И миру будет дана вечная жизнь. Том I. Брешь

      Его что, снова затянуло в Тень?! Адаар стиснул зубы, прогоняя страх. Смутные образы плыли в воздухе, проявляясь – и вновь растворяясь. Он вгляделся. Нет, кажется, он все же не в Тени. Сквозь все эти картины угадывалась реальность: руины Храма Священного Праха, люди и эльфы, разрыв. Всего лишь видение.       – Удерживайте жертву.       Кто произнес это, Каарас разглядеть толком не мог – какая-то неясная тень с горящими красным светом глазами. Очевидно, демон. Васгот не знал, насколько можно доверять видениям из Тени, но на данный момент это было единственное свидетельство произошедшего в тот судьбоносный день. Нужно было запомнить увиденное как можно лучше.       – Кто-нибудь, помогите! – из марева соткался образ старой человеческой женщины в церковном красно-белом облачении, удерживаемой какими-то магическими оковами. Адаар попытался рассмотреть ее искаженное от напряжения лицо. Хотя Верховную жрицу он видел один раз и недолго (она вышла поприветствовать командиров наемничьих отрядов, прибывших на Конклав), похоже, это была именно Джустиния Пятая.       Так он и знал! Конечно же, в катастрофе виновны маги: демон и чары удержания ясно свидетельствовали об этом.       Дальше Адаар увидел, как некую дверь распахивает леди Тревельян, и на лице юной дворянки тревога сменяется полным изумлением, потом возмущением:       – Отпустите ее! Вы что! – и тут она испугалась, отшатнулась, собираясь бежать…       Только сейчас Адаар сообразил, что все эти реплики он слушает по второму разу. Но теперь Тень являла ему и образы.       Видение снова сменилось. Каарас увидел со стороны себя самого, ворвавшегося в те же двери (а где леди Тревельян?) с обнаженным мечом. Васгот показался себе каким-то не очень похожим на свое отражение в зеркале. И почему он один, а не со своим отрядом?       – Что тут происходит?! – рявкнул его призрачный двойник.       Адаар ощутил укол стыда – что за идиотский вопрос с его стороны? Или что-то настолько выбило его из колеи, раз вместо того, чтобы звать своих карашоков, остальную стражу, или хотя бы просто молча напасть, он вопрошает у очевидных преступников, что они делают? А так не видно, что?! Бездарная потеря времени, утрата инициативы. Шокракар за подобное словоблудие перед боем сделала бы ему строгий выговор, если бы узнала. Быть может, это видение – все же неправда?       – Бегите! Предупредите их! – запрокидывая голову, прокричала Верховная жрица.       Снова туманная огненноглазая тварь:       – Убейте обоих.       Яркая вспышка, отозвавшаяся в ладони болью – и призрачные картины померкли.       Васгот протер глаза – и огляделся. Это видение, похоже, явилось всем, не ему одному. У отряда на лицах было удивление, тревога, у кого-то – недоверие…       – Если это видение – правда, – произнесла Искательница, – леди Тревельян и Адаар невиновны. Ее святейшество звала на помощь, и они поспешили на зов. Что бы ни произошло дальше, тогда они пытались ей помочь.       – А это видение – правда? – спросила Лелиана, адресуя вопрос в пространство.       – Это не лживый морок, – произнес Солас совершенно спокойно, будто его-то никак не шокировало увиденное, – но и не точнейшее отражение реальности. Тень показывает не истину, но правду. То есть тот, кто видел все это, искренне считал, что так и было. Кстати, обычно хорошо знакомое тому, чьи впечатления ложатся в основу видения, представлено в нем наиболее отчетливо. А то, о чем наблюдающий ничего не знает – крайне смутно.       – То есть эту красноглазую тварь наблюдающий видел впервые? – спросил сер Каллен. – А леди Тревельян, Адаара и Верховную жрицу знает лучше?       – Не так прямолинейно, но… в целом, да. И знаете, – маг прикрыл глаза, нахмурился, словно прокручивая в памяти что-то, – по некоторым признакам… я бы сказал, явленное нам – впечатления нескольких разумов, наложенные друг на друга.       – Откуда ты так хорошо знаешь мир духов, плоскоухий? – с вызовом спросила молодая долийка с посохом. Ревность мага к знаниям коллеги или пресловутая долийская гордыня? Адаар лишь однажды пересекался с долийцами, да и то – с разбойниками, нападающими на торговцев, а с такими разговор у Вало-кас был коротким, но слышал, что они считали себя единственными истинными эльфами, презирая сородичей, живущих среди людей. Неужели это правда? Сколь смехотворные притязания на уникальность…       Солас даже не удостоил девушку взглядом. Она фыркнула и гордо отвернулась, сложив на груди руки.       – Я не настолько глубоко разбираюсь в вопросе, – вступил второй долиец, странный маг, снаряженный как воин – такое сочетание очень тревожило Адаара. Как сражаться с магами, способными только к сотворению чар, он более-менее знал, а вот на что способны подобные уникумы – понятия не имел. Пока что этот долиец на их стороне, конечно, но история раз за разом подтверждает, что доверять магам – неоправданный риск. Верховная жрица уже погибла из-за этой великодушной, но глупой доверчивости к саирабазам. Адаар, впрочем, подозревал, что даже это прискорбное событие не подтолкнет людей к правильным выводам. – Но то, что это видение – истинные впечатления очевидца (или очевидцев, если прав мой уважаемый городской сородич), отраженные Запредельем... то есть, Тенью, я могу подтвердить. Образы, насланные с целью ввести в заблуждение, выглядят совсем иначе.       – Леди Тревельян, Адаар, все так и было? – Искательница обратилась к ним.       – Я… я не помню ничего этого, леди Пентагаст, простите, – пролепетала юная Тревельян, – у меня что-то с памятью, я говорила сестре Лелиане. Но… кто это был? Эта тень с горящими глазами? Демон?       – Я тоже этого не помню, – сказал Адаар. – У меня тоже провалы в памяти, о которых я вам докладывал. Так как у нас с леди Тревельян провалы в памяти одинаковы, полагаю, мы с ней попали под действие какой-то магии. Скорее всего, чары тех же магов, что захватили Верховную жрицу и призвали демона.       – Что ж… пожалуй, я была неправа, подозревая вас обоих, – Искательница, к восхищению Адаара, вообще не показала смущения, произнося эти слова, не опустила глаз и даже не покраснела.       Воодушевленный ее примером, он выпрямился:       – Спасибо. У меня есть и еще одно соображение. Видимо, я был чем-то крайне удивлен в тот момент, – сказал он, преодолев недостойное желание не заострять внимание остальных на своем неидеальном поведении, – если бы я не увидел что-то из ряда вон выходящее, я бы не стал задавать бессмысленных риторических вопросов вроде «что тут происходит?» То есть, если бы я увидел только демона и магов, держащих в оковах Верховную жрицу, я бы тут же позвал подкрепление. Или напал бы сам, если бы знал, что звать других стражников по каким-то причинам бесполезно.       – То есть само нападение на Верховную жрицу для вас – это не «из ряда вон выходящее»? Обыденность? – подняла брови Лелиана.       – В тех обстоятельствах – вполне вероятное событие. И судя по количеству телохранителей, которые были на Конклаве у Верховной жрицы, и другим мерам предосторожности, Церковь тоже ожидала подобных эксцессов.       – И я до сих пор не понимаю, как этих мер могло оказаться недостаточно, – пробормотала Левая рука, кусая губы. – Мы предусмотрели, как мне казалось, вообще все. Позвали даже Серых Стражей. Хотя вероятность, что на Конклав напали бы порождения тьмы, была близка к нулю. Вас и ваших кунари я пригласила, к примеру, как уж точно не имеющую отношения к конфликту сторону…       – Мы не кунари, а васготы. И тал-васготы, – все же поправил человеческую женщину Адаар.       – Пусть так, – отмахнулась она, явно не видя разницы, – в итоге храмовники следили за магами, маги – за храмовниками, долийцы, Хартия, свободные наемники, Стражи – за всеми подряд. И никто не уследил, никто ничего не заподозрил? Как? Как это возможно?!       Тут вернулись голоса из Тени: видение (вернее, в этот раз – снова лишь звучание) прошлого пошло на новый круг.       – Удерживайте жертву.       – Не хочется прерывать ваши рассуждения в свете открывшихся фактов, но по-моему, первым делом стоит разобраться с разрывом и укрепить Завесу, – произнес Солас.       – Верно, – Искательница Кассандра встряхнула головой. – Предварительные обвинения с вас, леди Эвелина Тревельян и Каарас Адаар, сняты, и я приношу вам извинения от лица Церкви. Тем не менее, мой долг обязывает меня привлечь вас обоих к нашему прежнему плану – хотя уже не в качестве арестованных. Возражений, надеюсь, нет?       Юная Тревельян молча покачала головой, явно давя вздох. Возражения, у нее очевидно, были – но озвучивать их еще раз она сочла неуместным.       – Возражений нет. Но дайте мне, наконец, оружие. Большой меч был бы идеален, но и одноручный подойдет.       Сер Каллен взглянул на Искательницу, и та, практически не колеблясь, кивнула.       – Вейл, передайте свой меч Адаару, – распорядился рыцарь-командор.       – Да он ему не по размеру.       – Это приказ, Вейл.       – Да, сер, – человек со вздохом отцепил от пояса ножны. – Щит нужен?       – Нет, благодарю, – сказал Каарас, обнажая отданное оружие и прикидывая вес и баланс – сойдет за малый меч, которым он периодически пользовался. Перевязи у него тоже сейчас не было, так что он вернул опустевшие ножны их владельцу. Жаль, не двуручный, конечно – то, что люди использовали как большой меч, для васготов шло как полуторное оружие, к которому Адаар и привык (нормальные двуручные мечи на представителей его расы ковали только на Сегероне и Пар Воллене; оружейники на материке, даже если принимали такие заказы, обычно с непривычки делали что-то совсем несуразное).       – Кто-нибудь, помогите! – зов из Тени.       – Шартер, сопроводите Вейла до первого кордона, узнайте там обстановку, найдите для Адаара двуручный меч и возвращайтесь оба, – распорядилась Лелиана.       – Будет сделано, – эльфийка, кивком позвав с собой человека, быстрым шагом удалилась. Воин, на ходу прикрепляя пустые ножны обратно к поясу, поспешил за ней.       – Лелиана, Нерия, леди Тревельян – на позиции. Все остальные – за мной, – скомандовала Искательница.       Вот теперь у их отряда правильная стэн. И он сам теперь не пленник под конвоем, а вооруженный карашок. Адаар почувствовал немалое облегчение. Да, строго говоря, их с леди Тревельян полная невиновность во взрыве еще не доказана, да и факт того, что он провалил контракт и потерял весь свой отряд, остается фактом, но все же теперь он мог хотя бы не подозревать себя самого как основного виновника катастрофы.       – Отпустите ее! Вы что! – призрачный голос леди Тревельян.       – Андрасте, – выдохнул второй храмовник, тот, что был в доспехах рыцаря-капитана с аксельбантом геральдических цветов Стракхэвена, – это надо прекратить.       Отряд пошел в обход котлована по правой стороне: с левой уже не было террасы, лишь груда оплавленных камней.       – Дыхание Создателя! Стойте! – вдруг Искательница подняла руку, и все остановились. Адаар остановился еще до приказа, потому что видел поверх ее головы, что было на их пути. – Это же красный лириум! Здесь-то он откуда?!       Из скалы торчали крупные ярко-алые кристаллы. Они чуть светились, будто раскаленный металл, и тихо, атонально гудели.       – Красный лириум? – переспросил храмовник из Старкхэвена. – Это как в Киркволле?..       Сер Каллен только тихо выругался. Адаар взглянул на него – тот смотрел на кристаллы с ненавистью и опаской, машинально подняв щит, словно они могли сейчас взорваться ему в лицо.       – Никому не прикасаться к нему, магам – обойти по широкой дуге, и быстро. Это смертельно опасно, – распорядилась Искательница.       – Митал анаст! – ахнул долиец. – Он… поет?       – Не слушать! Не прикасаться! И бегом, держась баллюстрады, пока не прекратите его слышать. Сначала маги. Марш!       Преодолев опасное место, все остановились, переводя дыхание.       – Что за красный лириум? – требовательно спросил Солас. – Вы с этим уже сталкивались? Он громче обычного раз в десять!       – И опаснее раз в сто, – проговорил сер Каллен, сглотнув. – Создатель, храни нас… если снова…       – Все потом, – оборвала Искательница. – Сначала разберемся с Брешью.       Из Тени снова донесся голос Адаара-из-прошлого:       – Что тут происходит?!       Васгот невольно потянулся левой рукой почесать рога – все же было неловко это слушать, тем более в третий раз. Но на ладони была метка – и Каарас опустил руку. Он очень надеялся, что, закрыв Брешь, избавится от этой мерзости.       – Вон там можно спуститься, – указала Искательница. Там дно котлована было куда ближе к террасе, в паре локтей. – Вперед.

***

      Эвелина с облегчением увидела внизу, под разрывом, знакомые фигуры.       – Лелиана, там дальше по террасе – красный лириум! – крикнула снизу леди Пентагаст. – Придут Шартер с Вейлом, пусть туда не суются. И вообще пусть никто не суется, маги особенно, без моего присмотра.       – Откуда он там?! – кажется, сестра Лелиана испугалась.       Красный лириум? Эвелина никогда не слышала о таком. Но если даже героиня Пятого Мора его боится…       – Не знаю. Потом разберемся. Действуем по плану.       – Проклятье, – пробормотала сестра Лелиана себе под нос. – Ладно! К бою! – и она вытащила из колчана первую стрелу.       Мессир Адаар протянул руку к разрыву… вспышка! Рев!       – Вир энасалин! – крикнула долийка, оставшаяся наверху. Но Эвелина не взглянула в ее сторону – не могла оторвать взгляд от творящегося внизу.       Из раскрывшегося разрыва явился огромный – мессир Адаар казался рядом с ним трехлетним ребенком – демон. Весь в синеватой чешуе, хвостатый, рогатый и когтистый. Эвелина было зажмурилась – но все же открыла глаза, потому что ей сразу представились всякие ужасы: как эти сильные лапы хватают и разрывают людей и эльфов, как огромные ноги топчут тела, как умирают мессир Адаар, леди Пентагаст, сер Каллен, мессир Солас…       В реальности мессир Солас вовсе не умирал – напротив, его магия разила врага и защищала союзников. Седовласый импозантный долиец творил свои чудеса, сверху в демона посылала магические стрелы его юная землячка. Храмовники работали слаженно, по очереди ошеломляя огромное чудовище своей силой. Лелиана рядом все выцеливала демона – она уже сумела выбить ему стрелой глаз, но у чудовища было их штук семь, и, потеряв один, оно перестало поворачиваться мордой к лучнице. Искательница Кассандра прикрывала мессира Адаара, пытающегося закрыть разрыв – но в их сторону демон пока не смотрел, отвлеченный остальными.       Вдруг из разрыва, пока не поддающегося попыткам, выпрыгнул еще один демон – к счастью, намного меньший – прямо на мессира Адаара. Он на удивление легко сбил могучего кунари с ног, и Эвелина услышала возглас боли – тот с размаху ударился рогами о какой-то обломок скалы. Девушка тоже вскрикнула, испугавшись за него, но леди Пентагаст тут же убила тварь, примеривающуюся вцепиться в поверженного, и за руку помогла мессиру Адаару подняться. Тот, покачнувшись, наклонился за выпавшим мечом, поднял и, держа его на отлет, снова поднес левую руку к светящемуся потусторонней зеленью разрыву.       