Запомни — мир в наших руках, Сердца храним мы в облаках, О нас легенды сложат сотни лет спустя! Друг друга кровь мы страстно пьем! Мы вечные, мы не умрем! (…) Мы оба звери — я и ты! За нами алые следы! Невидь — Клятва радости на крови
По традиции должно присутствовать трое свидетелей в первую брачную ночь молодых. По одному человеку из обеих семей и третье лицо, чаще всего простолюдин, который бы после подтвердил, что брак состоялся. В данном случае один из стульев уже занял Джозеф, скрестив руки на груди и терпеливо наблюдая за тем, как служанки помогают юной леди Хелен лечь в постель и взобраться под одеяло. Волосы ей распустили, убрала практически все украшения кроме серёжек и браслетов. Роскошный алый наряд сменился белоснежной шелковой рубашкой длиною ниже колен, что свободно обтекала фигуру. Рядом с королём сидел личный духовник невесты, который выступал вместо её родственников, — ибо таковых просто в живых не осталось, — и чьего имени никак не мог запомнить Джозеф. Немного правее сидел и простолюдин. Мужчина за тридцать, который нетерпеливо ёрзал, выпучив глаза и едва ли не пожирая глазами невесту. «Интересно, их специально подбирают такими озабоченными?» — хмыкнул монарх, вспоминая, что во время всех своих шести брачных ночей, ему попадались в качестве свидетелей исключительно ёрзающие, истекающие слюнями извращенцы, которых потом еще с трудом пинком под зад выставишь прочь. Взгляд Джозефа вновь обрушился на невестку. Девушка неподвижно лежала под стёганным синим одеялом. Но даже так было видно, что щеки у неё пылают от количества выпитого алкоголя, а глаза закрыты. Создавалось впечатление, что она либо сейчас уснёт, либо уже спит. Буквально через несколько минут в покои вошел Реджинальд. Его щеки так же пылали, но отнюдь не из-за выпивки. Видимо, Стефан его всё же просветил о том, что предстоит делать в постели, что и куда вставлять. И отчего-то Джозеф не сомневался, что там всё было настолько красочно и подробно рассказано, что от одного этого уже можно возбудиться. Принца так же переодели, но в отличие от невесты, ему полагалось надеть хлопковую бордовую рубашку, которую легко можно было снять, стоит лишь расстегнуть пуговицы. Но едва принц прошел к кровати, где его дожидалась невеста, как в комнату следом буквально влетел Стефан, закрыв дверь и с предвкушающей ухмылкой встал рядом с мужем. — Стефан? — удивился Джозеф, вопросительно посмотрев на него. — Что ты здесь делаешь? По традиции тут должно быть три свидетеля… — Я просто в сторонке постою, — а улыбка стала только шире. — Что происходит? — уже тише вопросил мужчина, чувствуя неладное. Его начали терзать смутные подозрения. Не спроста Стефан решил нарушить традицию, заявившись сюда. Хотя, как отец, он имел полное право требовать дозволения присутствовать при этом обряде. — Кое-что интересное, как мне кажется, — не отрывая лихорадочно блестящих глаз от постели, на которую взобрался Реджинальд, реверид облизнул пересохшие губы. — А ты разве не чувствуешь? Запах? — Ну, яблоками с корицей пахнет, — пожал плечами Джозеф, и только сейчас принюхался. Только сейчас понял, что этим ароматом пропахла вся комната, а сидящие рядом мужчины ёрзают на стульях: крестьянин бесстыдно потёр член через штанину, а духовник оправил сутану, принявшись усердно молиться. Убрав покрывало, принц устроился между ног невесты и поднял подол её рубахи. Хелен тихо пискнула, а Реджинальд резко опустил подол. Ошарашенно посмотрел на девушку, снова задрал подол, теперь уже изумлённо уставившись в пах невесты. — Па-ап, — растерянно протянул он, не отводя взгляда, — по-моему это не девушка… Стефан хмыкнул, а его улыбка стала подобна оскалу. Лицо Джозефа лишь вытянулось. — Как — не девушка?! — довольно резко отреагировал духовник, едва ли не подскочив со своего места. — А кто тогда? — Женщина! — высказал своё предположение крестьянин. — Ах, позор какой! — возопил духовник, хватаясь за голову и принявшись ходить по комнате. — Нет, это нельзя просто так оставлять. Я немедленно сообщу её родным о том, что они посмели подсунуть принцу крови порченный тов… Ах да, они же мертвы. Что ж, тогда просто схожу помолюсь. Быть может Господь дарует ей прощение, если эта грешница в эту же ночь забеременеет! При этих словах Хелен тихо всхлипнула. Слова мужчины напомнили ей о её горе, а выпитый алкоголь не позволял контролировать свои эмоции. Продолжая свою тираду, духовник вышел. Зачем-то за шкирку прихватил с собой крестьянина, якобы в качестве свидетеля того, что невеста не девственна. Оставшись практически одни, короли дружно переглянулись. Наконец, Джозеф всё же первый подорвался со своего места, подошел к кровати и заглянув через плечо сыну, уставился на то, что ввело в ступор принца. Гладкий, идеально выбритый лобок Хелен. С вполне себе женской расщелиной между половыми губами, правда частично прикрытыми небольшим вялым членом. — Реверид? — удивился монарх. Услышал за своей спиной довольное хмыканье. — Хелен, вы — реверид? «Девушка» поздно спохватилась. Резко села, взвизгнула, прикрываясь подолом рубашки. Щеки её запылали ярче, но уже от стыда. — Не трогайте меня! — «невеста» оскалилась, подняла на Джозефа полные злобы и ненависти глаза. Дивные сине-фиолетовые, больше всё же синие, в которых при этом угадывается фиолетовый оттенок. Тот редкий реверидский цвет хамелеон. — Что ж, так даже лучше, — хлопнув Реджинальда по плечу, монарх отступил назад. — Ревериды во многом лучше женщин. Хотя, если его растили, как девушку, то тут сложно что-либо утверждать. — И что теперь? — продолжал пребывать в растерянности принц, обернувшись ко второму родителю, ища помощи и поддержки. Но столкнулся лишь с привычной безжалостной ухмылкой. — Приступай, — приказным тоном ответил Стефан. — Брак должен быть завершен. И даже не надейся, ты из этой комнаты не выйдешь, пока не исполнишь свой долг. А вам, «леди», не советую по этому поводу что-либо язвить. Помните, что я в любой момент могу обвинить вас в обмане, что якобы вы не девственница, а там… — А там — что?! — внезапно дерзко воскликнула Хелен. — А там велика вероятность, что скорее всего ты станешь «невестой» для большинства наших воинов и стражей, что находятся сейчас при дворе. И уж поверь, никто тебе не даст ни покончить