***
Их осталось всего четверо. Они стояли перед необычной каменной дверью, за которой, по словам одного взятого живым (ненадолго) тевинтерского стражника, уже почти месяц как безвыходно находился магистр Алексиус. Он никого не впускал в бывший тронный зал замка Редклиф, разрешив лишь дважды в сутки приносить под дверь еду и отчеты, да уносить отходы и новые указания. Дверь была заперта изнутри и совершенно неприступна: не помогло ни искусство сестры Лелианы, ни магия лорда Павуса, ни сила сера Каараса. Эвелина уже не плакала, не боялась и даже не молилась. Она чувствовала себя оглушенной, пустой, бессильной с тех пор, как увидела своими глазами Брешь, занимающую теперь все небо – огромный водоворот черно-зеленых облаков и тусклых молний, обломков реальности и нереальности, лоскутов сна и яви. Мир вокруг был обречен: он умирал, почти поглощенный Тенью. Творилось самое страшное из святотатств, самое отвратительное из преступлений – уничтожение всего сущего. То, что некий Старший выдает себя за бога и многие пошли за ним, что венатори истязают пленников, скармливая их красному лириуму и заражая скверной, даже то, что идет война, поглотившая пол-материка, теперь оказалось лишь малой частью истинной беды. Это все просто бессмысленная агония. Будущего не будет ни у побежденных, ни у победителей. Погибнет все – травы и цветы, звери и птицы, реки и горы, солнце и луна… Чтобы они четверо оказались здесь, умирали их соратники и друзья. А Эвелина шла дальше, и за ней шли те, кто еще был жив. Шли по плывущему, изломанному, рассыпающемуся на глазах миру. Погиб сквернослов, чьего имени она не запомнила – его убил демон, распоров ему живот и разорвав горло. Погибла Лизетта, не удержав своим легким щитом удара огромной секиры громилы-тевинтерца, отрубившей ей руку и раскроившей голову. Погиб чернявый смуглый мужчина по имени Паттер, заслонив собой Эвелину от вражеского копья. Погибла от заклинания, сковывающего и дробящего тело жертвы, Кассандра, в последнем усилии воспламенив лириум в крови своего убийцы. Последней погибла Бассиния, получившая легкую рану в схватке с каким-то венатори – и над его трупом упавшая замертво, отравленная ядом с его кинжала. Их осталось всего четверо. И пройти дальше они не могли. – Пока мы будем ждать тут времени ужина, нас могут обнаружить, – вполголоса сказал сер Каарас. – Можно было бы устроить засаду, но тут еще пять дверей, считая заколоченную. И при этом мы должны быть рядом со входом в тронный зал, чтобы успеть прорваться туда, когда магистр выйдет за едой. – Я мог бы поставить магические щиты на эти двери, но тогда у меня не хватит сил на атаку, – лорд Павус покачал головой. – Придется подождать и надеяться на лучшее. В замке не так уж много солдат. Может, нас и не успеют найти. Сестра Лелиана молчала. Убедившись, что не может отыскать на двери ни скважины, ни щели, ни иного способа открыть ее, тайный канцлер просто отошла чуть в сторону, села на пол, скрестив ноги, и молча уставилась на дверь. Казалось, она была готова ждать сколько угодно. Остальные отошли подальше, чтобы можно было разговаривать без опаски. Эвелина тоже не могла ничего предложить. Она очень устала. Никогда раньше она так не выматывалась, не бывала по-настоящему обессилена. Как только девушка поняла, что прямо сейчас они никуда не пойдут, она просто легла на пол – ей необходимо было хоть ненадолго расслабиться. Гудящие от усталости ноги, наконец, освободились от веса ее тела – совсем небольшого, но для ее нетренированных мышц, как оказалось, существенного. – Леди Тревельян, не нужно, вы простудитесь, – заволновался лорд Павус, и это было так абсурдно слышать в нынешних обстоятельствах… ей было, конечно же, все равно, подхватит ли она насморк. Эвелине хотелось лечь, нет, требовалось лечь – и она легла бы в любую грязь или на голый лед, если бы не было другого выбора. – Я совсем чуть-чуть полежу, лорд Павус, – все же отозвалась девушка, чтобы не обижать тевинтерца небрежением к его доброте. – Пол не очень холодный. Она пыталась думать о том, что надежда еще есть. Что они вернутся и не допустят ничего этого. Что она отыщет в прошлом всех тех, кто сегодня погиб, защищая ее, и познакомится как следует с теми, кого не знала раньше. Расскажет им, какими героями они способны стать… и узнает их живых, настоящих. Такими, какими они были до