И миру будет дана вечная жизнь. Том I. Брешь

      Адаар знал, что времени у него не так и много – рано или поздно стражников, совершающих обход, хватятся. Если у магистра все организовано нормально, то по маршруту пропавшего патруля вскоре отправят большую группу, и они-то будут настороже. А если в группе будут саирабазы, он точно не справится с ними. Отсюда надо уходить как можно быстрее… только надо выяснить, куда и как.       – Сколько здесь солдат и магов? В замке?       – Три десять солдат, десять маг.       – Лжешь. Говори правду.       – Правда! Все на война. Тут мало. Только охрана для господин магистр.       Все равно он скорее всего лжет. Первое потрясение у стражника уже прошло, он уже может обдумывать, что говорит – и если он способен смотреть правде в глаза, он должен был понять, что не жилец. Даже если помощь придет быстро, горло ему васгот всяко успеет перерезать. Каарас на его месте приуменьшил бы число союзников – просто чтобы попытаться утащить врага с собой в смерть.       – С кем война?       – Все, кто против Старший.       – Кто такой Старший?       – Ты не знать Старший?! Самый главный. Бог!       Он что, сектант? Впрочем, не так важно.       – Где проходит линия фронта?       – Не понял вопрос. Что?       Павус произнес что-то на своем языке – все же перевел вопрос Каараса. Стражник начал отвечать тоже на тевене. Васгот встряхнул его:       – Отвечай на торговом.       – На запад – половина Орлей… на север – половина Тевинтер… потом половина Марка… Ферелден и Неварра весь наш.       – Не совсем, – снова вмешался Павус, – он просто не знает на торговом слов для дробных чисел, кроме «половина». Треть Тевинтера. О Создатель…       – А Оствик?! – отчаянно вскрикнула леди Тревельян.       – Оствик нет. Не наш.       – Ох… слава Андрасте…       Адаар заставил себя не тратить время на вопрос о Тантервале. Он на западе Вольной Марки, так что, скорее всего, завоеван. Родители… Гаред… Он все равно не сможет им ничем помочь.       – Что насчет Инквизиции? – спросил он.       – Нет Инквизиция. Три месяца победа.       Он так и думал, и все же это было тяжело услышать. Кассандра, леди Монтилье, сер Каллен… Леди Тревельян ахнула, потом всхлипнула. Только бы с ней не случилось истерики.       – Партизанская война?       – Что?       – Переведите ему.       – Я сразу это предлагал, кстати, – не преминул пустить шпильку саирабаз, после чего заговорил на тевене. Стражник ответил – и в этот раз Адаар решил его не заставлять повторять на торговом, время истекало.       – Партизанская война ближе к линии фронта; в Ферелдене – на самом юге, где живут варвары, – сказал Павус на торговом, выслушав ответ. – Думаю, если нам и удастся выбраться – то по морскому пути, через восток Марки. Впрочем, шансов мало. Но я не понимаю. Всего год… и завоевано пол-Тедаса?.. Как это возможно? Этот Старший что, действительно бог?       Дальше продолжать допрос не было смысла. Каарас перерезал пленнику горло – леди Тревельян вскрикнула – и отбросил агонизирующее тело в воду. Вытер кинжал прямо о куртку, потом уперся ногой в первый труп, чтобы извлечь свой меч.       – Зачем вы… убили его?.. – дрожащим голосом спросила девушка.       Был разве вариант лучше? Впрочем, это же леди Тревельян… наверное, она просто пожалела врага. Он предпочел не развивать эту тему.       – Но есть другой вариант, – продолжил Павус, – в бездну это светлое будущее. Давайте попробуем вернуться в свое время. И попытаемся всего этого просто не допустить. У гос… нда… у господина Алексиуса есть амулет, с помощью которого он и перемещается во времени. Старый ублюдок его все-таки смастерил – не очень понимаю, как, на самом деле, но он действует. Раз магистр сейчас здесь, и в замке так мало стражи… если вы вернете мне возможность колдовать, и если нам повезет… мы можем попытаться выкрасть амулет. Я разберусь, как он работает – и мы прыгнем назад.       – Нельзя рассчитывать на то, что стражник не солгал о численности гарнизона.       – Хм. Возможно. Так или иначе – без меня вы далеко не уйдете. И со мной-то шансы невелики. Так что режьте уже себе руку, сер, не заставляйте благородную даму мараться этой жалкой плебейской магией.       Адаару пришлось признать, что саирабаз совершенно прав: шансы на то, что они вдвоем с юной дворянкой невредимыми пройдут через вражескую территорию и пересекут линию фронта, стремились к нулю. Похоже, воспользоваться магией крови им необходимо, как бы это ни было страшно и отвратительно. Но рисковать попасть под контроль малефикара Адаар не имел права из-за метки. Если Павус подчинит себе девушку – Каарас еще сможет с ними справиться, но если малефикар возьмет под контроль его тело – шансов у леди Тревельян не будет. Так что придется выглядеть в глазах этого наглого саирабаза жалким трусом.       – Вам поможет леди Тревельян, – он передал девушке кинжал, забрав у нее меч. И стиснул зубы, увидев презрение на лице северянина. Отвернулся, намереваясь обыскать и первый труп.       – Лорд Павус, вы не думайте дурного, сер Каарас – настоящий рыцарь, просто… – зачем-то начала оправдывать его юная дворянка. Еще не хватало выдать тевинтерцу тайну метки!       – Миледи, не защищайте меня, – с нажимом произнес Адаар, надеясь, что она поймет намек.       – Простите. Что я должна сделать?       – Возможность инициации чар кровопусканием основана на сопряженности магических потоков, пронизывающих мир, с реальными потоками, – начал разглагольствовать Павус, будто у них было полно времени. – Вскрывая какой-то замкнутый поток – на самом деле, неважно, какой, просто кровеносные сосуды всегда при нас – вы вскрываете и ближайшую линию магии. Выпущенная энергия почти что сама собой переходит в актуальный резерв ближайшего мага. Тонко управлять ею невозможно, так как она неадаптирована и неструктирирована, зато ее очень много и она легкодоступна. Вот и весь секрет.       – Зачем вам тогда чужая кровь? Порежьте себя сами, – забрав второй меч, кинжал и флягу, Каарас вернулся ко второму трупу – у него тоже должна была быть фляга.       – Я ведь уже говорил о негативных эффектах – при подобных грубых манипуляциях разрушаются линии маны самого мага. Леди Тревельян – не маг, для нее это безопасно. А у меня после «столкновения маны» все и так разбалансировано до передела, и если я внесу в систему еще немного хаоса – я не то что колдовать не смогу, а скорее всего, просто умру. Причем смертью, совершенно недостойной дворянина.       – Хватит разговоров. Действуйте.       – Леди Тревельян должна представлять себе, что делает – иначе чары не сработают. А то любая случайная царапина приводила бы к чему-то подобному.       – И это… подействует, хоть я и не маг? – спросила юная дворянка.       – Да. На эту тему есть интересные исследования… – тут саирабаз осекся, пережидая новый приступ боли, – проклятие, да что ж такое… Но про это позже. Ваш телохранитель прав, времени у нас немного – стражников скоро хватятся. Вы можете нанести себе легкую рану, леди Тревельян? Сосредоточившись на образе высвобождения потока?       – Я никогда не… ранила себя специально. Я попробую.       – Благодарю вас.       Адаар заставил себя внимательно смотреть на происходящее: он должен был быть готов в любой момент напасть на малефикара. Леди Тревельян по-детски зажмурилась, занося кинжал над своим тонким предплечьем.       – Создатель, пожалуйста, прости меня, – пробормотала она и резко двинула рукой.       Павус ахнул, словно лезвие рассекло не ее, а его кожу, вскинул руки – Адаар увидел, как заклубился в воздухе нематериальный темный тяж, кисти мага коснулись его, закрутили в спираль… движения тевинтерца, вначале несколько суетливые, потом стали четкими, выверенными. Сложные пассы ничего не говорили васготу, но, кажется, они никак не затрагивали леди Тревельян, которая, морщась, прижимала к порезу мокрый кружевной платок.       – Миледи, все в порядке? – вполголоса спросил Каарас, передавая девушке одну из фляг. Он уже проверил обе – и там, и там была обычная вода.       – Не знаю, сер Каарас, я ничего особенного не чувствую, – вздохнула юная дворянка, привязывая флягу к поясу. – Надеюсь, лорду Павусу это поможет.       – Уже помогло, – бодро отозвался тевинтерец, не прерывая колдовства, – хотя больше половины энергии ушло в пустоту… очень расточительная и грубая практика. Я почти закончил. Правда, что-то вносит странные искажения. Вроде бы лириум, но… ладно, пожалуй, это неважно. Может у них тут где-то склад.       – Вы владеете мечом? – спросил Адаар у мага.       – Я владею магией, – с самодовольной ухмылкой отозвался тевинтерец. – Хотя меня, конечно, учили основам фехтования.       – Тогда возьмите один из этих. А вы, миледи, оставьте себе кинжал.       Наконец, маг закончил чары и поднялся на ноги – все еще с некоторым трудом. Взял протянутый ему меч стражника, и, за неимением перевязи, кое-как закрепил ножны на поясе. Обнажил клинок, прикинул баланс, попробовал ногтем лезвие – и, скептически хмыкнув, снова убрал оружие в ножны.       – Идите первым, леди Тревельян – за вами, я – замыкающим, – распорядился Каарас.       Саирабаз утомленно вздохнул, но возражать не стал. Они двинулись в направлении, откуда явились стражники – выбирать не приходилось, коридор был тупиковым. Людям вода была по колено, Адаару – по икры. Кстати, откуда здесь вообще вода? Замок стоит на высоком холме. Его не могло подтопить, разве что озеро Каленхад настолько разлилось, что затопило город выше крыш… По бокам коридора начался ряд пустых камер. Красный свет, исходящий неизвестно откуда, становился все ярче… Вдруг Павус резко остановился.       – Тихо! – он поднял руку, – слышите? Вроде мелодии? Там… такая странная…       – Я ничего не… – начала леди Тревельян.       И тут только Каарас вспомнил, где он уже видел этот неприятный красный оттенок. Слова мага о мелодии дали подсказку.       – Красный лириум, – сказал он. – Очень опасен, особенно для магов. Обходить по широкой дуге и не прикасаться.       – Какой лириум? – саирабаз недоверчиво обернулся к нему.       – Красный, – закивала леди Тревельян, – это не ошибка, лорд Павус, такой лириум действительно существует. Я сама его видела.       Вскоре они действительно увидели большую глыбу этого опасного вещества, запертую в одной из камер. Внутри огромного кристалла едва виднелось что-то темное, довольно крупное. Свечение глыбы показалось Каарасу слишком слабым, чтобы освещать коридор так далеко – до тупика, откуда они пришли. И все же свет каким-то образом дотуда доходил. Но эта странность вряд ли была существенной, чтобы тратить время на ее обдумывание.       – Вишанте каффас, – потрясенно проговорил тевинтерец, – и вправду – красный лириум. Да как много! В жизни столько лириума не видел за раз. И его прямо вот так держат без контейнера, без даже экранов? Они в своем уме вообще?..       Они поспешили пройти мимо опасного кристалла, держась вплотную к противоположной камере. Впереди была лестница, поднявшись по которой, они попали в верхнюю часть замковой тюрьмы. Ее никто не охранял – может быть, тот стражник и не намного приуменьшил гарнизон замка. Тем лучше. Пол здесь уже не был залит водой, хотя воздух все равно оставался очень сырым, помещение освещали факелы… хотя свет их все же отливал знакомым багрянцем. Где-то здесь тоже хранится красный лириум? Адаар задумался о том, была ли какая-то связь между эпизодами, где всплывало это вещество. События в Киркволле, о которых он только слышал, потом – глыба в развалинах Храма Священного Праха… товар, перевозимый Хартией через заброшенный гномий город… и вот – в замке Редклиф, захваченном тевинтерцами. Это не было похоже на случайность.       – Ага, вот тут как раз держали эрла, – проговорил Павус, озираясь. – А это значит, я знаю, как отсюда идти к воротам замка… а оттуда – к личным покоям. Так, и я опять слышу эту странную мелодию… они и тут держат красный лириум, что ли?       – Там голос! – встревоженно сказала леди Тревельян, прислушавшись. – Кто-то молится! На торговом.       