Дневник воспоминаний

[1]

      Повернула кран, и сверху на меня полилась теплая вода. Капли из душа падали на плитку, вызывая иллюзию дождя. Такой шум в ушах, словно и правда стою под ливнем. Мне было плохо. Мысли крутились. Я не понимала, что мне делать дальше.       Задрала голову, капли воды стали попадать на лицо, прикрыла глаза, полетели моменты: его руки на моей талии, в ушах пульсировало его тяжелое учащенное дыхание, его торс, его шея, мой поцелуй. Невольно, вспоминая его руки на своей талии, я прикоснулась к себе и стала в точности восстанавливать ход движений его рук по талии.       Боль.       «Что делать?».       Уперлась руками об плиточную стенку. Мысли меня только убивали, никакой помощи. Лбом прислонилась еще к холодной плитке.       Тяжелое дыхание.       «Что делать?».       «Нужно быть сильной, принять это и поговорить об этом с Джонни».       «Прими это! Будь сильной!».       Но как это сделать? Сказать легче себе, чем исполнить, от одной мысли, что мне придется выйти и показаться Джонни на глаза, мне уже страшно, уже сгораю со стыда от одной мысли. Задурманивающее мозг возбуждение прошло, теперь к нам здравый разум пришел, совесть пришла, как нам с ней жить? Вот мне как с ней жить? Про Джонни я не знаю, как он устроен, будет ли ему стыдно за это, я не знаю. Дура, сама виновата!       Меня пугал этот предстоящий разговор.       Я ведь догадывалась, что ничего хорошего не выйдет с проживанием в одном номере.       «Дура! Дура!».       Вспышка злости пробудилась во мне, сжав кулаки, я со всей силы ударила правой рукой об плитку в душе. Все от моих психов. Один удар об твердую плитку. И в руке разнеслась пронзительная боль.       – А-а! Сука! – Не удержала в себе брань. Хватаюсь за руку. – Как больно!!!       Боль в руке не утихала, злость прошла, шок прошел, теперь я всей красе ощущала боль в руке. Прижимаю руку к себе. Боль! От сильной боли присаживаю на корточки, мычу, пытаясь сдержаться, чтоб не закричать.       «Сука, так нелепо!».       «Бляха, если перелом, то пипец!».       «Больно!»       «Больно!!!».       Стараюсь не шевелить рукой, боль начинает стихать. Мысленно я молюсь, чтоб был максимум сильный ушиб. Если будет трещинка, то это мегадебилизм.       Выключаю душ. Замотавшись в полотенце и отжав волосы от лишней воды, я вышла из кабинки.       Понимаю, что делать даже и не представляю. Идти к Джонни просить о помощи, это так тупо, бля, в душе руку ушибла. Улыбаюсь. У меня на подходе истерика. Улыбка, смех - первый признак.       «Может, само пройдет?».       «Если не шевелить, то не болит».       Провожу пальцами по мизинчику и спускаюсь ниже, аккуратно, прислушиваясь к ощущениям. Чем ближе к ребру ладони, тем боль усиливается. Морщусь. Понимаю: надо ехать в травмпункт, другого варианта не было. Представляю, как сейчас Джонни полезет с расспросами, потом посмеется, что все так нелепо получилось. Ой, боже! Вот я лох.       Опустила руку, появилась ноющая боль. Так неприятно, непонятно, что за боль, словно рука затекла, тебе хочется покрутить кистью, но только делаешь легкое движение, так сразу резкая боль.       – А-а-а! – Не выдержала. – Черт!       Смотрю опять на руку и понимаю, что пиздец. Мне нужен полис, и ехать в травмпункт, вот я и нашла для себя задание. Пытаюсь вспомнить, где мой полис-карта, вроде он в паспорте, в обложке лежит. Надеюсь, не выложила.       Раздался стук в дверь. Вздрогнула.       – Ты там жива? Я слышал крик. – Раздался из-за двери обеспокоенный голос Джонни.       – Эм… Ты что делаешь в моей спальне?       – Паспорт твой заносил, он каким-то образом оказался на моей тумбе. Все хорошо? – Повторил еще раз, словно чувствует, что я пострадала.       – Эм… – Не знаю, говорить ему или нет. – Не совсем. Но ты только не заходи раньше времени. Я сама выйду.       – Что случилось?! – Голос его сразу изменился, стал таким твердым, взволнованным. Дверная ручка зашевелилась, мои глаза округлились, я боюсь, что Джонни сейчас войдет.       «НЕТ!».       «Я же стою в одном полотенце, вся мокрая. На мне больше ничего нет».       «Ой, блять!».       Но резко ручка дверная перестала двигаться, Джонни явно убрал свою руку с нее. Неужто сдержался.       – Окей, я здесь подожду. – Подтвердил мои мысли.       Вздохнув с облегчением, окинула быстрым взглядом ванную комнату на предмет одежды: два белых махровых халата весели на крючках, мои джинсы, футболка и нижнее белье лежали на тумбе. Я оценивала, что быстрее надеть с больной рукой. Джонни долго ждать не будет, он сейчас себе накрутит чего-нибудь страшного и влетит сюда под любым предлогом. Вдобавок я еще была мокрой, тело мокрое, волосы мокрые. Выбор был очевиден.       Скидываю с себя полотенце, обтираю им себя, волосы, вешаю на крючок. Рука побаливает, повредила правую руку, а я правша, тем самым сильнее себе жизнь испортила. Любое движение и даже легкое напряжение руки вызывало боль. Я терпела. Шипела. Но пыталась больше не кричать, понимая, что Джонни за стенкой и он войдет от любого писка. А я в таком виде не хочу его встречать. Натянула на себя черные кружевные трусики, следом пошел черный лифчик, но только начала тянуть за пояса лифчика, чтоб застегнуть, в руке резко защемило.       «Блять!». – Без звука проговариваю.       Кидаю этот лифчик обратно, беру махровый халат, надеваю его на себя. Смотрю в зеркало, вроде готова.       Рука продолжала болеть уже сильнее, возможно, резким движением, я сделала еще хуже. Если судить по боли, она сейчас гораздо сильнее, то все только ухудшилось.       Смотрю в зеркало, вижу измученную девушку, которая устала от таких ебнутых вещей.       – Блять, ну почему со мной? Ну почему? – (RUS). – Говорю в свое отражение.       Как же я устала от всего этого. Мне хотелось расплакаться, я была готова, сморщила личико, но слез не было. Из-за всех сил пыталась выплакать эту боль, но слез уже попросту не осталось.       Снова раздался стук в дверь. Второе предупреждение.       Умылась.       С опаской поглядываю в сторону двери.       Мне не хочется туда, но пора.

****

      Открыв тихонько дверь, я увидела, что Джонни стоял возле окна и смотрел в него. Джонни не заметил моего появления, я могла рассмотреть его эмоции, настоящие эмоции. Джонни скрытен на настоящие, глубокие эмоции, не знаю, толи время научило быть таким, то ли его мир научил опасаться слабостей так как не нужны никому твои переживания, твои проблемы. Я не знаю, почему он таким стал, зачем он надевает маски, но я хочу, искренне хочу, чтоб когда он со мной, он был собой со своими искренними эмоциями, неподдельными чувствами.       Он стоял, смотрел в окно. Пальцами правой руки теребил свой перстень на левом руке. Скулы напрягались, то резко расслаблялись ненадолго, но все же. Мне казалось, что Джонни борется с желанием зайти ко мне, но он обещал и пытается сдержаться. Джонни был встревожен, и все, что летало в его голове, все эти мысли только обостряли ситуацию.       Почувствовав на себе взгляд, Джонни оглянулся. И наши взгляды встретились. Стыд! Позор! Я потупила взгляд в пол. Джонни моментально подлетел ко мне и стал расспрашивать, что были за крики, и что случилось. Я молчала, продолжая разглядывать узоры на полу. В моих мыслях только летал один инцидент - как я терлась об головку члена своим клитором. Все было как в тумане. Позор! Стыд! Мне было стыдно, правда стыдно, поднять свой взгляд и посмотреть на Джонни. Джонни продолжал возле меня крутиться, говорить, спрашивать, а я его не слышу.       Схватил за мою больную руку. Все было как в тумане, я среагировала только, когда Джонни потянул меня в сторону кресла, и в руке раздалась боль. Адская боль.       – Джонни!!! Рука!!! – Джонни моментально отпускает мою руку, и я прижала больную руку к себе.       Я смотрю в его лицо. А у него там настоящие эмоции, ни капельки не пытался скрыть их. Ужас читался на его лице. Джонни боялся за меня, что мог сделать хуже своими действиями.       – Ты дура?! – Кричит на меня. Я офигела от такого поведения. Джонни на меня кричит? Что-то новенькое. – Я тебе расспрашивал, почему ты молчала?       – Не ори на меня! – Кричу ему в ответ. Я в шоке, вот офигел. Орет еще на меня. Дебил!       – Я не кричу! – И опять кричит на меня. – А если бы я хуже сделал? Ты соображаешь головой? Почему ты молчишь? Что ты сделала?       Смотрю в его глаза и понимаю, что он прав. Да, я не ответила ему, а он этими действиями мог мне навредить. Мда... Он прав. И этот крик, это не что иное, как эмоции. Не сдержался. Переживает. Боится за меня.       – Я рукой ударила об плитку настенную. А потом боль…       Джонни замолчал, постояв, подумав, спросил спокойно:       – А зачем ты ударила об плитку?       – Потому что представила, что это чья-та… – Раздражением ответила. Джонни все понял, кого я имела в виду и нагло перебил меня.       – Понял, уточнять чья не будем. Но предполагаю, что эта морда Артема. – Коряво неуверенно проговорил имя водителя, но для меня это было мило, люблю, когда Джонни пытается вставлять русские словечки или пытается повторить русские имена, особенно которые не распространены в Европе и в Америке, и улыбнулся мне. Я ответила на его улыбку, на его невозможно долго обижаться, да и умеет в нужный момент расслабить напряжение шуткой или улыбкой.       Джонни подошел и с моего разрешения взял мою руку, стал ее ощупывать и спрашивать, где я чувствую боль и по ощущениям какая эта боль по десятибалльной шкале.       – Мда… Беда…– Проговорил задумчиво, я испугалась, что у меня все плохо. Все пипец плохо. – Я нихрена не разбираюсь в этом! – Выдал мне. Я охренела. Он с таким умным видом ощупывал мою руку, я ему говорила какой степени, где болит. И выдал… Блин! Я же ему поверила! СУКА! Еще и улыбается, сдерживая смех, глядя на меня.       – Я сейчас наберу знающему человечку. – И опять смеется, подносит телефон к уху.       «Вот, сука! Ебаный доктор_Джонни_Депп! Чтоб тебя!».       – Спокойней! Спокойней! – Смотрю на него убийственным взглядом. Джонни понял, к чему это идет. – Тебе волноваться нельзя.       – Чёй-то?! У меня максимум трещинка в руке.       – Ну, так. Так всегда больным говорят доктора и не важно, перелом или с сердцем. – Джонни заговаривает меня и тихонько продвигается к гостиной.       – Ты не доктор.       – Ну… Сегодня не доктор, завтра доктор, профессия актера тем и забавна, что не знаешь, кем окажешься завтра. – Подмигнул мне и ускользнул в гостиную.       «Вот сволочь!».       Последовала за ним.