всего этого кошмара. Такими, какими они должны будут остаться. Но это все казалось лишь утешительной ложью. Эвелина пыталась думать о Создателе и Андрасте, о том, что раз все трое путешественников во времени живы до сих пор – это несомненная высшая милость, чудо… но и эти мысли не могли поддержать ее. Она раньше не понимала, как мог Создатель допустить взрыв на Конклаве… а теперь Эвелина видела, что Он позволил случиться и стократно худшему. Неужели Ему все равно? Неужели Андрасте больше не просит Его сжалиться над смертными или ее мольбы больше не трогают Его? Или все еще хуже. Самое страшное сомнение коснулось ее сердца. Церковь всегда утверждала, что могущество Камня, которому поклоняются гномы, что легенды о божествах долийцев и дикарей крайнего юга – лишь выдумки, утешительные сказки, мифы, которыми заблудшие глупцы объясняют для себя природные явления, козни демонов и законы бытия… но если таким образом можно объяснить любую другую веру, то разве андрастианство чем-то принципиально отличается?.. Как ныне живущий язычник не может доказать подлинности событий своих легенд и преданий, так и ныне живущий андрастианин не может доказать подлинности событий Песни Света… Но нет, нет. Такого не может быть. Андрасте всегда помогала ей, она спасла Эвелину и сера Каараса в Тени, она сохранила им и лорду Павусу жизни сейчас… сестра Лелиана собственными руками касалась чудотворного Праха Невесты Создателя – и тоже жива, и скверна не коснулась ее плоти… – Лорд Павус, – вдруг заговорил сер Каарас, и официальность этого обращения, которого он старательно избегал весь сегодняшний день, заставила Эвелину прислушаться, отвлекшись от своих еретических мыслей, – имел ли магистр возможность убить нас перед тем, как перекинул в будущее? – Ну конечно. Сер Каарас, – не без иронии вернул вежливость тевинтерец. – То есть, он пытался взять нас живыми? – Несомненно. У него не было никаких препятствий к тому, чтобы убить вас обоих на месте. Он магистр Тевинтера, в конце концов, а не… – Зачем мы были ему нужны? И есть ли вероятность, что мы нужны ему до сих пор? – Этого я не знаю. А что? Васгот проигнорировал вопрос, продолжая: – То, что он отправил нас сюда – это случайность или его план? – Мы дрались с ним за амулет времени… думаю, случайность. Иначе в чем проблема была подготовить нам торжественную встречу по прибытии, если старый ублюдок знал день и час. Нас же тут явно никто не ждал. После этого снова воцарилось молчание. Эвелина замерзла лежать, но и встать пока не было сил. Ей уже хотелось есть, и теперь она жалела, что не захватила с собой еды из той грязной столовой. Она могла бы позаботиться и о своих спутниках… они, наверное, тоже голодны. Какая же она все-таки глупая… – Магистр достаточно разумен, чтобы придумать пароль для чрезвычайных ситуаций? – снова заговорил сер Каарас. – Что? – растерялся лорд Павус. – Если мы просто постучим в дверь, притворившись его солдатами, несущими срочное сообщение – к примеру, о побеге солдат Инквизиции из тюрьмы… какова вероятность, что он поверит и откроет? Или все же спросит пароль, существующий для подобных случаев? – А. Вы об этом. Раньше излишней подозрительностью он не страдал, но… раньше он, знаете ли, и магию крови не практиковал, и красный лириум на живых разумных не выращивал. Но о побеге ему уже могли сообщить. К тому же магистр вряд ли поверит сообщению на торговом, а мой голос он знает. На это сер Каарас ничего не ответил, и снова воцарилась тишина. Эвелина полежала еще несколько минут, а потом заставила себя сесть. Каменная крошка и пыль, налипшие на влажную ткань, окончательно превратили ее наряд в грязную тряпку. К тому же подол юбки давно пошел на бинты для ран спутников… девушка оглянулась – лорд Павус тоже сидел на полу, отдыхая, сер Каарас же стоял прямо, постоянно вращая головой – он старался держать в поле зрения все входы в холл. Сестра Лелиана, кажется, даже не пошевелилась на своем посту. Эвелина случайно посмотрела вверх – и тут же опустила голову. Потолок холла был наполовину разрушен (некоторые обломки висели в туманном воздухе), и сквозь него видна была часть Бреши. Это зрелище подавляло, лишало надежды и воли. Но если им удастся спастись, это все окажется лишь кошмарным сном. И над головой будет небо – настоящее, живое небо… девушка так сильно успела стосковаться по нему