Глухая Методика Надежды

      Несколько минут они просидели в тишине, разрываемой лишь жужжанием перегревающегося ноутбука. Хотя он стоил как состояние, даже у хорошей техники есть пределы. Джим, опомнившись, его выключил, — экран почернел. К сожалению, безболезненно провернуть то же самое с его гудящей головой было проблематично.       Их обступила молчаливая вкрадчивая темнота. Джим наощупь щёлкнул выключателем лампы, разлившей в пространстве тусклое оранжевое мерцание. — Иди ко мне? — полушутливо предложил Эванс, указав на своё плечо.       Ветер тихо засмеялся. — Я ведь приду. — В этом-то и смысл?       Он правда придвинулся и положил голову на его плечо. Вернее, просто прижался виском, толком на него не опираясь.       А Джим действительно больше думал, чем что-либо ещё. Схемы продолжали перед ним крутиться, постепенно укладываясь в бесконечном колышущемся багровом океане. — Можно твои волосы полапать? — вслух спросил он. — Лапай, зайка, не жалко. А то что-то клише давненько не было.       Джим ощутил, как он слабо улыбнулся, и некоторое облегчение наконец тяжело разлилось по венам.       Чуть неловкие пальцы нырнули в беззвёздную тьму и запутались в ней. Эванс мимолётно почувствовал себя чертовски довольным. — Вот еще что, — заметил Джим спустя пару минут. Мысль уже улеглась, и теперь была более спокойна. — Сама эта… магия. Магия Направляющих. Мне представляется, что она должна быть очень вредоносна. Это тоже что-то вроде первой оценки навскидку, но, я полагаю, она должна быть разрушительна для ментальных структур.       Ветер, очевидно, тоже задумался. — Скажи, — попросил Джим, скосив на него взгляд. — Ну, пока ты строил модели, я как настоящая гуманитарная ветошь полез в историю, — фыркнул он. — У меня ведь тоже никогда раньше не было доступа ко всему этому добру. И, знаешь, вроде как есть псевдо-заумные тезисы, что в прошлом кроется много ответов. Я в эти ваши гуглы не то чтобы хорошо умею… — Но? — …но мне кажется, что в последнем предположении ты можешь быть прав. Я успел прочитать, что Направляющие хоть и достигали высот из-за способностей, но в итоге очень часто сходили с ума, — он осекся, а потом зло договорил: — Да и этот конкретный уже, по-моему, с приветом. — Мне надо ещё немного подумать, — Джим одновременно с сожалением ощутил зуд на ладонях и комок напряжения, скручивающийся в груди. Они швырялись в поисках возможностей. Они искали. — Это может быть очень важно. Ведь если мы берём за рабочую версию плана, что сигнал можно попробовать перенаправить, то ослабить источник, из которого он исходит, было бы кстати. Ты знаешь, кто ещё у него сейчас в таком же полном подчинении?       Они уже давно установили точно, что у Направляющих есть ограничение по количеству полностью подчинённых существ. Их никак не может быть больше пятнадцати, а скорее всего, так у Нильса их не больше десяти. Наличие этого строгого количественного ограничения тоже косвенно подтверждало мысль Джима. Возможно, если бы помехи исходили сразу от всех, то удержать контроль над магическим «сигналом» было бы ещё сложнее.       Ветер покачал головой, слегка отстранившись. Он, видимо, понял, к чему Джим завел речь об этом. — Нет, Джим, я не знаю. Но это уж точно не кто-то из швали, — наконец сказал он. — Они его боятся до ужаса, но некоторые и в живую-то пару раз видели. Ему незачем размениваться на них: всяких вампиров, оборотней, ведьм и ведьмаков пруд-пруди. Это мне повезло быть из красной книги. — Можно попробовать как-то это выяснить, — задумчиво протянул Эванс.       Ветер красноречиво посмотрел на мигающие на старых электронных часах красные цифры (он зачем-то сам поменял там батарейку недавно). Шёл второй час ночи. — Поспишь и подумаешь, зайка, — бескомпромиссно констатировал он. — И я тоже соображу чего-нибудь. Попробую, во всяком случае.       Джим, потерев сухие глаза, слегка прищурился. — Я объяснил тебе модели и справедливо жду от тебя объяснения твоих намерений. Ты собираешься опять идти кого-то бить?       Он даже усмехнулся. — Нет, на сей раз правда нет. Я просто думаю… Ну должен же хоть кто-то шарить за этих сраных Направляющих. Нормальные иные после обучения тоже дипломы пишут, а некоторые занимаются наукой. Я хрен знает, может, хоть кто-то это исследовал. А если ещё и окажется, что исследовал кто-то ныне мёртвый? Тогда мне не составит труда организовать разговор с ним.       И правда.       