***
Воспоминания — как осенние листья. Разрозненные, но сплетающиеся в лохматое кольцо венка. Она плела венки. В детстве. Тёплый меховой бок мамы Кисани — и липкая от крови свалявшаяся шерсть. И снова кровь, и её железный вкус на губах, и злое, отчаянное удовольствие — она сделала с ним то же самое, что он сделал с мамой Кисани! И нож выскальзывает из ослабевших рук — и в руки вкладывают кинжал. Чёрная мантия на большом и таком восхитительном человеке — и чёрная мантия на ней самой чуть позже. И на братьях и сёстрах. Они жили в доме. В доме, похожем на этот. Калейдоскоп лиц — живые и мёртвые. Столько разных смертей. Зарезан. Убит упавшим настенным украшением. Задушен. Скончался на пике наивысшего наслаждения, сердце не выдержало, ах, бедняжка! Отравлен яблоком. Яблоки… Целая цепочка листьев-воспоминаний. Она тонет в них, как в море, засыпана ими с головой. Яблочный запах повсюду. Яблоки были его любимым оружием. Она обожает яблоки. Она ненавидит яблоки. Яблоки напоминают о нём. Братья и сёстры не ждали подвоха от яблок. Братья и сёстры не убивают друг друга. Братья и сёстры не знали об Очищении. Вампиры не едят яблок. Вампиров нужно убивать лично. И гаснет искра в не-мёртвых глазах, и равнодушно смотрят на это пустые глазницы охранника-скелета. Пустые глазницы на обезображенном лице. Его пытали перед смертью. А она — не успела спасти. Она погребена под листьями. Они тяжёлые, как могильная плита. Она задыхается.***
Катарра завыла раненым зверем и медленно опустилась на колени. Пальцы с силой вцепились в лёд. Будь ногти чуть длиннее — уже бы сломались, пятная белое кровью. Испугавшись такой вспышки, Вольфрам вначале отшатнулся. Руки дрогнули от неприятных воспоминаний, связанным с подобным состоянием… Тряхнув головой, Блитцберг всё же сел возле Катарры, заключая её в объятия, надеясь помочь ей подобным способом. Та дёрнулась, потянулась будто бы за оружием, но ладонь бессильно соскользнула вдоль плотной чёрной мантии. Девушка замерла. Кажется, она даже не дышала. А потом медленно-медленно так повернула голову и посмотрела на Вольфрама. Жёлтые глаза потухли и оказались какого-то тёмного цвета. Точный оттенок не позволяло рассмотреть освещение. Зато выражение лица, полное боли и усталости, свет Авроры только подчёркивал. — Кому-нибудь расскажешь, что меня в таком виде застал, — вяло начала Катарра, подняла руку и легонько ткнула Вольфрама в плечо, — зашибу к даэдра. Блитцберг еле слышно усмехнулся. — Боюсь, я просто не успею кому-либо рассказать об этом..! Не доживу. — После этих слов он поднялся, поднимая и Катарру на ноги. — Пойдём дальше или тебе нужно время? — Звучит весьма иронично, если учитывать, что мы с тобой мертвы, — хихикнула Катарра, но смешок вышел каким-то бледным, вымученным. Да и за Вольфрама она не для виду цеплялась. — Умереть, будучи мёртвым… Это похоже на название книги. Увы, я не писатель, а всего лишь капитан, — мужчина мельком осмотрелся на предмет каких-либо опасностей, но, не увидев таковых, обратил свой взгляд на спутницу. — Если хочешь, могу понести тебя на руках. — Да ладно, я пока могу идти сама, — девушка улыбнулась уже более искренне, похоже, она стремительно восстанавливала душевное равновесие. Но взгляд отводила, стараясь не смотреть на тот самый дом. — А вот если понадобится куда-то очень быстро убегать, торжественно разрешаю закинуть меня на плечо, как куль с картошкой! — Обязательно запомню это, — капитан отпустил Катарру, — Что ж, нам следует продолжить путь, прежде, чем случится что-то ещё. — Да, ты прав. Может, мы тут кого-нибудь встретим. Поспрашиваем, что это за место-неместо. Девушка выглядела достаточно бодрой, но не спешила возобновлять кружение или проявлять иную излишнюю активность, так что дальше они шли в достаточно неспешном темпе. То и дело Блитцберг оглядывался, словно чуя на себе взгляд, но каждый раз там было пусто, лишь сшитые места, города, дома и века. — Когда мы найдём выход, что