Сехун знал, что ни к чему хорошему не приведёт поведение его брата, потому что всё уже переходит ту грань нормальности. Или хоть какой-то крупицы того, что это разумно. Ничего уже не разумно. Сехун понимает, что надо что-то делать. Чанёль должен вернуться. Однозначно. Сехун почему-то верил в это.
А ещё он уже полчаса смотрел на Чонина, который сидел на кровати Бэкхёна и рассматривал его. Что он искал в этом маленьком злом человечке Сехуну неизвестно, но это выглядело странно.
Сехун стал замечать многое. Излишняя забота. Желание защитить. Поддержать. Помочь. Утешить. И обнять. Дотронуться. За последнюю неделю Бэкхён благодаря Чонину начал есть. Мало, но Чонин не заставлял. Он позволял есть столько, сколько нужно Бэкхёну. Или точнее… столько, сколько он себе позволял. И это работало. Что случилось с их взаимоотношениями — Сехуну неизвестно. Но что-то поменялось. Чонин часто клал ладони на плечи Бэкхёна или мог погладить щёку. И Бэкхёну это не казалось странным. А вот Сехуну даже очень.
И если честно — он даже не хочет знать, что между этими двоими. Он прекрасно знает, что происходило в жизни Чонина, и Сехун уверен, что тот не дурак. Иначе Чанёль сотрёт его в порошок.
Сехун спускается вниз. И застывает на месте. Чунмён сидит на полу около входной двери и держит руку на шее. И всё бы ничего, но рука вся в крови. Сехун почувствовал необъяснимое волнение и ринулся к мужчине, тут же присаживаясь около него.
— Чунмён, что случилось? — Кима трясло. Ощутимо. Сехун понял, что Чунмён сейчас не соображает. У него шок. Он решил всё за секунду. — Вставай. Пошли.
Чунмён и этого не услышал будто. Поэтому Сехун насильно поднял его с пола и потащил за собой в свою комнату. Там он посадил его на кровать и пошёл в ванную. Он взял аптечку, намочил марлю водой и вернулся обратно. Чунмён сидел на месте. Его всё также трясло.
Сехун осторожно присел перед ним и попытался заглянуть в глаза.
— Чунмён, посмотри на меня. Ты в безопасности, слышишь? Я здесь.
— Он…
Сехун нахмурился.
— Кто он? Чунмён?
Чунмён посмотрел всё-таки в глаза Сехуну и вдруг будто очнулся. Он облизнул губы и начал убирать руку от шеи. И Сехун увидел. Рана. Достаточно глубокая для того, чтобы пошла кровь, но недостаточно для того, чтобы задеть что-то важное.
Чунмен пытался вытереть руки об свои штаны, но Сехун остановил его хаотичные движения своими руками.
— Чунмён, позволь, я помогу?
Ким лишь вздохнул, давая молчаливое согласие. Даже трясти стало меньше. Но дыхание было сбитым.
Сехун начал вытирать рану на шее, пытаясь не причинить боли.
— Расскажешь?
Чунмен услышал вопрос Сехуна и через секунд 10 всё-таки кивнул.
— Он угрожал мне. Сказал, что перережет глотку, если Бэкхёна не вылечу. — Сехун стиснул зубы. — Он был таким страшным в тот момент. Я даже испугался. Казалось, что вот вот и он… действительно меня прирежет…
Сехун вытер шею и начал обрабатывать рану. Чунмён молчал всё это время, лишь щурясь от жгучей боли. Сехун аккуратно обработал рану и наложил специальный пластырь. А затем убрал всё, и Чунмён ушёл. Но вернулся обратно. Он облокотился о дверь. Сехун заметил, что тот умылся и помыл руки. А также снял свитер и сейчас стоял перед ним в одних джинсах. Сехун пытался утихомирить внутренних бесов, но только дурак не заметит, в какой Чунмён хорошей физической форме.
— Есть лишняя футболка? Просто с собой вещей нет. А я сегодня отсюда никуда уже не уйду, потому что на улице мракобесье.
Сехун лишь кивнул и достал чистую футболку из ящика. Он передал её Чунмёну, подождал, пока он напялит её, а затем подошёл ближе. Чунмён лишь успел поднять глаза на него. И уже через пять секунд оказался в плену рук Сехуна, который совершенно спокойно обхватил его за талию и похоже не собирался отходить.
— Сехун, отпусти. Сейчас вот вообще… ни к месту.
— А потом было бы к месту?
— Сехун.
Чунмён даже попытался его оттолкнуть, но Сехун лишь хитро улыбался и не отпускал.
— Я не собираюсь ничего делать с тобой. Я просто хочу тебя успокоить. Просто позволь мне тебя обнимать некоторое время, ладно?
— Сехун, я же говорил, что мне 31 и я…
— Что ты? Хорошо, мне 23 и что из этого?
Чунмён вздохнул.
— Брось, док, мы же ничего такого не делаем, правда?
Сехун сжал талию сильнее, и Чунмён чуть ли не подавился воздухом. У этого мальчишки было такое невозмутимое лицо, что хотелось придушить его.
— Сехун…
— Ну что?
Сехун вдруг улыбнулся, и Ким всё же сдался, расслабляясь и утыкаясь в его плечо лбом. О тут же начал поглаживать его по спине и положил свой подбородок на тёмноволосую макушку. Они отчётливо ощущали эту перемену в атмосфере вокруг. Причём они ведь даже толком не знали друг друга и нормально не разговаривали, но тянуло ведь… тянуло сильно. Только вот обстоятельства, что связывали их — не очень.
