Цивилизованные люди

— Добро пожаловать, гости. У нас тут нихуя не отель, но вас вроде никто и не звал. Ваас ухмылялся, — Мэл знала точно, не видя лица. Уставилась на секунду в бритый загривок, широкий, в потёках пота пополам с грязью. Хмыкнула, пытаясь ухватить смутную идею, что мелькнула в голове главаря секунду назад. Но следом шагнула как привязанная, почти автоматически. Дьявол, как же накалились ворота. Железо источало жар и кислый запах ржавчины. От снаряжения наёмников, в самую гущу которых Мэл снова ненавязчиво поместил Алвин, мерзкой несло синтетикой. На кой чёрт толпиться, неужели внутри, за створками такая теснота? В воздухе повисли испарения человеческих тел, где чья вонь — не разобрать. И звуки, те самые, что носились ещё в дебрях из валунов и зарослей, вдруг навалились со всех сторон, отражаясь от забора и стен. Всё-таки музыка? Монотонные, тягучие ноты; голос гнусаво долдонит, кажется, одно и то же. Ах да, тут же принято такое слушать. Наверное, очень удобно под бесконечное кваканье сонно раскачиваться, вздрагивать в ответ на резкие вскрики, опять засыпать наяву, пока сознание в дурмане рисует каждому звуку свою цветовую схему. Сны потом легко зарисовать — вон они, радужные рожи на шифере и бетоне. Скривились, скосили разнокалиберные глазищи, где жёлтые, где красные, где чёрные, как пустые провалы в черепе. Шевелятся, разевают кое-как намалёванные рты. Обман зрения. Влага, которую солнце безжалостно выбивало из всего, до чего могло дотянуться, чтобы вылепить причудливые миражи. Ни хрена тут не шевелилось, даже ветер по-прежнему спал. Разве что вокруг стало свободнее — парни из группы Алвина продвинулись на пару шагов вперёд и чуть расступились. К воротам со всех сторон собирались пираты. Без спешки, вразвалочку, как огромные личинки, что сползаются отовсюду на поживу — кусок падали. Знойное марево превращало обязательно красные детали пиратской одежды в кровавые мазки, которые тут же отпечатывались на сетчатке, размывая взгляд. Десятки сердец в душном угаре выбивали своё неровное «тук-тук». «Личинки» бряцали оружием с ленцой, но удивительно организованно кучковались вокруг прибывших, оставляя свободным пространство по центру. Там, уперевшись задом в деревянное возвышение и нетерпеливо выпятив челюсть, ждал Ваас. Конечно, общий сбор скомандовал именно он. И — как же без этого — задумал каверзу. Мэл наконец нащупала, какую именно, пока пялилась на поразительное зрелище прямо перед собой. В центре помоста торчал шест больше чем в два человеческих роста. Рядом застыла женская фигура, стройная и почти голая, если не считать пары тряпиц, которые, очевидно, должны были заменять купальный костюм, но справлялись с задачей слабо. Ещё парочку девиц Мэл чуяла в тени здания справа — там, куда их оттеснили пираты. Давая понять, что вечеринка закончилась, музыку пару мгновений назад заглушили, но она всё ещё эхом носилась вокруг и невыносимо вякала в черепе. Танцевать, пока звучит музыка — почти условный рефлекс, намертво вбитый в голову. Помост с утра раскалился, правда, стопы давно загрубели, не чувствуют ни жара, ни заноз. Солнце палит вовсю, плавит голую кожу, но тело уже привыкло, как тут не привыкнуть. Потные ладони полируют шест до блеска и косых отражений, скрипят, как потом будет скрипеть под весом двух тел старое кресло в ближайшем углу. В кресле — тоже обычная работа, обязательный элемент после вахты на помосте. Свободные от караула пираты вечно хотят расслабиться. Танцев для этого маловато, но для любви посущественней час пока ранний, поэтому до вечера здесь любят только глазами. Говорят, где-то там, на материке, на шесте выступают настоящие акробатки. Тут не до трюков — чересчур скользко от пота, да и не нужны никому выкрутасы, в цене совсем другое. Наклониться, задницу выпятить посильнее — не зря пошляки называют эту часть тела бампером. Потрясти ягодицами, нет, «булками», развернуться, змеёй извиваясь вокруг