And rise again Your venomous howling 'Cause I'm a survivor Yeah, I am a fighter I will fall and rise above And in your hate I find love 'Cause I'm a survivor Yeah, I am a fighter (Поднимай же снова Свой злорадный вой, Ведь я выживу, О да, я боец. Я буду падать и подниматься, В твоей ненависти я найду любовь, Ведь я выживу, О да, я боец.) In This Moment — The Fighter
***
К северо-востоку от Замка Фелан Кулак прошелся по его лицу, когда он попытался отстраниться от того монстра, которого обязан называть своим мужем. Боль заставила жалобно заскулить. Зад безжалостно ныл и пульсировал. Разорванный и постоянно кровоточащий, не заживающий благодаря стараниям Грега Невилла. — Ты должен быть мне благодарен, сволочь! — рычал мужчина, буквально сгибая супруга пополам и яростно насилуя его зад. — Да кому ты бы сдался, такой порченный, да еще и с калеченным ублюдком? Радуйся, что я проявляю к тебе свою благосклонность! У Ларса даже не было смелости возразить что-то Грегу. Ему оставалось только терпеть и надеяться, что удовлетворившись один раз, мужчина просто вышвырнет его за дверь. На несчастье реверида, его муж оказался неутомимым в постели зверем, которому постоянно было мало секса. Редки те дни и ночи, когда Грег не звал в свою постель жен и младшего мужа, или же не брал их прямо на месте. Слугами он откровенно брезговал, считал их не достойными своего внимания. Зато менее, чем за полтора месяца своего брака, Ларс понял, почему именно у Грега почти нет детей — дочери рождались, но быстро умирали. Грег любил брать своих жен в зад. Их лоно его практически не привлекало, поскольку он считал эту дырку совершенно бесполезной и зачастую проблемной, ибо, как он сам любил говорить: «Спусти в это вонючее дупло лишь раз, и последствия не заставят себя долго ждать». А эти «последствия» очень сильно мешали получать удовольствие, жены всячески пытались отказывать ему в интимной близости едва ли не с первых дней, будучи уверенными, что сразу же внутри них начинает зарождаться жизнь. Но Грег достаточно быстро выбил из жен эту глупую привычку. Вместе с теми самыми «последствиями». Ларс сдавленно застонал, когда сильные руки воина сжали его горло. От недостатка воздуха он стал задыхаться, и именно в этот самый момент Грег кончил. Юноше стоило больших усилий, дабы не скривиться в гримасе отвращения, и у него это получилось. С неохотой мужчина убрал руки, отстранился от младшего мужа, потянувшись за серебряным кувшином с креплённым вином. Настойчивый стук в дверь, который продолжался на протяжении нескольких минут, только сейчас заставил обоих супругов обратить внимание на настырного просителя. — Кто там? — недовольно рявкнул Грег, передёрнув плечами. — Я же велел меня не беспокоить! — Господин, там приехали люди от короля, — промямлил слуга, усердно стараясь не смотреть в сторону постели, на которой распластался Ларс. При словах слуги реверид резко сел, о чем мгновенно пожалел. Вывернутые разорванные мышцы ануса нещадно болели, пульсировали. — Хорошо, я сейчас спущусь, — немного подумав, дал ответ Грег и не дожидаясь ухода слуги, повернулся к своему супругу. — Приведи себя в порядок, и спускайся. Пусть люди короля видят, что ты жив. Сжав кулаки, Ларс стиснул зубы. «Ненавижу! Ненавижу тебя, сволочь. Тебя и всех тех, кто причастен к моей погибели!» Но ни одна подобная мысль так и не отразилась на лице юноши. Едва муж ушел, как в спальню влетели слуги. Они помогли Ларсу подняться с постели, проводили до спешно внесённой бадьи, куда вылили тёплой воды. Несколько пар шустрых рук обмывали покрытое синяками исхудавшее тело. Этот брак принёс Грегу титул графа и добротные земли. Достаточно хороший взлёт для того, кто ничего не имел кроме старого поместья, доставшегося от предков, что были рыцарями при первом короле из рода Крофордов. Но Грег имел риск потерять всё в том случае, если бы его новоиспеченный муж умер от голода, побоев или в связи с несчастным случаем. Что до Ларса, то данный брак не принёс ему ровным счетом ничего. Всем его имуществом теперь распоряжается Грег. Все его украшения и дорогие ткани принадлежат мужу. И в роскошные одежды Ларс облачается лишь в те редкие дни, когда к ним приезжают важные гости. Как сегодня, например. Слуги помогли натянуть на руки шелковые бирюзовые перчатки, вышитые изумрудами и золотой нитью, что прекрасно сочетались с облачением цвета морской волны из тяжелого шелка, состоящие из штанов, рубашки и кафтана. Место под безымянный отсутствующий палец на левой руке всегда было забито ватой, так что если держать пальцы расправленными, то не сильно-то и заметен изъян. Пшеничные волосы заплели в тугую короткую косу, голову увенчали простым золотым обручем. Спускался Ларс вниз тоже в сопровождении слуг. Сердце его замерло, когда из холла раздались знакомые голоса. Не сдержавшись, он едва ли не бегом преодолел последние ступени, морщась при ходьбе из-за боли между ягодиц. —…приказ короля, — уверенным тоном повторил Антуан Ирвайн, всучив в лицо Грегу грамоту с королевской печатью. Он, как и все прибывшие с ним, был облачен в доспехи и плащи, но отнюдь не с гербом Крофорда, лютиком, а с крылатым змеем с короной — гербом