Французский перец

      Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я разговаривала с Драка по телефону. Это было так давно. Кажется, в прошлой жизни. От усталости уже не понимаю, где я и что со мной. Но спать не могу. Просто лежу на скамейке и смотрю, как мимо с гулом проносятся машины. Пролетают, вспыхивая белёсыми фарами, и навсегда тонут во мраке ночи. Слышу, как у обочины, шурша колесами, останавливается автомобиль. Хлопает дверца, быстрые шаги шелестят по мелкому гравию. Поднимаю глаза и вижу перед собой Пьера. Он присаживается рядом на корточки и заглядывает мне в лицо. Кладет тёплую ладонь на моё плечо.       — Пойдём, Карин.       Смотрю на него, Драка кажется мне сном. Я так давно не видела его. Неужели у Пьера такие глаза? Почему я никогда не замечала их. Тёплые, чайно-карие, под широкими светлыми бровями. Пьер с грустью и нежностью глядит на меня.       — Давай я помогу тебе подняться, — подхватывает под руки и ведёт к машине. Не чувствую ничего, кроме дикой усталости. Еле передвигаю ноги, тело весит целую тонну. Пьер усаживает меня на переднее кресло и садится за руль. Цокает языком.       — О-ля-ля, Карин! Что с твоим лицом? — протягивает руку, осторожно касаясь распухшей скулы. — Он бил тебя?       Чувствую, как глаза наполняются горячими каплями. Мне становится жаль себя. Едва заметно киваю, боясь расплескать скопившуюся влагу, но у меня ничего не получается. Слёзы предательски соскальзывают с ресниц и катятся по щекам.       — Моя бедная девочка, — проводит ладонью по спутанным волосам. — Бедная, бедная девочка, — повторяет он.       Я тону в его теплом, таком знакомом голосе, падаю в уютную бесконечность. И меня прорывает. Начинаю надрывно рыдать, громко шмыгая носом.       — Ну-ну… — обнимает и гладит меня по плечам. — Не надо. Всё хорошо. Я здесь. Я рядом с тобой. Я никому не позволю тебя обидеть.       Заводит машину и везёт меня в глухую московскую ночь. Я успокаиваюсь. Усталость и тепло салона делают своё дело — проваливаюсь в забытьё.       Просыпаюсь, только когда машина подъезжает к дому Драка. Память тут же возвращает меня в ужасную реальность. Я убила Елизарова. Я убила его. Убила. Меня трясёт. Полиция, наверное, уже ищет меня. Они скоро будут здесь. Меня найдут и посадят в тюрьму. Тело охватывает мелкая дрожь. Меня знобит. Выхожу из машины и вслед за Пьером иду в дом, кутаясь в воротник пальто.       Заходим в квартиру, и Пьер хлопает по клавише выключателя.       — Не надо. Выключи, пожалуйста, — прошу я, усаживаясь на диван. Яркий свет невыносимо режет глаза. Пьер включает настенное бра и гасит верхний свет. Я сижу в полумраке и никак не могу согреться. Дрожу, пряча руки под мышки.       — Может, ты снимешь пальто? — садится рядом со мной.       — Нет, — трясу головой. Меня колотит.       — Карин, тебе надо успокоиться.       — Не могу, — говорю сквозь зубы, продолжая кутаться в пальто. Чувствую себя просто ужасно. На холодной остановке было гораздо лучше. Что это, черт побери? Страх? Пьер обнимает меня, прижимает к себе, пытаясь согреть.       — Карин, давай я налью тебе чего-нибудь крепкого. Тебе надо успокоиться.       — Давай! — киваю я, надеясь, что алкоголь поможет мне расслабиться.       Пьер достает из бара виски и наливает. Протягивает мне. Беру стакан дрожащей рукой, подношу к губам и пью, слыша, как стучат зубы о стеклянную кромку. Буквально через минуту тепло разливается по телу, звуки отдаляются, меркнут. Меня словно окутывает мягкий ватный кокон. Дыхание постепенно становится ровным, напряжённые мышцы расслабляются.       — Карин, может, хочешь принять ванну? — Пьер смотрит мягким открытым взглядом. Он не поверил мне. Думает, что я не убивала Елизарова. Считает, что всё это мне померещилось. Как же он ошибается. Я точно помню, что Елизаров был мёртв. Мёртв. Мёртв!       — Пьер, ты что, не веришь мне? — пристально гляжу на него, стараясь угадать, о чём он сейчас думает.       Драка отводит глаза. Подходит к бару и наливает виски. Выпивает залпом и снова поворачивается ко мне.       — Не знаю, Карин. Я не могу представить, что ты убила кого-то. Может, ты ошиблась?       — Нет, Пьер… Я не ошиблась. Он был мёртв, — замолкаю, вспоминая обездвиженное тело на полу.       — Расскажешь? — прерывает молчание Драка.       — Да, — смотрю на свои руки, перебирая пальцами краешек пальто. — Это он рассказал Пуавру.       — И что?       — Я не смогла простить… Это было последней каплей… Понимаешь, Пьер? Последней…       — Нет, не понимаю, Карин.       — Ты же ничего не знаешь.       — Так расскажи.       — С самого начала?       — Да, с самого начала.       — Это не просто, Пьер… Ты возненавидишь меня, когда всё узнаешь.       Драка вздыхает, наливает в стакан ещё виски и подходит к окну. Делает глоток, смотрит на улицу.       — А ты попробуй … Попробуй довериться…       — Я не знаю, Пьер. Имею ли я право вываливать на тебя всю эту грязь… — в эту минуту моя душа требует покаяния. Я больше не в силах держать в себе ту тяжесть, что скопилась на сердце. Но поймёт ли меня Пьер? Сможет ли простить? Я столько всего натворила, что мне никогда не будет прощения. Целой жизни не хватит, чтобы замолить мои грехи.       — Я спала с Жильбером… — выдыхаю я после долгой паузы. — Мы были любовниками. И тогда… в ту ночь, после похорон Симон, Эммануэль застал нас.       Пьер поворачивает голову, и я вижу его глаза. Драка хмурит брови. Мне ужасно стыдно за свой омерзительный поступок.       — Это я убила Эммануэля… Это он из-за меня… Понимаешь, Пьер, из-за меня…       — Ты не виновата. Я всё знаю. Жильбер мне рассказал.       Я шокирована. Пуавр обо всём рассказал Драка?       — Тогда у него случился нервный срыв. Он не мог это держать в себе, поэтому и рассказал. Но в смерти Эммануэля никто не виноват.       — Нет, Пьер… Это я… Я виновата… Он нарочно это сделал…       — Не вини себя, Карин! То, что случилось — ужасно, но это не повод кончать с собой. Можно было найти другой выход. Чего я никак не могу понять — почему ты сбежала?       Я закрываю лицо руками и складываюсь пополам.       — Ты боялась, что Жильбер отберёт у тебя Арно?       — Да, — мой голос звучит глухо. Слышу, как пульсирует сердце. Перед глазами темнота. Я боюсь посмотреть Пьеру в глаза.       — Он бы ничего тебе не сделал…       — Сделал, Пьер. Он всё сделал. Как я ни старалась, не смогла уберечь от него Арно. Хотя глупо уже о чём-то сожалеть. Скоро ты всё… Узнаешь.       Дышу тяжело, точно готовлюсь к затяжному прыжку с парашютом. Поднимаю голову и шумно выдыхаю.       — Арно — сын Жильбера.       — Что?! Как?       — Так получилось. Когда я узнала, было уже поздно. Эммануэль успел сообщить отцу о моей беременности. Он думал, что это его ребенок.       — Жильбер не знал?       — Нет.       — И ты уехала, чтобы скрыть от него это?       — Да.       — А Елизаров?       — Кто-то ему рассказал о том, что произошло в ту ночь. Когда он увидел меня…       — Я знаю, кто это был, — перебивает меня Пьер.       — Кто же?       — Брижит. Она подслушала наш разговор с Жильбером. Не уверен, что она слышала всё, но в твоей вине Брижит не сомневалась. Она сказала мне об этом. Тогда мы серьёзно поссорились. А потом заключали сделку, был фуршет, и приехал Елизаров. Тогда-то она ему и рассказала. Прости, Карин. Я не смог предотвратить этого.       — Брижи-и-т… Ну конечно… Твоя жена. Она невзлюбила меня с той самой минуты, как только увидела, — грустно ухмыляюсь. — Елизаров изнасиловал меня, угрожая, что выдаст Пуавру.       Вижу, как бледнеет лицо Пьера, губы плотно сжимаются, вытягиваясь в тонкую белую струну.       — А потом? Ты же была с ним? — слова звучат рублено, холодно.       — Потом заболел Арно, и я сама предложила Елизарову себя… За деньги. Это была сделка, Пьер.       — Что?!       — Я спала с ним, чтобы платить за лечение сына.       Нервно сглатывает, прикрывая глаза рукой.       — Боже, но почему ты не позвонила мне? — в его голосе звучит сожаление.       — Я боялась потерять Арно… А потом Елизаров зачем-то рассказал обо всем Пуавру… Зачем, Пьер? Зачем он это сделал?       — Теперь мне понятно… — кивает Драка. — А я никак не мог добиться от Жильбера, зачем… — недовольно ухмыляется.       — Я не понимаю…       — Пуавр продал Елизарову все свои акции почти за бесценок. Теперь у него контрольный пакет акций.       — Я убила Елизарова! Убила! — мои губы дрожат. Драка что, не слышит меня? — Я убила его, Пьер!       С шумом выдыхает, потирая лоб рукой.       — Мне надо подумать… Если всё так, как ты говоришь, то это в корне меняет дело…       Замолкает и смотрит на улицу, напряжённо поигрывая в руке стаканом.       — Ты осуждаешь меня? — прерываю затянувшуюся паузу.       — Кто я такой, чтобы судить? Я не господь бог, Карин. Мы все ошибаемся. Нет людей, которые бы никогда не ошибались.       — Но ведь уже ничего не исправишь, правда?       — Да, не всё можно исправить, Карин. Увы, не всё и не всегда. И надо уметь проигрывать.       — Как ты думаешь, у меня есть шанс?       — Пока ты жива, шанс есть всегда.       — Ты ненавидишь меня, Пьер?       — Нет. Ты причинила мне много боли. Сложно смириться со всем, что ты рассказала. Но…       Драка замолкает.       — Что?       — Я всё ещё люблю тебя. А любить значит прощать. Прощать даже то, что, казалось бы, простить невозможно, --ставит стакан на стол и садится рядом. Долго смотрит на меня, сложив руки в замок. — Надо будет спрятать тебя, пока я всё не выясню и что-нибудь не придумаю.       Встает с дивана и куда-то звонит. Вскоре за нами приезжает машина с красными номерами. Мы с Драка едем в консульство. У него, как и у Пуавра, большие связи.       — Я договорился. Поживешь пока там. А я попробую сделать тебе документы на выезд.       — Думаешь, я смогу уехать?       — Обещать пока ничего не могу. Прежде надо выяснить всё до конца. Думаю, придётся повозиться не один день. И запомни, Карин. Из консульства ни шагу. Ты всё поняла?       — Да, — честно признаться, я теряюсь в догадках, что задумал Драка. Мне ничего не остается делать, как слепо доверится Пьеру. Надеюсь, что он спасёт меня, вытащит из этого кошмара.       Как только приезжаем на место, Пьер сразу идёт к консулу. Они о чем-то долго разговаривают за закрытой дверью, пока я сижу в приёмной, нервно отбивая пяткой дробь. Вскоре в кабинет заходит неприметный лысоватый мсье в сером костюме. И через пять минут появляется в сопровождении Драка.       — Пойдёшь с этим мсье, — говорит Пьер. — Не волнуйся, отдыхай. Набирайся сил. И не вздумай никому звонить. Никому. Поняла? Как что-то станет известно, я тут же приеду, — берёт меня за плечи и разворачивает к себе. — Пообещай, что не наделаешь глупостей.       — Обещаю. Буду вести себя тихо, как мышка, — киваю я, стыдливо опустив глаза. Смогу ли я когда-нибудь отплатить Пьеру за всё то, что он для меня делает?       — Ну, пока, — обнимает и коротко целует в щеку.       — Пока, Пьер, — разворачиваюсь и следую за мсье в сером костюме.       Мсье провожает меня в небольшую лаконично оформленную комнату.       — Если Вам что-нибудь будет нужно, мадемуазель, звоните мне. Меня зовут Огюст Люка, — протягивает свою визитку. — До свиданья, мадемуазель.       — До свидания, мсье Люка.       Живу в консульстве. Благо в моей комнате есть телевизор. Целый день с замиранием сердца слежу за новостями по телевидению. О загадочном убийстве Елизарова кричат со всех каналов. Сомнений нет — меня уже ищут. Внутри всё сжимается от страха. Как долго меня будут здесь держать? А вдруг кто-то узнает, что я скрываюсь на территории французского консульства? Жутко боюсь, что за мной приедут и заберут в тюрьму.       