[1]
Доброе утро. Проснулась от громкого смеха, доносившегося с первого этажа. Семейство все проснулось и уже веселятся. Сегодня встала не отдохнувшая: глаза еле открыла, тело ныло от усталости, хотелось закрыть глаза и спать. Но сегодня очень важный день! Поднялась с кровати с помятым лицом. Зеваю. Мысли в голове были наполнены позитивом, а тело просто разбито в хлам. Моей физической оболочке еще нужен сон, хотя бы часик. Обратно прилегла на подушку. Ой. Не-не-не. Опять поднимаюсь. Спать нельзя! Вставай-вставай! Перебороть сон было сложно, я решила, что стоит умыться холодной водой и спуститься на завтрак, а там крепкий кофе поможет полностью проснуться. Попыталась встать, но совсем забыла о спящем возле кровати Джонни. Поднялась, запнулась ногой об матрас и чуть не улетела, прям на Джонни. Как птица в воздухе балансировала, руками пытаясь удержать равновесие, а Джонни спит, свернувшись калачиком, обнимая Персика. Мне удалось поймать равновесие и не свалиться на Джонни. Фух! А то так мужчину пугать точно не хотелось. Какая прелесть. Джонни был такой беззащитный. Раннее утро выдалось прохладным, когда ночью шли домой, чувствовалось, как улица охлаждается, и поднялся холодный ветерок. Одеяло лежало в другой стороне, замерший Джонни сильнее прижимал к себе Персика. Смотреть на такую картину можно было вечно, я бы и не выходила из комнаты, но, если не покажусь на завтраке, то меня пойдут подымать. Опасно. Не хочу так рисковать. Прикрыла окно. Жалко смотреть, как Джонни свернулся калачиком от холода. Взяла одеяло и укрыла им мужчину. Умывшись холодной водой, я, наконец, проснулась и была готова совершать героические поступки, спасать этот мир, правда, только на пару часов: больше я не выдержу. Это точно! Буду жить сегодня на кофе. Выйдя из ванной, я увидела, что Джонни разогрелся и раскинулся на всем матрасе. Довольный и расслабленный. Спит и видит прекрасные сны, обнимая Персика. А кто-то не хотел его брать. Но видеть взрослого мужчину, всемирно известного актера, спящего с игрушкой на матрасе в моей комнате — это непередаваемое ощущение восторга. Я чувствовала, как меня распирает от счастья. На лице улыбка, если могла, еще б сильнее улыбнулась. Самое лучшее утро! Самые крутые мои каникулы![2]
Было только шесть часов утра, а все уже бодрствовали и сидели за столом. Тетя Света стояла у плиты, готовила нам оладьи, дядя Саша собирался по-быстрому свалить за Алисой, пока не началась всемирная паника. Все сегодня были веселыми, даже несмотря на такое раннее пробуждение, но больше всех светилась от счастья, конечно, Алина. Как только я появилась на кухне, так ее улыбка стала еще шире, казалось, что ее рот порвется. В ответ я ей тоже улыбнулась, села за стол прямо напротив нее. Никто не обратил на это внимания, кроме Машки: она с подозрением посмотрела на Алину, а потом на меня. Подозрение. Конечно, Алина никогда столько не улыбалась за всю свою жизнь, а тут прям светится от счастья. Хотелось бы послушать предположения Машки, ведь она никогда не догадается, что ее любимый и самый желанный кумир спит в ее комнате, находится в ее доме. Думаю, и взрослые бы не обрадовались, узнав, что мы приютили взрослого мужчину в своей комнате. Дядь Саша, поди, еще и решетки на окно приделает, чтоб обезопасить свою дочь. Мы ели оладьи и переглядывались с Алиной хитрым взглядом. Отошла она от шока, теперь не может нарадоваться, кто спит в нашей комнате, обнимая Персика. Интересно, она видела эту картину, хотя, думаю, что да. Наверное, из-за этого так светится от счастья, она бы посмеялась, поугарала над этим, а поделиться не с кем. Вот и улыбается, ждет наверное, пока мы останемся наедине. В нашей семье оладьи готовят каждому человеку, чтобы потом в холодильнике не