Неванов. «Что? Неужели это означает, что Уила свергли? — мозг реверида лихорадочно соображал, пытаясь переварить полученную информацию. — Или это значит, что Джозеф… Он жив?» — Ладно, забирайте, раз таков приказ, — наконец разрешил Грег, пройдясь взглядом по строкам приказа. — Кого забирать? — вмешался Ларс, за что был награждён недобрым взглядом мужа. — Что происходит? — По приказу короля Джозефа Невана мы должны доставить ко двору его сына принца Алана, — ответил капитан Ирвайн. Служанки мгновенно метнулись на второй этаж в детскую, где держали мальчика. — Так Джозеф жив? — уже совсем не обращая внимания на Грега, юноша подошел ближе к капитану королевской стражи. — Не только жив, но и вновь вернул себе власть. — Антуан смотрел за спину ревериду, терпеливо дожидаясь, когда к нему вынесут принца. — А что с Крофордом? — Не могу точно сказать, но вроде бы он бежал. — Как? Бежал? — ахнув, Ларс прижал руку ко рту. — Хотя, в народе уже ходит молва о том, что Джозеф тайно выкрал его из замка, и труп Крофорда давно кормит червей в земле. Но ничего лично утверждать не смею. — А что насчет меня? — хрупкая надежда зародилась в душе реверида. — Джозеф ничего не говорил насчет меня? — Нет… — не уверенно проговорил капитан Ирвайн. — Вроде бы нет. — Как так?! — внезапно возмутился Ларс, всплеснув руками, заставив тем самым невольно вздрогнуть мужа. Наглость — вот способ хоть чего-то добиться. Хотя бы, чтобы воины короля вытащили его из этого места, а там будет видно, как действовать дальше. — Меня, отца наследного принца, даже заранее не известили, что я должен расстаться с сыном! Так вы еще и не знаете, что король приказал делать со мной?! — Приказа не поступало. — Холодно возразил Антуан, уже протянул было руки, когда служанка спустилась вместе с принцем Аланом. Но Ларс тут же опередил его, вырвав сына из рук женщина, и прижав его к себе. — Я поеду с вами! Не позволю, чтобы мой сын остался без надзора и надлежащего ухода. — Но такого приказа не поступало… — А вот это мы узнаем. А если поступало? Ваши же головы полетят за то, что меня не привели к королю! — Ты никуда не поедешь, — решил вмешаться Грег, положив руку на плечо супруга и больно сжав. — Я тебе запрещаю. Я твой муж и ты обязан мне повиноваться. — Мой муж — король Джозеф Неван, а раз он жив, то наш с ним брак считается законным! — смело возразил Ларс, хотя внутри него всё и бурлило от страха. Ведь если не получится сейчас покинуть это ненавистное место, то недолго он проживёт. — Принц Алан поедет к отцу только со мной! Это не обсуждается. Если потребуется, Джозеф всегда может отослать меня обратно. А если я ему тоже нужен при дворе, то полетят головы тех, кто не доставил меня. В его словах был смысл, что разумеется, понимал капитан Ирвайн. Как и то, что мальчишка просто пытается отделаться от навязанного нового мужа. — Но пока король не прислал за тобой гонцов с грамотой, ты останешься здесь, — недобро сверкнув глазами, Грег потянул супруга на себя. — Лорд Невилл, уберите от него руки, — приказал Антуан, положив ладонь на рукоять своего меча. — Он, как отец принца, поедет с нами. И, как уже было сказано только что, если он будет неугоден королю при дворе, то немедленно вернётся к вам. — Но вы не смеете… — возмутился мужчина. — За препятствие исполнении воли короля я могу вспороть вам живот и подвесить ваше тело на заборе вашего же поместья, — холодным, не терпящим возражения, но предупреждающим тоном проговорил капитан Ирвайн. — Грамота о подобном у меня тоже имеется, так что попрошу вас не мешать нам, лорд Невилл. Лучше распорядитесь, чтобы слуги немедленно собрали немного вещей и еды в дорогу для принца и его родителя. Гневно сверкая глазами, Грег всё же был вынужден отступить. Труднее всего Ларсу было сдерживать победную усмешку. И всё же, когда через час он сел в дормез, прижимая к себе вертлявого и любопытного сына, то позволил себе растянуть губы в улыбке. Ларс чувствовал, что возвращается на своё место. Оставалось лишь надеяться, что Джозеф не решит отослать его обратно.***
Замок Фелан В Зале Совета было тихо, словно на похоронах. Никто из советников, назначенных на свои места при короле Уильяме Крофорде, не был уверен, что покинет это помещение сегодня живым. Они боялись. Чувствовали, что Джозефу даже повода не нужно будет искать, чтобы избавиться от них. К чему ему вновь повторять ошибку прошлого и оставлять подле себя людей предыдущего правителя? Однако, если советники Харланда только и делали, что выступали за Церковь и подначивали Джозефа как можно скорее обзавестись потомством, то советники Уильяма Третьего хотя бы действительно занимались делами государства. Скользя хмурым взглядом по бледным лицам, король с неохотой понимал, что его брат довольно разборчив в людях. Нет, он не станет избавляться от по-настоящему ценных и полезных советников, но припугнуть — дело святое. Совет был созван не ради внесения поправок в законы, а скорее ради желания посмотреть на тех, кто обязан помогать монарху в его правлении. — Что ж, я дам вам время проявить себя, — заговорил Джозеф, откинувшись на спинку резного троноподобного кресла. — От этого будет зависеть ваше дальнейшее пребывание в