мы будем делать дальше? — невзначай тихо спросил Вольфрам, чувствуя упадок сил. — У, зачем так далеко загадывать? — легкомысленно ответила Катарра. — Мы же даже не знаем, где именно выйдем, и не разбросает ли нас в процессе. — Это, конечно, так, но фантазировать никто не запрещал... — молвил капитан. Идти становилось тяжелей, мир перед глазами окончательно поплыл, заставляя ориентироваться только на еле слышные шаги спутницы. — Подожди… — внезапно пробубнил Блитцберг, прежде чем упасть наземь, хорошенько приложившись головой. Он был на грани сознания и чёрной бездны, утягивающей в себя весь мир. Катарра оглянулась, нахмурилась, увидев состояние спутника, и сухо кивнула. — Будем проще, сядем на пол, — сказала она, присев на край местного тротуара. Поймав грань реальности, Вольфрам с трудом протянул руку к лицу, стягивая повязку с глаза. — Помоги… — еле слышно прошептал он, сдавливая снятую повязку, как будто именно она была тем, что не позволяло ему провалиться во мрак. Катарра растерянно посмотрела на Вольфрама, моргнув голубыми — не золотыми — глазами. — Я могу разве что тебя ещё надёжнее с ума свести, — кажется, или в голосе девушки действительно скользнула вина, когда она ладонями обняла сжимающий повязку кулак? — Я же Принц Безумия и всё такое. — Уж лучше… умереть…. от твоего безум… ства... — еле дыша произнёс Блитцберг, стискивая зубы и зажмуриваясь. К общему состоянию прибавилась невыносимая боль в груди, кажется, сжигающая его изнутри. Мужчина чуть слышно, хрипло застонал. — Эй! От безумия ещё никто не умирал! — возмутилась Катарра. — Только и исключительно от его последствий. Ну там от беспечности. А если кто и умирал, то не от меня! Шео добрый, Шео монополию на безумие не устанавливал… Она хихикнула, сверкнув глазами. Радужка снова стала жёлтой, звериной, а зрачок вытянулся. — На что жалуетесь, пациент-с? — спросила девушка, продолжая сжимать кулак Вольфрама обеими руками и слегка поглаживая его подушечками больших пальцев. Если бы не пронизывающая боль, Блитцберг бы усмехнулся. — Сердце… болит… — хрипло простонал он, — словно горит…. — У тебя такое раньше уже было? — уточнила Катарра, заглядывая в глаза. — Я могу разве что по башке тебя сейчас шарахнуть, чтоб она болела сильнее. — Нет… — Мужчина кое-как сфокусировал взгляд на спутнице, — не было…. — Так, ладно, — Катарра глубоко вздохнула носом. — Постарайся заглянуть в себя. Вот прямо в центр этой боли. Прими её в себя и познай. Может, у тебя банальный инфаркт. А может, что-то поинтереснее. — Как это сделать? — учитывая, что Вольфрам действительно не представлял, что делать, вопрос был логичным. — Ну вот смотри… Ты сейчас пытаешься отвлечься от боли, цепляешься за свою повязку, сосредоточен на разговоре, меня рассматриваешь. А надо наоборот. Катарра резко убрала руки и отошла Вольфраму за спину, чтобы не маячить перед его глазами. — Наплюй на внешнее. Нырни в себя. Блитцберг зажмурился, стараясь сосредоточится на жгучей боли внутри груди. Секунда, две… во мраке внутреннего «мира» что — то поблёскивает. Что — то тонкое, похожее на струну… Капитан резко распахнул глаза, поворачиваясь на спину, смотря глазом на Катарру. — Это будет звучать странно… Но это струна или нить, не знаю точно… — произнёс он, затем добавив, — Что делать?.. — Миф про Ариадну знаешь? — уточнила Катарра, глаза её сверкнули торжеством. — Бери её и пошли! — Какой миф… Какая Ариадна… Как брать… Катарра поморщилась, она ожидала большей сообразительности. Но что взять с полубезумного от боли человека? — Ручками! — пояснила она. — Ты же видишь эту нитку, так возьми её в руки и иди, куда она указывает. Вольфрам глубоко вздохнул, закрыл глаз и почти что в ту же секунду из его груди показалась тонкая светящаяся небесно-голубым нить. Она тянулась туда, откуда они шли, и исчезала в тумане, незаметно опустившемся на улицы города. — О господи, я не умер… — удивлённо молвил капитан, рассматривая чудо. — Упс. Катарра