***
Эвелину просто трясло от волнения. По сигналу они вчетвером покинули дом гостеприимных сестер: мужчины были готовы к бою, ее же задачей было не потерять документы. Девушка подумала, что надо будет по возвращении в настоящее обязательно как-то возместить этим добрым женщинам хлопоты и риск. Дверь их дома пришлось оставить незапертой – не закрывать же замок снаружи. Оставалось надеяться, что в эту ночь ни одному вору не придет в голову пробраться сюда. Быстрым шагом они пересекли спящий городок и вышли на ведущую к замку тропу. В ее начале дежурили четверо солдат Инквизиции. – Все по плану? – спросил у них сер Каарас. – Да, сер. Малефикаров перебили, чтоб их. Магистра с сынком его арестовали. Но было жарко. – Группа Дарроу? – Уже наверху, сер. С пленной. – Кто-нибудь погиб? – спросила Эвелина, внутренне замирая. – Угу, – угрюмо ответил солдат. – Десятка два наших полегло. – О Андрасте… Так много?! – Нужно идти, миледи, – сер Каарас был очень мрачен. На полпути наверх послышался приглушенный гул голосов. Вскоре Эвелина увидела и роту Инквизиции, ожидающую перед замковыми воротами. В темноте и в толпе Эвелина не могла разглядеть пленных и была даже рада этому. Им навстречу вышла Кассандра. – Так, все на месте, кроме караульных, – резко сказала она, едва взглянув на Эвелину. – Давай сигнал! В небо взлетел синий сигнальный огонь, и вскоре снизу послышался топот бегущих ног – возвращались дежурившие у начала подъема солдаты. – Все тихо, Искательница, – отрапортовал один из них, переводя дыхание. – Хорошо. Построиться! И поплотнее. С пленных глаз не спускать! И не расслабляться! После моей команды идем к городским воротам, потом – в лагерь. Возможны любые эксцессы. Рота выстроилась компактнее. Многие поддерживали раненых товарищей. Эвелина увидела в ледяном лунном свете, что неподалеку в несколько рядов уложены мертвые – их и впрямь было много. Кажется, даже больше двадцати… Кассандра махнула рукой и Эвелине со спутниками, чтобы они встали ближе к строю. Обернувшись, девушка, наконец, увидела лорда Павуса – он стоял у самых ворот вместе с храмовницей и магом. Его сопровождающие сделали два шага вперед… слабая бирюзовая вспышка… – Опять эта хрень! – Что это вообще?.. – Эй! Какого?.. Ропот солдат перебил лязгающий голос Кассандры: – Разговорчики в строю! Все под контролем. Походным шагом к городским воротам – марш! Боевая готовность! Лунный свет немного изменился, стало чуть теплее. Неужели все получилось? Рота двинулась вниз. Городские ворота были закрыты, но рядом с ними расслабленно дежурили только двое стражников в редклифской форме, и они не удивились процессии: – Салют Инквизиции! – Ого, так тевинтерцы реально напали? Вот суки! Как и пробрались-то?! – Магистра поймали? – Поймали, – отозвалась Кассандра. – Но потеряли восемнадцать солдат. За телами завтра вернемся – там, у замковой стены оставили, уж извините. Вражин тоже. Сообщите с утра эрлу, служивые, ладно? И церковницам. – Восемнадцать?! Это ж сколько уродов было? – Сколько б ни было, все малефикары – и все сдохли. Ворота открывай уже давай, у нас раненых пол-отряда и пленные маги крови. Время дорого. Судя по этому разговору, внутри города все оставалось примерно таким же, как было. Стражники, во всяком случае, помнили, что рота Инквизиции собиралась арестовывать магистра в замке. Но что все это время происходило во внешней реальности? Вдруг что-то ужасное?.. Герса поползла вверх, открывая путь. За воротами на первый взгляд не было ничего необычного – спокойная летняя ночь, полная треском сверчков и перекличкой ночных птиц. – Лошадей нет… Искательница, лошади пропали! – Да как же, мать их, это могло… Городская коновязь не смогла бы принять шестьдесят коней разом, поэтому лошадей Инквизиции пришлось оставить под присмотром пары солдат пастись за