— Я так испугался сегодня. Это было ужасно, Сехун.
— Но ты же взял себя сейчас в руки, верно?
— Нет. Нет, Сехун. Я всё ещё в том моменте. Я…
— Тс. — Сехун обнял покрепче. — Тогда сейчас побудь слабым. Но чтобы с утра был как огурчик, понял?
Чунмён лишь кивнул и поднял свою голову, посмотрев Сехуну в глаза.
— И вот зачем ты такой появился в моей жизни, а?
— Какой?
Сехун поднял руку и погладил Кима по щеке.
— Мальчишка, который пытается совратить взрослого мужчину.
Сехун вдруг ухмыляется.
— Это я-то мальчишка?
Чунмёна прижимают к стене и обнимают. Но только уже не нежно. Чунмён вжимается в дверь. И всё становится серьёзнее. Сехун слишком близко.
— Сехун, я не отвечу взаимностью.
— А кто сказал, что мне нужна твоя взаимность?
Сехун как-то даже грубо притянул его к себе впритык.
И Чунмён вдруг понял.
— Отвлекаешь меня?
— Нам обоим это необходимо. Разве нет?
Чунмён сглатывает. Они же по сути друг другу никто. Их же ничего не связывает. Почему бы…
— Тогда отвлекай усерднее.
Сехун лишь нахально улыбнулся и его губы оказались на уровне губ Чунмёна, который тут же потерял связь с реальностью, когда подался вперёд. Вот так вот просто. Чтобы отвлечься. Одежда полетела к чертям, а тело шло навстречу к горячим рукам.
И неважно, что нет ничего. Главное — это помогает забыться. И им это нужно.
***
Бэкхён проснулся, когда уже было поздно. Он заметил спящего Чонина рядом и потрогал его за плечо. Тот тут же начал просыпаться, будто по щелчку. Чонин сонно посмотрел на Бэкхёна.
— Что-то случилось?
— Да. Мне кажется, что…
— Что?
— Ко мне начал возвращаться аппетит. И я бы…
— Я принесу чай и что-нибудь лёгкое?
Бэкхён прикусил губу и сглотнул. Но кивнул. И Чонин действительно быстро встал и пошёл вниз. А Бён понимал, что будет чертовски сложно сейчас что-то съесть, но желудок требовал. Не моральный голод, а именно желудок, который молчал уже несколько месяцев. Урчит. Сильно урчит. Бэкхён чувствовал голод. И боялся его. Потому что голод может управлять людьми. А он не хотел этого.
Бэкхёна начала накрывать паника. Банально. Но он попытался подавить её, когда вошёл Чонин с чашками чая в руках и печеньем. Обычным овсяным печеньем. Маленьким. Его съесть можно очень быстро. Ничего же не будет, да?
Бэкхён прикрывает глаза. Только когда Чонин дотрагивается до плеча и успокаивающе гладит по нему — парень приходит в себя. Немного отпускает.
— Оно вкусное и свежее. Сегодня купил, когда ехал домой.
— Ты называешь это место домом?
— Да. Потому что я никогда не жил где-то так долго. Обычно всегда был на базе. Или в убежище.
Бэкхён внимательно слушал, осторожно откусывая печенье.
— Вкусное…
Чонин улыбнулся и кивнул, отпивая немного чая.
— Я же говорил. Только пережёвывай хорошо. Тебе нельзя слишком твёрдую пищу.
Бэкхён жуёт и чувствует, как желудок начинает работать. У него проблемы с кишечником, проблемы с пищеварительной системой и всё это очень тяжело и трудно, но он старается. Даже сковь боль и эмоции. Потому что надо стараться. Ради Чанёля. Он же должен вернуться. И Бэкхён должен быть в порядке. Он не должен разочаровать его. Он обязан быть в порядке.
— А когда Чанель вернётся?
Чонин напрягается от внезапного вопроса.
— Скоро. Думаю, что скоро.
Бэкхён вдруг улыбается и откусывает ещё печенья. Чонин странным образом действует на Бэкхёна успокаивающе. А мысли о возвращении Чанёля придают сил. И сейчас Бэкхён действительно чувствует, что всё ещё может наладиться.
Что всё будет хорошо.
Чонин лишь смотрит на него. Бэкхён допивает чай, доедает печенье, и Чонин ставит чашки на столик, который стоит рядом с кроватью.
— А где Чунмён? Он должен был уже прийти, разве нет?
Чонин заметил, что за последнюю неделю Бэкхён стал не только кушать, но и стал снова общаться с людьми. Ему действительно становится лучше.
— Наверное, с Сехуном разговаривает. А может и не приехал. Там ливень на улице.
Бэкхён кивает.
— Ложись спать. Время позднее.
— Но я только проснулся, Чонин.
Бэкхён выпячивает нижнюю губу и Чонин вдруг смеётся, вздыхая.
— Ну и чего ты хочешь?
— Хочу поболтать. Пока не усну. Давай?
— Мне остаться с тобой?
Бэкхён кивнул, и Чонин лёг рядом на кровать. Он подложил руки себе под голову и посмотрел в потолок. Бэкхён устроился на другой стороне поудобнее и закрыл глаза.
Они болтали долго. Ни о чём. И об всём. Они не касались того, что сейчас происходило. Они просто разговаривали о беззаботном времени, когда всё ещё было хорошо. И сейчас. В этот момент. Казалось, что всё действительно наладится.
По крайней мере — каждый из них хотел в это верить…