пропадали, а у нас же еще один нежданный гость. Хорошо бы накормить и его, но стоял главный вопрос: как не спалиться и попросить еще одну порцию оладий. Тетя Света про меня знает многое и знает, что больше пары оладушек я не съем, а если откажусь съесть, то не доживу до обеда: живот у меня пипец как ворчит, требуя еды. — Теть Света, а можно еще одну порцию оладий? — На мою просьбу резко отреагировали: все члены семьи смотрели на меня, прекращая свою беседу, словно я что-то непристойное спросила. Дядя Саша бегал по дому, искал свои ключи от машины, и даже он оставил свой процесс, посмотрел на меня. Алина смотрела на меня с большими глазами, она покачала головой, что лучше не надо про него говорить. Я с ней согласилась, да и я не очень-то хотела. Теперь нужен был предлог, зачем мне вторая порция? Я посмотрела на Алину. Она еще тот едок, ест много, а иногда вообще не ест, организм странно устроен у нее, это хорошее прикрытие. — Да вот, Алина просила, а то сегодня целый день будем прыгать, может, и не поедим. А Алине очень нравятся ваши оладьи. Алина с возмущением посмотрела на меня. Я одарила ее грозным взглядом, мне нужна помощь! Алина все поняла, смягчила взгляд, повернулась к тете Свете, улыбаясь, кивнула, подтверждая мои слова. — Ой, Алина, спасибо, так приятно! А то мои вообще не требуют добавки. Конечно, приготовлю. Машина мама — самый добрый человек на планете, ей я бы могла рассказать про Джонни, она бы не паниковала. Ну, по крайней мере, сначала бы накормила, а потом паниковала, что мужчина без ведома ночевал у нас. Больше я опасалась дядю Сашу: он у нас крупный мужчина и вспыльчивый, узнав эту новость, сразу бы пошел разбираться. В разговор вмешался дядя Саша. — Дорогая, наверное, потому, что ты каждое утро нас кормишь оладьями. Тетя Света — самый душевный человек, она улыбчива, редко поднимает голос, всегда ищет компромисс, а еще от нее всегда пахнет свежей выпечкой. Настоящая хозяйка! Хорошая мама. В этой ситуации на слова мужа не отреагировала, спокойно поднесла кружку с чаем. Сделала пару глотков. — Нашел ключи? — Нашел. — Тогда я не поняла, а что мы тут делаем? — Понял, я ушел. Не повезло дяде Саше, в доме совсем нет мужиков. Хотя, есть один, но не суть. Сейчас за столом сидела только женская часть семейства, и конечно, мы восхищались, как тетя Света со своим мужем справилась. Хоп — и претензий нет. Опыт, что сказать. Дядя Саша, хлопнув дверью, ушел. Тетя Света спокойно попивала чай, легкая улыбка выдавала радость её победы.[3]
Мы с Алиной ушли рано с завтрака, оставляя Машу с ее мамой наедине. Обычно мы с Алиной самые последние выходим из-за стола, но, как мы знаем, сегодня необычное утро. Сегодня тот день, когда все будет по-другому. Тетя Света раздала всем задания, в час начнется торжество, Машке досталась помощь на кухне, а нам убрать бардак, который мы опять натворили и двор убрать, и следить, чтоб он оставался таким розовым и красивым. Нам опять досталось лафовое задание. Тете Свете не хотелось своих гостей нагружать работой; Машка, конечно, была недовольна таким раскладом. Мы ей помогали раньше, а сейчас мы в контрах, да и на втором этаже, в нашей комнате, намного более интересный субъект лежит. Извини, Маша, сегодня реально не до тебя. Я приготовила себе большую кружку кофе и ушла с ней наверх. Мы смеялись, так как Алина мне прошептала на ухо, что убьет меня за то, что я сказала про еще порцию оладий. Она реально много ест, ей не очень нравится, когда про это говорят. Вот я этого не понимаю, она худая, и ей не нравится, когда ей говорят, что она много ест. Ты же не толстая! Я не понимаю. Женская логика. Мы смеялись, мне нравилось, что Алина наконец вернулась. Мы открыли дверь в комнату и резко замолчали. Джонни сладко