hungry

Бэкхён сидел неподвижно ещё какое-то время. Привкус супа во рту немного возвращал в реальность, но Бэкхён всё также не мог пошевелиться, потому что сил не было никаких. Они были ему и не нужны сейчас. Чанёль ушёл. Никто его не тронет. Бэкхён медленно повернул голову к заходящему в комнату Чонину. Мужчина подошел и сел рядом. — Ты в порядке? Кивок. — Поел? Снова кивок и слёзы так некстати. Снова. Бэкхён готов бить себя по щекам, чтобы не плакать. Он просто закрывает глаза ладонями и чувствует, как тёплые руки обнимают за плечи, притягивая к себе. Бэкхён привык к теплу Чонина. Оно всегда спасало. И было так уютно. На самом деле, он как верный друг, который всегда приходит на помощь. Когда страшно. Когда не видишь смысла. Парень убирает руки от лица и хватается руками за плечи Чонина, утыкаясь лицом куда-то в область его груди. Так спокойнее. — Он сказал, что я хороший мальчик. Что я послушный. Бэкхён говорит, потому что надо кому-то сказать. А Чонину он доверяет. Как никому другому. Чонин лишь кивает и прижимается губами к макушке. Он чувствует себя так, будто умирает изнутри. Прекрасное чувство. — Я поел, потому что он меня накормил. И теперь, Чонин, я не знаю, что мне делать с этим. — А что ты хочешь сделать? Чонин знал, но хотел, чтобы Бэкхён сам озвучил. И он не заставил долго ждать. — Я хочу вызвать рвоту. — Бэкхён. Суп — это жидкость. Понимаешь? От неё ничего не изменится, но твой организм усвоит витамины хоть какие-то. — Бэкхён сглатывает. — Если хочешь, я могу удержать. Могу держать тебя хоть целый день. — Просто поспи рядом. Я усну, а когда проснусь — будет уже не так всё сложно. Чонин кивает. Бэкхён вылезает из объятий, ложась на подушку. Чонин ложится напротив и смотрит, как он закрывает глаза. Такой хрупкий. Чонин рассматривает его лицо долго, понимая, насколько сильно хочется дотронуться до него, но останавливается. Он не имеет никаких прав на Бэкхёна. И Чанёль тоже. Бэкхён принадлежит только себе. Но так сильно зависим от Чанёля, что становится страшно. — Чонин… Мужчина смотрит на парня, который так и не открыл своих глаз. — Обними меня, ладно? Чонин легонько улыбается, придвигается ближе и притягивает к себе, обнимая крепко крепко. Так, чтобы согреть и защитить. А Бэкхён проваливается в сон так быстро, что уже не замечает пальцев на своей щеке и тихое, сказанное шёпотом откровение. Даже не по отношению к Бэкхёну. А по отношению к себе.

«я готов умереть за тебя, бэкхён»

