I swear I know your face (but I don't know who you are)

После выступления Рэйвен и Аньи большую часть вечера они общались и пили. Кларк была сконцентрирована на друзьях Рэйвен, всеми силами стараясь держаться от Лексы так далеко, как только возможно. Кларк всегда любила подобные беззаботные вечера, но с Финном их становилось всё меньше и меньше. Она молча вздохнула при этой мысли, провела ладонью по волосам, наблюдая за человеком, который сейчас пел на сцене. Она погрузилась в песню, что исполнял мускулистый парень, напоминая о тех временах, когда они с родителями находились в большом саду и пели все вместе. Джейк играл на гитаре (на которой Кларк всегда хотела научиться играть), и пока Эбби жарила зефир, она пела вместе с отцом. Весь вечер она боролась с желанием взойти на сцену и спеть, пытаясь восстановить контакт с самым важным мужчиной её жизни спустя столько лет скрывания от демонов её прошлого. Она сделала глоток и посмотрела на парня, который пел о любви к своей девушке. Кларк молча улыбалась. Финн был прекрасным парнем, но он никогда не делал ничего подобного для неё, чего не скажешь о Лексе… Она покачала головой и с силой поставила бокал на стеклянную поверхность стола, пытаясь прервать эти мысли, ведь это глупо — сравнивать их. Кларк посмотрела на всех, и пока кто-нибудь не успел начать задавать ей вопросы, она встала и пошла. Лекса вернулась за столик через несколько минут и нахмурилась, заметив отсутствие Кларк. Она села и оглянулась вокруг, пытаясь понять, куда же, никого не предупредив, ушла девушка. Она была приятно удивлена, увидев владельца заведения на сцене, рядом с которым стояла девушка, не покидающая её мысли. — Поприветствуем Кларк! — сказал он в микрофон. — Девушка немного напряжена, давайте поможем ей понять, что Кларк нечего бояться! Как только мужчина закончил свою речь, люди начали аплодировать, пока не начала играть музыка. — Я хочу посвятить эту песню человеку, занимающему особое место в моём сердце, которого, к сожалению, больше нет, — сказала она с едва заметной грустной улыбкой. Кларк глубоко вздохнула и посмотрела на публику, пытаясь отыскать Лексу в толпе. — Я могу не спать всю ночь напролёт, чтобы слушать твоё дыхание, смотреть, как ты улыбаешься во сне, блуждая по царству грёз. Голос Кларк был уверенный, взгляд её был устремлён на столик, из-за которого на неё с любопытством смотрела Лекса. — Я могла бы всю жизнь провести в этом сладком плену, я могла бы остановить это мгновение и навсегда остаться с тобой, ценя этот миг, как сокровище. Сердце Кларк начало бешено биться, в голове всплыл образ отца, его улыбка. — Я не хочу закрывать глаза, потому что боюсь уснуть, ведь даже во сне я буду скучать по тебе, я не хочу пропустить ни мгновения, потому что, даже если ты мне приснишься, мне будет недостаточно этого сладкого сна, я всё равно буду скучать по тебе и не хочу пропустить ни мгновения. На неё одно за другим нахлынули воспоминания, переполненные жизнью, но в то же время невероятно далёкие. Она сжала микрофон и судорожно вздохнула, видя перед собой яркий, наполненный любовью взгляд отца. — Я лежу так близко, что чувствую биение твоего сердца. И мне интересно, что тебе снится. Может быть, ты грезишь обо мне? Она вспомнила времена, когда, будучи ребёнком, просыпалась посреди ночи, а отец сидел на кресло-качалке рядом с окном и спал, охраняя сон Кларк. — Я целую твои глаза и благодарю Бога за то, что мы вместе. Я просто хочу, чтобы этот миг длился вечно. Мысли были наполнены воспоминаниями о летних воскресеньях, проведённых в бассейне, о ночах, проведённых за наблюдением за звёздами