Маленькие шаги к большим переменам

Это началось две недели назад. Впрочем, Шерлок подозревает, что началось всё гораздо раньше, но сказать наверняка не может (есть вещи, постичь которые не так-то просто, даже если ты гений дедукции). Не будь он так занят попытками сохранить дистанцию, все могло бы пойти иначе, хотя теперь это вряд ли имеет значение. Итак, это началось две недели назад. В тот вечер они смотрели какой-то глупый фильм, потому что Джон был расстроен из-за проблем с сестрой, и Шерлок, досконально изучивший его привычки, решил, что тихий вечер перед телевизором поможет ему отвлечься. Что ж, это сработало. Джон приготовил спагетти, и они удобно расположились на диване – довольно близко, но не настолько близко, чтобы это было чересчур. Если бы год назад кто-то сказал Шерлоку, что он будет тратить свое время на такие бесполезные вещи, он бы презрительно фыркнул. С появлением в его жизни Джона многое изменилось .Та встреча в Бартсе подарила ему не просто соседа (чья многогранная личность сразу вызвала в нем неподдельный интерес), но настоящего друга, о котором он даже не смел мечтать. Шерлок раздумывал об этом, искоса поглядывая на Джона, напряжение которого постепенно улетучивалось – это было заметно по тому, как расслаблялись его плечи и пальцы рук. Он ел с аппетитом, периодически бросая недовольные взгляды на почти полную тарелку Шерлока, и внимательно следил за сюжетом фильма. – Спасибо, – неожиданно сказал Джон, когда пришло время рекламной паузы, и на экране замелькали неестественно радостные улыбки людей, поедающих обезжиренный йогурт. – Я не ожидал, что ты останешься дома. – Сейчас у меня нет никаких дел, – это было правдой только отчасти, но Шерлок решил разобраться со всем чуть позже. – Для того и нужны друзья, верно? – Верно, – ответил Джон. – Если хочешь, мы переключим на что-нибудь интересное. Я знаю, что тебя раздражают все эти фильмы. Шерлок кивнул, и Джон начал листать каналы. Остановившись на передаче про животных, он усмехнулся и прибавил громкость. – Как ты узнал, что мне это нравится? – спросил Шерлок спустя несколько минут, не отрывая взгляда от медвежат, которые неуклюжими шагами следовали за матерью по лесной чаще. – Ну, ты почти никогда не умничаешь, наблюдая за животными. В прошлый раз, когда показывали собак, ты даже оторвался от эксперимента, – Джон наклонил голову, словно ожидая какого-то комментария, но Шерлок промолчал. – И еще ты любишь пчёл. – Они очень организованные. Наблюдать за ними... захватывающе. – Да, согласен. Следующие полчаса они провели в уютном молчании – до тех пор, пока Шерлок не почувствовал мягкое прикосновение к своему плечу. Джон, очевидно, засыпал, и это выглядело довольно забавно. Шерлок часто видел, как он спит, но так близко – никогда. Он выключил телевизор и сосредоточился на размеренном дыхании Джона и запахе его шампуня. Такие вещи не были привычными для них обоих, и ему хотелось изучить это, как он изучал все новое. Однако его занятие было прервано – Джон глубоко вздохнул и открыл глаза. – О, черт, – пробормотал он. – Извини, я отключился. – Все в порядке, Джон. Ты устал, в этом нет ничего особенного. – Правда? То есть... ты не против, что я уснул на твоем плече? – Джон явно был удивлен. – Я думал, ты не любишь все это. – Ну, это ведь ты, а не кто-то другой. Эти слова повисли между ними, словно большой мыльный пузырь, который в любую секунду может лопнуть. Шерлок не был уверен в том, что собирался их произносить, но дело было уже сделано – к тому же, он ни капли не солгал, ведь Джон действительно был для него особенным человеком. – Ты так и не поел, я прав? – видимо, желая разрядить обстановку, произнес Джон. – Хочешь, чтобы я накормил тебя? Это было сказано в шутку, и Шерлок улыбнулся. – Как-нибудь в другой раз. – Что ж... хорошо. Тогда я пойду спать. – Ладно. В ту ночь Шерлок долго не мог уснуть, и ему почему-то казалось, что Джон не спит тоже. На следующее утро все было как обычно – за исключением той странной улыбки, которую подарил ему Джон, выходя из душа, и яичницы, которую приготовил Шерлок во внезапном порыве вдохновения. В тот же вечер они раскрыли преступление, после чего пошли к Анджело и выпили так много вина, что Джон начал рассказывать глупые анекдоты, а Шерлок смеялся над ними всю дорогу домой. Это не выходило за рамки дружбы, но что-то между ними изменилось, и это что-то было очень важным. Существенно важным. Они стали больше прикасаться друг к другу. По большей части, эти прикосновения были довольно обычными, но иногда Джон будто бы невзначай дотрагивался до шеи Шерлока (заставляя его покрыться мурашками с головы до ног) или ерошил его волосы, что могло бы раздражать, если бы это сделал кто-то другой. Они стали больше говорить – о важном и не очень, – и Шерлок впервые рассказал кому-то о своем детстве, а Джон поделился страшными воспоминаниями, привезенными с войны вместе с ранением и ночными кошмарами. Порой они засиживались допоздна – каждый в своем кресле, – обсуждая события прошедшего дня, и Шерлок получил возможность узнать еще сотню новых оттенков голоса Джона, что было неожиданно приятно. Они стали гораздо ближе – делая медленные шаги навстречу друг другу, оба старались быть осторожными, но предчувствие перемен наполняло пространство между ними, просачивалось сквозь окна и двери их квартиры и превращая каждый их жест во что-то особенное. Сегодня, спустя две недели после того вечера, Шерлок все еще не уверен в том, что понимает все правильно, но Джон целует его, обхватив за шею, и сомнения отступают, уступая место чему-то потрясающе новому.