с жизнью, ни уж тем более избавиться от ублюдка, если он появится. Выбор за тобой. Джозефу и Реджинальду давно следовало бы перестать удивляться жестокости Стефана, но по их спинам всё равно пробежал табун мурашек. Но слова венценосного реверида явно произвели впечатление на Хелен, ибо «она» тут же обратно опустилась на подушки, закрыла глаза и судорожно вздохнула. Джозеф вернулся на своё место. С опаской посмотрел на супруга, но промолчал. Оба короля наблюдали за тем, как их сын становится мужчиной. Пытаясь возбудить себя, Реджинальд приласкал собственный член, вспоминая все те возбуждающие сцены, которые ему доводилось когда-либо видеть: собственных отцов, наслаждающихся сексом в купальне; грудастую кухарку, бесстыдно отсасывающую член мулу в конюшне под покровом ночи; жаркий первый поцелуй с Филиппом; как двое стражников насиловали какого-то мальчика-слугу, долбя его в рот и в лоно, при этом избивая… Как только плоть стала твёрже, принц навалился на свою «невесту», сразу же вошел в очень тугое пышущее жаром лоно. Хелен под ним тихо всхлипнула. Она сжимала простыни, кривила губы, то жмурилась, то отводила взгляд, стараясь не смотреть на мужа, что был младше неё на четыре с половиной года. Всё действо происходило в относительной тишине: короли молча наблюдали за происходящим, «невеста» лишь тихо всхлипывала, а сам Реджинальд изредка постанывал. Узкая и с каждым проникновением всё более влажная дырка буквально засасывала его член, начала неприлично хлюпать. Да, это намного отличалось от собственной руки. Но Реджинальду теперь было необходимо опробовать не только лоно, но и зад, и рот, и чужую руку. Возможно, что ко всему этому удастся склонить если не Хелен, то Филиппа, который сегодня шепотом возмущался и ревниво фыркал, с неприязнью поглядывая на «жену» своего друга. Будучи девственником, — к своему большому стыду, — Реджинальд слишком долго не продержался, и кончил в Хелен, заставляя «её» снова тихо вскрикнуть, но уже от неожиданности. Выходить из тёплого и влажного тела не хотелось, но пришлось, ибо член опал. Поправив на себе рубашку, он посмотрел на скудные алые пятна засохшей крови на входе в лоно и половых губах «супруги». Исполнив свой долг, принц удовлетворённо хмыкнул. Направился на выход, даже не взглянул в сторону родителей. Не хотелось чувствовать неловкость перед ними. — Слабовато, — констатировал Стефан, отпрянув от стены. На Хелен он даже не взглянул. — Мог бы и потренироваться, чтобы не ударить в грязь лицом. В конце концов, у нас полно прислуги, которая с радостью ляжет под принца. — Еще начни попрекать мальчика в том, что он не так сильно опытен в делах постельных, — усмехнулся Джозеф, поднимаясь со своего места. — Не забывай, что он еще очень юн. — Что-то подобных мыслей у тебя не возникало относительно меня, а ведь именно в этом же возрасте ты брал меня в свою постель и сделал своим супругом, — не смог удержаться и не возразить младший король, остановившись у дверей. — Не возникало, — согласился старший. — Наверное потому, что до меня у тебя уже были любовники. Да и опыт… — Однако не по своей вине я столь рано созрел… — Сволочи! — их беседу прервал свистящий голос со стороны постели. Короли разом обернулись в сторону Хелен, что сидела, поджав под себя колени и прожигала их полным ненависти, отвращения и злобы взглядом. — Убийцы! — выпалила «она», сжимая кулаки. — Никогда я не прощу вам того, что вы сделали с моей семьёй! Никогда я не прощу этого унижения и позора. Чтоб вы все сдохли! Стефан недобро сузил сверкнувшие глаза. — Осторожнее со словами, «девочка», — но при этом голос его звучал насмешливо, — не забывай, кто стоит перед тобой. Ты же вроде бы сделала свой выбор. Так продолжай следовать этому пути. Не нужно портить отношения с нами. — Ненавижу! Лучше бы я умерла, чем всё это! Какой позор… Знайте, что это был последний раз, когда кто-то из вашей паскудной семейки ко мне прикоснулся! Больше подобного не повторится. Никогда! — Стефан, проследи, чтобы Реджинальд сильно не налегал на выпивку, — внезапно распорядился Джозеф, тем самым отсылая супруга. Младший король даже спорить не стал, — на удивление. Лишь метнул быстрый взгляд на мужа, да удалился. Плотно закрыл дверь, наказав дежурившей страже никого туда не впускать. Сейчас Стефан не обижался на Джозефа за внезапное желание. Понимал, что так надо. Девчонка-реверид должна знать своё место! Никто к ней не прикоснётся? Ага, как же! Едва Стефан ушел, как Джозеф подошел к кровати крадущейся походкой хищника. — Что… что вы собрались делать? — Хелен вцепилась в стёганое покрывало, прижала его к себе, испуганно глядя на этого черноволосого короля-воина, что свёл в могилу двоих своих мужей и похоронил одну жену. — Лишь то, что должен был сделать сразу, — расстёгивая штаны, мужчина взобрался на кровать. — Слишком уж хорошо мы с тобой обращались, что ты стала… стал… стало...? В общем, твои упрямство и гордыня проявились в очень неудобный момент. Но не переживай, я умею выбивать спесь из зазнавшихся выскочек. — Что-то это не сильно помогло в случае с вашим первым мужем! — огрызнулась Хелен. На это Джозеф лишь коротко рассмеялся, и посерьёзнев, набросился на неё. «Девушка» лишь успела вскрикнуть. Удар кулаком в солнечное сплетение заставил её перестать на время не только дышать, но и соображать и сопротивляться. Без труда подмяв под себя «невестку», монарх устроившись меж раздвинутых ног, грубо вошел в тёплое лоно: по-девственному тугое, но в то же время влажное от выделяющихся соков и остатков семени Реджинальда. Хелен запоздало стала сопротивляться. Била руками монарха по лицу, груди и плечам, проклиная, сыпая оскорблениями и угрозами, а потом и вовсе стала молить о пощаде, едва ли не заходясь рыданиями. А ведь она так радовалась, что смогла избежать участи стать жертвой насилия. Пусть и кривилась, но радовалась, что не была обесчещена до брака. Слёзы унижения, бессилия и боли скапливались в уголках глаз, стекала по вискам, иногда попадали в уши. Толстый член Джозефа сильно распирал её лоно, едва не разрывая. Мышцы были натянуты до предела, а от глубокого проникновения, причиняющего боль, хотелось выть раненой белугой. Перехватив руки «невестки», заведя их над её головой, монарх сделал еще несколько