в домике на дереве, который они построили вместе, о вечерах, которые она провела, сидя на плечах у отца и перемещаясь с одной улицы города на другую. — Я не хочу закрывать глаза, потому что боюсь уснуть, ведь даже во сне я буду скучать по тебе, я не хочу пропустить ни мгновения, — она пела низким голосом, словно задыхаясь от слёз. — Потому что, даже если ты мне приснишься, мне будет недостаточно этого сладкого сна, я всё равно буду скучать по тебе и не хочу пропустить ни мгновения. Кларк взглянула на Лексу и почувствовала, будто её взгляд пробирается прямо в её душу, и когда начала петь следующий куплет, Кларк уже не была уверена, кому она поёт: единственному мужчине, что когда-либо был важен в её жизни, или же Лексе. — Я не хочу пропустить ни одну улыбку, я не хочу пропустить ни один поцелуй, я просто хочу быть с тобой, здесь, вот так, как сейчас, — Кларк приложила ладонь к сердцу, смотря на Лексу. Взгляд девушки был замылен от слёз. — Я просто хочу, чтобы ты была рядом, и я могла чувствовать, как бьются наши сердца, и чтобы это мгновение длилось вечно. Сердце было переполнено чувствами и ощущениями, с которыми она больше, казалось бы, не могла справляться, поэтому Кларк, жадно глотая воздух, оставила микрофон и быстро сошла со сцены. Выйдя, Кларк прислонилась к стене и сделала длинный, глубокий вдох, пытаясь контролировать пульс и слёзы, что, казалось, уже были готовы скатиться. Ей следовало ожидать, что этим вечером она непременно увидит Лексу, тем более что она постоянно думала о ней. Учитывая то, в каком объёме на неё нахлынули воспоминания об отце из-за этой песни, Кларк была удивлена, что она не ощущает панической атаки. Она дышала уверенно, глубоко, девушка вытерла слёзы, что катились по щекам. Она была рада, что не нанесла этим вечером макияж, ведь иначе она бы выглядела как грустная панда. Кларк осознала, что слёзы вызвала не только песня, но и то, какими напряжёнными были эти длинные дни. Она коснулась своих щёк и решила, что если благодаря слезам она почувствует себя лучше, то не нужно сопротивляться этому. Лекса с опаской смотрела на дверь. Кларк ушла десять минут назад, и она уже хотела отказаться от решения дать девушке побыть одной, хотела пойти за ней, просто чтобы убедиться, что с ней всё хорошо, или, может, чтобы она взяла такси и поехала домой, будучи в безопасности. Лекса уже хотела встать из-за столика, как рядом появилась Рэйвен и заслонила собой дверь, а через секунду к ней присоединилась и Анья, заказывая два напитка. — Ты уверена, что сможешь добраться домой на Элеанор после всего выпитого сегодня? — спросила Лекса. — Давай я отвезу тебя, а Анья возьмёт такси. — Держи свои ручонки подальше от моей новой машины, Лекса, — без какого-либо стеснения сказала Рэйвен. — Элеанор — новая любовь моей жизни. — Я даже не сомневалась, — встряла Анья. — Если бы она не была такой тяжеленной, она бы наверняка заняла моё место в нашей кровати. — Рэйвен всегда может спать с Элеанор в гараже, — предположила Лекса, делая глоток вина. Рэйвен уверенно кивнула: — А знаешь, неплохая идея! — согласилась она и наклонилась поцеловать Анью, которая в этот момент громко фыркнула. — Не дуйся, ты не будешь одна, у тебя есть Оливер и наш новый член семьи, они составят тебе компанию. Анья подняла голову: — Это маленькое стадо блох даже близко не подойдёт к кровати, пока не пройдёт ветеринара, — заметила она, а затем повернулась к Лексе, приподняв бровь: — Я всё ещё весьма обеспокоена насчёт твоего выбора. Когда ты сегодня сказала, что не можешь прийти на вечеринку без подарка, я даже предположить не могла, что ты постучишься