hungry

Чунмён встретил их в коридоре и тут же проводил в кабинет. А сам ушёл за бумагами. Чанёль сидел неподвижно. Рядом Бэкхён, которого, кажется, трясло. — Бэк, всё будет в порядке. — Знаешь… — Бэкхён поворачивается к нему. — Твои слова меня не очень успокаивают. Чанёль обнимает резко и быстро, прижимая хрупкое тельце как можно ближе к себе. И Бэкхён расслабляется, прикрывая глаза, но всего лишь на мгновенье. Доктор заходит в кабинет, и Чанёль осторожно выпускает парня из объятий. — Вот документы на фиброгастроскопию. Это подтвердит диагноз или опровергнет. Чанель кивает и забирает бумаги, передавая их Бэкхёну, чтобы тот заполнил. А сам поворачивается к Чунмёну, замечая поджатые губы и внимательный взгляд, направленный прямо на Бэка. Чанёль тут же хмурится. И решает разрушить этот зрительный односторонний контакт. — Чунмён. — Доктор будто отмирает и поворачивается к нему. — После этого — что мы будем делать? — Если диагноз подтвердится — биопсия. Если нет — разработаем нужное лечение. — А если биопсия покажет злокачественное образование? — Тогда будем бороться. Выхода нет. — Выход есть всегда. Бэкхён говорит эту фразу тихим голосом и передаёт бумаги Чунмёну, который медленно вздыхает и отправляет их на процедуру. Чанёль сжимает руку Бэкхёна крепко прямо перед процедурным кабинетом и тот благодарно улыбается. После чего — заходит в кабинет и выходит оттуда через минут 10. Его взгляд опущен в пол, но Чанёль тут же встаёт с кресла и хватает его за плечи. — Бэкхён? — Парень поднимает на него взгляд. — Что? Бэкхён молчит несколько секунд, но потом выдыхает и произносит: — Подтвердил. Чанёль вздыхает и обнимает Бэкхёна, но тот отталкивает его и идёт по направлению к Чунмёну, на ходу кидая: — Мне не нужна твоя жалость. Я же не подох ещё. Чанёль лишь стискивает зубы и идёт следом. Чунмён долго и усердно пытается впихнуть в голову Бэкхёна то, что ему можно есть, даже нужно. Но он практически начинает истерить, когда Чанёль начинает поддерживать Доктора. Поэтому Паку ничего не оставалось. Он выбежал следом за Бэкхёном, который секунду назад резко встал с места и покинул кабинет, схватил его за руку и потащил к машине. Заблокировал дверцы. — Пак, выпусти меня! — Нет. И тихо. Я по телефону разговариваю. Чанёль действительно приложил трубку к уху. — Чонин, привет. Ты где? Бэкхён замер на месте. Это тот самый Чонин? Который тоже во что-то вляпался? Который тоже работает вместе с Чанёлем? Бэкхён смотрит на Пака. — Давай встретимся на нашем месте? Закажи… как всегда, ок? До связи. Он отбрасывает телефон и заводит мотор, игнорируя все взгляды Бэкхёна. И до места они доезжают молча. Бэкхён видит кафешку. Где еда. Много еды. Вредной, жирной и калорийной. И Пак собирается его туда вести. — Я никуда не пойду. — Пойдёшь. — Нет. Чанёль поворачивается к Бэкхёну. — Ты сказал, что тебе плевать на еду. Значит, тебе похер, если я буду есть, так? — Бэкхён молчит, упрямо поджимая губы. — Тогда докажи, что способен жить без еды. И Бэкхён выходит из машины, не видя ухмыляющегося Пака, который знает, что поступает жестоко, но ничего другого придумать не может. Он заходят, и Пак ведёт Бэкхёна к столику, где их уже поджидает Чонин. — Оооо, привет, Бэкхён. Давно не виделись! Бэкхён криво улыбается и плюхается в кресло. Рядом опускается Чанёль. И им тут же приносят курочку… много курочки и ещё больше картошки фри. Бэкхён не смотрит в их сторону, потому что этот запах еды его убивает. Он пытается отвлечь себя любыми способами. Лишь бы не думать о картошке фри, которую Чонин макает в соус, не думать о курочке, которую Пак уплетает за обе щеки. Он умирает. Кишки скручивает. Бэкхён старается дышать глубоко, но руки предательски вцепляются в ногу Чанеля, который делает вид, что ничего не заметил. Зная, что делает этим безразличием больно. Но Бэкхён же хотел доказать. Он докажет. Но как же это сложно. Он чувствует себя ужасно. Он чувствует голод. Эта пытка продолжается час. И когда Бэкхен садится в машину — он не говорит ни слова. Его трясёт. Чанёль видит. Но не предпринимает попыток что-либо сделать. Потому что это никак не поможет. После того, как они возвращаются домой — Бэкхён быстро скидывает обувь и идёт в душ, ополаскивая ледяной водой