телодвижений, прежде чем излился внутрь её тела. Хелен замерла, пораженная произошедшим. Мужчина отстранился от неё, вытер простынёй кровь с собственного члена, слез с кровати и оправил одежды. — Впредь постарайся думать, прежде чем что-то говорить или делать, — сказал он, бросив равнодушный взгляд на кровоточащую промежность девушки-реверида. Всё же Джозеф умудрился её порвать, но это меньше всего его волновало. Прежде чем вернуться в пиршественный зал, Реджинальд прошел в свои покои и позволил слугам себя переодеть в более подобающие одежды. Не ходить же по всему замку в рубахе, которая длиной достаёт лишь до середины бёдер! В пиршественном зале гулянья шли полным ходом. Гости пили, ели, танцевали, обсуждали свои какие-то дела. Были и те, кто мрачно хмурился, шептались между собой, обсуждая всю низость этой свадьбы и того, что было до неё. Уже было двинувшись к столу, Реджинальд натолкнулся на полный зависти и злости взгляд Эрика. Тучный мальчишка, чьи губы и подбородок блестели от жира только что съеденных перепёлок, яростно оттирал пальцы о влажное полотенце, любезно предоставленное кем-то из слуг. — Радуйся, Реджи, ты получил то, чего не достоин, — звонким голосом сказал Эрик. — Правда? Раз это тебя так злит, то мне действительно стоит радоваться, — растянув губы в насмешливом оскале, старший принц расправил плечи, глядя на мальчишку сверху вниз. — Поговори мне тут еще! — едва не подавился воздухом от возмущения тот, невольно отшатнувшись. Уж больно Реджинальд был похож на своего клеймённого папашу. Даже манеры говорить и улыбаться перенял от него. Вот уж точно где бесовское отродье. — И вообще, это я должен был жениться на леди Хелен. — С чего это? — карие глаза недобро сверкнули. — С того, что я будущий кронпринц! — гордо выпрямился Эрик, невольно хрюкнув. — И любимый внук дедушки Джозефа. — Вот именно, что внук. Я же его сын, и заметь, что старше тебя. — Ну, то, что ты его сын, это еще нужно доказать, — мальчишка по-лисьи улыбнулся, не скрывая своего отвращения и насмешки в голосе. Он не стеснялся говорить подобные вещи прилюдно. Зачем? Он же принц, любимый внук короля Джозефа! Ему можно всё. — Все знают, что твой папаша-реверид та еще шлюха. Сложно найти того, кто бы его не трахал… Сжатый кулак обрушился на пухлую румяную щеку. Эрик практически сразу взвизгнул от боли, а затем и вовсе зашелся рыданиями. — Ты ударил меня! Ударил! — выл он, тыча толстым пальцем в старшего принца. — Никогда не смей сомневаться в моей принадлежности к королевской крови. — Спокойным тоном сказал Реджинальд, не обращая внимания на причитания и осуждающие взгляды придворных, что принялись успокаивать своего любимого Свина. — Как и поливать грязью моего отца. Эрик продолжал выть, размазывая сопли и слюни по лицу. Реджинальд же предпочел занять место за столом. Но обернувшись, встретился с изучающим взглядом родителя. Очевидно, что Стефан имел честь наблюдать данную сцену. Но даже и не думал одёргивать сына. Лишь одобрительно ухмылялся. — Эрик, хватит разводить сырость, — строго бросил король, проходя мимо. — Но он меня ударил! — пожаловался толстый принц, всхлипнув. Он с опаской поглядывал на реверида, в чьих руках было слишком много власти, а в душе — злобы и тьмы. — И насколько я знаю, ударил за дело, — Стефан даже не посмотрел на того, кого приходится считать своим внуком. — Эрик, ты уже не маленький, и должен понимать, что за некоторые вещи нужно нести не только ответ, но и получать наказания. От этих слов внук королей еще больше расстраивался и злился. Поэтому он круто развернулся и отошел в сторону к своим нянькам и тем придворным, что принялись его успокаивать и утешать. — Знай я наперёд, что у меня в родственниках будет такая свинья, я бы удавил его еще в утробе его папаши-слабака, — поморщился Стефан, подойдя к Реджинальду, и отведя его к столу. — Это было бы правильное решение, — одобрительно кивнул принц, а сам думал о том, что никогда не поздно избавиться от неприятных родственников.***
Оправив складки платья, королева Элиан восседала в большом резном кресле из светлого дерева с бордовой обивкой, стоящем у камина в одной из комнат. За правым плечом стояла Жанна Лайонел, вполне привычно смотрящая свысока на всех, кроме своей госпожи. Всего трое суток назад состоялась свадьбу принца Реджинальда Этельхарда и леди Хелен Годард. Впереди маячило свадебное путешествие по случаю медового месяца, и Элиан просто не могла упустить возможности не наставить новую родственницу на путь истинный. Хелен явилась достаточно быстро. — Ваше Величество, — привычно держа глаза опущенными, она присела в реверансе. — Ах, Жанна, но разве она не прелестна? — улыбнулась королева, поглаживая свой округлый живот. — Подойди ближе, милочка. Не стоит меня бояться. Теперь ты член нашей семьи, Хелен. — Да, Ваше Величество, — приблизившись, девушка так и не смела поднять глаз на беременную женщину, ждущую седьмого ребёнка. — Поскольку нас, женщин, мало, то мы должны быть заодно и помогать друг другу, — продолжала Элиан, наблюдая за поведением девушки. — Да, Ваше Величество, — последовал такой же ответ. — Вот и замечательно! Раз так, то теперь перейдём к тому, для чего я тебя позвала. Знаешь, как женщина, я не сильно завидую тебе. Такое горе потерять родных… Впрочем, за свою утрату ты получила значительно большее. У тебя теперь есть новая семья, ты теперь принцесса. Жаль, что тебе достался такой муж… — Его Высочество пока не сделал мне ничего плохого, — сглотнув ком в горле, прервала её Хелен. И в самом деле, Реджинальд не сделал ей ничего дурного. Он не принуждал её к супружескому долгу, не оскорблял. Старался быть учтивым и вежливым, спрашивал о её самочувствии. Видимо, не знал, какой ужас с ней совершил король Джозеф. Но винить Реджинальда, этого мальчика, своего мужа, Хелен ни в чем не могла. Он тоже жертва интриг королей, как и она. — Он — нет, а вот его отец… — Королева многозначительно приподняла брови. — Стефан способен на многие ужасные вещи. И ты должна сделать всё, чтобы его влияние не распространялось на твоего мужа. И было бы неплохо, если бы ты вбивала в голову Реджинальда правильные мысли. — Предлагаете мне настраивать Его Высочество против его отца? — на долю секунды девушка всё же вскинула на