спал, продолжая обнимать игрушку. Какая прелесть. В комнате было душновато, надо поскорей открывать окно, пока крыша дома не нагрелась, а то вообще от жары помрем. Мы тихонько вели беседу: — Я тебе не говорила? — я попросила Алину вести себя тихо, она, как всегда, согласилась, но со своим, блин, везением! Гипсом ударилась об ножку кровати, а второй ногой зацепилась об матрас и полетела. Лицо в пол; такой грохот был. Я уставилась на Джонни: видимо, его сон был важнее для меня, чем моя подруга. Спит! Господи. Спит! Вот это сон. Я посмотрела на Алину, она одной рукой схватилась за свою кровать, второй рукой уперлась на матрас, и висит сантиметрах в пяти от пола. — Т/И! Хелп! — произнесла тихонько. Мне стало смешно: висит в воздухе, в странном положении, Джонни рядом спит. Проснется, увидит, охренеет. Пошла помогать, но долго не могла к ней подойти, пришлось брать ее за шкварник, как котенка. Слева кровать, справа Джонни спит. Неудобно. Пижама оказалась крепкой, я ее вытащила, поставила на ноги. Алина села на свою кровать, тихонько засмеялась. Это было реально смешно. — Тебя не было, кстати, а вместо тебя пришел красивый мальчик, принес продукты, и я его слегка поэксплуатировала. Ты в следующий раз предупреждай, когда уходишь погулять, и вместо тебя приходят красивые мальчики. Ладно, хоть все во дворе были, никто его не видел. Дэвид привез мои продукты, я это знала, но что его тут эксплуатировали, я не знала. Алина рассказала, что мы пролетели с аниматорами. Мы выбрали двух аниматоров: девушку и парня. Они были самыми адекватными. Девушка сорвалась сразу, позвонила пьяная, сказала, что ее молодой супруг, которого она боготворила, спал с ее сестрой и не раз. Подает на развод, хотя прожили в браке три месяца. Везет ей. Парень послал нас, так как ему предложили побольше денег, но он сказал, если мы заплатим больше, то он с радостью придет к нам. А так как трубку первый взял дядя Саша, а он таких «козлов» не любит, то сразу послал его. Дядя Саша не ведет дела с людьми, которые не держат своего слова. Он прав, но тетя Света дулась на него, ведь, получается, день рождения будет без аниматоров, но зато вместо них пригласили фокусника и шоу мыльных пузырей. Теперь все боятся, что Алисе не понравится, ведь она ждет аниматоров: принцессу и принца. — Какая прелесть! — пока я заправляла постель, Алина любовалась, как Джонни спит. Примерно так же я любовалась им утром. — Ему бы еще сосочку — и вообще миленько было бы. Раздается звук фотосъемки. Поворачиваюсь, грозно смотрю на Алину с телефоном в руках. — ОЙ! — улыбается во все тридцать два зуба. Смотрит, улыбается и еще фоткает. Сучка! — Я просто для себя. — смеется. Было рано, на кухне уже шла во всю подготовка. Алина шаталась по дому, делать ей было нечего. Я ворчала на нее, что она своим хождением разбудит Джонни или, не дай Бог, привлечет внимание. Алина твердила, что с моим ненаглядным нихрена не сделается, максимум сквозняком сдует. Алина как всегда. Проснулся ее сарказм. Но ее хождение наоборот приносило плоды, Машка раза три пыталась к нам попасть в комнату под разным предлогом, и предлог был реально тупым. Машка не доходила до двери, Алина, как специально знала, и выходила из комнаты, натыкаясь на Машку. — Заподозрила, коза! — Алина металась по комнате, ее гипсовая нога издавала много звуков. Не представляю, как Джонни может спать в таких условиях? Алина волновалась за Джонни или просто хочет понадоедать Машке. — Алина! — Что?! Не просто так она все хочет попасть в нашу комнату. — Это как бы ее комната. — Ой, да пофиг! А эти тупые вопросы, она могла и сама решить. Сучка! — Алина! — Ты же знаешь, если я разочаровываюсь в друзьях, то им потом не поздоровится. Ты, кстати, подарок подготовила Алисе? — Эм…. — Мне сказать было нечего, подарка нет. Я просто о нем забыла. Алина все поняла и уже решила этот вопрос. — В общем, я предлагаю твоего ненаглядного запихать в красивую коробку с бантиком и подарить, пусть пару часиков развлекает.