Совете и при дворе. Будьте уверены, что поблажек никому не будет. И не имеет значения, заняли вы эту должность при мне или Уильяме. Надеюсь, что всем понятно? Советники ничего не ответили. Лишь устремили на него свои взоры. Во многих из них читался открытый вызов, особенно со стороны «старичков» вроде Адама Сеймура и Фредрика Идриса. Да и среди новых таковых было не мало. Особенно с вызовом смотрели генерал Киф, занимающий должность военного министра, и Мердок Лайонел, королевский канцлер. Оно и понятно, ведь эти двое занимают место в Совете по своим личным заслугам. Но меньше всего Джозеф хотел бы видеть подле себя предателей и супруга своего бывшего любовника. Уже собираясь было спросить о состоянии королевской казны, король был вынужден обратить внимание на открывшиеся двери, через которые вошел Стефан. Гранатовый кулон ярко поблескивал поверх шелковой пурпурной рубашки. Не соизволив даже извиниться за опоздание, Стефан прошел к остальным советникам, заняв своё место рядом с генералом Тоддом Кифом. И эта вольность раздражала Джозефа. — Лорд Этельхард, не припоминаю, чтобы я вас приглашал присоединиться к нам, — как можно более холодно постарался говорил он. Даже при всём том, что находясь при смерти он звал и в забытье видел своего клеймённого супруга, обида за предательство была сильнее. И Джозеф прекрасно понимал, что потребуется некоторое время, прежде чем он остынет, но, а до тех пор Стефану следовало бы быть ниже травы и тише воды. — Как член Совета я обязан присутствовать здесь, — с вызовом ответил реверид, но тут же заставил себя унять спесь, и более сдержанно добавил: — если на то вы дадите своё позволение, Ваше Величество. «Издевается, сука! — про себя возмутился монарх, сжав кулаки. — Ну ничего, я ему сейчас устрою. Пусть знает, что отныне его жизнь полностью зависит от меня!» — Так уж и быть, сегодня я позволю вам быть здесь, а завтра… — Джозеф выдержал эффектную паузу, не без удовольствия наблюдая, как насторожился супруг. — Завтра вы соберёте вещи и отправитесь в своё поместье в Конлей. И будете находиться там до тех пор, пока я не позволю вам вернуться обратно. — Хех, третья ссылка, — криво усмехнулся Стефан, скрестив руки на груди, а глаза так и горели злобой. — Повторяешься, Джозеф. Я уже дважды возвращался. Вернусь и в третий раз. — Вы слишком самоуверенны, лорд Этельхард. Забываете, что воля короля превыше всего, и что нарушать её вы не имеете права. — Однако те два раза всё же воля была нарушена и ты был только рад подобному исходу, — дерзко возразил венценосный реверид. — И если уж на то пошло, то раз ты жив, то я тоже вновь считаюсь королём. Или всё же повторишься, потребуешь развода и сделаешь меня слугой? — Довольно, Стефан! — ударив раскрытой ладонью по столу, Джозеф сощурил свинцовые очи. — Не нарывайся. Мне ничего не стоит издать закон, по которому монархи не имеют права вступать в брак с простолюдинами. И тогда наш с тобой союз будет считаться не действительным, ты потеряешь всё. И твой сын будет считаться бастардом, не имеющим право на наследование престола! Среди советников пошел ропот. Кто-то находил этот закон хорошим, а кто-то лишь закатывал глаза, устав каждый раз наблюдать сцены между венценосными супругами. — Но тогда, — тёмные губы со шрамами искривились в злорадной усмешке, — у тебя не остаётся вообще никаких наследников. По такому закону наш сын Алан является бастардом, и наш внук Эрик не может наследовать престол. Ларс тоже простолюдин, а это означает, что и его отпрыск тоже бастард. Джозеф, не загоняй себя в ловушку. — Хватит, я сказал. Завтра же соберёшь вещи и уедешь в своё поместье в Конлей. И не забудь забрать с собой своего сына. — Реджинальд и твой сын тоже, если ты еще не забыл. — Откуда мне это знать? — Джозефа так и подмывали ударить супруга побольнее. Он и так заставлял двор усомниться в собственном отцовстве по отношению к Реджинальду, когда обделил своей фамилией, сделав его лишь Этельхардом. А теперь и вовсе прилюдно заявлял о своих сомнениях. Впрочем, подобным было сложно оскорбить Стефана, ведь тот лучше других знал правду. — Мальчишка поедет с тобой. Я не обязан заниматься всеми ублюдками, которых ты пытаешься выдать за моих детей. — Пусть будет так, — не стал спорить, отрицать или переубеждать мужа Стефан. Не в его это правилах. И пока Адам Сеймур докладывал о результатах «Белого казначейства» оба супруга не сводили друг с друга пристальных взглядов. Между ними шла молчаливая ожесточенная борьба. И если свинцовые очи выражали гнев и презрение, то фиолетовые же напротив смеялись и смотрели с вызовом. «Неисправимый упрямец!» — одновременно подумали короли, меньше всего обращая внимания на доклады министра финансов и канцлера. Про себя же Джозеф думал, что пройдёт совсем немного времени, и он сам отправится в Конлей, дабы навестить супруга в его поместье. Всё же к нему пришло осознание, что какими бы напряженными не были между ними отношения, а либо он сам, либо Стефан да будут стараться найти повод подвернуться друг другу на глаза, заговорить и немного побыть вместе. И это понимание заставило Джозефа невольно усмехнуться, что ввело в недоумение советников, которые