hungry

— Он вернётся? Чонин в очередной раз выслушивал вопросы Бэкхёна и не отвечал. Упёрто не отвечал. Бэкхён шантажировал тем, что не будет есть, пока тот не ответит, истерил, даже хотел пару раз уйти, но Чонин держал себя в руках. Хоть это и было сложно. Чертовски. — Чонин, просто скажи — да или нет? Это сложно? Бэкхён прибегает к ужасным методам. Кладёт руку на его плечо. Чонину кажется, что эта теплота со стороны бледного на данный момент и худого уже до безобразия мальчишки — просто блёф. Враньё. — Если ты думаешь, что своим фальшивым хорошим отношением ко мне сможешь заставить меня сказать ответ — нет. Даже не надейся. Бэкхён лишь вздохнул и убрал руку. Даже не отрицал. Чонин усмехнулся. Даже как-то печально. Чонин даже думал о том, что у них всё наладится в отношениях. Но потом понял, что это пустая затея. Он старался для Чанёля. Правда. Но уж простите… Бэкхён — не сахар. Его сложно понять. А Чонин не любит сложных людей. Он их убивает, обычно. А Бэкхёна нельзя. Да и не хочется. Чонин даже не понял. В какой момент он перестал ненавидеть его? В голове пронеслись отголоски разговора. Чонин вдруг задумался. А что, если Чанёль и правда не вернётся? Что если… Нет. Чонин отмахивается от этих мыслей. Да, он не умеет быть нежным, не умеет испытывать тёплые чувства, но Чанёлем он очень дорожит. Как другом, как человеком и самым верным товарищем. Именно поэтому Чонин знает, что ему будет больно, даже если он этого не поймёт. Когда-то у Чонина тоже были чувства. Были друзья, знакомые и всегда тёплая улыбка на устах. Чонин вырос в хорошей семье. Закончил школу и университет на отлично, а потом пошёл на службу в армию и попал в горячую точку. Военный врач — это его должность и клеймо на всю жизнь. Он не был против, но после всех тех ужасов и плена, после которого его спас именно Исин… он понял, что проклинает себя за то, что вообще захотел идти в медицинский. Да и Джан. Он его не спас. Он подписал ему смертельный приговор. И Чонин потерял всё. — Чонин? Бэкхён недоумённо смотрит на Кима, который уставился в одну точку. В его глазах была пустота. Бён даже не понимал, что в его голове сейчас. Чонин тут же вынырнул из мыслей, попрощался и встал с кровати, направляясь на выход. Но Бэкхён снова взялся за своё. — Чонин, он вернётся? Ким правда не знал. Ничего не знал. Поэтому нашёл единственный ответ: — А ты молись. Молись, Бэкхён. И, может, случится чудо.