— не дослушав ее идею, я уже показала выражением лица, как я с ней «согласна». — Алина! Рабство отменили, давно причем. — Блин, но частичное рабство оставили — семейный кодекс Российской Федерации! — Я заулыбалась. Брак — это рабство для мужчин. Помню, разговаривали мы на эту тему в институте: Алина выдвинула теорию, что все мужчины рабы, и им нужен хозяин, то есть жена. ОЙ, как мужская часть возмущалась. Теперь Алину в институте называют: "Моя госпожа". — Он должен отработать свой сон! — Часто ловлю себя на мысли, что, возможно, в этом есть что-то. — Алина-а! Надеюсь, Джонни спит крепко и этого не слышит.[4]
Настало время умываться, одеваться и идти готовить двор к празднику. Только хотела занять ванную комнату, как Алина, сучка, оккупировала ее раньше меня. Я ходила, мучилась, не знала, что делать, тихонько пила кофе и читала книгу, могла занять ванную. Коза! Пока делать было нечего, я решила пойти помыть кружку и при этом захватить оладьи. Джонни стал больше ворочаться, значит, скоро проснется, а мы будем подготавливать двор, поэтому, чтоб не сидел голодным один в комнате. А, если он еще выйдет? А когда будет сытым, точно не выйдет. На кухне, удивительно, но не было никого, однако процесс готовки был заметен. Вся плита была уставлена кастрюлями, сковородками, что-то варили, тушили, жарили в духовке. Обеденный стол весь в фруктах и овощах. Машка стопудняк салатики рубит. Да, кстати, где она? Покрутилась, посмотрела — нигде признаков жизни не замечено. Вообщем, пофиг, помыла кружку, отыскала тарелку с оладьями, полила их сгущенкой. Как аппетитненько. Захватила кружку с горячим чаем. Я поворачиваюсь, стоит Маша, скрестив руки. — Привет. — Ничего другого я не смогла сказать. Тупо! За завтраком виделись. — Куда понесла? — сухим голосом произнесла, словно я у нее украла. — В комнату, Алина просила. — вру и не краснею. — Пусть спускается и ест здесь! Намусорите, кому потом убирать? — А тебе-то что? Твоя зона — эта кухня, а за другие части дома не волнуйся, они в надежных руках. Наверное, меня Алина укусила: ответила я дерзко. Зачем лезть? Не понимаю! Все так хорошо шло. Вот, прикопалась. Впервые Машке я так ответила, походу, пипец нашей дружбе. Я хотела поговорить насчет нее, а то потом разъедемся и точно не спишемся. Столько лет дружили, и посраться из-за какой-то херни! Пипец! Машка не стала больше перечить, я спокойно пошла с тарелкой оладий и с горячим чаем в свою комнату. Джонни еще спал, а из ванной так и доносился шум воды. Надеюсь, она там не утонула. Прибью ее, у нас еще столько дел. Джонни спал у самого края, как раз возле моей кровати. Расстояние небольшое, но помня, как Алина свалилась, что-то мне стало страшно. Еще и в одной руке тарелка с оладьями, во второй горячий чай, а Джонни совсем рядом. Опасно! Но надо идти к тумбочке — больше нету свободного места, куда это можно поставить. Иду, словно по канату, балансируя, держа в руках тарелку и кружку. Страшно, опасно, экстрим — все как я люблю. Один шаг. Второй шаг. Иду по проложенной дорожке между матрасом и кроватью. Она не больше десяти сантиметров. Третий шаг. Горячий чай. А рядом Джонни. Черт! Перекатись в другую часть. Не дышу. Боюсь расплескать горячий чай. Четвертый шаг. Пятый. ЕЕЕ! Быстро поставила на тумбочку кружку с чаем и оладьи. Опасная у меня жизнь, прям на грани. Что делать я не знала, Алина еще долго не выйдет. Мой взгляд остановился на книге, которая лежала на подоконнике. Поэзия. Моя любимая книга, стихи Есенина. Сейчас мы дотянемся и почитаем. Делаю