к нам в дверь с этим. Лекса пожала плечами и улыбнулась: когда она выбрала котёнка в зоомагазине, она сделала это отчасти не только потому, что знала, насколько сильно Рэйвен любит животных, но и потому, что знала, как их не любит Анья. — Мне нужна поставка сухого корма на протяжении всей жизни, — продолжала Анья, делая большой глоток пива. Рэйвен обняла её за талию и прижала к себе, положив подбородок на её плечо. — Да ладно, Энн, смирись уже, — смирись уже. — Учитывая все эти скобы и операции, Лексе не следует дарить мне даже подарки на день рождения как минимум следующие лет тридцать. Лекса улыбнулась и покачала головой, положила руку ей на плечо и сжала его. — Не надо, Рэйвен, — сказала она. — Я бы не приняла отказ, я бы не позволила какому-то обычному врачу приложить руки к твоей ноге, а доктор Томсон лучший в своём деле, — снова объяснила она. — К тому же, ты моя семья, и это всё, что важно. Рэйвен потянулась к ней, дабы обнять её. Лекса положила обе руки на её спину, покачивая Рэйвен, и в этот момент она увидела Кларк, которая смотрела на них с близкого расстояния. Лекса, помимо опухших красных глаз, увидела некий блеск, который она видела неделю назад, на параде. Лекса едва улыбнулась ей, будучи не совсем уверенной в том, как Кларк примет это. Она едва не выдохнула от облегчения, когда девушка улыбнулась в ответ, а затем ушла. Когда Рэйвен отпустила её и поцеловала в щёку, Лекса снова посмотрела на Кларк, наблюдая за тем, как она уходит в туалет. Она задалась вопросом: может, Кларк избегает её? Весь вечер она практически ничего не говорила, исключая те моменты, когда это было просто необходимо, и Лекса ощутила огромную пустоту в своём сердце при мысли о том, что Кларк не хочет иметь с ней ничего общего. Она решила взять контроль над ситуацией, поцеловала Рэйвен в щёку и, допив вино в один глоток, попрощалась с девушками и отправилась за Кларк. Кларк тяжело вздохнула, дрожащими руками обхватила ноги и закрыла глаза, пытаясь прекратить поток мыслей, что, казалось, не собирался останавливаться. Согласиться на приглашение Рэйвен было не лучшей затеей, как она думала, а от проведения времени с Лексой вновь всё стало ещё более сложным. За одну неделю Кларк узнала совершенно другую девушку, в отличие от той, которую она представляла. Она узнала любящую Лексу, смешную и щедрую… Боже, невероятно щедрую. Лекса доказала то, что она прекрасный человек, в которого любой может с лёгкостью влюбиться даже не за её статус, а за её ум, за то, какая она, за то, как она могла заставить людей чувствовать себя особенными. Её настоящие чувства к Лексе стремительно обрушивались на неё, словно скорый поезд, тем более, когда она услышала эту невероятную речь, обращённую к Рэйвен. Оплатить её операцию, убедиться в том, что хороший доктор позаботится о ней и о её ноге… Кларк обхватила лицо ладонями и тяжело вздохнула, пытаясь отстраниться от всей любви, что она ощущала в своём теле и в своём сердце, и по каким-то неведомым причинам она чувствовала, как взгляд снова мутнеет, словно сердце не может выдержать всех этих чувств… Она подпрыгнула, когда на диван, на котором она сидела, сел кто-то ещё, повернулась и сглотнула, увидев Лексу рядом. Лекса молча протянула ей бутылку пива и взглядом указала на танцпол, который был виден отсюда. Кларк сделала глоток, наслаждаясь тишиной и комфортом, исходящими от тела Лексы, которое она ощущала даже на расстоянии в несколько шагов. Кларк поняла, что смотрит на профиль девушки, прикусив губу. — Это было для моего отца, — тихо сказала она. Лекса повернулась к ней и склонила голову набок, всё ещё