задумчиво посмотрела на путеводную нить. — Хорошая новость. Ты теперь супергерой. Человек-компАс. Плохая новость — нам, походу, топать обратно. Давай, что ли, пошаримся по городу, вдруг найдём транспорт… Я даже самокату буду рада! — Видел бы сейчас это мой отец… — задумчиво сказал Вольфрам, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Повязка осталась лежать на земле. Теперь чёлка прикрывала часть лица, не давая Катарре увидеть, что под ней. — Было бы очень много вопросов. Что ж, пойдём. — Веди же меня, человек-компас! — воскликнула девушка, экспрессивно взмахнув руками. — И пусть на нашем пути попадётся хоть какой-нибудь транспорт… Ты, кстати, каким транспортом умеешь обращаться? — подозрительно уточнила она. — А то будет обидно, если мы найдём летающую тарелку и ничего не сможем с ней совершить. — Автомобили и корабли… — голос Блитцберга был еле слышен, он всё ещё не мог привыкнуть к тому, что из его груди торчит самая настоящая нить, которая ещё и светится. — Ни за что бы не поверил, что такое бывает. — Значит, ищем их. Катарра внимательно осмотрела окрестности. — Обычно автомобили водятся везде. Но явно не в этом городе, что-то я ни одного не вижу. Придётся искать порт. Может, тут найдётся дорожный указатель или план города, а то он явно не маленький, а мне вломы прочёсывать каждый квартал в надежде, что повезёт. Хммм… Она задумчиво оглянулась на Вольфрама. — Человек-компАс, может, ты и порт сумеешь найти? — Тут настолько тихо, что можно будет его услышать, — напитан задумчиво почесал затылок, — но пока предлагаю идти по нити и посмотреть, куда она нас приведёт. Может быть, прямо к порту и притащит. — Нить ведёт туда, откуда мы пришли. А по пути я что-то никакого порта не видела, — заметила Катарра. — Может, она в другом направлении пойдёт потом? — с надеждой в голосе предположил Блитцберг. — Хмммм… Катарра нахмурилась задумчиво, попыталась подцепить нить пальцем. — Давай попробуем пройти немного туда и сюда, не по нити, а перпендикулярно направлению. Посмотрим, отклонится ли. Вольфрам согласно кивнул, однако затем быстро добавил: — Всё же стоит быть с ней осторожнее, мало ли. Порвётся, и мы тут на веки веков застрянем… — Ну-ну, — хмыкнула Катарра. — Чтобы порвать эту ниточку, требуется кто-то посильнее, чем хрупкая девушка. Даже если эта девушка немного Шеогорат. Она тряхнула головой и потёрла ладони с ехидным выражением на лице. Но ничего больше не сказала и вообще ускакала вперёд по улице, даже не оглянувшись. Тяжело вздохнув, капитан поплёлся за спутницей, стараясь не терять её из виду. Пейзажи «сшитого» города то и дело менялись. Средневековье резко сменялось двадцать первым веком, потом шестидесятыми, а порой и вовсе возвращалось чуть ли не в начало времён. Это место не вызывало у капитана никакого доверия. Сизый туман, по прикидкам Вольфрама, закрывал обзор уже через сотню метров, из-за чего мужчина периодически щурился, стараясь разглядеть хоть что-то впереди, помимо зданий по бокам и несущейся на полном ходу спутницы. — Ну, как там твоя путеводная нитка? — Катарра затормозила и обернулась так резко, что в неё запросто можно было врезаться на полном ходу. Что, собственно, и сделал Блитцберг, чуть не упав. Катарра же от толчка чуть не улетела поздороваться с тротуаром лицом, но смогла удержать равновесие, сделав несколько нелепых скачков. На её настроении, впрочем, столкновение не сказалось никак. — Она, кажется, натянулась, — прокомментировал Вольфрам, дёрнул нить и ойкнул, ощутив, как мурашки пробежали по спине. — Давай вернёмся. — Ладно, уговорил, противный! — Катарра махнула рукой. — Но, чур, если я устану, ты понесёшь меня на ручках! Твои двадцать четыре лишних сантиметра обязаны приносить хоть какую-то пользу обществу. Мрачный взгляд Блитцберга говорил сам за себя. — Я не собираюсь тебя носить. С этими словами он развернулся на сто восемьдесят и пошёл обратно, стараясь прислушиваться к окружению на предмет