шеста. Под очередной резкий выкрик из динамика податься вперёд, и порезче, тогда грудь почти вывалится из двух треугольников, чересчур маленьких, чтобы прикрыть её полностью. Потом прогнуться назад так сильно, чтобы крошечные трусики впились в кожу по обе стороны от распаренного лобка. Не останавливаться ни на миг — здесь любят драйв и имитацию страсти как готовность ублажать круглые сутки… Мэл сглотнула и перевела дух. Девица, которая случайно поделилась подробностями «работы», ошалело озиралась, не понимая, что делать дальше. Почему не позволили спрыгнуть с помоста, как всегда, когда развлечения следовало по-быстрому свернуть? Талант вовремя смыться, чтобы не попасть под горячую руку, тоже ценился здесь особо, но сейчас сам главарь небрежно бросил через плечо: — Куда?! Сучкам без команды не шевелиться! Девушка послушно отступила на шаг, упёрлась в шест сведёнными лопатками и замерла, хотя в её сторону уже не смотрели. Над головой у Мэл сквозь зубы с досадой выдохнул Алвин. Сделалось почти тихо, настолько, что громадный костёр прямо за помостом на мгновение заполонил всё вокруг свистом и треском. Зачем этот костёр в самый солнцепёк? Жгли в нём автомобильные покрышки, ярко, не жалея топлива, и Ваас, вспрыгнув на помост, почти слился с пламенем и дымом. Красная майка — огонь, ирокез — багрово-чёрное навершие клубами прямо в небо. Жирная, тошнотная гарь — будто привкус насмешки на языке. Злобный клоун, конечно, снова потянуло на лицедейство. Главарь выхватил Мэл среди наёмников взглядом и заухмылялся, выставив зубы, удивительно белые на фоне загорелой рожи: — Я всё иду и думаю, что же я забыл, а? Не знаете? И вдруг меня осенило: блядь, а ведь наш миноискатель с виду похож на бабу. А с бабами мы что?.. Он подался вперёд и театрально приставил сложенную рупором ладонь к уху. Мэл скрипнула зубами — чёрт знает, от чего тошнило больше, от резиновой вони или гомона, с которым со всех сторон пялились пираты. Под сердцем копошились злость и омерзение, поднимались, выворачивали нутро наизнанку. Вынуждали скалиться и едва ли не пятиться, бросая вокруг настороженные взгляды. — Мы на боевом задании, Ваас, вот что ты забыл. Мэл тоже, как и остальные, — Алвин, в отличие от главаря, обошёлся без крика. Ровный холод в голосе действовал между тем безотказно, и нестройная толпа утихала, вслушиваясь в негромкое, но чёткое: — Так и будем здесь торчать, или займёмся подготовкой? — Мудила ты, «викинг». — Ваас ткнул в сторону Алвина пальцем, заставляя пиратов тем самым обратить внимание заодно и на Мэл. Конечно, так он и задумал — ведьму должны были хорошенько рассмотреть. Каков молодец. Вовремя сообразил: фарс не удался, пора сворачиваться. Людьми Хойта не так просто помыкать, только и остаётся ворчать зверем, когда ненавистный швед обнимает за плечи бывшую твою «добычу». — Просто скучный белый мудила. Парни развлекались, а ты явился и обломал им весь кайф. Хотя не-не, ты редкая паскуда, но ты прав. Окей, я всего-то пытался представить парням особо ценного сотрудника нашего босса… Он обалдело осёкся, когда Мэл сбросила руку Алвина и шагнула навстречу. Несколько шагов под множеством взглядов и впрямь походили на извращённый виртуальный стриптиз, но ничего, терпимо. Ваас всё ещё пялился, таращил мутные глазищи, даже когда Мэл остановилась рядом с помостом и с громким хрустом камней под подошвами развернулась на пятках: — Представить — это разумно. Господа, мистер Хойт прислал меня как раз для того, чтобы у китайцев было меньше шансов прострелить ваши головы. Мэл встретилась взглядом с Алвином и коротко улыбнулась, чтобы рассеять тревогу в его глазах. Рядом Ваас чересчур резко подобрал челюсть и проворчал неразборчиво матерное из своего арсенала. Рожи пиратов смотрелись почти комично: разномастные, загорелые, просто чёрные, даже татуированные, но сплошь кривые от неумелых попыток совладать с изумлением на грани тупых суеверий. Позади трещало пламя, горьким