за неполный день… Вдруг раздался тихий краткий скрип, мерный звук шагов – и события словно сорвались с тетивы. Вскочила сестра Лелиана, разворачиваясь и посылая в полет два кинжала. Незнакомый мужской голос сдавленно вскрикнул. Эвелина завертела головой, пытаясь понять, что происходит… – Маг, второго! – хрипло и зло скомандовала тайный канцлер. Сер Каарас тем временем, с легкостью перепрыгнув с места довольно высокую каменную балюстраду, устремился с обнаженным мечом к одной из дверей. Тусклая магическая стрела улетела в том же направлении. Лорд Павус судорожно вздохнул… Звон разбитого стекла, звук падения большого тела, сдавленный возглас… треск захлопнувшейся двери, удаляющийся топот… получается, маг промахнулся? Девушка так и не успела разглядеть, кого атакуют ее друзья. Но жив ли сер Каарас?! Испуганная этой мыслью, Эвелина вскочила (от страха даже силы откуда-то взялись) и подбежала к балюстраде, пытаясь увидеть, что с ее Рыцарем. Васгот ворочался и дергался, лежа на полу – он пытался высвободить ноги из увязших в чем-то черном сапог и отодрать от этого же полу куртки… жив. Сестра Лелиана уже неслась к двери, но на полпути остановилась, и, зарычав, как дикий зверь, обежала сера Каараса по большой дуге – чтобы не попасть босыми ногами в разлитую по полу черноту. У самой двери лежало тело убитого ею тевинтерского стражника. На секунду склонившись над мертвецом и, судя по всему, выдернув из его тела кинжал, сестра Лелиана распахнула дверь – и, выглянув, вновь захлопнула ее. Бросилась обратно, что-то кратко сказав серу Каарасу. Тот уже почти выбрался из странной ловушки, оставив сапоги прилепленными к черной субстанции, и теперь кромсал мечом полу куртки, тоже не желающую от нее отрываться. – Маг, замок на ту дверь! – приказала она, прибежав обратно. – Я не могу… мана не восполняется… – хватая ртом воздух, проговорил лорд Павус. – Из-за «столкновения»… это все, что было. – Идиот. Чего ты ждал? Восполняй сейчас! – Эвелина с изумлением увидела, как сестра Лелиана дважды чиркает лезвием кинжала, так и не оттертым от крови врага, по своему предплечью. Откуда благочестивая монахиня вообще могла знать эту тевинтерскую практику?.. Лорд Павус с кратким стоном отчаяния вновь протянул руки к заклубившейся в воздухе кровавой ленте, его кисти мелко затряслись, но он все же начал выполнять пассы. Сейчас это явно давалось магу с куда большим трудом и болью, чем в первый раз. Тут подбежал и сер Каарас – босой, с криво отрезанной полой куртки и оборванными штанинами. – Скоро здесь будут враги, – сказал он. – Или пытаемся выманить магистра – или сразу бежим к той пристани. – Выманиваем, – отрезала тайный канцлер. – Маг, быстрее. Кунари, готов? – Да. Сестра Лелиана обратила на Эвелину тяжелый страшный взгляд: – Ты – не путайся под ногами и молчи. Какая-то исступленная решимость владела бывшей Левой рукой Верховной жрицы. И хотя сестра Лелиана действовала разумно и говорила по делу, Эвелина все больше уверялась в том, что она сошла с ума – в каком-то смысле даже сильнее, чем сер Каллен, едва не погубивший их всех… – Я выдам себя за ту предательницу, – продолжила сестра Лелиана. – Скажу, что взяла в плен неизвестно откуда взявшихся девицу-церковницу и кунари, пытавшихся уплыть из замка. Маг? – Какую предательницу? – осмелилась спросить Эвелина, но ее вопрос был проигнорирован. – Еще минуту, – проговорил лорд Павус, продолжая творить чары. – Миледи, если мы сумеем прорваться внутрь, но бой затянется, ваша задача будет – запереть за нами дверь, пока к врагу не пришло подкрепление, – обратился к девушке сер Каарас. – Я… постараюсь, – она надеялась, что ей хватит силы сдвинуть эти тяжелые створки. – Там, скорее всего, магический замок, – сказал лорд Павус. Голос его снова звучал довольно бодро, руки больше не тряслись. – Леди Тревельян не сумеет активировать его, если только он не сам собой запирает дверь, стоит ей захлопнуться. Но главная проблема не в этом. Если амулет времени у магистра при себе, то стоит ему понять, что мы пришли по его душу, он прыгнет во времени назад и предупредит себя не открывать дверь, не подготовившись. Возможно, он уже так сделал, если через пару минут мы не справимся. – Мы должны рискнуть, – отрезала сестра Лелиана. Эвелина обхватила себя руками, трясясь не столько от холода, сколько от тревоги. Шансов мало, даже