I swear I know your face (but I don't know who you are)

Было уже поздно, когда Лекса залезла под одеяло, вернувшись из командировки, которая заставила её покинуть дом практически на месяц. Кларк лишь прошептала: — Наконец-то ты вернулась, — хриплым сонным голосом. Когда Кларк проснулась на следующее утро, её голова находилась на спине Лексы, и она лишь с улыбкой нежно поцеловала её лопатку. Прошёл практически месяц с тех пор, как они виделись в последний раз, и Кларк желала наслаждаться этим моментом настолько долго, насколько это вообще возможно. Лекса укрепила свою компанию в Европе, ей было необходимо лично подписать контракт, дабы запустить филиал, который открывался в Копенгагене уже через несколько недель. Переговоры шли весьма долго, однако в итоге «Woods Corporation» открыла одну из своих европейских площадок. Кларк бы солгала, сказав, что не гордится своей женой. Она ещё раз поцеловала её спину, обдумывая этот день: это была их годовщина, и Лекса трудилась, дабы вернуться к самому празднованию. Кларк распланировала весь день, надеясь, что все запланированные на этот день события снимут весь стресс, накопленный за этот месяц. Но в этот момент Кларк могла думать лишь о том, как начать это утро, поэтому она положила ладонь на живот Лексы и стала поглаживать его. Она улыбнулась, пальцами коснувшись её соска, и почувствовала, как Лекса заёрзала во сне, поэтому девушка нежно поцеловала её шею, вдыхая аромат волос. — Ммм… — пробормотала всё ещё сонная Лекса. — Доброе утро и с годовщиной тебя, любимая, — прошептала Кларк, покинув её живот и спустившись к бедру. — И тебе доброе утро, — ответила она хриплым от сна голосом, удобнее расположившись на подушке. — С годовщиной. Кларк убрала с её лица волосы и поцеловала её плечо. — У меня есть для тебя несколько сюрпризов, — сказала она. — Серьёзно? — спросила Лекса, ощущая поцелуй на своей шее, а затем — и поцелуй на скулах. — И я хочу подарить тебе один прямо сейчас, — прошептала Кларк. От хриплого голоса жены по спине Лексы пробежали мурашки, поэтому она лишь кивнула, ощущая лёгкий укус Кларк на своём плече, после чего она уложила Лексу на спину и оседлала её. Кларк была прекрасна. Волосы были взлохмачены после сна, голубые глаза были всё ещё затуманены, а милая улыбка была предназначена только жене. Лекса провела руками по её нагим бёдрам, нежно поглаживая их. — Я скучала, — прошептала Кларк. — Я тоже, — ответила Лекса. — Я рада, что ты вернулась к нашей годовщине, — сказала Кларк. — Сегодня будет длинный день, но оно того стоит, обещаю, — продолжала она, коснувшись пуговиц рубашки Лексы, которую она использовала в качестве пижамы. — А сейчас… ты уже догадываешься, что может стать первым подарком? Лекса восхищалась потрясающей красотой жены, однако, когда она поняла смысл этих слов, она вспомнила про их обещание. — А я думала, мы договорились, что обойдёмся без подарков, — подметила Лекса. — Я ведь тебе ничего не купила. Кларк начала расстёгивать первую пуговицу, заметив то, как облизнула губы Лекса, и девушка улыбнулась. — Давай назовём это особенным подарком, — сказала она. — Хочешь сказать, тебе такое не нравится? — спросила Кларк, приподняв бровь и убрав руки. Лекса покачала головой и провела пальцами по бёдрам Кларк, сжимая их. — Мне нравится твой подарок, — сказала Лекса, проводя пальцами вверх и вниз. — Тогда, любимая, если ты будешь хорошей девочкой — я позволю тебе поиграть со своим подарком… — прошептала Кларк, возвращаясь к тому, где она остановилась, спустив рубашку на плечи девушки. Она внимательно посмотрела