шаг и тянусь за книгой. Я без подвоха, без задней мысли, просто тянулась за книгой, почти схватила ее, как…ХВАТЬ! Резко. Неожиданно. Меня схватили за ногу. СВОЛОЧЬ! Я подпрыгнула в сторону, а книга выскользнула из руки, полетела на моего обидчика. Джонни увернулся. Сволочь! Чтоб тебя… —Что вы все в меня книгами кидаетесь? — Нехрен пугать! Идиот! Кто додумается схватить за ногу? — Я. Не, а что. Я открываю глаза, передо мной ножки, я и решил схватить. Нефиг тут ходить. Я была возмущена на Джонни. Мой мозг работает странно, я знала, что Джонни спит рядом, но когда меня схватили, то первая мысль была о том, что это монстр из-под кровати. Больше я этого и испугалась. А Джонни рад стараться, любит надо мной поприкалываться. Выспался, довольный жизнью! Показала ему язык. Дети. Джонни в ответ швырнул в меня Персика. Вот это сверхнаглость! — Ах ты, гад! Я же не упущу возможность подурачиться, «отметелить» знаменитого актера, а если он еще и сам просит об этом, я просто не могу отказать. Схватив Персика, я кинулась на Джонни. Комната оживилась, наполнилась смехом. Я забыла, что Джонни здесь находится незаконно, и мы можем спалиться. Джонни смеялся, уворачивался от ударов Персиком, катался по матрасу. Это была война. У нас она уже Вторая Мировая, первая была в его доме. Ту я проиграла, но эту не отдам! Было весело, дурачиться с ним — одно удовольствие. — Ура! Победа! Мы победили! — Я радовалась, как ребенок своей победе. Джонни не смог мне дать достойного сопротивления. Мы с Персиком одержали победу. Джонни позорно укатился на другой край матраса. Пока мы радовались победе с Персиком, Джонни перекатился поближе к нам. — Победа? Я еще даже не начинал наступление! — Ой-ё. Я знаю этот хитрый взгляд, он задумал что-то плохое. Нет-нет. Джонни. Нет. — НЕТ! — ДА! — Крикнул Джонни. Не успел встать с матраса и убежать, как Джонни приподнялся, схватил меня за руку и завалил на спину. Нет! Я лежала на его ногах, он не давал мне встать. Я кричала. Я знала, что сейчас будет. Встать не получается, и не могу оттолкнуться. Вот я попала. Джонни сверху, я снизу. Джонни оттягивал время, он мучил меня, смотрел, как я извиваюсь, пытаясь как-то спрятаться от щекотки. Мне уже щекотно, хотя он еще не прикоснулся ко мне. — ДЖОННИ! ПРЕКРАТИ! ПОЖАЛУЙСТА! — Я еще ничего не делаю. — Я сейчас заплачу. Пожалуйста. — Моли меня о пощаде! — зловеще сказал. Я на него взглянула взглядом: ну, не охренел ли ты? Кинула в него Персика, попала, прям в лицо. — Значит, ты выбрала свою судьбу! —НЕЕЕЕТТ!!! Я очень плохо подумала, ну сказал, потерпела. Теперь он. ААААА. Щекочет меня! СВОЛОЧЬ! Я извиваюсь. Кричу! Бью по рукам. Джонни улыбается, продолжает издеваться надо мной. СВОЛОЧЬ! Я о тебе беспокоилась! СВОЛОЧЬ! Мне удалось укатиться в сторону, но от Джонни удрать не получилось. Он был беспощаден, не жалел меня, а я просила его пощадить меня. — Я ТЕБЯ КОРМИТЬ НЕ БУДУ! — Запрещенный прием для мужчин. Подействовало? Щекотка прекратилась. Я открыла глаза, увидела задумчивого Джонни. Пока думает, я сбегу. Я поползла к выходу. Мне сегодня не везет. Джонни схватил меня за ногу и придвинул меня обратно к себе. Я лежала, смотрела на него снизу. Я перестала кричать, наше дурачество прекратилось. Улыбка пропала, Он смотрел с серьезным лицом на меня. Джонни нависал надо мной. Близко! Он слишком близок ко мне. Дурачество прошло теперь мы осознаем, насколько мы близки друг другу. Долгий взгляд прямо в глаза. Его карие глаза, какие они красивые. Смотрят на меня, гипнотизируя. Нет! Я должна быть сильной! Это надо прекратить. Кладу свою руку ему на грудь, Джонни наблюдает внимательно за моими движениями. Он молчит, и я молчу. Чего он хочет? А чего я хочу? Совпадают ли наши желания? Блять! Он такой