дымом продирало глотку, выбивало колючие слезинки из глаз. — Ведьма, ведьма… — бормотали со всех сторон вслух. — Её притащил Ваас. Потом забрал Хойт… — неслись следом, закручивались водоворотом чужие мысли. Казалось, это хари со стен ожили и в унисон раскрывают кривые и косые рты, зато сразу же стало понятно: никакой толпы вокруг нет. Чуть больше двух десятков человек, в головах у которых колотилось одно и то же: — Та самая ведьма, она убивает взглядом. — Не взглядом, придурки, — вырвалось в ответ сквозь зубы. — Что, шлюха, знаешь своё место? Сама пришла? — прямо в ухо выдохнул Ваас. Главарь вальяжно уселся на край помоста, свесил ноги и навалился Мэл на плечо, опаляя дыханием висок. Она едва скосила глаза, сразу отвернулась и уставилась прямо перед собой. Там всё расплывалось, в то время как внутри бурлило и клокотало. Проснулась давняя привычка, и Мэл снова и снова кусала нижнюю губу, обрывала и глотала лоскутки кожи с привкусом крови. Чёртова злость. Её причина торчала за спиной, жалась к шесту и дышала через раз, хватая ртом душный воздух пополам с дымом. — Твои шлюхи так и будут ждать китаёзов? Как есть, на виду, пока в решето не превратятся?! — Злость наконец проломилась наружу, без выкриков, но с глухим ворчанием. Рискованно. Бесить дикаря, который уже битый час мечтал угомонить себя очередной дозой курева или чего покрепче — опрометчиво и тупо, но туман перед глазами притуплял страх. Жарко. Зной поселился в нервах, то ли Ваасовых, то ли в собственных, а может, перетекал туда-сюда по воздуху диковинной заразой. Выжигал изнутри, как вирус, натягивал и рвал сосуды, пожирал и отравлял тело клетку за клеткой. — Хватит. Разумным приказам она подчинится, остальное — забудь… — Алвин возник с другой стороны, окутал холодом, как спасением от пожара. В довершенье ещё и обхватил, забрал в кольцо длинных рук, оттеснил от помоста подальше. — Разумным, говоришь? — прошипели в спину. Мэл ждала вспышки, адской смеси взбалмошной ревности и чёрт знает, чего ещё, но ошиблась. — Эй, шалавы! Съебитесь, пока всё не закончится! — рявкнул Ваас девицам. Потом — надо же, он и так, оказывается, умел — бросил коротко и чётко: — Пять минут на то, чтобы свернуть всё это дерьмо, потом — совещание. Мэл не выдержала, вывернулась из полуобъятий и оглянулась. Наткнулась на старательную насмешку в карих с зеленцой глазах главаря. Тот презрительно скривился и процедил: — Можно подумать, тебе есть дело до шлюх. Можно подумать, тебе вообще хоть до кого-то есть дело. — Пойдём… — На плечо легонько надавили, придали нужное направление. Мэл подчинилась, мимоходом пожала крупную ладонь в чёрной беспалой перчатке. Выругалась про себя, рвано вдыхая жар от костра. Покрышки, целая груда резины, ненормально трещали, даже когда остались в нескольких метрах за спиной, распространяли вонь, от которой так просто не отмыться. Злость тоже вцепилась в нутро и уходить не желала. Чёртов огонь, от него шевелились невидимые волоски на руках, и казалось, он пожирал понемногу, но упорно, слой за слоем. Чёртов Ваас, его гнев и вправду заразен, а ведь кое-кто дал обещание быть начеку и беречь своего телохранителя. Пока получалось наоборот. Алвин прикрывал, сдерживал, не позволял делать глупости. Алвин иногда превращался в няньку, вот как сейчас — мало ему того веса, что приходилось тащить на себе. Алвин знал, куда идти. Мимо строений всего в пару этажей, но широченных — то ли ангаров, то ли складов. Мимо стен из гофрированного железа и бетона, с которых пялились разноцветные рожи. Мимо слепых, серых от грязи окон, пустых провалов на месте дверей и шатких лестниц из арматуры. Всё это плавилось и плавало в солнечном тумане. Маслянистая гарь вперемешку с пылью скрипели на зубах. Немудрено: второй костёр чадил едва ли в двух десятках метров от первого. Вокруг громоздились постройки пониже, на пути в непонятном порядке возникали баррикады из покрышек, бетонных блоков и ящиков. Из