***
Она проснулась от возгласа: – Он на Феликсе! Эвелина не поняла спросонья, что имел в виду лорд Павус. Краткий сон вообще не принес ей отдыха – все тело ломило и горело. Быть может, она все же простудилась и у нее жар? Эвелина, сев на кровати, коснулась лба ладонью… конечно, так было не понять. Лорд Павус сидел на полу в окружении нескольких стопок бумаги и держал в руке один из листов. – Вот, слушайте: «Перенастроил амулет еще раз, по следующей схеме»… описание чар… вот. «Результат: смещение назад во времени распространения скверны по телу Феликса каждый час на полчаса, то есть скорость заражения уменьшена вдвое». Амулет на Феликсе! Во всяком случае, был на нем две недели назад, судя по дате. Сер Каарас оторвался от осмотра дальней стены и подошел к телу молодого лорда Алексиуса, с той стороны, где не было крови. – Осторожнее, сер Каарас… скверна, – заволновалась Эвелина. Ее Рыцарь был еще и босиком. – Да. Нужен рычаг, чтобы перевернуть тело. – Возьмите мой посох. Не его, мой, он похуже, – лорд Павус махнул в сторону, где оставил оружие, отобранное у кого-то из вражеских магов. Взял другой лист. – Так, где-то пару месяцев назад. «Вынужден пока вернуться к пятой схеме – у Феликса постоянный жар и бред. Седьмой состав показывает хорошие результаты на двоих из трех испытуемых, возможно, стоит перейти на него, уточнив дозировку». Вот мерзавец. – Он… заразил своего сына скверной, чтобы изучать магию времени? – спросила Эвелина, ежась. Еще одно чудовищное преступление к веренице других. – А? О, нет, все… не настолько дико. Феликс заразился несколько лет назад, случайно. Они путешествовали с семьей, напали порождения тьмы. Мы с… с его отцом добились значительных успехов в том, чтобы скомпенсировать действие скверны. Использовали даже элементы временной магии, которую параллельно разрабатывали, хотя с весьма слабыми успехами на тот момент. Очень много лириума, очень сложные чары и очень дорогие зелья – мы выиграли для Феликса пять лет относительно нормальной жизни. Да, с периодическими обмороками, с жесткой диетой и прочими ограничениями – но он был жив, и он был собой. И все же скверна берет свое. Феликс должен умереть… ну, должен был умереть еще полгода назад. – То есть… магистр пытался спасти его? Лорда Павуса передернуло. – Спасти? Это спасение?! После определенной стадии скверна разрушает разум, госпожа. Личность постепенно распадается. Сначала вурдалак сходит с ума: галлюцинации, спутанность сознания, приступы паники и агрессии. Потом он глупеет… деградирует, становится идиотом. Потом окончательно превращается в безмозглую тварь. Вы же видели тех, в темнице. Потом умирает. Знаете, Феликс прекрасный человек, настоящий дворянин… тончайший ум, неподдельное благородство. Я очень ценю его дружбу, госпожа Тревельян. И до этого часа наивно думал, что его отец тоже любит его. А он полгода смотрел на то, как Феликс… превращается вот в это. Сохранял подобие жизни в его теле, медленно убивая душу. Да даже ваше усмирение милосерднее – оно хотя бы происходит мгновенно! Фаста васс… я уже начинаю задаваться вопросом, а любящие отцы вообще существуют? – Простите? – А, я так. Неважно, – он пробежал глазами очередной лист. – «Он снова пытался покончить с собой. Я вынужден ограничить его свободу, чтобы он не навредил себе», – маг в гневе отбросил бумагу. – Феликс хотел уйти, пока в своем уме. А этот… связал его, как барана, и держал так, пока тот не перестал что-либо соображать. Ублюдок терзал бы его и дальше, если бы мы не явились. Тем временем сер Каарас аккуратно перевернул тело молодого лорда Алексиуса и кончиком меча стащил с его шеи искомый амулет. – Его надо очистить от оскверненной крови, – сказал васгот. – Что для этого нужно? – Я очищу магией, оставьте. Сначала мне нужно найти протоколы, по которым он его перенастраивал… – лорд Павус потер шею. – Давайте я помогу вам, лорд Павус, – сказала Эвелина. – Я