меньше, чем ей сначала казалось. Нужно чудо, еще одно чудо, и она должна была сейчас молить о нем Андрасте, но ей, с одной стороны, было стыдно перед пророчицей из-за своих еретических мыслей… а с другой, девушка невольно продолжала сомневаться в том, что ее вообще хоть кто-то свыше слушает, слушал раньше, помогал ей, может помочь в принципе. Да, кто-то спас их тогда в Тени… но вдруг сер Каарас был прав, и та светящаяся женщина была просто духом, добрым духом, по случайности оказавшимся рядом с двумя перепуганными смертными и просто решившим помочь им?.. А вовсе не посланницей Андрасте и тем более не ею самой. И поэтому молитва Андрасте из ее уст сейчас казалась Эвелине какой-то жалкой попыткой шантажа: мол, сотвори еще одно чудо, и тогда я снова поверю в тебя… говорят, язычники крайнего юга именно так относятся к своим богам: как к ненадежным партнерам, которым можно ставить условия, заключать с ними сделки, торговаться – будто с демонами. Церковь обоснованно утверждала, что «боги» дикарей, которые как-либо проявляют себя, обычно демоны и есть. Относиться так к Невесте Создателя – богохульство, грех… Тут лорд Павус поднялся, удобнее перехватив посох. – Я готов. Ее соратники вполголоса вкратце обговорили возможные варианты благополучного исхода: если магистр откроет дверь самолично или издалека, магией; если откроет дверь рывком или будет приоткрывать по чуть-чуть, осторожничая; и откроется дверь внутрь или наружу – ее странная конструкция действительно не позволяла судить об этом сейчас, не было видно ни петель, ни косяков, дверь представляла собой две безупречно сомкнутых каменных плиты. В этом всем Эвелина не разбиралась и не могла дать никакого совета, поэтому молчала. Договорившись о позициях и очередности действий во всех этих случаях, все приготовились. Сестра Лелиана подхватила с пола раскрошенный камень и, встав с левого края двери, заколотила им по ней. Громкий треск прокатился по холлу. – Господин Алексиус! – ее голос изменился. Фамилию магистра произнес не тот мертвый, скрежещущий, которым тайный канцлер говорила сейчас, и не тот певучий и переливчатый, который Эвелина все еще подсознательно ждала услышать от нее, а резковатый, не очень приятный голос. – Это Линнея, господин Алексиус! На пристани… были двое, пытались уплыть, я поймала их! Кунари и рыжая девчонка-церковница. Господин? Талант имитировать чужие голоса у сестры Лелианы был удивителен не меньше, чем ее знакомство с магией крови – той, которую твинтерцы таковой не считали. Какое-то время ничего не происходило. Магистр либо догадался о ловушке и затаился, либо просто ничего не слышал за каменной махиной двери… – Только двое? – все же послышался с той стороны приглушенный толщей камня мужской голос. Выражения его было не разобрать. – С ними больше никого не было? Не было… мага? Ты хорошо все проверила – никто не мог спрятаться? Тут вдруг Эвелину осенило, как она может помочь ввести магистра в заблуждение. И заодно выплеснуть хоть малую часть гнева. – Да ты же убил его, мерзавец! – завизжала она со всей силы, и эта ложь далась на удивление легко. – Чудовище! Что ты сделал с миром?! Как ты мог?! Сестра Лелиана кивнула ей (Эвелина надеялась, что кивок одобрительный) и подняла в предупреждающем жесте палец. – Заткнись, сучка! – крикнула она и звучно шлепнула левой ладонью по своему предплечью, изображая звук пощечины. Нервный смех, рвущийся с губ Эвелины, едва не испортил дело, но она успела зажать себе рот. Неужели их жизни зависят от этого глупого спектакля?.. – Нет, там больше никого не было. Так кто они, господин? Лазутчики? Еще пауза. – Ты правильно поступила, взяв их живыми. Старший вознаградит тебя! – в голосе из-за двери слышалось нешуточное волнение. На вопрос же подставной «Линнеи» магистр не ответил. – Мне отвести их в тюрьму, господин? – Нет! Я сам разберусь с ними. Сработало?.. Неужели получилось?.. Створки каменной двери дрогнули и начали открываться.Глава сорок третья
19 марта 2019 г. в 23:16
Адаар понял, что ничего не выйдет, еще до того, как попытался. Он не чувствовал этот разрыв так, как чувствовал предыдущие – как дверь, от которой у него есть ключ. Но что произошло? Метка вообще на месте? Каарас, забыв о том, что на него смотрят, уставился на левую ладонь. Но за маскировочными чарами он не мог ничего разглядеть, кроме своей кожи.
