hungry

Чанёлю было необходимо избавиться от ломки. Он сдерживал себя. Как мог. Даже обезболивающее не принимал. Терпел. Потребовалась ещё неделя. Кенсу был у Бэкхёна два раза за всю эту неделю, потому что Ким-чёртбыегопобрал-Чондэ загрузил его работой до предела. Чанёль знает почему, но молчит. Пока что. Бэкхён психовал один раз. Истерика была два дня подряд. Но Чанёль сегодня возвращается домой. И это было главной мыслью в голове Чонина, который сейчас сидел в машине и ехал в убежище. Ему сказали, что постельный режим — самое лучшее решение, если он уже не может находиться в лазарете. Его раны заживают хорошо. Да, ему немного тяжело ходить и они ноют, но всё будет в порядке. Он просто будет больше лежать, носить большую одежду, чтобы ничего не стягивать, а также менять повязки. Чонин военный врач. Именно поэтому его и отпустили раньше. Намного раньше. Ким заходит в дом и первым делом видит Сехуна, который направляется на кухню, но тут же останавливается, когда видит его. — Чонин? Ты как? — Парень подходит ближе, но не дотрагивается, видя, как Чонин держится за стенку. — Надо лечь? Кивок. — Я в норме. Просто нужно действительно больше лежать. Я ещё не могу напрягаться и как следует защитить даже не смогу, если что случится. — В больнице не захотел остаться? — Надоело. Там быстрее сдохнешь, чем придёшь в норму. Сехун понятливо кивает. А затем смотрит в сторону кухни и произносит: — Там психолог Бэкхёна. Пойдём на кухню. Познакомлю. Чонин напрягается, но идёт следом. Медленно, но идёт. А когда заходит в помещение, тут же узнает эти плечи. Чонин не знает, почему, но он запомнил эти плечи наизусть. Он садится напротив, но гость не поднимает головы. Сехун ставит чашки на стол и только тогда доктор поднимает взгляд. Они пристально смотрят друг на друга, пока Сехун не спрашивает: — Чонин, ты будешь чай? — Кофе. Не отрывая взгляда. Кенсу вздыхает и изгибает бровь. — Здороваться не хочешь? — С чего бы? Раздражение резко наполняет до краёв. Сехун поворачивается, ставит чашку перед Чонином и спрашивает, нахмурившись: — Вы двое знакомы? Чонин отвечает с ещё большим раздражением. До молча слушает, зная, что тот намеренно его игнорировал всё это время, но всё выглядит так, будто Кенсу чёртов сталкер. Вообще-то… похоже на то, но не совсем. — Когда я вернулся из лагеря смерти, переспал с парнем в клубе в кабинке туалета, а он потом начал меня искать. Я не выходил на связь, разрывал все нити к себе, а этот парень оказался известным диетологом, который впутался в такое дерьмище, что теперь до конца жизни хватит. И зовут его До Кенсу. — Многозначительное «оу» со стороны Сехуна: — И познакомься. Он тот самый юморист. Сехун сглатывает и переводит взгляд на Кенсу. Неужели этот хрупкий парень — тот самый юморист со своими методами выбивания правды и дури из людей? С очень специфичным чувством юмора эпизодами. Сехун просто опешил. Он никогда бы не подумал, что будет общаться с таким человеком (уже почти две недели) совершенно спокойно, будто они старые друзья. — Да ладно. А я то думал, что хотя бы кто-то не будет знать обо мне всю правду. — Неа. Я растрепу всем. Чонин знает, что ведёт себя сейчас, как маленький вредный ребёнок. Но он делал это специально, потому что не думал, что когда-либо столкнётся лицом к лицу с этим До Кенсу. В этой жизни он пересекаться с ним не хотел. Совершенно точно. Это не входило в его планы. Сехун вздыхает. — Я вижу, вы очень друг друга любите, да? Чонин резко спрашивает, практически перебивая: — Вот скажи, зачем ты меня искал все эти годы? Кенсу изгибает бровь