Они осторожно двинулись на звук. В одной из камер находилась еще одна глыба красного лириума, чуть поменьше первой. На небольшом свободном участке пола сидел, раскачиваясь, молодой эльф в грязной и рваной мантии мага Круга, и монотонно пел что-то церковное, во всяком случае, там были слова: «Спаси, Андрасте, храни, Андрасте, веди, Андрасте». На попытки заговорить с ним юноша никак не отреагировал, словно не видел и не слышал никого.       – Надо помочь ему! – девушка обернулась к Адаару. – Хотя бы оттащить его от этой гадости. Нужно сломать замок. Сер Каарас, вы можете?..       Каарас вздохнул. Вряд ли поможет указать леди Тревельян на то, что спасать явного безумца бессмысленно, а то и опасно – тем более что он, похоже, саирабаз. Только начинать долгие препирательства.       – У меня нет лома, миледи, а пытаться выбить дверь ногой – и шансов мало, и грохот будет стоять на пол-замка.       – Лорд Павус?..       – Э-э… – начал северянин, разумно держащийся на значительном расстоянии от красного лириума. – Я не уверен. Если это камера для магов, то тут специальные зачарованные решетки – и это потребует больше сил, чем я смог восстановить. К тому же, я без посоха.       – Я умоляю вас! Попробуйте – вдруг это обычная камера!       – Только ради вас, госпожа, – глубоко вздохнув, тевинтерец протянул руку в сторону двери камеры и послал в замок небольшой импульс магии. – О, а и правда, обычное железо! Парнишка, похоже, все же не маг… ну-ка…       После еще одного колдовства дверь камеры вздрогнула и отворилась. Эльф не обратил внимания и на это, продолжал сидеть, раскачиваться и петь что-то про «мой грех».       – Вы спасены! Выходите! – девушка, явно не заботясь о том, что подходит совсем близко к красному лириуму, подбежала к эльфу и попыталась поднять его на ноги. Тщетно. Тот продолжал игнорировать все происходящее и тянуть свою песню.       Рано или поздно эта манера леди Тревельян тратить время на бессмысленное милосердие погубит их обоих. Стиснув зубы, Каарас тоже сделал несколько шагов и нырнул в камеру, пригнувшись, чтобы не удариться рогами, одной рукой схватил леди Тревельян, второй – безумца и поспешил назад. Девушку он отпустил сразу, так как она вполне могла идти сама, а обмякшего эльфа намеревался донести до Павуса…       Но вдруг тот задергался, забрыкался, пытаясь вырваться. Очнулся от транса и не понял, что его спасают, а не волокут на пытки или казнь? Похоже на то…       – Эй, – Каарас прижал его чуть сильнее, – спокойно, парень, мы тебя освободили. Сейчас я тебя отпущу. Тихо! Все хорошо. Да тихо, говорю!       Но юноша извивался все отчаяннее, с губ его слетали какие-то рваные, бессмысленные звуки протеста, уже не песня про Андрасте, а какой-то собачий скулеж. Адаар счел за благо выпустить его, пока тот не начал кричать в голос, кусаться, или хуже того, колдовать. Эльф свалился на пол, издал какое-то жуткое радостное мычание и, кое-как поднявшись, ринулся обратно в камеру. Там он припал к лириумной глыбе, словно замерзающий – к теплой печи, и замер.       – Создатель, бедняга совсем свихнулся, – пробормотал Павус. – Пойдемте-ка подальше от этой мерзости, госпожа, пока и нас не…       Он приобнял потрясенную девушку за плечи, мягко побуждая ее продолжить путь. Леди Тревельян позволила саирабазу вести себя. И лишь вздрогнула, когда из открытой камеры снова донеслось равнодушное, неживое: «Спаси, Андрасте, храни, Андрасте…»