стеной, стреножив… и, как и предполагалось, они все остались в предыдущей версии реальности. В том числе Каленхад, Гигант и Клитемнестра – одна из кобыл Кассандры. Их решили тоже не заводить в город, чтобы не вызывать лишних подозрений у своих же солдат. Скорее всего, все эти лошади спокойно жили сейчас в лагере Инквизиции или в Убежище – в зависимости от того, как развивались события снаружи барьера. Но солдатам это решили не объяснять – было предпочтительно, чтобы это изменение реальности они сочли кознями магистра, как и предыдущее. – Следов нет… навоза тоже не чую. Как испарились! Странно это все… – Это кто же это целый табун-то угнал, а?! А у меня в седельной сумке пинта виски была! Да твою ж… – У нас пятеро тяжелораненых, Искательница. Без коней до лагеря не дотянут. – А вы куда смотрели? – кто-то набросился на опешивших стражников. – Целый табун у вас, луподырых, из-под носа увели! Или вы с конокрадами в сговоре?! – Да это… нормально все было, – забормотал стражник помоложе, – вот те святой огонь – четверть часа назад смотрели – там ваши кони были… не знаю, куда делись… не улетели же… – Тихо! – рявкнула Кассандра во всю глотку. – Слушай мою команду! Те, кто идти не может, остаются здесь. Ты и ты – вон в тех двух домах маги живут, сбегайте разбудите, спросите духовных целителей. Заупрямятся, предлагайте золото, – она отцепила с пояса небольшой кошель и кинула его одному из выбранных солдат, – если опять заупрямятся – бегите в замок, просите разбудить эрла, объясняйте ситуацию, просите помощи. И потом с телами тоже вопрос решите. Остальные – построиться! Идем в лагерь на своих двоих. Эвелина не была уверена в своих силах выдержать нужный темп – пешком до лагеря было идти часа два или три, а она не могла похвастаться выносливостью. Но делать было нечего… даже если бы Каленхад был сейчас при ней, она, конечно, уступила бы его кому-то из раненых. Пленных было пятеро, одна из них была женщиной. Очевидно, монна Фиона. На головы им были наброшены мешки, руки связаны за спинами. Каждого сопровождал храмовник. Эвелина вдруг поняла, что один из пленных – молодой лорд Алексиус. Но ведь он же не преступник! Почему с ним обошлись так же, как с его ужасным отцом?! Девушка остановилась, отыскивая взглядом Кассандру… Искательница шла позади роты, рядом с ней шел лорд Павус. Эвелина направилась к ним. – Кассандра, почему молодой лорд Алексиус тоже связан?! Лорд Павус резко повернул голову к Искательнице: – Вот видите, это не одного меня возмущает! Феликс невиновен, и вы это знаете. Прикажите отпустить его. Да не сбежит же он, в самом деле! – Нет, – отрезала Кассандра. – Пока мы не доберемся до лагеря – рук никому не развяжут. – Но почему?! – Эвелина не могла понять. – Потому что, – Искательница цедила слова сквозь зубы так тихо, что ее было едва слышно, – он – маг, а мы взяли в плен и собираемся казнить его родного отца. Вы можете гарантировать, что ему не придет мысли спасти магистра от этой участи и он не совершит какую-нибудь отчаянную глупость? Не можете. Все, тема закрыта. – Ну тогда давайте свяжем и мне руки! – запальчиво воскликнул лорд Павус. – Касательно моих намерений вы ведь тоже ничего гарантировать не можете! Давайте вообще всех свяжем! Кассандра медленно сделала вдох и выдох, пытаясь сдержать гнев. – Я сказала, тема закрыта. – О Создатель, – лорд Павус нервно запустил пальцы в волосы. – И я должен просто позволить это?! Могу я хотя бы поговорить с ним? – Только после прибытия в лагерь. Не усложняйте ситуацию, лорд Павус. Солдаты и так на взводе, мы только что потеряли треть роты в боях с вашими земляками, не нужно им давать лишний повод увидеть врага в вас. Тевинтерец только сокрушенно покачал головой. Эвелина прекрасно понимала его чувства. Будь на месте молодого лорда Алексиуса Шелла, разве она