Джим посмотрел на него почти без выражения. Опять же, провоцировать Нильса использованием магии для таких разговоров… это может быть опасно. Риск будет оправдан, только если они сумеют получить по-настоящему ценные сведения. Здесь, пожалуй, тоже важно не ошибиться и не делать этого без уверенности, что в конечном итоге они не получат красноречиво разведённые руки. — Ты прав, — согласился он. И продолжил в этом направлении: — А за… за аманодзяку? — Чего? — Ветер прищурился. — За них ведь тоже кто-то может шарить. Хотя вероятность ещё меньше, — он решил покаяться и честно признался: — Это было первым, о чем я стал искать информацию. Об аманодзяку. Почти ничего интересного не нашел, увы.       Его слегка шлёпнули по плечу — не больно, разумеется. — Мог бы просто спросить, если тебе так интересно про аманодзяку!       Джим хотел уточнить, а как много он, собственно, знает о себе. Честно сказать, Эвансу виделось, что информацию было неоткуда взять. Он слишком привык к тому, что если в интернете нет, то значит в принципе никто не в курсе. — Если мы будем рассчитывать на твои силы, нам было бы очень хорошо объективно понимать их масштабы, Винс, — пояснил Джим, благополучно замаскировав под справедливое рациональное суждение своё неконтролируемое дикое любопытство. Впрочем, это рациональное суждение и впрямь было резонно. — Не обижайся, но ты вряд ли можешь быть в этом объективен.       Ветер отстранился окончательно и слегка откинулся назад. Спорить он не стал. — В последнее время будто бы что-то случилось, — с едва проскользнувшей неуверенностью признался он. — Я чувствую… да и не только чувствую, это вполне на деле работает… в общем, я как будто сильнее, чем когда-либо до этого. Очень сомневаюсь, что это волшебная сила любви или надежды. Только я черт знает, в чем дело. — Интересно, — коротко ответил Джим. Здесь он тоже был без понятия.       Ему снова стало странно и немного смешно.       Сказал бы ему кто-нибудь полгода назад, что они будут вместе с его «как-бы-парнем-но-не-парнем» магическим существом сидеть и гадать, как противостоять волшебному злодею. Джим бы покивал с сочувствием. Но теперь все было именно так.       Он перевёл взгляд на задумчивого Ветра. Вернее, уже спустя несколько долгих мгновений, Джим обнаружил, что он на него совершенно бессовестно пялится.       Небольшая проблема заключалась в том, что после… кхэм… того эпизода в Санкт-Петербурге, Джим все никак не мог избавиться от некоторых образов. И связанных с ними желаний. И это действительно было ужасно неловко, если не сказать, что тупо. Джим отлично понимал, что это ни к месту, а ещё ему было стыдно за это. Не потому что его как-то смущал секс в принципе, а потому что у его… эм, хрен знает, парня?.. партнера (еще тупее звучит)?.. с этой сферой явно связана куча боли.       Но правда была в том, что, видимо, Джим не так уж сильно отличался от всех тех «остальных» людей, пялящихся на него. Да, Джим частенько думал, как это снова происходит, и он уже не лежит безынициативно, а тоже касается его кожи, целует шею, находит губами ключицу…       Он видел его под собой: видел разметанные волосы, сжимающиеся пальцы, приоткрытые губы. Наверняка он звучит прекрасно в моменты наслаждения. И сложно описать, как хотелось это наслаждение доставить.       Впрочем, не реже он снова видел его над собой, с той же лукавой и мягкой усмешкой, снова целующего его, гладящего холодной рукой так, что мышцы лишались сил, а из головы выплавляло мысли.       Твою мать.       Как же замечательно, что Джим никогда не краснел.       Ветер поймал его долгий взгляд и, будто очнувшись, уточнил насмешливо: — Что ты так смотришь?       Джим кашлянул.       Сейчас явно было не время для таких вещей. — Просто любуюсь, — невинно ответил он. Попробовал, то есть, чтобы это прозвучало невинно.       Ветер слегка наклонился к нему. Джиму пришлось приложить некоторое усилие, чтобы продолжить невозмутимо сидеть на месте. — Я этот взгляд знаю, — чуть насмешливо произнес Винсент. — И что он означает — тоже. Не стесняйся, солнышко. Я ведь вполне в твоём распоряжении.       Его пальцы снова коснулись совсем легко, погладили чуть ниже щеки, скользнув к шее, — по спине немедленно побежали издевательские мурашки.       Джим мягко поймал его ладонь. Честное слово, сделать это было чертовски сложно. Не меньше, чем подвиг. — Это сейчас ещё один аспект заботы или вроде того? — слабо уточнил Эванс.       