hungry

— Бэкхён, почему ты молчишь? Кенсу пытался растормошить парня, потому что тот пялился в стену, сидя на подоконнике. Он ничего не говорил, не шевелился и просто обнимал свои колени руками. Он был где-то глубоко. Будто в себе. До закинул ногу на ногу и хмыкнул. — О чём ты так усиленно думаешь? Я уже здесь полчаса торчу, а от тебя и слова не дождался. — Бэкхён резко выдыхает и вдруг направляет взгляд на Кенсу. — Что случилось? Бэкхён сглатывает. — У меня к Чанёлю влечение. Кенсу изгибает бровь. — Физическое? — Кивок. — Ты хочешь его… как мужчину? — Кивок. — Расскажи, каким образом ты это понял? Бён опустил взгляд и прикусил губу. Кенсу даже улыбнулся легонько, заметив смятение на лице мальчишки. — Мы взрослые люди. Давай, Бэкхён, ты же знаешь, что мне можешь рассказать обо всём на свете. Бэкхён вздыхает и смотрит на Кенсу снова. — Он решил посмотреть на шрамы. А потом разозлился. Хотел наказать. — Бён резко замолкает, понимая, что не хотел этого говорить. Но Кенсу молчал. И не показывал никакого удивления. Поэтому, не услышав никаких вопросов, Бэкхён продолжил. — Но я решил поцеловать его. И поцеловал. Наступила тишина. Кенсу не хотел давать времени на этот раз, потому что сейчас Бэкхён сто процентов начал прокручивать тот момент в голове. Он может снова уйти в себя. — И что же он сделал в итоге? — Ответил. Бэкхён посмотрел Кенсу в глаза. И До смотрел, не отрываясь. Он ждал продолжения. Но Бэкхён упорно молчал. — Бэкхён, ты хочешь об этом поговорить или нет? — Хочу. — Тогда говори. Я выслушаю. И мы вместе попробуем понять, что ты чувствуешь. Бэкхён поджал губы. Было видно, что о таком личном он боялся говорить. Потому что опять же — Чанёль выступал в роли того, кто сдерживал его от того, чтобы говорить обо всём. К Кенсу доверия всё же не было. Чанёль относился с осторожностью из-за Чондэ, а Бэкхён всё ещё боялся Чанёля. Но говорить нужно. Если Бэкхён переступит через себя сейчас — Кенсу будет знать о том, что он готов открыться и идти дальше. А это очень важно. Бэкхён не заставил ждать, чем вызвал лёгкую, немного даже победную, улыбку на лице Кенсу. — Я почувствовал возбуждение. — Твоё тело откликнулось на его поцелуи? Кивок. Кенсу задумывается. — Давай сегодня поговорим о твоей сексуальной жизни? — Бэкхён сглатывает, нахмурившись. — Я считаю, что это тоже нужно обсуждать. Если зашла речь об этом — значит для тебя это важно. Учитывая то, в каком ты состоянии находишься — очень хорошо, что твоя сексуальная энергия не иссякла полностью. Вздох. Бэкхён прижимает колени ещё ближе к себе, будто закрываясь. Кенсу напрягается. — У тебя был когда-нибудь секс, Бэкхён? Парень облизывает губы. Его щёки странно алеют. Кенсу вдруг кое-что понимает. И это вводит в ступор. — Ты ни с кем никогда не спал? Еле заметный кивок. Кенсу тихо усмехается. Чанёль действительно его не трогал. Слово держит. Мужчина продумывает вопросы. И через несколько минут тишины снова начинает разговор. — До Чанёля ты испытывал к кому-либо влечение? — Нет. Не думаю. Впервые я что-то почувствовал именно с ним. — Между вами были эпизоды, которые могли привести к сексу? Бэкхён задумался. — Да. Были. Но постоянно что-то мешало. Его то на работу вызывали, то у меня со здоровьем проблемы. То ещё что-то. А потом случилось всё это и… мы просто не успели. Вот и всё. Кенсу кивнул. Бэкхён такой невинный. Совсем ещё. Только вот он не рассказал кое-что — о чём Кенсу осведомлён. — Бэкхён, расскажи про Исина. — Удивленный взгляд. — Я знаю про вас. Доверие, помнишь? Ты умолчал о нём и о ваших отношениях. — Никаких отношений между нами не было. Это прозвучало повышенным тоном и очень резко. Кенсу приподнял бровь и усмехнулся. — А вот это мне уже