неё взгляд, но тут же вновь опустила глаза. — О нет, вовсе нет, — нервный смех был отнюдь не убедительным. — Ты просто должна не позволять своему мужу во всём подчиняться его отцу. Он слишком юн и не до конца понимает, что есть благо, а что зло. Да и было бы неплохо, если бы ты следила за ними, и по возможности сообщала мне обо всём, что услышишь или увидишь. — Простите мне моё любопытство, Ваше Величество, но к чему вам всё это? — Не стоит задавать лишних вопросов, девочка, — ответила за королеву леди Жанна, глядя строго и с недовольством. — Делай, что тебе говорят, и тогда ты ни о чем не пожалеешь. Хелен вновь вскинула взгляд, но на этот раз направлен он был на маркизу: недоверчивый, настороженный и тревожный. Леди Жанна нахмурилась еще сильнее, словно бы приглядываясь к чему-то. А затем изрекла: — Ваше Величество, вы только взгляните какие у неё дивные глаза. Правильно, дитя, делаешь, что прячешь их. Такими глазами можно покорить не одно сердце. Еще чего доброго уведёшь нашего короля… Элиан фыркнула, передёрнув плечами. Хелен же сжала кулаки, поджав губы. Опустила голову. Если бы только эти женщины знали, какое чудовище их обожаемый король… Нет! Какие чудовища их короли, то не говорили бы так. Эти глаза. Прекрасные сине-фиолетовые глаза были её проклятием. Сколько себя Хелен помнила, мать, благородная и утонченная леди Сюзанна Перрин, герцогиня Расса, всегда отвешивала ей пощечины, упрекая в её двуполой сущности. Её растили как девочку, и она привыкла считать себя таковой. До шести лет Хелен заставляли держать глаза опущенными, пряча их. Потом домашние лекари стали давать ей капли, что причиняли боль, зато фиолетовый цвет был уже не таким явным, а со временем постепенно стал мешаться с синевой. Но всё равно приходилось прятать взгляд. Никто не должен был распознать в ней реверида. Женских дней у неё не было, но дабы служанки не болтали лишнего, то приходилось резать себе бёдра или ноги, пачкая простыни и тряпки кровью. Течку удавалось притуплять подавляющими отварами, но аромат никуда не девался. Запах яблок с корицей, из-за которого Хелен выглядела желанной в глазах мужчин, но которого совершенно не чувствовали обычные женщины, был таким же проклятием, как и глаза. Она всю жизнь должна была быть осторожной. Никто не должен был узнать её тайны. Но с потерей семьи, Хелен была вынуждена открыть тайну своей истинной сущности не только новоиспеченному мужу, но и его отцам. И если те лишь удивились, но не стали распространяться о том, что в их семье появился еще один реверид, то ничего подобного не стоит ожидать от других членов королевского семейства. Низкорослый и полноватый принц Эрик не умел держать язык за зубами, как и не понимал, что ему отнюдь не всё позволено. Но сейчас стоя перед этими двумя женщинами, королевой и её камеристкой, Хелен даже боялась себе представить, что с ней будет, узнай они её тайну. Скорее всего возненавидят и превратят жизнь в ад. Женщины, к какому бы слою общества они не принадлежали, ненавидели реверидов. Ненавидели тех, кто был более выносливыми, чем они. Кто был более желанным для полноценных мужчин, чем они. Кто издревле превосходил оба пола, но был низвергнут на самое дно из-за массовой религиозной истерии с приходом деудеанства и злости обиженных женщин. — Мы должны быть заодно, леди Хелен, — продолжала королева. — Я дам вам время подумать. Но решайте скорее. Надеюсь, что вы примите правильное решение. А теперь, не могли бы вы составить мне компанию? Думаю, что самое время познакомиться поближе. Мы же всё же теперь родственницы. — Как вам будет угодно, Ваше Величество, — учтиво ответила девушка, присев в реверансе.***
Высокий тяжелый стол, который был закрыт с трёх сторон панелями с резьбой охотничьих мотивов, был привычно завален бумагами и документами. Слабое пламя свечей было лишним, поскольку рабочий кабинет старшего короля освещали дневной свет и масляная лампа под потолком, но нужным, для растопки красного воска и проставления королевских печатей. Этот прекрасный стол, который взрослому человеку был выше пояса, даже выше пупка зачастую, скрывал от просителей многое. Никто точно не мог с уверенностью сказать, были ли надеты на монархе штаны, и не держал ли он под столом в одной руке оружие. Многие придворные часто задавались вопросом: для чего нужна такая махина? Да, красивая, из благородного красного дерева, покрытая лаком, но закрытая с трёх сторон! Ах, если бы они только знали, как этот стол удобен для обоих королей! Особенно, если один другому желает сделать приятное, помочь снять напряжение. А напряжение за столом можно было снять лишь ртом… Джозеф с трудом сдерживал голос, сжимая подлокотники резного кресла, когда язык Стефана проходился по головке. Нарочито медленно ласкал дырочку уретры, скользил по всей длине, очерчивая и надавливая на вздувшиеся вены. Сладкая пытка, которой невозможно противостоять. «Вот же наглец! — про себя подумал старший король, шумно выдохнув. — Попробуй его заставить что-то делать против его же воли…» Попытка убедить супруга поехать вместе с Реджинальдом и его «невестой» в свадебное путешествие, безуспешно провалилась. Упрямый реверид даже и думать не хотел, чтобы целый месяц скитаться по всему Конлейю, словно нянька за несмышлёными детьми. И сейчас он старался отказаться от этой затеи мужа. Что ж, Джозеф был вынужден признать, что методы убеждения Стефана намного действенны, чем его собственные. Губы обхватили головку, заскользили по члену, вбирая его полностью в горячий и влажный рот, пропуская до самого горла. В этот раз Джозеф всё же не сдержал сдавленного стона. Откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Горячий рот реверида умело ласкал, возбуждал еще сильнее. В висках пульсировала кровь. Джозеф уже близок к тому, чтобы кончить в горло любимому супругу. Всё же отнял одну руку от подлокотника, опустил под стол, надавливая на каштановый затылок, вынуждая Стефана на некоторое время полностью заглатывать член, утыкаться носом в пах, не имея возможности дышать. Стук в дверь отвлёк старшего короля. Заставил нахмуриться. — Не беспокоить! — рявкнул Джозеф, сжав до боли волосы на голове реверида. Следующего удара не последовало. Зато отворились двери, впуская недовольного Эрика, а следом