Вспышка! Еще одна! Рядом зашипела сквозь зубы сестра Лелиана, опуская лук и отворачиваясь – ее ослепило, и она больше не могла стрелять, чтобы не попасть по своим. Эвелина закрыла глаза ладонями.       Последняя вспышка была столь яркой, что просветила даже плоть ее кистей.       А вдруг они там все погибнут?!       Она стояла так, боясь пошевелиться, открыть глаза и увидеть, что произошло, пока не услышала торжествующие крики:       – Ура!       – Слава Андрасте!       Разрыва больше не было. Девушка в радостной надежде подняла голову – но Брешь, хоть и явно уменьшилась, буквально стянулась в небольшое крутящееся облако, все же не исчезла. Радость тут же угасла. Это лучше, чем ничего, да, но все же – разве мало бед уже случилось?       – Ну хоть что-то, – услышала она голос сестры Лелианы, так же изучавшей небо.       Девушка посмотрела вниз, в котловину, и увидела, что все живы и на ногах, кроме кунари (или как он о себе говорил, васгота?) – он неподвижно лежал на земле… над ним склонились леди Пентагаст и мессир Солас. Мертв?! Неужели такова цена?..       – Мессир Адаар! – крикнула она. – Что с ним? Он жив?!       – Он жив, – отозвалась Искательница, – просто без сознания. Лелиана?       – Поднимайся сюда, – позвала та, прикрепляя лук к колчану. Потом обернулась к Эвелине, критически осмотрела ее с ног до головы. – Так, леди Тревельян… постойте, пожалуйста, спокойно.       К удивлению девушки, Левая рука ее святейшества, открыв поясную сумку, достала оттуда гребень.       – Приступим, – сестра Лелиана, сняв с головы Эвелины обруч, несколькими умелыми движениями поправила ей прическу и надела украшение обратно. Потом в ее руках оказалась коробочка пудры и пуховка…       – Но зачем?..       – Тш-ш, дорогая леди, вам нужно сейчас быть самой красивой.       К тому времени, как к ним, слегка прихрамывая, подошла леди Пентагаст, сопровождаемая долийцем (оба храмовника и мессир Солас остались внизу, с беднягой кунари), сестра Лелиана уже закончила поправлять Эвелине макияж и убирала все обратно в свою дорожную косметичку. Седовласый маг и его землячка отошли в сторону и о чем-то оживленно заговорили.       – Что у тебя с ногой? – спросила сестра Лелиана у Искательницы, любуясь плодами своего труда на лице Эвелины и одновременно умело поправляя и отряхивая ее наряд.       – Ерунда, оступилась. Что будем делать с красным лириумом?       – Оставим посты на всех подступах к руинам, чтобы никто к нему не пробрался. Пока что. Еще нужно будет обсудить это с Тетрасом.       – С Тетрасом! Думаешь, этот проклятый трепач скажет что-то путное? Лично я уже сыта его сказочками по горло. Я просто прибью этого гнома, если услышу от него очередные полчаса захватывающей болтовни, в которой смысла на пару слов!.. да и те – вранье!       – Спокойнее, дорогая, ты слишком остро реагируешь на него.       – Тетрас? – встрепенулась Эвелина. – Это случайно не тот, который…       – Если бы случайно! – леди Пентагаст и впрямь на удивление эмоционально реагировала. – Тот самый Варрик Тетрас, провались он, да. Ладно, писатель он неплохой, но в личном общении – аргх, даже спокойно говорить о нем не могу. Невыносим!       Эвелина читала у Тетраса несколько книг, но детективная серия, которой зачитывалась Джоанна, не пришлась ее младшей кузине по вкусу. А до книги о Защитнике Киркволла у нее так и не дошли руки… тем более, что поговаривали, что там сплошной вымысел и на самом деле все было не так.       – Хорошо, с ним поговорю я, – сестра Лелиана закатила глаза. – В остальном – все по плану?       – Адаар без сознания. Если он не очнется в ближайшее время, его надо будет как-то тащить на себе… в общем, всю группу придется оставить с ним – иначе его просто не переправить по той тропе и подземельям, он же весит вдвое больше обычного человека. А тут еще этот красный лириум… знаешь, может, с вами пойдет Каллен, а я останусь тут?       – Нет, Кассандра, ты должна быть при ней, как и я. Мы – ближайшие приближенные ее святейшества, и в глазах народа именно наше присутствие будет гарантом, что Вестница Андрасте – не сумасшедшая, не еретичка и не лгунья. Каллен совершенно не подойдет. Храмовник из Киркволла – в глазах половины Тедаса в последние пять лет это означает «слабак и идиот, не уследивший за магами, взорвавшими церковь и начавшими вот это все».       Эвелине в жизни не пришло бы в голову думать так о сере Каллене и храмовниках Киркволла, и еще неделю назад она не поверила бы, что так могут думать многие. Но сейчас, уже один раз постояв перед толпой, где половина думала о ней самой еще хуже, девушка уже была готова поверить, что, если и не половина Тедаса, но немалая часть его жителей могут судить других так же предвзято и огульно. И это было обидно и даже страшно понимать. Бедная мудрая Джоанна, она ведь часто пыталась донести своей наивной кузине, что далеко не все руководствуются в жизни стремлением к истине и милосердием…       И еще Эвелину царапнуло то, как говорит об этом сестра Лелиана – словно та и сама думает так о сере Каллене и его собратьях по ордену. Эвелина была уверена, что все же большинство храмовников по всему андрастианскому миру – настоящие рыцари веры, защитники мирных жителей и добропорядочных магов. Что вековая несправедливость к магам проистекает совсем не из злой воли современников, а сложилась исторически и должна была быть решена мудрыми реформами, которые Церковь просто не успела совершить. До недавнего времени Эвелине казалось, что даже в Киркволле единственными злодеями были рыцарь-командор Мередит, потерявшая разум от полученной власти, и Первый Чародей, втайне практиковавший магию крови, и, по слухам, науськавший того безумца-отступника взорвать церковь, чтобы принести в город хаос. Но сегодня сестра Лелиана упоминала какого-то подонка, способного на поистине чудовищные вещи… и почему-то при этом он дослужился до рыцаря-капитана храмовников. Эвелина была просто в ужасе от самой возможности подобных преступлений в цивилизованной стране, в Вольной Марке! Но обвинять всех храмовников скопом все же было неправильно… сер Каллен, очевидно, человек чести, и, она была уверена, большая часть его подчиненных тоже добросовестно выполняли свой долг.       Леди Пентагаст уже хотела было ответить что-то сестре Лелиане, как вернулись посланные за мечом для Адаара эльфийка и солдат. Без меча, но взбудораженные донельзя.       – У вас что-то случилось? – еще на подходе крикнула эльфийка. – Как только затянулась Брешь, мы сразу начали всем говорить про Вестницу Андрасте. Народ в полном восторге! Но если она сейчас же не появится перед ними, все прибегут сюда сами. А вы еще Адаара не вывели!       – Он потерял сознание, – объяснила леди Пентагаст. – Но ты права, нам пора выдвигаться. Только вот еще что, мы нашли тут красный лириум, там дальше по террасе. Не прикасаться, не останавливаться рядом с ним вообще – смертельно опасен. Сер Каллен потом объяснит вам подробнее, что это за дрянь. Решайте с ним, что делать с Адааром, и еще нужно взять это место в карантин. В общем, он знает, что делать.       – Хорошо, Искательница.       После этого леди Пентагаст поручила магам создать из валяющихся повсюду обломков подобие лестницы – чтобы никому не пришлось ходить мимо красного лириума, тем более с обеспамятевшим кунари на руках. Посовещавшись, долийцы приступили к делу, выбирая подходящие камни и магией заставляя их перекатиться или даже перелететь на нужное место.       – Леди Тревельян, пора, – сестра Лелиана коснулась руки девушки. – Улыбайтесь, не смущайтесь, будьте просты и доброжелательны, не вдавайтесь в объяснения. Помните, что вы не лжете – Андрасте действительно спасла вас из Тени, и вы действительно хотите помочь другим. И, конечно, Брешь перестала расти милостью Создателя. Если подумать, разве нет? Все в его руках.       Эвелина нервно кивнула. Не вдаваться в объяснения! Сестра Лелиана явно переоценивает ее возможности. Будет чудом, если она выдавит хоть пару слов – девушка так сильно волновалась, что дыхание перехватывало. Она раньше никогда не появлялась на столь широкой публике в качестве героини дня. Даже когда праздновали ее именины – все гости были ей хотя бы знакомы. А здесь она почти никого не знает. И никто не знает ее. А что же те, кто называл ее «убийцей», «ведьмой», кто желал ей смерти? Они тоже будут там?       Они втроем в молчании прошли поворот к горной тропе. Шум толпы был слышен уже оттуда. Эвелина струхнула еще больше, но постаралась взять себя в руки. А потом следующий поворот вывел их к первому форпосту… и тут девушку просто оглушило, подхватило и завертело во всеобщем ликовании.       – Слава Вестнице Андрасте!       – Ура!       Ее подняли на руки, даже немного покачали. Кто-то плакал. Кто-то молился. Многие аплодировали. Ее посадили на белую лошадь с роскошной упряжью, невесть откуда тут взявшуюся… возможно, ее приказала приготовить сестра Лелиана? К ней хотели притронуться, поцеловать руку, поблагодарить за все, попросить благословения. Запели Песнь Света – нестройно, но со всей искренностью. Эвелина едва успевала поворачиваться все к новым лицам, улыбаться и кивать, касаться протянутых к ней рук. Какой-то храмовник почтительно повел ее лошадь под уздцы. Еще две лошади, уже темно-гнедые, были заготовлены и для обеих приближенных Верховной жрицы: они составили почетный эскорт. Люди, эльфы и даже гномы потянулись за ними, а навстречу спешили все новые… с церковными стягами, даже с флагами государств южного Тедаса... Оствикским махали с таким упоением, что древко едва не сломалось.       У Эвелины кружилась голова, было уже не страшно, скорее, она чувствовала себя совершенно потерянной, ошеломленной… будто все это было не с ней. Через какое-то время она обнаружила себя перед воротами Убежища, деревни, через которую она, казалось, так давно проезжала со своими родичами, торопясь на Конклав, гордая приглашением самой Верховной жрицы и полная надежд на мир. И вот она снова здесь, а ее кузены и кузина погибли…       Ей помогли сойти с лошади. Спешились и леди Пентагаст с сестрой Лелианой.       – Помолимся же, братья и сестры! – голос сестры Лелианы на удивление легко перекрыл радостный гомон толпы. – Помолимся вместе с Вестницей Андрасте, явившейся к нам в час скорби! Да узрит Создатель искренность и нашей веры. Помолимся!       И Левая рука звонко и чарующе запела Песнь Света, точнее, гимн «Молящиеся за отчаявшихся» из Песни Испытаний, который тут же подхватили преподобные матери, сестры и братья Церкви, вышедшие к воротам чуть ранее. Толпа взволновалась; кто-то даже падал на колени, отдавал земные поклоны. Но все же в основном собравшиеся просто стояли и молились вместе – и Эвелина была очень рада этому. Перед ней никогда не падали ниц раньше, и ей было ужасно стыдно за этих людей и эльфов, и за себя – еще больше. Перед таким раболепием она чувствовала себя не просто обманщицей – лжепророчицей, коварной злодейкой, требующей от паствы покорности и страха, слепого почитания… чтобы потом бессердечно использовать их.       Эвелина закрыла глаза и попыталась обрести покой и уверенность в знакомых с детства словах.       И впервые ей не удалось.