Горькое счастье

Прежде чем шотландский капитан это спросил, он успел заметить на носу приближающегося полуразрушенного корабля какое-то движение, словно чьи-то темные тени скользили над палубой, хорошо видимой сквозь разодранный корпус. Но эти неясные фигуры, лишь отдаленно напоминающие людские, исчезли столь же стремительно, сколь и появились, и вырвавшийся вопрос Макдауэлла прозвучал в пустоту. Шотландец даже подумал, не померещилось ли ему это. Он плотно закрыл глаза и мотнул головой, разгоняя морок. Когда капитан вновь открыл их, рядом с "Сент Эндрю" практически вплотную скрипом покачивалось с неприятным скрипом то самое судно, возникшее из бархатной темноты, без малейшего намека на присутствие кого-либо на борту. Нос, увенчанный деревянной почерневшей фигурой воительницы, вздымался вверх, как обычно бывает у полузатонувших кораблей. И в воздухе повисла такая тишина, что был бы слышен звон упавшей булавки. Капитан Макдауэлл то ли с облегчением, то ли с опаской чертыхнулся себе в усы, решив, что как только вернется в Стерлинг, тут же первым делом заглянет в таверну и от души хлебнет славной шотландской ускебо*, выгоняя из сознания всякие морские миражи и видения. Да уж, пока плаваешь вдали от берега, чего только с головой не случится... Избавляясь от неуютного чувства тревоги, шотландец по привычке недовольно дернул плечами и посмотрел на притихших матросов. - Живей по местам! - приказал он и мнгновенно замолчал, испугавшись собственного голоса, эхом заметавшегося над каменным сводом грота. Странно, но эхо не затихало, усиленно громыхая над головами моряков. Слова, брошенные Макдауэллом, все раздавались и раздавались, с новой силой отскакивая от зазубренных сталактитов, монументальными кадилами свисающих сверху. Капитана вдруг снова обуял страх, когда эти слова зазвучали в исполнении какого-то замогильного хрипа. И снова все стихло. Капитан отошел от команды, склонив голову и пытаясь вернуть самообладание и твердость. Однако вся смелость и кураж его покинули, едва он поднял глаза. Увиденное заставило его похолодеть от ужаса. На палубу "Сент Эндрю" из тумана ступили существа, в уродливых очертаниях которых едва угадывались человеческие тела и лица. Шаркающей походкой проходя сквозь фальшборт, они угрожающе покачивали ржавыми саблями в руках и молча надвигались на потерявших дар речи британцев. Кем бы они ни были, намерения их явно были недобрыми. В свете заженных на фок-мачте фонарей капитан Макдауэлл, покрываясь холодным потом, наконец смог рассмотреть визитеров во всей красе. Хотя, скорее, в кошмаре. Лица их были бледными, как у утопленников, с глубокими шрамами и горелыми ранами, а у иных и вовсе не было лиц, лишь остатки одежд и головных уборов. У кого-то не хватало рук и ног, у кого-то прямо в животе или в груди зияли такие прорехи, будто из них кусок вырвали. Эти жуткие создания явно не были людьми, капитан Макдауэлл с обреченной паникой осознал, что он сам и весь его экипаж попали в мертвые обоженные руки призраков. Не помня себя от страха и отчаяния, он хотел закричать, но не смог и рта раскрыть, находясь в оцепенении. Тем временем, призрачные стражи Треугольника выстроились на палубе, взяв дрожащую команду Макдауэлла к кольцо, не оставляя тем самым никаких шансов на спасение бегством. Шотландец хотел было отвести глаза, чтобы не видеть этого ужасающего зрелища, но везде мелькали перекошенные от торжествующей злобы, жуткие рожи. На многих призраках угадывались остатки военной формы, что приводило капитана в замешательство. Один из мертвецов, высокий, с повязкой на глазу, который ближе всего стоял к захваченным матросам, предостерегающе поднял ладонь вверх, обращяясь к своим сотоварищам по проклятью. - Всем стоять смирно и ждать приказов капитана! - Макдауэлл понял, что тот говорит на испанском, но не мог разобрать, что именно. Само собой, от этого ему стало еще тревожнее. И вдруг окружившие их мертвецы так же молча отошли, выстроившись по обе стороны от сбившихся в кучку британцев, и повернули головы на капитанский мостик, где обычно горделиво стоял сам шотландец. Нервно сглотнув, капитан Макдауэлл тоже посмотрел в сторону своего бывшего поста. У ступеней, оперевшись локтем одной руки на перила, а другой рукой сжимая набалдашник трости, стоял сутулый широкоплечный человек (а человек ли?!), над его головой странным образом витали пряди его собственных волос, будто под водой. - Подравняйсь! - прикрикнул одноглазый так, что сам капитан Макдауэлл дернулся, все призраки встали прямо, в зависимости от целости их тел. И мертвец, стоявший на мостике, стал спускаться на палубу, медленно передвигая ногами, которые словно были обуты в тяжелые сапоги. Судя по реакции остальных на его появление, этот персонаж был у призраков предводителем. По мере его приближения Макдауэлл сумел разглядеть посеревшие от пепла капитанскую форму и эполеты, а также бряцающие медали, и, что самое неприятное, проломленную слева голову. Призрачный капитан остановился на последней ступеньке, проведя пальцем по перилам. Потом взглянул на результат своего действия и прицокнул языком, закатив впалые глаза. При этом изо рта у него текла отвратительная черная жижа, напоминающая спекшуюся кровь. Он пошел прямо к шотландскому капитану, безошибочно выделив его пронизывающим взглядом из толпы матросов. Одноглазый и призрак со сковзной раной в животе сразу же встали по бокам рядом с Макдауэллом. Капитан призраков подошел совсем близко, издавая сиплое задушенное дыхание. - Я ослышался, друзья мои, или кто-то здесь указания стал раздавать? - он говорил низким голосом, по-английски с явным испанским акцентом. - Капитан, вы не ослышались, - ехидно произнес одноглазый, вцепившийся мертвой хваткой в руку шотландца. - Вот этот презренный смертный возомнил, что имеет на это право! - Да ну? - мертво-испанский капитан с усмешкой изподлобья взглянул на испуганно-британского, - В таком случае, вы, сеньор, либо чрезмерно храбры, либо безнадежно глупы. Но так или иначе, исход для вас одинаков - в обоих случаях вы будете очень и очень мертвы! Он одним легким движением, несмотря на хромоту, он вытащил из ножен острую рапиру. У бедного полуживого Макдауэлла вся жизнь пронеслась перед глазами, но его собеседник лишь оперся на обнаженное оружие второй рукой, с нескрываемым наслаждением следя за деревенеющим лицом шотландца. - Известно ли вам, что вы раздаете команды в чужих владениях? Что молчите, отвечайте. - Н-нет... - пробормотал дрожащим голосом шотландский капитан. - Что ж, презабавно. Не имея понятия, кто владеет домом, вы заявляетесь и нахальным образом хозяйничаете в нем. Чудесно... На звуке "с" он расплывался в устрашающей улыбке, и на подпбородок стекала кровь, смешанная с гневом. И все это было просто до дрожи страшно. Внезапно призрак перестал улыбаться, словно ему наскучило это общение. Рапира мгновенно взметнулась в воздух, угрожая проткнуть Макдауэлла на месте. Кто-то среди британцев истерично завопил срывающимся голосом. Мертвый капитан выразительно посмотрел на стоящего рядом испанца с немного загнутым носом и немного разорваной шеей. Тот кивнул, подошел к пленной команде, нашел крикуна и дал ему по башке эфесом офицерской сабли. - Спасибо, Магда. Не выношу, когда меня перебивают. Вы еще успеете навопиться, не беспокойтесь. Так вот, капитан Британской империи. Вы вторглись в наши воды. И дерзнули поднять над ними свой флаг. А здесь непрошенных гостей не жалуют. Людям сюда заплывать не следует, живым людям. И вы сейчас узнаете, что с ними случается. И капитан испанского королевского военно-морского флота Армандо Салазар, проклятый на вечное заточение в Треугольнике Дъявола, взмахнул своей рапирой, выбрав первым объектом суда британского капитана и желая привести приговор в исполнение немедля. - Именем Его Величества, Короля Испании, приговариваю всех вас к смертной казни! - Это все из-за чертовой девки-пиратки и дуры монашки! - не своим голосом заверещал капитан Макдауэлл, цеплясь за жизнь изо всех сил. И тут же его горло сжала стальная холодная рука. - Что? Пиратка?! Где? - гневно вопрощал Салазар, сверля его испепеляющим взглядом. - Мы ее... подобрали... Монашка упрямая... Они вам нужны! Они! Все из-за них! - хрипел шотландец, теряя рассудок. Капитан Салазар сильнее сжал пальцы и придушил бы его наверняка, если бы не глухой стук, вдруг раздавшийся. Испанец отпустил дрыгающегося Макдауэлла и прислушался. Определив, откуда звук донесся, он ухмыльнулся. Похоже, сперва его саблю обагрит грязная пиратская кровь. Ни слова больше не произнеся, он уверенно двинулся к лесенке, ведущей к каютам, расположенным внизу. Его призрачный экипаж последовал за капитаном.

