Lee So Ra — Into My Heart
Всё повторилось заново. В этот раз Чонин точно знал, как нужно удерживать. Но к удивлению — Бэкхён сдался и обмяк в его руках уже через пару минут. Это и натолкнуло на сомнения, но Ким не собирался думать об этом. Они в этом доме, как на пороховой бочке. Нервы сдают. Бэкхёна Чонин уложил сам, укрыв одеялом. Потом посмотрел на подоконник и понял, что если ещё раз там появится — станет слабее. Этот подоконник не его крепость, а крепость Бэкхёна. И из Кима он вытягивает силы. А не придаёт. Поэтому он туда больше ни ногой. В его голове давно не было мыслей, а вчерашней ночью они появились совершенно хаотично. Спасибо. Ему больше не хочется. Память — штука ужасная. Когда Чонин спустился — в дом как раз заходил Чунмён. Сехун сидел на диване и поприветствовал его кивком, но тут же нахмурился, когда заметил, что руки Кима подрагивают. Он осторожно присел на диван рядом с Сехуном и Чонин уселся напротив, внимательно его рассматривая. Чунмён сглотнул. И осмотрел бардак, который Бэкхён всё же успел устроить, пока его пытались накормить. — Вы кормили снова? Кивок. Сехун не выдерживает. — Что произошло, док? Ким сглатывает. — Ко мне сегодня заявился некий Джан Исин. Чонин прикрыл глаза и скривил лицо в гневной гримасе. Сехун выругался. А Чунмён сидел тихо, потому что ему и так было всё это время не по себе. Видеть сейчас реакцию этих двоих очень прекрасно, учитывая, что именно такая реакция и не предвещает ничего хорошего. — Он попросил обследовать Бэкхёна, поднять его на ноги и улучшить его здоровье. Я не смог ему объяснить, что с ним, потому что он сказал, что перережет мне глотку, если с Бэкхёном что-то случится. — И как ты отреагировал? Сехун пытался спросить осторожно, думая о том, что его брат совершенно точно сходит с ума. — А как бы ты отреагировал, если бы тебе в висок утыкалось дуло пистолета? — Чёрт. Чонин произносит ругательство сквозь зубы и смотрит на Чунмёна. — Он не знает, что вы с Бэкхёном раньше были вместе. И лучше ему не знать, иначе он тебя точно прикончит. — Что? — Чунмён, Исину нужен Бэкхён, потому что их связывает прошлое. Со стороны-то Бэкхёна — ничего. А вот если Исин вцепится в кого-то — уже не отпустит. Теперь понимаешь? — Чёрт. — Вот и я о том же. Чунмён нахмурился. Он не знал, что всё настолько серьёзно. Что ещё Бэкхён скрывает или скрывал от него? Чего он ему не договаривал? Сколько у него ещё скелетов в шкафу? — Бэкхёна нужно обследовать. Я уже давно хотел это сделать, но вы его не выпускаете отсюда. — Ты сейчас на стороне Исина? Сехун усмехается, смотря куда-то в пустоту. И Чунмён спешит ответить: — Нет. Но если дело касается здоровья Бэкхёна — я должен попросить вас о том, чтобы вы отвезли его в больницу и я провёл обследования, необходимые для того, чтобы исключить все плохие прогнозы. — Болезнь может возвратиться? — Не думаю. — Чунмён смотрит на Чонина. — Но вы сами видите, что он делает с собой. Я должен всё исключить. — Хорошо. Неужели этот ублюдок действительно пытается заботиться о нём? Он же бездушный. Поверить не могу, что в его душе есть хоть капля любви. Чонин усмехается. А Сехун встаёт, берёт пачку сигарет со стола и уходит на крыльцо, чтобы покурить. Все эти разговоры про какие-то там отношения вводят его в скуку. Ещё злость. Ему вообще всё это не нравится. Что затеял его брат, чёрт возьми? Он может сам пойти и спросить, но не факт, что он вернётся живым обратно в этот дом. Шансы 50/50. Зная своего брата — даже мускул на лице не дрогнет, а его тело уже повалится на пол замертво. Пока Сехун поддавался мыслям, Чонин с Чунмёном сидели в тишине. Некоторое время, пока наверху что-то не громыхнуло. Они тут же посмотрели в сторону громкого звука и Чонин резко осознал, но Чунмён опередил его и спросил: — Вы оставили его одного?! — Чёрт возьми… Они вскочили одновременно и уже через пять секунд дверь в комнату Бэкхёна оказалась открытой. Как и ожидалось — в кровати его не было. — Бэкхён, твою мать! Чонин быстрыми шагами пошёл в ванную и увидел, что все принадлежности, что лежали на стиральной машинке — были повалены вниз. А сам Бэкхён валялся на полу. Одна рука вцепилась в ободок унитаза, а вторая пыталась поднять тело. Содержимое желудка Бэкхёна стало содержимым унитаза. Чунмён тут же подошёл и начал помогать Бэкхёну встать. А Чонин оттолкнул его и встряхнул Бёна за плечи. — Ты