продолжая молчать. — Песня была для моего отца, — объяснила она. — Он пел мне на протяжении всего детства, мы уходили на задний двор, он брал гитару и пел. — А сейчас всё по-другому? — мягко спросила она. Кларк сглотнула и покачала головой: — Он погиб, когда мне было шестнадцать, — прошептала она. — Автомобильная авария. Пьяный водитель проигнорировал сигнал «стоп» и врезался в его машину. Ему даже нельзя было помочь. Лекса коснулась её руки и сжала. — Мне так жаль, Кларк. — Тем утром мы поссорились. Ему не нравился тот парень, с которым я встречалась, и он не разрешил мне поехать в отпуск с ним и с его друзьями, — продолжала она хриплым голосом. — Я сказала ему прямо в лицо, что ненавижу его, а через несколько часов он умер, — она коснулась ладонью лица. — Он погиб, думая, что это правда. — Кларк, нет, — тут же сказала Лекса, придвинувшись ближе, она нежно убрала руки от её лица. — Подростки постоянно говорят нечто подобное, но он знал, как сильно ты его любила, я в этом уверена, — она коснулась её лица и вытерла слёзы с её щеки. — Это всё моя вина, Лекса, — пробормотала она, пристально глядя на неё. — Папа был спокойным и сдержанным человеком, он попал в аварию из-за ссоры, а после его смерти всё пошло под откос, — продолжала она, закрыв глаза и смахнув слезу, скатывающуюся по щеке. — Мама стала пить, начала пренебрегать мной и своей работой. Я наблюдала за тем, как моя жизнь разрушается буквально за несколько месяцев. Лекса внимательно слушала её, ощущая невероятную близость с Кларк: несмотря на то, что у них были совершенно разные семейные обстоятельства, их объединяла боль потери кого-то, кого они любили больше, чем собственные жизни. — После выпуска я буквально сбежала из дома, — призналась она. — Я собрала сумки, забрала несколько вещей и сбежала. Я не видела свою маму шесть лет, и иногда я чувствую себя такой одинокой и потерянной. Лекса вытерла слезу большим пальцем, поглаживая её щёки. — Ты не одна, — шёпотом сказала она. — По крайней мере, я рядом, Кларк, я никогда тебя не оставлю. Кларк почувствовала, как внутри неё что-то разлетается на части: маленькая крепость, что защищала её сердце, в одночасье рухнула. Она позволила Лексе взглянуть на себя, позволила зелёным ирисам Лексы питать её, ощутила, насколько сильно её привлекают полные губы девушки. Кларк почувствовала, как ладонь Лексы продолжила поглаживать её, и она решила больше не сопротивляться. Кларк слегка наклонилась вперёд, ощущая, как Лекса тут же напряглась, но когда она нежно коснулась губ Лексы, то услышала вздох облегчения. Это было лишь нежное прикосновение, словно касание крыла бабочки, но, тем не менее, Кларк прекрасно ощущала вкус этих губ. Губ, что она желала ощутить с того момента, как увидела Лексу в той закусочной шесть лет назад. От этих мыслей у неё началась дрожь, и, когда Лекса коснулась рукой её волос, затем — её шеи, углубляя поцелуй, Кларк отстранилась от ощущения, будто сейчас сгорит. — Я н-не могу, — сказала она под бешеное биение сердца. — Я не м-могу, прости, прости, Лекса, — она встала и максимально, насколько это возможно, увеличила между ними расстояние. — Всё хорошо, я понимаю, — твердила ей Лекса, но когда увидела панику на лице Кларк, то тут же встала, дабы успокоить её; к её удивлению, Кларк снова отступила назад, испугавшись её приближения. — Кларк, всё хорошо, — повторяла она. — Прости меня, — снова сказала Кларк. — М-мне надо идти, прости. Лекса не остановила её, она просто села на диван и вздохнула. Кларк протискивалась сквозь толпу. Перед уходом ей было необходимо отыскать Анью, ей нужно поговорить с ней. Она увидела