могла бы спокойно смотреть, как ее подругу вот так ведут, как преступницу, связанную и с дерюгой на голове? Девушка решительно ускорила шаг, нагоняя пленных. – Я должна поговорить с лордом Феликсом Алексиусом, – сказала она как могла уверенно. – Отзовитесь, прошу вас, лорд. – Да, госпожа… госпожа Тревельян, верно? Это вы? – на удивление спокойный голос из-под одного из мешков. Она подошла ближе. – Да, это я, лорд Алексиус. Мои глубочайшие извинения за эти веревки и… прочие предосторожности. Мы не считаем вас преступником. Но ваш отец… нам приходится учитывать возможность, что вы можете попытаться спасти его. Мне очень жаль. Это вынужденная мера. – Я вряд ли смог бы спасти его, госпожа, – произнес юноша, и скрытая горечь этих слов заставила Эвелину вздрогнуть. – Не переживайте – я понимаю, почему вы так поступаете. Как там Дориан? – Лорд Павус беспокоится о вас. – Я смогу с ним поговорить? – Конечно, лорд Алексиус! Когда мы вернемся в лагерь. Сер, – она обратилась к сопровождающему юношу храмовнику, – вы должны относиться к молодому лорду Алексиусу с уважением. Он – не преступник, будьте с ним вежливы. Если он что-то попросит, прислушайтесь к нему. Подзовите меня, если сомневаетесь, выполнять ли просьбу. – Хорошо, миледи. Девушка снова замедлила шаг, дожидаясь Кассандры и лорда Павуса. – Молодой лорд Алексиус в порядке, – кратко сказала она. Тевинтерец только отрывисто кивнул. – Эвелина, возьми и спрячь, – Кассандра вложила ей в руку что-то твердое… каменный кубик на цепочке, амулет времени. – Второй пока у меня. Девушка, вздохнув, надела амулет, заправила за ворот. Через два часа они подошли к Перекрестку. Эвелина утомилась, но не так сильно, как опасалась. Ноги устали даже меньше, чем руки, держащие папку с бумагами. Небо уже начало светлеть – ночь иссякала. Но деревня еще не проснулась. Перед первым домом все так же реял на слабом ветру штандарт Инквизиции – во всяком случае, Перекресток в этой реальности был под защитой ордена, как и в исходной. Это внушало надежду. Сер Каарас и сер Райлен последний час шли рядом с ними. Перед деревней Искательница молча вложила в руку храмовника второй амулет времени. – Если случится что-то серьезное, вы трое, – она обвела рукой двух рыцарей и лорда Павуса, – должны остаться в живых и на свободе. Любой ценой. И сделать все, чтобы закрыть Брешь… и дать отпор этому Старшему. Пока будьте в арьергарде. Мужчины кивнули. – Инквизиция! – уже в полный голос воскликнула Искательница. – Не расслабляться. Пока я не сказала «вольно», сохранять боевую готовность. Равнение на меня и Вестницу! Дистанция – двадцать шагов. Эвелина, идем вперед. Первый караульный пост окликнул их, стоило им выйти за околицу Перекрестка с другой стороны деревни: – Стой, кто идет! Именем Инквизиции! – Вестница Андрасте и Искательница Кассандра! Рота – стой! – она подняла руку. – Чт… но… – Зажги факел и убедись. Спокойно. Мы вернулись. Тут же со следующего поста к лагерю бегом метнулись двое. Почти сразу Эвелина услышала удары гонга. Этот сигнал означал общую тревогу. Чирканье кремня – треск пламени. Трепещущий огонь осветил взволнованное лицо караульного. – Создатель милосердный… вы живы! Вестница жива! – вдруг во всю глотку заорал солдат. – Вестница с нами! Ура-а! Теперь уже бежали от лагеря. С факелами, кто-то в форме, кто-то полуодетый. Гонг все еще гремел. – Вестница жива! – Разбудите советников! Будите всех! – Так, внимание, Инквизиция! Мы взяли в плен магистра. Редклиф возвращен законным властям. Подготовьте две клетки для магов. Нет, три. Ты и ты. И у нас есть раненые, так что ты – буди целителей, срочно. А ты – распорядись насчет палаток для сорока солдат. – Есть, Искательница! – четверо солдат моментально бросились исполнять приказ. В одной нижней рубахе и штанах, без сапог, но сжимая в левой