своё лицо. Он выходит из ванной, переодевается в чистую одежду и идёт на кухню. Пак в ванной. Поэтому он осторожно открывает холодильник, а перед глазами пролетают те картины. Картошка фри, курочка… Бэкхён смотрит в холодильник. Он смотрит и смотрит, не замечая, как Чанёль подходит и встаёт у него за спиной. — Бэкхён… — Я боюсь. Голос кажется таким отчаянным. И Чанёль кладёт свои горячие ладони на хрупкие плечи. — Чего ты боишься? — Я боюсь… еды. Чанёль чувствует, что Бэкхёна снова трясёт. Поэтому он сам закрывает холодильник и разворачивает парня к себе. — Бэкхён. Чанёль видит застывшие слёзы в глазах. А потом капельки начинают медленно стекать по бледным щекам вниз. Он смотрит на Бэкхёна и не понимает, пока тот не начинает говорить. Тихо и надломлено. — Я так хочу кушать, Чанёль… но не могу. Потому что буду ненавидеть себя, а я этого просто не выдержу, понимаешь? Этой ненависти и так слишком много. — Он проникает своим взглядом под кожу. Чанёль замирает на месте. — Я смотрю на еду и понимаю, что это не главное в жизни, но я так хочу кушать, Чанёль. Я так хочу курочку в соусе. — Он начинает хныкать. Совсем как маленький ребёнок. — Я хочу картошку фри… Хочу мороженое… — Он начинает плакать сильнее, и Чанёль резко обнимает его. — Я просто не могу. Я не могу. Чанёль начинает гладить по спине, пока слушает надрывные всхлипы, и понимает, что поступил, как мудак. — Почему ты так со мной жесток, Чанёль? — Прости, Бэкхён. Прости меня. — Ненавижу тебя. — Я знаю. — Чанёль лишь поднимает зарёванное лицо Бэкхёна и начинает вытирать слёзы пальцами. — Прости. И перестань плакать. Иначе я возьму и… — Что? Бэкхён шмыгает носом, и Чанёль начинает его щекотать. Парень начинает смеяться сквозь слёзы, но продолжает при этом реветь, пока Пак не закидывает его на плечо. Его несут в комнату, где кидают на кровать и начинают с новой силой щекотать. — Чанёёёёёль! — Бэкхён скулит, когда понимает, что его выпирающим рёбрам больно. — Мне больно. — Прости. Пак выдыхает совсем рядом, и у Бэкхёна бегут мурашки по коже. А затем он чувствует горячее дыхание на своей шее и начинает сходить с ума. Чанёль целует так, что остаются багровые следы. Бэкхён не останавливает. И когда их губы соприкасаются — отвечает лениво, но Чанель, кажется, мурчит, как довольный кот. Они лежат так достаточно долго. Становится так спокойно, как никогда. Чанёль целует в нос и откидывается на одеяло, а Бэкхён кладёт голову ему на грудь, перенося ладошку под щёку. Он слышит, как быстро бьётся сердце Чанёля. И улыбается. Когда между ними всё стало так? — Чанёль. — Ммм? — Мы же друг в друга не влюблены? — Нет. Бэкхён вздыхает. И Чанёль тоже. Потому что… — А ты хочешь, чтобы я влюбился в тебя ещё сильнее? Бэкхён поднимает голову и смотрит на Чанёля сверху вниз, хмуря брови. — Что? Чанёль улыбается. — Я ношусь с тобой по больницам не потому, что я тебя жалею или что-то в этом роде. Я позволяю тебе жить в этой квартире вместе со мной не потому, что я тебя жалею. И я совершенно точно целую тебя, зажимаю тебя и обнимаю тебя не потому, что я тебя жалею. — Бэкхён закусывает губу. — Я очень сильно переживаю за тебя. Я облазил весь интернет, прочитал всё про твою болезнь. Не потому, что я тебя жалею. Понимаешь? — Нет. Чанёль взъерошивает его волосы и ещё шире улыбается. Сердце Бэкхёна в этот момент, кажется, бьётся слишком быстро. Так, что из груди сейчас выскочит. — Ты мне нужен. Ты просто мне нужен. Я сам себя до конца ещё не понял, но в одном я уверен — ты мне нужен. Бэкхён снова кладёт голову на грудь Чанёля и вздыхает, пытаясь совладать с собой. — Ты мне тоже нужен. — Вот и всё. Не задавай тогда глупых вопросов. — Не буду. Чанёль целует в макушку и закрывает глаза. — Давай поваляемся, хорошо? — Угу. Бэкхён прикрывает глаза. А Чанёль продолжает пялиться в потолок, потому что было невероятно сложно признать, что Бэкхён для него теперь не чужой. А единственный человек, который рядом. Чанёль только что признался сам себе в том, что не хочет отпускать Бэкхёна. И он знает, что с ним всё будет в порядке. Не зря же их свела судьба? Чанёль лежал и думал о Бэкхёне. А Бэкхён думал о том, как сильно боится диагноза. И он хотел верить в то, что Чанёль его обязательно спасёт. Спасет же?