красивый, соблазнительный. Он — искуситель греха. Он запретный плод, который так сладок на вкус. Мне сложно принять решение, чего я сама хочу. Я хочу этого, я б попробовала, но НЕТ! ТАК НЕЛЬЗЯ! Здесь нет того, чего хочу я, здесь есть то, как правильно надо поступить. А у него там семья, любящая жена и дети. Он счастлив там, хотя сейчас запутался и не осознает, что делает. Я морщусь, мне стыдно за эти мысли. Я не тварь! Отворачиваюсь от Джонни. Я не смогу ему прямо в глаза сделать этого. Давлю рукой ему на грудь. Мое решение окончательное и бесповоротное, но Джонни не согласен, он настойчив. Давлю сильнее. Согласись, прошу! Отстранись от меня. Контакт. Он взял мою руку. Взглянула в его глаза, его взгляд не изменился такой же настойчивый, а я смотрю с мольбой прекратить эти пытки. Джонни, прошу, ты запутался! Джонни, прошу, остановись! Джонни убрал мою руку, уничтожая последнюю преграду, я не сопротивлялась, наверное, уже и не было смысла. Я наблюдала за его действиями. Моя преграда пала, рука легла на матрас. Взгляд Джонни медленно скользнул по моей талии. Боже! Нет! Его рука аккуратно, словно боясь спугнуть, ложится на мою талию. Я лежу с закрытыми глазами. Нет! Это сон! Прошу, пусть это будет простым сном! Я не готова принять эту реальность, все это происходит не со мной. Только его пальцы коснулись моей талии, и по телу пробежали сотни мурашек. Как волнительно. Я дрожу под ним, но не боюсь. Я ощущаю себя беззащитной, и мне это неприятно признавать, но так оно и есть. Сердце забилось сильнее. Я чувствую, как его нежный взгляд скользит по моей талии, поднимая все выше и выше. Что его влечет? Он не остановился на моей груди, как бы сделало большинство мужчин. Но Джонни искал зрительный контакт, ему хотелось смотреть в мои глаза, ощущая свое превосходство надо мной. Я смотрю куда-то в сторону, но не ему в глаза. Он недоволен, я чувствую на себе этот взгляд. Джонни поставил свою руку возле моей головы, привлекая мое внимание. Взглядом скольжу по его руке все выше и выше. Вторая его рука, мирно покоившаяся на моей талии тоже заскользила вверх. Что же ты со мной делаешь?! Мурашки разбегались по моему телу от его прикосновений. Мне чертовски сложно признать, но мне хорошо, такие двойственные чувства: мне щекотно и в тоже время приятно, меня словно долбит электрическим разрядом. Он не прилагал силы, но я и не сопротивлялась, он был настойчив, но обдумывал каждое свое действие. Он хотел, но его что-то останавливало и вряд ли его семья и супружеский долг, возможно, мой взгляд останавливал его от активных действий. Я была испугана, и мои глаза это выдавали. Его рука поднималась выше, не спеша. Мой взгляд остановился на его плече. Я не могу посмотреть в его глаза, я боюсь увидеть в них что-то страшное — похоть и разврат. Я молила про себя, прекратить. Я набралась сил и посмотрела в его карие глаза. Они были темные, как ночь. Мне казалось, что его разум был затуманен. Вместо похоти у него был интерес, вместо разврата он смотрел на меня с такой нежностью, боясь причинить мне боль. И резко, как только зрительный контакт появился, так сразу его рука остановилась, во время, как его большой палец нащупал мой лифчик. Еще б чуть-чуть и… Не знаю, тронул ли он меня пальцем. Мне страшно это представлять, и вообще страшно представить, что было бы дальше: поцелуй? Секс? Сложно было понять. В его намерениях во взгляде читалось ничего обидного, а его действия говорили об обратном. Если б не Алина, то все закончилось бы по-другому. —Я все! — Громко проговорила Алина, выходя из ванной комнаты. Мы сразу уставились на нее. Я видела ее перевернутой. Алина охренела. Я сама тут в шоке лежу такая, а меня лапают, хотя не сказать, что прям лапают. Но все же неприятно. — ОЙ-ОЙ-ОЙ! — Нет! Алина, нет! Я