руке меч в ножнах, к ним бежал сер Каллен. За ним, придерживая на груди пеньюар одной рукой, а другой – подобрав его полы, спешила Жозефина, но значительно отставала. – Каарас, поднимайся сюда! – крикнула Кассандра, взмахивая рукой. – Все в порядке! Раненые – вольно! Остальные – следите за пленными! – Слава Создателю, – сер Каллен, бледный и взлохмаченный со сна, смотрел на Эвелину во все глаза, грудь его вздымалась, – миледи… это правда вы?.. – Да, это я, сер Каллен! Все хорошо, я жива! Я очень рада вас видеть. – Я думал… я боялся, что вы… ох, Андрасте. Простите, я… я очень рад видеть вас в добром здравии, леди Тревельян. Это воистину чудо. Э-э… Искательница. Сер Каарас. Вы тоже живы, это отлично. Как вы выбрались из Редклифа? – Не без усилий, – ответила Кассандра. – Мы взяли магистра. Насчет клеток я уже распорядилась, а вы назначьте самых надежных солдат для охраны, сер. Два храмовника и маг, короткими сменами. – Хорошо, Искательница. Вы двое – за мной, – кивнул он паре солдат. Бросил на Эвелину еще один взгляд – и девушка опустила глаза, смутившись, потому что вспомнила давние слова Нессы… командир Инквизиции смотрел на нее так, будто она была средоточием всех его надежд. С тревогой, счастьем и восхищением. Неужели ее горничная была права, и он правда влюблен в нее?.. Как печально, что она не может ответить на его чувства… Наконец, до них добежала и Жозефина. Ее волосы были расплетены, она дышала еще тяжелее, чем сер Каллен. Темные кудри ниже плеч очень меняли ее. – Невероятно! Вы все-таки живы! Какое счастье. Так… значит, нужно срочно послать воронов в Убежище… разбить вам палатки, распорядиться о завтраке. Кто-то ранен? А, уже послали за целителями? Прекрасно. Что-то еще? Наверняка что-то еще. Да, совет. Сразу после завтрака. Простите, я совершенно растерялась и… оу, - она бросила взгляд на свой домашний наряд, - простите за мой вид… – леди посол издала смущенный смешок, покосившись на стоящих рядом мужчин, и попыталась прикрыть декольте одной рукой, а другой – собрать волосы. – Андрасте, так неловко. Сер Каарас тут же обратился к ближайшему одетому по форме солдату и попросил у него плащ. Тот с удивленным видом отстегнул его и протянул васготу, но ее Рыцарь жестом попросил солдата передать плащ леди послу. – О, благодарю, – Жозефина признательно улыбнулась обоим мужчинам и закуталась в плотную ткань. – Вы очень любезны. Что ж, встретимся на совете. Вы и вы, пожалуйста, за мной, – она кивнула двум женщинам в форме. Тут на дороге к лагерю показалась фигура в одеяниях священницы. Мать Жизель спускалась вниз: не медля, но и не переходя на бег. За ней, держась шагах в пяти позади, таким же легким плавным шагом шел мессир Солас. Эвелина вдруг почувствовала, что сейчас расплачется от облегчения. У них все получилось.Глава сорок девятая
15 сентября 2019 г. в 17:38
Градоправитель Редклифа по просьбе Инквизиции прислал перечень домов и живущих в них. Даже если просьба его удивила, он не стал протестовать и даже выяснять, зачем эта перепись населения понадобилась. Выбор совета пал на дом, которым владели две сестры – вдова и старая дева, бережливо проживающие наследство, оставшееся от мужа старшей. Женщины приятно удивились желанию Вестницы Андрасте нанести им визит, и хотя их очевидно насторожила просьба леди Тревельян принять в гостях также ее сопровождающих, Адаара, мага и храмовника, они вежливо согласились. Из магов в сопровождение был назначен не Солас, а уже знакомый Каарасу энтропист Тобриус – ему предписывалось отвлекать хозяек дома от происходящего с помощью чар спутанности сознания. Каарас, к сожалению, не мог предложить другого варианта, хотя ему и не нравилась идея так злоупотребить гостеприимством этих человеческих женщин. Из храмовников же их сопровождал привычный и надежный сер Райлен.