Ветер будто бы снова мимолётно удивился, но почти тут же ответил на это усмешкой. — Я хорошо помню тот разговор, зайка. Можешь не волноваться об этом. Я не делаю того, чего не хочу. Не издеваюсь над собой так и ничего в таком роде. Я бы так с тобой не поступил.       Что ж, это уже радовало.       Правда, формулировка: «Так выходит, что ты тоже хочешь меня?» — показалась слишком уж наглой, оглушительной и выбивающей дыхание. Во всяком случае, Джим почувствовал, как мурашки сделались сильнее. На него все это определенно действовало чрезмерно сильно.       Он, чуть мотнув головой, осторожно потянул его на себя, предлагая сесть к себе на колени. И Ветер даже, не возразив, последовал этому приглашению. Это было впервые, когда Джим держал его так. Это тоже отменно кружило голову: то, что ветер у него в руках.       Очень сложно было заговорить. Казалось даже, что его неуклюжие слова сейчас точно безвозвратно все испортят. — Я, — наконец неуверенно начал Джим, — я правда рад, что ты по крайней мере не собираешься себя заставлять. Но я просто… — он понизил голос. Вот сейчас ему действительно было чертовски неловко. — После того, что с тобой было, и впрямь возможно когда-то относится к этому нормально? Тем более, времени прошло немного. И начали мы как-то скомкано. Это не должно было быть так.       Как бы ему ни хотелось, чтобы между ними снова что-то произошло, он правда видел это иначе. Когда они решат все проблемы, и… и когда все будет безопасно. Наверное, к этому нужно будет прийти, как-то более постепенно. Наверное. — И откуда ты у меня такой чуткий, зайка?.. — пробормотал Ветер. Он на него смотрел. Ему снова было то ли стыдно, то ли тоже просто неловко. Он наматывал на палец шнурок кофты Джима.       «Да я же просто в тебя влюбился, очевидно, — мысленно фыркнул над собой Эванс. Он, напротив, продолжал вглядываться неотрывно. — Прямо как последний придурок».       Вслух он почему-то ответил только часть правды. — Не люблю допускать оплошности в тех важных вещах, в которых не чувствую себя достаточно уверено. Предпочитаю, чтобы у меня все выходило наилучшим образом. Поэтому считаю правильным заранее обсудить все важные аспекты.       Да уж, сформулировал он очень по-умному — даже нигде не приврал. Осталось только что-нибудь сделать с тем фактом, что его сердце колотилось все сильнее с каждым мигом. Что горло слабело, будто перехваченное чем-то, а он весь снова по-идиотски растекался от его запаха, от смутного тепла, достигающего восприятия через одежду, от тяжести чужого тела на бёдрах.       От того, что настолько красивый парень у него на коленях, черт побери. От того, что этот красивый парень — его Ветер.       Искушение было слишком велико — Джим ещё и обнял его, тем самым усугубив положение примерно в сотню раз.       Рука на его одежде крепко сжалась, но Ветер ничего не возразил и никак не одернул. — Я просто хочу, чтобы тебе тоже было хорошо со мной, — наконец признался Джим. — Винсент, посмотри на меня, пожалуйста?       Он наконец вскинул взгляд. Его глаза в наступившем ночном мраке скупо тлели колдовской зеленью. И даже зрачок снова казался почти вертикальным, как тогда в Праге.       Джим улыбнулся — зрелище это было и впрямь ужасно завораживающее. Неудивительно, что на него постоянно зарились другие. Ведь всем хочется обладать чудом. — Мне с тобой хорошо, Джим, — это было ещё тише шепота. Почти как неуловимый ночной сквозняк. — Правда.       Он осторожно погладил его по пояснице, а потом, поднявшись выше, по спине. — Можно? — несколько ослабевшими губами выдал Эванс. — Я просто глажу. — Можно, — подтвердил Ветер. Джим ощущал щекой его горячее, чуть ускорившееся дыхание. — Это ведь приятно?.. — Это очень приятно.       Он, мысленно поколебавшись, скользнул под ткань футболки и полувопросительно коснулся полоски обнаженной кожи чуть выше ремня на джинсах. Кончики пальцев слегка обожгло, и он медленно погладил снова, но ещё осторожнее.       Ветер замер, чуть напрягся, но позволил ему продолжить.       Это тоже было впервые, ведь в прошлый раз Джим повиновался просьбе и почти никак его не трогал.       К сожалению. Он много потерял: это было не менее завораживающе. Хотя его кожа была прохладной, каждое прикосновение отзывалось изнутри слабым покалыванием горячего, почти обжигающего тепла. И это струящееся тепло оставалось уже под собственной кожей Джима. Он не стал делать из этого что-то такое, и легко скользнул ладонью выше, очерчивая контур лопаток. — Все будет хорошо, Винсент, — тихо повторил он. Вышло, что почти ему на ухо. — Я рядом. И мы со всем этим справимся.