за ним и его нянек. — Ваше Величество, мы пытались его остановить… — запричитали последние. — Деда, я хочу с тобой поговорить! — фыркнул мальчик. — Я же велел меня не беспокоить! — прорычал Джозеф, сжимая каштановые волосы. Стефан под столом замер, затаив дыхание. Прислушивался к голосам. Знал, что его не видно из-за панелей. Няньки тут же исчезли, закрыв двери. А вот прихватить с собой своего подопечного не додумались. И тучный принц остался стоять перед столом, не понимая, отчего король прожигает его недовольным взглядом своих свинцовых очей. — Эрик, не сейчас, — как можно более спокойно сказал мужчина. — Зайди ко мне позже. — Нет, мы поговорим сейчас! — упрямо топнул тот ногой в ботиночке из черной кожи, с золотыми застёжками и маленьким каблучком. Из-под стола хмыкнули, и продолжили свою работу, на этот раз плотнее обхватив член губами и активней скользя ими по стволу, то выпуская практически полностью, то заглатывая по самое основание. От этого Джозефа бросило в жар, он вцепился в подлокотники. — Эрик… сейчас не… время… — говорить было тяжело. Хотелось стонать в голос. Из-за этого он чувствовал себя мальчишкой, который не может устоять перед опытным любовником. — Я тоже хочу себе жену. — Не обращая внимания на недовольство деда, говорил мальчик. — Почему Реджинальду досталась леди Хелен? Я же лучше! Я твой любимый внук. Почему ему, а не мне досталась жена? — Ты еще… очень… ма-а-л… проклятье! — лоб монарха покрылся испариной. Костяшки на пальцах побелели, а пальцы до боли впились в подлокотники. Казалось, что еще немного и дерево не выдержит, сломается под силой сжатия. — Мал, — передразнил его Эрик, уперев руки в бока. — А детей королевы, которые еще младше меня, ты благополучно помолвил. Чем я хуже? Я тоже хочу себе жену. Красивую! — А больше… ты ничего… не хочешь.? — по телу пробежала волна мурашек, когда его член выпустили изо рта. Стали ласкать языком головку, то сильно надавливая, то едва касаясь. Эта пытка начинала сводить с ума, обычно сдержанного короля. «Сволочь, нашел же время!..» — Джозеф и сам еще не решил, кому это адресовано: внуку или супругу. Но был уверен в том, что обоим достанется. — Хочу стать кронпринцем, — нагло заявил Эрик. — Ты же всегда говорил, что я им стану. Только жену я хочу молодую, а не такую старую, как у Реджи. И послушную. И красивую. И очень богатую! Чтобы она любила меня… — Ладно-ладно… — сквозь стиснутые зубы выдохнул король. — Будет тебе жены… ступай… Мальчик от удивления аж глаза округлил. — Правда? Не врёшь? — Не вру, не вру! Иди уже… Стефан снова полностью заглотил член, тихонько застонал, из-за чего его пнули мыском сапога по колену. — Только чтоб она была лучше, чем у Реджи, — принц всё еще недоверчиво косился на старшего короля, нисколько не замечая, что с тем явно что-то не так. — Да-да… Уходи! — ударив кулаком по столу, Джозеф закусил губу. Эрик вздрогнул, но в этот раз повиновался, и быстро ретировался, радостно причитая о том, что у него скоро тоже будет жена. — Чертов мелкий ублюдок, — прорычал мужчина, вместе с креслом отодвигаясь от стола, но вставать не спешил. Опустил взгляд, посмотрев на довольно ухмыляющуюся физиономию Стефана. — И ты тоже сволочь. Не мог подождать, пока он уйдёт? — От этих разговоров у тебя могло пропасть всё желание, — парировал реверид, сверкая глазами. Облизнулся, поцеловав сочащуюся предсеменной жидкостью головку члена мужа. — Да и мальчишка бы еще долго не уходил, мешая нам. Тебе нужно прекращать его баловать и начать ставить на место. Слишком многое эта Свинка себе позволяет… — Ты тоже слишком многое себе позволяешь, шлюха, — больно ухватив реверида за подбородок, Джозеф вгляделся в его глаза. Горящие, лукавые, полные желания и страсти. — Кто тебе позволял останавливаться? Фиолетовые очи вспыхнули тем особым огоньком, который появлялся в глазах Стефана всякий раз, когда Джозеф становился властным, склонным к принуждению самцом. И такая реакция, склонность подчиняться чужой воле в постели, только радовала старшего короля. Переместив руку на затылок, сжав каштановые волосы, Джозеф поднялся с кресла. Направив Стефана, тут же стал трахать в горло, придерживая за голову, не позволяя отстраниться. — Только попробуй задеть зубами, — пригрозил монарх, шумно выдыхая. Головка члена до боли долбилась в глотку. Стефану приходилось в такие моменты задерживать дыхание, чтобы не закашляться, чтобы подавить внезапно подступающие рвотные позывы. Давно его так не трахали в горло. Слишком давно, что он и вовсе успел забыть, что это такое. Разве что понимал, что горло потом будет еще долго саднить и голос будет звучать очень хрипло. Обхватив член губами, поглаживая бёдра мужа, Стефан старался сам насаживаться ртом на плоть. Поднял на Джозефа лукавый взгляд, с удовольствием наблюдая, как скалится мужчина, а затем блаженно ухмыляется, когда кончает ревериду прямо в горло. Младшему королю пришлось спешно всё сглатывать, дабы сперма не пошла носом и не поперхнуться. Но его не спешили отпускать, продолжая удерживать, носом утыкая в пах, лишая воздуха. Вторая рука Джозефа, до этого сжимавшая плечо, переместилась выше, стала наглаживать шею реверида, сильно надавливая. Стефан терпеливо ждал, хотя от кислородного голодания уже и начался звон в ушах, а в глаза медленно темнело. Всё же Джозеф отпустил его, позволил начать нормально дышать. Мужчина с интересом наблюдал за тем, как Стефан сначала заходится кашлем, в перерывах делая жадные вдохи. — Боюсь, что когда-нибудь я умру не от ядов или старости, а от удушья во время секса, — с усмешкой проговорил младший король, медленно поднявшись с пола, опираясь о стол. — Да уж, это была бы легендарная смерть, вошедшая в историю Рэйнфога, — коротко рассмеялся Джозеф, развернув его к себе спиной и опрокинув грудью на стол. — Что ж, а теперь пора тебя наказать за дерзость, мой мальчик. Он стал бесцеремонно задирать и снимать одежду с супруга, обнажая вожделенное тело. Пальцами до боли стиснул округлые бёдра, которые всегда сводили его с ума. Раздвинул ягодицы, обнажая колечко сфинктера, которое напряженно то сжималось, то приоткрывалось, готовое в случае чего принять член старшего короля. Заветная дырочка на месте мошонки уже истекала соками, источала приятный сладковатый