нравится. Просыпайся, Бэкхён. Давай. Я жду от тебя правды. Бэкхён сглатывает и яростно поджимает губы. Он не хочет вспоминать. Абсолютно не хочет вспоминать о том, что было кода-то и о том, что случилось недавно. Это не то, что он хочет помнить. Это то, что должно стать мусором в его голове. Так ведь Кенсу говорил? Правильно же? Бэкхён отвечает через силу. Но отвечает. Стараясь не сильно углубляться в потайные уголки своей памяти: — Когда я сбежал из детского дома, он меня содержал. Попутно я был моделью. Мне было слишком мало лет. Я едва стал совершеннолетним. И он начал манипулировать мной. Но я никогда не позволял ему зайти далеко. Я даже не позволял трогать мои губы. — И что же он делал? — Он просто лапал меня. — Бэкхён смотрит в одну точку с неким отчаянием. Но Кенсу видит намного больше. — Он просто целовал мою шею. И всё. И больше ничего не было. Я просто сбегал, забирая его деньги. А потом по счастливому стечению обстоятельств — он исчез. Кенсу кивает. И даёт немного времени. Чтобы Бэкхён успокоился и смог продолжить. Потому что последние события были весьма ужасающими. Кенсу понимает, что это неприятно вспоминать, но от этого может зависеть многое. Психология человека так устроена. Такие события, как насилие или домогательства — могут напрямую изменить интересы человека в сексуальных отношениях. Могут появиться новые кинки или фетиши. Могут появиться определённые наклонности, которые не всегда будут лучшим исходом. И не всегда будут иметь приятные последствия. Кенсу был уверен в том, что что-то такое есть и в Бэкхёне. Просто он сам ещё этого не знает, потому что неопытный. И невинный. — Исин домогался меня, когда я был у него в плену. Кенсу внимательно слушает, выныривая из своих мыслей. — Но я остановил его фразой о том, что Чанёль бы никогда меня не тронул. — И что же ты чувствовал? — Омерзение. — А у Чанёля были попытки? Бэкхён кивает едва заметно. — Когда он только вернулся. Он был зол. Но не тронул меня. Всё же не тронул. — И что ты чувствовал тогда? — Страх. Я просто боялся. Я был не готов, но думал, что если это вернёт мне моего Чанёля — я сдамся ему. И не стану сопротивляться. Кенсу хмурится, думая о том, что Бэкхён явно готов на всё ради Чанёля. Даже на секс. Удивительно. Как же сильно это влияние. Кенсу поражается этому до сих пор. Чанёль будто привязал Бэкхёна к себе цепью. И не даёт сдвинуться ни на шаг. Будто он Бог для него. Будто он смысл существования. Ведь так и есть по сути. Мужчина осторожно спрашивает. — И сейчас ты готов сделать этот шаг? Готов на такие отношения с Чанёлем? Бэкхён не отвечает. — Пойми, Бэкхён, если ты готов к этому — то ты должен быть максимально осторожным. Кенсу перебивают: — Он отказал. Он не захотел меня. — И каким образом ты это понял? — Он сказал, что пальцем меня не тронет, пока я не поправлюсь. Кенсу кивает, соглашаясь со своими какими-то мыслями в голове, и спрашивает снова: — И ты готов пойти на это ради того, чтобы вы стали ещё ближе? Бэкхён закусывает губу. И не отвечает. Он просто молчит. Кенсу понимает, что расстройство сильнее. Всё ещё. Оно всегда было сильнее его. Поэтому мужчина встаёт, подходит ближе и облокачивается на подоконник слева от коленей Бэкхёна. — Твоё психологическое состояние в дерьме. Если начистоту. И ты знаешь об этом, Бэкхён. — Бён опускает взгляд. — Любое плохое отношение к тебе в сексуальном плане могло отразиться на твоём восприятии. И в тот момент, когда вы с Чанёлем будете близки — это внезапно может проявиться. А ты помнишь ведь, какой сейчас Чанёль, верно? Кенсу бросает взгляд на Бэкхёна и видит едва заметный кивок. — Я хочу с тобой говорить об этом, потому что ты сам начал этот разговор. А значит, тебя