не знаю тевене, но ведь цифры вы пишете так же, как мы? Я рассортирую бумаги по датам. – Возможно, вам лучше полежать еще, леди Тревельян, – неуверенно сказал тевинтерец. – Вы устали. Эвелина была тронута его заботой. Ей было плохо, но терпимо – и явно лучше, чем магу, который сегодня много и успешно колдовал, несмотря на то, что после «столкновения маны» творить чары явно было опасно для здоровья. – Лорд Павус, вам этот день дался куда тяжелее, чем мне. Я не сражалась, я не была ранена. Я хочу и могу вам помочь – мы ведь еще не в безопасности. – Хорошо, спасибо вам, – он благодарно улыбнулся. Эвелина вдруг подумала, что маг выглядит очень странно в цветной простыне, щегольски обмотанной вокруг тела и не без изящества завязанной на правом плече – будто актер, играющий какого-нибудь древнего поэта или философа. Не хватало лишь лаврового венка на иссиня-черные кудри. И она была под стать ему в такой же простыне – как героиня той же классической пьесы… Эвелина отставила глупые мысли и поднялась, прихватив покрывало – теперь ее слегка знобило. Похоже, она действительно простудилась. – Сер Каарас, если хотите… – она показала на кровать. – Благодарю, миледи, – васготу кровать была слишком мала, поэтому он устроился на ней полулежа, подложив подушки под спину. Закрыл глаза, дыша глубоко и ровно. Лорд Павус подсказал Эвелине, как пишутся на тевене названия месяцев, и она приступила к работе. Многие листы, к сожалению, были вообще без дат. На некоторых были пятна, дыры, помятости… магистр не слишком аккуратно вел записи. Перебирая архив, девушка все пыталась понять, почему сестра Лелиана так поступила. Почему убила несчастного вурдалака, которым стал молодой лорд Алексиус, хотя магистр был готов сдаться? Это не было ударом милосердия – она убивала напоказ, едва ли не смакуя, вопреки мольбам ужасного старика… это была месть ему? Месть превыше возможности все исправить? Неужели сестра Лелиана ради этого шла с ними, ради этого сражалась?.. Один из листов, попавшихся Эвелине, был написан на торговом и другим почерком. Это был отчет об испытаниях очередного состава от скверны, и, увидев подпись «Лисас», девушка вдруг вспомнила, откуда она знает того сумасшедшего юного эльфа, поющего гимн «Спаси, Андрасте». Он был одним из магов, с которыми Инквизиция вела переговоры о сотрудничестве. Так он тоже работал на магистра? Тоже был предателем? А она еще пыталась спасти его… только сейчас Эвелина сообразила, что если бы этот Лисас не был предателем, он уже давно был бы превращен в красный лириум, разбит, расфасован, вывезен, как все остальные маги-южане, кроме монны Фионы, к несчастью для себя оказавшейся слишком стойкой к действию этого жуткого вещества. Вздохнув, девушка положила лист согласно написанной на нем дате и взяла следующий. Когда Эвелина закончила разбирать бумаги по датам, сер Каарас снова уступил ей кровать, хотя она и пыталась возражать. В этот раз она поспала, наверное, подольше, но отдохнувшей все равно себя не чувствовала. Лорд Павус сидел за столом и устало водил рукой над лежащим перед ним амулетом, постоянно сверяясь с написанным на листе и иногда добавляя к записям пару знаков. Сер Каарас, казалось бы, дремал, сидя рядом на полу и откинув голову так, что рога уперлись в стену, но стоило Эвелине шевельнуться, открыл глаза, чтобы взглянуть на нее. Маг обернулся, когда Эвелина заворочалась на постели. – Боюсь, у нас проблемы, – сказал он, вставая и устало протирая глаза. – Что-то с амулетом? – Отчасти. В общем, я понял, почему этот амулет в принципе стал работать – из-за Бреши. Временная магия возможна только в очень специфических условиях… в определенном состоянии реальности, что как раз обеспечивает открытая Брешь. Сейчас, теоретически, я могу перенести нас в будущее, правда, не далее чем на два-три года. Не знаю, с чем это связано, может, это все, что осталось нашему миру. В прошлое же… тоже