Ужас от осознания последствий обрушился на васгота – если метка перестала работать, значит, он не сможет закрыть Брешь! Даже если не погибнет здесь, даже если вернется в прошлое…
– Не сработало? – раздался удивленный возглас кого-то из солдат.
– Вестница?..
Юная Тревельян обратила к Каарасу испуганный, вопросительный взгляд. Но тот не смог ничего сказать, ничего придумать: его едва хватало, чтобы держаться на ногах и не позволять панике захлестнуть разум. Все бесполезно, все было зря? Или это какой-то другой разрыв, не подвластный магии метки? Или метка лишь временно потеряла силу?.. Васгот пытался уцепиться мыслью за варианты, дающие какую-то надежду, но не мог поверить в них. Отчаяние все сильнее захлестывало его.
– Нет! – отчаянно крикнула эльфийка. – Так нечестно! Он должен был закрыться!..
– Неужели Создатель отвернулся от нас?..
– Каарас? – Кассандра приступила к нему, требовательно заглянула в глаза. – Эй! Что не так?
Он смог лишь медленно покачать головой.
– Я… не знаю… – словно отвечая на вопрос Искательницы вместо него, пробормотала юная Тревельян, пятясь от шагнувших к ней солдат.
– Может, вам еще раз попробовать, миледи? – пробормотал кто-то.
– Она не может! Все пропало!
– А ну закрывай его! Ты же Вестница Андрасте! – истерически выкрикнул третий, потрясая прутом от решетки.
Лелиана молча встала между солдатами и перепуганной девушкой. Агрессор отшатнулся, взглянув ей в лицо.
– Так, без паники! – распорядилась Кассандра, присоединяясь к Лелиане. Она встала так, чтобы контролировать одновременно разрыв и возможные эксцессы. – Мы не знаем, что случилось, но это не повод сходить с ума. Тут была магия крови, тут вообще творится демоны знают что, и это вполне могло повлиять на треклятый разрыв. И вообще, сейчас не до этого!
– Не до этого?! Вестница не смогла закрыть разрыв! Андрасте лишила ее своей милости!
– А может, это вовсе и не леди Тревельян никакая? Самозванка?!
Дело принимало опасный оборот. Каарас тоже шагнул вперед, становясь плечом к плечу с Кассандрой. Что бы ни произошло, он все еще телохранитель леди Тревельян. И теперь, когда метка не действует – впервые по-настоящему, не обязанный беречь себя больше, чем ее. Хоть что-то стало, наконец, таким, как должно быть. Эта мысль придала васготу решимости.
За считанные секунды отряд разделился. На сторону леди Тревельян, кроме членов совета, встали тевинтерский маг, смешливая женщина по имени Бассиния и двое человеческих мужчин – ненавистник тевинтерцев и еще один, со шрамом на лице. В оппозицию к ним сбились шестеро, в том числе единственная в отряде эльфийка и друг Бассинии Джиг. Храмовница Лизетта же пребывала в полнейшей растерянности – она грызла пальцы, переводя непонимающий взгляд с леди Тревельян на трещащий, истекающий зеленым светом разрыв.
– Лизетта! – рявкнула Искательница. – Соберись! Ты нужна нам.
Храмовница будто не услышала.
– Джиг, мать твою! – возмущенно воскликнула Бассиния. – Ты чего?!
– А ты чего? К демонам все это! – Джиг решительно бросил меч на пол. – Пошли, Басси, лучше обратно в жральню. Похаваем от пуза, трахнемся на сладкое, напьемся и сдохнем, все равно исход один.
– Да ты… охренел?! У нас же есть шанс все исправить! Все это!
– Да нет никаких шансов, дура. Очнись уже. Мы в полной жопе. В общем, я пошел обратно, а ты как хочешь. Кто со мной?
– А пошли, Джиг, – еще один солдат тоже бросил оружие. – Плевать на все.
– Джиг… – голос женщины задрожал. – Джиг, ты чего?.. Ну и трахайте там друг друга, членососы! – вдруг заорала она. – Трусы поганые, ничтожества! Суки драные!
Дезертиры не слушали ее яростных воплей. Останавливать их никто не стал, но и за ними больше никто не пошел. От стука захлопнувшейся двери многие вздрогнули.
Оставшиеся четверо колебались. Истерик с прутом вдруг с нечленораздельным воплем бросился прямо на Искательницу, беспорядочно размахивая своим оружием. Это было самоубийственно глупо – та с легкостью приняла на щит слабый, смазанный удар и тут же вонзила меч в незащищенный живот предателя. Выдернув лезвие, вторым ударом Кассандра добила его. Эльфийка взвизгнула и закрыла лицо руками. Остальные двое неуверенно выставили перед собой оружие.
