Чудовище и чудовище

Изначально, идея знакомства со слугами Санджи, показалась мечнику не самой лучшей. Однако, пока они шагали по всё тем же одинаковым коридором, он успел изменить своё мнение. Даже первоначальное желание немедленно покинуть это место любым способом и вернуться домой перестало казаться таким уж сильным. В конце концов, к чему он должен возвращаться? Его сестра и отец вполне могли справиться без него, а в деревне ничего интересного не происходило… Да никогда не происходило, если уж быть совсем честным. Но самое главное… Этот замок. Он располагался совсем недалеко от деревни, они добрались до него не больше чем за час. Огромный, с множеством башен и коридоров, он просто не мог быть здесь. О нём не знал никто в деревне, не ходило даже слухов о каком-либо заколдованном месте. И тем не менее – вот он, тут. Из немногочисленных окон в коридоре открывался обзор на, порядком заросшую и неухоженную, дорогу, ведущую явно в сторону деревни, так почему же, в таком случае, об этом месте никто не знал? И, если оно было заколдовано так, что сюда нельзя было попасть, то почему они так легко смогли это сделать? Вопросов с каждой секундой становилось всё больше, а ответов не прибавлялось совсем. Конечно, можно было бы спросить у самого хозяина замка, но пока Санджи проявлял себя как совершенно непостоянный в своих реакциях монстр. Он мог ответить на вопросы Зоро, а мог запретить своим слугам говорить с ним о чём-либо вообще. Второй вариант парня совершенно не устраивал, а потому он решил не рисковать. Даже если все эти вещи, что он уже видел, знают меньше, что-то они точно знают, в конце концов, они тоже подверглись этому проклятию. – Мы пришли, – прервал поток мыслей мечника Санджи. Зоро огляделся по сторонам. Они стояли в просторном зале с шикарным диваном и парой кресел, располагавшимися напротив камина. Диван был завален странным хламом, а на тумбочке рядом лежала изящная, по-другому не скажешь, книга в пурпурном переплёте и украшенной золотом обложке. – А где… – начал было говорить мечник, но тут же был перебит взвившимся с кресла вверх загадочным чем-то. – Эй! Ты тут! Привет! – Радостно завопило то, что до этого Зоро принял за кучу тряпья и тут же обмоталось вокруг его груди, прихватит в захват руки. Мечник едва не рухнул на пол, и удержался лишь чудом. – Что ты… Ты кто такой?! Отпусти меня! – возмутился парень, пытаясь вырваться из крепкого и смутно знакомого захвата этого то ли шарфа, то ли полотенца. – Отпусти его, Лу, – чуть насмешливо попросил Санджи. Полотенце-шарф с заметной неохотой отпустило Зоро, но не отстало от него, продолжая с явным любопытством виться вокруг. – Эй, Санджи-сан! Вы чего это тут? – с кресла в углу поднялся... скелет? Зоро дёрнулся и упёрся спиной в беспокойное тряпичное нечто, как будто только это и ждавшее. – Меня зовут, Луффи, а ты наш пленник, да? Я тебя вчера побил! – радостно сообщило оно. Мечник открыл рот и снова закрыл его. Слов не находилось. – Не пугайте его Луффи-сан. Это невежливо, – высокий скелет шагнул ближе. Зоро чуть дёрнулся. – Ох, простите. Меня зовут Брук, я музыкант. Зоро кивнул, окончательно смиряясь с тем, что вокруг творится чёрте что. – В общем, – взял слово хозяин замка, чуть повышая голос, – этот парень не хочет сидеть без дела. Найдите ему работу, раз он так этого хочет. Желательно что-нибудь энергозатратное. Попытается сбежать – верните в комнату. – Как скажешь, Сан-тян! – не проявляя ни толики уважения, ответил Луффи, всё ещё занятый осмотром пленника. Санджи открыл было рот, но затем, словно передумав, кивнул и ушёл, не говоря ни слова. Зоро проводил его ничего не выражающим взглядом, мысленно прибавляя к загадкам этого места ещё одну. – Пленник, значит? – со стороны дивана раздался звонкий женский голос. – У меня есть имя. Ророноа Зоро, – мечник осторожно заглянул за спинку кресла. – Зоро? Я – Нами. Будем знакомы. Взгляду мечника предстали сваленные странным образом вещи, которыми, по-видимому, являлись все жители этого замка, кроме его хозяина. И, пожалуй, этого скелета с объёмной причёской. – Тут я, тут, – то, что до этого казалось мечнику свёртком бумаги вспорхнуло со своего места. – Картограф, навигатор, и, по некоторому стечению