могу, но до определенного уровня. Не на целый год, примерно без двух месяцев. – Почти десять месяцев назад Брешь была раскрыта заново, – произнес сер Каарас напряженным тоном. – Так сказала леди Монтилье. – Вот как? Тогда все действительно сходится. Эта поганая дыра изменилась… и сейчас амулет настроен на Брешь в ее нынешнем виде. Как бы объяснить. Представьте себе клавесин – ударяя по каждой клавише, извлекаешь определенную ноту. Зная их расположение, можно сыграть мелодию. Сейчас амулет «знает» параметры Бреши и «играет» чары времени на ней. А раньше все клавиши были перепутаны местами. Из хороших новостей – я в принципе могу настроить амулет на любое расположение этих гипотетических «клавиш», неважно, в каком они состоянии сейчас. Из плохих новостей – я понятия не имею, какими они были год назад. – И «подобрать мелодию» нельзя? – спросила Эвелина, подхватив метафору. Лорд Павус рассказывал не хуже мессира Соласа! Даже сейчас она не могла не восхититься красивым образным объяснением. – Теоретически можно – лет за пять. Что ж… Давайте попытаемся вернуться просто как можно дальше в прошлое – то есть как раз месяцев на десять. – Армия демонов к тому времени уже атаковала Орлей, – заметил сер Каарас. – Это точно единственный вариант? Эвелина задумалась. Ей в голову пришла другая музыкальная метафора: если представить Брешь как дирижера, а разрывы – как оркестр, послушно исполняющий предписанную «музыку»… – Если Брешь теперь настроена иначе… разрывы – тоже? – спросила Эвелина. – «Мелодия» у них одна и та же? – Полагаю, да, – сказал лорд Павус. Раз метка на руке сера Каараса не срабатывает на нынешних разрывах… не значит ли, что она все еще настроена на Брешь как раз в том виде, в котором та была год назад? Быть может, если лорд Павус изучит метку… Девушка обернулась к серу Каарасу, как раз поднявшемуся на ноги. Похоже, ее Рыцарь размышлял сейчас о том же, но считал, что тевинтерцу не стоит открывать тайну. Когда Эвелина глазами показала на его левую руку, васгот нахмурился. Но это его вечное недоверие к магам сейчас совершенно неуместно! Как он, такой умный, не понимает?.. Эвелина решительно обернулась к лорду Павусу. – А если есть то, что соответствует прежнему состоянию Бреши? – быстро спросила она. – По нему вы сможете настроить амулет? – То… чем вы закрываете разрывы, Вестница Андрасте? – мгновенно отреагировал тевинтерец. – Это какой-то артефакт, да? Я так и думал, что… – То, чем я закрываю разрывы, – ровным тоном сказал сер Каарас, выступая вперед. Похоже, он принял решение Эвелины все рассказать и решил не терять времени на отнекивание. – На моей левой руке маскирующие чары, под ними – колдовская метка. – А я было уже поверил в чудеса! – с иронией сказал лорд Павус. Попросив сер Каараса сесть за стол и положить руку на столешницу ладонью вверх, маг после нескольких попыток смог убрать маскировочные чары с ладони васгота. Внешне метка особенно не изменилась – зеленое свечение то притухало, то вспыхивало, искря. Сер Каарас смотрел на свою ладонь мрачно, почти с отвращением, у лорда Павуса, наоборот, загорелись глаза: – Потрясающе! Откуда она у вас? – Я не знаю, – сообщил сер Каарас, не меняя выражения лица. Он был все же очень напряжен, Эвелина видела, что он ожидает от тевинтерца какого-то подвоха. – Как таинственно, – пробормотал тот, но выспрашивать не стал и приступил к колдовству. Через какое-то время в дверь снаружи постучали, и приглушенный толщей камня голос что-то сказал на тевене. – Ужин принесли, – прошептал лорд Павус, прекратив пассы над амулетом. – Тихо. Может, подумают, что он спит… Настаивать посетитель не стал и, наверное, ушел. Эвелина к тому времени уже очень хотела есть, но понимала, что открывать дверь слишком опасно. Она все еще корила себя за то, что не набрала еды из столовой, когда у нее была возможность. Больше никто их не потревожил. Сер Каарас предположил, что запершись