снова? Зачем, блять?! Бэкхён не мог говорить. Он был практически в отключке, и Чонин был уверен, что он прочистился полностью. Судя по тому, что увидел. А значит — еды в организме не было. Совсем. Решение было принято за секунды. Чонин снова взял себя в руки и был готов мыслить разумно, а главное — рационально. — Чунмён, иди и поставь чайник, пожалуйста. Чунмён кивнул и вышел, понимая, что спорить с Чонином сейчас бесполезно. А сам Ким посадил Бэкхёна на бортик ванной, придерживая одной рукой. Он заставил его почистить зубы, а затем начал раздевать, потому что вся одежда была в слюнях и остатках еды. Бэкхён начал вяло сопротивляться, и Чонин чуть ли не рассмеялся. — Бэкхён, тебя нужно помыть. Ты меня не интересуешь. Успокойся. Бён вздохнул и прикрыл глаза, понимая, что тело совсем не хочет подчиняться ему. А Чонин раздел его до трусов и впихнул в ванную, пытаясь включить воду и настроить оптимальную температуру. Он старался не рассматривать Бэкхёна. Недавние раны ещё не зажили, а старые шрамы ярко выделялись на бледной, будто прозрачной коже. Рёбра торчали так странно и Чонин мог поклясться, что будто видел сами кости сквозь кожу. Лицо Бэкхёна за последние пару дней осунулось, а пальцы на руках стали ещё тоньше. Он был истощён. И все это видели. И Бэкхён тоже. Но сам он уже не в силах себя контролировать. Потому что этот спасительный контроль был утерян сразу после того, как Чанёль исчез из его жизни. Чонин не знал, почему и зачем всё это делает, но оставаться в стороне он не мог. Чанёль попросил о помощи. И Чонин выполняет его просьбу. Ведь так? Верно. Именно так. Всё именно так. — Я сам. Чонин нахмурился и отдал губку Бэкхёну, который с трудом, но смог себя помыть. Ким лишь принёс чистую одежду и покинул помещение. Бэкхён вышел из ванной уже сам. И даже лёг в кровать сам. Без помощи Чонина. — Бэкхён, смысла спрашивать тебя о том, зачем ты всё это делаешь — нет, да? Тишина. Чонин поворачивается к парню и смотрит в его пустые глаза. Долго и пристально. Пока в помещение не заходит Чунмён с чашкой горячего чая в руках. — Вот. Чонин берёт чашку из рук Кима и садится на кровать. Бэкхён даже внимания не обращает. И Чонин придумывает кое-что. Потому что что-то ему подсказывает, что Бэкхён будет отказываться от чашки чая. Даже от неё. Он поворачивается к Чунмёну. — Можешь оставить нас одних? Чунмён хмурится. — Зачем? — Так надо. — Чонин. — Чунмён. С нажимом. Чунмён вздыхает, мельком обращая внимание на бледного и абсолютно пустого Бэкхёна. А затем смотрит на Чонина: — Не делай ему больно. — И не собирался. Чунмён кивает и уходит, прикрывая дверь. А Чонин смотрит на Бэкхёна и вспоминает своих пациентов, которых он когда-то пытался привести в чувство на войне. Придётся вспомнить. Как бы ему этого не хотелось. Но память — штука ужасная, правда? Она только и рада подбросить эпизоды из прошлого. — Бэкхён, это чай. И ты должен выпить хотя бы его. Понятно? — Я не хочу. Я ничего сейчас не хочу. Уйди, Чонин. Просто уйди. — Ладно. Понял. Чонин ставит чашку на тумбочку около Бэкхёна, а сам снимает обувь и забирается на кровать. Бэкхён не успевает ничего понять, как оказывается прижатым к груди Чонина, который обхватывает его рукой за пояс и укрывает их обоих одеялом. Бэкхён начинает сопротивляться, потому что объятия душат, но Чонин вдавливает его в свою грудь и шепчет прямо в ухо: — Все лишь несколько глотков. Бэкхён резко замирает и расслабляется. Потому что… Чанёль так говорил. Чанёль так ему говорил. Пять ложек… три ложки… несколько глотков. Чанёль… Чонин, пользуясь таким внезапным послушанием Бэкхёна, берёт чашку с тумбочки и подносит к губам Бэкхёна. И тот делает один глоток. Чонин вздыхает с облегчением и откидывает голову на спинку кровати, осторожно прижимая хрупкое тело Бэкхёна к себе.***
吴亦凡 — TIAN DI 天地