****

      Через некоторое время в номер зашел телохранитель Джонни, он был как всегда серьезен, сдержан, немногословен, в руке держал небольшой чемоданчик, на котором был изображен красный крест. По инвентарю я поняла, что это и есть наш «всезнающий» человек.       Стэн остановился, внимательно осмотрел Джонни, как понимаю, он бежал спасать Джонни, а не меня. Джонни ему улыбнулся, помахал ручкой, показывая, что он в порядке, и потом пальцем показал в мою сторону.       – Что случилось? – Такой грубый, грозный голос, я уставилась на него, больную руку прижала к себе сильнее и понимаю, что даже боль в руке прошла от страха перед этим серьезным большим человеком. Стэн взглянул на меня, потом снова на Джонни, он тем временем уже стоял возле окна спиной к нам и любовался видом. Стэн подошел ко мне, своей большой фигурой перегораживая мне обзор на Джонни, положив аптечку на столик, он тихонько спросил. – Как это случилось?       Слегка развернув корпус, открывая мне обзор на Джонни, Стэн демонстративно взглянул на Джонни, который продолжал отстранённо поглядывать в окно.       «Что?!».       Удивилась.       Перевожу взгляд на телохранителя.       Не понимаю.       Стэн снова преградил мне обзор на Джонни. Смотрит на меня, по моим глазам понимает, что я не уловила его намек. Стэн стал резкими движениями наклонять голову в сторону Джонни.       «Что?».       «Может, у него нервный тик?».       Только в голове подставила его вопрос и его нервный тик, меня сразу осенило.       «А-а-а! Джонни?!».       По моему выражению Стэн понял, что мы, наконец, поняли друг друга. Я замотала головой.       «Не-не, чтоб Джонни, да никогда!».       – Нет-нет! Вы чего, чтоб Джонни?!!! – Подняла интонацию голоса от удивления, Стэн на меня шикнул, и я резко сбавила голос, стала говорить тише. – Я ударилась об плитку в душе.       Стэн настороженно взглянул на Джонни, он продолжал смотреть в окно и походу не заметил, о чем мы говорили.       А я задумалась, было ли что-то подобное у Джонни? Да нет, это же Джонни, он не может на такое пойти, сделать. Нет, я в нем уверена. Кто угодно, но не Джонни.       Из-за размышлений я не заметила, как моя поврежденная рука оказалась в руках телохранителя. Он стал ее осматривать.       Мысли наши враги: «А может что-то могло быть?!».       Глаза распахнулись от ужаса, и я взглянула на телохранителя. Он замер с моей рукой в руках.       – Больно? – Поинтересовался Стэн.       Я отрицательно покачала головой, а в голове продолжали крутиться мысли.       «А вдруг? А может? Да нет! Но, а все-таки…?!».       «Эмоции, гнев, алкоголь. Всякое бывает, и бабы дуры попадаются».       «Да нет! Да, ну нафиг, только не Джонни».       «А, если да, то стоит ли мне знать эту правду?!».       Эти мысли меня пугали, сначала я не верила в это, а теперь уже не знаю. Чертовые мысли! Мне хотелось знать, убедиться, что Джонни ничего такого не творил, и я в безопасности рядом с ним.       Стэн продолжал осмотр. Надавил пальцем в области пястной кости, пятого пальца, и неожиданно волна боли отозвалась в руке.       – А-А!!! – Не выдержала, я не была готова терпеть боль, мои мысли были забиты другим, поэтому и закричала громко, отдернув свою руку от этих злобных руку телохранителя, которые причинили мне боль.       – Извините.       Джонни на мой крик сразу отозвался и оказался уже рядом со мной.       – Ты что творишь? – Наехал Джонни на него. – Хуже не сделай!       Стэн растерянно посмотрел на Джонни, видимо, он впервые слышит к себе обращение в таком тоне от своего начальника. Джонни за любой мой писк всех поубивает, и это было видно. Он моментально разозлился, оказался рядом со мной, отчитал своего телохранителя.       Обстановка была накалена. Мне было неудобно находиться между двумя мужчинами. Образовалась тишина. Напряжение в гостиной так и летало.       – Да, я ведь комнатный фикус, со мной аккуратней надо. – Улыбнулась телохранителю, мне было перед ним неудобно, ведь он не виноват, он пытается мне оказать первую помощь, и этот крик… Стэн получил не по заслугам.       Мои слова расслабили обстановку. Джонни, осознав свое поведение, похлопал телохранителя по плечу, тем самым показав, что признал свою вину и приносит свои извинения. Джонни молча скрылся в своей спальне.       Дверь в спальню закрылась, и мы с телохранителем переглянулись. Понимаю, что не только меня удивило и озадачило состояние Джонни.       Стэн предложил нам присесть на диван, он открыл свою аптечку достал из нее пластырь рулонный, ножницы и эластичный бинт. Он сообщил, что нужен рентген, ведь есть большая вероятность, что имеется трещинка в кости, а сейчас телохранитель принялся с помощью пластыря фиксировать мне руку. Я наблюдала, как он молча отрезал пластырь разной длины и наклеивал мне на руку в нужных местах. Все происходило молча. Я завороженно наблюдала, как умело телохранитель работал. После того, как он закончил с пластырем, я решила оценить работу, попыталась пошевелить пальцами и кистью и понимаю, что рука зафиксирована, движение сделать трудно, я могла совершать небольшие движения, которые не причиняли мне боль.       «Идеальная работа».       Сильней стала сжимать пальцы, пластырь стал поддаваться и в руке начала появляться боль.       – Не шевели! – Разжала пальцы. – Пластырь - ненадёжная фиксация, но поможет доехать до больницы. У вас в больнице фиксируют травмы? Причину? – Стэн принялся обматывать мою руку эластичным бинтом.       – Ну, да… – Неуверенно ответила, я уже не могла, вспомнить, когда была в травмпункте. – Врачи интересуются, но фиксируют ли они в карточку, я не знаю.       – И что вы ему скажете, когда доктор спросит: «При каких обстоятельствах вы получили травму?».       Стэн обматывает мою руку эластичным бинтом и смотрит на меня, ожидая моего ответа.       Ответ я не спешила давать. Ход его движений прекратился, теперь он не отвлекался на процесс бинтовки, а только смотрит на меня.       Я поняла, куда он ведет. Совру ли я докторам, может, скажу, что меня Джонни избил.       «Да! Насчет бил или не бил».       – Куда вы клоните? Вы так же намекали мне на Джонни, он кого-то избивал?       Стэн опустил глаза, продолжая наматывать бинт.       – Бинт большой, меньше нет, придется весь наматывать. – Попытался увильнуть с темы. Меня это разозлило. Я не понимаю, что он скрывает, если было что-то, то пусть говорит, а то мой мозг сам надумает, а это уже будет плохо, гораздо хуже, чем узнаю правду от телохранителя.       – Вы увиливаете. Что вы скрываете? Мне есть чего опасаться?       Стэн поднял глаза.       Секунда паузы.       Посмотрел на закрытую дверь в спальню своего начальника.       Потом опять на меня.       – Нет, я не увиливаю, и нет, Джонни не подымал руку на девушек, но бывали случаи у других звезд. Я должен был спросить, если обидел чем-то, то извиняюсь.        Наклонилась ближе к собеседнику.       – Вы не меня обидели, вы его обидели.       Отодвинула корпус обратно.       Образовалась тишина.       – Откуда ты такая взялась?       – Из России, как вы уже поняли.       Телохранитель завершил свою работу, теперь моя рука надежна, зафиксирована, и я сразу же отдернула от него свою руку. Он стал мне неприятен.       – Джерри упоминал о тебе, ты не против, если на ты перейдем? – Я не возражала. – Джерри, говорил, что ты можешь объявиться, и что за тобой надо приглядывать.       Прикрыла глаза, от недовольства, сморщила носик. Злюсь. Как же он меня бесит. Смотрю на него.       – Вы полиция нравов? Вы…?       – Нет, мне все равно, что творится в номере, и почему ты в одном лишь халатике находитесь в номере у женатого мужчины. Я давно работаю, и измена, это не самое плохое, с чем можно столкнуться в этой сфере. – Пауза. Обдумывает. – Джерри просил приглядывать, но я думаю, что он ошибается, вы не та, кто захочет нагадить Джонни. Моя задача защищать его не только от физических травм, но и от надвигающей клеветы. Мне кажется, мы на одной стороне. И все-таки, что вы скажете доктору на вопрос: «При каких обстоятельствах вы получили травму?».       – Я-я… – Растерялась. – Я скажу, что руку повредила, ударив ее об плитку в душе.       Смотрю на этого крупного мужчину, который сумел меня запугать за каких-то пару слов.       – Еще раз повторите, что вы скажете доктору? – Продолжает на меня давить.       От его взгляда, тона, я сжалась в диван.       «Что же делать? Почему все меня здесь ненавидят? Я же ничего плохого не делаю и зла Джонни не желаю».       «А все вокруг и тыкают меня, что я нездешняя, что мне здесь не место. Достали уже!».       – Она тебе уже ответила! – Послышался со стороны спальни голос моего спасения. Мое дыхание замерло, ощущаю каждый оттенок данной ситуации. Его голос твердый, командующий, раздраженный, с нотками просыпающей злости. В глубине души я была рада появлению Джонни, и эта интонация, которая заставила телохранителя моментально подскочить на ноги и бояться.       – Джонни, извини. Я… – Я смотрела, как взрослый мужик больших габаритов просто сжался, он уже не был тем крутым дядечкой, который мне втирал, как правильно поступить. По его обращению к начальнику, я поняла, что Джонни к телохранителям относится дружелюбно, как к друзьям, подпуская их ближе в свою жизнь. И то, что Джонни сейчас увидел, это явно предательство телохранителя-друга.       – Иди! Скажи, пусть готовят машину в ближайшую больницу. – Велел своему телохранителю, не снижая тон голоса. Своим твердым командным голосом, он ставил своего подчиненного обратно на место. Стэн быстренько побежал выполнять приказ начальства. – Да, и пусть водителя поменяют. – Добавил напоследок.       Дверь в номер хлопнула, оповещая о том, что мы опять одни.       Я продолжала сидеть на диване, потихоньку приходя в себя от происходящего. Я не понимаю, почему они ко мне так? Вели бы себя так же, если бы я была актрисой, певицей, одной из мира Джонни Деппа? Ощущаю себя какой-то не такой. Или за этим всем стоит Джерри? Не знаю даже…       – Не вздумай забивать свою голову его словами! – Приказал Джонни.       Пора идти одеваться. Поднявшись с дивана, я направилась в свою спальню. Но его наставление. Нет. Это не наставление, а по тону голоса это был приказ. Джонни приказывал мне все забыть и выкинуть все из головы.       – Какими словами? – Развернулась к нему. – Почему я проживаю в номере с женатым мужчиной? Ну так, ты расскажи своим работникам, ответь им, почему. Видишь, они обеспокоены. – Улыбнулась, пытаясь скрыть свою боль, и упорхнула в свою спальню.