её на одном из диванов в объятиях Рэйвен, Анья с любовью массировала её ногу. — Можно с тобой поговорить ненадолго? — спросила она испуганным голосом. Кларк посмотрела через плечо, надеясь, что Лекса не пошла за ней. Анья склонила голову на бок: — Конечно, — но она не встала. Кларк глубоко вздохнула, сжала кулаки и попыталась успокоиться: — Нам нужно поговорить насчёт развода, — сказала она. Тут юрист выпрямилась, обращая всё своё внимание на Кларк: — Насчёт чего? — Я знаю, что ты ещё не давала Лексе бумаги, — сказала она. — И я хочу попросить тебя подождать, я хочу поговорить с ней, хочу рассказать правду. Анья приподняла одну бровь: — Что заставило тебя изменить решение? Последовала долгая тишина. — Она, — просто ответила Кларк. — Она имеет право узнать правду, и я хочу быть той, кто расскажет ей об этом. **** Рэйвен плюхнулась на матрас, смотря на девушку, которая всё ещё стояла рядом с кроватью. Огни города просачивались в комнату через огромные окна, выходящие на Вашингтон. Рэйвен наклонила голову, откинулась на локти, сняла обувь и размяла пальцы ног, вызывая ухмылку Аньи, которая опустилась перед ней на колени. Длинные пальцы жены медленно пробирались по её ноге, достигнув скобы, которую Рэйвен носила поверх джинсов. Специальными движениями, которые были проделаны уже миллионы раз, Анья осторожно сдвинула её вниз и сняла. Рэйвен устало и облегчённо вздохнула, когда нога наконец опустилась на матрас. Но Анья не торопилась уходить. Она прислонилась лбом к ногам Рэйвен и лежала так, пока жена поглаживала её по длинным светлым волосам. Вздохнув, Анья встала и помогла жене снять джинсы, бросив их рядом с кроватью. Она отошла, завесила занавески и сняла обувь, а после — вернулась на постель. Рэйвен обняла её за плечи и прижала к себе, зарывшись носом в её шею и жадно вдыхая её аромат. Они тянулись друг к другу, пока лица не оказались всего в нескольких миллиметрах друг от друга. Анья коснулась Рэйвен кончиком носа, наслаждаясь тишиной и присутствием единственного человека, благодаря которому она могла почувствовать себя такой, какая она есть. Рэйвен улыбнулась лучезарно, но устало, провела кончиками пальцев по груди Аньи, вернувшись к её шее и остановившись там. Ощущая дыхание, наслаждаясь присутствием, они продолжали смотреть друг на друга, будучи охваченными этими мгновениями. Мгновениями, когда у них не было проблем с ногой, когда они не были так одержимы последней сделкой, которую нужно заключить, либо от которой нужно отказаться из-за всей этой бессмысленной ерунды. Мгновениями, когда всё, что было важно — это то, что есть в этих четырёх стенах, словно кроме них двоих никого больше нет. Мгновениями, когда они просто дышали друг другом, когда лишь своим присутствием могли снимать любую усталость и любые проблемы. Анья вздрогнула, наслаждаясь этой усталостью, и приподнялась на локтях. — Анья, — пробормотала Рэйвен усталым тоном, который присутствует у тех, кто сражался в заранее проигрышной битве. — Замолчи, — ответила она, быстро раздеваясь и возвращаясь к ногам жены. Сдавшись, Рэйвен подняла больную ногу, пока бедро не коснулось Аньи. Тут же мастерски Анья начала массировать больные мышцы её ноги, касаясь пальцами точек и важных нервов, дабы поддерживать кровообращение. Она изучила эту процедуру несколько лет назад вместе с Рэйвен у её физиотерапевта, сразу после операции. Она изучила её потому, что дала обещание Рэйвен, согласившись выйти за неё, и в это обещание входило заботиться о ней до конца жизни. И ни разу за все эти совместные годы Анья не нарушила обещание. И ни разу за все эти совместные годы Рэйвен