парочки контейнеров, как внутренности из вспоротого брюха, так и вываливались знакомые белые тюки. Свободное пространство дальше выглядело средоточием абсурда. По левую сторону от второго костра обретались диваны. Самые обычные, мягкие, они расположились полукругом вокруг ещё одного помоста с шестом, будто вип-места в безумном зрительном зале под открытым небом. На деле «вип-места» оказывались рухлядью, которую пираты притащили откуда ни попадя, да так и бросили выгорать и гнить. Наверное, после того, как палящее солнце заваливалось за горизонт, танцовщиц стаскивали с помоста и на этих же диванах пользовали, как кому вздумается, но у Мэл не было никакого желания выяснять, так ли это на самом деле. Какая, к чёрту, разница, как развлекаются подчинённые, если в голове командира вывих на почве власти. Кто ещё, кроме «царя и бога», мог придумать на воротах самого массивного здания, как нарочно красных, корявыми белыми мазками намалевать этот здоровенный глаз. Всевидящее око. Оно должно навевать страх и ненависть, не важно, на кого. На врагов, на пленных или рабов, на вечно забитых и без вины виноватых мирных. Ваас попал в яблочко. Эмблема вышла дурацкая, но действенная, тянула на себя внимание, как бы ни хотелось отвернуться на что-то другое. Зачем, к примеру, рассматривать ту башню, видную ещё снаружи? Пускай она венчала весь этот островок, а теперь громадиной вздымалась слева — к чёрту её, лучше уж пялиться в белое пятно — самую зеницу ока. Если найдёшь око целым. Сейчас его медленно и со вкусом разрывали пополам — ворота разъезжались в стороны. Выглядело это почему-то жутковато и завлекательно, легко было запнуться, задрав голову на хреново верхотурье. Неплохо бы ещё смотреть под ноги, иначе переломаешь их в дырах на стыке бетонных плит. Или на пороге, который оказался рельсами для открытия громадных створов. Рельсы как рельсы. За порогом внутри темнота как темнота. Или всё-таки свет? Дневной? Так и есть, дневной, он вливался откуда-то слева, только что с ним случилось? Его промололи в исполинских жерновах, покромсали, растерзали, прежде чем позволить упасть на пол. Потом отравили, подмешав искусственных красок самой мерзкой, самой ядовитой палитры — нате, проблюйтесь. Черпайте это, багровое, едко-зелёное, кислотно-фиолетовое, жрите горстями и смотрите: солнечные лучи переродились. Раскалились, вспухли сверхновыми звёздами, чтобы тут же сконцентрироваться в узкие белые полосы. Лампы. И тут проклятые трубки, в которых вечно мигало и щёлкало. Всё правильно, их включили потому, что дневного света не хватает. Слишком много помех — за стенкой из тонкой сетки громоздились целые груды железа. Лестница с площадками, механизмы, цепи и крючья, подвешенные грузы. Прежние хозяева всё бросили, как есть, разбитое, кривое, ржавое. Один контейнер распорол сетку углом да так и болтался над головой перекошенным и забытым, весь в ползучих побегах и диких рисунках. — Дерьмище, — себе под нос буркнула Мэл, прикидывая, когда безумная конструкция рухнет. Под ногами ходили ходуном, стучали разрозненные доски — всё, что осталось от пола. По углам джунгли давно доломали остальное, впустив в здание траву и лианы, которые теперь топтали подошвами люди. Группа уже здесь, в полном составе. На расстоянии шага, будто идол из чёрного минерала, застыл Алвин, рюкзак пристроил сбоку, а винтовку перед собой, бережно прихватив чехол за лямку. Рядом Мик и Хейл облюбовали ржавую опору, с двух сторон налегли на неё спинами и кажется, немного расслабились. Джош расхаживал вдоль стен и с серьёзным видом вслух читал кислотные надписи, даже про бороду забыл, будто увлечённый исследователь матерного творчества. Пауль торчал за спиной. Его прищуренный взгляд гадкой букашкой ползал по затылку, но Мэл не обернулась. Не хватало только Вааса — «его величество» скомандовал сбор, но сам задерживался. При желании главаря можно было нащупать ментально, только какого чёрта — не