***

      Эвелина чувствовала себя совершенно потерянной. Она откуда-то помнила этого юного мага, которого безуспешно пыталась спасти. Где же она его видела?.. Будто это было важно сейчас. Несчастный сошел с ума. Неудивительно, его же заперли вместе с огромной глыбой красного лириума, а для магов это фатально, даже если лириум самый обычный. За что его так?.. Да и зачем?.. Она не понимала.       Ее одежду было хоть выжимай. А тут было холоднее, чем внизу.       – Кстати, Завеса в замке стала просто как решето, – вдруг заговорил лорд Павус. – Она и раньше здесь была так себе, честно сказать, но теперь буквально дыра на дыре. Колдовать, конечно, не в пример проще, но… и не в пример опаснее. Я ту дверь когда вскрывал, Завеса так поплыла, будто я по меньшей мере…       – Тихо, – перебил его сер Каарас. – Какой-то звук. Слышите? Что это?       – Шум воды, – определил лорд Павус, прислушавшись, – целый водопад. Так вот, по-хорошему Завесу нужно было…       – Да замолчите уже. Откуда тут водопад? Откуда тут везде вода? Почему свет от красного лириума освещает все даже там, где никакого лириума и близко нет?!       – Хм… и верно. Вы весьма наблюдательны, сер, – не то с иронией, не то всерьез отметил лорд Павус. – Но я понятия не имею, в чем дело, меня здесь не было ровно год, как и вас. Смотрите, сейчас мы выйдем к лестнице на первый этаж и пойдем по коридору до входа в замок – не заблудимся. Там, правда, наверняка будет пост стражи…       – Пост может быть и тут. Кто пойдет первый?       Кратко договорившись о том, как действовать, если придется вступить в бой, мужчины поднялись по лестнице, попросив Эвелину отстать на несколько шагов. Сер Каарас плавно толкнул дверь… девушка задержала дыхание, молясь про себя, чтобы там не было врагов…       Лорд Павус, увидев что-то за дверью, изумленно ахнул и машинально отступил назад, чуть не промахнувшись по ступени.       – Фаста васс… – от потрясения он перешел на родной язык.       Эвелина поднялась к своим спутникам. Ее взгляду открылось огромное помещение. Дверь вела на решетчатый крестовидный мост над пропастью, на дне которой плескалась темная вода. Потолок был едва виден в полумраке, и оттуда неустанно лились два водопада. Из стен торчали глыбы красного лириума, огромные и во множестве, их атональное гудение, каким-то образом пробиваясь через шум воды, мучило слух.       – Тут этого не было! Тут просто не может этого быть! Или это не Редклифский замок, или… – лорд Павус тревожно оглянулся на оставленную позади тюрьму. – Я не понимаю. Мы точно не в Тени – во всяком случае, Завеса поляризована правильно, и магические потоки сужены…       – То есть вы не знаете, куда идти? – перебил его сер Каарас.       – Тут был просто коридор. Это точно. Никаких циклопических построек с водопадами. Просто… прямой коридор.       – Куда он вел?       – Налево.       – Пойдемте налево.       – Погодите… может, это иллюзия какая-то?.. – лорд Павус присел и пощупал решетку. На пальцах его кратко вспыхнули искры. – Нет, это… все взаправду. И проклятый лириум воет так, что у меня уже голова раскалывается. Да, быстрее уходим отсюда. Тут слишком много этой дряни.       Если даже для нее звук красного лириума был столь неприятен, каково же лорду Павусу?.. Они быстро прошли по мосту налево. Дверь открылась на лестницу, ведущую вниз.       – Не похоже, что это – дорога к выходу, – заметил сер Каарас.       – Без разницы, мне надо хотя бы ненадолго уйти от этой кучи лириума и его треклятой… песни. Я не хочу закончить, как тот несчастный эльф, – лорд Павус поспешно спустился вниз. – Да чтоб тебя… и тут целая глыба… дальше!       Они снова были на тюремном этаже. Другое крыло? Зачем эрлам Редклифа понадобилась такая большая тюрьма?.. Эвелина прошла мимо запертой в камере глыбы лириума, обернулась, чтобы посмотреть, идет ли за ней сер Каарас – и завизжала от ужаса. Из красных кристаллов, составляя с ними единое целое, вырастал женский торс… и эта женщина вдруг повернула к ней голову!       Эвелина совсем не думала, что на ее вопль могут прибежать враги, ни о чем не могла думать, просто визжала, пятясь, пока ее не схватили большие руки и не зажали ей рот.       – Тише! Миледи, прошу вас, тише, – прошептал голос сера Каараса.       – Кто… здесь? – произнесла растущая из лириума женщина странным, каким-то дрожащим и двоящимся голосом. Ее правая рука врастала в кристалл над ее головой, левая – уходила в лириум вниз, как и ее тело от груди. Это было так жутко! Несчастная была совершенно обездвижена, она могла лишь поворачивать голову…       – Преблагая Андрасте, – выдохнул лорд Павус, тоже подбежавший на визг Эвелины. – Что за кошмар…       – Миледи, вы больше не будете кричать? Если вы в порядке, дважды коснитесь моего предплечья, – сер Каарас чуть встряхнул девушку.       