– Так, всё, закончили бардак! – Кассандра ударила окровавленным мечом по щиту, привлекая внимание, а потом, не вытирая его, демонстративно вложила в ножны и подняла пустую правую руку. – Слушай мою команду! Все слабаки и слюнтяи сдают оружие и проваливают на все четыре стороны. А воины Инквизиции идут надрать зад ублюдку, который все это устроил! – она сжала руку в кулак.
– Да! – заорал давешний дебошир. – За все поплатится, тварь тевинтерская! Сам ему кишки вырву!..
– Но какой смысл?! – мучительно выкрикнул один из сомневающихся.
Неожиданно на это ответила леди Тревельян, решительно шагнув вперед:
– Я не знаю, что не так с этим разрывом. Но это не важно! – пронзительно воскликнула она. – Создатель и Андрасте все еще с нами. Неугасимое пламя в наших сердцах все еще не погасло. Значит, надежда есть! Я могла десять раз погибнуть, но вот я здесь. Вы могли погибнуть тысячу раз – но вот вы здесь! Разве это не чудо? Разве не чудо, что мы все еще живы, можем сражаться, можем победить, можем все исправить?! Я пойду до конца, даже если никто не пойдет за мной. Даже если останусь одна, безоружна. Клянусь, я не отступлю! Клянусь честью перед Создателем и всеми вами – я не сдалась и не сдамся, пока дышу!
Заплаканная, измотанная, в мокром и грязном одеянии Вестницы, девушка говорила так уверенно и вдохновенно, что даже Каарас, знающий правду и не верящий в богов и пророчиц, ощутил некий трепет. И пробрало не только его.
– Я с тобой, Вестница! – лицо храмовницы Лизетты вновь горело фанатичной верой. – Моя жизнь и мой меч – твои. Приказывай! «Создатель, хотя меня окружает тьма, я пребуду в свете. Я вынесу бурю. Я выстою. То, что создал ты, не в силах никто сокрушить!»
Спросивший о смысле упал на колени и тоже начал молиться. Эльфийка уже рыдала, сидя на полу, второй мужчина пытался ее утешить.
Кассандра жестом приказала взять брошенный Джигом меч мужчине со шрамом. Тот исполнил приказ. Потом Искательница обернулась к Каарасу и качнула головой, мол, отойдем в сторонку. Проверив, не смотрит ли на них кто-то, васгот последовал за ней.
– Что не так? – шепотом повторила свой вопрос Кассандра.
– Я не знаю. Метка не сработала, – прошептал он в ответ.
– Проклятие! – Искательница нервно оглянулась на разрыв. – Вот не хватало!
Она, кажется, еще не осознавала катастрофических последствий этого.
– Если она исчезла или потеряла силу, я ведь не смогу закрыть Брешь. Ни сейчас, ни в прошлом.
Затуманенные скверной глаза Кассандры в ужасе уставились на него. Губы беззвучно зашевелились – Искательница будто потеряла дар речи.
– Так, – прошептала она наконец. – Так. Главное, без паники. Думай, Каарас. Думай, что можно сделать. А пока идем, а то на нас уже косятся. Так, все готовы?! – уже в полный голос вопросила она. – Выдвигаемся! Дориан, сможешь магией запереть за нами дверь?
Саирабаз отрывисто кивнул. Его раздражающая болтовня, наконец, иссякла – хотя вряд ли это можно было назвать добрым знаком. Тевинтерец очевидно устал и колдовать мог с трудом, а ведь впереди могло быть еще много врагов.
Как ни странно, получив прямой приказ обдумать ситуацию от главы совета Инквизиции, страх и растерянность Адаар смог обуздать – не выкинуть из головы, но все же размышлять поверх них. Пришла в голову идея вернуться назад, к примеру, на день раньше, чем магистр отправил их в будущее, и просто попытаться не допустить последних событий. Рассказать все своим прошлым копиям, обратить ловушку магистра против него самого, не допустить путешествия в будущее… Правда, остается неясным, что произойдет потом с теми, кто вернется. Они исчезнут, так как больше не будет того будущего, откуда они прибыли? Или в реальности с тех пор будет по двое Каарасов, Вестниц Андрасте и Павусов – переживших путешествие в будущее и тех, что избежали этого? Возможно ли подобное в принципе и не приведет ли к еще худшей катастрофе?