****

      Быстро набросав в голове план действий, только направилась в сторону ванной комнаты, так в спальню влетел Джонни.       – Я не женат! – На всю комнату заявил, я уставилась на него. Джонни быстро обдумав сказанные слова на эмоциях, и поправил себя. – То есть женат. То есть, нет! Гражданский брак! В общем, все сложно. Но… Их не должно касаться, кто со мной проживает в номере.       – Их не должно. А меня…?       Я стояла уже в ванной, Джонни на всех парах подлетел ко мне, он был намерен зайти и в ванную комнату, но закрытая перед носом дверь остановила его горячий пыл.       – Тебе нельзя, я переодеваюсь. – Произнесла из-за двери.       Раздался глухой стук в дверь.       Я оглянулась на дверь. Что это вообще было? Подождала немного, звуков больше никаких не последовало, значит, это не Джонни настойчиво бьется головой в дверь, успокоившись, направилась к своим вещам.       Только скинув свой халат, я рассчитывала, что спокойно в тишине переоденусь, но у Джонни были свои планы.       – Ты понимаешь нам надо поговорить, всерьез поговорить, о серьезных вещах. От этого разговора не сбежать, не пытайся. Мне тоже сложно… Но я готов пересилить стыд, смущение, душевный дискомфорт и поговорить об этом.       Не унимался Джонни насчет идеи поговорить. А я уже рассчитывала, что обойдемся без этого разговора. Не хочу об этом говорить, давай забудем. Пожалуйста! И перед глазами заново полетели картинки нашей страсти, моего стыда и позора.       Помотала головой, пытаясь выкинуть эти чертовые воспоминания. Взяла свои джинсы, присев на краешек ванны, стала просовывать ноги в штанину, сначала одну потом в другую. Тщательным старанием телохранитель хорошо замотал мне руку, теперь на правой руке не было действующих пальцев, только один большой, но от него толку было мало. Надеть джинсы одной рукой было затруднительно, пришлось помучиться, потерпеть небольшую боль в руке, потратить много времени, но я их надела.       Прошло много времени, возможно, Джонни уже ушел, решив, что ответа не последует. Но, зная его характер, да и внутренний голос подсказывал, что Джонни там, стоит под дверью и дожидается.       Я подошла к двери. Прислушавшись, никаких посторонних звуков в спальне не услышала. Но я знала, что Джонни там. Поэтому решила ответить.       – А забыть? Как же наше правило, которое ты невольно создал: «совершить, сказать и сделать вид, что ничего и не произошло». Не подходит? Я бы хотела так поступить.       Завершив, я прислушалась, ожидая следующего хода от Джонни, но вместо ответа была тишина.       «Неужели ушел?! И я такая сама собой общаюсь».       Тишина.       «Круто!».       С мыслью, что Джонни покинул мою спальню, я вернулась к своим вещам.       – А ты забыла все мои признания? – Неожиданно раздался голос Джонни из-за двери. – А ты забыла все те дни моего молчания? Нет! Ты помнишь каждую минуту и секунду моего молчания, ты помнишь каждое слово, структуру предложения в моих признаниях. Я помню тоже. И ни с алкоголем, ни со временем это не забудется. То, что касается нашей души, увы, не забывается, она теперь навсегда поселилось там. Навеки вечные, потому что эти минут, эти слова затронули твою душу… и мою.       Я задумалась над его словами, мне не хотелось признавать, но Джонни был прав. Прав как всегда. Я не знаю, как он это делает, опыт, ум, мудрость, но действительно понимает, что происходит, как лучше поступить.       Да, я помню все. Помню день каждого признания, помню все, что он мне говорил. Помню сколько дней, минут длилось наше молчание. Помню, сколько раз он мне улыбнулся, сколько одарил поцелуев. Я помню все. И он прав, я… мы не сможем забыть этого, можно уже прекратить врать себе.       «Да, надо прекратить врать себе, надо здраво оценивать наши поступки».       Вот, смотрю я сейчас на свой лифчик и понимаю, что теперь с забинтованной рукой тем более не смогу его застегнуть. Либо идти без него, либо просить о помощи Джонни. И опять стыдно. Стыдно попросить человека об этом, хотя я с ним чуть не переспала.       Я понимала, что без лифчика я никуда не пойду, поэтому, набравшись сил, я крикнула.       – Джонни! Мне неудобно об этом просить, но можешь зайти и помочь мне.       Без лишних слов, я услышала, как ручка двери повернулась, и Джонни не спеша вошел в ванную комнату. Я стояла перед зеркалом, видела в отражении каждый его шаг. Он был осторожен, вошел небольшими шагами, словно чего-то опасался. Я его уже дожидалась, надев лифчик и прикрыв руками свою грудь, я ждала, пока Джонни осмелится его застегнуть.       Его взгляд. Я почувствовала его взгляд на своей спине, как он скользил сверху вниз, пробуждая на моем теле мурашки.       – Эм… У меня рука забинтована, можешь помочь? – Поторопила его.       – Да. – Тихий голос с хрипотцой пронесся уже позади меня. Какой сладкий его голос. Громко сглотнув. Я стала ожидать.       Напряжение нарастало.       Джонни медлил.       Прикрыв глаза, я отдалась ощущениям.       Сначала его взгляд, потом его пальцы нерешительно прикоснулись к моей коже. Мурашки. Джонни осторожен, нерешителен, но осмелился, чувствую, как пояса лифчика натянулись, осталось лишь застегнуть.       Долго.       Понимаю, что очень долго Джонни держит пояса и еще не застегнул их. Открыла глаза. В отражение вижу, как Джонни с задумчивым видом смотрит на пояса. Прям, все перемудрено там, вижу, как он свел брови, сморщил лоб. Без улыбки не взглянешь.       – Трудности? – Окликнула его.       В ответ тихий смешок.       – Можно и так сказать, тебе на какие застежки застегивать? Их много здесь.       – На первые. – Проговорила с улыбкой, пытаясь сдержать смех. Еще понимаю, что я надела лифчик с широкими поясами, там три застежки, а не две, как в обычных лифчиках. Смеюсь. Джонни придется попотеть.       – Эм… А первые с какой стороны? Слева или справа? – И засмеялся, сам не выдержал от своего положения.       – Да что ты такой нерешительный?! – Мои слова расшевелили Джонни, резко пояса натянулись. – Тяни, насколько хватит, на те и цепляй.       – Ой… – Произнес и один пояс выскользнул из пальцев Джонни. Всё, я больше не выдержала и засмеялась из-за всех сил.       – Что ты смеешься?! – Жалобно произнес, ему явно неловко за случившееся. Джонни схватил за ускользнувший от него пояс и снова попытался застегнуть. В этот раз Джонни уже был уверен и решителен в своих действиях.       – Ты же не девственник. – Продолжала смеяться.       – Нет. – Стал застегивать медленно по одной застежке. Немного помучившись, он застегнул лифчик. – Увы, или к радости, но в мои обязанности только входит расстегнуть, а не помогать застегивать дамам их лифчики. – Промурчал мне на ухо, я чувствовала, что Джонни приблизился ко мне, что он стал ближе ко мне. Я уловила первую вспышку просыпающей страсти. Мозг отрезвел и стал кидать разные варианты, как уйти от этой нежеланной мне страсти.       – Значит, я у тебя первая. – Развернулась к нему лицом.       Мне казалось, что мой взгляд остановит его порыв, включит его здравый разум. Но я дура, я забыла, все мои мысли и желания были остановить его. Я забыла, что я стою в одном лифчике и в джинсах.       Развернулась, уверенно смотрю на него и начала опускать руки. Взгляд Джонни не упустил возможность. Пару секунд, пару секунд моей глупости, его взгляд сразу опускается ниже. В голове екает. Я вспоминаю, что я в одном лифчике, и сразу смущаясь, руками тороплюсь прикрыть свою грудь, взгляд Джонни уже стремиться обратно подняться и взглянуть в мои глаза. Рукой хватаюсь за полотенце, которое лежало неподалеку, резко дергаю к себе, что-то непонятное со звонким звуком падает на пол, но мне все равно, прижимая полотенце к себе, скрываю свою грудь и фигуру от любопытных глаз.       Смущенно опускаю голову и отвожу взгляд. Все так тупо вышло. Понимаю, что невольно развращаю Джонни, хотя наоборот хотело не допустить. Боже, как же тупо вышло. Я начинаю смеяться.       – Извини, я не хотела. Я чет… забыла. – Улыбаюсь. Мне неловко, но все же подымаю свой взгляд, смотрю ему в глаза.       – Ничего страшного, мне понравилось. – Проговорил с улыбкой.       «Вот, козел! Мог же промолчать!». – Смотрю на него с желанием убить его.       – Что?! – Словно не понимает меня и улыбается. – Я мужчина традиционной ориентации, конечно, я не упущу возможность, но я попытался сразу отвезти взгляд. – Дернулась к нему, Джонни отступил. - Спокойно. Первые две секунды не считаются, это был рефлекс, рефлекс нормального здорового мужчины, у меня не было желания разглядывать тебя, хотя ты дала мне возможность.       Пытался себя оправдать, да, я не винила его, протупила я, я виновата, но он мог хотя бы об этом не говорить. Еще смотрит такой довольный, глазки горят, еще поглядывает на мою грудь, наверняка вспоминает мою пышную грудь.       Вот опять его взгляд задержался, хоть я и прикрылась полотенцем, но ему никто не запрещает воспользоваться воображением, вспомнить, что увидел каких-то пару минут назад. Стыдно. Так глупо, как и повредить руку об плитку в душе.       Надо его выпроваживать, набравшись сил, чтоб преодолеть свое смущение, вызванное данной ситуацией, я подымаю на него свои глаза, медленно с капельку робостью. Смотрю на него. Джонни сразу ответил на взгляд. И уже серьезен, нет того озорного огонька, который жил в его взгляде после моей глупой выходки. Теперь передо мной стоит мужчина, серьезный, уверенный мужчина, которому все равно на эту глупую оплошность.       Такой серьезный. Не понимаю, как в нем уживаются две такие разные личности: один вечный весельчак, второй серьезный, умный, мудрый мужчина.       Обрываю свою мысль, понимаю, что наша пауза задержалась, пора его отпускать.       – Джонни, тебе, наверное, уже пора.       Джонни отвел взгляд и взгляд почему-то замельтешил по ванной комнате. Не знаю, чем это было вызвано. Смущением за то, что пялился на меня? Совесть проснулась. Или искал предлог задержаться.       Стоп.       Его взгляд резко сфокусировался на мне. Джонни невольно закивал и стал разворачиваться направлению к двери.       – Да, ты права. – Джонни молча направился к двери.       Быстро оказался он у нее. На душе нависла непонятная печаль. Я уже рассчитывала услышать звук закрывающейся двери. Но звук не последовал. Очнувшись от разбора возникшего непонятного для меня чувства печали, я взглянула на Джонни, который, ухватившись за дверную ручку, медлил, не решаясь повернуть ее.       Оттенков печали в моей душе увеличилось от увиденного. Теперь я поняла. Все поняла. Откуда эти непонятные чувства, я просто не хочу, чтоб он уходил, даже из этой комнаты. В душе, в самых потайных отделах, я хотела, чтоб он остался и не покидал ни на двадцать минут, ни на пять минут, и даже ни на минуту. Я к нему привязалась и, не ведая как, отдала всю себя ему.       «Любовь?». – Одиноко вскрикнул мой разум.       От этого вопроса душа пронзилась от боли. Эта боль, словно тяжелая ноша, упала на меня, невольно покачнув меня в реальности.       «Он занят».       И теперь злость овладела моей душой. Я злилась на себя. Я злилась на Джонни. Я злилась на свою любовь. Как можно было отдать свое сердце ему. Мужчине, который никогда не будет твоим. Никогда вы с ним не разделите счастье. Никогда ты не сможешь сказать ему слова любви, никогда они не станут взаимными. Никогда.       Дверь закрылась.       Выйдя из сумрака серых мыслей, я увидела перед собой только закрытую дверь.       «Теперь я одна». – Опять с болью отдалось в груди.       Этот уход моя душа приняла, как уход не из комнаты, а из моей жизни навсегда. Она не оценивала этот поступок здравой, с реальной жизни, что ему нужно уйти на время, я его попросила об этом. Моя душа его молчаливый уход оценивала как скрытый намек и оценила его, как уход из моей жизни.       Осознаю.       Рукой провожу по щеке, и на пальцы ловлю капельки слез. Смотрю на нее и не представляю, откуда берутся эти слезы, только не могла выплакать, а сейчас идут без особых усилий. Сколько моих слов хватит? Видел ли Джонни мои слезы? Поэтому он молча ушел? Хватит ли мне сил бы рядом с ним, как просто друг? Будет ли моя душа продолжать болеть по нему? Все так сложно.       Сегодня я узнала, что такое, когда душа плачет. Когда ты не планируешь, что именно сейчас ты заплачешь, выплачешь эту боль. Душа плачет от безысходности, когда не видит выхода к счастливому концу, она плачет, даже когда не осталось слез, слезы текут без усилий, они текут, потому что душа так велит. Это самые горькие слезы, которые не приносят облегчение. Они есть, потому что есть боль.       Но надежда есть. Есть небольшой огонек надежды в моей душе, ведь Джонни не сразу ушел, он замедлил ход, он задумался о чем-то. Надеюсь, мы ощущали одни и те же чувства.       Надеюсь…