Сехун сидел на окне на кухне и курил. Сегодня он много что-то курит. Как паровоз. Чунмён спустился со второго этажа сам не свой. Он поглядывал наверх, сидя на диване, и Сехуну прямо до одури было интересно, что же произошло, пока он был на улице. Поэтому он смотрит на Чунмёна и говорит: — Мён, давай чаю попьём? — А? Чунмён резко выныривает из своих мыслей и смотрит на парня в ответ. — Чайку выпьем? Чунмён лишь кивает и встаёт с дивана, направляясь к чайнику. Сехун молча наблюдает за ним, пока мужчина заваривает чай и достаёт чашки. Он делает это тихо, а затем передаёт чашку Сехуну, который тут же делает последнюю затяжку и выкидывает бычок в окно. — Садись напротив, подоконник большой. Места хватит. Чунмён снова лишь молча кивает и забирается на подоконник, притягивая колени к себе. Он делает глоток чая и смотрит в пустоту. — Что случилось? Чунмён поджимает губы. — Бэкхён. Он снова вызывал рвоту. Сейчас Чонин поит его чаем. Сехун кивает. Было ожидаемо. Снова наступает тишина. Сехун допивает чай быстро и снова закуривает. Чунмён также допивает свой чай и отставляет чашку на стул, который стоит рядом. Сехун делает затяжку и слышит: — Куришь, как паровоз. Тебе нравится? Сехун смотрит на него. — А тебе нравится? — Что? — Бэкхён. Он тебе всё ещё нравится? Чунмён сглатывает и отворачивается к окну, снова всматриваясь куда-то вдаль. Странно, что после того, как Чонин перестал действительно напяливать на его голову пакеты или повязки — он так и не запомнил дорогу сюда. Его всегда довозил водитель Чонина. И он постоянно смотрел в окно. Но в памяти ничего нет. Будто специально. — Молчание — знак согласия. Чунмён выныривает из внезапных мыслей и снова смотрит на Сехуна. — Нет. Я просто… привязался к нему. Это привязанность. Привычка всегда находиться рядом и помогать. Сехун кивает, давая понять, что понял информацию. А затем выкидывает бычок, немного привстаёт и наклоняется к Чунмёну, который не ожидает такой близости и поэтому даже руку вперёд выставляет. Сехун посмеивается и облизывает губы. — Скажи, док. Через сколько я сдохну, если буду курить, как паровоз? Чунмён вздыхает. — Откуда мне знать? Всё зависит от твоего организма. У каждого индивидуально. — Можешь посмотреть мой организм? Даже полапать… пощупать можешь. Тебе можно. Чунмён смеётся и закатывает глаза. — Снова твои дешёвые подкаты? Сехун улыбается и садится обратно на своё место. Чунмён вдруг становится серьёзным. — У меня двое детей. Я был женат. И у меня за спиной 31 год жизни. Ты действительно думаешь, что твои подкаты сработают? Или ты просто так развлекаешься? Сехун вздыхает. — А мне нельзя? — Он смотрит на серьёзного Чунмёна. — Развлекаться? Это плохо? — Ты понимаешь, в каком мы дерьме? — Док, не выражайтесь, вам не к лицу. Чунмён лишь вздыхает. И Сехун снова закуривает. Какая там по счёту уже? — Я хоть и младше намного, Мён, но в жизни повидал пиздец как много дерьмеца. Хочешь секрет раскрою? — Чунмён внимательно смотрит на него, замечая резкие черты лица и абсолютную серьёзность. — Исин является моим братом по отцовской крови. Его мать родом из Китая. — Сехун делает затяг. — Наследие отца отдали мне, но я отказался. А Исин взял всю власть себе и посмотри, что теперь вышло? Чунмён сглатывает и пытается переварить. — Я всегда оставался в стороне, но сейчас я начал понимать, что всё выходит из-под контроля. И я чувствую себя полным дерьмом, потому что тогда не взял всё под свой контроль. Потому что этого бы всего не было сейчас. Всё было бы по-другому. Я ненавижу тот факт, что Исин мой брат. И сейчас, когда всё так, скажи мне… — Он смотрит на Чунмёна, который внимательно его слушает, немного хмурившись при этом. — Я разве не имею права развлекаться? Перед смертью не надышишься. Я могу подохнуть от руки брата в любую секунду и поэтому я буду развлекаться. Это моя философия в жизни. — Развлекаться? — Ага. Сехун снова отворачивается и делает затяжку. А через минуту слышит: — Сигаретой поделишься? Сехун усмехается и снова наклоняется к Чунмёну, хитро изгибая бровь. Он не достаёт сигарету, а делает затяг и выпускает дым прямо в лицо мужчине. Тот вдыхает поглубже. Нервное напряжение достало уже. — Я старше. Имей уважение. Сехун посмеивается и достаёт новую сигарету, предавая Чунмёну. Он даёт огоньку и наблюдает за тем, как Чунмён совершенно спокойно затягивается и прикрывает глаза, выпуская дым из лёгких. — Курил раньше? — Было дело. Сехун смотрит на Чунмёна, пока тот курит. А Чунмён совершенно не понимает, действуют ли подкаты Сехуна на него или нет. Он не хочет ничего объяснять или понимать. И так полно сложностей. А Сехун… он защитит. В этом Ким не сомневается. Но… — Бэкхён спит. — Чонин заходит в помещение и Сехун встаёт с подоконника. — И перестаньте курить. Весь дом уже провонялся. Сехун взъерошивает макушку Чунмёна и уходит в зал. А Чунмён молча провожает его взглядом и через секунду снова утыкается в окно, уходя в свои мысли.