от собственных солдат на месяц, магистр продемонстрировал полную незаинтересованность в происходящем снаружи тронного зала, и, как следствие, дисциплина в замке совершенно скатилась. Скорее всего, магистру даже не собирались сообщать о побеге заключенных из тюрьмы. Наконец, все было готово. Было решено попытаться прыгнуть ровно на год назад – устройство амулета в принципе позволяло и более точную настройку, но лорд Павус боялся, что может ошибиться в расчетах от усталости, да и времени это заняло бы слишком много. Они с Эвелиной переоделись в свою одежду, почти высохшую, на ладонь сера Каараса маг навел какие-то чары попроще, скрывающие лишь свет метки (на что-то большее у мага уже не хватало сил). Лорд Павус был почти уверен, что с меткой сера Каараса ничего не случилось – васгот сможет закрывать ею разрывы, когда они вернутся в прошлое. Эвелине лорд Павус поручил взять с собой весь архив магистра, и девушка, сложив все документы в простыню и увязав ее, держалась теперь за этот тюк. Мужчины же были готовы к бою. Эвелина закрыла глаза, сильнее вцепившись в простыню с архивом. – Андрасте, помоги нам! – одними губами прошептала она. Бирюзовую вспышку было видно даже сквозь веки. Краткое ощущение падения, Эвелина вскрикнула, больно ударившись обо что-то жесткое и покатое. Сильная рука схватила ее… девушка открыла глаза. Был закат. Синеву неба подчеркивали розовые и оранжевые облака, подсвеченные садящимся солнцем. Они оказались на крыше замка Редклиф. Внизу виднелись городок, лес и блестящая гладь озера Каленхад. Все казалось совершенно мирным. Сер Каарас обеими руками придерживал Эвелину и лорда Павуса, не давая им скатиться вниз – сам он уперся босыми ногами в какой-то декоративный элемент. Тюк из простыни медленно сползал по черепице чуть в стороне. Когда сер Каарас убедился, что люди держатся сами, он отпустил их. Ловко съехал к самому краю крыши и осторожно выглянул, осматривая сверху внутренний двор замка. Эвелина замерла – кто знает, куда именно они попали? В нужное ли время? Повисла мучительная пауза. – Эй, Инквизиция, тащите лестницу! – наконец, крикнул сер Каарас, замахав рукой. – Мы здесь! Вестница здесь! Лорд Павус рядом с ней длинно выдохнул воздух. Они переглянулись – и Эвелина, рискуя свалиться вслед за архивом, бросилась ему на шею, смеясь и плача.Глава сорок четвертая
22 апреля 2019 г. в 22:38
Павус яростно выкрикнул что-то на тевене, делая выпад посохом. Открывшего дверь старика это не убило (он успел применить какое-то противодействие), но отбросило на пару шагов. Каарас рванулся вперед, вставая в распор между створками – на тот случай, если магистр попытается захлопнуть двери перед ними. Под его расставленными руками почти одновременно проскочили Лелиана и Павус. И кинжал тайного канцлера, и магическая стрела усатого саирабаза не успели завершить начатое – магистр уже окружил себя почти прозрачной сферой. На его лице было полное замешательство – старик явно не ожидал нападения, поверив в разыгранный спектакль, и поэтому не контратаковал, а ушел в оборону. Это защитное заклинание было Каарасу знакомо, маги Инквизиции использовали его при захвате Валаммара: оно давало полную неуязвимость, но и не позволяло защищенному самому напасть. Что ж, это значило, что у них появилось время подготовиться к сражению, во всяком случае, они смогут запереться с магистром в тронном зале, отрезав путь подкреплению. Внутрь прошмыгнула и леди Тревельян, после чего Каарас помог ей закрыть створки, подтолкнув ту, что ближе к нему. Стоило двум каменным плитам сойтись, как зеленоватые огни пробежали по вырезанным на камне узорам – и из пазов по обе стороны дверной щели с щелчком выдвинулись четыре крупных камня сложной формы. Возможно, это ключи. И если их вдвинуть обратно – дверь может открыться снова. Адаар вытащил один левой рукой, и, почувствовав странную магическую щекотку, зашвырнул камень в угол.