[2]

      Накинув на себя пальто, я выскочила из своей спальни. Я была готова бежать, ведь прошло много времени и столько людей дожидаются меня. Но в гостиной я встретилась с Джонни.       Не ожидав хоть кого-нибудь встретить в гостиной, я даже растерялась и замерла возле двери.       Джонни внимательно разглядывал мое лицо. Невинно я отвела взгляд, мне стало неловко за мои слезы, за мою слабость. Если он их не видел в ванной, то по красным глазам мог обо всем догадаться.       Нерешительно, но поднимаю свои глаза на него, оценивая обстановку. Джонни так же стоял неподалеку от своей спальни, пришла мысль, что Джонни уходил, но вернулся. Взглянув на шарф, который неряшливо висел на его шеи, я все поняла. И не сдержала улыбку.       – Замерз? – На его лице появилась легкая улыбка.       – Да-а… – Продрог. – Там ветер холодный, и с погодой непонятно что происходит. – Джонни поправил свой теплый шерстяной шарф, следом наглухо застегнул свое серое пальто, надел шляпу и напоследок прощупал рукой, остались ли незакрытые щели, и поднял воротник пальто.       «Ясно, Джонни оценил прелести нашей зимы».       «Теперь и мне осталось познать».       Джонни бросил на меня оценивающий взгляд и опустился вниз. Я последовала его примеру, и стала разглядывать свое пальто. В принципе, мне должно быть тепло. Хоть и не получилось надеть свою супер теплую кофту из-за забинтованной руки, не хотелось ее растягивать. Но я не должна, замерзнуть, я же здесь сколько лет живу. Огого! Меня зима побережет. Надеюсь.       – Советую застегнуться. – Посоветовал Джонни, смотря на мое распахнутое пальто. Потом его осенило. – А-а… Тебе помочь?       Я не успела дать ответ, Джонни уже подошел ко мне, слегка наклонившись, стал застегивать мое пальто. В принципе, я могла и сама, мое пальто на замке, немного помучившись, я бы и сама застегнула.       Я смотрела, как замок стал застегиваться и стремительно продвигаться ко мне.       «Так приятно, когда о тебе заботятся».       Моя душа расцвела заново. Все, что она кричала в ванной комнате, снова возле Джонни забыто, словно ничего и не было. Мне хорошо с ним, в данную минуту, а о дальнейшем думать не хочется.       Мне нравится быть с ним. С ним легко, прекрасно, я ощущаю себя счастливой. Мне нравится получать от него заботу. Джонни помогает мне в любых мелочах, даже застегнул пальто по своей воли, без скрежета зубов, не из-под палки. Надо - делает, без тяжелых вздохов и перекошенным лицом от недовольства. Наверно, это и есть взрослый мужчина. Мальчик вечно недоволен, вечно ищет оправдание, а мужчина берет и делает.       Чтоб не защемил мне подбородок, я подняла его и наши взгляды встретились. Светящиеся глаза, легкая улыбка.       «Я его люблю». – Пролетело в моей голове и резко осеклась от этой мысли.       Его улыбка расширяется. Опустив пулер (брелок), Джонни поправил мне шарф, чтоб холодный ветер не задувал мне внутрь. Забота. Это так мило. Я смотрела на него и таяла. Он меня покорил своей простотой и заботой. Он заботится обо мне, оберегает, веселит меня, когда мне грустно. Но невольно причиняет мне боль.       От грустной мысли, я опустила взгляд, я погрустнела. Чувствую, как Джонни своим указательным пальцем приподнял мой подбородок. Взгляды встретились. Джонни улыбался мне, наверно, пытался заставить меня ответить ему на улыбку, но я не могла. Мой взгляд остался печальным.       – Пойдем? – Тихонько произнес Джонни, его рука слегка прикоснулась к моей талии.       Так невесомы его прикосновения, а раньше он был настойчивей, решителен. А раньше это было вчера. Все изменилось за какие-то сутки. О боже, как сложны у некоторых отношения.       Джонни открыл дверь и пропустил меня вперед, а дальше мы молча шли по коридору к лифту и так до самой машины.       А ведь Джонни все знает, все он понял по моим глазам, поэтому не стал лезть с расспросами. Здесь он бессилен.       Вышли во внутренний дворик, нас встретил зловещий гул холодного ветра. Из ворот валил белый мелкий снежок. Погода не радовала. Взглянула нерадостно на ворота, из которых виднелась белая улица и метель, так не хотелось туда выходить.       Джонни уже стоял возле открытой двери и дожидался, когда же я соизволю сесть в машину. Тяжело вздыхаю, понимаю, что никуда не деться, придется выехать из теплого уютного гнездышка.       Я уселась в машину, следом и Джонни закрыл дверь. Я сразу же взглянула на водителя, мне было интересно, поменяли ли Артема. На водительском сидении сидел взрослый темноволосый мужчина лет сорока, в черном костюме и с серьезным лицом. Я обрадовалась, что у нас новый водитель. Рядом сидел личный телохранитель Джонни.       Мне больше всего понравилось, что мужчины даже на нас не взглянули. Телохранителю, наверно, было стыдно, а водителю было все равно, это мне и понравилось. Джонни дал команду ехать. И машина тронулась. Мы остановились перед воротами, дождавшись, пока они откроются. Мы стали выезжать медленно из дворика. И люди. Молодые девушки и парни облепили машину с обеих сторон. У меня это вызвало легкий испуг. Взглянула на Джонни, он молча смотрел в окно на этих ребят. Опомнившись, что у нас тонированные окна, я пододвинулась ближе к окну и стала смотреть на темные фигуры. Они просто стояли, ничего не кричали, просто молча смотрели, как машина проезжает мимо них.       – Нас рассекретили? – Поинтересовался Джонни у мужчин.       Машина стала выезжать на заснеженную дорогу, трафик был плотным, мы с трудом протиснулись в крайний ряд.       – Нет. Заселился какой-то ирландский певец, по-моему, это его фанаты. Тихие, спокойные, но своим постоянным присутствием нервируют гостей. – Пояснил нам водитель.       – Мэнсон ирландец? – Спросила у Джонни.       – Ой, не-е… – Джонни взглянул на меня и увидел мою улыбку, он понял, что я просто прикалываюсь. – Повезло им. Он себя позиционирует истинным американцем.       – Индейцем что ль?       Джонни засмеялся, а затем представил и весь сморщился.       – Представил? – Расплылась в улыбке. Джонни кивнул. – Такой длинноволосый с прямыми черными волосами и с перьями на голове, голый торс, бусы на шеи…       Стала ему описывать Мэнсона в образе индейца, Джонни улыбался, затем опять сморщился, а потом резко перебил.       – Ой, фу! Прекрати, а то и будет перед глазами стоять. – Улыбается. – Он современный американец.       Наш смех прервал водитель.       – Извините, что вмешиваюсь в разговор, но я должен сообщить вам, впереди дтп, и мы уже с этой дороги никак не свернем, если повезет, то проскочим, если нет, то застрянем в пробке. – Водитель с помощью своего телефона, который стоял на подставке, водил палец, передвигая карту, оценивая какая пробка ждет нас впереди. Я успела уловить, что дальше путь обозначал желтым цветом, еще была небольшая возможность проскочить.       Задумавшись о пробке, о том, что можем потерять в ней много времени, я вспомнила о еде. Мы же вообще не позавтракали или сейчас обед уже. Собрались и ушли.       «Блин, Джонни не поел, и я тоже. Мы как выбежали, сели, так и уехали».       Только вспомнив о еде, так ощутила себя голодной.       «Ну, началось, надеюсь, мой живот предательски не будет ворчать на всю машину».       Дальше мы ехали молча, я пыталась абстрагироваться от мыслей о еде и переключиться на что-нибудь другое, чтоб не усиливать желание голода. Джонни молча втыкал в свой телефон, мы сидели далеко друг от друга, между нами было большое расстояние в целое сидение для еще одного человека.       Ехали так словно малознакомые люди, без разговоров, без взглядов, без улыбок. Мне стало грустно, обидно. Мне так не нравилось. Мне хотелось пододвинуться к нему, прижаться и снова положить свою голову ему на плечо.       «Но я и так много чего натворила». – Остановила меня мысль.       Кратко взглянула на Джонни, он продолжал кому-то набирать сообщение улыбаясь, не замечая мой взгляд на себе. Тяжело вздохнув, я отвернулась к окну. За тонированным окном проезжали машины, погода была изменчивой. То сыпал мелкий снег, туча пройдет, уже вместо снега мелкий дождь, подойдет другая туча, так сразу метель и большие хлопья снега. От такой погоды дороги были ужасными, лужи, гололед, машины бились, образовывались километровые пробки, водители нервничали, водители психовали, водители опаздывали. Но нам повезло, мы проскочили впереди нарастающую пробку, она была еще небольшой, простояли в ней совсем недолго. А дальше на пути к больнице, когда до нее осталось совершенно немного, нашла темная снежная туча. Все помрачнело, и посыпались большие хлопья снега, ветер подул сильнее, на дороге образовалась метель. Все летело в лобовое окно, снег попадал на окно, и сразу моментально таял, дворники не успевали работать. Машина сбавила скорость. Впереди ничего видно не было.       В салоне за тонированными окнами сразу стало темно. Мы с Джонни переглянулись. По телу пробежались мурашки, мне стало страшновато, мне напомнило фильм «Мгла». Там только плотный туман осел на город со всякими тварями, а у нас снежная метель, но так же ничего не видно, даже впереди идущие машины.       – Господин, – Джонни обратился к водителю, убирая телефон в карман пальто. Водитель насторожился. – По-моему, вы нас не туда везете, мы просили до больницы, а не на край Земли.       Водитель через зеркало заднего вида взглянул на Джонни, увидев улыбку на лице Джонни, водитель убедился, что пассажир в хорошем настроении и просто шутит.       – Ужасная погода, а обещали раннюю весну. – Водитель мне понравился, он никуда не лез, косых взглядов не было, но был готов поддержать разговор. Хороший, приятный, вежливый мужчина.       – А когда лучше приезжать в Москву? – Я взглянула на Джонни, он был доволен, ему явно пришелся этот водитель по душе. Даже решил завести с ним разговор.       Джонни перевел взгляд на меня, улыбаясь, он махнул мне рукой, приглашая подсесть к нему поближе, под его крылышко. Я расплылась в улыбке, я была очень рада к такому приглашению. Меня пригласили, мне дали разрешение. Пододвинувшись, я прильнула к нему.       – Если отдохнуть и посмотреть город, то в конце весны, летом или в декабре, если хотите посмотреть на русскую зиму. А если по работе. – Тихий смешок. – То здесь уже как вас сюда зашлют.       Водитель оказался интересным собеседником, Джонни нашел с кем поговорить и скоротать время. Джонни поинтересовался, какие места нужно посмотреть в первую очередь. Водитель стал перечислять, я самодовольно заулыбалась, ведь водитель перечислял те же самые места, что и я упомянула, когда ночью составляли список Наполеоновских планов на сегодняшний день.       – Для начала стоит посетить Красную Площадь, все гости столицы начинают знакомство с Москвой с нее.       – Нет, вы ошибаетесь, гости Москвы начинают знакомство с аэропортов и с пробок, а если не с пробок, то с метро. – Вмешалась я в разговор. Водитель посмеялся и согласился со мной.       – Площадь - слишком открытое пространство, слишком многолюдно. – К разговору даже подключился вечно молчаливый Стэн.       – Стэн боится. Что не убережет меня. – Засмеялся Джонни.       Стэн повернулся к нам. Даже не обратил внимания на меня, что я прилегла к Джонни. Он с улыбкой смотрел на Джонни.       – Конечно, боюсь, меня потом Джерри со скандалом выгонит. – Впервые вижу улыбку у телохранителя.       Стало образовываться милая душевная беседа всех членов машины.       – Можно ночью посетить площадь. – Подкинул идею водитель. – Да и если будет прохладно и снег, то людей будет меньше, а те, кто будет, то по сторонам смотреть не будут. У нас некоторые любят посещать Россию зимой, так как под тремя слоями одежды, никто не узнает знаменитость. Если захотеть, то не узнают.       Мы с Джонни переглянулись, вспомнили нашу прогулку по городу. Можно будет замутить что-нибудь такое.       – Идем без Мэнсона, тогда никто не узнает. – Тихонько проговорила, Джонни на мои слова кивнул и заулыбался, явно был согласен со мной.       Мэнсон это наше слабое звено, с его черными странными нарядами притянет взгляд любого прохожего. Если гулять, то без него. А его поведение, явно привык к вниманию, он хочет внимания к себе, он без этого жить уже не может.

