hungry

— Вставай, Бэкхён. Парень ворочался в постели, нехотя открывая глаза. Прошло две недели. Они с Чанёлем после того разговора больше толком не разговаривали. Бён думал, что всё наладится, но стало как-то пусто. Чанёль пропадал на работе, устраивал переговоры и дома появлялся только по ночам. Но Бэкхёну было достаточно, что он просто его обнимает, засыпая, да и сам Бён засыпает, потому что без Чанёля в кровати холодно. Он без мужчины уже не может спать. Бэкхён много молчал. Днём, когда Чанёля не было, его развлекал Чунмён. Кенсу больше не приходил, что было странным фактом. Но Бён хотел спросить об этом самого Чанёля. А Чонин просто не появлялся. Он был где-то, но не показывал своего присутствия и хоть какой-то заинтересованности. Ему будто резко стало всё равно. Бэкхёна это беспокоило, потому что он не понимал, что происходит. И почему все так резко поменяли траекторию своего поведения? Эти две недели Бэкхён почти ничего не ел. Его никто не контролировал, с ним никто не разговаривал на эту тему, а Чунмён ничего не мог сделать. По сути — никто ничего не мог сделать. Бэкхён за эту неделю почувствовал себя таким одиноким, что полностью потерял ориентир. Он молчал, не разговаривал и медленно делал себе только хуже. Он не понимал, почему это всё происходит, но казалось, что все взяли и разом бросили его. Бён часто стоял около зеркала и смотрел на свои выпирающие косточки. Он смотрел и не понимал, как он мог позволить себе так сильно пасть? Почему ему так нравится всё это и почему чувство пустоты внутри так приятно разливается по телу? Он не мог понять, почему его никто не останавливает, но в то же время, это приносило облегчение, ведь он может спокойно голодать и ему никто ничего не скажет. Ведь так? Бэкхён чувствует лёгкость, чувствует, что может спокойно дышать. Потому что нет давления, нет контроля и нет… ничего нет. Сегодня ему снилось, что они с Чанёлем были на берегу моря. Там не было людей, не было животных или каких-либо других предметов. Там были только волны, холодный песок и они. Бэкхён помнит, что улыбался. Помнит, как улыбался Чанёль. — Бэкхён. Парень полностью открывает глаза, ошарашенно смотря на Чанёля, который оказывается дома. И который смотрит на него сейчас таким ледяным взглядом, что хочется спрятаться под одеяло, но и его отбирают. Пак убирает ткань подальше и тянет за руки на себя, заставляя встать. А голова резко начинает кружиться, и Чанёль недовольно цокает. Он тащит на себе слабое тело в ванную, помогает почистить зубы, помыться (как ни странно, Бэкхёну было плевать на то, что Чанёль сейчас увидит его ужасное, но для самого парня вполне приемлемое, тело), переодеться в чистую одежду и спуститься на кухню. Дома будто больше никого. Чанёль ставит чашку с супом перед Бёном, а сам хватает за пояс, садится на стул вместо него, и усаживает парня на свои колени. Бэкхёну становится трудно дышать. — Думал, если меня дома не бывает — я не буду знать, что ты мухлюешь и ничего не ешь? Я доверил тебе это время. Но ты всё снова похерил, и скажи спасибо, что ты сейчас сидишь у меня на коленях, и я относительно спокоен. Бэкхён сжимается от этого голоса на ухо. А затем ложка медленно подносится ко рту. Но не успевает Чанёль запихнуть её в рот Бэкхёна, как тот поднимает руку и попросту опрокидывает содержимое ложки на стол. Скрежет зубов. Бён резко поворачивает голову в сторону Пака, когда тот сжимает руку на поясе с такой силой, что сейчас что-то сломается. — Чанёль, дай мне время, я съем, только не торопи, пожалуйста. Оно само. Я не хотел опрокидывать. Я не знаю, как так вышло. Я нечаянно. Прости меня. Пак сглатывает, смотря в глаза, сверкающие от подступающей паники. Он осторожно откладывает ложку и вздыхает, считая про себя до пяти. — Та часть твоей жизни, которую я никогда не приму, настолько сильно поглощает тебя, когда меня нет рядом, что ты вообще не понимаешь, что делаешь? Или тебе это нравится? Бэкхён даже не может найти внятного ответа в своей голове. Чанёль резко поднимает на руки, вставая. В комнату за минуту, в кровать за секунду, к себе на колени за ещё меньшее время, удары по ягодицам. Бэкхён даже не успевает понять, что произошло, только спустя пару ударов взрываясь в скулеже. Чанёль не жалел, явно не сдерживаясь. — Чанёль, хватит! Чанёль! Теперь осознание приходит полностью. Бэкхён вдруг