это беспокоит. Я прав? — Да. Кенсу кивает. — Хорошо. Тогда расскажи мне о своих предпочтениях. — Предпочтениях? Бэкхён хмурится. — Да. Фетиши, кинки и всё такое. Кенсу с любопытством смотрит на Бэкхёна, щёки которого снова становятся красными. И улыбается. — Бэкхён, у меня очень глубокие познания в этой сфере. Поэтому не бойся говорить со мной об этом. Это важно. Понимаешь? Бэкхён сглатывает. В который раз. Кенсу уже устал считать, сколько раз за сегодняшний разговор Бэкхён либо сглотнул, либо засмущался. Сейчас у До четкое ощущение, что перед ним ребенок сидит. Хотя, какой он ребёнок, если говорит о таких вещах, верно? У него мозг уж точно не ребёнка. Кенсу пока не разобрался до конца, что у него в голове, потому что большую часть мыслей занимает пустота, попутно переходя в расстройства. И Чанёль. Он точно там прочно закрепился уже давно. Бэкхён — это парадокс. Чёртов парадокс. Он сам себя не понимает, поэтому Кенсу ещё сложнее становится понять его. Но он на то и психолог, что видит людей насквозь. Или видит то, чего не видят другие. Мужчина вздыхает и спрашивает: — Если ты снова почувствуешь что-то — мы об этом поговорим, хорошо? Кивок. Бэкхён полностью закрылся. Но в этот раз Кенсу вытаскивать обратно не будет. Им нужно поговорить о не менее важном. — А теперь, Бэкхён, расскажи о питании за последние дни. Потому что мне птичка на хвосте принесла о том, что ты снова отказываешься питаться и ищешь повод есть меньше. Весь оставшийся час они потратили на разговоры о питании. И перед уходом Кенсу сказал то, что почему-то ударило сильнее всего за сегодня: — Всегда перед тем, как начать кушать — думай о том, что сказал Чанёль тебе тогда. До встречи, Бэкхён.

***

Бэкхён думал над словами Кенсу. И когда Чунмён поставил перед ним тарелку с кашей, а затем вышел из комнаты, подумал о тех словах Чанёля. Первая ложка пошла тяжко. Но когда желудок откликнулся на пищу — Бэкхён забыл обо всём, съедая ложку за ложкой. Лишь через минуту он понял, что сорвался? Он понял, что наделал. Желудок даже от маленького количества каши стал тяжёлым. Бэкхён зажмурился и даже не заметил, как ноги понесли в ванную комнату, но его остановила открывающаяся дверь. Он остановился около входа в ванную. И замер на месте, когда понял, что пришёл Чанёль. Он стоял и смотрел на него. Потом перевёл взгляд на руку, сжимающую живот и на выражение лица. А ещё на его местоположение. Чанёль стиснул зубы и подошёл ближе. Бэкхёну пришлось снова поднимать голову вверх. Взгляд Чанёля уцепился за пустую тарелку. А затем снова вернулся к Бэкхёну. — И что ты собирался сделать после того, как опустошил тарелку? — Я хотел просто помыть руки. Вышло совсем неуверенно и тихо. По взгляду Чанёля было понятно, что он ни капельки не поверил. Он знает, что Бэкхён собирался сделать. — Я всё съел. Чтобы поправиться. Потому что ты сказал, что я должен поправиться. Я… — Замолчи. — Бэкхён замолк, съеживаясь. — Ты хотел поправиться, потому что я так сказал и именно поэтому сейчас пошёл блевать? Потому что сорвался и понял, что наделал? Потому что чувствовал вину? Снова ты это делаешь, Бэкхён? Бэкхён стиснул зубы и ничего не ответил. Потому что Чанёль сказал, как есть на самом деле. Он его слишком хорошо знал. Он слишком хорошо знает о том, что хотел сделать Бэкхён. И это больно. На самом деле больно. Но не страшно. Бэкхён сейчас не боялся Чанёля. Он, наоборот, сделал шаг ближе и снова посмотрел в его сердитые глаза. — Прости. — Нет. — Чанёль. Пак начал отходить назад и дёрнул Бэкхёна за собой. Он закрыл дверь в ванную, затем усадил Бэкхёна на кровать, а сам сел на корточки перед ним. Всё это время Бён смотрел на него не отрываясь. Он не понимал, что