слушали своих коллег с каменными лицами. Может потому, что у них нет этого пресловутого «семейного счастья» со спокойной жизнью, они до сих пор друг другу не наскучили? Хотя осознание того, что Стефана возле него всё же отчасти держат трон и власть, немного удручали Джозефа. А что самому ему нравится в наглом ревериде, что заставляет снова и снова вспоминать его, брать в свою постель и держать рядом, даже несмотря на обилие любовников, других супругов и предательств? Да, внешность, ум, харизма и страсть в постели играют в этом деле не последнюю роль, но ведь есть то, что отнюдь не каждый осмелится сделать. Не каждый будет иметь смелость и наглость открыто перечить королю, отстаивать свою позицию, скалить зубы и высказывать свои истинные мысли. Не каждый в случае чего даже руку на короля поднимет. И именно это всё нравилось Джозефу в первом супруге. Ему нравилось чувствовать подле себя равного, пусть временами это же и становилось причиной его недовольства. Подперев голову кулаком, не отрывая пристального взгляда от Стефана, который явно думал о чем-то своём, поигрывая гранатовым кулоном, Джозеф снова усмехнулся. Приятно было видеть свой подарок на супруге, как и его самого. Живого, не сломленного, пусть и пережившего чудовищные муки. Хотя, о не сломленности сложно с уверенностью говорить. Ведь если верить словам Брендона, то Стефана мучают кошмары, а в ночное время суток он и вовсе старается не покидать своих покоев, запираясь изнутри. — Лорд Лайонел, — неожиданно прервал поток Адама Сеймура Джозеф, — насколько я знаю, мой кузен лорд Граем перестаёт быть регентом. — Да, Ваше Величество, — ответил канцлер ни на секунду не замешкавшись. — Его Высочество принц Каин становится королём, и в день коронации сочетается браком с леди Клариссой Валуа. — Вот и замечательно. Зайдите после Совета ко мне. Надо составить поздравительное письмо и позаботиться о подарках для моего сына. Что ж, радует, что я дожил до тех славных дней, когда хоть кто-то из моих детей наследует престол. И тут же боль неприятно сжала грудь. Джозеф поджал губы, невольно вспомнив своего любимого первенца Алана. А ведь если бы он тогда исполнил угрозу и сразу бы отправил сына в Бранкию, то не пришлось бы хоронить его раньше себя. — Вы собираетесь ехать на коронацию? — осведомился Адам Сеймур, герцог Морлей, подсчитывая, насколько эта поездка может оказаться затратной для королевской казны. — Разумеется. Такое событие нельзя пропустить. Стефан сверкнул глазами, но не стал ничего спрашивать. Подозревал, что его в очередной раз никуда не возьмут. Да и менять тут же решение о его ссылке в поместье в Конлей не в духе Джозефа. Что ж, радовало хотя бы то, что его просто отдаляют от двора, а не отправляют к палачу, как могло бы быть на деле. Совет закончился довольно быстро, что было крайней редкостью. Почти сразу же Джозеф удалился с Мердоком Лайонелом, дабы составить письмо сыну, в котором поздравлял с предстоящим восхождением на престол, свадьбой и обещал приехать как можно скорее. Как раз когда они закончили с этим, слуги сообщили, что вернулся капитан Ирвайн из поместья Невиллов с принцем. Это радовало, что хотя бы сына доставили быстро. За внуком же на север Норвуда поехал Ранделл Тиарнан, который успешно доказал свою преданность Неванам. Спустившись в тронный зал, Джозеф не скрыл своего удивления, когда помимо Алана из поместья Невиллов явился еще и Ларс. Всё же тяготы жизни со времён похищения и плена у Уила оставили свой отпечаток на внешности младшего супруга. Фиолетовые глаза заметно потускнели из-за множества пролитых слёз, вокруг них образовались тёмные синяки. Щеки впали, черты лица заострились, губы, закусанные в мясо, нервно кривились. В пшеничных волосах серебрились тонкие нити, а движения юноши и вовсе стали какими-то скованными. Ларс, хоть и старался держаться прямо, однако вздрагивал от малейшего шороха и резкого движения, замеченного боковым зрением. Невольно вжимал голову в плечи. Тяжело приходится женам и мужьям правителей. Мало кто из них умирает своей смертью. Большинство уходят из жизни от ядов, «несчастных случаев», интриг врагов и ревнивых соперников. Впрочем, никто и не говорил, что будет легко. Страдания, боль, унижение — такова цена для всякого, кто встанет по правую руку от монарха, желая приблизиться к трону. — Ваше Величество, дорогой мой супруг, я рад вас видеть в добром здравии и уж тем более на своём месте, — склонив голову, Ларс крепко прижимал к себе сына, что с интересом осматривал тронный зал. — Не припоминаю, чтобы я звал тебя, — нахмурившись, Джозеф бросил взгляд на капитана Ирвайна, который лишь повёл плечами. — Я решил, что вы захотите меня видеть, — реверид не решался обратиться на «ты» к мужу, как в былые времена. — Тем более, что я не мог допустить, чтобы наш сын ехал без присмотра. Мало ли, что с ним могло случиться в дороге. — Ладно, за беспокойство о принце я готов простить тебе подобную вольность. — Подойдя ближе, король погладил сына по голове, ощущая под рукой мягкие черные волосы, что по последней моде нарочно не стригли, опуская до самых плеч. Алан вздрогнул, боязливо косясь на Джозефа своими большими серыми глазами. «Нет, совсем