стоил он того, чтобы напрягаться. Тело, кажется, живьём варилось в собственном соку под гнётом бронежилета, вместо приправ и соуса — душные запахи ржавчины и травы, которую раздавили подошвами. Не склад, а гигантская духовка. Только двое пиратов явно привычны: успели соорудить из ящиков подобие стола, развернули карту и уже грубыми лапами чертили по ней ломаные траектории. — Тут дыра, как в пизде у бляди. Захотят — пролезут. — Сюда поставить, или сюда. Нахуй, бля, это пусть Ваас решает. — Нам же… яйца поотрывает. Если что. Оказывается, они умели не орать, иногда негромко ворчали, даже шептали. Раздражением вспыхивали внезапно и редко. Ругань, почему-то сдержанная, в такие моменты сипела в глотках, точно закипала. Под пальцами-крючьями шелестела бумага — тык, тык. Чью-то руку продёргивало болью, как током: один тычок — один разряд от кисти до самого локтя и ветвистой молнией выше, в плечо.  — Ломанутся, что ли, сквозь стены? Сраные китаёзы. — Один из двоих громко прочистил пересохшее горло. Колоритный тип. Ростом почти с Алвина, голый по пояс и абсолютно чёрный — капли пота на угольного оттенка коже в свете трубок отливали серебром. Поджарый, длинные руки испещрены белыми узорами, под которыми вздувались мышцы, но где-то ещё глубже поселилась ветвистая молния. — Сквозь стены они не собирались. Я такого не слышала. Попрут через парадный вход, — не выдержала Мэл. Чёрный дёрнулся, сверкнул белками крупных навыкате глаз, сверху вниз зыркнул напарнику в бритое темя. — Ваас сказал: в сторону ведьмы даже не дышать, — выдал напарник поспешно и тихо, таращась прямо перед собой, будто на взгляды тоже был наложен запрет. Чернокожий нервно облизнул полные губы и растерялся настолько явно, что брови у Мэл поползли вверх. Надо же: Ваас такое сказал. Впору бы расхохотаться, пугая под крышей мелкую живность и сонное эхо, но почему-то не смешно. У чёрного вон башка зачесалась. Хотел запустить пятерню под один в один похожие на толстых червей дреды на затылке и вдруг скривился. Пытался не издать ни звука, но выдохнул слишком резко и шумно. — Палец сломан. Большой, в двух местах — я чувствую, где именно. — Мэл прикрыла глаза, борясь с отголосками чужой боли и изумления. Удивляться чёрный пока не разучился. Таращился молча, смаргивал влагу — может, пот, а может, непроизвольные слёзы. Впитывал жадно, будто просил говорить ещё, и слова полились сами собой: — У тебя жар, пока лёгкий. Старой балкой задело вскользь ещё вчера утром. Рукой прикрылся. Хорошо, хоть левой, ты ведь правша. Правда, Джеро?  — Точно, ведьма, — сипло хмыкнул второй. Он решился оторвать взгляд от карты, но всё равно пялился исподлобья — волк волком, житель горных лесов, даже в памяти мелькали хвойные лапы в снегу. — Может, не зря Ваас её притащил. У нас к одной ведьме из городов в глушь ехали, уважали. — Наш шаман так же умел. Нганга[1]. Пока не сожгли его однажды… — Джеро тряхнул головой, точно пытаясь что-то там переключить, и тоже уставился в упор: — Так чё там китаёзы? Ну наконец, разговор по делу. Глотнуть бы побольше воздуха, потом быстро и чётко изложить пиратским командирам всё, что известно о планах противника. Проще простого, если бы только невольная пауза не растворилась вдруг в тягучем, вкрадчивом рычании: — «Миноискателю» давали разрешение говорить? Тебе, стерва, кто-то позволил открыть рот? Замашки принцессы из тебя не вышибли? Или белая девочка тупая, не может уяснить: командую тут я?! Последняя фраза, конечно, сорвалась в крик. Уши заложило писком на одной ноте, но Мэл знала: Ваас возмущённо сопит, тянет в себя страх, который сам же и разбудил — только широкие ноздри трепещут, как у зверя. Рядом как по волшебству без звука возник Алвин. Ветвистая молния в руке Джеро, похоже, испугалась и улеглась, оставив после себя мерзкое нытьё. Свет как будто приглушили. Нет, чёрта с два, это чутьё шутило, принимая гнев Вааса за сгусток темноты. Пустое. Главарь не приближался. Знал, что