на неё и тут же сняла с неё рубашку. Лекса смотрела на неё, прикусив губу, она бы отдала всё, чтобы прикоснуться к Кларк. Боже, прошёл целый месяц, она уже чувствовала влагу между ног, а ведь Кларк её даже не касалась… пока. — Давай я помогу тебе расслабиться, ты ведь так много работала… — прошептала Кларк, спускаясь всё ниже. — Ты будешь хорошей девочкой, Лекса? — задала она риторический вопрос, и, увидев, как кивает Лекса, она продолжила с улыбкой на лице: — Тогда я обещаю тебе, что оно того стоит. Она провела дорожку от шеи Лексы через её ключицы и остановилась на груди, начав прикусывать её соски. Лекса схватилась за простыни и закрыла глаза, судорожно выдыхая. Кларк спустилась ниже, видя, насколько Лекса желает, дабы она прикоснулась к ней. — Запомни: будь хорошей девочкой, — она поцеловала её внутреннюю часть бедра, увидев, как в этот момент ноги её задрожали. — Боже, Кларк, пожалуйста… — сказала она, тяжело сглатывая. Кларк ввела в неё пальцы, и Лекса застонала, её бёдра поднялись, а глаза закрылись. Она скучала по сексу с женой, и спустя месяц она поняла, что долго не сможет продержаться. Кларк прикусила её кожу и, когда губы нашли клитор, который умолял о внимании, Лекса поднесла ладонь к губам, дабы сдержать вскрик. Кларк не убирала пальцы до тех пор, пока внутренние мышцы Лексы не расслабились, и, даже когда оргазм начал уходить, её жена продолжала судорожно дышать. — С годовщиной, любимая, — прошептала Кларк, поднимаясь к её губам. Лекса что-то промурлыкала и поцеловала её, пробуя свой вкус на губах Кларк. Лекса вплела пальцы в светлые локоны. Кларк улыбнулась и зацеловала всё её лицо, наблюдая за тем, как девушка расслабляется в постели. — Отдохни ещё немного, малыш, — предложила Кларк. — Никто не придёт ещё минимум три часа. Лекса открыла один глаз и взглянула на неё: — Который сейчас час? — спросила она. — Шесть часов. — Кларк, — застонала она, уткнувшись в её шею. — Я хотела подарить тебе первый подарок, я не смогла сдержаться, — усмехнулась Кларк, услышав, как Лекса бормочет что-то неразборчивое. Кларк подняла голову Лексы и поцеловала её в лоб. — Спи, любимая, я разбужу тебя, когда придёт время. Лекса вздохнула, когда Кларк начала поглаживать её. Глаза девушки вновь медленно закрылись. **** Лекса слышала её даже во сне: она слышала шаги по лестнице, слышала то, как распахнулась дверь и ударилась аж в стену, и, без всяких сожалений, к ней забрались на кровать и начали прыгать и визжать. — Тётя Лекса, просыпайся! — воскликнула Летти, прыгая на матрасе. Лекса несколько раз моргнула, прижимая одеяло к груди и пытаясь сфокусироваться на девочке, которая глядела на неё и ждала чего-то… чего-то, что она не могла вспомнить из-за того, что она всё ещё сонная. — Ты обещала, что мы пойдём в музей! — недовольно продолжала она. Перед этим недовольством не могла устоять даже её мама, а Лекса вообще еле противостояла Кларк, так как же она смогла бы бороться с этими тёмными глазками и прекрасным маленьким личиком? — Музей! — сказала Лекса, приложив ладонь ко лбу. — Я чуть не забыла, я же просто ужасна! — Мы ведь пойдём, да? — тихо спросила девочка. — Ну конечно! — пообещала ей Лекса. — Ура! — закричала она, спрыгнув с матраса. — Мама сказала, что ты забудешь, пойду, скажу ей, что тётя Кларк была права! Малышка побежала вниз, и Лекса вздохнула с облегчением. В другом случае её было бы трудно чем-нибудь отвлечь, дабы она вышла из комнаты, чтобы Лекса смогла надеть одежду. Девушка наклонилась к тумбочке и открыла ящик, вытащив оттуда спортивные штаны и футболку