не похож на нашего со Стефаном Алана. Пугливый и робкий, как и сам Ларс», — взгляд монарха обрушился на повреждённую ручку малыша, лишенную безымянного пальца и мизинца. — Неужели так плохо живётся с новым мужем? — от него не укрылось, что Ларс смотрит на него с тревогой, с трудом сдерживая слёзы. Оно и понятно, что жизнь у мальчишки явно была не сладкой. И до сих пор такой остаётся, ведь если верить слухам, то Грег Невилл тот еще тиран. — Я не считаю этого человека своим мужем! — неожиданно твёрдым голосом ответил Ларс, вскинув голову. — Этот брак состоялся по воле злодея Крофорда, как и предыдущий. Своим мужем я считаю лишь вас, Ваше Величество. Я думал, что раз вы вернулись, то освободите меня от обязательств делить ложе и находиться рядом с этим животным, которого по ошибке называют человеком. — Ты действительно веришь, что всё будет как раньше? — Надежда еще есть, пусть и слабая, — не стал врать юноша. Он вообще был уверен, что Джозеф его сразу же выставит прочь, едва увидит. — Хорошо, что ты это осознаёшь. Ладно, я не стану тебя отправлять обратно. Отныне твоей заботой станет воспитание принца Алана. — А что с тем чудовищем Невиллом? — это больше всего волновало Ларса. — Ты ведь так и не понёс от него? — задумался Джозеф, хотя ему не сильно-то и хотелось лезть во все эти разборки с чужими браками. Но гордость и упрямство не позволяли оставлять всё как есть, тем более, если к этому приложил руку ненавистный младший брат. — Нет, Ваше Величество, — ревериду всё же пришлось передать Алана нянькам, так как тот стал слишком активно вертеться. — Если лекари подтвердят твои слова, то вы сможете развестись. Тем более, что я не намерен отдавать этому твоему Грегу то, что принадлежит мне… — Джозеф намеренно выдержал паузу, имея честь лицезреть, как загораются глаза младшего супруга, а губы трогает робкая улыбка. Дабы потом ударить по больному. — В конце концов, титул, земли и поместья я даровал тебе, а не ему. И пусть даже так, но они всё равно принадлежат мне. Как и всё в этой стране. Взгляд Ларса, равно как и улыбка, мгновенно потухли. Решив, что разговор окончен, Джозеф повернулся к нему спиной и удалился к себе, не зная, что по щекам супруга текут слёзы боли и обиды.***
Герцогство Конлей, замок Вилфред Спешившись с лошади, Стефан прошелся придирчивым взглядом по поместью, которое было ему даровано в день свадьбы с Джозефом. Здесь он никогда не был прежде, и вот представился случай собственными глазами увидеть величественный замок Вилфред. Он находился всего в нескольких часах езды верхом от замка Вудроу, к северным границам герцогства Конлей. У этого замка была богатая история, пусть владельцев у него и было совсем немного. Первый король Рэйнфога Герберт Неван даровал Вилфред своему супругу Эстебану, Первой Короне. Но несмотря на это, реверид предпочитал больше находиться рядом с мужем, нежели в этих добротных владениях. Замок был выложен из серых камней, равно как и высокий забор вокруг него. Имел всего две башни с совершенно горизонтальными крышами, бойницами и стеной с переходами, по которым могли спокойно перемещаться караульные. Подоконники, ставни и двери были из крепкого дуба. Разумеется, что за века их успели поменять и не один раз. Дорога от главных ворот до Вилфреда была выложена гравием. Сады, что окружали его, сплошь были ухоженными и зелёными. Пёстрыми красками играли розовые кусты, над которыми время от времени пролетали пчелы. Тут же цвели пионы, петунии, фиалки, амаранты и барвинок. Клематис оплетал деревянные беседки, мраморные небольшие фонтанчики, а также кованые спинки гранитных скамеек. Лишь хмыкнув, Стефан уверенным шагом поднялся по крыльцу, миновав стражников, что склонили головы в почтительном поклоне. У всех них на плечах доспехов и на плащах красовался герб: серебряная корона на фоне фиолетового щита. Герб Этельхарда, его, Стефана герб, который вместе с замком подарил ему Джозеф. Широкий коридор, чьи стены были из рыжеватого гранита, а пол состоял из тёмно-коричневых половиц, выходил прямо в холл. Именно от холла наверх поднималась лестница, вправо, влево и вперёд тянулись коридоры. Однако при всём этом, сам он был достаточно пустым. Ни диванов, ни кресел. Лишь на стенах, отделанных светлым деревом, висели картины пейзажей природы, каких-то воинов, турниров и мотивов охоты. Под потолком висела огромная железная люстра, которая не внушала доверия. В холле выстроилась по левую от двери сторону вся домашняя прислуга. Все как на подбор одеты в одежды из льна и шерсти серого цвета: у мужчин это были штаны, рубашки, жилетки или жакеты, а у женщин — платья, кремового или бежевого цвета фартуки, чепцы. Стефан даже не удостоил их взглядом, проходя мимо, пока те склонили головы в низком поклоне или присели в реверансе. — Ваша Светлость, как же мы рады вас видеть! — высоким голосом поприветствовал его вышедший вперёд полноватый мужчина, облаченный в добротный тёмно-бордовый кафтан, расшитый золотой нитью. — Уже не верили, что вы когда-нибудь решите побывать дома. — Как и я сам, — буркнул Стефан, оглядев мужчину с ног до головы, чуть сощурив глаза. — Питер Коул, камергер Вилфреда, — представился