Что еще меньше нравилось Каарасу: все путешествие во времени контролировал исключительно Павус. Конечно, с ним рядом будет старый маг из Киркволла, но, учитывая мнение сера Райлена, он может и не заметить злоупотребления артефактом. Солас как возможный тевинтерский шпион и вообще подозрительная личность делу бы не помог, а больше никто во временной магии не разбирался. С этим приходилось смириться.
Леди Тревельян на всякий случай надела удобный дорожный костюм и даже взяла кинжал, которым, впрочем, владеть все равно не умела. Каарас тоже не стал надевать парадный доспех Рыцаря Вестницы, снарядился, как на вылазку, и вооружился в кои-то веки двумя мечами. По плану их участие в каком-либо сражении не предусматривалось, но они не имели права не перестраховаться.
Хозяйки дома приняли их команду приветливо, но было видно, что они совсем сбиты с толку – снаряжение сопровождающих Вестницы Андрасте было слишком грозным для дружественного визита. А сама она еще и прижимала к груди толстую папку бумаг. Но только их пригласили в гостиную, как энтропист незаметно применил свои чары – и лица женщин разгладились, они заулыбались уже искренне… а потом, когда Тобриус сделал еще несколько пассов, кажется, вовсе забыли, что у них гости – не приглашая никого, сестры сели за стол сами и спокойно начали ужинать, перебрасываясь редкими репликами бытового толка. Их, похоже, даже не удивляло, что стол праздничный и на нем шесть приборов.
– Не делаем резких движений и не кричим, – негромко проговорил саирабаз, – иначе они очнутся. А так чары сойдут только через полчаса. Разговаривать можно, есть тоже.
– А потом они ничего не вспомнят, мессир?
– Обычно разум зачарованных сам достраивает правдоподобную картину. Если не сообщать им о чарах и не побуждать их вспоминать детали, они, скорее всего, решат, что вечер прошел вполне нормально, просто что-то неуловимое будет их смущать. Я пойду посмотрю, где у них спальня.
Маг тихо вышел из гостиной – ему нужно было осмотреть дом. Сер Райлен осторожно взял блюдо с жареной уткой и разложил куски на четыре тарелки. Жестом спросил, что еще кому класть и наливать.
– Мы будто крадем у них еду, – леди Тревельян явно было неловко. – Хоть этот ужин они и приготовили для нас… все равно мы здесь как воры из-за этих чар.
– Нам надо что-то съесть и выпить, миледи, – рыцарь-капитан разлил по чистым кружкам что-то из кувшина, – или хотя бы вылить и выкинуть – а то они очнутся, увидят чистые тарелки… но меня мать учила, что бросаться едой – грех, знаете ли. Давайте, а то уже скоро придут нас в прошлое отправлять. Садитесь, миледи… а мы так, по-походному.
Каарас есть не хотел, он был сосредоточен на операции, но сер Райлен был прав, поэтому васгот быстро съел свою порцию, едва ощутив вкус, и осушил кружку – там был какой-то кисловатый освежающий напиток, не спиртное. Вернувшийся маг сказал, что все хорошо, спальню он нашел, и тоже сел к столу. У них было около четверти часа на подготовку – согласно плану Павус первым делом отправлял в прошлое для поимки бывшей Великой Чародейки Дарроу и ту магессу-орлесианку, что уже имела опыт прыжков во времени. Дом, в котором Фиона жила до отъезда, освободили под предлогом поиска улик.