со Звёздными Войнами, которую Кларк подарила ей на их первое свидание. Когда она вошла в кухню, она поняла, что всё идёт не обычным чередом: за плитой Кларк готовила блинчики, Рэйвен сидела за столом и развлекала близнецов, ожидая, пока Кларк подаст им завтрак, а Анья пила кофе и читала газету. — Доброе утро, соня, — поприветствовала её юрист, даже не поднимая с газеты взгляд. Лекса ответила её лёгким фырканием, ведь она прекрасно знала, что именно Анья послала Летти разбудить её, именно поэтому брюнетка и проигнорировала подругу, поцеловав жену в лоб. Лекса улыбнулась, когда Кларк подала ей кружку кофе. — Ты всегда знаешь, что я хочу, — пробормотала она. Кларк улыбнулась и уткнулась носом в её шею, вдыхая аромат Лексы, по которому она так скучала. — Блинчики уже почти готовы, — сказала она. — Спасибо, — прошептала Лекса, поцеловав её в нос. Лекса подошла к холодильнику и, не успела она открыть его, девушка услышала, как открыли входную дверь, сумка полетела на пол, и раздался голос Хассана. Лекса улыбнулась, и, налив молоко в кофе, она поставила чашку на стол. Лекса прислонилась к холодильнику, ожидая с распростёртыми руками. Вскоре мальчик пришёл в кухню с улыбкой на лице. Он не мог видеть Лексу, и сперва пошёл к Кларк, дабы поздороваться с ней. — Ты сделала блинчики?! — удивлённо спросил он. — Ты же не делаешь их пока мамы нет дома! А теперь мне придётся позвонить ей и рассказать, что ты нарушила воскресную блинчиковую традицию, — дразнил он, поцеловав Кларк в щёку. — Ага, позвони ей, — сказала Кларк, чуть подталкивая его. — И позвоню, — пообещал Хассан. — Она сейчас, наверное, спит, ну, знаешь, за… — и тут он замолчал, заметив кого-то. Хассан развернулся и, когда его взгляд наткнулся на зелёные ирисы, мальчик совершенно потерял дар речи. — Мама? — Даже не обнимешь? — спросила Лекса, приподняв бровь. — Я проделала весь этот путь ради тебя и твоей мамы, и я даже не заслужила об… Лекса не успела закончить, ведь Хассан подбежал к ней и прыгнул на руки, так же, как и тогда, когда она приехала к нему в деревню в Нигерию. Лекса обняла его, положив руку на его голову и услышав его вздох облегчения. — Ты дома… — прошептал он. — Я так по тебе скучал. — И я по тебе скучала, — сказала Лекса. — Я никогда бы не пропустила этот день, даже если бы завтра мне пришлось бы лететь обратно. Хассан усмехнулся, утыкаясь в её шею, и покачал головой: — Она бы не пустила тебя на самолёт, — сказал он, говоря о Кларк, которая только что положила первые блинчики на тарелку. Лекса кивнула и наконец отпустила его, взяв кружку и одним движением намекнув ему, чтобы он сел за стол, где Кларк расставляла завтрак для всех присутствующих. — Ты собираешься со мной поздороваться, мальчишка, или мне нужно позвонить? — сказала Анья, закрыв газету. Хассан улыбнулся, покачал головой и перегнулся через стол, дабы поцеловать её в щёку. — Доброе утро, тётя Анья, — пробормотал он и повернулся к Рэйвен. — Доброе утро, тётя Рэйвен. — Доброе утро, дорогой, — поздоровалась с ним Рэйвен. — Садись рядом со мной, Хассан! — сказала Летти. Когда все они сели за стол и приступили к еде, общаясь друг с другом и забрасывая Хассана вопросами о его тренировках на футболе и о его учёбе, Лекса замолчала, дабы осмотреть всю её семью, и на лице появилась лёгкая улыбка. Она была счастлива, ведь она никогда не могла представить ничего подобного в своей жизни. **** — Это — самое отвратительное из всего, что я когда-либо видела, — сказала Лекса, смотря через стекло на то, как отвратительный паук поедает бедную беззащитную мышку. Для