и отвечает так, как хочется, а не так, как есть на самом деле: — Ну ты трахаешься хорошо. Чонин цокает. И отпивает немного кофе. Сехун стоит молча. Потому что просто не знает, что сказать. Тут аура такая на кухне, что хочется слиться со стеной. Но Чунмен разряжает обстановку, заходя в помещение. Он снова вышел на работу, поэтому бывает в доме не часто. Только, если случается что-то серьёзное. Или он необходим. — Чонин? — Мужчина подходит ближе и рассматривает Кима, замечая его позу. — Сильно больно? Ким сидит полусогнувшись. Ему так проще, но он знает, что нужно просто лечь. Чонин легонько улыбается Чунмёну и невесомо пожимает его руку, которая легла на плечо секунду назад. — Терпимо. Восстановлюсь. Меня отпустили раньше из-за моего прошлого. Я справлюсь. Чунмён кивает и идёт к Сехуну. — Бэкхён у себя? Чонин встаёт с места. Кенсу всё это время молчит. Чунмён коротко отвечает: — Да. Сидит на подоконнике. Он будет рад тебе. И Чонин кивает. Он медленно бредёт на лестницу. Кенсу провожает взглядом, который Ким чувствует. Но сил нет сейчас что-либо говорить или как-то реагировать. — Его прошлое. Он имеет ввиду то, что является военным врачом? — Думаю, да. Чунмён хмурится. И спрашивает, откуда он знает, но Сехун принимается кратко объяснять ситуацию так, чтобы не сказать лишнего. Ким же уже всего этого не слышит. Он поднимается на второй этаж и подходит к двери в комнату Бэкхёна. Мысли начинают одолевать. Чанёль запретил приближаться ближе, чем на метр. Это было его условием возвращения домой. А Ким пообещал, потому что хотел вернуться. Сегодня Пак тоже должен вернуться, но позже. Ему ещё нужно съездить по делам. Они перекинулись лишь парой слов сегодня утром. Но этого было достаточно. Чонин приоткрывает дверь и заглядывает внутрь. Бэкхён поворачивает голову и резко встаёт, хватаясь за подоконник, потому что чуть ли не упал из-за головокружения. Чонин несётся, игнорируя боль. Подхватывает, но тут же убирает руки, когда понимает, что Бэкхён крепко стоит на ногах. Чонин только сейчас осознаёт, что даже не подумал о своём обещании. Между ними не метр. Между ними пара жалких сантиметров. Бэкхён смотрит внимательно. Чонин смотрит в пол. Не может смотреть в глаза. — Ты вернулся. — Да. Вернулся, Бэкхён. Рука Бёна ложится на плечо. Чонин резко поднимает голову, встречаясь взглядом. Бэкхён сглатывает. — Он запретил к тебе подходить. — Я не скажу. Чонин улыбается. И вздыхает. Бэкхён за секунду прижимается к нему и обнимает. — Только не сильно сжимай. Мне напрягаться нельзя. Чонин щурится от болезненных ощущений. Бэкхён тут же ослабляет хватку. Рука Кима ложится на затылок, начиная перебирать волосы. Глаза прикрываются. Но так больно. Чонин так давно не видел его. Так давно не касался. А сейчас может это делать. И всё равно легче не становится. Только хуже. Он так погряз в своих чувствах. А теперь должен их отпустить. Обязан. Потому что Бэкхён никогда не будет чувствовать к нему того же. Потому что он никогда не сможет полюбить его. Потому что так сложилось. Но он не может требовать. Единственный вариант — отпустить. Сложно. Трудно. Но надо. Это необходимо. Он сможет это сделать. Чонин медленно отстраняется и отходит на шаг назад. — Мне нужно лечь, ладно? — Да. Конечно. Бэкхён слабо улыбается, а Ким молча выходит за дверь и прислоняется к ней спиной. Он закрывает глаза. И через несколько секунд уходит в уже приготовленную для него гостевую комнату в конце коридора. Кенсу смотрит из-за угла. И хмурится мужчине вслед. Но Ким этого не замечает и заходит в спальню, закрывая за собой дверь.