****

      Мы ехали, темная туча стала уходить от нас, и впереди стал появляться просвет. Мы все так довольно хорошо общались, и даже вечно молчаливый Стэн участвовал в нашей беседе. Я была довольна, что Джонни вспомнил о моей просьбе и заменил водителя.       «Вспомнил. Он все помнит. Все мои слова и просьбы».       Мы ехали, я комфортно расположилась на плечике у Джонни. Мне было хорошо. В голову не лезли никакие мысли, я наслаждалась данной минутой и не думала о будущем, о прошлых проблемах, по-моему, Джонни так же живет. Резко забываем, резко вспоминаем. То радуемся, то ненавидим себя за это.       «Что происходит внутри нас – не понимаю».       Когда Джонни рядом, такое ощущение внутреннего заполнения только потому, что он рядом, а когда его нет, я ощущаю резкую пустоту. Мир без него не такой, пустой, серый.       «Как это все можно объяснить, если не тем, что я в него влюбилась».       Разговор в машине был оживленный, такой легкий и веселый. Я прильнула к Джонни, он положил свою руку мне на талию и так и ехали. Он прижимал к себе. То сильнее, то ослаблял хватку. Но это было так приятно находиться в его объятьях. Джонни увлекся разговором и не заметил, что он творит, возможно, это мне так казалось, а это был его хитрый маневр. Его рука незаметно для него легла мне на плечо, а потом во время разговора спустилась на мою талию. Мы опять все забыли, все, что обещали друг другу и главное себе, это держать дистанцию, но у нас не получалось. Пока мы ехали, я ловила себя на этом мысли, но не могла отказаться от его объятий, я не могла пересилить себя. Мне было хорошо, и ничего я не могла с этим поделать. Ну, не откажусь же я от счастья, хоть и мимолетного, но все же счастья. Я еще никогда возле мужчины не была так счастлива, хотя были ли у меня мужчины, были чет подобие мужчин, были такие мальчики, которые никогда не хотели взрослеть и брать на себя ответственность даже за свои поступки.       Разговор их продолжался. Я полеживала на плече у Джонни. Ощущая свое счастье, я иногда подключалась к их разговору, но больше части я добавляла в их разговор немного юмора, смешных фразочек.       Снег стих. Машина завернула на парковку, она была полупустая. Водитель сообщил, что нас уже должны ожидать, так как наш администратор из отеля уже обо всем договорился.       Перед входом Джонни поправил свою шляпу, натянул ее на глаза, попытался хоть как-то скрыть свою личность. Посмотрев на него, я заулыбалась, его шляпа - это его фишка, она его больше выдает.       Мы зашли и слегка растерялись, куда идти, возле стойки регистратуры находились люди, была довольно большая очередь, хотя работало три окна. Увидев нашу растерянность, к нам подошла милая девушка лет тридцати пяти, поинтересовалась, мы ей объяснили нашу причину. Она попросила следовать за ней, она нас повела по правому коридору от регистратуры и проводила до кабинета главной администраторши. Эта женщина нас как раз и ждала. Она была старше, но довольно хорошо выглядела, но рискнула предположить, что ей за сорок лет точно. Она была в белой блузке, в черных брюках, и на плечи был накинут халатик.       Мы присели за столик, она нам стала объяснять про акции больничные, что сейчас скидка там у них двадцать процентов на все услуги. И об этой акции упомянула раза три за наш короткий разговор. Меня это стало бесить. Я уже стала на нее взглядом давить, она, видимо, все поняла и перешла к главному: подала нам договора, что мы заключаем с этой больницей контракт на оказанные услуги, что все конфиденциально, и что все права наши защищены и тд.       Я уставилась на Джонни. Ему тоже бумаги подали, только на английском языке, и он активно стал заполнять, записывая свои данные.       – Джонни, а тебе зачем? Ты что…?       – Да, давление измерить надо. – Улыбнулся. И взглянул кратко на телохранителя. – А то моя медсестра не дает таблетки от головной боли без рецепта врача.       Стэн демонстративно отвернулся, словно он обиделся за прозвище. Я заулыбалась.       – Погода, наверно, или мы переспали. – Мы с Джонни переглянулись между собой. Опять вспомнив то происшествие, я резко засмущалась и отвела взгляд.       Женщина подняла брови от удивления. Это я отчетливо засекла. Но она быстро их опустила и скрыла свои эмоции под своей «маской». Реакция на мои слова. Черт! Надо было перефразировать. Боже, о чем эта женщина могла подумать...       Я попросила эту женщину заполнить за меня данные, ведь я повредила действующую руку. Она помогла мне, я лично левой рукой поставила корявую подпись.       Меня отправили на третий этаж в триста шестнадцатый кабинет, а Джонни на второй этаж в двести шестой. Сходив на разведку, Джонни вернулся ко мне.       Передо мной было два мальчика с мамами, один снимать гипс, другой накладывать. Пациентов вызывали медсестры, но наша русская мода сидеть прям возле кабинета и дожидаться своей очереди меня удивляла. Мне не хотелось сидеть в этом длинном узком коридорчике, еще там лавки жесткие. Я расположилась неподалеку в зоне ожидания. Здесь было уютно, стояли кожаные удобные диванчики, автоматы с кофе и всякими чипсами и шоколадками.       Я не знала, что Джонни вернется, но благо решила расположиться в этой зоне, ведь здесь никого не было. Джонни появился в коридоре с двумя треугольными сэндвичами, замотанными в пленку, и бутылка с водой торчала из подмышки. Увидев меня, он завернул ко мне, в нашу зону ожидания.       – Ты что тут делаешь? Давление измерили? – Удивилась.       Джонни присел возле меня на диванчик.       – Я подумал, что ты голодная. – Протянул мне один из сэндвичей. Мой живот тихонько заурчал. Но благо тихонько и недолго, вроде никто не заметил этого. Джонни поставил бутылочку с водой на пол и снял шляпу, положил на диван рядом собой.       «Вот как он так угадывает? Я уже неделю мечтала о сэндвиче, но все никак не могла зайти в ближайший фаст фуд».       – Нет, еще не мерил, мне к медсестре, а там к ней очереди нет, пойду к ней, как только ты в кабинет зайдешь.       Я развернула быстро пленку и сразу стала уплетать сэндвич. Он был простеньким, состав: докторская колбаса, листья салата, помидорки и огурчики. Но он был самым вкусным. Мы с Джонни быстро его умяли.       – Я еще никогда такого вкусного сэндвича не ел в жизни. – Проговорил Джонни.       – Ты просто был голоден. – Взяла бутылку с водой, открыла, пью, смотрю на него, как Джонни довольный откинулся на спинку дивана. Закрыла бутылку. – Спасибо, было правда вкусно.       – Это наш поздний обед. На ужин поедем в ресторан русской кухни, наконец, полноценно поедим. – Джонни тоже взял бутылку и отхлебнул пару глотков воды.       – У тебя так голова и болит? – Заботливо спросила. Джонни закивал. Его глаза были уставшие, болезненные. Мне стало его жалко, наверно, сильно голова болит. Все из-за изменчивой погоды или из-за того, что мы переспали.       – Хотел кофе взять, а там кофейный автомат сломался, сказали, есть где-то здесь. – На его лоб упали пару волос, они меня нервировали, а Джонни не спешил их убирать.       – Пить кофе перед тем, как мерить давление. – Поднесла свою руку и пальчиками прикоснулась легонько к его лбу и убрала эти волосы. Джонни прибалдел от моих прикосновений. Повернул голову в мою сторону, смотрит на меня.       – А что делать, если целый день в сон клонит? – Пауза. Смотрит на меня и молчит. – У тебя руки нежные, а прикосновения…       Перебила его.       – Прекрати. Не надо. Твои речи сладкие, но и болезненные, очень болезненные.       Джонни приподнялся, уселся поудобней ко мне в полразворота.       Смотрит и молчит.       А я радуюсь в душе, наконец, я смогла дать ему отпор. Моя первая маленькая победа.       – А можно я совершу один не очень обдуманный, но очень желанный поступок?       И смотрит в мои глаза. Я насторожилась, не понимаю, о чем он говорит. Хотя… Брови приподымаются от удивления.       – Мне будет больно? – Я походу поняла, куда он ведет.       Только заговорила про боль, так сразу взгляд отвел.       – Наверно, да, не физическая, но душевная боль… Думаю, сначала будет хорошо, а потом будет больно.       – Нет, Джонни. У тебя был шанс, утром, когда я была слаба, и ты мог…       Джонни моментально подскочил на ноги, заметался туда сюда. Джонни разозлился.       – Ты кем меня считаешь? – Поднял на меня голос. – Ты думаешь, что я мог воспользоваться твоей слабостью и затащить тебя в койку?       – Нет, Джонни, ты не так… Да мог! – Резко переменила ответ и тоже вскочила на ноги.       Надвигался скандал.       – Дура! - (RUS) - Я не один из твоих ебанутых ухажеров, не смей меня с ними сравнивать. Все что я говорю и делаю для тебя это от всей души, от всех чувств к тебе.       – Сам дурак! - (RUS) - Ты своими словами и поступками, ты делаешь только хуже. Мне больно! Больно!       Джонни замер.       Повернулся ко мне спиной, от головной боли потер пальцами по вискам.       – Я тебя предупреждал, что я не смогу тебя осчастливить, открыть свое сердце для тебя. Я же предупреждал. – Спокойно проговорил, явно сожалея за все свои поступки.       Джонни сделал пару шагов ко мне, а я настолько же отошла назад. Джонни остановился. Смотрит на меня. А мне страшно. Я боюсь, что после этого разговора он меня покинет навсегда. Я не хочу этого. Но мы уже не можем быть друзьями. Это смешно, какие мы друзья. Со страхом, но все же я проговорила ему.       – Предупреждал, но почему ты не держишь свои слова, не пытаешься сдержать себя?       Джонни пожал плечами.       – Да как я тут сдержусь?! Все, что могу держать под контролем, то пытаюсь, но не всегда мне это удается. – Джонни шагнул ко мне, он замер ожидая моего шага, но я не отошла. Джонни небольшими шагами продолжил сокращать между нами расстояние. – Понимаешь, физическую оболочку покорить несложно, шепот, приятные слова, прикосновения и, если у тебя давно не было близости, то твое тело быстро сдастся, это физиология. А покорить душу человека, достучаться до нее, очень сложно. Когда покоряется физическая оболочка, а душа нет, то легче противостоять соблазну, но когда и душа сдалась, то вести бой невыносимо, рано или поздно я проиграю этот бой.       «Он сказал: Я проиграю этот бой. Рано или поздно».       Он был таким серьезным, что даже меня пугал. Головные боли все чаще стали отзываться в его голове, Джонни все чаще стал притрагиваться и легонько массировать висок, лоб.       – И зачем ты мне все это говоришь?       – Я для тебя опасен. Ты одна из тех девушек, которые покоряют душу, прям с первой встречи цепляют, сначала все мысли только о тебе. Ты начинаешь хотеть ее душой и только потом разрешаешь хотеть и телом. В это утро, страшно признавать, но я был готов пасть, решиться на этот грех. Я еле сдержался. – Смотрит в мои глаза, я вспоминаю это утро и отвожу взгляд. – Знаешь, меня остановила не совесть и не преданность к Ванессе, как бы это плохо не звучало в мой адрес, но нет. Меня остановила мысль о тебе, я побоялся причинить тебе душевные страдания, сделать еще хуже.       – Зачем?       – Что зачем?       – А смысл? Переспала или … – Обдумываю, как это описать, то, что творили с ним утром, но так и не придумала. – То, что было утром. Все равно те же чувства. Стыд, позор, душевный дискомфорт.       Я хотела обойти Джонни и уйти от этого неудобного разговора, но только шагнула, так Джонни резко рукой преградил мне путь. Резко, сильно рукой уперся об автомат, тот даже покачнулся.       Джонни разозлился.       – Дай пройти. – Приказываю ему, пропустить.       – Мы еще не закончили разговор, перестань убегать, можешь убегать от кого угодно, но прошу, по отношению ко мне сделай исключение, убери такую привычку. Пойми ты это, что лучше все решать разговорами и нахождению компромисса, даже когда разговор неудобный, когда ты обижена и зла, надо уметь разговаривать.       Скрестила недовольно руки на груди, смотрю на него.       – Я внимательно слушаю.       Джонни убрал свою руку, открывая мне проход. Я взглянула на него с непониманием, мне стало страшно, что все, Джонни сдался, что Джонни мог разочароваться во мне. Мне стало страшно, что я могла не оправдать его ожиданий.       – И что это все значит? – Джонни пожал плечами и отошел.       Я занервничала сильнее.       – Поговорим в ресторане, когда будем здоровы и сыты, сейчас не вижу смысла разговаривать на такую тему, мы слишком раздражительны из-за различных факторов. Но! – Джонни повернулся и указательным пальцем тыкнул в меня. – В ресторане ты заговоришь, заговоришь о том, что тебя волнует, что тебе не нравится и то, что хочешь изменить. Расскажешь всю правду. А если соврешь или откажешь, знай, ты врать не умеешь, я все узнаю, и тогда это будет нашей последней встречей.       От его слов я офигела, я хотела возмутиться, раскрыла рот, чтоб ему высказать все, что я думаю о нем. Он ведь меня шантажирует. Но поняла, что даже не знаю, что ему высказать. У меня не было слов, было только возмущение.       – Да… ты… Да, я… – Все что я смогла ему сказать.       – Просто согласись, выбора у тебя нет. – Улыбнулся. Джонни знал, что от него я не откажусь, как, наверно, и он от меня. Если я откажусь, то, поди, он не выдержит и сам ко мне вернется. Но там у него Ванесса. Запасной вариант или я его запасной вариант. Я уже запуталась. Можно было рискнуть, но я побоялась, я побоялась, что Джонни сдержит свое обещание, и мы разойдёмся. А так я о нем смогу что-нибудь интересное узнать и отомстить, задавая неудобные вопросы.       – Ладно, все после еды. – Улыбнулась ему. – Ты вроде кофе хотел.       Джонни приподнял бровь от удивления, я взяла свой рюкзак и достала кошелек.       – После такого накаленного разговора ты предлагаешь мне кофе? – Джонни был растерян моим резким перевоплощением, я была спокойна, предлагаю чашечку кофе.       – А что? – Подошла к кофейному аппарату. – Ты же хотел, или уже не надо.       Я немного не понимала Джонни, он только что просил мыслить здраво.       – Надо! Обычно вы обижаетесь минут двадцать точно, только потом отходите.       Джонни подошел и облокотился сбоку на кофейный автомат. Смотрит внимательно на меня, пытается разгадать, что я удумала, и почему я так резко переменилась.       – Сейчас обижусь! – Хитро на него поглядываю.       – Нет! – Резко выкрикнул.       Заулыбалась. Джонни такой забавный.       – Не уверена, что здесь вкусный кофе, но какое есть. Выбирай. – Перечислила ему ассортимент кофе, просунула сотку в автомат. – Теперь угадывай, какой самый негавнявый.       Смеюсь.       – Ну, спасибо. – Поулыбался, нажал на кнопку, кофейный автомат загудел.       Я была спокойна, сдержанна, я не понимала, что со мной происходит, то хочу сбежать, то нет, то вроде здраво и адекватно мыслю. Все так сложно. Очень сложно. Нужно сделать вид, что ничего не произошло, а что будет в ресторане, то и будет.       Вылез пластиковый стаканчик с кофе, Джонни его взял и аккуратно поднес к губам. Немного подув, сделал глоток.       Запах кофе был довольно приятный и меня тоже соблазнил на одну кружечку, но только на какую. Задумалась. Образовалась молчание. Взглянула на Джонни, он молча попивал кофе и задумчиво смотрел куда-то вдаль.       С кофе я так и не могла решить.       – Где твой телохранитель? – Решила возобновить наше общение. На мой вопрос Джонни хитро заулыбался, в глазках забегали чертики.       – Отбывает наказание - сидит в очереди, держит мое место. – Ответ был простым, логичным. Ну, ок. А потом я сообразила. Че-то здесь не так.       – В очереди? – Удивилась. – Ты же говорил, что у твоего кабинета очереди нет.       Джонни посмотрел на меня, улыбаясь широкой улыбкой, глазки горели. Точно же что-то натворил.       – У моего нет, но у другого кабинета есть и очень большая. Я велел держать очередь, пока я не вернусь, если очередь подойдет, то пусть пропускает позади стоящих. – Джонни сделал последний глоток и бросил стаканчик в урну.       – Так а что в том кабинете? – Мне стало любопытно.       – Как я понял, то там гинеколог принимает. – Сказал и наблюдает за моей реакцией, а затем наша зона заполнилась смехом.       – Джонни, ты безжалостный. Думаешь, он не заметит подвоха? Одни женщины.       – Заметил бы, уже прибежал бы. – Подмигнул мне. Ну да, Джонни был прав.       Представила, как этот бугай с серьезным видом сидит у кабинета в окружении женщин, которые явно давят подозрительным взглядом. Я не выдержалась и снова засмеялась. Мне было очень смешно. Лбом прислонилась к кофейному автомату, тот пикнул и загудел.       – Ой! – Отпрянула от кофейного автомата. – Походу, я совершила выбор. Правда, не знаю какой.       – Видишь, судьба сделала выбор за тебя.       – Или случайность.       Между нами под шум кофейного автомата образовалось молчание и зрительный контакт. Мой взгляд спускается ниже и останавливается на губах. Такие аппетитные и желанные. Сглотнула. Понимаю, что меня стало тянуть к нему. Не понимаю, как сдержать себя. Джонни классный, милый, хороший. Мне так хочется сделать шаг и прильнуть к его губам. Ощутить его усики, бородку, прикоснуться к его сексуальным скулам, а потом опуститься к шее. Его аромат… Даже когда он просто стоит от него бьет уверенностью, сексуальностью, силой.       Джонни наклонился ко мне.       Замерла.       Не спеша стал наклоняться. Надеюсь, он за поцелуем, если нет, то я не переживу.       В голове стали крутиться его слова: «можно я совершу один не очень обдуманный, но очень желанный поступок?».       Его губы ближе и ближе.       Невольно поддаюсь к желанному.       Пару сантиметров до… Быстрый тяжелый топот и мы боковым зрением засекаем, как черная фигура промелькнула, пролетев нашу зону.       Джонни резко отпрянул. Уставился в коридор.       «Блин!». – Раздосадовано пронеслось.       Поворачиваюсь к коридору. Из угла вылетает телохранитель, такой испуганный, глаза большие, дыхание учащенное. Куда он так несся, что даже нас не сразу заметил в зоне-ожидания.       – Эта бестия! – С такими эмоциями стал рассказывать, его прям, переполняло возмущение. – Перепутала кабинеты…       Теперь все стало понятно.       – Там давление не мерят! – Так испуганно проговорил он. Все, я рассмеялась на всю больницу. Стэн уставился на меня.       – Что с ней? – Теперь и Джонни не выдержал и засмеялся. Телохранитель смотрит на нас и не понимает, что произошло.       Сквозь смех спрашиваю у Джонни:       – Он явно не слышал, в какой тебе кабинет назначили?       – Он выходил в этот момент из-за звонка.       Теперь я поняла, Стэн точно выходил из кабинета, ему кто-то позвонил на телефон. А я этот момент пропустила, так как решала сложный вопрос – как заполнить доки, если повредил действующую руку.       Смех наш продолжался. Это было смешно, прям до слез. Как вспомню испуганное лицо телохранителя, как он был возмущен, сколько возмущения. Ой, не могу. Смех новой волной. Живот уже болеть стал, а я продолжаю смеяться. Столько возмущений.       На лице телохранителя приходит осознание.       – Джонни, ты…!!! – Сдерживается. – Придурок!       Стэн обиженный пошел дальше по коридору в сторону моего кабинета.       – Да извини! – Крикнул ему вслед Джонни. – Но было смешно! Ты это, когда Т/И вызовут, то зови нас, мы, может, не услышим.       Джонни развернулся ко мне, я качаю головой, осуждая его поступок, хотя было смешно. Посмотреть хоть на эмоционального телохранителя, а то все время сдержанный такой.       – Ты со всеми телохранителями так?       – Нет, только с теми, с которыми давно работаем, общаемся, в которых я уверен, что поймут мою выходку и посмеются.       – По-моему, он был не особо рад.       – Это он стесняется при тебе. Ты еще посторонний человек. Еще!       Вспомнив про кофе, я развернулась и подошла к кофейному автомату, там уже меня дожидался стаканчик. Беру его в руки, и в коридоре раздается женский голос, медсестра назвала мою фамилию. Я запаниковала. Меня же вызвали! Куда деть свой кофе?!       – Держи. – Вручаю стаканчик кофе Джонни.       – Ура! Еще один кофе. – Радостно произнес.       Взяла свой рюкзак. Замерла. Понимаю, что Стэн должен был оповестить нас.       – Что-то твое оповещение не работает. – Намекнула на Стэна.       Джонни быстро пораскинул мыслями в голове и выдал.       – Он просто твою фамилию не знает, вот и молчит. – Засмеялся Джонни. Вот довольный жук! Довольный Джонни делает глоток и сразу же выплевывает содержимое обратно в стаканчик.       Сразу же вытаращила на него свои глаза, обеспокоенно смотрю. Джонни стал откашливаться, выплевывать остатки напитка, он подошел к урне и выкинул весь напиток. Не понимаю, что только произошло. Поперхнулся? Хотя нет. Наверно, кофе невкусным оказался. Достаю из рюкзачка салфетки.       – Джонни, ты в порядке? – Подошла к нему. Джонни развернулся ко мне, отдала ему салфетку.       – Ты что не сказала, что это был горячий шоколад, точнее уже теплый. – Поинтересовался он, аккуратно вытер салфеткой губы.       Припоминаю, что у Джонни аллергия на шоколад, он упоминал еще там, за бугром. Я заволновалась. Шоколад чувствуется, кофе пахнет по-другому, видно, досмеялся и не обратил внимания, что в стаканчике. Да и я не знала, выбрала первое попавшееся, во что лбом тыкнула, то и приготовилось.       – Это сильно опасно? – Спросила я, обеспокоившись за его здоровье. – Аллергия?       – Нет, вряд ли, слишком небольшая доза… Я смотрю, ты все факты обо мне изучила? – Засмущал меня.       – Ну… Как бы, ты не хотел есть шоколадный торт, ссылаясь на аллергию. – Джонни вспомнил. – Ну и да, всё, что было в интернете известно, я прочитала. Тебе правда нельзя шоколад?       – Была в детстве, причем сильная, но от переедания шоколада. А от бездействия врачей даже стал задыхаться, когда вовремя не назначили правильное лечение и не выявили причину, то все перешло на легкие. Теперь я не злоупотребляю шоколадом, да и в принципе ненавижу его. А на что точно у меня аллергия, на какао-порошок или на различные добавки, я не знаю, этим занимается аллерголог, но у нас денег не было, чтоб выявлять конкретную причину, не помер и ладно. А теперь… я уже привык жить так, как и живу. – Джонни взглянул на мой встревоженный вид и добавил. – Все нормально, правда. Иди, давай!       Попыталась натянуть улыбку, но этот разговор, о том, что он мог умереть в детстве, о том, что по халатности врачей пережил удушье... Мне так его жалко. Улыбка сразу спала с моего лица.       – Ну, судьба выбрала. – Припомнила его слова. Хлопнула его по плечу. – Не скучай, я постараюсь по-быстрому. Да и насчет аллергии что-нибудь попроси, на всякий случай. А то я не умею оказывать первую помощь. – Подмигнула и направилась к кабинету. Джонни понял, что я имела в виду, что это его карма за шутки наказала.       – Ты, главное, искусственное дыхание делай рот в рот. Ну, может не может, но отойду в мир иной счастливым.       «Вот, сюка!».       Развернулась, улыбаясь, показала ему фак. Джонни заулыбался.

