hungry

Чанёль открывает глаза и видит перед собой лицо Бэкхёна. Тот безмятежно спит. Так сладко. И Пак надеется, что там… во сне — у него нет проблем. Ему не больно. Он не страдает. Чанёль поднимается с кровати, приводит себя в порядок и готовит завтрак. Яичницу для себя и смузи для Бэкхёна. Чунмён вроде сказал, что такое полезно сейчас для его ЖКТ. Завтрак готов, Чанёль идёт в комнату, но оказывается, что Бэкхён уже давно умылся и сейчас напяливает на себя футболку. Пак улыбается, глядя на то, как у него не получается с первого раза попасть в рукав и он бесится, прыгая на одном месте. Чанёль прыскает со смеха и подходит ближе, помогая Бэкхёну. Тот лишь улыбается, молча проходя мимо Пака на кухню. — Бэкхён, попей смузи. Это жидкость. — Я знаю, что такое смузи. — Бэкхён. Ещё и глаза закатывает. — Ладно. Всё. Пью. — Бэкхён делает глоток. — Видишь? Пак быстро одевается и присоединяется к Бэкхёну, съедая свою яичницу, как можно быстрее, потому что у Бэкхёна до невозможности голодный и безумный взгляд. Они выезжают и через полчаса оказываются в клинике. Заходят к Чунмёну. А он лишь как-то излишне печально улыбается и выписывает направление на биопсию. Бэкхён отправляется один, а Чанёль остаётся в кабинете, чтобы поговорить с доктором. — Чунмён. — Тот поворачивается и смотрит на него. — Почему ты так серьёзен? — Потому что волнуюсь за Бэкхёна. — Почему? — Чанёль, мы были близки с ним достаточно долгое время. И я привязался к нему. Пак лишь вздыхает, задумчиво смотрит на доктора и задаёт следующий вопрос. — Вероятность того, что опухоль злокачественная высока? — Понимаешь, Чанёль… всё не так просто. — Чунмён хмурится. — Я разговаривал с гастроэнтерологом и он сказал, что она была значительно меньше в начале. Он знает о чём говорит, потому что в нашей клинике хоть и редко, но бывали такие случаи. Опухоль выросла в размере. И это может означать только одно. Чанёль сжимает кулаки. Ему так тревожно, что сердце болит. А через некоторое время заходит Бэкхён. — Они сказали, что сделают завтра и нужно быть готовым. — Хорошо. — Чунмён встаёт и подходит к Бэкхёну. — Тогда завтра отберут образцы пораженной ткани и тебе придётся полежать немного в больнице. Чанёль видит, что Бэкхён не очень доволен этим, но ничего не говорит. Поэтому Пак берёт его за руку, они прощаются с Чунмёном и выходят из здания. Домой приезжают в тишине. А в коридоре Пак совершенно неосознанно крепко обнимает Бэкхёна и не хочет отпускать его. Чанёль сегодня впервые испугался так сильно, что теперь… на душе так паршиво и… — Чанёль, что такое? — Бэкхён немного отодвигается и смотрит на Чанёля своими до безумия уставшими глазами. — Чунмён что-то тебе сказал, пока меня не было? — Нет. — Чанёль улыбается и убирает непослушную чёлку Бэкхёна с глаз. — Он ничего не сказал. — Ну ладно. — Бэкхён трёт глаза. — Так спать хочется. — Ты устал. — От чего? Мы же просто съездили в больницу. — Твой организм истощён, Бэкхён. И ты об этом знаешь. — Бэк закатывает глаза. — Пожалуйста, просто иди и ляг. — Это я и собирался делать, между прочим. — Ну вот и отлично. — Ага. Они стоят друг напротив друга. Чанёль так широко улыбается, что Бэкхён не удерживается и прыскает со смеху. А потом резко хмурится, бьёт Пака по плечу и произносит… как можно серьёзнее: — И чего ты ржёшь? Сена хочешь? Чанёль лишь трепет его волосы. — Вот же ж язва ты, Бэкхён. Бэкхён хмыкает и всё же идёт в комнату, где переодевается, ложится на кровать и…засыпает. А Чанёль заходит через несколько минут и ложится рядом. Лицом к лицу. Он рассматривает Бэкхёна и даёт слабину. Себе. Его одолевают мысли и он не знает, что будет дальше. Из-за какой-то еды… которая не является самым важным в жизни… которая является, по сути, просто топливом для организма людей Бэкхён теперь страдает. О чём он думал… Чанёлю кажется, что всё просто. Начал есть и всё. Но сейчас ему кажется, что это безумно тяжело. Он наблюдал за истериками Бэкхёна, наблюдал за тем, с какой ненавистью он смотрит на себя в зеркало, как еле сдерживается каждый раз, чтобы после еды не прочиститься. Чанёль наблюдал. Успокаивал его. Гасил его истерики собой. Своими горячими руками, своими объятиями. И Бэкхён не принимал эту помощь, но теперь… они продвинулись дальше. Теперь Бэкхён сам нуждается и хочет этой помощи, хоть и не говорит вслух. Чанёль закрывает глаза и думает, пока не проваливается в сон.