***

— Торговля людьми. Я хочу разорвать договор. Я просмотрел документы. Исин занимался отборным дерьмом. Сехун приехал к Паку в личный кабинет, где решались сейчас все дела. Потом Чанёль должен будет поехать домой. Сехун посмотрел на задумчивого мужчину, который сидел и пялился в одну точку. Но продолжил, потому что Чанёль часто так делает, и это абсолютно не значит, что он не слушает. — Договор с Чондэ разрывать не буду. — Кто? — Вопросительный взгляд Сехуна, и Пак уточняет. — Торговля людьми. — Нафаня. — Ву Ифань? Чанёль усмехается, вспоминая этого высокого мужика в плаще. Он видел его много раз. Работал фотографом именно с ним. И кто же знал, что они встретятся именно таким образом и при таких обстоятельствах когда-то. А то, что они встретятся — Чанель знал наверняка. — Чонин был у него в плену. Сехун удивлённо вскидывает брови. — Оу. Я не знал. — Нужно будет встретиться. — Ты поможешь мне? Сехун смотрит с надеждой. Потому что сам пока не в состоянии руководить процессом. Ему нужно время, чтобы освоиться, а разрывать ненужные контакты нужно уже сейчас. Чанёль единственный, кому он может доверить это. — Помогу, Сехун. Но от тебя кое-что потребуется. Вопросительный взгляд. — Подыщи себе замену. Доверяю это тебе. Но если проколется — голову снесу обоим. Сехун лишь кивает. Они общаются на эту тему ещё примерно час. А затем машина везёт Чанеля в убежище. Сехун заходит в дом первым. Чанёль следом. На диване сидит Кенсу, который тут же кидает на него взгляд. Чонина не видно. Чунмёна тоже. Чанёль вздыхает. Мысли о Бэкхёне не давали покоя. Единственное, что он чувствовал — это злость. Она всё ещё была. Потому что ему совсем не нравятся эти истерики, отказы от еды и психи. Как маленький ребёнок. Он помнит всё, что ему рассказывали. И эти мысли про то, что Бэкхён причинял себе боль — бьют в голову уже двое суток. Он просто вспомнил об этом. И теперь не уходит из головы. Чанёль хотел его увидеть. К Бэкхёну уже начало тянуть. Но жаль только, что это были не тёплые чувства. Бэкхёна хотелось проучить. Как ребёнка. Хотелось, чтобы он понял, чего хочется Чанёлю. Потому что он пытался объяснить тысячу раз. Просил ведь быть послушным. Но Бэкхён не слушает. И не хочет слушать. А терпение Пака на исходе. Он тут же направляется к лестнице. Но Кенсу останавливает: — Чанёль, только без агрессии. Мы только начали налаживать работу его головы. Нагрузки ему не нужны. Ни нервные, ни физические. Пожалуйста, не дави на него. Чанёль глянул на Кенсу. И отчеканил: — За плохое поведение нужно наказывать. Он пока что не понимает, чего я от него хочу. Придётся объяснить. Кенсу тут же встаёт и подходит ближе. — Чанёль. Ты разрушишь сейчас всё, если пойдёшь к нему. — Ещё одно слово, и твоя помощь мне больше не нужна. Кенсу замолк. Внезапно. Не стал ничего говорить. Просто отпустил Чанёля, который так и не понял, что держит Кенсу здесь до сих пор. Дверь поддалась сразу. Бэкхён лишь повернул голову и хватило секунды, чтобы подлететь к Паку и со всей силы обнять. Осознание не пришло сразу, но рефлекс. Обнимать. Хвататься пальцами. Слышать стук сердца. Бэкхён рыдал навзрыд. Потому что Чанёль здесь. Чанёль прикрывает глаза. Сердце пропускает удар. Он резко отходит назад, отцепляя пальцы Бэкхёна от своей одежды. Он отодвигает его силой назад и смотрит пристально. Бэкхён весь в слезах стоит перед ним. Весь такой болезненный, хрупкий и маленький. Это бесит. Ужасно бесит. Но сердце пропускает удар. Почему? Пак вызывает дрожь своим взглядом и все кишки скручивает. Этот взгляд пробирает до костей. Бэкхён резко умолкает, когда Чанёль тихо, но приказным тоном произносит чёткое: — Раздевайся.