Нет, она не была в порядке. Она хотела домой, к матери и отцу, она хотела забыть все то, что видела и пережила сегодня, забыть эту женщину, заживо поглощенную чудовищным кристаллом… Эвелина зажмурилась, чтобы хотя бы не видеть ее. И тут вдруг вспомнила, кто эта несчастная. Девушка вскрикнула бы снова, если бы сер Каарас не зажимал ей рот. Монна Фиона! Измученная, разом постаревшая, с отросшими, наполовину седыми, слипшимися от грязи волосами, в лохмотьях вместо аккуратной мантии – но это была бывшая Великая Чародейка! Возможная сообщница магистра… возможная пособница в массовом убийстве усмиренных. Или такая же жертва?       Эвелина торопливо дважды хлопнула по мощной руке васгота – и он тут же отпустил ее.       – Монна Фиона! – воскликнула девушка, подбегая к самой решетке. – Вы меня узнаете?       Эльфийка посмотрела на нее. Эвелина содрогнулась – в глазах той извивались и дрожали красные огни.       – Я леди Эвелина Тревельян. В-вестница Андрасте. Вы помните меня? – не дождавшись ответа, продолжила девушка.       – Вы?..       – Нас с сером Каарасом и лордом Павусом перебросило сюда во времени… на целый год. Магистр поймал нас в ловушку, но лорд Павус…       – Вы знаете что-нибудь о замке, Великая Чародейка? Где магистр? Где посты стражи? – перебил ее сер Каарас.       – Я ничего не знаю. Меня держат здесь… с того дня, как нас вернули в замок. Сюда давно никто не приходил. Может, месяц… два. Я потеряла счет времени.       Голос пленницы все так же странно двоился. Она говорила тихо и ровно, будто ничего не испытывала. Наверное, у бедной монны Фионы просто не было уже сил на эмоции.       – Но вы все еще живы, – заметил сер Каарас.       – Да. Возможно. Мне не нужно ни есть, ни пить. Сначала хотелось… потом все ушло. Все ощущения. Боль тоже. И спать не хочется. Все словно… замерло.       – Это из-за красного лириума? Что еще вы о нем знаете? – васгот прищурился.       – Венатори… растят красный лириум на живых телах. Как плесень на хлебе. Помещают кого-то рядом с кристаллом, и вскоре лириум прорастает в тело… поглощает его, и кристалл становится больше. Потом его раскалывают, упаковывают и уносят. Часть оставляют, приводят нового пленника… и все заново. Я видела это много раз. Все остальные теряли рассудок еще до срастания, за пару дней, и лириум быстро поглощал их. Мужчины, женщины, эльфы, люди… все одинаково. Я не знаю, почему со мной не так. Будто… я не подхожу. Сначала венатори, кажется, пытались разобраться, в чем дело… что-то измеряли, откалывали куски кристалла, отрезали мне два пальца… а потом просто перестали приходить.       Эвелина была в ужасе от услышанного. Убийство больше сотни усмиренных было чудовищно, но это – это было еще хуже!       – Это все сделал магистр? Это он виноват?! – девушка вцепилась в решетку. Окажись тут этот монстр, она бросилась бы на него с голыми руками. Впервые в жизни она захотела убить разумного… остановить навсегда, самым надежным из способов! Чтобы он больше никого не убил и не замучил, никогда!       – Наверное. Откуда мне знать!.. – голос монны Фионы впервые сорвался. – Мы должны были уплыть в Тевинтер. Ждали на побережье. За нами приходили маленькие лодки и перевозили на корабль по пять-десять душ. Но стоило мне подняться на борт, как венатори напали… подчинили магией крови. Я ничего не смогла сделать! Нас взяли в плен. Всех взяли в плен. Детей и стариков сразу убивали и бросали за борт. Остальных привезли обратно в Редклиф. Рассадили по камерам с красным лириумом…       – Дальше я слышал, – остановил ее сер Каарас. – Вы уже готовы идти? – спросил он у лорда Павуса, который – Эвелина не заметила, когда – отошел в дальний тупиковый угол, где не было лириума. Тот не успел еще ответить, как раздался хриплый, отчаянный вскрик из камеры:       – Не оставляйте меня здесь!.. – несчастная дернулась к ним всем телом, но лириум крепко сковал ее. – Умоляю!       – Ради Создателя, – пробормотал лорд Павус, подходя, – мы же не можем…       – Убейте! Прошу вас! – исступленно выкрикнула монна Фиона. – Я больше не могу так! Пожалуйста-а!       Ее крик, неожиданно громкий – отчаяние будто вдохнуло в эльфийку силы и жизнь – отдался эхом по тюремному помещению.       – Тихо.       Сер Каарас отодвинул от решетки замершую Эвелину – девушка чувствовала себя совершенно потерянной и разбитой, в голове царил хаос из ужаса, жалости и гнева, и не было сил ничего ни сказать, ни сделать. Примерился – и плавным сильным движением направив меч сквозь прутья решетки, пронзил грудь монны Фионы. Та подавилась криком, изо рта плеснула кровь… две долгие судороги прошли по телу… сер Каарас, выдернув меч, вытер его о полу своей длинной куртки.       – «И ц-царила вокруг без-змерная тишина», – зубы Эвелины стучали, но она заставила себя произнести над телом покойной хотя бы пару строк из Погребальных Песней.       – Идемте назад, – скомандовал ее Рыцарь, и она послушно поплелась обратно.       Когда они снова открыли дверь на решетчатый мост, их уже ждали. Пятеро мечников и маг в островерхом капюшоне и с большой книгой под мышкой. Его будто отправили сюда прямо из библиотеки… Лорд Павус, сделав левой рукой три быстрых, четких жеста, вытянул обе в сторону мага, с них сорвался фиолетовый заряд, и враг, не успев ничего сделать, вдруг… будто мгновенно втянулся сам в себя, одновременно выворачиваясь наизнанку: брызнула кровь и еще что-то мерзкое, обнажились кости и внутренние органы… это было так отвратительно, что Эвелину тут же стошнило, она едва успела наклониться. Как это ни было неуместно в нынешних обстоятельствах, ей стало очень неловко. Хорошо хоть никого не испачкала! Из-за приступа рвоты она отвлеклась от боя, а когда распрямилась – сер Каарас уже успел убить двоих из пяти, а теперь отступал, теснимый остальными… вроде бы он не был ранен, но Эвелина не могла быть уверена…       Лорд Павус тяжело дышал, по его смуглому лицу текли капли пота, похоже, ему было не так-то легко колдовать – после «столкновения маны» и без посоха… и все же он снова поднял руки. Один из противников сера Каараса вдруг вспыхнул, как факел – и с воплем побежал к краю моста, бросив оружие. Сознательно он решил прыгнуть в далекую воду, рискуя разбиться и утонуть, или в панике – но, после громкого всплеска через несколько секунд, снизу не раздалось ни звука.       Стражники бросились было в сторону лорда Павуса, сообразив, что основная опасность – вовсе не васгот, но сер Каарас тут же сбил одного с ног, прыгнув с места и придавив к решетке всем весом, а второго, отбив первый выпад мечом, маг тоже поджег, хоть и куда слабее – но это отвлекло врага, и лорд Павус спокойно пронзил лезвием его горло. Пока сер Каарас обезоруживал пленника, лорд Павус сходил за посохом убитого им мага. Его же книгу, забрызганную кровью и какой-то слизью, он брезгливо столкнул ногой в воду.       – Где покои магистра? – начал очередной допрос сер Каарас, подняв стражника на ноги. Он не угрожал ему кинжалом, просто держал в захвате так, что тому приходилось стоять на мысках в очень неудобной позе.       Стражник что-то с вызовом произнес на тевене.       – Говори на торговом!       Лорд Павус спросил стражника о чем-то на родном языке, тот тем же высокомерным тоном ответил.       – Скажи ему говорить на торговом, – сер Каарас нахмурился.       – Да не знает он ваш торговый! – огрызнулся лорд Павус. – Не мешай, я спрашиваю его о Старшем.       