Но если метка и впрямь исчезла с его руки, это будет, пожалуй, единственным способом ее «вернуть» – вернее, не допустить ее исчезновения. А вот если чуждая магия все еще на его ладони… тут уже возможны варианты. Чтобы проверить это, нужно будет снять маскировочные чары – но посвященных в тайну метки магов, очевидно, больше нет в распоряжении Инквизиции, а доверяться тевинтерцу представлялось Каарасу опасным.
Запечатав дверь за отрядом, Павус схватился за сердце и поспешил сесть на пол, хватая ртом воздух. Юная Тревельян тут же бросилась к нему с утешениями и предложением помощи. Кассандра тоже подошла выяснить, в чем проблема.
– На меня сегодня применили «столкновение маны». Магистр применил, – объяснил саирабаз, пытаясь отдышаться. – Но все нормально. Дайте пару минут.
– И ты еще и колдовал после этого?! – Кассандра покачала головой. – Ну ты и рисковый… сказал бы сразу, я бы тебя не дергала с дверью.
– Лорд Павус, если нужно, я могу снова… – начала леди Тревельян, но тот слабо повел рукой рукой, отказываясь.
– Не здесь. Очень плохо с Завесой.
Давая время магу отдышаться, Кассандра послала вперед двоих разведать, что там дальше. Дальше оказался выход на воздух, перегороженный герсой – впрочем, механизм никем не охранялся и не был заблокирован. Подняв решетку и поднявшись по лестнице, отряд оказался в настоящей пещере, в которой была оборудована маленькая пристань. Заброшенной она, в отличие от большинства помещений замка – кроме нереалистичных – не казалась. Несколькими штабелями стояли ящики для лириума. Очевидно, выращенный на телах магов опасный минерал вывозили отсюда водным путем. Пробивавшийся с озера дневной свет отливал мертвенной зеленью. Это настолько напомнило Адаару Тень, что он вздрогнул.
– А вот и путь отхода, – пробормотала Кассандра, разглядывая причал. Пара лодок, на первый взгляд, вполне пригодных для использования, сушилась на берегу. Весел, впрочем, Каарас не видел, но, возможно, они тут тоже где-то были.
Васготу сразу же пришел в голову вопрос, почему, уплывая год назад из замка, тевинтерцы воспользовались городским причалом Редклифа, а не этой маленькой тайной пристанью. Конечно, тот был куда больше, но уплыть отсюда все же было бы им удобнее и безопаснее… если только отплытие не было демонстрацией. Возможно, магистр приплыл обратно через нее, тайком? Но не мог же эрл не знать о существовании такого способа пробраться в замок и не выставить тут посты?
– Почему ассасины тайного канцлера не воспользовались тогда водным путем, чтобы проникнуть в замок? – пришел ему в голову еще один вопрос, который он сразу же озвучил.
– Да не было тут раньше никакого водного пути, – сказала Кассандра как о чем-то вполне очевидном. – Так, Басси и Паттер, осмотрите лодки, а вы двое – найдите весла. Если Создатель будет милостив, попробуем потом добраться до пристани Кинлоха, что ли…
Каарас оглядел пещеру еще раз. Она не выглядела свежевыкопанной – да и какой нужен был бы для этого труд? И сколько времени?..
– Откуда тогда тут пристань? – спросил он.
– И почему… все зеленое? – встревоженно подхватила леди Тревельян. – Словно в Тени.
– Так ведь Брешь еще когда нас поймали, была почти на все небо. А сейчас и подавно… – Искательница махнула рукой. – Кое-где вообще земля с небом смешалась. Особенно прямо рядом с Брешью, в том же Убежище – там уже, считай, Тень вместо реальности. А тут… ну, похоже, сукин сын магистр как-то приспособил этот хаос себе на пользу. Расширил замок, прокопал эту пещеру… ну, в смысле… сформировал ее. Перевел из идеального состояния в материальное, как называл это Солас. Для этого еще нужен красный лириум – он же искривляет реальность. А тут его просто горы. Нам, кстати, тоже что-то в этом роде пару раз удавалось сделать на трофейной «красноте» – по мелочи, правда.
– Мессир Солас… погиб? – дрогнувшим голосом спросила леди Тревельян.