– Вкусная утка, жирненькая, – оценил Тобриус угощение, – сер, передайте мне вон тот сыр, пожалуйста.
Как и ранее, этот маг совершенно не робел перед храмовником. И, похоже, не боялся отправиться в прошлое, чего о себе Каарас сказать не мог. Предыдущее путешествие во времени было, пожалуй, худшим, что он испытывал в жизни – даже те блуждания в Тени с леди Тревельян не шли с кошмарами будущего в сравнение. Скверна, заживо пожирающая леди Монтилье и лишившая разума Северина, безумие и смерть сера Каллена, мучительная гибель Кассандры… и едва не стоившая им всем жизни предсмертная выходка Лелианы. И это ощущение полной безнадежности, когда он понял, что метка потеряла силу…
Входную дверь оставили приоткрытой, так что Кассандра и маги вошли сами.
– Все удачно? – спросил у Искательницы Каарас.
– Вроде да. По местам – и да поможет нам Создатель.
В спальне по плану перемещались маг и храмовник – чтобы сразу по прибытии усилить естественный сон хозяек очарованным. Каарас и леди Тревельян оставались в гостиной.
– Если вдруг что-то пойдет не так… и мы не увидимся… спасибо вам за все, друзья. Пусть у вас все будет хорошо! Кассандра, лорд Павус… да убережет вас Андрасте!
– Переместиться в прошлое – не проблема, госпожа Тревельян. Проблема – арестовать магистра и вернуться в нужную реальность вместе, – Павус хмурился и кусал ус. – Но у нас хорошие шансы. Встаньте оба передо мной, пожалуйста… так, чтобы я никого, кроме вас, не видел.
Каарас отошел к стене, обнажил малый меч и принял стойку, чтобы, если вдруг в прошлом их ждет засада, напасть без промедления. Леди Тревельян встала левее, судорожно прижимая к себе бумаги.
– Когда мы переместимся, станет темно, – предупредил девушку Каарас. – Не пугайтесь этого.
– Да, я помню.
– Я готов.
– Мне страшно… но я тоже готова, – проговорила она.
Павус поднял амулет времени перед собой в левой руке, сосредоточенно уставился на него. Губы его шевельнулись, рука с посохом сделала круговой жест… знакомая бирюзовая вспышка, правда, совсем слабая…
Темнота. Искательница и маги испарились. Гостиная, освещенная слабым лунным светом из окон. Пустой, чистый стол. Леди Тревельян по левую руку, ее взволнованное дыхание. Легкий шум в соседней комнате – спальне хозяек. Если все прошло по плану, это Тобриус и сер Райлен. Через какое-то время дверь скрипнула.
– Все в порядке, дамочки спят как младенцы, – послышался довольный голос мага. – Чары легли отлично – можно хоть песни петь, не разбудишь. Даже завидую им – завтра проснутся в отличном настроении…
– Мы должны охранять вход, Тобриус, – напомнил сер Райлен.
– Иду-иду.
Каарас вложил меч в ножны. Им оставалось только ждать сигнальных огней, сначала красного, потом зеленого – знака выходить из дома и идти к дороге в замок. Или бежать к пристани и спасаться водным путем – если цветовой код будет любым другим или если его вовсе не будет по истечении полутора часов. Они с леди Тревельян расположились у окна, выходящего на сторону замка, чтобы не пропустить сигнал.
– Там ведь прямо сейчас все это происходит, так? Арест, сражение – в эту же минуту? – волнуясь, спросила девушка.
– Да, миледи.
– Помоги им Андрасте! – выдохнула леди Тревельян. – Только бы никто не погиб!
Такое вряд ли было возможно. Рассчитанные потери были небольшими, но чтобы перебить сотню малефикаров, не потеряв вообще ни одного солдата, требовалось сверхъестественное везение. Каарас и Кассандра предполагали допустимые потери в пять-десять солдат из шестидесяти – в операции были заняты тридцать храмовников, двадцать магов и десять обычных воинов. Плюс они с леди Тревельян, а также Искательница и Павус, которые в битве тоже не должны были участвовать, чтобы не рисковать единственным знающим магию времени человеком. Сначала предполагалось, что Кассандра с тевинтерцем, отправив в прошлое всех дежурящих в замке, выйдут в город и переместятся в прошлое, спрятавшись в развалинах старой мельницы. Но Павус категорически настаивал на личном присутствии при задержании Алексиуса-младшего, опасаясь за его жизнь, и пришлось пойти ему навстречу – тевинтерец с Искательницей переместились в спальню сына магистра.