– Выньте остальные, постарайтесь убедиться, что дверь заперта, разбросайте их подальше друг от друга и держитесь в стороне, – приказал васгот юной Тревельян, после чего сосредоточился на магистре. Павус держал посох направленным прямо на старого саирабаза, в любой момент готовый атаковать. Лелиана уже подобрала отскочивший от магического щита кинжал и подошла к магистру слева-сзади. Каарас подошел к магистру справа-сзади и тоже приготовился нанести удар, как только защита спадет. Тот нервно и затравленно оглянулся на них обоих – и вновь уставился на Павуса.
– Брось посох, – произнес Каарас, – всех убить не успеешь. Сдавайся.
– Дориан, – проговорил старик и продолжил что-то на тевене. Голос его звучал жалко. Судя по презрительной гримасе молодого тевинтерца, слова магистра не впечатлили его.
– Что он говорит? – спросил Каарас у Павуса.
– Оправдывается, – вдруг произнесла Лелиана прежним безжизненным голосом. – Уверяет, что не хотел его смерти.
Она знает тевене хотя бы настолько, чтобы понимать устную речь? Раньше, когда они допрашивали стражников, тайный канцлер никак этого не демонстрировала.
– И еще, что это все «ради Тевинтера», – горько усмехнулся Павус. – Ну конечно. Раз он считает, что мне на пользу «столкновение маны», то Тевинтеру, несомненно, поможет конец света. Ублюдок совсем спятил.
Тем временем леди Тревельян направилась вглубь зала, выполняя приказ Адаара. И вдруг остановилась.
– Там какой-то звук! – воскликнула девушка, показывая на дальнюю, огороженную ширмой часть помещения.
– Уходите оттуда! – крикнул Каарас. А сестра Лелиана уже неслась к ширме во всю прыть исхудавших босых ног.
Магистр же не на шутку встревожился.
– Нет-нет! Я… я сдаюсь! – быстро заговорил он на торговом. – Я сдаюсь! Эй! Вернись!
Ширма была отброшена в сторону с неженской силой.
– Нет, нет! Прошу, не трогай его! Не трогай Феликса! – взвыл магистр, роняя посох и изнутри, словно по стеклу, колотя по магическому щиту ладонями. Он не способен убрать его? Или просто забыл, что может? – Пожалуйста! Все, что угодно! Я сдаюсь!
– Феликс?.. – посох в руке Павуса дрогнул. Каарас, сжав зубы, устремил все внимание на магический щит – пока саирабаз не сосредоточен на самом главном, только от него самого зависит их победа. Может, Павус и достаточно умелый маг, но отвлекаться в бою – последнее дело. Из саирабазов Каарас предпочел бы сейчас в союзники Первую Чародейку Вивьен – она, во всяком случае, хладнокровна. Но магистр тоже забыл об опасности, а значит, шансы недурны. Васгот даже не пытался думать, кто такой Феликс и что все это значит. Это было несущественно. Он ждал, когда щит спадет.
И все же краем глаза он видел, что Лелиана, вздернув кого-то на ноги, приставила к горлу заложника кинжал. Это был худой человеческий мужчина. Он не сопротивлялся, руки его висели плетьми.
Леди Тревельян вскрикнула. Павус ахнул. Произнес что-то на тевене. Судя по голосу, он был чем-то глубоко потрясен.
– Карауль магистра, – напомнил ему Каарас, теряя терпение.
– Он… он допустил, чтобы Феликс… стал вурдалаком?.. – маг зачем-то начал ему что-то объяснять. Или что-то спрашивать? В любом случае, это было совершенно невовремя.
– Заткнись и следи за щитом, тупица! – рявкнул Каарас, не очень надеясь, что даже так сможет призвать саирабаза к порядку.
Магистр же не обращал на них никакого внимания, он встал на колени, умоляюще протягивая к Лелиане руки:
– Отпусти моего сына! Моего мальчика!
– Если вы сдадитесь без боя, – начала леди Тревельян трепещущим от волнения голосом, – мы не причиним вреда вашему сыну. Верно, сестра Лелиана? Просто сдайтесь, и мы отпустим его. Я обещаю.
– Да, да! Пусть она уберет кинжал. Я сделаю все, что ты хочешь!