тот, достаточно фальшиво улыбаясь, пытаясь изобразить радость от встречи. Питеру было давно за пятьдесят, о чем свидетельствовали морщины на лице, залысина на макушке и пара седых нитей в черных волосах. Карие глаза смотрели с неприязнью. — Признаюсь, мы с ног сбились, подготавливая всё к вашему приезду. Такая неожиданность, однако, что вы решили так внезапно нагрянуть… — Мои покои готовы? — перебил его Стефан, мрачным взглядом скользя по стенам и потолку замка, в котором ему теперь надлежит жить. — Да, Ваша Светлость, всё… — Величество, — голос реверида прозвучал угрожающе. — «Да, Ваше Величество» — ясно? Всё же я король, так что попрошу обращаться ко мне согласно титулу и моему положению. — Да, конечно, — растерялся Питер, нервно сжав руки в кулаки. — Однако, разве вы не были лишены этого статуса с приходом к власти Уильяма Крофорда? — Уильяма больше нет. Рэйнфог снова принадлежит Джозефу Невану, моему мужу, а с его возвращением я вновь стал королём. Или вам что-то не понятно, Питер? Быть может в тех письмах, что вам отправили из Фелана, было написано «подготовьте Вилфред к приезду герцога Этальхарда»? — Нет, такого там не было, — уши и шея камергера покраснели. От нервов его глаза заметались из стороны в сторону. — И что там было написано? — «…подготовить замок Вилфред к приезду Его Величества, младшего короля Стефана Этельхарда, герцога Конлей…» — процитировал часть письма от короля Джозефа мужчина. Вся эта ситуация выставила его в неприглядном свете перед прислугой и прибывшими гостями. — Тогда почему вы обратились ко мне, как к обычному герцогу? — злые фиолетовые глаза, не сулящие ничего хорошего, вперились в Питера Коула так, будто собирались высосать из него душу. — Виноват, Ваше Величество, — голос того предательски дрогнул, выдавая страх. — Этого больше не повторится. — Уж постарайтесь. И покои принца Реджинальда должны быть рядом с моими, — велел Стефан, пройдя мимо камергера уверенным шагом. — Всё будет исполнено! — заверил Питер, поспевая за ним. — Будут ли еще какие-то указания? — Да. Пусть слуги принесут в мои покои три бутылки красного полусладкого вина. Желательно охлаждённого. И тарелку белого сыра. Ах да, вот еще что. Потрудитесь разыскать мне художника. Я хочу поменять герб. — Поменять герб? — удивился камергер, еще больше растерявшись. — А что с ним не так? — Просто корона на фиолетовом фоне явно устарела, — отмахнувшись от камергера, словно от назойливой мухи, Стефан стал подниматься по лестнице. — Меньше вопросов. Просто выполняйте приказ. Он уже не обращал внимания на расшаркивания Питера Коула. За ним следовали слуги, няньки и стражники, прибывшие вместе с ним из Фелана. Одна из женщин несла Реджинальда на руках, хоть мальчик и сам был в состоянии ходить, но иначе бы он замедлял всю процессию. Светлые коридоры со стенами из персикового мрамора, бежевыми высокими сводчатыми потолками и ковровыми дорожками коричневого цвета с редкими вкраплениями красных пятен, что по задумке автора должны были изображать лепестки упавших роз, а на деле напоминали скорее небольшие лужицы крови. Покои, что теперь надлежало занимать Стефану, состояли сугубо из трёх комнат: большой залы с огромными сводчатыми окнами и потолками, спальни и гардеробной. Никакого тебе кабинета или купальни здесь не было. Проходясь взглядом по комнатам, недовольно цокая языком, король понимал, что многое здесь придётся менять. Массивные железные люстры, слишком устрашающие, он прикажет заменить на масляные лампы. Дубовую мебель со скучной бордовой обивкой сменит красное или розовое дерево, покрытое лаком. Желательно резное. Ковры непременно уберут, и если пол состоит из половиц, то их необходимо заменить, выложить мраморную или гранитную плитку амарантового цвета. Скучные бежевые потолки он прикажет разрисовать осенними мотивами умирающей природы, осыпающимися и летящими по ветру огненными листьями, черными мрачными кронами деревьев. Что до стен, то гобелены не составит труда снять, или же на их места повесить новые, с изображением ожесточенных битв, кровавой охоты или заснеженных лесных дорог, где будет алеть раненый зверь или человек, умирающий в луже собственной крови. — Пусть Питер Коул немедленно явится ко мне, — приказал Стефан, пройдя вперёд. Ему даже оборачиваться не нужно было, чтобы знать, что слуги немедленно бросились выполнять его волю. Через несколько минут в покои влетел запыхавшийся камергер. Его тяжелое дыхание заставило Стефана поморщиться, но не обернуться. — Вам что-то еще угодно, Ваше Величество? — прохрипел Питер, стараясь держаться прямо и успокоить своё дыхание. — Да, я хочу кое-что поменять в этих комнатах, — всё так же не оборачиваясь, младший король принялся перечислять всё, что необходимо было заменить, убрать или принести для обстановки его покоев. Пусть он и не видел, зато чувствовал, что от всего услышанного Питер начинал едва ли не скрипеть зубами. Еще бы, ведь все эти перемены несли за собой растраты, которые бы камергер не хотел допускать. Но его мнение, равно как и желания мало волновали Стефана. Он прекрасно знал, что денег в его личной казне более, чем достаточно, так что подобное можно себе позволить. И не один