Вся операция должна была уложиться в час.
Девушка рядом молилась, сложив руки и закрыв глаза, в ее быстром шепоте была просьба к высшим силам защитить солдат Инквизиции от вражеской магии и оружия. Неужели она все еще верит в эти сказки? Пройдя через все ужасы будущего… неужели до сих пор думает, что если ее бог и существует, то он добр к смертным?
Наконец, леди Тревельян закончила молитву. На какое-то время воцарилась тишина. Городок безмятежно спал. Какой-то пес рылся под окном – похоже, мышковал. Было странно думать о том, что сейчас еще один Каарас совсем недалеко – спит в своей палатке в лагере рядом с Перекрестком…
– Сер Каарас… я хотела извиниться перед вами, – вдруг сказала юная Тревельян, и васгот удивленно повернул к ней голову. В полумраке он видел только силуэт сидящей в кресле девушки. – За тот давний разговор о магах… когда я обвинила вас в том, что вы зря боитесь их. Конечно, не зря. Тогда я… для меня это было очень абстрактно тогда, сер. Теперь я сама узнала этот страх. Я увидела своими глазами, как легко убить кого-то магией, увидела неоднократно – там, в будущем. Одно усилие воли, жест – и все. Куча горелого мяса вместо живого человека, и никак не защититься. Это правда страшно, понимать, насколько мы все беспомощны перед ними.
– Мне очень жаль, что вам пришлось это узнать таким способом, миледи. Но это правда, и узнать ее было нужно. Понимая опасность магов, вы будете осторожнее и сможете выжить с большей вероятностью.
Девушка немного помолчала.
– Скажите, сер Каарас, если маги опасны, значит ли это, что нравственно будет брать у них деньги и не возвращать долги? Что честно будет не держать данное им слово? Что если маг, не совершавший никаких преступлений, по какой-то причине окажется беспомощен, любой имеет моральное право убить его или глумиться над ним, оставшись при этом достойным человеком… в смысле, разумным?
– Нет, миледи, – Адаар нахмурился, – не значит. Но я и не призываю к подобному. Если бы случилось так, что маг одолжил мне денег, я бы вернул долг, как вернул бы его кому угодно. И я определенно не считаю, что допустимо убивать и мучить кого-либо просто так, ради забавы, магов или нет. Я призываю лишь к осторожности, к ограничению могущества магов до приемлемого уровня. В идеале без лишней жестокости – просто иногда не жестоких способов не существует.
Леди Тревельян покачала головой.
– Знаете, сер Каарас, моя наставница мать Перпетуя однажды объяснила мне, что часто есть разница между тем, что разумный думает на самом деле – и тем, что он считает, что он думает.
– Простите?
– Между декларируемыми убеждениями и истинными, в соответствии с которыми личность себя ведет. Вы говорите, что справедливы к магам – не испытываете к ним ненависти, не желаете им зла, просто желаете оградить от них остальных. Что долг перед магом для вас имеет ту же силу, что долг перед не-магом. Но поступаете вы иначе, сер Каарас. Лорд Павус спас вам жизнь – и спас жизнь мне, хотя и не имел передо мной и вами никаких обязательств. А вы не признаете свой долг перед ним.
Каарас почувствовал себя неуютно. Почему юная Тревельян обвиняет его в этом? Он признавал свой долг перед тевинтерским саирабазом – он понимал, что тот спас жизни ему и леди Тревельян, исполнив за Каараса обязанность защищать ее. И намеревался отдать тому долг при возможности. И все же васгот чувствовал, что упрек девушки в чем-то справедлив.
– Я признаю свой долг перед ним, миледи. Почему вы считаете, что нет?