не позволят — ни шагу внутрь невидимого круга, придётся клокотать на расстоянии. — Командуешь ты, никто не претендует, — Мэл сделала над собой усилие и подняла вверх раскрытые ладони — универсальный знак примирения. — Вот только мистер Хойт предполагал: мы будем действовать сообща, а не собачиться. — Я, блядь, не хуже тебя знаю приказы мистера Хойта. Ты — херова выскочка, которая на него и года не работает, — процедил Ваас. Презрение так и пёрло из него наружу, волной затапливало восприятие, но скрытые мысли неслись следом, напрочь отказываясь тонуть: — Это я Хойту душу продал уже давно. — Пшла к стенке, быстро, пока не позову! «Викинга» с собой забирай, остальных тоже! — гаркнул вслух так, что задрожали шиферные стены. Мэл пожала плечами и подчинилась. Уже в который раз позволила Алвину обнять её за плечи и увести, куда сказали. В спину толкалась Ваасова злость. Ещё, кажется, удивление: похоже, главарь считал, что надменная ведьма не способна заговорить с его людьми. Да и чёрт с ним, пусть думает, как хочет. Наверное, эту ненависть она заслужила, так же, как только что заслужила кривую, грубую симпатию длинного негра в белых узорах. — Ваас, она вправду ведьма! Чует болячки, как есть чует, — почти жалобно шептал чёрный Джеро. — Чует, но не лечит, — зачем-то понизив голос, припечатал Ваас. Потом заворчал сварливо: — Остальные её таланты ощутишь на своей драной шкуре — мало не покажется. Думаешь, бля, Хойт возьмёт на работу невинную овечку? Мэл отвернулась. Скажут что полезное, можно будет и подключиться, а пока — пошли они все. Ваас, пошёл он. Через десяток минут сам вспомнит, что с людьми босса надо считаться, а пока пусть наслаждается. Властью и своеволием, возможностью поддеть и унизить, отослать в угол любого, как нашкодившую псину. Тем более, люди уже свыклись, смирились — жизнь, какой бы она ни была, дороже. Пускай остаётся со своим норовом. Перед совещанием до пепла выдул дозу курева, надеялся успокоиться, да не вышло. Китайцы всё равно близко. За узким проливом босс. У босса — армия, не чета пиратскому сброду, пикнешь — задавят, а из помощи прислали только этих. Мэл фыркнула горько: мысли главаря не просто лежали на поверхности — кружили в воздухе. Правильно, Ваас: этим наплевать. Мик и Хейл передавали друг другу флягу, прикладывались к ней экономными глотками на случай, если запас доведётся пополнить не скоро. Вода меланхолично булькала, почти заглушая остальные звуки. Под крышей гудели и трещали насекомые, но птицы по-прежнему не проявляли себя, точно страх перед главарём даже у пернатых отбивал чувство голода. Джош крепился, чтобы не запустить пальцы в бороду, — похоже, тяга яростно чесаться перерастала у бедняги в привычку. На узкой физиономии Пауля под маской невозмутимости пряталась гримаса. Он раз за разом прокручивал в голове момент, когда ведьма мирно беседовала с чёрным Джеро, косился на пиратского командира и сдерживался, чтобы не сплюнуть на пол. Ах, вот оно что. Герру Штайну, похоже, не по нутру соседство с людьми другого цвета кожи. Так же, как не по нутру оно и драгоценному боссу, «папочке» Волкеру. Да, этим — им всем — наплевать, и Ваас, конечно, в курсе. Смешнее всего одно: только ведьма и швед, которых главарь так ненавидел, лично заинтересованы, чтобы стычка с китайцами закончилась в пользу пиратов. — Обхохочешься, правда, Ваас? — себе под нос шепнула Мэл. От успеха задания зависела жизнь Алвина. Как командира группы. Как автора сумасшедшей идеи, в которой телепату отводилась роль в снайперском отряде. Алвин для неё это затеял, для ведьмы. Это ему казалось: бесконечные проверки бесконечных наёмников тянут из Мэл силы. Высушивают, почти убивают. Ошибся, наверняка ошибся. Она живучая, никто и не представлял, насколько. Зато сама точно знала: больше никому не позволит даже смотреть косо на своего телохранителя. Чего бы это ей ни стоило. Алвин хмурился, но отвернуться от него так же, как от