***

Анжелика сразу поняла, с каким врагом предстоит иметь дело. Ничего не говоря матушке Марии, она оставила ее с девочками в кают компании, а сама пошла в соседнюю, где была ее спальня. По возникшей наверху тишине, а затем по окрику капитана, мисс Тич осознала, что времени у нее мало. Руки похолодели и затряслись, но сидеть без действия она не стала. Анжелика должна всеми силами защитить матушку и детей, ведь больше некому. Стоять насмерть. Быть может, это хоть как-то поможет ее душе, за которую сестра Мария непрестанно молится. Анжелика почуствовала, что на глазах навернулись слезы от нахлынувшей нежности и любви к доброй матушке Марии. Она никогда не знала материнской ласки, ее воспитали жестокие законы улиц Мадрида. И маму свою она почти не помнила, она умерла от оспы, когда Анжелика была совсем маленькой. С самого детства ей приходилось расчитывать только на себя. И не испытывать привязанностей, не доверять никому, чтобы в душу не плевали. Но после знакомства с матушкой Марией все изменилось. Она и вправду любила Анжелику и принимала участие в ее судьбе. И мисс Тич ответит добром на добро. Анжелика наклонилась и достала из-под кровати шпагу. Она давно ее припрятала здесь, на всякий случай. И сейчас это пришлось кстати. Анжелика выставила перед собой клинок и тяжело задышала, услышав шаги за дверью со стороны трюма. Господи, помоги! Она уже была готова встретиться с опасностью лицом к лицу, как вдруг кто-то сзади сбил ее с ног. Упав на спину, она уронила шпагу, услышав над собой хриплый голос: - Адьес, сеньорина пиратка!