понимала, что Алина сейчас сделает. Я не хочу оставаться с ним наедине! Алина развернулась, направилась обратно в ванную. — Я забыла, у меня вырос зуб мудрости, и его надо тоже почистить. Нет! Нет! Моя последняя надежда скрылась опять в ванной, громко хлопнув дверью. Надо выбираться! Я набралась силы и толкнула Джонни в грудь. Видимо, он не ожидал сопротивления и отстранился от меня. Я освободилась. Направилась к выходу. Я хочу сбежать отсюда. Далеко! Не хочу оставаться здесь. Боюсь повторений событий. О чем он только думал? — Т/И! — Джонни осознал все случившееся. — Извини! Джонни кинулся за мной. Я схватилась за дверную ручку. Я убегу! Мне все равно на все твои извинения, не хочу видеть тебя. Блять! Какого черта дверь внутрь комнаты открывается. Приоткрыла дверь, я уже чувствовала свободу, но Джонни настиг меня, толкнул дверь рукой, она и захлопнулась перед моим носом. Опять похожая ситуация. Только теперь вместо матраса дверь, и мы не лежим, а стоим. Я стояла спиной к двери, Джонни передо мной. Все так и было. Я боюсь посмотреть на него. Дергаю за дверную ручку, про себя прошу, чтобы дверь открылась, и я могла вылететь из этой комнаты. — Извини, я не хотел. — Джонни раскаивался, винил себя. Переживал за совершившее. Злился на себя. В сантиметрах десяти от моего лица пролетел его кулак. Удар в дверь кулаком. Я выпучила глаза. Страшно. Опасно. Сильный удар. Наверное, больно ему. — Я не знаю, что на меня нашло, но я бы никогда не тронул тебя. — Джонни молил ему поверить, но я не могла. Я чувствовала от него опасность. Как только Джонни хотел ко мне подойти и приобнять, я стала возражать: — НЕТ! НЕТ! Никогда не трогай меня! — я его напугала. Джонни посмотрел на меня с испугом. Он боялся потерять мое доверие ему, он это и получил. Он сделал еще одну попытку. Я закричала сильнее. — НИКОГДА! — Джонни отступил. Я не боялась его, мне было противно. Противно больше за себя. — Я понял, я не трону тебя. — Джонни не любитель отступать, ему хотелось прикоснуться ко мне. Он резко схватил мою руку, я не успела среагировать, но попыталась вырваться. Джонни и не пытался насильно держать мою руку и причинять мне боль. Он взглядом просил довериться ему. Джонни положил мою руку себе на сердце и прижал своей рукой. Я слышу, как оно бьется. Тук-тук. Тук-тук. Я растворилась, прикрыв глаза, перед глазами оказался берег моря и волны плещутся. Почему море? Хотя, отчего странно, это же моя фантазия. Она всегда странная. Я вспомнила. Перед глазами всплыли картинки, и только Джонни смотрел другим взглядом таким злобным, пошлым. Мне стало страшно. Я вырвала свою руку. Джонни смотрел на меня с испугом, его пугала мысль потери. Я одарила его опасающимся взглядом с недоверием. Пока Джонни осознавал пагубность его положения, я быстренько открыла дверь и выскочила из комнаты. Доверия больше нет.[5]
На моем пути попалась Машка, хотела что-то сказать, но лучше бы не стоило, попала под горячую руку. Я выбежала во двор, пытаясь сдержать слезы. Мне было плохо. В голове все всплывали картинки этих событий, но они были в более жесткой трактовке, словно Джонни пытался меня изнасиловать. Его глаза были такими черными и жестокими. От этих мыслей мне становилось еще страшнее и противней. Хотя в глубине души я осознавала, что это проходило не такой грубой форме. Я была его искушением, с которым он пытался бороться. И это не так плачевно и мрачно, как вспоминал мой мозг. Я в растерянности. Осмыслив все, мне казалось, что надо было выслушать Джонни или просто поговорить. Он не плохой, если б хотел этого, то сделал, я тоже не жаждала этих событий. Просто надо нам поговорить о наших отношениях и расставить границы дозволенного. Алинка сразу прибежала ко мне. Она была