Вааса или любого другого мужчины оказалось невозможно. Такого, как сейчас, всего в пыли — чёрная форма припала сероватым налётом. Из-под банданы по вискам чертил дорожки пот, блестел мелкими бусинами в отросших щетинках, расплывался по чёткому, красивому контуру губ. Взгляд получился долгим и наверняка не слишком скромным. Алвин, конечно, его поймал и улыбнулся. Коротко, почти мимолётно — морщинки и складочки вокруг рта разгладились всего на мгновение, зато льдистая синева глаз подтаяла, потеплела. Внутри Мэл это тепло уже привычно разрасталось, кажется, до размеров пиратских костров. Только сейчас вместе с жаром под сердцем ворочалась тревога. «Устал, всё-таки устал», — колотилось в мозгу вместе с тяжёлым от духоты пульсом. Пускай виду не подавал и не подаст, по-прежнему ловок и точен, безукоризненной выправкой бесит Вааса и пугает похожих на обезьян пиратов, — ведьму не обманешь. Ведьма всё равно уловит, как дрожат от перегрузки нервы, тягуче ноют мышцы, подстёгнутые упёртыми, однообразными импульсами. Как подо всем этим ворочается нечто, выжидает, чтобы нанести очередной удар. Болезнь Алвина. Личный враг ведьмы, сгусток её подспудного страха. Мэл шумно потянула в себя воздух, с трудом сдержалась, чтобы не рвануть жёсткий ворот бронежилета. Постаралась выровнять дыхание — если боги существуют и хоть иногда сюда смотрят, слава им: снайпер отвлёкся, прислушиваясь к совещанию. Ваас, кажется, успокоился. Намерен отослать Джеро для сеанса радиосвязи с северным островом, — дыры так называемого форта требовали заплат в виде оружия и боеприпасов. Мэл вскользь уловила идею заминировать более-менее удобные места для высадки, на которые не хватало патрулей, и разум сам по себе уцепился за слово «мины». Тревожное и короткое, оно взвинчивало, заставляя уже сейчас щупать пространство в поисках угрозы. Алвин… Нет, тут пока всё в порядке. Если понадобится, Мэл ещё раз поработает батарейкой, а пока явная неполадка в облике снайпера всего одна: липучка на беспалой перчатке расстегнулась и перекосилась. Для педантичного шведа дикая небрежность в обращении с экипировкой. Ясно. Во время сборов отвлёкся на объятия, потом в спешке допустил оплошность. Надо бы исправить, только быстро. Не хватать большую ладонь слишком жадно. Не прижимать к себе, не гладить чересчур долго длинные пальцы. Ловчее, осторожнее. Для ласки не время — застегнуть нужно одним движением, так, чтобы липучка хрустела одну только долю мгновения. Глухое животное ворчание со стороны импровизированного стола с картой тянулось дольше. Какой бес дёрнул Вааса обернуться? Каким нюхом главарь чуял то, что наверняка вызовет у него… ярость? Ненависть, презрение и вместе с тем приступ ревности — кто поймёт, чего там намешано. — Сюда иди… — рыкнул он так, что спину против воли обдало сразу жаром и холодом. Вызырился, будто намеревался одним взглядом добраться не только до голого тела — до самых костей. Губы запечённые облизнул — не иначе, провинившихся полагалось сожрать. Спокойнее, спорить глупо. Звали ведь по делу, верно? Междусобойчик закончен. Напарник Джеро Горан, к слову, родом из Восточной Европы, ушёл применять на практике давние навыки партизанской войны и науськивать подчинённых. Ваас зло щурился, ощупью искал в кисете на ремне самокрутку, так же не глядя, ловкими пальцами подносил к ней зажжённую спичку. — Вежливей с ценным сотрудником! — ледяной голос Алвина прорезал повисшую вдруг гулкую тишину. Мэл ощутила присутствие снайпера рядом, — он не мог её бросить, но тоже собирал в кулак всю осторожность. — Ценный сотрудник… — Ваас успел затянуться и выдохнуть сизое облако. Дым пеленой застелил потное, грубое лицо, но не скрыл мысленное: — Видишь, стерва, как ты бесишь? Из-за тебя курить приходится, из-за всех вас… — Ты видал, Джеро, как ей нравятся большие парни? — раскатисто процедил вслух, выпуская изо рта и ноздрей в сторону Мэл дымные клочья. — Да. Все они, шалавы, одинаковые. Этой, бля, по