***

Чанёль сидел в кабинете Исина и ждал его, но почему-то отчётливо казалось, что он может просто не прийти после прошлого разговора. Чанёль не боялся. Он научился быть абсолютно бесстрашным. И эта встреча с Исином должна была расставить все точки. Пока его не было, Чанёль думал о сегодняшней ночи. И о Бэкхёне. Точнее — о его словах. Чанёлю стало очень больно и неприятно, когда Бэкхён сказал, что он не его Чанёль. Бэкхён его не принимает, а это значит, что такой Чанёль ему не нужен? Пак сжал кулаки. Бэкхён был таким покорным, но таким зажатым. Он готов был отдаться ему только ради того, чтобы возвратился его Чанёль. Он готов на всё? Действительно на всё? Чанёль помнил всё о Бэкхёне. Помнил прошлое. Но заставить своё сердце биться чаще рядом с ним — не получалось. Паку казалось, что ему сможет помочь только Бэкхён. Это его миссия. Возродить что-то умершее внутри него. Сгнившее. А Чанёль именно прогнил. Он понимает всё. Он всё осознаёт. Но не может что-то почувствовать. Есть похоть, есть желание, есть дикость, но нет любви. Нет того, что было раньше. Бэкхёна хотелось защищать. Но от себя защищать не хотелось. И Чанёль понимал это. А ещё он чувствовал что-то жуткое. Что-то, что вызывает ярость внутри. Например, когда рука Чонина на талии Бэкхёна или даже когда он просто находится рядом. Чанёль не дурак — он понял, что Бэкхён привязался нему, но Чанёль своим делиться не будет. Он понимает, что ему промыли мозги, что его ломали тысячу раз, что он теперь не тот, но одно осталось неизменным. Бэкхён. Он его. И ничей больше. Из мыслей его вырывает голос Исина. — Снова ты? Зачем на этот раз припёрся? — Уходи в отставку. — Что? Ты больной? Совсем свихнулся? Исин рассмеялся и плюхнулся в своё кресло. — Даже если и больной, ты не меньше моего понимаешь, что случится, если я настучу на тебя легионам. — А кто тебе позволит? Исин достаёт пистолет. Дуло тут же приветливо смотрит Чанёлю в лицо. Сам Чанёль усмехается. — Если ты убьёшь меня — подпишешь себе смертный приговор. — Чанёль, почему ты вообще решил, что можешь приходить сюда и указывать, что мне делать? — Потому что ты сам поставил себя неправильно. — Чанёль пристально смотрит Исину в глаза. — Твой отец создавал эти легионы и всё, чем ты сейчас обладаешь — не такими путями, которыми ты всё это держишь на плаву. Если бы он знал об этом, ты был бы трупом уже давно. И никто бы не заступился. — Я с самого начала знал, что у тебя есть связи где-то. И кто эти крысы, что выдали тебе всю информацию? — Их уже убрали. Не переживай, я найду новых. Исин вздыхает и убирает пистолет через пару минут, потому что другого выбора у него нет. Чанёль встаёт с места и наклоняется к нему, но Исин отклоняется чуть назад. Чанёль лишь усмехается, понимая, что тот просто боится. Он чувствует это. — Ты больше не имеешь веса в моей жизни. Ещё раз притронешься к Бэкхёну или я тебя увижу рядом с ним хоть на секунду — даже на запреты легиона наплюю. — Настолько его любишь, что готов пожертвовать собой, ради его безопасности, и плюнуть на все запреты? Чанёль застыл на мгновение. Любит? — Тебя это не касается, Исин. Оставь его в покое. — Я думал, тебя ничего не сможет уже возвратить к прежней жизни, а он может, да? — Ты заткнёшься или помочь? — Не отрицай очевидного, Чанёль. Бэкхён — твоя слабость. Признай уже это. Чанёль ничего не говорит. Он разворачивается и уходит. Домой возвращается лишь под вечер, когда на улице начинает темнеть. Всё это время он бездумно шатался по улицам, бросив машину где-то для того, чтобы подумать. Он долго думал. Бэкхён не его слабость. Он его любил. И, возможно, любит и сейчас, но не может этого почувствовать, потому что внутри ничего не осталось. Защитить хочется и он действительно пойдёт на всё, но… — Ты пришёл? Он как раз курил на крыльце, когда Чонин вышел к нему. Он также закурил, вставая рядом. Они стояли в тишине, ничего не говоря. И было что-то опасное во всё этом. Чонин чувствовал, что что-то надвигается, но он не знал, что это, пока Чанёль не подал голос. — Давно тебе нравится Бэкхён? Чонин застыл на месте, выдохнув, затем выкинул бычок от сигареты и посмотрел куда-то вдаль. — Ты же не думал, что я буду держаться в стороне от него, пока тебя не было? — Я знаю, что ты постоянно был рядом. И он тебе доверяет. Но не смей прикасаться к нему, Чонин. — Может, он сам выберет, кто ему нужен? Чанёль резко выкидывает бычок и вдавливает Чонина в стену дома, держа за ворот рубашки. — Он не твой. — Но и не твой. Чонин не отводит взгляда. Он пристально смотрит в глаза Чанёля, пытаясь найти там хоть каплю здравого смысла и рассудка, но они тёмные. Его глаза лишены жизни. Они просто тёмные. В них кипит злость. Ярость. — Бэкхён никогда не выберет тебя, Чонин. Потому что он мой. И он тоже так считает. Я видел это в его глазах сегодня утром. — А ты не думал, что он просто болен? Чанёль резко отпускает Чонина и заходит в дом. Бэкхён не болен. Он его. Ничей больше. Почему от мысли, что Бэкхён может разлюбить его, становится так невыносимо? Чанёль поднимается наверх, игнорируя Сехуна и Чунмёна, приветствующих его. Он заходит в комнату и видит Бэкхёна, который стоит у кровати. Он тут же поворачивается и смотрит в ответ. Пак подходит ближе и обнимает его, сам не понимая почему. А затем также резко отходит на шаг назад, но всё ещё держит за плечи. Крепко. Бэкхен непонимающе хлопает глазами. — Чанёль… Мужчина встряхивает его разок и рычит прямо в губы: — Ты мой, ясно? Ты не Исина. Не Чонина. Ты мой, ясно? Бэкхён осторожно кладёт свои ладони на щёки Чанёля, который похож на безумца сейчас. Парень дышит также тяжело, как и сам Пак, но его ещё и трясёт от чего-то так сильно, что с этой дрожью хочется что-нибудь срочно сделать. Бэкхён шепчет. Рвано, но уверенно. — Как иначе, Чанёль? По-другому же никак. Мужчина целует неожиданно нежно и тягуче, уже не так сильно сжимая плечи, но держа так, будто боялся, что Бэкхён исчезнет. Бэкхён отвечал, растворяясь в Чанёле, будто это был именно тот Чанёль, который его. Пак оторвался от губ через некоторое мгновенье и сглотнул. — Научи меня снова чувствовать. Я разучился. Но так, чтобы я не злился. — Бэкхён кивает, цепляясь пальцами за его футболку, когда ноги слабеют. — Не разочаровывай меня, ладно? Слушайся меня и всё будет хорошо. Бэкхен кивает. Потому что будет слушаться. Потому что не хочет исчезать. — Никто не сможет отнять тебя у меня, Бэкхён. Никто. Слышишь? Бэкхён снова кивает, пытаясь сдержать эмоции. А Чанёль не отпускает его больше в эту ночь. Он прижимает Бэкхёна ближе к себе, вдыхая запах его тела. Потому что это его. Он не собирается трогать Бэкхёна. Сегодня он не хочет причинять ему боли. Сегодня хочется просто уснуть и не видеть страшных снов. И знать, что Бэкхён не исчезнет снова. Что он будет рядом. Чанёль засыпает. А Бэкхёна душат слёзы.