Как исторические личности на фанфики про себя реагировали

Чья-то высокая фигура в синей майке виднелась на выходе из двора. Мда. Дурак. — А вон он, кажется. Попался, сволочь. — мой спутник направился к нему. — За женской юбкой решил спрятаться, паршивец? Девочку вместо себя прислал? Сюда иди, курва! Никита непонимающе оглянулся, пытаясь сообразить, что происходит. — БЕГИ! — я резко развернулась и побежала, надеясь, что другу хватит мозгов, чтобы последовать моему примеру. Павленко только успел увидеть убегающую Машу и красного, как рак, огромного и злого поляка, направлявшегося в его строну и угоржающе размахивающего злополучной красной тетрадкой. Ноги на автопилоте поставили режим «ран, Вася, ран», а в голове заиграл одноименный трэк. Чувство дежавю никак не хотело покидать его. Сзади слышались чьи-то увесистые шаги и отборные польские ругательства, но мы не сбавляли темп, пролетая бешенной стрелой через паутину дворов и улиц. Ноги болели от непривычных силовых тренировок, в ушах стоял прилипчивый мотивчик про мусоров, а Константин Константинович, все еще не отставал, натужно пыхтя где-то в паре метров от нас. Вот же приставучий, а! Оббежав полукруглый двор, мы чуть не впечатались в двухметровую каменную стенку. Тупик. — Ах, вот ты где, Павленко! — потеснив разъяренного маршала на нас медленно и неумолимо наступала гроза всея школы, неповторимая Елена Николаевна. Она с легкостью отпихнула в сторону двухметрового мужика, как нашкодившего ребенка. — Так. — она схватила Никиту за ухо, ничуть не смущаясь нас. — Сейчас ты идешь и убираешь класс, чтоб блестел как тронный зал, понял, халтурщик? Чтоб я в партах свое отражение видела, понял! А с тобой и мамой твоей. — она повернулась ко мне. — На собрании поговорим. — и наша дражайшая классуха утащила многострадального Павленко в неизвестном направлении. Саша выключил свет в прихожей, забрав со столика недопитый чай. Сегодня Фридрих ночевал у него, но его присутствие совсем не напрягало парня: фельдмаршал был очень тихим и скромным в быту человеком. Мобильный тихо пиликнул, засветившись новой эсемеской. «Санек, готовь пентаграмму, надо отправить их обратно. У Маши проблемы.» Иванов только покачал головой и начал собираться на рынок к Люции Ивановне за очередной порцией девственной крови. — Две банки, пожалуйста. — определенно, он скоро разориться на этих исторических личностях. И мелки из детсада воровать сложнее стало. Но не оставлять же людей у себя, верно? — Федор Иванович! — Ась? — Вам в подвал нужно, мы вас обратно отправим. — А Костя?  — Вместе с Константином Константиновичем. Закончив все приготовления, он скинул Маше эсэмэску и принялся ждать. Увидев на экране заветные буквы, я сменила траекторию, побежав к дому товарища. Ловко выдернутая у впавшего в ступор Рокоссовского красная тетрадь приятно грела мою мошенническую душонку, а вот его требования вернуть ее назад — нет. Дверь в подъезд была открыта и через пару секунд я оказалась в подвале. С Сашей и Паулюсом. — Стой! Да стой же ты! Тетрадь отдай и дело с концом! — Федор Иванович! — я спряталась за спину немца. — Федор Иванович, задержите его здесь, если хотите уехать обратно! — Костенька, не горячись. — конца фразы я не услышала, резко выскочив и захлопнув подвальную дверь. — Надеюсь, все кончено. — тихо выдохнула я, прижимая к груди спасенный черновик. — Oh, où suis-je? — донеслось из темноты.