– Наверное, – вздохнула Кассандра. – Когда магистр убил вас… ну, то есть, ты поняла… Солас начал искать другой способ закрыть Брешь окончательно. И вроде в итоге придумал – ну с теми древними артефактами, стабилизирующими Завесу. Если найти пару десятков их и как-то по-особенному настроить, мол, может получиться. Мы отрядили с ним лучших бойцов и магов где-то полгода назад, и от них даже приходили сообщения об успешных находках... четыре или пять раз. А потом перестали. В любом случае, рост Бреши не прекратился. Может, все погибли, а может, просто поняли, что это бесполезно…
Какая-то мысль скользнула в голове Каараса – в словах Кассандры было что-то важное и будто бы… чуть неправильное. Артефакты, Солас, пристань, магистр, Брешь… Да. Брешь. Искательница сказала, что она сейчас разрослась на все небо… да и леди Монтилье упоминала, что Брешь открыли заново чуть меньше года назад, но тогда он не обратил внимания на это, сосредоточившись на запоминании информации о действиях войск противника. Но ведь когда Брешь расширялась в прошлый раз, она чуть не убила его через метку, даже будучи в разы меньше! Адаар должен был быть уже мертв – погибнуть в тот самый момент, как перенесся в будущее, где Брешь столь огромна. Но он даже ничего не почувствовал. Проблемы с разрывом – следствие той же странности. То, что с меткой что-то случилось, получается, спасло Каарасу жизнь…
От размышлений его отвлек крик с дальней стороны пристани, куда успели добраться двое солдат, пытающихся отыскать весла. Похоже, они напоролись там на засаду. Один, видимо, погиб, второй со всех ног бежал обратно, крича о демонах.
– К бою! – взревела Искательница, и Каарас обнажил меч. К отряду Инквизиции и вправду приближались демоны, под два десятка крупных тварей – огненных и бурых. А за ними, окруженная магическим барьером, шла человеческая женщина с посохом, направляя их атаку.
Завязалась схватка. Послушные воле врага демоны нападали совсем иначе, чем те, что появлялись из разрывов и просто бродили вокруг, атакуя все, что видят. Эти действовали слаженно и разумно. Даже преимущество Кассандры как Искательницы почти свелось на нет – если ее и не замечали демоны, то всяко видела саирабаз, управляющая ими.
Каарас вступил в бой с двумя тварями, рванувшимися в их сторону. Они были куда сильнее, чем те демоны, с которыми ему довелось сражаться раньше, но он справился с ними, не получив ни царапины (хотя его доспехи Рыцаря Вестницы были парадными, кое-как они защищали). Главное, полуреальная плоть порождений Тени была достаточно материальной, чтобы поддаваться мечу. К сожалению, Каарас не знал, есть ли у тварей уязвимые места, удар в которые смертелен – и потратил на каждого демона относительно много времени. Очень не хватало полуторного меча, с ним он мог бы не подпускать к себе тварей на опасную дистанцию, как приходилось сейчас.
В момент передышки он оценил поле боя. Для обессиленных заточением и больных скверной солдаты Инквизиции держались довольно хорошо. Потери были, но и тварей стало меньше. К счастью, Лизетте удавалось нейтрализовать почти все попытки врага атаковать солдат Инквизиции магией. Без юной храмовницы их всех, скорее всего, ждала бы гибель. Какой-то демон умудрился расколоть щит Кассандры пополам, и ей пришлось бросить обломки. Рука Искательницы, насколько видел Каарас, все же не была сломана – но и действовать ею нормально женщина больше не могла. Кассандра все стремилась добраться до вражеской колдуньи, но васгот не мог помочь ей, так как защищал юную Тревельян. И почти беспомощного сейчас Павуса – их единственную надежду вернуться в прошлое.
В их сторону заскользили сразу четверо демонов, и он сосредоточился на них. Тут уже невредимым выйти не удалось, при том, что тевинтерец все же смог навести на Адаара слабые защитные чары. Опаснее всего была огненная тварь, похожая на огромного слизняка из лавы – пышущая жаром, она могла оставить серьезный ожог, лишь чуть коснувшись тела. От мокрой одежды Каараса даже пар повалил. Уничтожая этого демона, он пропустил несколько ударов остальных, но эти раны не были опасны, хоть и болезненны. Разобравшись и с бурыми тварями, пахнущими пылью и сладостью, васгот еще раз осмотрелся.
Как раз в этот момент подобравшаяся вплотную к колдунье Искательница, преодолевая боль, слегка коснулась ее левой рукой – и саирабаз дико завизжала, заметалась, потом упала на землю и забилась в судорогах, разрывая на себе мантию и выкрикивая проклятия, жалобы и что-то о Старшем, причем на торговом. Кровь лилась у женщины из ушей и носа, пена пузырилась на губах… это длилось долго – ни у кого не было возможности добить колдунью, даже если было желание.
– Каффас, – пробормотал Павус из-за его спины, когда саирабаз затихла. – Это и есть поджигание лириума в крови? Не дай Создатель…
Лишившихся контроля демонов уничтожить оказалось уже проще, тем более с помощью храмовницы. Вскоре последняя огненная тварь с тихим воем потухла, оседая на землю бесформенной кучей. Потеряв троих солдат, Инквизиция выиграла этот бой.