Сплю плохо. Тревога за сына достигает своего апогея. Я готова лезть на стенку от собственного неведения. По ночам меня мучают кошмары. Мне снится Арно. Во сне я слышу, как плачет мой сын. Вскакиваю с кровати и тяжело дышу, в груди клокочет. В голове смешение мыслей. Где сейчас мой мальчик? Что с ним? Как он? Кажется, я физически ощущаю ту боль, которую в эту минуту испытывает Арно. Мне страшно за сына и невыносимо тоскливо от того, что я не могу быть рядом. Нас разделяют километры суши и моря. Вспоминаю всё, что натворила, и рыдаю, зарывшись лицом в подушку. Я наделала столько глупостей. Из-за моей дурости Арно может умереть. Надеюсь, что Жильбер не даст этому случиться. Пуавр любит Арно и не сегодня-завтра узнает, что он его отец. И что тогда будет, одному богу известно. Очень сильно надеюсь, что у Пуавра хватит мудрости простить меня и не разлучать с сыном.       Проходит целая вечность, прежде чем приезжает Драка. Не передать словами, как я рада его видеть.       — Пьер, — обнимаю Драка, крепко прижимаясь к его широкой груди.       — Я тоже рад тебя видеть, Карин. К сожалению, оправдались мои самые плохие ожидания. Ты в розыске.       Сердце делает кульбит и летит в пропасть. На глаза тут же наворачиваются слёзы.       — И что теперь? Меня посадят? — смотрю в глаза Пьера.       — Нет, Карин. Ты уедешь из страны. Надолго. Очень надолго. Возможно, что навсегда. Ради сына, ради своего будущего. Ты же сделаешь это?       — Да, — киваю, толком не осознавая, на что соглашаюсь.       — Документы и билет до Парижа, — протягивает мне конверт. — Немного денег, — достаёт бумажник и отсчитывает купюры. — Полетишь завтра, вечерним рейсом.       — Но как?! Меня же ищут! — я в отчаянии. Он что, не понимает?       — Посмотри, — кивает на лежащий в конверте паспорт.       — Марин Леру — читаю я. В паспорте красуется моя фотография с длинными светлыми волосами. — Парик и одежду Люка принесёт тебе позже. Главное, не дёргайся! У тебя получится! Ты мне веришь? — берёт моё лицо в большие теплые ладони и внимательно смотрит.       — Да, Пьер. Я верю тебе.       — Хорошо. И запомни. Ты Марин Леру. Журналистка. Родилась в Дижоне. Родители Этьен и Рене Леру погибли в автокатастрофе, когда тебе было шесть. В Париж переехала в две тысячи десятом. Работала в «Уэст-Франс», пока не отправилась в Россию собирать материал для будущей книги. Теперь возвращаешься назад. Запомнила?       — Да. Но я не понимаю? Это настоящее имя?       — Настоящее.       — Тогда как? — ошарашенно выдыхаю я.       — Марин Леру пропала три года тому назад. До сих пор никто не знает о её местонахождении.       — И я…       — Да, Карин. Теперь ты займешь её место. Так надо, Карин. Доверься мне.       — Но если она вдруг найдется?       — Не думай, Карин. Просто не думай. Это твой шанс. Твой билет в будущее, если не хочешь сесть за убийство Елизарова. Подумай об Арно.       — Ты что-то знаешь?       — Да.       — Что, Пьер? — вцепляюсь в его пиджак и жадно заглядываю в лицо Драка.       — Не волнуйся. Они с Жильбером сейчас в Израиле, готовятся к трансплантации.       — Ему нашли донора?       — Да, нашли, — Пьер мнётся и прячет глаза. Он что-то скрывает.       — Что ты ещё знаешь?       — Карин, это все. Собирайся. Я буду встречать тебя в Париже.       Драка разворачивается и выходит за дверь. Что-то мне подсказывает — он знает намного больше, но почему-то молчит. Почему он молчит? Я сильно волнуюсь. Как всё пройдёт? А вдруг меня остановят на границе с фальшивым паспортом? Что я буду делать? Надо взять себя в руки и перестать трястись. Весь день пытаюсь уговорить себя, но от этого становится только хуже. Мое состояние близко к панике. Примеряю парик. Руки дрожат. Светлые волосы смотрятся ужасно: голова — отдельно, тело — отдельно. Но в таком виде меня сложно узнать. Я другой человек. У меня должно получиться, должно. Я обязана сделать всё, как говорит Драка. Но как же мои родители? Гоню от себя мрачные мысли. Я не должна раскисать. Мне надо быть готовой ко всему. Надеюсь, что мама с папой поймут меня.       Собираю вещи и следующим вечером еду в аэропорт. Шофер помогает мне сдать багаж и провожает до ворот. Я ужасно боюсь, что меня арестуют прямо на посадке. Но этого не происходит. Самолет взмывает в небо без лишних проблем. Через полчаса полёта понимаю, что все мои страхи остались позади. На тело наваливается приятная истома, и я засыпаю.