понимает, что он делал за всё это время отсутствия Чанёля. Он просто снова начал себя уничтожать намеренно. На автомате. Один он не сможет справиться. Чанёль прекращает только тогда, когда Бён начинает навзрыд плакать, плюя на всё. Он даже не подумал о том, что создаёт шум. Чанёль переворачивает и укладывает на бок, чтобы было не так больно, склоняясь над дрожащим телом. — Ты вывел меня из себя. Перестань плакать, Бэкхён. Ты заслужил взбучки. Тебя никто не контролировал две недели и вместо того, чтобы стать здоровее и взять всё под контроль — ты снова сделал хуже. Бэкхён ничего не отвечает. Его накрывает истерика. Постепенно она начинает заполнять всё его нутро, и слёзы с новой силой атакуют. Пак не знает, что сделать для того, чтобы он перестал плакать, поэтому находит самое простое решение, которое существует. Он впивается в губы Бэкхёна своими, выбивая весь воздух из лёгких, и постепенно мужчина чувствует, как Бён расслабляется, утихая. Руки цепляются за мощную шею, и Чанёль отстраняется, тут же вытирая слёзы с бледных щёк. — Тебе надо поесть. Кивок. Бэкхён соглашается, потому что не может иначе. Чанёль впервые его наказал. Он впервые это сделал. И подействовало. На кухне они принимают такую же позу. И Бэкхён послушно съедает половину тарелки супа, соглашаясь на чай. Чанёль остаётся довольным, а затем относит Бёна обратно. Кладёт на кровать, укрывает и ложится рядом. Перед тем, как уйти — он может немного побыть здесь. Пока не пришёл Чунмён или кто-нибудь ещё. — Чанёль… — Пак издаёт короткое «м?». — Почему не появляется Кенсу? — Он не может приходить больше. Пока что. — Мне не стоит спрашивать — почему? — Не стоит. — Ладно. А Чонин? Сехун? Я вижу только Чунмёна дома. — Слишком много вопросов. Бэкхён поджимает губы, морщась от неприятной боли. Его только отлупили. Даже звучит как-то фантастически. Но это так. И это было странно. Бён старался не думать, но всё это наказание не казалось чем-то неправильным. Всё было нормально. Он заслужил. — Чонин в делах. А Чунмёна скоро увезёт Сехун, потому что он теперь у нас тоже босс. — Надолго? — Возможно, навсегда, Бэкхён. Внутри становится больно. Почему его все начали бросать? — Бэкхён, о чём ты сейчас подумал? — Бён молчит. — Говори. Что за плохие мысли в твоей голове сейчас возникли? — Меня все бросают. Чанёль разворачивает к себе лицом и кладёт пальцы на подбородок. — Нет, просто ты не готов к переменам, которые грядут. Но всё будет в порядке. Я буду рядом. Сейчас я решаю очень важные дела, а затем я буду рядом чаще. Ни на шаг тебя от себя не отпущу. И до этого момента, Бэкхён, ты должен прийти в относительную норму и крепко стоять на ногах. Понимаешь? Кивок. Лёгкий поцелуй в губы. Чанёль оглаживает пальцами кожу, всматриваясь в осунувшееся лицо. — Я хоть немного стараюсь быть спокойнее. — У тебя получается. Но бьёшь ты больно. — Я не бил, а шлёпал. Бэкхён поджимает губы. — Так было нужно. И ты это знаешь. Чанёль слышит шаги на первом этаже, поэтому говорит Бэкхёну засыпать, целует в макушку и выходит из комнаты, спускаясь вниз. Чонин подходит к нему, как только видит, и останавливается. — Присядь, Чонин. Поговорить надо. Ким садится на диван, наблюдая за таким же действием Пака. Непроницаемый взгляд. — С Нафаней всё решил? — Голову мне почти прострелил. Вовремя сработал инстинкт самосохранения, иначе его охрана по периметру превратила бы меня в щепки. — Что думаешь? — Его надо убирать, Чанёль. И его китайских приближённых Луханя с Тао. Он не оставит тебя просто так. Ни теперь, когда его так сильно задели и унизили. Пак (в принципе) согласен. Нафаня много плохого ему сделал. И много вообще всем плохого сделал. Да и кто знает, какие их связывали отношения с Исином на самом деле? Чанёль кивает и выжидает небольшую паузу, прежде чем начать разговор на другую тему. — Сехун уходит из моей охраны. Замену уже нашёл. Но под твою охрану я оставляю Бэкхёна. Ким сглатывает, хмурясь. Замешательства на его лице не пропустить. — Чанёль, ты уверен? — Твой интерес переключился на другую личность, которая, оказывается, тебе по зубам. Чонин усмехается, вспоминая, как несколько дней назад чуть ли не вынес дверь убежища Кенсу, когда тот просто взял и исчез на неделю. За это время между ними поменялось многое. Кенсу зацепил настолько сильно, что без него было скучно. И Ким искал его. Точнее — нашёл. Быстро нашёл. Они будто играют в прятки. — Я всё так же не доверяю твоим чувствам, но доверяю тебе его. Я буду рядом чаще теперь, но мне нужно, чтобы в моё отсутствие ты был с ним. — Используешь меня? Пак хмыкает. — Потому что знаю, как ты его будешь оберегать. — Чонин стискивает зубы, признавая правоту. — Знаю, что ради него отдашь жизнь, если потребуется. Ким молчит пару секунд, отвечая согласием. Хотя, его и не требовалось, потому что Пак, по сути, перед фактом поставил. Чонин решает перевести тему, пока мысли не одолели. — Кого Сехун оставляет на замену? — Он должен приехать через пару минут. Как раз в этот момент с лестницы начинает спускаться Бэкхён. Он не смог лежать на месте, да и ходить было больновато, но всё же лежать было хуже, поэтому он встал и решил пройтись. Чонин посмотрел на него и задержал взгляд ровно до того момента, как Бён полностью спустился. Он подошёл к Чанёлю и уселся прямо на его колени, потому что Пак сам потянул за руки на себя. Задница будет болеть ещё долго от тех шлепков, поэтому Бэкхён пытается держать себя в руках и терпеть эту саднящую боль. Могло быть намного хуже. — Теперь Чонин будет твоим основным телохранителем, Бэкхён. Кивок. Бэкхён даже не смотрит в сторону Чонина. Ким вздыхает, понимая, что есть на что злиться. Он ведь намеренно избегал. Так что Бён действительно имел полное право не разговаривать с ним. — Зачем ты встал? — Мне стало невыносимо скучно лежать там одному. Дверь открывается, и на пороге появляется Сехун, следом за которым идёт высокий, широкоплечий и весьма серьезный парень. Бэкхён хмурится, не понимая, что происходит, поэтому Чанёль тихо шепчет, продолжая удерживать его на своих коленях: — Сиди тихо, Бэкхён. Сехун с этим парнем подходят ближе. — Это Джон Со. Я в нём уверен, Чанёль. Долго выбирал между Накамото и Джонни, но в итоге понял, что Юта слишком молод для того, чтобы быть именно твоим телохранителем. Ухмылка. Бэкхён с любопытством поглядывает на нового человека. — Джон. — Да? Парень смотрит на Чанёля. — Это Бэкхён. — Бён сглатывает, опуская взгляд. — Он тот, кого ты должен будешь защитить в первую очередь, если нам обоим будет угрожать опасность. Ясно? — Понял. Бэкхён съёживается и оборачивается на Пака. Тот непоколебимо смотрит на Джона, и Бён отворачивается в итоге, понимая, что сейчас отвлекать Чанёля нельзя. Сейчас он решает дела. Важные, судя по тому, что Сехун уже нашёл замену и уходит с поста охраны. Бён не особо вникал в дела Пака, но кое-что всё-таки знал. — Это Чонин. — Пак кивает в сторону Кима. — Если будут вопросы по охране — спрашивай его. Кивок. Через пару минут Джон вместе с Сехуном и Чанёлем уходят в личный кабинет Пака, а Чонин с Бэкхёном остаются наедине. Неловкую тишину рушит Бэкхён. — Я обижен. — Я знаю. Ты имеешь полное право злиться, Бэкхён. — Почему ты меня бросил? Почему избегаешь? — Ты разве не знаешь? Чонин печально улыбается, смотря в родные глаза напротив. Он ведь гонит всё, что есть внутри. Потому что не имеет права чувствовать. Кенсу хорошо заполняет пустоту, оставленную почти полным отсутствием Бёна в жизни, но всё же. Он где-то там. Внутри. И Чонину потребуется намного больше времени теперь для того, чтобы искоренить всё то, что он испытывает к Бэкхену. Теперь они будут рядом чаще. Но Ким очень хорошо постарается. Ради Бёна. Только ради него и его спокойствия. — Прости, Бэк. Так ведь лучше. И Чанёль сразу спокойнее стал. Зачем я буду рушить этот покой? — Мне нужен друг. Просто нужен друг. А ты меня бросил, даже не попытавшись объясниться. — Бэк… Парень встаёт с дивана и медленно направляется к лестнице. Но Ким встаёт и идёт следом, резко хватая за руку и притягивая к себе. Бэкхён замирает на месте, а потом легонько приобнимает в ответ, шепча: — Я скучал по тебе. Бьёт по сердцу. Киму, наверное, ещё долго будет трудно находиться рядом и не иметь возможности прикасаться так, как он это делал раньше. Теперь всё будет по-другому. Чонин улыбается с такой тоской и отчаянием внутри, что побыстрее отстраняется и выдыхает, отходя на шаг. — Я тоже. — Бэкхён поджимает губы. — Устал? Парень кивает. — Тогда иди и отдыхай. А я буду здесь. — Только не оставляй меня снова, ладно? Кивок. Бэкхён поднимается наверх, пока Ким стоит и провожает его взглядом. А в мыслях вертится только одно:

«я буду тебе самым верным другом, Бэкхён»