аромат. Пьянящий, дурманящий, не позволяющий мужчине долго сдерживаться. Надавливая на лопатки реверида, Джозеф вошел в вожделенное тело. Протяжно застонал от приятного тепла, влаги и узости. — Только не кончи от удовольствия, — ухмыльнулся Стефан, локтем случайно опрокинув кипу бумаг на пол. — Это ты мне говоришь или себе? — парировал монарх, двигаясь сначала медленно и размеренно, а потом набирая темп, входя на всю длину до конца. Переместив одну руку на поясницу супругу, надавливая, второй он ухватился за каштановые волосы, вынуждая Стефана приподняться, запрокинуть голову назад. Стоны звучали в унисон, отражались от стен кабинета. Зажатый между животом и столом член младшего короля тёрся, пульсировал, остро реагируя на давление с обеих сторон. Стефана бросало в жар, тело приятно дрожало. От каждого нового толчка хотелось стонать громче, извиваться, подставляться и сильнее раскрываться. Толстый член Джозефа входил до конца, тыкался в шейку матки, причиняя приятную боль, быстро перетекающую в удовольствие. Распирал лоно так, что мышцы раскрывались до предела, но в то же время напрягались, пытаясь привычно сжаться. Продолжая удерживать Стефана за волосы, Джозеф переместил руку с поясницы ниже, вставил большой палец в сжатое колечко сфинктера. Вслушиваясь в сладкие хриплые стоны, мужчина ухмылялся. Уверенно вбивался в вожделенное тело, не забывая потрахивать зад супруга пальцем. Кончил первым, но не спешил останавливаться. Продолжал двигаться, стараясь довести реверида до экстаза. Громкий крик удовольствия и запульсировавшие мышцы не только лона, но и ануса, подсказали Джозефу о том, что Стефан всё же кончил. Оргазмы у реверида всегда были яркими, громкими, так что имитировать их невозможно. И тем не менее, одного раза Стефану явно было мало, поэтому он требовательно качнул бёдрами. — Ночью продолжим, — ухмыльнулся Джозеф, делая над собой усилие и отстраняясь от супруга. Оправив одежду, заправив член в штаны, он и сам был бы не прочь продолжить веселье сейчас, но работа не может ждать. — Так уж и быть, ты никуда не поедешь. Только проследи тогда, чтобы Реджинальда сопровождали хорошие воины, которым можно доверять. — На счет этого можешь не переживать, — заверил реверид, отлипнув от стола, выпрямившись и приводя себя в более-менее порядок. Но мышцы лона так и ныли. Хотелось, чтобы в эту мокрую дырку снова вставили член и не вынимали, пока от напряжения не появится пульсирующая боль. — Удивительно, что после стольких лет ты всё же стал оттаивать и переживать за нашего сына. — Я вовсе не переживаю за твоего сына, — Джозеф сделал акцент на двух последних словах, выразительно посмотрел на младшего мужа. Ему сложно было воспринимать Реджинальда, как одного из своих отпрысков. Мальчика он практически не любил. Разве что во младенчестве, и то периодами. Всё же сомнения, когда-то посеянные его старшим сыном Аланом и факт того, что между ним и Стефаном была кровосмесительная связь — не давали покоя. Каждый раз видя Реджинальда, Джозеф выискивал в чертах мальчика сходство с его умершим первенцем. Общими были лишь черные волосы, но больше ничего. Тогда монарх начинал думать, что это скорее всего бастард. Что Стефан в своей ссылке в Фелане, будучи лишенным всего, разведённый и упавший до статуса обычного слуги, нагулял Реджинальда от кого-то из стражников или тех лордов, с которыми спал. Но так удачно совпало, что они с Джозефом встретились вновь. С трудом верилось, чтобы за все те пять-шесть лет у Стефана кроме Фергуса не было иных любовников. Нет, этот жадный до секса реверид, молодой и красивый, несмотря на тяжелую жизнь и шрамы, не мог прожить без секса. Без члена в своих дырках. — За нашего, — поправил Стефан, поднимая с пола упавшие бумаги и складывая их ровной стопкой, при этом неотрывно глядя на мужа. — Не уверен, что это так, — скрестив руки на груди, Джозеф закусил щеку изнутри. И что на него только нашло? К чему сейчас эти обиды на то, что прошло? Стоит ли заводиться на пустом месте и портить себе настроение бессмысленной ревностью и обидами? В конце-концов тогда они были в разводе, и Стефан вправе был спать с кем хотел. — Всё еще сомневаешься, что Реджинальд твой сын? — усмехнулся реверид, нисколько не обижаясь. Повёл плечами. — Напрасно. — Я не знаю точно, от кого он: от меня, Алана или еще кого-то. Знаешь ли, черноволосых в нашей стране не мало. — Зато я знаю, и этого более, чем достаточно, — коротко рассмеявшись, он примостил свою пятую точку на край стола. Решил сменить тему, пока эти разборки не зашли слишком далеко. — Так ты всё же решил пойти на поводу у Свинки и устроить ему брак? Глупо потакать его желаниям… — Иначе он своим воем все нервы потрепет мне. Женю его на какой-нибудь милой девочке. В Рэйнфоге много знатных семей, с которыми нам следовало бы породниться. А учитывая то, что я в своё время во все услышанье пророчил Эрику положение кронпринца, будущего наследника, то для него невесту будет проще найти. Мало кто откажется от перспективы стать родственником кронпринца. — Но ты же не собираешься в самом деле делать Эрика таковым? — Стефан нахмурился, поморщился, словно бы съел что-то кислое или горькое. — Если ума не наберётся, то не станет он кронпринцем, — вздохнув, с неохотой ответил мужчина. Тяжело было признавать, что внук не оправдал его надежд и мечтаний. — Слишком я тогда поспешил с выводами. Был уверен, что раз он сын нашего Алана, то будет хорошим мальчиком, достойным преемником. — Дети имеют свойства разочаровывать своих родителей, равно как и наоборот, — хмыкнул реверид. — Не нужно было так сильно баловать Эрика. Всего ему позволять. Тогда бы он и был нормальным, а не таким избалованным и истеричным. — Сомневаюсь, что его характер был бы другим. Он сам по себе крыса еще та. Может быть избалованным и капризным не стал, а вот делать гадости не перестал бы. В конце концов, пора бы тебе уже понять, что второго Алана не будет. — Да, не будет, — вздохнул Джозеф, опустившись в кресло. Он много раз вспоминал их первенца. Вспоминал все те ошибки, которые совершал, из-за которых отталкивал любимого сына. Всё то, что привело к тому печальному исходу, с которым до сих пор невозможно смириться, пусть и прошло много лет. — Ты вроде бы хотел вернуться к работе, — обойдя Джозефа, Стефан обнял его со спины. Поцеловал в макушку, успокаивая. — Да, нужно просмотреть документы, касательные доходов и расходов герцогств Расс и Хэдлей, — собравшись, ответил мужчина. — Назвать новый процент налогов, решить, кого посадить на ведущие должности…***