происходит, потому что Чанёль не был в ярости, как обычно. Он просто сердился. Он просто был… разочарован? Бэкхен потянулся руками к лицу мужчины, сам не ведая, что делает. Просто захотелось. И Чанёль положил руки поверх его, пытаясь убрать. Но Бэкхён послал всё к чёрту и притянул ближе, накрывая губы мужчины своими. Чанёль всё же оттолкнул. Даже жёстче, чем думал. Он рывком встал и отошёл на несколько шагов назад. Но Бэкхён встал напротив и теперь смотрел на него. Не отрываясь. Он не понимал, почему у него такое странное состояние. Может, потому что он только что сорвался на еду? Его кроет. Его будто кроет. А тут Чанёль. И его истерика сейчас может сыграть злую шутку. Бэкхён готов расплакаться от всего сразу. От того, что объелся, от того, что Чанёль его отвергает, от того, что он такой никчёмный. — Почему ты меня отвергаешь? Почему? Что я сделал не так? Чанёль хмурится, понимая, что Бэкхён совершенно точно не в порядке. И его это начинает злить. — Сбавь тон, Бэкхён. — Объясни мне, почему ты такой? Почему ты стал таким? Почему ты меня так ненавидишь? Почему ты злишься на меня? Думаешь, мне легко? У Бэкхёна банально срывало крышу. Он сходит с ума. Прямо сейчас. Он не может проконтролировать свои действия. Сердце бьётся где-то в горле, которое сжимает Чанёль, преодолевая расстояние между ними за секунды. Бэкхён смотрит на него со слезами истерики на глазах и щеках. Чанёль смотрит с яростью, но сжимает так, чтобы Бэкхён не начал задыхаться слишком быстро. — Ты понятия не имеешь, каким я стал. Мне сказали тебя не трогать. И я не трогаю. Но моё терпение держится только на твоей хрупкости. Бэкхён сжимает руку на горле своими двумя. И медленно проговаривает, будто пытаясь сделать больнее. Только зачем? Зачем он это делает? — Только Чонин мог меня излечить. Скрипнули зубы. И Пак налетел так, что Бэкхён не ожидал, что последуют не удары, а смачный удушающий поцелуй. В свою очередь, Чанёль не ожидал, что Бён ответит с таким рвением, что не захочется отрываться уже через пару секунд. Руки Бэкхёна обхватывают его шею, прижимаясь ближе. Он снова чувствует огромный жар внизу живота. У него пах скручивает в приятном спазме, когда Чанёль хватает руками за талию, притягивая настолько близко, что эта близость становится ловушкой. Но Пак приходит в себя. Он не распускает руки, не дотрагивается до кожи, он ничего не делает, держа себя под контролем. Хотя не хочется. Не хочется удерживать свой контроль. Но Чанёль медленно останавливается. Бэкхён всё ещё крепко держится руками за шею, потому что находится в неком затуманенном состоянии. Он даже не боится сейчас, а даже если и боится, то возбуждения больше. Он понял это. Особенно сейчас, когда Пак такой горячий прижимается к нему всем своим телом. Чанёль проговаривает прямо в губы Бэкхёна: — Больше не смей так делать, Бэкхён. Я не буду делать тебе больно. — Но я хочу этого с тобой, Чанёль. Я очень хочу. Чанёль смотрит в глаза Бёна несколько секунд и резко отстраняется. Бэкхён тянется руками за ним, но понимает, что Пак непреклонен. Поэтому еле держится на ногах, но стоит напротив. Пытаясь ровно дышать. Пытаясь прийти в себя. — Ты ужасно себя ведёшь, Бэкхён. Парень сглатывает и опускает взгляд. Потому что резкий укол вины пронизывает душу. Он вдруг начинает понимать, что говорил и что делал. Он вдруг осознаёт, что повышал тон, говорил про Чонина и провоцировал. Дурак. Бэкхён стискивает зубы. И слышит тихое, сквозь зубы: — Ещё раз будешь таким непослушным — Кенсу больше не увидишь. Дверь за Чанёлем закрывается с хлопком. Бэкхён резко падает на кровать и сворачивается в позе эмбриона. В ванную он больше не хочет. Он вообще сейчас ничего не хочет. Ему бы просто не чувствовать.