Кларк и Хассан, казалось, это не так уж и отвратительно, ведь они с интересом наблюдали за животным. — Я его хочу, — сказала Кларк, указывая на стекло. — Любимая… — Даже не думай об этом, — сказала Лекса. — Я не хочу чтобы это было в моём доме, — указала она на паука. — Тогда, может, нам стоит ещё раз подумать насчёт собаки? — сказал Хассан и усмехнулся, увидев, как поморщилась Кларк. — Да, может, и стоит, — согласилась Лекса, улыбнувшись, когда её жена закатила глаза. — А что? Тарантул — это нормально, а милый добрый щеночек — нет? Кларк посмотрела на неё, скрестив руки на груди: — Именно ты всегда говорила, цитирую, «у нас едва хватает времени на себя, так кто же будет ухаживать за собакой?» — спародировала она Лексу. — Тарантул будет в этой клетке и никого не тронет. — До тех пор, пока не окажется у тебя в кровати, — сказала Лекса. — Тарантул даже не обсуждается. — А что насчёт собаки? — спросил Хассан. Лекса положила руку на его плечо: — А собака отстаивается за столом переговоров. — Даже не думай об этом, — сказала Кларк. — Если тарантул вылетел из-за стола переговоров, значит и соба… Она замолчала, когда Лекса внезапно поцеловала её. Хассан закатил глаза и отошёл. Он был счастлив за своих мам, ведь они любят друг друга, однако ему было несколько не по себе находиться посреди этих проявлений любви, которых было полным-полно и в их доме. Лекса и Кларк усыновили его в первый же год после их свадьбы, когда ему исполнилось десять, и ему пришлось принять решение покинуть маленькую деревню в Нигерии, в которой он прожил всю свою жизнь. Когда пара забрала его к себе домой, он весьма быстро смог привыкнуть к новой жизни и к тому, что есть два человека, которые любят его и заботятся о нём. Называть их мамами было не так уж и трудно, ведь они обнимали его после изнурительного дня в школе. Лекса и Кларк пытались ничего не упустить, и, пусть в семье Вудс и была «традиция», что дети этой семьи должны идти в частные школы, Лекса позволила ему выбрать обучение в государственной школе. Хассан никогда не был более счастлив в своей жизни, он наконец обрёл семью, которая безоговорочно любила его, и, когда девушки сказали, что хотят попытаться стать родителями ещё раз, он почувствовал ещё большее счастье. Хассан не мог дождаться, когда станет старшим братом для маленького братика или сестрички, однако, пусть Кларк и Лексе и не улыбалась удача, они заверили его, что не перестанут пытаться. — Аххххххх!!! Хассан подпрыгнул от звука плача, исходящего за его спиной, он повернулся и увидел Летти и Луну, лежащих на животиках на полированном мраморе зала и пытающихся перебраться на другую часть комнаты с максимальной скоростью. — Луна! — властный голос Октавии эхом раздался сквозь тишину, привлекая их внимание. — Линкольн! Я же просила тебя смотреть за ними! — ругала она своего мужа, скрестив на груди руки. Линкольн стыдливо положил руку на затылок. — Я разве не мог… отвернуться на секунду? Октавия посмотрела на него: — Тебе нужно уточнить, что ты подразумеваешь под секундой. — Эм… — прокашлялся он. — Пять… десять минут? — виновато произнёс он. — Ладно, прости, просто Рэйвен сказала, что они просто успокоятся когда закончат, — пытался оправдаться он. — Закончат что?! Линкольн было открыл рот, однако Рэйвен прервала его, по-дружески хлопнув его по спине, и Анья тут же пошла отвлекать дочь от своих занятий. — Закончат то, что бы они ни делали, — сказала Рэйвен. — Дети — они же как кошки, вечно успокаиваются после того, как прекращают громить всё вокруг. Мтолефи подошёл к Хасану, пытаясь