шумящей где-либо воды. — Не, нормально вообще! А пару часов назад сам на ручках носить предлагал, — позади раздалось возмущённое фырканье, потом быстрый топоток, и вот уже Катарра поравнялась с Вольфрамом, удерживая на лице нейтральное выражение, как будто это была не её реплика и вообще они просто прогуливаются. Вернувшись к точке, откуда они и начали своё шествие по городу, Блитцберг вскользь глянул на обрывки эпох и затем на нить, которая сворачивала куда-то влево, чуть провисая над землёй. — Ух ты! Катарра шагнула следом за нитью. — Я сначала думала, это как луч-указка, а это рил ниточка, — с искренним удивлением поведала она, присев на корточки и разглядывая указатель. — Так ты, получается, не компАс, а клубочек! — Господи, — еле слышно сказал Блитцберг, — за что мне это желтоглазое наказание? — А у меня глазки сейчас голубые-голубые, как слеза младенца, — ехидно отозвалось «наказание» и замерло, принюхиваясь. Туман колыхался, скрадывая мир вокруг, а Катарра настороженно поводила носом из стороны в сторону. — Мне кажется, или запахло солёным? — Я ничего не чувствую, — отозвался «наказуемый». Воцарилась тишина, и Вольфрам прикрыл глаза, вслушиваясь в окружение. Где-то недалеко слышался удар волн об стены причала. — Ну? Есть что? — нетерпеливо спросила Катарра, подёргав спутника за рукав. — Кажется, я слышал плеск воды вон в том направлении, — указал капитан. Нить шла чуть в другом направлении, но, возможно, место прибытия у них было одно. — Тогда пошли! — Катарра тут же устремилась в указанном направлении, потянула за собой Вольфрама, изображая маленький буксировщик при большом пароходе. Туман, казалось, шарахался в стороны от этой ненормальной, хотя, может, тому причиной была возросшая скорость передвижения. А через несколько десятков шагов он и вовсе исчез, как занавес отдёрнули. Глазам капитана и Катарры предстало что-то вроде кладбища погибших кораблей, которые каким-то чудом оставались на плаву. Здесь были массивные теплоходы, гигантские лайнеры виднелись вдалеке мрачными силуэтами, Кажется, совсем на горизонте можно было разглядеть и авианосец. Чёрт знает, как он там оказался, но сам факт! Блитцберг неспешно двинулся направо, разглядывая суда в порту. Нашлись здесь и баржи, и танкеры, и даже крановое судно, что удивило Капитана. Дойдя до конца, он развернулся, направившись теперь влево, всё ещё дивясь зрелищу. Впрочем, Вольфрам уже ожидал увидеть Титаник, учитывая такой обширный «парк» мёртвых кораблей. — И долго ты собираешься расхаживать? — поинтересовалась бестия с яркими голубыми волосами, на что мужчина пожал плечами. — Знаешь, не каждый день такое увидишь! — он хотел было сказать ещё что-то, но внезапно умолк, встав как вкопанный. Перед его взглядом предстал ледокол, на борту которого красовалась надпись «Sternbild» — Созвездие. — Я тебя сейчас укушу, — пригрозила Катарра, вставая рядом. Она бросила на корабль взгляд и осталась не особо впечатлена, судя по мордашке. — Ну, и чем эта рухлядь такая особенная, что ты на неё пялишься, как на любимую женщину? — Это не рухлядь! — Блитцберг развернулся к Катарре, прожигая её взглядом, — Это мой корабль, так что прояви уважение к нему! — Это не отец мафии, чтоб его уважать, — проворчала та, но, заметив бешеный взгляд Вольфрама, подняла руки в примирительном жесте. — Ладно, ладно, не рухлядь, а заслуженный корабль. — Так-то лучше, — Блитцберг кивнул, повернувшись к кораблю. — В любом случае, было приятно его здесь увидеть. Капитан было развернулся, но нить в его груди дёрнулась. Мужчина медленно опустил голову, словно собираясь увидеть что-то ужасное. Нить вела прямиком в корпус корабля, исчезая в нём. — Похоже, нам туда, — прокомментировала Катарра. — Твой корабль, вот ты первый и иди. А то мало ли чего там завелось за эти годы. Шагнув на трап ледокола, Вольфрам буквально побежал внутрь, оставив спутницу позади. Внутри было темно и холодно, но это не остановило капитана