****

      Вышла из больницы, небо серое с тяжелыми тучами, но хоть снега нет. Доктор загипсовал мне руку, теперь можно было ехать в ресторан ужинать. Голод пока выигрывал, он перекрывал мой страх и нежелание разговаривать с Джонни. Ну, не хочу я этого серьезного разговора. Я боялась той неизвестности, что ждала меня в ресторане. Откуда известно, к чему эта беседа нас приведет. Я согласна с Джонни, что нам надо больше разговаривать, а не обижаться и все нюансы откладывать в дальний ящик.       Стэн сообщил мне, что они будут ждать меня возле машины. Выйдя, я сразу стала разглядывать стоянку и заметила две темные фигуры. Они стояли возле урны, курили, и, наверное, разговаривали.       Я полетела к ним. Снежок, который нападал, стал таять, скользкие ступеньки на крыльце, чуть меня снова не угробили, нога проскользнула, ладно, успела поймать равновесие. А если бы… Блин, жалко Джонни не было рядом, он успел бы меня подхватить. И опять Джонни! Джонни! Словно он вездесущий. Блин, он всегда рядом, когда мне нужна помощь. Я уже привыкла, если что, то есть рядом Джонни. Он меня спасет, он мне поможет.       Подхожу к мужчинам. Они веселые, докурив сигары и потушив окурки об импровизированные пепельницы над урной, они принялись закидывать друг друга снежками.       «Мда!».       Смотрю на них. Взрослые мужики, играют в снежки и радостно смеются. Джонни отошел на приличное расстояние и дал телохранителю три попытки, дал возможность отомстить ему за сегодняшнюю шутку. Джонни пообещал, что не будет защищаться руками. Стэн довольный сделал снежок побольше, и как кинул, Джонни увернулся. Стэн стал ему возражать, что он обещал. Джонни сказал, что он что-то путает, ведь он обещал руками не защищаться, а уворачиваться можно. На лице у телохранителя появилось недовольство, словно маленького мальчика обхитрили. Следующий снежок полетел прям в область головы, Джонни успел увернуться. Смеется. Дразнит своего телохранителя, дразнит его мазилой. Стэн слепил последний снежок.       – Бей в грудь. Не успеет увернуться. – Посоветовала ему.       Мужчины, наконец, обратили на меня свое внимание. Стэн кивнул с благодарностью, пока я отвлекла внимание Джонни, то Стэн уже запульнул снежок. Джонни перевел взгляд, и увидел только, как небольшой снежок прилетел прямо в лоб.       – А! Моя любимая шляпа! – Снял ее и стал обтряхивать.       Мы с телохранителем переглянулись, я ему показала большой палец. Теперь я пропустила атаку. Два небольших снежка прилетели мне в плечо. Развернулась, смотрю на этого наглого индюка. Радуется, сволочь! Следующие снежки Джонни запульнул в телохранителя, он успел увернуться.       – В следующий раз не будешь меня подставлять. – Обратился ко мне Джонни.       Мне захотелось ему отомстить. Этой хитрой, наглой морде. Нагнулась, одной рукой зачерпнула снежок, слепила небольшой корявый снежок, но, главное, есть, что запульнуть.       Кидаю изо всей силы. А рука левая. И снежок улетает совершенно в левую сторону и высоко, куда-то в космос. Джонни только проводил мой снежок взглядом.       В ответ прилетел снежок от Джонни, парашютом, и приземлился у ног. Джонни подошел ближе. Я быстренько делаю еще один снежок. И пробую еще раз попасть. Но и в этот раз снежок улетает мимо. Джонни только проводил его взглядом. Джонни подошел еще ближе. И третий снежок пролетел мимо. Джонни ржет надо мной, и я тоже.       – Да, черт! – Смеюсь. Делаю еще один снежок, а Джонни уже передо мной стоит. Размахиваюсь, кидаю, и наконец, попадаю в него. – Ура! Цель повержена.       – Еще нет. – Загадочно ответил мне Джонни. Ставит свою ногу позади меня, руками меня придерживает и аккуратно валит меня на землю. Рядом с тропинкой находились небольшие участки для зеленого газончика, Джонни уронил меня на желтую сухую траву, покрытым снегом. Улыбается жук. Приподымаюсь, протягиваю ему свою руку, он помогает мне подняться.       – Ну, ты и… Посмотри, я грязная? – Повернулась к нему спиной. Джонни встряхнул с меня снежок, руки положил на талию и развернул к себе лицом.       – Что так долго? Что сказал? – Поинтересовался Джонни, не убирая свои руки с моей талии. Я подняла правую руку, из рукава пальто виднелся белый бинт.       – Да, доктор болтливый попался. Увидел рентген, сказал, что моя травма, как у профессиональных каратистов. Стал интересоваться, какой у меня разряд, видите ли, он бывший каратист.       Джонни засмеялся.       – Сказала бы, что плитки ломаешь, а не доски и кирпичи, пусть сам решает, какой у тебя там разряд. – Смеется.       – Я ему и сказала.       – А он что? – - Заинтересованно спросил.       – Удивился, я ответила, что эта новая методика обучения.       Джонни снова засмеялся, и я тоже поддержала. Перед глазами стояло лицо удивленного доктора, он не понял сразу мою шутку.       – Долго думал, гипсовать или эластичным бинтом можно обойтись, но сказал, у меня там небольшая трещинка, но в неудобном месте, что если я буду нагружать руку или тревожить, то трещинка дальше может пойти. В общем, решили загипсовать кисть и два пальца: мизинец и безымянный.       – Ты не думала застраховать свою жизнь?       – Нет. Я спокойно живу. – Смешок. – Ну, правда, это все из-за тебя. Ты как только рядом, так я сразу в больнице. Тогда буду страховать жизнь на то время, когда ты будешь приезжать. И буду страховать от проникновения… – Сделала акцент на слове и продолжила. – В спальню.       Улыбаюсь ему. Его глаза замельтешили, заиграла хитрая улыбка. Джонни понял мои скрытый посыл.       – На это не дают страховку.       – А ты зачем об этом узнавал? – Хитренько улыбаюсь.       – Ай-ай. – Улыбается. – Как двусмысленно получилось. Поехали уже в ресторан.

[3]