– Я хочу назад мир, – с ненавистью произнесла Лелиана и вдруг одним движением перерезала заложнику горло.
На миг все замерли…
Колдовской щит не исчез, а взорвался. Каарасу в лицо словно крутым кипятком плеснули, воздух вышибло из груди. Ударная волна отшвырнула его на несколько шагов. Меч он удержал, но удар был силен – оглушенный болью, он не сразу смог встать, потеряв пару драгоценных секунд. Павус упал тоже. Саирабаз стоял дальше и успел отчасти защититься магией, но он был человеком, а не васготом – поэтому лишился сознания. Они бы проиграли этот бой, если бы магистр хоть что-то соображал в этот момент. Крича, как безумный, старик бежал к Лелиане, без посоха колдуя на ходу с обеих рук попеременно. В сторону тайного канцлера неслись заклинания всех цветов и форм. Наверное, она погибла почти сразу, но ее тело не успевало упасть, постоянно поражаемое все новыми и новыми магическими снарядами. К счастью, леди Тревельян стояла далеко в стороне и ее это не задело. Преодолевая боль – а ощущение было такое, что на теле живого места нет, будто его долго избивали палками – Адаар побежал за магистром. Он должен был догнать его до того, как старик сообразит, что Лелиана мертва, и обернется. От этого зависело все. Не оступиться, не поскользнуться, не выдать себя слишком громким звуком. Не позволить судороге свести мышцы. Нанести точный удар. Любой ценой.
Мир сузился до дергающейся впереди спины в красно-бурой мантии. Боль стала незначимой, отодвинулась в сторону. Цель была предельно ясна, тело бросило все свои резервы на ее достижение. Сердце стучало с дикой скоростью, во рту пересохло. Еще три прыжка.
Еще два.
Один.
Удар.
Меч скрежетнул по кости – похоже, задел ребро, но пронзил магистра насквозь. В следующий миг Адаар налетел на него, сбил на пол, придавил всем весом. Не разбирая, мертв или жив, на всякий случай свернул ему шею. И замер над трупом, переводя дыхание, осматриваясь и осознавая, что произошло.
В Лелиане теперь даже человека можно было опознать с трудом – тело было разодрано, иссечено, сожжено и оплавлено магией. Кое-где торчали кости, воняло горелым мясом и потрохами. Под этим месивом в луже собственной крови лежало относительно невредимое тело сына магистра – только теперь Адаар вспомнил, что он его даже однажды видел. Но неудивительно, что васгот не узнал его сразу: молодой тевинтерец облысел и отощал, видимые участки его кожи были поражены скверной.
Но все это было не так важно. Главное, магистр был мертв, а они трое – живы. Они победили.
– Сер Каарас?.. – рыдающий голос леди Тревельян из-за спины.
– Все в порядке, миледи. Он мертв.
– Почему… почему она так?.. – и он услышал мягкий шорох падения тела. Бедная девушка все же лишилась чувств. Но сейчас на какое-то время они были в безопасности. Дверь с колдовским замком относительно надежно защищала их от оставшихся в замке венатори. Каарас выдернул меч из трупа магистра, вытер его от крови, отполз чуть в сторону и лег на пол. Наступила реакция – накатила слабость. Пока союзники все равно без сознания, можно было немного отдохнуть.
Но разум его не мог отдыхать – Каарас продолжал размышлять над ситуацией.
Первым делом необходимо было все здесь обыскать. Амулет времени может быть при магистре или спрятан где-то в зале. Или он может быть где угодно. Или он может быть уничтожен. Если они не найдут амулет, им останется только попытаться бежать из замка через ту пристань – единственный путь наружу, так как ворота, год назад выводящие на дорогу к городку, каким-то образом просто исчезли… будто замок зарастил их, как рану. Итак, они могут переплыть озеро Каленхад, потом пересечь Недремлющее море. Каарас должен будет сопроводить леди Тревельян до Оствика – и, если она не освободит его от обязательств телохранителя, защищать ее жизнь до самого конца. Если же юная Тревельян отпустит его, он попытается пробраться в оккупированный Тантерваль и разыскать родителей и Гареда. К сожалению, это все в любом случае будет ненадолго – Брешь продолжит пожирать мир, и скоро доберется и до Вольной Марки.