***

Чанёль просыпается и открывает глаза, резко вскакивая, когда не видит Бэкхёна рядом. Поэтому встаёт с кровати и сонно потирает глаза, обращая внимание на часы, что показывали шесть часов вечера. Ему на работу в восемь. Чанёль бредёт в зал, где видит Бэкхёна, который смотрит на себя в зеркало. Пак быстро прячется за стеной и начинает наблюдать. Бэкхён поджимает губы, сжимает кожу на бедрах, на животе, хотя там нечего сжимать… Чанёль снова видит эту ненависть в глазах Бэкхёна. Поэтому выходит из-за стены, быстрыми шагами преодолевает расстояние и останавливается позади Бэкхёна. Бэкхён смотрит на отражение и вздрагивает. Чанёль… Бэкхён на его фоне такой… хрупкий. Будто прозрачный. Бледный. Худой. Руки Чанёля вдруг скользят по плечам, затем по рукам, затем переходят на талию. Тонкую до невозможности. Пак забирается под футболку и касается кожи, чувствуя, как Бён вздрагивает всем телом. Он даже не может поверить, что у парня может быть такая талия. Он скользит ладонями ниже и Бэкхён вдруг хочет отстраниться, но Пак резко прижимает его к себе одной рукой, кладя другую на бедро. — Чанёль… — Мммм? Хрипло. Слишком хрипло и низко. — Не лапай мою задницу. — Благодаря этой заднице мы и познакомились, если ты не помнишь. Бэкхен усмехается и откидывает голову на паковское плечо. Они стоят так, кажется, вечность. Чанёля забавляет, как внимательно Бэкхён рассматривает их отражение. Но ему и самому нравится. Если честно. Может, роль играет разница в росте, может, хрупкость Бэкхёна и мышцы Чанёля, может, что-то другое, но это смотрится мило. И очень горячо. — Чанёль. — М? — Ты же мясо любишь. — И? Пак, кажется, понимает. — Так почему на кости бросаешься? — А разве я бросаюсь? — Чанёль игриво кусает Бэкхёна за ушко. — Это так… — А как по-другому? — Нарываешься? Бэкхён лишь смотрит в отражение, где видит потемневшие глаза Чанёля и его руку, сжимающую бедро. Это прикосновение отдаётся импульсом во всём теле. Бэкхён рвано выдыхает, поворачиваясь к Паку лицом. Тот лишь покрепче обхватывает талию и поднимает Бэкхёна, чтобы тот обхватил его ногами. Всё заканчивается тем, что Бэкхён оказывается сидящим на кухонном столе. Чанёль целовал его до помутнения рассудка. Когда руки не боялись больше исследовать тело, да и не было никаких запретов. Бэкхён просто открывается Чанёлю. Не боясь, что Чанёль дотронется до шрамов или… ожогов, что намерено были когда-то поставлены на юном теле. Потому что Бэкхён, кажется, доверяет. Чанёль оставляет пару засосов на шее, будто клеймя, хотя и сам не понимает, что творит, но так надо. В нём просыпается необъяснимый голод. Чанёлю хочется защитить Бэкхёна, хочется помочь ему, просто хочется. Просто и невыносимо. Со всеми шрамами, со всеми тараканами в голове, со всеми загонами. Он ему просто нужен. Осознание ударяет в голову, как крепкий алкоголь. И Чанёль теряется, когда слышит телефонный звонок. Он нехотя отрывается от Бэкхёна, который, кажется, вообще реальность сейчас не воспринимает, и достаёт телефон из джинс, поднимая трубку. — Да, Чонин. — Чанёль смотрит на время. — Да. Выезжаю. Бэкхён смотрит на него и хмурится. А Чанёль чмокает его в губы и отходит назад, давая Бэкхёну встать. — Чанёль, ты просто придурок, знаешь? Чанёль лишь смеётся. — Прям как в фильмах. Только начали и телефон… — А что мы начали? Пак снова приближается к Бэкхёну и смотрит на него, вздёрнув бровь. — Тебе на работу надо, да? Бэкхён быстро убегает, но Пак перехватывает его где-то около зеркала и неожиданно они замирают на месте. В одну и ту же секунду, рассматривая своё отражение. Которое… кажется другим. У Бэкхёна лёгкий румянец на щеках, багровые пятна на шее и абсолютно счастливые глаза. А Чанёль… такой тёплый, что сердце у Бэкхёна не выдерживает. — Мы хорошо смотримся вместе, да? Чанёль целует в висок и уходит за сумкой. А затем уезжает на работу, оставляя Бэкхёна наедине со своими мыслями. Он снова смотрит в зеркало и понимает, что там… в отражении… будто другой человек. Бэкхён не понимает, что происходит, но ему кажется, что… любовь исцеляет.