нраву большие парни с большими пушками. Не такие, как ты, не надейся — белые мудаки, вон, как грёбаный «викинг». Но она и вправду кое-что умеет, представляешь? — Ты видел, что я умею. — Не отмахиваться от дыма стоило серьёзных усилий. Короткий вдох оказался приторно-сладким и принёс лёгкое головокружение, но Мэл сжала челюсти и выдохнула: — Засаду… помнишь? О, он помнил, лучше, чем прекрасно. Заиграл желваками: как же, ракьят, грёбаные бывшие родственнички ждали у обрыва с сюрпризом в виде заряда взрывчатки. Помнил даже, что именно ведьма учуяла опасность, предупредила, — сейчас это тоже имело значение, но как же трудно оказалось уложить злобу обратно. Туда, откуда она каждый раз поднималась, в огненную прорву внутри, на месте сердца. — Я бы без тебя их заметил, сука… — вырвалось оттуда же глухое, утробное. Страшное, угрожающее. — Ваас, мы теряем время на пустую ругань… — голос Алвина острой льдинкой пробился сквозь приторную мглу. — Всё в порядке. Он по-другому не может, — неожиданно сухо и жёстко произнесла Мэл. Глаза щипало, но терпимо, достаточно опустить веки и продолжать, пока не перебили: — Могу обнаружить китаёзов раньше, чем они нападут — намерения долетают издалека. Могу указать, откуда появились объекты и куда направляются. Правда, для этого нужно хорошо представлять себе местность. Тут два варианта: выйти за ворота и прогуляться по острову, и… — Исключено, — чересчур резко перебил Алвин. Мэл чуяла, как зашлось его сердце, но чеканные слова звенели под утлой крышей: — Можно нарваться на какой-нибудь авангард или разведчиков. Рисковать ценными кадрами мы не имеем права. Иначе Хойт приколотит чьи-то головы над дверью у себя в кабинете. У Вааса язык так и свербел огрызнуться, но после того, как упомянули босса, зуд как рукой сняло. Хорошо. Очень хорошо. Если первый вариант не годился категорически, главарю придётся примириться со вторым. — В таком случае чья-то голова понадобится мне прямо сейчас. Конечно, на плечах — у человека, который лучше всех знает эти места. Очевидно, этот человек ты, Ваас. Что это, он не взбеленился? Когда дымная завеса колыхнулась и распалась на клочки, Ваас улыбался. Скалился криво, с толикой самодовольства, принимал как должное: да, да, именно он как никто другой знает тут каждый камень. Вместе с тем искал подвохи и ловушки, щурился, отчего глаза в обрамлении тёмных кругов походили на два прицела. Всё щупали, щупали ведьму, а прямо в мозгу шипело: — Опять лицемеришь, тварь? Льстишь? В башку пролезть хочешь? — Предложи кого-то ещё, если я не права, — Мэл почему-то услыхала себя будто издалека. Поспешно опустила взгляд, не из страха или смирения — чтобы дать себе время привести в порядок мимику, спрятавшись под козырёк кепки. Главарь не должен заметить, как больно обжигают его слова и мысли. Даже бесполезные, пустые оскорбления, эта подозрительность на грани помешательства, — к чёрту. Нужно напустить на себя деловой вид, вытащить наружу то, что, как говорят, давно вошло у ведьмы в привычку. Правда, сейчас наверняка давало сбой за сбоем, чересчур уж живо пялились сквозь дым кривоглазые рожи. Ожили даже надписи, чтением которых развлекался перед совещанием Джош, налились ядовитым светом, пульсировали, струились. Объекты на карте, разложенной прямо перед глазами, тоже как будто росли, шевелились. Кстати, карта оказалась не совсем картой, скорее, объект с громким названием «Остров Вааса» фотографировали с орбиты. Поразительно. О том, что здесь пользуются искусственными спутниками, Мэл успела подзабыть, и теперь изумление неожиданно отрезвило. Пиратов такими фото наверняка снабжал мистер Хойт, ну что же, хоть какая-то от него польза. Вон и Ваас уже проникся идеей, пока пялился туда же, на цветную бумагу с прямоугольниками построек: — Валяй, ведьма. Лезь хоть ко мне голову, хоть китаёзам в задницы, но ищи. Ищи узкоглазых, смотри на мои владения, лишний раз убедишься: тебе не сбежать.