flashback

Чонин зашёл в помещение, что именовалось бункером, и кинулся к другу, когда увидел его сидящим на кушетке. — Чанёль… Чонин знал, что Чанёля не убили, но убедившись в этом — камень с души упал. Ему было бы невыносимо знать, что… неважно. — Меня пустили на немного. Чанёль улыбается. Мимолётно. И морщится, когда Чонин нечаянно задевает рукой больное плечо. Ким морщится вместе с Паком. — В плечо попали? — Ага. Наступила тишина. Чонин не знал, что говорить, а Чанёль банально не знал, о чём спрашивать, потому что… чёрт, что же будет, а? Чанёль ведь не сможет вернуться. Не сейчас. Что же будет? Как говорить и как… — Бэкхён в безопасности. Чанёль мигом поворачивается к Чонину. — С ним всё в порядке? Чонин поджимает губы. И у Чанёля что-то переворачивается внутри. — Что случилось? Что с ним? — Физически он не пострадал. Но, Чанёль, у него была истерика. И он перестал… — Что? Что он перестал? — Есть он перестал. Совсем. Чанёль выдохнул и прикрыл глаза. Он был зол сейчас. На себя. И на Бэкхёна. Потому что Бэкхён должен есть. Даже если его нет рядом. Господи боже. Повисла тишина. Чанёль знал, что времени до того, как Чонина выведут отсюда — осталось мало. Он знает, что после этого разговора всё изменится раз и навсегда. Он знает, что теперь будет очень тяжело, потому что Исин отправит его в ад. Он знал всё очень чётко. Но не знал, сможет ли остаться собой. — Меня здесь не сдерживают. Моему гневу дают волю. Но я попытаюсь остаться собой до завершения операции. — Чанёль, так это правда, что тебя отправляют… — Да. Во главе. — Господи боже. Чонин не верил, когда ему рассказали. Он знал, что Чанёль вообще не планировал больше ничем таким заниматься и он даже не представлял, что такое случится, когда начал фотографировать тогда. Их босс всегда заинтересовывается в людях. И если находит таких, как Чанёль, с нужными качествами, навыками и силами — он хватается так цепко, что ты не сможешь вырваться. И утаскивает за собой всё дальше и дальше в эту яму, наполненную грязью и мраком. Чонин попался когда-то. Попался и Чанёль. И Чонин будет молиться всем несуществующим богам о том, чтобы Чанёль не испытывал то, что когда-то испытал он. — Почему ты? Потому что сильный? Потому что сможешь справиться? И доказать, что достоин жить дальше? Чанёль устало кивает и вздыхает, не в силах что-то говорить вообще. Чонин просто помнит всё. Знакомые слова. — Чанёль… — Я смогу с тобой связываться, пока иду на поправку. Найди Бэкхёну убежище и обеспечь защиту. Вас не тронут. Он пообещал. — Подожди… так ты согласился, потому что… — Не только. Но я не смог иначе, Чонин. Это было одним из условий. Его безопасность. — Ты спятил. Чонин был зол. Невероятно. Он готов придушить мальчишку собственными руками, но только лишь из-за Чанёля не станет этого делать. Он же дал слово. — Попозже я выберу надёжного человека и отправлю к тебе. Для дополнительной охраны. Чонин лишь вздыхает. И кладёт руку на плечо Чанёля. — Ты же вернёшься? — Не знаю. Может, да. Может, и нет. Ты же знаешь, что там, куда я отправляюсь — опасно. — Слабо сказано. Чонин знал всё абсолютно чётко. И здравый смысл кричал о том, что Чанёль вернётся, если только случится чудо. Если он сделает невозможное. Если станет непоколебимым и сильным волей настолько, что будет готов к любым препятствиям. Если только сможет не сдаться. Чанёль хмыкает. И поворачивается к Чонину. — Я обязан. Ради него. Я обязан вернуться. Но мне страшно, Чонин. — Ким сглатывает. — Я боюсь, что даже если выживу — не буду собой. Чонин стискивает зубы. — Защити его. А я буду защищать вас на расстоянии. Как смогу. И не говори ему ничего. — А как быть с едой? — Пусть продержится месяц. Два. В зависимости от того, сколько меня не будет. — Чонин видел, что Чанёль изо всех сил пытается думать только о том, что вернётся. И это с одной стороны хорошо. Потому что он не сдаётся с самого начала. Тогда бы всё было обречено на провал. — Попытайся договориться с Бэкхёном. И… Чунмён. — Он сейчас у него. Чанёль удивлённо приподнимает брови. — Больница, в которую я отвёз Бэкхёна. Там был Чунмён. Я помню всё, что ты говорил мне о нём. Поэтому подумал, что ему можно доверять. — Можно. Ему можно, но всё же… будь внимателен, ладно? Он просто иногда так близок с ним, что мне это не нравится. Чонин усмехается, но кивает. Даже сейчас Пак Чанёль думает лишь о Бэкхёне. Неисправимый идиот. Даже перед страхом смерти думать о любви. Чонин даже не знал, что такое любовь. — Пусть Чунмён помогает тебе. Мне Бэкхён нужен живым. Чонину ничего не остаётся. Он кивает и по лестнице спускается человек с автоматом. — На выход. Тебе пора, Ким. Чонин хлопает Чанёля по плечу и смотрит ему в глаза ещё несколько секунд. А потом шаги стихают, и Чанёль остаётся один. Он лишь поднимает голову к небу, что видно в окошке, проделанном в потолке. И произносит тихо. С нотками отчаяния. Без абсолютной веры. Но потому что просто не знает, что делать. — Господи боже, помоги мне не сгинуть. И защити его. Пожалуйста, защити.