      С каждым часом мой голод усиливался, когда машина припарковалась у ресторанчика с русской кухней, я была готова благодарить небеса. Я хотела кушать, но чертовски не хотела этого разговора. Чем ближе ресторан, тем больше желание сбежать от разговора. Зная Джонни, он не отступит, он был серьезен, он был уверен, все, пиздец, без этого разговора не обойдется.       Скинули верхнюю одежду в небольшой гардеробной, администратор проводила нас к столику. Ресторанчик находился недалеко от нашего отеля, считался одним из лучших ресторанов русской кухни в Москве. Не знаю, что здесь было одним из лучших, но ощущала я себя не в своей тарелке, то ли предстоящий разговор на меня давил или богатый интерьер ресторана и эта вся наигранность, я явно здесь не чувствовала себя комфортно, а словно недостойной этого места. Никогда бы не подумала, что у меня есть проблемы с самооценкой.       Администратор все время светилась, была вежливой и это все так смотрелось наигранно, не по-настоящему. Некомфортно здесь. Пока она вела нас к столику, я разглядывала интерьер зала. Роскошь-роскошь-роскошь. Красивый интерьер, царский, все такое золотое, блестящее, белые изящные скатерти на сервированных столиках дожидались своих дорогих гостей.       Мне некомфортно здесь, так как я к такому не привыкла. Я простая. Я студентка, и в Москве не родилась, я питаюсь в простых столовых, где подешевле, а здесь даже обычный официант гораздо лучше выглядит, чем я. У них, поди, форма дороже, чем моя одежда. Мне такое не нужно. Даже в Арарате мне понравилось больше, там все сбалансированно, хоть отель для состоятельных гостей, но их интерьер не засран одной роскошью.       Проходя мимо столиков, я обратила внимание на контингент гостей. Посетителей было немного, видно, еще не пик активности. Сидело пару мужчин, такие массивные, в костюмчиках, наверное, бизнесмены, они попивали чашечку кофе и обсуждали дела. Неподалеку сидели две девушки за столом, видно, подружки, такие московские чики, не особо люблю таких, у них понтов столько же, сколько на них и макияжа. Дохера! Но они были красивыми, хоть и было видно, что грудь накачена и губы, но все в меру. Они худенькие, высокие, в платьях.       Невольно я сравнила себя с ними и сразу же проиграла. Во внешности я проигрывала, а в интеллектуальном плане – не знаю. Одна из девушек посмотрела на меня и наши взгляды встретились. Спалилась. Я быстро взглянула в сторону. Неловко. Теперь она знает, что я их разглядывала. Слегка сутулюсь, вытягиваю рукава кофты, пытаюсь спрятаться, хотелось уменьшиться и раствориться в этом зале. Джонни шел позади, невольно я замедлила шаг и Джонни меня догнал.       Краем ухом слышу голос девушки: «смотри, это же Джонни Депп!» – (RUS). Тихонько, с огромным удивлением, говорит своей подруге.       Его рука ложится мне на талию и на ухо шепчет:       – Ты чего? Тебе что-то не устраивает?       Одно прикосновение, и все переменилось у меня в голове.       «Возьми себя в руки, тряпка! Ты идешь с Джонни. С Джонни Деппом! Так будь достойна его!».       «Выпрями спину! Подними подбородок! Иди уверенно!» – Все исправила, как советовал внутренний голос.       «Джонни выбирает только достойных девушек. Ты этого достойна!».       Администратор проводила нас к столику в центре зала, можно сказать, мы для этого ресторана как редкий экспонат, который должен быть у всех на виду, чтоб показать свой статус. Я хотела возразить, но Джонни уже попросил сесть за другой столик и тыкнул пальцем в направление крайнего столика в той части зала, где меньше всего гостей. Улыбка у администратора дернулась.       – Прошу прощения, вас чем-то не устраивает этот столик? Мы приготовили его лично для вас. – Администратор продолжила настаивать на своем. Явно все ради статуса. Надо ведь всем показать, что Джонни Депп у них ужинает.       – Ничем. – Джонни спокойно ответил, словно не замечая уговоры администратора сесть за этот столик. – Но нас больше устраивает тот.       Администратор хотела снова настоять на этом столике, но Джонни молча взял меня за руку и повел к выбранному столику. Мне понравилась эта решительность и как он не стал спорить с администратором, а просто выбрал и сел.       – Этот столик забронирован? – Спросил Джонни.       – Нет. – Пролепетала администратор.       Джонни отодвинул стул, помог мне сесть и сам сел напротив. Администратор пыталась сдержать прежнюю улыбку, она подала нам меню и двоим официантам подала знак, чтоб они пересервировали этот столик. Официанты закружились возле нас, сразу же на столе появились: тарелка, тканевая салфетка, приборы, бокалы. Все. Стол готов, дальше не хотели нас пускать за него.       Сделав заказ, мы остались наедине. Джонни поднял свои глаза, посмотрел на меня. Я поняла по его взгляду, что время настало. Джонни готов завести разговор. Официант принес нам сок, разлил по стаканам и снова ушел. Джонни медлил, но было видно, что ему хотелось перейти к главному, но все не мог решиться.       – Ну, давай, говори. – Джонни поднял на меня глаза. – Я вижу, ты уже хочешь перейти к разговору. Я думаю, время самое подходящее, пока мало людей.       Посмотрела на рядом стоящие пустые столики.       – Ладно, играем в игру Вопрос/ответ. Правдивый ответ. – Подчеркнул, что ему нужна только правда.       И замолчал.       Я ждала первый вопрос от него, но Джонни не спешил задавать его. Смотрю, как он нервничает, оказалось, что и для него собственная затея оказалась непосильной ношей. И ему некомфортно, и мне, хотя еще даже не начали играть.       Если честно, то я была против этой игры. Но раз Джонни хочет, то пусть он начинает, а я его потом поддержу.       Молчание задержалось.       Меня успокаивала спокойная музыка в ресторане, пока Джонни собирался со словами, я слушала музыку и пыталась найти гармонию в душе. Джонни взял стакан сока и жадно сделал глоток, видно, из-за переживания в горле пересохло.       – Начинай ты. – Передал мне эстафету и снова сделал глоток.       «Ну уж нет! Сам хотел!». – Меня разозлил этот поступок, взял, на меня все перевел.       Ну, я и решила отомстить, пока Джонни пьет сок, самый раз. Поднимаю стакан своего сока.       – Обрезанный? – Улыбнулась ему широкой улыбкой и глотнула немного сока, наслаждаясь реакцией Джонни – как медленно пришло осознание вопроса, как глаза округлились, и сок попал не в то горло, Джонни закашлял.       – Что? – Тихо, сквозь кашель, спросил. Похлопал пару раз по груди, кашель прошел и голос вернулся. – Я правильно понял вопрос?       Джонни был поражен вопросом. В ответ на его вопрос я расплылась большой хитрой улыбкой и стрельнула глазками. Он заулыбался и смущенно отвел взгляд.       «Ага, наконец, и тебя в краску вогнали».       – Это личный вопрос, слишком личный. – Попытался уйти от ответа.       – Правила есть правила. – Развела руки в сторону.       – Женщины – вы такие коварные. – Тихонько посмеялся глядя на меня, а потом серьезно ответил. – Нет, у меня не обрезанный. Родители мои ближе к католической церкви, поэтому все у меня там в целом состоянии.       – А сколько у тебя? – Джонни молча прикрыл рукой свои глаза. Нам обоим неловко, но улыбаемся и ведем беседу.       – А я думал, ты утром прочувствовала весь размер. – Подколол и улыбается довольный. В ответ я наступила ему на ногу и вместо улыбки, теперь сморщенное лицо.       – Ладно… Один - один. – Улыбаюсь. Я подняла свой ботинок и Джонни быстро убрал свою ногу.       – Зачем тебе это знать? – Ответил он на мою улыбку. – Ну, я доволен.       – Год назад в Лондоне проводилось исследование: опрос показал, что большинство девушек предпочитают большой размер пениса. Но ученые провели эксперимент: предложили девушкам испытать на себе 3д модели половых членов разных размеров и диаметров. – Улыбка моего собеседника становится больше и больше. – Результат показал: «Испытуемые заявили, что предпочитают длительные отношения с мужчинами, чья длина пениса составляет 16 см., поскольку более крупные пенисы слишком велики для "частого употребления"» – Дословно повторила вывод из статьи, которая случайно мне попалась в интернете.       – Серьезно? – Киваю. Джонни залился смехом. – Частого употребления. Там так и написано было? – Я киваю. Джонни снова засмеялся.       Пока Джонни смеялся над исследованием, я ощущала, как мои уши горели от смущения, мне казалось, что я сижу вся красная . Мне было неудобно, но смех Джонни разрядил обстановку. Под его смех я могла представить, что просто рассказала шутку, пошлую шутку. А так если честно, совсем не понимаю, зачем я об этом рассказала.       – Этот эксперимент в очередной раз показал, что девушки не знают конкретно, чего хотят. Они гонятся за большим, а в итоге оказывается, что среднячок это их максимум. В общем, золотая середина. – Серьезно проговорил, а затем снова заулыбался. – А то износ вагины будет большим. – Опять резко серьезным стал. – Это, правда было в статье, что эксперименты были, были подопытные и 3 д модели?       – Да. Я статью читала, которая случайно мне попалась в интернете. – Подчеркнула, что случайно, но Джонни даже не обратил на это внимание.       – То есть… – Уже смеется. Изменил голосок на тонкий, имитируя женский голос. – Милый, я пошла в институт исследований, пойду, внесу вклад в науку. А сама… – Показал жест: кулаком сверху долбит об другой кулак. Имитируя долбёжку.       Пауза.       Смотрю на него пристально, ожидая ответа.       – Ты правда ждешь ответ? – Довольно кивнула. – Попробуй угадать, я, если что, тебя поправлю.       И расплылся в улыбке.       Я больше не выдержала и смутилась. Улыбаясь, я отвела взгляд.       «Сюка, стыдно!».       – А-а! Наконец, засмущалась! А то я уже думал, тебя Мэнсон укусил. – Я руками прикрыла свое лицо, хотелось провалиться под землю. – Мне нравится, когда ты смущаешься, ты такая милая, искренняя.       Раздвинула пальцы, смотрю между пальцами, как Джонни достал свой телефон и фоткает меня, улыбается и сыплет комплиментами.       – Ну-у…! Джонни, прекрати! – Тяну руку, пытаясь закрыть ему камеру. Джонни смеется, отодвигает телефон подальше и продолжает фоткать. Надоел. Убрала руки, надула губы. Джонни продолжает снимать. Последняя фотка была, где я показала ему фак.       – Ладно, я предполагаю… – Я задумалась, Джонни понял, что настало самое интересное, отложил телефон. – Блин, если я скажу меньше, то ты обидишься, поэтому если говорить, то большую цифру.       Смеется над моими рассуждениями.       – Говори, не обижусь. Подумаешь, пару дней разговаривать не буду с тобой, ночами в подушку плакать буду. Подумаешь, это пустяк.       Мы оба рассмеялись.       – Какой, ты забавный. – Улыбаюсь ему. – Ну, сложно, как бы… На тебе были трусы!       И тут совсем рядом с нами, откуда-то сбоку раздался звон посуды.       – Ай-й! – В следующий момент мы услышали испуганный женский голос.       Мы поворачиваемся на звук, да наверно, все гости повернулись на резкий, непонятный звук. Мы видим, как молодая хрупкая официантка просто падает, и все, что было на подносе, разбивается об пол. Раздался страшный грохот, тут уже действительно все гости стали оглядываться в поисках источника шума. Когда все это летело, это была просто жесть. Было страшно, ведь я сидела спиной к ней. Или она оступилась или запнулась обо что-то, и наш суп взлетел и полетел в сторону Джонни. Я испугалась и сразу же вскочила на ноги, Джонни тоже. Ладно, это все разбилось об пол, не долетев до него совсем немного. Прямо счастливчик.       У меня был испуг, я вся перепугалась, что Джонни или меня просто ошпарят горячей тарелкой супа. Вот зачем я заказала этот суп. Джонни первый сориентировался, быстро подошел к официантке, я следом. Она лежит на полу, рукой держит за правую коленку. Мы присели возле нее.       – Все нормально? – Обеспокоенно спросил Джонни. – Не ушиблись, идти можете?       Девушка закивала, по щекам покатились слезы, видно, она сама перепугалась. Мне стало жалко ее. Представляю, что с ней начальство сделает за такую оплошность, да еще вип-гостя чуть супом не ошпарила.       – Извините. – Джонни помог подняться девушке. Я отодвинула стул, Джонни помог девушке дойти, она возражала, но мы, все же, усадили ее на стул.       Я оглянулась. Все гости смотрели на это все с любопытством, но никто даже не поднялся из-за стола, кроме тех двух девушек, которые привстали, что лучше видеть это представление. Сидят, смотрят, перешептываются.       Джонни подошел и специально легонько толкнул меня в плечо привлекая мое внимание.       – Что? – Перевожу взгляд с него на зал. Джонни последовал моему примеру.       – Что за люди. – Сквозь зубы проговорила я, осуждая их. Джонни положил свою руку мне на плечо, приобнял.       – Да забей, главное, мы подошли.       Возле девушки уже столпились официанты, администратор осмотрела её и велела быстро увести пострадавшую. Молодой официант, помогал ей, придерживая ее за локоть, девушка прихрамывала, видно, сильно ушибла коленку. Другие официанты и уборщица быстро устранили следы происшествия. Администратор сразу ринулась подлизываться к нам, желая сгладить этот инцидент. Так противно. Я понимаю, что главное это вип-гость, а гости бывают разными, и уродами, которые могут устроить скандал, но мы же спокойные, хорошие. Мы же не кричали, могла бы больше времени своему работнику уделить.       – Мы сейчас все уберем… – Начала приносить извинения.       Отвели от неё взгляд, а администратор все не замолкала.       Тут я посмотрела на футболку Джонни и заметила на ней пятна от супа, все-таки, ему досталось.       – Джонни, у тебя капли на футболке. – От моих слов у администратора глаза забегали, она явно ожидала, что сейчас мы начнём ругаться, но мы решили мирно уйти. – Идем, надо водой намочить.       Это был просто предлог, чтоб смотаться в уборную от надоедливого администратора. Джонни не возражал, последовал за мной.       В мужской туалет я зашла без стеснения. В нем никого не было, да и туалет был разделен на две зоны: одна с кабинками и писсуарами, вторая – с раковинами. Я стояла справа от Джонни, возле последней раковины, прислонившись к ней ягодицами. Смотрела, как Джонни пытался на черной футболке стереть две капельки супа.       – Как думаешь, девчонке достанется? – Озадаченно спросила я.       – Думаю, да. – Спокойно ответил Джонни. – Она облажалась, разбила наш ужин, ладно, хоть не на кого-то это все опрокинула. Да и с их администратором поблажек не жди. Выговор, плюс вычтут из зарплаты за разбитую посуду и могут лишить премии. – Он пару раз стряхнул руки от воды. Я стояла возле аппарата с бумажными полотенцами, пару и подала ему.       Я смотрю на него и фигею, Джонни бежал первый помогать. Мне очень понравилась его реакция, даже на него с другой стороны взглянула. Хороший он. Но сейчас так спокойно рассуждает, без жалости.       – Жесткий ты. – Прокомментировала его слова.       – Ты чего? – Вытер руки, выкинул бумажные полотенца в урну и подошел ко мне ближе. – Ты беспокоишься о ней?       – Ты первый так бежал к ней на помощь, а сейчас спокойно говоришь… – Не знаю, как это объяснить, но я думала, он хоть посочувствует ей.       – Да, мне ее жалко, да, бывает и такое. А что ты хочешь, чтоб я подошел к администратору и попросил, чтоб она ее не ругала? Извини, но это странно будет. Все взрослые люди. Это ее работа. А если бы это все не на пол прилетело, или на тебя или на меня, чтобы тогда делали? Как бы ты не хотела защитить девушку, то ничего не выйдет. Ни мое и ни твое слово не поможет тут.       – Если бы на меня прилетело, что бы ты делал?       – Я бы не сдержался, начал материться и такой: «бля-я, опять в больницу!» – И ржет. Тюкнула легонько его кулаком в плечо.       «Опять стоим близко». – И снова ловлю себя на этом не сразу, как только Джонни подошел, а только, когда в разговоре небольшая пауза.       Я стою такая, позади встроенные раковины, сбоку стена, Джонни передо мной, левой рукой уперся об раковину. Понимаю, что я проиграла. Я еще в такой ловушке не была.       Понимаю, что пора выходить из этого тупика. Мне уже неудобно так находиться. Я слегка начинаю возбуждаться от мыслей, что Джонни близко стоит очень близко. Хочу поцеловать его. Засмотрелась на его губах.       «Стоп! Ты же в туалете!».       «Ой, фууу!». – Осознала.       «Если будет первый поцелуй с ним, но точно не в таком месте».       – Ты ответишь на мой вопрос? – Вернулась к нашему разговору. Я уже не гналась за ответом, да и раньше это было как забава, а сейчас тем более это как шанс выйти из капкана.       Свел брови, и резко развел - понял, о чем я.       – Ну, я жду предположений. – Заулыбался, но так и не отошел.       Мне пришла одна мысль, которую я сразу озвучила вслух:       – Как думаешь, она могла услышать, то что я сказала?       Джонни заулыбался.       – Думаешь, твои слова о том, что я был в трусах, сместила на время ось земли, и девушка потеряла равновесие, а мы даже не заметили, что ось сместилась. – Засмеялся над своей теорией.       – Дурак! Могла или нет?       – Зачем тебе этим забивать голову? Боишься осуждения со стороны? Что вокруг подумают о тебе? Припишут в любовницы? Тебе не все равно, что говорят и думаю незнакомые люди, ты их даже не знаешь. – Смотрит на меня, я продолжаю ждать ответа на свой вопрос. Пауза. Зрительный контакт. Джонни понял и заговорил. – Равносильно. Так же как и теория о том, что девушка просто запнулась или оступилась из-за своей невнимательности или неуклюжести. А, может, девушка просто самая настоящая катастрофа?! Я вот в одну такую полюбил.       Его глаза горели, Джонни считал, что поступает правильно, сказав мне эти слова прям в глаза.       Не знаю, чего он ожидал, может, что я стану радостная, и тут от радости затанцую, но все вышло по-другому. Боль! Боль! БОЛЬ! Мне больно от этих слов. Мне хочется плакать. Идиот! Невыносимый! Ненавижу тебя!       – Ты придурок, Джонни. Зачем ты мне все это говоришь? – Моргнула, и по щеке побежала слеза. Джонни растерялся, вижу в его взгляде боль. Именно сейчас он понимает, а может, наконец, убеждается, что его чувства взаимны, не просто чувства. А сука. Есть взаимность, и мы может попробовать построить отношения, попробовать сыграть в любовь, но ставки велики. Его ставка – развод, жена, дети. Моя ставка это будущее – клеймо суки, клеймо любовницы, клеймо суки, которая уводит женатых мужчин.       Рукой стираю слезу.       И в туалет заходит мужчина, длинный, худенький и в костюмчике.       – Ой, извините. – Растерянно смотрит на нас. Догадываюсь, что у него в голове: «оу, Джонни Депп в мужском туалете с какой-то бабой, которая стоит в углу, а Джонни путь ей преграждает. Супер!». Прям полет для фантазии.       – ПОШЕЛ ВОН! – Крикнула на мужчину, он испуганно решил побыстрей уйти.       Молчание, которое убивает наши души. Нужна разрядка. Нужно съехать с темы. Вспомнив этого мужчину, заулыбалась.       – Он высокий и худенький, предполагаю, у него длинный и тонкий.       Джонни задумался, о чем я говорю. Обожаю смотреть над его замедленной реакцией. Как приходит просвет. И сейчас он понял, представил и сморщился.       – Фууу! Даже не хочу знать об этом! – Видимо, получилось перейти на другую тему. Так и живем. Скачем, пытаемся забыть о наших разговорах.       – У тебя явно больше 16 см. В диаметре не знаю. Пухленький.       – Пухленький. – Заулыбался Джонни, хоть и с нотками боли, печали, но хоть заулыбался. – Какой у тебя член? Пухленький.       И смех с болью, глаза не радуются.       Джонни моментально стал серьезным, он наклонился ко мне, я слегка отодвинула спину назад, но Джонни даже не обратил на это внимание. Он наклонился и специально кончиком своим носом прошелся по моей щеке направлению к уху.       И прошептал на ухо, горячим дыханием обжигая мою кожу. И столько мыслей об этом утре.       – 18 см. Диаметр – пухленький. – Проговорил свои данные. Я засмеялась. – Диаметр пусть останется в секрете. Должна же остаться хоть какая-нибудь загадка.       Я догадывалась, что Джонни с большим «оружием», у моих «козлов» было примерно по 15-16 см., со средним диаметром. Я читала одно интервью, у него спросили, что у него общего с этим человеком, которого он играет, Джонни намекнул, что у них большое «оружие». И посмеялся. Явно в этот день у него было хорошее настроение, озорное, а то на такие откровения его не вытянешь, под камерами тем более.       «Твою мать, я – маньяк. Я же все о нем прочитала, всю информацию изучила, все, что было в интернете».       Вернулась в реальность из своей головы, когда почувствовала его горячие губы на своей щеке. Просто прикосновение. Недолго. Сразу же отстранился. Наблюдает за моей реакцией, как я прикрыла глаза и закусила нижнюю губу, пытаясь сдержаться от соблазна.       «Идиот! Что ты творишь!».       А мое тело желает его. Желает даже в этом сраном туалете.       – Джонни. – Шепчу тихонько. – Если буду дарить презент за причинённые неудобства, то бери вином. Нам нужно напиться!