выбраться из той заварухи, что устроила его сестра, он взял руку мальчика и улыбнулся, ведь мама на него не злится. — Кто готов поехать в космический музей? — спросила Лекса. — Мук той мышки мне хватило, — сказала она, указывая на витрину. — Мам, смотри, я трогаю кусочек луны! — воодушевлённо произнёс Мтолефи, заставляя подошедшую к нему Рэйвен улыбнуться. — Оу, вау, — эмоционально прокомментировала она. — А можно мне тоже потрогать? — спросила Рэйвен, дожидаясь утвердительного кивка. Лекса улыбнулась, увидев, как эти двое трогают камень, который астронавты заполучили с луны. Она облегчённо вздохнула, почувствовав объятия Кларк, а затем и её нежный поцелуй в шею. — Спасибо тебе за этот прекрасный день, — прошептала Лекса, коснувшись щекой её виска. — Этот день был только для семьи, спасибо тебе. — Спасибо, что смогла вернуться, — сказала Кларк. — Я бы ни за что не пропустила этот день. Они молчали несколько минут, наблюдая за тем, как Рэйвен и Анья читают близнецам описания космических ракет, которые находились во всей комнате, Октавия в углу пыталась уложить Томаса, пока Линкольн занимался Луной, которая, казалось, потеряла ко всему интерес после того, как мама отругала её. — Мамы! — её внимание привлёк голос Хассана. — Вам нужно это увидеть! Быстрее! — сказал он. Кларк и Лекса отстранились друг от друга и за руку подошли к мальчику, который был переполнен эмоциями. Он остановился перед Boeing 747. — Тут можно подняться по лестнице и увидеть отсек лётного экипажа! — с энтузиазмом произнёс он, встав к другим людям, которые хотели проделать то же самое. Лекса улыбнулась и встала позади него, пока Кларк обняла её за талию и положила голову на плечо, счастливо вздохнув. — Я бы украла этот самолёт просто для того, чтобы сбежать с тобой на звезду и провести с тобой всю жизнь, — прошептала она в её скулы. — Я уже твоя, — подметила Лекса ощущая невероятную любовь в своём сердце. — Но я бы не возражала, если бы вы захотели сбежать со мной на звезду, миссис Гриффин-Вудс, только ты и я. Навсегда. Мне нравится, как это звучит. Кларк ещё раз вздохнула, почувствовав на мгновение, что её глаза увлажняются. Она была счастлива, действительно была, но она чувствовала, будто сердце не способно выдержать всё это счастье. — Эй… — взволнованно прошептала Лекса. — Что такое? — Ничего, — заверила её Кларк, поднеся к лицу ладони. — Ничего такого, всё идеально, Лекса. Ты, я, Хассан, наша семья, — сказала она, указывая на их друзей. — Всё идеально, и я боюсь, что моё сердце разорвётся от всего счастья. — Я тоже этого боюсь, — прошептала Лекса. — Но затем я вспоминаю обо всём, через что мы прошли и прихожу к мнению, что мы заслужили это счастье. — Я люблю тебя, Лекса, ты даже не представляешь, насколько я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, — она наклонилась, дабы нежно поцеловать её. — Ну всё! Хватит уже! — сказал Хассан, поднимаясь по лестнице и желая увидеть, что же там скрывается. Лекса отпустила жену, взяла её за руку и последовала за мальчиком. Кларк была права: она никогда не была счастливее, чем сейчас. **** Закончив с космическим музеем, три семьи отправились на пикник в национальной аллее, отправив детей играть в футбол, пока взрослые задавали вопросы Лексе, интересуясь её командировкой. Когда солнце начало заходить за горизонт, они вернулись в дом Гриффин-Вудсов, ожидая, когда же Эбби присоединится к ним после её смены в больнице. И, когда она приехала, она не упустила возможности раздарить всем детям маленькие подарки, их было настолько много, что Анья не упустила