Эвелина отпила из отобранной у предыдущего пленника фляги, надеясь смыть водой кислый вкус рвоты. В сторону кровавого месива, оставшегося от мага в капюшоне, она старалась не смотреть. Какое ужасное колдовство… да, лорд Павус защищал их жизни, наверное, иначе было нельзя, и все же… она теперь поняла, почувствовала, почему столь многие боятся магов. Даже без посоха, всего парой жестов маг может сотворить вот такое – с кем угодно. Девушка вспомнила, как однажды обвиняла сера Каараса в том, что нельзя бояться магов просто из-за того, что они способны творить магию, что всегда кто-то сильнее. Как тогда для нее это было абстрактно! И вот теперь… что же, теперь она боится лорда Павуса? Да. Каким-то нутряным, инстинктивным страхом – да. Потому что только его добрая воля защищает ее саму от этой участи, даже могучий сер Каарас был бы бессилен ему помешать. И если он захочет… да, лорд Павус, скорее всего, не поступит так с ней – но он способен. Эвелина все еще не считала, что из-за этого нужно как-то ограничить свободу мага (разговор с мастером Тетрасом она тоже помнила), и не испытывала к нему ненависти, и все же… если они выживут, надо будет извиниться перед ее Рыцарем.       Тем временем лорд Павус закончил разговор со стражником.       – Ну, если не считать всяких забавных пассажей про то, как мы будем лизать этому Старшему ноги и все такое… этот еретик сказал кое-что любопытное, – задумчиво произнес маг. – «Славлю имя его, ступавшего во Златой град». Этот таинственный Старший мнит себя либо самим Создателем, либо…       – Магистром, принесшим в мир скверну?! – воскликнула Эвелина, пораженная таким богохульством.       – Ну, наши конфессии принципиально расходятся во взглядах, откуда в мире появилась скверна, госпожа. Но если принимать во внимание апокрифы, то да. Первым порождением тьмы. Это… я бы сказал, неоднозначно… притворяясь перед своей паствой новым богом, разумно ли сравнивать себя с чудовищем, из-за которого происходят Моры? Кстати, на остальные мои вопросы наш фанатичный друг отвечать отказался.       Руки сера Каараса напряглись – и стражник мешком свалился у его ног со сломанной шеей. Лорд Павус, странно покосившись на васгота, сказал:       – Давайте пойдем прямо. Налево что-то многовато этой мерзопакости…       И правда, кристаллы красного лириума росли вокруг левой двери, как жуткая диадема. И чтобы попасть к ней, пришлось бы пройти буквально через небольшой коридор из этого опасного вещества. У двери же прямо (направо, если считать от двери в помещение, в которое их перенесли чары магистра) кристаллов хотя бы не росло. Но очередная ведущая вниз лестница за ней не внушала оптимизма – похоже, это было еще одно тюремное крыло.       – Ищем только выход. Если там будут еще пленники, тратить на них время не будем, – сказал сер Каарас. – Эти шестеро явно были посланы на поиски тех двоих; когда сообразят, что не вернулись и они, за нами пошлют всех, кого смогут. И их мы уже не осилим.       – О, не думай о нас так плохо, мой рогатый друг! Осилим! Тем более теперь у меня есть посох, – попытался храбриться лорд Павус, но Эвелина понимала, что и прошлая битва была для него нешуточным испытанием. Возможно, они справились только потому, что лорд Павус сразу же убил единственного мага, не дав ему применить никаких чар. А если вражеских магов будет двое? Трое?       Они прошли мимо очередных камер, к счастью, пустых. И вдруг снова услышали песню. Теперь пела женщина, и это не был гимн «Спаси, Андрасте».       – Угас маяк, и лишь звезд узор… укажет путь, и с ним придет… рассвет!..       Высокий, сильный и чистый голос, впрочем, странно прерывающийся после каждой строки, казался совершенно неуместным в этой страшной тюрьме. Вдруг Эвелина скорее почувствовала, чем услышала, что сер Каарас, идущий позади нее, резко остановился. Она обернулась к васготу – тот выглядел пораженным, даже… испуганным?..       – Сер Каарас?..       – Ночь длинна и тропа темна, – к песне присоединился и мужской голос, хрипловатый, но мягкий, и Эвелина поняла, что знает его… уже слышала не раз, просто не поющим…       Девушка повернулась и со всех ног бросилась вперед, мимо удивленного лорда Павуса, оскальзываясь на влажном полу, не думая о возможной опасности и о том, что им нельзя терять времени. Она хотела убедиться, что ошиблась.       Но она не ошиблась.