в шоке, пыталась разузнать, что проходило в комнате после ее ухода. Я была злая. Осталась бы она, и этого бы не произошло, я бы просто спокойно ушла. Досталось еще и Алине. Я истерила, я кричала. Алина мужественно выслушала все мои претензии, а наговорила я там много, аж самой тошно, и я расплакалась. Мы подготавливали двор, накрывали столы, и Алина была моим психологом. — То есть ты больше недовольна собой, потому что ты не могла сопротивляться его намерениям? — я рассказала Алине все случившееся, она сформулировала мою претензию к нему, а точнее к себе. Я и правда больше недовольная собой, чем им. — Да, наверное так. Со стороны виднее. Я не понимаю, почему он… — Я не могла произнести это слово. Мне было противно. — Он — мужик! Они думают одним местом. Однако! Как я правильно поняла, он не концертировал свой взгляд на твоем богатстве. — Алина показа на грудь. Завидует! — Значит, его в тебе что-то другое притягивает. Хотя у тебя есть на что посмотреть. — АЛИНА! — НУ, ЧТО?! ЗАВИДУЮ ТЕБЕ! Сиси отрастила, блин! Разговор прервал резкий скрип тормозов. Для гостей еще рановато, а дядя Саша еще в пути, тоже рано, а Машка с мамой ушли пешком в магазин. Алина решила сходить на разведку. — ЧЕРНЫЙ ДЖИП! — Бежит обратно. Черный Джип?! Гром среди ясного неба. Твою мать! Еще их тут не хватало. Я бросила метелку, побежала в дом. Это обозначало, что приехали за Джонни. Джерри увидел Алину, последовал во двор за ней. Джерри был зол. Он ругался, кричал, требовал вернуть Джонни. Алина прикинулась дурочкой, говорила, что таких тут нет и не было, пыталась не пустить Джерри в дом. Перегородила гипсом проход. Джерри пошел напролом и вместе с ней зашел в дом. — ААААА!!! СВОЛОЧЬ! Только намусори нам, сам лично будешь убираться! Козел! Джерри не обращал внимания на ворчание Алины, он ходил по дому, заглядывая в каждую комнату. С Джерри мы встретились на лестнице. Я не успела дойти до комнаты, но крики Алины, надеюсь, дали понять, что пора сваливать. — ОН ЗДЕСЬ? ДА, КОНЕЧНО ЗДЕСЬ! ЕСЛИ ТЫ ТУТ! Я СКАЗАЛ, ЧТОБ ТЫ НЕ ПОДХОДИЛА К НЕМУ! — ЧТО? Да, пошли вы! Никого нету! — Вот, получилось же мне связаться с этим долбанутым и с тем. Останавливать злого Джерри не хотелось, он бы через меня перешагнул, чтоб найти своего чертового Джонни. Я была зла на Джонни, но не хотела его отдавать. Он только стал возвращаться в нормальную жизнь, даже побочный эффект появился. Джерри сначала зашел в комнату Алисы и Маши. Алина поднялась по лестнице со своим гипсом. Следующая дверь была в нашу комнату. Она закрыта. Джерри повернул ручку. Сердце выпрыгивало из моей груди. Мне было волнительно. Джерри переходит порог светлой комнаты. Найдет или нет? Тишина. Джерри достал мобильник. Он был красным от злости. — Да, ТУТ ЕГО НЕТ! Я не знаю где еще искать. Черт! — Быстрей по барам, клубам, отелям. Может, где-нибудь его видели. Я не знаю, куда его мог черт потащить! Джонни здесь нет! Из меня словно выкачали жизнь. Мне стало так пусто. Я только что его винила и обзывала дураком и кабелем. Теперь сердце орет: Верните мне Джонни. Вот, в какой раз убеждаюсь, что женскую логику не понять, я себя не могу понять. Джерри выбежал из комнаты. Алина кинула ему напоследок язвительную фразочку. Джерри попрощался и громко хлопнул дверью. Я медленно шла в пустую комнату. Про себя твердила, чтоб ты, гаденыш, там был! Нам еще надо поговорить! Солнечная комната. Так ярко, что глаза режет. А в комнате пусто. Одиноко. На тумбочке стоит пустая тарелка и недопитый чай. Когда он ушел? Из-за меня или из-за Джерри? Через окно или через дверь? И зачем мне это знать? Он просто ушел и, возможно, навсегда… ________________________________ Проверено Бетой — u.tain Перепроверено Бетой — Edward K Перепроверено Бетой — black riptide