возможности сказать, что это, возможно, лишнее, и Рождества не будет ещё ближайшие четыре месяца. Вечер прошёл, несмотря на то, что Рэйвен убедила всех в своей усталости и заставила Лексу и Кларк готовить барбекю, которое в итоге никому не понравилось. Лексу заставили купить новый гриль после того, как Рэйвен сожгла старый, пытаясь приготовить новую порцию. С того момента девушке запретили появляться на кухне особенно для готовки барбекю. Они сидели за большим столом в саду, пили пиво и общались, пока Хассан и Мтолефи сидели на кресло-качалке, читая книгу, которую им подарила Эбби. Томас с любопытством играл в траве под внимательным контролем Линкольна, пока Луна и Летти игрались с игрушечными мечами, которые им подарила их бабушка. Не важно то, что никто из них не был кровно связан с этой женщиной, все они звали её бабушкой, и Эбби не могла отрицать то, насколько это делало её счастливой. Она всё ещё помнила первый раз, когда Луна назвала её бабушкой, тогда по её щекам лились слёзы. — Пойду, возьму торт, никто не хочет кофе? — спросила Лекса, вставая. — Или что-нибудь ещё? Анья? Октавия? — Мне кофе, пожалуйста, Лекса, — сказала Октавия с лёгкой улыбкой на лице. — А я не откажусь от стакана виски, — сказала Анья. — А я от брэнди, — произнесла Рэйвен, поднимая руку. — Эбби? — вежливо спросила Лекса. — Вам принести что-нибудь? — Я бы не отказалась от кофе, дорогая. Когда Лекса взяла несколько стаканов, Эбби встала, дабы помочь ей. За ними последовала и Рэйвен, оставив остальных. Когда Лекса пересекла порог кухни, Октавия наконец смогла задать вопрос, который волновал её на протяжении всего дня. — Ну что, Кларк, мне уже можно покупать платье крёстной или ещё нет? — с любопытством спросила она. — Даже в своих самых смелых мечтах ты не будешь крёстной малыша или малышки, находящегося в этом инкубаторе, — сказала Анья, указывая на живот Кларк. Кларк улыбнулась и покачала головой: — Скажем так, мы пытаемся. И, пожалуйста, не ссорьтесь по поводу того, кто будет крёстной, я хотела, чтобы это место заняла моя мама, — сказала она. — Но обещаю, этот ребёнок будет и ваш тоже. — Ты собираешься отдать его в футбольную команду, Гриффин? — спросила Анья. — Кто знает, — подмигивая, сказала она, после чего встала. — А теперь извините, но, пока вы спорите о том, кто будет крёстной моего не рождённого ребёнка, я схожу и помогу своей жене на кухне. Войдя в кухню, она поцеловала Лексу в щёку и соприкоснулась с ней носами. — Можно и мне кофе? — спросила Кларк. Лекса улыбнулась и нежно поцеловала её: — У меня, любимая, ты можешь просить всё, что угодно, — сказала она тихим голосом. — Ты уже дала мне всё, — ответила Кларк. — Но от кофе я не откажусь. — Поняла, кофе для моей прекрасной жены, — согласилась Лекса. — Подлиза, — усмехнулась Кларк. — Я скоро вернусь, — прошептала она, поцеловала девушку в щёку и ушла. Лекса смотрела ей вслед и включила кофеварку, после чего достала торт, Эбби в это время убирала посуду в посудомоечную машину, а Рэйвен подготавливала кружки и стаканы для брэнди и виски. Когда они вернулись в сад, Анья с Октавией всё ещё спорили о нерождённом ребёнке Кларк. Спор умолк при звуке стука стаканов. Настала тишина, однако затем прибежала Луна, запрыгнула на руки Линкольна и уткнулась личиком в его шею. — Это не я, папуль! — быстро проговорила она, пытаясь найти безопасное место от гнева мамы. — ЛЕТТИ! — прокричала Анья, вставая. — Я не специально! — защищалась она, когда мама тащила её к столу. — Прости! Честно, я не специально! — повторяла она, усевшись за стол и опустив