раз. — И когда вы желаете, чтобы занялись вашими покоями, Ваше Величество? — с трудом контролировал себя Питер Коул, скрипя зубами. Ему не нравилось, что наглый реверид, фактически чужак, пусть и хозяин Вилфреда, смеет распоряжаться казной, которой он, Питер, заведует уже больше двадцати лет! Что едва переступив порог замка, клеймённый реверид, о котором ходят далеко не самые лестные слухи, смеет раздавать указания и смотреть свысока. Только подумать! Этот безродный пёс, занявший место у престола лишь по прихоти короля Джозефа, смеет ставить себя выше человека от рождения знатного, происходящего из именитого рода, существующего больше трёх веков! — Чем скорее, тем лучше, — пройдя в спальню, Стефан отодвинул тяжелые шторы из тёмно-зелёного бархата, с которых посыпались клочья пыли, отворил дверь и вышел на балкон, который выходил как раз на юг, в сторону замка Вудроу, куда вновь переехал двор. Вдохнув полной грудью прохладный воздух, Стефан обвёл свои владения равнодушным взглядом. Помимо замка Вилфред ему принадлежали семь деревень, обширные угодья, богатые рыбой реки и озёра, и всё это в сочетании с плодородной почвой. На удивление, это был едва ли не единственный замок на памяти Стефана, при котором не имелось прихода с церковью и монастырём. Впрочем, оно и не удивительно, ведь потомки Герберта Невана отнюдь не были деудеанами, а пришедшие к власти Крофорды не интересовались этими землями, будто их и вовсе не было. — Простите, что отвлекаю, Ваше Величество, — подал голос из-за плеча Питер Коул, — но где вы будете жить, пока ваши апартаменты приводят в угодный вам вид? — Сколько всего жилых покоев с удобствами здесь? — Стефан уже начинал раздражаться от него. — Сорок, Ваше Величество. — И ты еще смеешь задать мне такие глупые вопросы?! — круто развернувшись, король обрушил на него свой пылающий гневом взгляд. — Подойдут любые, в которых есть кровать. И почему мне до сих пор не принесли вина?! Питер Коул невольно поёжился, поморщился. Прекрасно понимал, что спокойной жизни пришел конец. В спальню вошла молодая девушка, неся на подносе бутылки красного вина. Вжав голову в плечи, едва не уронив свою ношу, она всё же поставила всё на столик у камина, и отступила на шаг, сложив руки на бежевом фартуке. — Постарайтесь, чтобы всё было готово в кротчайшие сроки, — вернувшись в спальню, Стефан более не удостоил камергера взглядом. Взяв одну из бутылок, уже открытую, тут же сделал пару больших глотков из горла. — Что до слуг… Цокнув языком, он посмотрел на служанку, что потупила взор. Достаточно худая, простоватая на вид, с бегающими светло-карими глазами, бледным, усеянным веснушками лицом. Из-под чепца выбивались медовые пряди. — Что до слуг, то лучше их воспитывайте, — продолжил король, подойдя к служанке. — Как тебя зовут? — Агнесс, Ваше Величество, — не поднимая головы, сделав неумелый книксен, ответила та. — Агнесс Дей. — Её прислал к нам лорд Ранделл Тиарнан, — решил вмешаться Питер Коул, чувствуя, что бедняжка рискует впасть в немилость перед королём. — Она еще только учится, Ваше Величество. — Вот как? — уголки губ реверида дрогнули в презрительной усмешке. — Пусть тогда учится среди прачек. С такими кривыми руками она перебьёт мне не только вино, но и посуду. — Ваше Величество, но я же ничего не раз… — попыталась было возразить Агнесс, но была вынуждена замолчать, когда камергер ущипнул её за локоть. Недоумённо посмотрев на него, вопросительно изогнув бровь, она перевела взгляд на Стефана. Отчего-то по спине пробежал холодок, а грудь сдавил страх. — Свободна, — холодно бросил король. Агнесс ничего не оставалось, как не разгибаясь в поклоне, спиной попятиться к выходу, а потом и вовсе опрометью броситься прочь. Не нравилась ему эта девка. Чем-то она напоминала давно покойного, но до сих пор ненавистного Калеба. Наверное своей неимоверной наивностью в круглых, практически ланьих глазах. Своей угловатой фигурой, своим чуть дрожащим голоском с типичным деревенским говором. Поморщившись, Стефан жестом велел всем удалиться. Так уж и быть, сегодня он проведёт ночь здесь, а уже завтра эти комнаты начнут приводить в надлежащий вид. Раз уж ему и суждено жить в Вилфреде какое-то время, то не будет лишним позаботиться о собственном удобстве, а заодно и выплеснуть своё раздражение на ком-нибудь.***
Зима 953 года. Замок Вудроу Возвращаться в родные края всегда приятно, особенно после того, как несколько месяцев провёл вдали от дома. Поездка в Бранкию выдалась удачной, пусть вся эта суета с коронацией и свадьбой изрядно потрепала нервы Джозефу. Он и подумать не мог, что бранкийцы такие любители помпезности. Всего за девять дней, — а именно столько длились первые основные гулянья, — растратили добрую половину королевской казны, которая была достаточно богатой. Впрочем, это было не так уж и важно, как встреча с повзрослевшим сыном. Каин не сильно-то и изменился с момента их последней встречи. Стал выше, крепче телосложением, возмужал. От девушек у него не было отбоя. Отцу и сыну было о чем поговорить. Первее всего Каин выразил соболезнования по поводу безвременной кончины Алана, своего старшего брата. Его слова звучали сдержанно, без всякой