не улеглась в кровать без заботы Аньи о ноге жены. Иногда Анья упорно настаивала о массаже даже после тяжёлого дня на работе. Порой они ссорились, но Анья никогда не нарушала своё обещание, и это одна из причин, почему Рэйвен так её любит. Она любит её потому, что Анья заботится о ней, не заставляя её ощущать какие-то притеснения, она заботилась о ней, никоим образом не ущемляя её. Рэйвен устало улыбнулась, когда Анья завершила массаж, и девушка снова потянулась к жене, дабы притянуть её на кровать. Этой ночью они не будут заниматься любовью, они обе знали об этом. Им это не нужно, всё уже и так было идеально. — Спасибо, — пробормотала Рэйвен, кончиками пальцев проводя по её шее. — Это просто никчёмная машина, — в ответ пробормотала Анья, из-за чего Рэйвен засмеялась. Девушка улыбнулась, ведь они обе знали, за что были сказаны эти слова благодарности, и причиной тому стала вовсе не машина. — Рэй? — пробормотала Анья через какое-то время, когда их ноги сплелись вместе. — Ммм? Анья улыбнулась, слыша её усталый голос. — Я люблю тебя. Рэйвен посмотрела на неё взглядом, наполненным счастьем, а также огромной, просто невероятной усталостью. — Ну, конечно, ты меня любишь, я же прекрасна. Анья покачала головой и хмыкнула, а после — поцеловала её в губы, потому что так и есть: Рэйвен, она прекрасна. Они устроились поудобнее, споря каждую ночь о том, кто кого должен обнимать. Анья выиграла на сей раз и улыбнулась, обняв Рэйвен за талию. Они знали, что к утру их поза сменится на совершенно противоположную. Но это ведь и идеально. **** Лекса медленно шла по коридору, махая людям, которых встречала по пути, она кивала им и улыбалась. Анья ещё не появилась в офисе, но, учитывая то, насколько поздно они вернулись вчера, Лекса была совсем не удивлена и нисколько не раздражена. Однако у неё были обязанности, и ей нужны были документы, которые она отдала Анье несколько дней назад, дабы заключить сделку. Она направилась в кабинет Аньи, чтобы забрать их. Лекса знала, что юрист не будет против, если та не станет её дожидаться. Брюнетка отправила ей сообщение с предупреждением, и Анья рассказала, где найти бумаги. Она вошла в кабинет, прошла к столу и посмотрела на лист бумаги на самом краю. Поиск нужных документов занял несколько минут, и когда она уже была готова уйти, то кое-что совершенно случайно привлекло её внимание. Посреди всех разбросанных по столу бумаг была папка, на которой стояла надпись, которая заставила её нахмуриться: Гриффин-Вудс. Она тут же напряглась, не понимая, для чего у её юриста, у её ближайшего друга посреди всей кипы бумаг есть папка с фамилией её и Кларк. У Александрии Вудс всегда были весьма чёткие представления о жизни. По крайней мере, до этого момента. Она крепко сжала лист бумаги, руки задрожали, а ком в горле сильно мешал дыханию. Она положила ладонь на прохладное дерево стола и попыталась вернуть контроль над эмоциями прежде, чем это поразит её изнутри. Лекса ощутила, как грудную клетку болезненно сжало, а сердце пропустило несколько ударов. — Лекса? Голос Аньи вернул её к реальности, и она заставила себя проглотить огромный камень, находящийся в её груди, а затем моргнула. — Ты нашла, что искала? — спросила Анья, войдя в кабинет. Когда она увидела, что Лекса, видимо, не собирается ей отвечать, она нахмурилась, положив папку на стол, дабы привлечь её внимание. — С тобой всё хорошо? Когда Лекса подняла глаза, Анья застыла при виде гнева, что источался из зелёных глаз, из-за чего они стали практически чёрными. — Что это? Холодный, спокойный голос Лексы — единственное, что разрушало тишину. И Анья поняла.