Весна 963 года. Герцогство Конлей, замок Вилфред Первые дни марта были достаточно холодными. Всё еще лежал снег, который сойдёт не раньше, чем к концу месяца, а то и к середине апреля. Но окна покоев младшего короля в замке Вилфред были открыты, впуская ночной холод. Свечи давно потухли, и спальню теперь освещал лишь тусклый свет масляной лампы. Пришлось вернуться в свой замок, пока Джозеф улаживает дела с предстоящей свадьбой Эрика. Кроме того, нужно было самому лично просмотреть все счета за последнее время и убедиться, что жадный до власти и денег камергер Питер Коул, — что занимает эту должность исключительно из прихоти самого Стефана, — не взял себе лишнего и не проводил никаких махинаций. — Значит, Джозеф решил, что будет выгодным устроить брак своего внука с кем-то из правящей знати Тилара? — хмыкнул Уил, лёжа на спине и поглаживая обнаженное плечо любовника. Едва только Стефан вернулся в свой замок, как Уильям практически сразу объявился. Здесь его знали, как ювелира, — удобная ложь, хотя на самом деле Крофорд владеет оружейной лавкой, но об этом лучше никому не знать, дабы случайно не подставить под удар. И так хватает любопытных носов, которые с радостью доложат Джозефу обо всех, кто входит не только в Вилфред, но и в покои младшего короля. — Да, и пока что выбор его пал на семейство Колинов, — отпрянув от блондина, Стефан потянулся к графину с прохладным розовым вином. — Вроде бы Юджин Колин когда-то раньше состоял в Совете… — Колины, значит? — Крофорд снова хмыкнул, задумчиво пожевав обветренные губы. — Вроде бы они приходятся дальними родственниками моего прадеда короля Вернона Крофорда Отважного, если мне не изменяет память. И насколько я знаю, именно они сейчас фактически властвуют в Тиларе. — Вроде того. Когда-то Тилар находился в подчинении семейства Дуанов, родственников Уила по материнской линии. Но после того, как стараниями Харланда они были фактически уничтожены, то власть перешла к маркизам Эверитт. Шесть лет назад Эвериттов не стало. По слухам практически всех унесла вспыхнувшая эпидемия чумы, привезённая торговцами из Трайдории. Так что Тилар теперь перешел к Колинам, которые вовремя успели заключить выгодные браки с Эвериттами. Правда, среди подданных герцогства ходили слухи, что от чумы умерли лишь глава семейства Эвериттов — Креон, и несколько его кузенов. Сыновей же порешали некие бандиты во время драки в одном из кабаков, кого-то прирезали в переулках или отравили, внуки бесследно пропали, а дочери одна за другой скончались либо в родах, либо при таинственных обстоятельствах. Даже молодая жена Юджина Колина, теперь уже герцога Тилара, вроде как благополучно разрешилась от бремени, даже пошла на поправку, но внезапно умерла от послеродовой лихорадки. Ради власти люди готовы убивать, идти по головам. И пока простой люд поражается жестокой и безжалостной натуре знати, сами же лорды не видят в том ничего ужасного. Все они придерживаются мнения, что выживает сильнейший и ради своих целей приходится топить руки в крови. Тут всё просто: либо ты, либо тебя. У Юджина, как ни странно, при всех его трёх браках, был лишь один-единственный сын, которого он берёг, как наследника. И при этом одиннадцать дочерей, самой младшей из которых было всего три с половиной года, а старшей — двадцать. — И как зовут ту «счастливицу», которая станет невестой Эрика? — сев и отобрав у реверида графин, Уил сделал несколько больших глотков, утоляя жажду. — Пока неизвестно, — пожав плечами, Стефан прошел до дверей и выглянул в зал. Хотел убедиться, что никто из слуг не додумался подслушивать или следить. А такие безумцы были. И как правило, заканчивали они тем, что внезапно бесследно исчезали. Находили их потом через какое-то время мёртвыми в лесах или болотах. — Джозеф взял Свинку с собой. Хочет дать мальчишке право выбора. Вроде как у Юджина есть четыре дочери подходящего возраста, которые могут приглянуться этому толстому недоразумению. — Даже так? Наверное, Реджинальд сильно зол, что его этого самого права выбора лишили? — Может и зол, — равнодушно пожал плечами Стефан, поплотнее закрыв дверь и вернувшись на постель. Он нисколько не стеснялся своей наготы. Знал, что еще есть на что посмотреть, что всё еще хорош собой и способен вызывать желание. Свадебное путешествие по герцогству Конлей прошло без лишних проблем. Реджинальд со своей «женой» успешно пережил поездку. И судя по донесениям Тодда Кифа, то принц не испытывал особого отвращения к Хелен, так что довольно часто с ней общался, пусть иногда и нервничал. В свою очередь герцогиня Расса и Хэдлей не питала к мужу ненависти, даже улыбалась ему. И всё же кое-что тревожило Стефана. Вроде бы слуги говорили, что «леди» Хелен благополучно дважды, а то и трижды в неделю посещает покои принца, но никаких следов исполнения супружеского долга не было обнаружено. И тем не менее, Хелен была в положении. Лекари и повитухи пока не могут назвать точный срок, а сама «невестка» уверяет, что после свадьбы у неё не было лунных дней — вернее, течки, для посвященных в её секрет. Разумеется, что Реджинальд не мог знать о том, что происходило между его отцами и Хелен в ночь свадьбы, и ошибочно полагал, что ребёнок от него. Может и так, однако Стефан слишком хорошо знал, что у Джозефа достаточно сильное семя, чтобы реверид мог понести от него практически с одного раза. — Что не так? — голос Уила вывел его из раздумий. Блондин придвинулся ближе, обнял любовника за плечи, поцеловал в шею. — Ты какой-то напряженный. Есть повод для тревоги? — Они есть всегда, — вздохнул король, позволяя ему ласкать себя. — Думаешь, что Джозеф что-то подозревает? — ухмылка коснулась губ Крофорда. Руки огладили испещрённые шрамами плечи, заскользили вниз, переместились на талию, стали наглаживать округлые бёдра. — Догадывается, что ты не хранишь ему верность? — Скорее догадывается, что ты жив, иначе бы его люди давно прекратили твои поиски, — прижавшись спиной к груди любовника, Стефан прикрыл глаза. Тихо застонал, когда рука Уила обхватила его член, принявшись надрачивать. — Плохо ищут, — впившись в плечо брюнета поцелуем-укусом, Уил сильнее сжал его плоть, заставляя стонать громче.***