голову. — Я за всё заплачу, — сказала Анья, сев рядом с дочерью. — Будешь сидеть здесь до конца вечера, поняла?! — Не будь с ней так строга, — сказала Эбби. — Уверена, ничего такого не случилось, — когда она увидела, что голова девочки опустилась ещё ниже, женщина уже не была так уверена в своих словах. — Я даже не хочу знать, что случилось, — сказала Лекса. — Как минимум сегодня. Давайте просто притворимся, что ничего не случилось, ладно? — сказала она, повернувшись к девочке и положив перед ней кусочек торта. — Всё хорошо, малыш, ничего не случилось, так? — подмигивая, продолжала она. Лекса разложила куски торта по тарелкам, через несколько минут вернулась с гитарой Кларк, села обратно в своё кресло и положила инструмент в сторону. За те четыре года, что они вместе, Кларк брала некоторые уроки игры на гитаре у своей жены, это было ещё до того, как Кларк отыскала учителя, который смог ей уделять необходимое время, которое из-за работы не могла уделять ей Лекса. Она хорошо обучилась игре на гитаре, и Лекса любила слушать её игру в воскресные дни перед камином зимой или в саду летом. Следуя правилу «никаких подарков», Кларк решила сделать для жены нечто особенное, вложить в это нечто, что ей необходимо было сообщить ей. Лекса продолжала с любопытством смотреть на неё, желая узнать, зачем же Кларк принесла гитару в сад, однако девушка не отвечала до тех пор, пока она не попросила у Лексы ещё кофе. Когда брюнетка повернулась, дабы передать ей кружку, она застыла, увидев, что Кларк ждёт её с улыбкой на лице и с гитарой в руках. Пальцы Кларк начали проводить по струнам, создавая знакомую для Лексы мелодию, и девушка счастливо улыбнулась. — Я натолкнулась на тебя, блуждая во сне, ты зажгла для меня свет, ты подарила мне чувство насыщения, — она начала петь, смотря на Лексу. Лекса покраснела, вспоминая момент, когда она пошла отпраздновать успех на работе с Аньей и с коллегами и вернулась домой пьяной, заставив Кларк держать ей в туалете волосы. — Потом ты улыбнулась, обернувшись через плечо, на минуту я совершенно протрезвела. Я прижала тебя к груди, и ты попросила меня остаться. Я ответила: «я ведь говорила, что тебе надо передохнуть». Кларк улыбнулась, начав быстрее передвигать пальцами. Она не прекращала смотреть на Лексу, желая, чтобы жена поняла, что слова исходят прямиком из сердца. — Я полюбила тебя тогда, но ты бы никогда не узнала, — взгляд Лексы стал несколько грустным. — Я держалась как ни в чём ни бывало, хотя боялась тебя потерять. Я понимала, что ты мне очень нужна, просто никогда не подавала вида, но я хочу быть вместе с тобой, пока мы не поседеем и не состаримся, — Лекса кивнула, словно ей было необходимо показать это Кларк. — Пообещай, что ты никуда меня не отпустишь, пообещай, что никогда не отпустишь, Лекса. Лекса покачала головой, приложила руку к сердцу и произнесла одними лишь губами: никогда. — Я буду будить тебя завтраком в постель, я буду подавать тебе кофе в постель вместе с поцелуем. Именно это и делала Кларк, и Лекса это любила. — Я буду отводить детей в школу и махать им рукой. Кларк перевела сверкающий взгляд на улыбающегося мальчика. — Я буду благодарить свои счастливые звёзды за эту ночь. Лекса прекрасно знала, о чём она говорит, и она благодарила эту счастливую звезду, ту, что привела её в ту закусочную к Кларк. — Когда ты оглянулась через плечо, на минуту я забыла, что я старше. Мне хочется танцевать с тобой прямо сейчас, ты как всегда прекрасна, и заверяю тебя, с каждым днём ты будешь только хорошеть, каким-то образом ты вселяешь в меня