– Потому что я в первый раз об этом слышу от вас, сер Каарас, за все это время – и то лишь потому, что я буквально вынудила вас к признанию. А лорд Павус и вовсе от вас не слышал ничего подобного. Вы очень неблагодарны к нему. Пусть вы не доверяете ему, пусть он вам не нравится… но разве это отменяет долг? Подумайте, ведь будь на его месте я, Кассандра, сер Каллен, кто угодно, лишенный магии – вы бы поблагодарили его незамедлительно и искренне. И вам было бы жаль, если бы это мы рисковали своим здоровьем и жизнью, если бы это нам пришлось узнать, что дорогой нам человек – предатель, и выступить против него… вы произнесли бы слова сочувствия, вы попытались бы утешить, помочь. Так в чем разница? Только в том, что он маг.
Леди Тревельян говорила без всякого запала, спокойно и печально.
Каарасу очень хотелось возразить ей, опровергнуть ее слова. Он уже начал придумывать аргументы, по какой причине он открыто не выказывал благодарности тевинтерцу… аргументы, которые сложно будет опровергнуть, стройные и весомые. Но васгот остановил себя, осознав, что он собирается именно придумать рационально звучащие доводы, то есть солгать, чтобы оберечь свое право действовать так, как он действует. Леди Тревельян прямо указала ему на то, что он ведет себя не так, как следовало бы согласно его убеждениям, и даже если Адаар смог бы сбить с мысли ее, убедить девушку в том, что она ошиблась, скрыть это от себя уже не вышло бы. Но почему? Почему все его существо восстает перед тем, чтобы вслух выразить саирабазу свою благодарность? И чтобы признать, на самом деле признать долг перед ним? Каарас ведь солгал сейчас и в этом… даже сам себе – считая, что готов платить по своим счетам. В какой-то мере да, готов. Но при многократно большем числе «если», чем будь Павус лишен магических способностей. Адаар представил Крэма (для чистоты мысленного эксперимента – вроде бы тот тоже из Тевинтера родом и Каарасу не близкий друг), представил, будто бы юноша спас жизнь ему и леди Тревельян. И вот, к примеру, Крэм попадает в тюрьму за воровство и просит Адаара внести за него выкупную сумму. Заплатил бы Каарас деньги, даже если бы знал, что Крэм действительно вор? Да. Возможно, он стал бы избегать его общества, осуждая за воровство, но деньги бы отдал. И отдал бы снова и снова, даже будь сам на мели. Взял бы в долг, нанялся бы на любую работу – разве что не пошел бы на воровство сам. А будь на его месте Павус?.. Нет. Если быть честным с собой: нет. Он нашел бы причину не платить. Да, Каарас спас бы Павуса от дикого зверя, от морской волны, от бандитской засады… в общем, лишь в тех ситуациях, в которых Павус был бы очевидно невинен. То есть, если не нашел бы повода не отдавать ему долг. А если в той же ситуации окажется Солас? Солас, спасший его жизнь своей магией, придумавший, как остановить рост Бреши? То же самое. Адаар предпочел бы оставить и его в тюрьме, подобрав убедительную причину не помогать ему. Васгот содрогнулся. Это бесчестье. Так сказали бы и отец, и Кост, и Мераад, знай они его мысли.
– Я должен обдумать это, леди Тревельян, – проговорил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Она молча кивнула.
Впрочем, сейчас было не лучшее время для самокопания. Они на боевом задании, пусть его роль и сводилась лишь к тому, чтобы сидеть в безопасном месте и смотреть на небо, ожидая сигнала. Каарас постарался очистить разум от лишних мыслей, но все равно тяжелое сомнение копошилось на периферии его разума. Это ощущение было ему знакомо – ощущение самообмана, готового раскрыться. Точно так же он чувствовал себя перед тем, как окончательно убедился в том, что ошибся в выборе жизненного пути и никогда не являлся истинным воином. В чем еще он заблуждался всю свою жизнь?..
Он сидел так, пока небо не озарили две вспышки – красная и зеленая. И с большим облегчением вскочил с кресла.