Замок Вудроу Подол персикового парчового платья взметнулся вслед за резким поворотом королевы. Женщина нервно закусывала большой палец правой руки. Уже была середина апреля, а весна так и не спешила наступать. Солнечных дней было крайне мало, зато обильно лились дожди, стоял холод, из-за которого камин до сих пор использовался для обогрева комнат. В конце марта Элиан благополучно родила. Девочку. Еще одну бесполезную девочку, которая не прожила и нескольких дней. Слишком слабенькой оказалась. И пока все придворные дамы, няньки и повитухи сокрушались, сама королева думала о том, как бы испортить жизнь своим врагам. Она-то верила, что Хелен будет с ними заодно. Что будет мутить воду и портить отношения между Стефаном и Реджинальдом, а по возможности и настраивать Джозефа против первого. Чего этой девчонке стоило подговорить служанок в Вилфреде и оболгать младшего короля? Хотя, а ложью ли было бы, если бы его обвинили в супружеской измене? Говорят, что уже много лет к Стефану наведывается некий ювелир, который торчит едва ли не сутками в его покоях. Ах, какой простор для фантазии! Но Хелен мало того, что не воспользовалась этим, так еще и ничего не докладывала. Лишь пару раз довольно сухо сказала, что у них ничего не происходит, что её ни во что не посвящают, а настраивать Реджинальда против отца бессмысленно. — Госпожа, вам бы присесть, — леди Жанна неотрывно наблюдала за королевой, пожевывая свои тоненькие блеклые губы. — Так ведь и голова закружиться может. — У меня голова кругом идёт уже много лет, — довольно резко ответила Элиан. Она и сама не понимала, отчего так сильно злится. С того, что Хелен не оправдала возложенных на неё надежд? Что Деудедит одарил её не сыном, а слабой дочерью, которая умерла? Что Джозеф всё больше отдаляется от неё, проводя время с клеймённым реверидом? Что всё больше слухов появилось о том, что престол Рэйнфога достанется теперь Реджинальду, ибо именно его отцу больше благоволит монарх? Элиан злилась из-за всего сразу. А ведь её предупреждал Ларс, что ей не тягаться со Стефаном. Предупреждали и другие, что о счастье и будущем для её детей стоит забыть. Она не верила. Не верила, что уже довольно давно все судьбы решают отнюдь не высшие силы, а один реверид с клеймом шлюхи на правой щеке. Но теперь всё больше убеждалась в этом. Женщина понимала, что нужно что-то делать. Да, пусть не любимая жена. Но зато любимая королева у народа. А если Джозеф когда-нибудь умрёт, — уж Элиан постарается, чтобы и Стефан на этом свете долго не задержался, — то придётся решать, кому достанется престол. Алан уже выбыл из игры. Его глупый — или всё же умный? — папаша убедил Джозефа не причислять трёхпалого мальчишку к наследникам. К Эрику тоже уже не так благосклонно относился старший король. В последний год даже не заикался о том, чтобы сделать внука кронпринцем. Так еще и подумывает о том, чтобы выделить ему отдельное поместье и вообще отдалить от двора. Так что, как бы все не кривились, а первым на очереди к престолу стоял Реджинальд. Слухи слухами, а никто так и не смог доказать, что он не является сыном Джозефа. Пусть даже если последний и сам сомневался в своём отцовстве, однако рядом с ним был Стефан, который порой умело манипулировал мужем. — Мой сын должен стать единственным наследником престола! — рявкнула Элиан, вновь взметнув юбками платья. — Да, должен, ради всеобщего блага, порядка и спокойствия, — согласилась леди Жанна, решив умолчать о том, что о подобном уже когда-то во всеуслышание заявляла покойная королева Рамона Альварес. И где теперь эта женщина, навязанная первая жена Джозефа Невана? Там же, где и большинство его супругов — в гробу. — Нужно только сделать так, чтобы щенок этого безродного пса не имел даже права заглядываться на трон и корону! — шипела королева, не переставая расхаживать из стороны в сторону. — Бог мой! — воскликнула камеристка, приложив ладонь к губам. — Уж не хотите ли вы взять грех на душу и убить его? Но в ответ Элиан лишь неопределённо покачала головой. Она думала. Судорожно соображала, что же можно сделать. Нет, она не убийца. Не станет марать руки в крови по сути невинного ребёнка, которому просто не повезло родиться от врага и серьёзного соперника. Ну… разве что немного. В конце концов, всегда можно будет принести приличные подношения Церкви или же покаяться на смертном одре, получив прощение. В начале лета Реджинальд со своей женой должен будет поехать в Хэдлей и Расс. Осмотреть свои новые владения, уже на правах хозяина с подачки своего двуполого папаши проследить за кое-какими делами, отдать несколько приказов, а потом осенью вернуться в замок Вилфред. Да, тамошний люд будет не сильно рад лицезреть и терпеть на своих землях фактически узурпатора, из-за которого они и лишились своих прежних хозяев, но… — Да, точно... — Элиан внезапно остановилась. Посмотрела на маркизу широко раскрытыми изумрудными глазами, словно бы прозрев. — Жанна, точно… Мы ведь можем… — она говорила сбивчиво, то и дело хватаясь за подбородок, заламывая руки или прикладывая указательный палец к губам. — Это будет рискованно… да, слишком жестоко, но зато… Жанна! Жанночка, милочка, я нашла выход! — Что, что вы придумали, Ваше Величество? — Жанна нетерпеливо облизнула губы, переступила с ноги на ногу. — Кое-что очень интересное, — королева шумно выдохнула, и вдруг рассмеялась. Громко, безумно улыбаясь. Танцующим шагом она прошлась по комнате, покружилась, и опустилась в кресло, разгладив складки своего персикового платья. — После этого мальчишка никогда не сможет претендовать на престол. Народ просто не допустит, чтобы ими правил… И снова загадочная улыбка, от которой у маркизы по спине невольно пробежали мурашки. — Что вы задумали, Ваше Величество? — голос Жанны упал до шепота. Теперь ей было страшно. Ох, не завидовала она врагам королевы. — Скоро узнаешь, — радостно улыбаясь, Элиан откинулась на спинку, вытянула ноги, сбросив с них туфельки, обтянутые нежно-розовым шелком с жемчужной вышивкой. — Скоро весь Рэйнфог узнает… И снова зашлась громким смехом.