***

Чонин поехал в дом Чанёля, чтобы взять кое-какие документы. В своём сейфе. Без дела он сидеть не хочет. Даже если не может выполнять защитные функции, хотя бы будет бумагами заниматься. Их там предостаточно. Контракты, сроки, закупки и сделки. Чонин слишком давно не брался за всё это. Поэтому разминулся с Сехуном сразу же. Пак уехал ещё утром. А они с Сехуном отправились на базу сейчас. Водитель отвезёт его домой сразу же после того, как документы будут у него. Чонин быстро забрал необходимое. И уже когда садился обратно в машину — резко замер на месте. Другая машина остановилась около дома. И из неё вышел человек, от которого по спине прошёл холодок. Чонин сглотнул, но смотрел не отрываясь. Внутри проснулась злость. Ярость. Чонин видел перед собой Ву Ифаня. Человека, который сломал его жизнь. Мужчина простоял вот так, пока тот не зашёл в дом. И сел в машину, направляясь в убежище. Там его никто не встретил. Он бросил документы на кухонный стол и нашёл коньяк в ящике. Залпом несколько глотков, потому что душу будто начали терзать бесы. Чонин злился. Всё горело внутри. И коньяк не притуплял. Чёрт возьми, что ему нужно для забытья? Он готов разгромить всё вокруг. — Чонин? — Мужчина поворачивается на голос. — Есть повод выпить? Могу составить компанию. Чонин начинает злиться ещё сильнее. — Составь. Кенсу изгибает бровь, принимая его согласие. И подходит ближе. Но не отбирает бутылку, а кладёт руки на чужие плечи и поднимается на носочках для того, чтобы утянуть в глубокий поцелуй. Кенсу отстраняется быстро, засасывая напоследок нижнюю губу. Чонин стоит неподвижно, смотря прямо в глаза. — Вкусный коньяк. Кенсу уже хочет отойти, но Чонин перехватывает его и вжимает собой в столешницу. Бутылка ставится на стол, Чонин немного щурится, отвлекаясь. И Кенсу, до этого не проронивший ни слова, дотрагивается до плеча пальцами. — Больно? Чонин выдыхает и вместо ответа впивается в чужие губы. Это отвлекает. Это здорово отвлекает. Чонин находит в этом свой плюс и терзает губы Кенсу, пока тот не начинает сам нападать, елозя руками по его телу, но Чонин понимает, что что-то не так, когда рука движется именно к повязкам. Ким резко отстраняется. — Что ты делаешь? — Здоровье превыше всего, Чонин. — Прохладные пальцы оглаживают кожу около повязки на плече. — Что случилось? Ты сорвался на алкоголь, находясь под обезболами, да ещё и меня пытаешься использовать для того, чтобы отвлечься. Чонин чуть ли не закатывает глаза, но замечает, что потихоньку успокаивается. Он всё ещё прижимает мужчину к столешнице. — Бесишь. Кенсу улыбается. — Я психолог. Мне положено видеть мотивы и причины действий. — Сейчас ты не психолог. — А кто? Чонин смотрит на Кенсу как-то странно. И До очень удивляется, когда слышит: — Я хочу забыться. Он отвечает совершенно спокойно, не давая понять, что был удивлён. — И что же ты хочешь забыть? Чонин молчит пару секунд. А затем выдыхает и отходит на шаг назад. Кенсу убирает руку с плеча. И ничего не предпринимает. — Я не буду открывать тебе душу. Просто возьму эту бутылку и пойду пить. Так что — не переживай. — Тебе бы не пить. Потом херово будет, Чонин. Чонин усмехается. — Это забота? Или мне кажется? Кенсу молчит. А Чонин расценивает это по-своему и берёт бутылку позади парня, который неожиданно приостанавливает его, когда губы оказываются около уха. — Если позволишь заботиться — я буду. Чонин замирает на месте. — Ты ведь совсем не умеешь любить, да? Ким резко отстраняется, сглатывает и смотрит на Кенсу. Теперь уже со злостью. Озлобленность. Вот что там видит Кенсу. — А почему я должен любить тебя? — А кто сказал, что я прошу об этом? — Ты. Прямо сейчас. Кенсу замолкает. А Чонин неожиданно подходит ближе, оглаживает его подбородок пальцами, задевая нижнюю губу, произносит: — Не один ты умеешь видеть мотивы и причины, Кенсу. И уходит. А Кенсу усмехается и дотрагивается до своих губ пальцами. Понимая, что Чонин оказался ещё интереснее, чем он думал.