****

      Ужинали, молчал, не проронив ни слова. Напряжение было между нами, но всякими мелочами все разглаживалось. Джонни легонько улыбался, смотря, как я медленно ем свой суп из-за гипса. Попыталась сначала левой рукой, попыталась зачерпнуть ложкой, но это было неудобно, потом правой попробовала, как раз три пальца нужных целы, процесс пошел быстрее, но все же были небольшие неудобства.       Я просто не знаю куда идти и что мне делать. Вот эти скачки мне не нравится, то страсть, то стараемся вести себя, словно ничего и не было. Порой иногда так сложно притворяться. Ведь мозг как назло перекручивает эти события и слова.       Да, Джонни любит меня и, наверно я его люблю. Точно еще не определилась я со своими чувствами, это все так быстро произошло. Но точно что-то я к нему испытываю, может, еще не любовь, но во мне уже что-то зарождается, одни из светлых чувств к нему. Если выживать, то нужно именно сейчас убивать это чувство к нему. Пока оно небольшое и не так болезненно будет отказаться от этого.       Все сложно.       Опустила взгляд на свою тарелку. Как я и догадывалась, администратор принесла извинения от заведения дорогой бутылкой вина. Нам ее открыли и разлили по бокалам.       Глоток.       Второй.       Пятый.       И уже не так мучают тебя все этим мысли, все эти чувства. Просто уже срать. С таким темпом и спиться можно. Но похрен, если в такой ситуации только алкоголь помогает разрядиться, то я буду пить. Я буду запивать эту херь алкоголем. Так легче. Так душе спокойней.       Джонни поглядывал на меня, а затем снова отводил взгляд. Понимаю, что Джонни хочет поговорить. Но что-то ему не давало начать разговор. Хотел. Мучился. Отводил взгляд.       Ужин подходил к концу. Еда была очень вкусной, я была довольная, но на цены мне смотреть страшно. Я уже думала, что Джонни не решится, но видимо вино подтолкнула спросить.       – Ты, правда?... – Тихо послышалось, смотрю на него, Джонни резко себя оборвал. Пауза. Решил переформулировать вопрос. – Что ты ко мне испытываешь?       Смотрю на него с испугом, я хоть и представляла, что его вопрос будет такого рода, но все же была не готова к этому.       – Хочешь знать, взаимны ли твои чувства?       Джонни едва видно кивнул.       – А это что-то изменит? – Смотрю на него. Мне правда хочется знать, повлияет ли мой ответ на что-то.       – Да. – Твердый ответ. – Это все изменит. Мне это важно.       Я боюсь ошибиться в своих чувствах. Люблю я его? – не знаю. Что такое вообще любовь? Как не перепутать любовь с другим чувством? Как мне хочется найти ответ. После своих мужчин мне стало казаться, что любви и вообще нет. Это напридуманные чувства в книжках, сказках, а так ее нет в мире. Есть только физиологическая потребность в близости. А теперь я даже не знаю. Джонни показал другую часть чувств, где пастель не играет главную роль, а главную роль занимает душа. Моя душа радуется рядом с ним, я счастлива с ним, мне нравится его прикосновения, я хочу, чтоб он был рядом всегда. Но в тоже время это все приносит мне и боль. Когда Джонни уходит, здравый разум приходит, ты начинаешь это все осмысливать и понимаешь, что это никогда не будет твоим. Мне порой кажется, что я недостойна этого дара. Джонни - мой дар и мое проклятье. Любовь? А, может, нет? Я боюсь, что именно я хочу близости с ним, что это не чувства во мне играют, а желание близости. Ведь у меня давно не было мужчины, очень давно. Я привыкла жить без них, так спокойней, так безопасней. А сейчас Джонни появился, такой красивый, добрый, умный, воспитанный, хороший, сексуальный... Вдруг я путаю чувства? Вдруг это я хочу близости только?       – Джонни, я не знаю… – Джонни распахнул глаза, он боялся услышать отказ. – Что такое вообще любовь? Как понять, что ты любишь? Да, мне с тобой очень хорошо, да иногда мне сносит башню, иногда ревную тебя, когда ты смотришь на других барышней, иногда не хочу, чтоб ты хоть на минуту уходил от меня. Возможно, это любовь. Возможно. Но я точно не скажу тебе, но что-то зарождается. Но Джонни, я тебе говорю, пока я не буду уверена, что эти чувства не принесут мне боль, я всеми силами буду душить эти чувства. Мне не нужна не взаимность. Мне не нужна эта боль!       Тишина. Джонни смотрит на меня пораженный.       – Ты приехал и уехал, а я останусь. – С болью проговорила.       – Я так не поступлю. Это не интрижка.       – Ты уже так поступаешь. – Ответить было нечем ему. Наконец, надеюсь, Джонни понял, что он творит. С этими признаниями, с этой страстью. Друзьями мы уже не будем. Мы уже передружили и недолюбили друг друга. Он все думал, что своими действиями не причиняет боль, надеюсь, до него дошло, что эта игра с чувствами убивает нас обоих.       К нам подошел официант. Джонни молчал, расплатился карточкой. Но удивительно, что он поинтересовался здоровьем пострадавшей, я думала, после того разговора, что Джонни о ней и не вспомнит. Официант ответил, что все хорошо, отделалась испугом, ушибом коленки. Джонни пожелал ей скорейшего выздоровления и отсчитал хороших чаевых, этому официанту и той пострадавшей девушке.       Я заулыбалась, это было благородно. Такими поступками Джонни меня подкупал. В моих глазах он становился рыцарем на коне с доспехами и с мечом, который всегда готов к подвигу. Да, есть деньги, Джонни может себе это позволить, хотя все гости ресторана могут себе это позволить, оставить хорошие чаевые, да и не в деньгах дело, когда она упала, то Джонни первый подошел к ней, никто даже ближайшие столики сидел на своих местах и только с любопытством смотрели на это. Да, официант. Да, ты - гость. Но все же где человечность? Джонни дал большие чаевые, девушка точно сможет покрыть ими ущерб за тарелки и, может, немного себе останется (точно не знаю, какие у них расценки штрафов).       Официант принес в пакетике наше недопитое вино, его заткнули специальной пробкой, чтоб не выдохлось. И мы последовали к выходу. Возле гардеробной нас догнали те девушки и попросили сфоткаться с Джонни. Джонни согласился. Я тихонько оделась, наблюдая, как милые дамочки вились возле Джонни. Одна самая наглая прильнула к нему, руками обняла за талию, положила голову на грудь, и улыбается.       «Вот, коза!».       Во мне проснулась ревность. Джонни взглянул на меня и невинно улыбнулся, подруга сделала фотку и явно думаю, на этой фотке Джонни будет смотреть не в объектив, а в сторону.       Я стою, дожидаюсь его, а дамочки все не отпускали его. Джонни почему-то не мог им отказать. Благо на помощь пришел Стэн и напомнил, что Джонни пора, и мы уже опаздываем. Джонни кивнул, то ли соглашаясь, то ли поблагодарил телохранителя, а то эти девушки так бы и продолжали фоткаться с Джонни, словно со статуей. Девушки обиженно промычали, что Джонни пора уже, поблагодарили и сами стали собираться. Джонни им улыбнулся напоследок, на ходу накинул свое пальто, даже не застегнул его, взял меня за руку быстро вылетели из ресторана, уселись в машину.       «Боже, безотказный дурачок».       «Любимый дурачок…».

[4]

      Стояли мы у ресепшена, дожидаясь замены ключа. Подошли к своему номеру, и оказалось, что Джоннин ключ размагнитился, а мой остался в номере. Постояв у двери, раз пятнадцать попытались воспользоваться ключом, но ничего не вышло. Посмеялись. Поприкалывались. Видно бокал вина играл свою роль. Пошли к милым девушкам устранять проблему.       Пока стояли, к нам подлетел радостный Мэнсон.       – Джонни! – Радостно крикнул сзади меня. Я от испуга подлетела.       – Господи! – Кладу руку на грудь, поворачиваюсь к нему.       – Нет, вы ошиблись. Я черт. – Улыбается.       – Да, еще какой. – Ответила ему.       Мой взгляд опускается. Твою мать, какой он высокий, еще на своих ботинках с высокой подошвой. А в левой руке, прижимает к себе матрешку. Я заулыбалась. Это было эпично. Такой мужчина. Во всем черном, с шипами и с русской матрешкой.       – Вы где пропадали? Я тебе раз пять звонил. – Заявил он Джонни.       – Чего? – Удивился Джонни, достал из кармана свой телефон. – Ничего не знаю, не было от тебя звонков.       Мэнсон на минуту завис, задумался.       – А-а… Значит я хотел тебе набрать раз пять приходила мысль, а моя все: «идем туда, идем сюда!». Видно, так и осталось в голове. – Смеется. – А вы как?       Подняла правую руку, рукав пальто слегка опустился, продемонстрировала ему свой гипс.       – Смотрю, вы тоже развлекаетесь. – Пошутил Мэнсон. Оглядевшись по сторонам, Мэнсон поставил на стойку матрешку. – Смотри, Джонни, что я купил. Русских баб!       Такой радостный. Мы с Джонни уставились на матрешек. Матрешки были нестандартные, не знаю где он их купил, но они такие губастые, грудастые.       – Помнишь, Ибица, яхта? – И хитренько смеется. Стал каждую доставать. Первая блондинка, вторая брюнетка, следующая русая.       Я не понимаю, что происходит, перевожу взгляд на Джонни, он улыбается. Глазки загорелись, явно понял, о чем Мэнсон.       Мэнсон смеется.       – Помнишь, как их? – Задумался Мэнсон. – Анита. Амелия. Ребекка. И…? – Мэнсон задумался над последней матрешкой (не включая самой маленькой).       – Исабель. – Помог Джонни.       – Да, я ее все Изабелл звал. Я когда их увидел, думаю, надо брать. – Смеется. – Как и в тот раз. – Подмигнул.       Мужчины переглядываются. Чувствую, там чет весёлое было на этой яхте. А вообще, в каком году это было?       Мэнсона позвала Юсич, и он быстренько собрал своих матрешек. Хотел уже убежать следом за своей дамой, но остановился.       – Там мои хотят вечерком в клуб сгонять. Вы с нами? – Юсич еще раз окликнула Мэнсона, он заторопился. – Пишите, если с нами решите. – И ушел.       Вернули нам ключ, пошли в свой номер. А в голове так и крутятся эти имена девушек. Что же там было? И когда. Мэнсон такой довольный, явно с ними развлекался, а насчет Джонни не уверена, его сложно прочитать. Джонни точно был на этой яхте, а что он там делал? Хм…       Едем в лифте.       – Джонни… Что это было? Что за девушки? – Смотрю на него, глазки прищурила. Джонни улыбается.       – Секрет.       – Ну, тогда я у Мэнсона спрошу. – Двери лифта открылись, выходим.       – Ха! Он тебе не ответит. – Джонни идет впереди.       – Я знаю! Поэтому у тебя и спрашиваю. – Улыбаюсь. Джонни подошел к двери, и ключом провел, наконец, дверь открылась. – Ну-у, у нас же уговор, говорить правду, а сроки не обговаривались.       Джонни пропускает меня в номер. Прохожу мимо него, улыбаюсь. Джонни понимает, что попал.       – Дамы, в очередной раз убеждаюсь, что вы коварные.       – Ну, скажи-и. – Умоляю его. Я сейчас умру от любопытства.       – Но это не касается меня, это больше Мэнсона.       Сложила ручки вместе, молю его, губки надула. Джонни улыбается.       – Ладно… Только никому! Ибица…       Закрыл дверь в номер. ________________________________ Проверено Бетой - Mera__da; Crazy capricornus