такое ощущение. Кларк пожала плечами, словно она не понимает, каким образом Лекса способна делать её настолько счастливой лишь одним своим взглядом. — Я так влюблена в тебя, и надеюсь, ты знаешь. Кларк сосредоточенно смотрела на неё, пытаясь передать все свои чувства, но этого было недостаточно, этого всегда было недостаточно. — Твоя любовь, милая, драгоценней золота, мы столько прошли, родная, взгляни, как мы повзрослели. Кларк взглянула на всех, кто находился за столом, на их семью: шумную, сумасшедшую, но это — их семья. — Я хочу быть вместе с тобой, пока мы не поседеем и не состаримся, пообещай, что ты никуда меня не отпустишь, пообещай, что никуда не отпустишь, Лекса. Лекса снова покачала головой. Она никогда не отпустит её. — Я хочу жить с тобой, даже когда мы станем призраками. Кларк, едва улыбаясь, пела. Глаза её были полны слёз, словно они не могли удержать все те чувства, что переполняли её изнутри. — Ведь ты всегда была рядом, когда была мне необходима. И это была правда. Лекса всегда была её опорой, а она была опорой для Кларк. — Я буду любить тебя, пока дышу, — сломленно продолжала она. — Только смерть разлучит нас, как в клятвах, которые мы дали. Поэтому я написала тебе эту песню, теперь все знают. Кларк взглянула на Хассана, который встал и подошёл к Лексе, взял её свободную руку и сжал её. — Что мы будем принадлежать друг другу до седины и старости. Пообещай, что ты никуда меня не отпустишь, пообещай, что никуда не отпустишь, Лекса… Мелодия начала стихать, и по щеке Кларк скатилась одна слезинка. Лекса тяжело вздохнула, она хотела заговорить, но её жена убрала гитару и встала. — Думаю, тебе нужно добавить ещё круг, — сказала Кларк тихим голосом. Лекса непонимающе нахмурилась на мгновение и, поняв, что Кларк имела в виду её тату, которое уже было дополнено, когда Хассан официально стала членом семьи Гриффин-Вудс, перестала дышать. — Я беременна. Наступило длительное молчание, и кружка, которую Лекса держала в руке, упала в траву, она выпустила руку сына и быстро подошла к жене, дабы поцеловать её. По щекам обеих девушек стекали слёзы, Лекса наклонилась к животу Кларк, подняла её рубашку и поцеловала её обнажённую кожу. Они невероятно долго ждали этого чуда, они пытались и пытались без всякого успеха, когда Кларк позвонила ей и сказала, что последняя попытка не увенчалась успехом, Лекса пыталась не думать об этом, по крайней мере до тех пор, пока она всё ещё находилась в Европе. Эбби, которая помогала во всём этом процессе, перед тем, как Лексе уехать в Европу, предложила им сменить тактику и сделать всё дома, в постели, расслабленно и в процессе занятия любовью. Разумеется, этот совет сработал. Кларк была беременна. Беременна их ребёнком… — Хэй, — говорила Лекса с животиком. — Ты только что сделал меня самой счастливой, не могу дождаться, когда мы с тобой встретимся, — затем, не поднимаясь, она взглянула на Кларк и улыбнулась ей. Кларк наклонила голову. — Я люблю тебя, Кларк, я так сильно тебя люблю. И, если в течение всего этого дня, Лекса думала о том, что счастливее быть попросту не может, то, когда Хассан и Эбби коснулись живота Кларк, она осознала, что ошибалась. Она осознала, что лишь существовала до этого момента, рядом с Кларк она научилась дышать, она прошла длинный, извилистый путь, дабы прийти именно к этому: к жизни. Она бы пересекла сотни гор, справилась бы с сотней иных испытаний, дабы удостоиться провести с ней всю жизнь. Ведь впервые в жизни Александрия Вудс не существовала и не выживала. Она жила. И всё это благодаря Кларк Гриффин.

Конец