от того, чтобы пробежаться по одной из палуб, радостно восклицая, словно он маленький мальчик в магазине игрушек. Катарра тихонько шла рядом, немного скептически рассматривая внутренности мёртвого судна. — Такой большой… Ты с ним вообще управишься? Может, стоило поискать что-нибудь помельче? — У меня есть целая команда для этого!.. — на радостной ноте Вольфрам осёкся. Сейчас он тут один, без команды, которая ему помогала, а это значит, что запустить ледокол будет несколько проблематично. — Впрочем, в этот раз я и сам справлюсь. — Если что, ты говори, что делать, я помогу… Если не доломаю. — Катарра то ли была самокритична, то ли наоборот, очень любила всё ломать. — Давай сначала до капитанского мостика доберёмся и попробуем запустить оттуда. Если не получится, то тогда я спущусь в машинное отделение, а там уже как пойдёт, — объявил капитан, поднимаясь вверх по лестнице. — Окейо! Катарра вприпрыжку пошла следом, нарочито звонко цокая небольшими каблуками и подобрав подол мантии, аки диснеевская принцесса. Как же тут по такому случаю не повыпендриваться?! Оказавшись на капитанском мостике, Блитцберг осмотрелся. Бардак. Судя по всему, судно сохранило это место таким, каким оно стало после того, как затонуло. — У меня смутное подозрение, что будут проблемы с запуском, — пробубнил Вольфрам, подходя к панели и кладя руку на ледяной штурвал. Катарра неторопливо прошлась по мостику, заглядывая во все углы. — До чего дошёл прогресс, а… Куда столько кнопок и переключателей? — поинтересовалась она вполне искренне. — Как будто штурвала мало. Мужчина искоса глянул на девушку. — Там, откуда ты родом, нет таких кораблей, что ли? Или ты просто никогда не бывала на них? — спросил он, запуская систему. — Первое и немного второго. Я-не-я была на больших кораблях, но никогда не забиралась в глубину, — объяснила Катарра. — Сложно… — с этими словами капитан повёл рычаг вверх, но ничего не произошло, лишь скрип откуда-то снизу. — М-да, так я и думал. Останься, пожалуйста здесь, я скоро вернусь. — Хмм? А пока я тебя жду, можно тут покрутить и пощёлкать? Тут много всяких штук! — Глаза Катарры сверкнули безумной желтизной. — Нет, — одним словом Вольфрам пресёк любые попытки его спутницы что-то нажать, дёрнуть, пощёлкать. — Пффф, — она с видом оскорблённой невинности сложила руки на груди и села прямо на пол. — Ну и иди, оживляй свой корабль, а я и с места не сдвинусь, вот! — Молодец! — похвалил Блитцберг Катарру, исчезая за дверью. Спускаясь всё ниже и ниже, к машинному отсеку, капитан начинал нервничать. А что, если не запустится? Что, если всё бесполезно? Вольфрам остановился перед входом и, глубоко вздохнув, открыл дверь, заходя внутрь, откуда веяло мёртвым, ледяным холодом. Не смотря на это, он прошёл дальше, в центр, осматриваясь. Перед глазами возник образ Хеннинга, Рюдигера, ещё нескольких мастеров, инженеров и прочих рабочих, что хлопотали здесь. Они призрачными видениями встали перед ним, отдав честь. Мужчина еле заметно улыбнулся, еле слышно сказав «вольно». Видение исчезло, бросив Блитцберга один на один с самим собой и кораблём. Внезапно во мраке он заметил красный огонёк, горящий на одной из установок. Приблизившись к ней, капитан осторожно осмотрелся на предмет чего-либо ещё, но, не найдя ничего, он положил руку на рычаг, который освещался той самой лампой, и медленно поднял. Лампа переключилась на зелёный. Раздался гулкий звук рабочего мотора. Всё то же самое Блитцберг проделал и с остальными установками. Отсек озарился светом ламп и заполнился звуком работы. Вольфрам стремглав помчался наверх, в пункт управления, всем телом ощущая невероятный прилив энергии. Его «Созвездие», родное «Созвездие» вновь с ним! «Если бы об этом узнал Юрген, он точно бы не поверил!» — пронеслось в голове у мужчины ровно в тот момент, когда он ворвался на капитанский мостик, резво подбегая к рубке и теперь окончательно запуская систему. Ледокол был готов к отплытию.