искренности. Оно и понятно, ведь Каин считал Алана не более чем братом, а когда узнал, что они должны вступить в брак, то и вовсе от него отстранился, начав питать лишь отвращение и неприязнь. Да, ему было жаль, что брат умер так внезапно, но одновременно с этим он вздыхал с облегчением, радуясь, что удалось избежать нежелательного брака. Однако о Ларсе, новом супруге отца и о трёх маленьких принцах, Каин не спрашивал. Как и не заводил разговора о Уильяме Крофорде. Но всё же высказал всё, что думает по поводу предстоящей свадьбы. Джозеф лишь хмыкнул, напомнил сыну, что у королей отнюдь не так много власти и прав, как кажется. И кроме того, брак с бранкийской герцогиней совсем не помешает в будущем Каину обзавестись еще одной женой, а уж от права заводить любовниц его никто не заставит отказаться. Свою невестку Джозеф увидел всего за неделю до свадьбы. Кларисса Валуа была всего на год или два младше самого Каина. Немного полноватая девушка с покатыми плечами, высокой грудью, округлыми бёдрами и милыми ямочками на щеках. Обладательница золотисто-рыжих волос с добрыми синими глазами была искренне рада встретиться с уже знаменитым королём Рэйнфога, которого в его стране, и за её пределами в шутку стали называть Бессмертным за удивительную способность Джозефа возвращаться практически с того света. Чего уж не скажешь о родителях самой Клариссы, которые откровенно воротили морды и смотрели на отца их будущего короля свысока. И тем не менее, многим бранкийцам понравилось то, что новоиспеченный король Каин Неван женится на их герцогине, а потом престол достанется их детям. И как бы Джозеф не ворчал, а мысль, предложенная ненавистным братом, ему всё же нравилась. Вот только в день коронации вопреки ожиданиям состоялась не одна, а аж две свадьбы, обе которые в равной степени должны были урезонить бранкийцев, и принести выгоду Рэйнфогу. Выпрямившись в седле, Джозеф усмехнулся, обернулся на дормез, в котором ехала его новая жена. Да, домой он возвращался отнюдь не с пустыми руками, но в этот раз действовал отнюдь не ради собственной прихоти, а ради всеобщего блага. Брак с бранкийской герцогиней, как и ожидалось, вызвал у своенравного народа возгласы ликования, и неожиданно те даже смирись с тем, что ими правят чужаки. А учитывая то, что во время торжеств раздавали приличную милостыню, так простой люд и вовсе восхвалял обоих королей, будто и не было всех этих долгих лет вражды и ненависти. Но помимо этого Джозеф преследовал и другую цель. Он хотел, чтобы его ребёнок, родившийся у новой жены стал супругом или супругой для одного из детей Каина и Клариссы, таким образом трон Бранкии не достанется левым претендентам, которые пожелают войти в королевскую семью. Увы, Джозеф не подозревал, что подобная идея приходила в голову его младшему брату, иначе бы никогда не совершил этого, не желая быть похожим на него. Мужчина уже предвидел, что знатные лорды будут рады его выбору, пусть некоторые и будут сетовать, что не их сыну или дочери посчастливилось стать новым супругом короля. Уж его-то новую жену вельможи примут. Да, народ будет сетовать, что если у трона Рэйнфога появилась не безродная сучка, то чужачка, но со временем смирятся с этим. Однако улыбка поблекла на устах короля. Душу сковала тоска. Он везёт новую жену домой, а показать её особо некому. Друзей практически не осталось в живых. Большинство либо умерли при странных обстоятельствах, либо же были отправлены к палачу при Уильяме. При мыслях о друзьях, Джозеф вспомнил о Фергусе Диггори. Маркиз, — а в прошлом граф, — был с ним едва ли не с первых дней ссылки в Норвуд после смерти матери. Они были хорошими друзьями, всегда делились своими радостями и бедами. Поддерживали друг друга. Вместе охотились, тренировались, пили, ездили по кабакам или деревням, порой снимали одну шлюху на двоих. Они были практически братьями. Фергус всегда был на стороне Джозефа, направлял его, помогал, был его совестью и голосом разума в нужные моменты. И теперь его нет. Джозеф внимательно изучил документы по делу маркиза Диггори. С трудом принимал ту правду, которая была изложена на бумаге. Его друг, его товарищ, его фактически брат был замешан во всех тех злодеяниях, что свершились за время правления Джозефа. Пытки и убийства высокородных особ, занимающих не последнее место при дворе. Подстроенные несчастные случаи, нападение и пожар в Кинане, зверские пытки над Стефаном… Подобное даже другу нельзя прощать. И хоть тоска по Фергусу была, а Джозеф прекрасно понимал, что если бы не Уил, то он собственными руками бы отправил Диггори в мир иной. Но не только по другу тосковал король. Если он сейчас привезёт жену, то никто не попытается оспорить его выбор. Ларс, пусть и кинет на новую соперницу недовольный взгляд, но останется в стороне. Не будет пытаться с ней бороться за внимание мужа. Да и Стефана сейчас рядом нет, чтобы презрительно фыркнуть. Хотя, что-то подсказывало Джозефу, что недовольство это будет высказано скорее ради приличия, а так младший король обязан понять, что случившийся брак с бранкийской герцогиней выгоден. Но даже если и так, то всё равно грустно осознавать, что многого уже не вернуть, не исправить.