Если же они найдут амулет и он будет в рабочем состоянии, остается проблема с недействующей меткой. Каарасу совсем не нравилась идея посвятить тевинтерского саирабаза в эту тайну. Но, скорее всего, этого не избежать…
Раздался хриплый кашель – Павус очнулся. Васгот не без усилия встал, чтобы лучше контролировать ситуацию. Тевинтерец сразу дернулся за посохом…
– Спокойно. Мы победили.
– Он мертв? Магистр?
– Да.
Павус судорожно вздохнул.
Каарас подошел к леди Тревельян и взял ее на руки, чтобы отнести на стоящую в отдалении кровать. Девушка очнулась, когда он уложил ее на расписные, из дорогой ткани, но явно несвежие простыни.
– Отдохните немного, миледи. Поспите. Сейчас мы в безопасности.
– Спасибо, сер Каарас. Но моя одежда так и не высохла, – поежилась она. – Хотя тут, наверное, не во что переодеться…
Каарас не знал, прилично ли предлагать человеческой женщине, особенно дворянке, снять все и завернуться в простыню. Сам он не собирался снимать доспехи и разоблачаться, хотя и его одежда все еще была влажной – если вдруг каким-то образом враги найдут способ прорваться к ним, он должен быть во всеоружии. Павус же заявил, что ходить в мокром – верный способ заболеть, так что он собирается переменить наряд и настоятельно советует леди Тревельян поступить так же. В итоге люди, отвернувшись друг от друга (кое-что Каарас все же знал о человеческих приличиях, так что тоже не смотрел), сняли все мокрое и навязали себе из простыней импровизированные, как назвал их Павус, тоги, скрепив их своими поясами. Мокрые вещи и обувь они развесили и расставили сушиться.
– Вроде бы в древности у нас ходили в чем-то подобном, – сказал Павус, придирчиво осматривая себя и непонятно зачем расправляя складки. – Жаль, зеркала нет. Вот только эту простыню, чую я, не стирали с прошлого года, – он картинно помахал перед носом рукой.
– Зато она сухая, – с облегчением сказала леди Тревельян, кутаясь в пыльное покрывало поверх простыни. – Я правда могу немного поспать, сер Каарас? Если я нужна...
Он подтвердил, что ей стоит поспать, и девушка, благодарно улыбнувшись, легла, отвернувшись к стене.
– Нужно найти амулет времени, – приступил к делу Каарас. – Как он выглядит?
– Такой небольшой бирюзовый куб на цепочке, – Павус показал размер сведенными пальцами.
– Я обыщу тело.
– Вряд ли амулет при нем, я же говорил – иначе он бы им воспользовался. Я поищу в столе.
На теле магистра Адаар и впрямь не нашел амулета, хотя обыскал более чем тщательно. Теперь он обратил внимание, что мантия на покойнике была засаленной до крайности, да и вообще, он, похоже, не менял одежду с тех же пор, что не отдавал простыни в стирку. К тому же не брился и не расчесывался. Что заставило его так опуститься?
Оглянувшись, Каарас увидел, что Павус перебирает на столе какие-то бумаги, пробегая глазами каждую.
– Что-то важное?
– Более чем, – сказал тевинтерец. – Это записи об исследованиях. Скверна… судя по всему, членов Инквизиции заразили ею, чтобы испытывать на них разные средства от нее. Магия времени. Красный лириум – но тут в основном учет прироста и отправки. Все вперемешку. Даты не проставлены в половине листов. Каффас. Кто же так ведет журналы. Он же сам меня учил… Ладно, давайте вы будете искать амулет, а я попытаюсь во всем этом хаосе разобраться.
В три приема саирабаз отнес все бумаги, в том числе из ящиков стола и из неаккуратных покрытых пылью стопок рядом с ним, на свободный участок пола и начал их рассортировывать. Каарас же обыскал стол. Но амулета не было и там.
Похоже, предстояло обшарить весь тронный зал. Каарас оглянулся, прикидывая, где магистр мог держать артефакт. В принципе, под любым из камней с полуразрушенной крыши, в любой щели в шатающейся кладке стен. Наметив порядок действий, васгот приступил к поискам.