обстоятельств, карта. Зоро кивнул, но отвечать не стал. Он не знал, какие вещи ещё окажутся живыми, и не хотел показаться грубым. – Вы можете звать меня Робин, – лежащая на тумбе книга чуть шевельнулась, – я историк. И, хочу предупредить вас сразу, читать меня не стоит. Мечник кивнул и книге. В отличии от звонкого и молодого голоса Нами, её казался более зрелым и глубоким. – Зови меня своим господином! – Выскочившее из неоткуда вытянутое нечто едва не сбило мечника с ног, – Я – великий Усопп-сама, король снайперов и хозяин всего этого… – Это что, гигантская рогатка? – Зоро глянул на книгу. – Именно так, – у книги не было лица, но в её голосе явственно чувствовалась улыбка. – Эй! Ты меня вообще слушал или как? – Усопп обиженно ткнул Ророноа в бок неясным отростком, предназначение которого оставалось для мечника загадкой, количество которых в последнее время и так превысило норму во много раз. – Йохохохо, – скелет положил руку на плечо мечника, – знаете, вы реагируете куда спокойнее, чем можно было бы предположить. Я вот был в таком ужасе, что прятался от них целую неделю. – Несмотря на то, что сам ты тоже превратился? – вскинул брови Зоро. – С чего бы это тебе вообще пугаться, когда ты тут самый страшный? Брук заливисто захохотал, словно зеленоволосый только что выдал лучшую шутку из всех, что он когда-либо слышал. – Ах, простите, – Зоро почувствовал, что скелет улыбнулся, хотя внешне это если и выразилось, то очень слабо, – Я, в какой-то мере, особенное дело. Видите ли, когда этот замок проклинали, я уже был проклят. И моё личное проклятие оказалось сильнее местного. Поэтому я остался совершенно обычным собой. Ророноа внимательно оглядел Брука с ног до головы. Скелет. Однозначный стопроцентный скелет, без всяких сомнений. – То есть ты… Скелет, – констатировал Зоро, завершив своё краткое исследование. – Йохохохо! Верно замечено! – Вновь захохотал Брук. – И… Какого чёрта ты скелет? – Стараясь сохранять спокойный голос спросил мечник. – Проклятье, я ведь уже сказал вам, – скелет внезапно достал, словно из ниоткуда, небольшую фарфоровую кружку и сделал аккуратный глоток, – Это на самом деле очень долгая история, и, если вы хотите, я вам её когда-нибудь расскажу. Но вам, пожалуй, сначала стоит узнать историю этого замка. Чаю? Зоро устало плюхнулся на свободное место на диване и кивнул. – Я думал, вы будете скрывать это от меня, – признался он. – С чего бы нам это делать? – Удивилась Нами. – Брук, налей мне тоже. – Ну, я же, вроде как, пленник, – ответил Зоро, – с пленниками информацией не делятся. Карта издала мягкий шелест и переместилась ближе к парню. – Не говори ерунды. Ты, между прочим, наша последняя надежда на спасение. – Видя, что Ророноа уже открыл рот, явно собираясь что-то спросить, она резко прервала его, – так, давай-ка без лишних вопросов. Сначала мы введём тебя в курс дела, а там уже спрашивай, что хочешь. Зоро снова кивнул, смиряясь со своей нелёгкой судьбой. Он никогда не умел толком слушать, постоянно засыпая, порой не доходя даже до середины истории. Но тут был особый случай, и, возможно, стоило поднапрячься. – Луффи! Следи, чтобы он слушал внимательно. – заметив тоскливое выражение лица парня, скомандовала карта, – А ты, Усопп, следи чтобы Луффи внимательно следил! Брук с лёгким поклоном поставил на стол перед картой кружку с чаем, и она скользнула к ней, легко обвиваясь вокруг. – И так. Пожалуй, начну я. Это случилось пять лет назад…

***

В огромном замке кипела жизнь. По коридорам сновали слуги, полностью захваченные бытовыми хлопотами. Вечернее торжество надвигалось неотвратимо, словно буря. В последнее время пышные приёмы шли один за другим, и на то была причина. После внезапной и загадочной гибели семьи, владеющей замком, к власти пришёл последний оставшийся в живых из их рода – младший сын по имени Санджи. Чтобы найти его, пришлось приложить массу усилий, и ещё больше для того, чтобы заставить его вернуться, хотя бы на время. Красивый, как и все в его роду мальчишка семнадцати лет, оказался тем ещё проклятьем для привязанных к замку слуг. Он знал этикет, но совсем не следовал ему, ругался как моряк и дымил как паровоз. Однако он всё же был лучше почившего отца семейства Винсмоуков, жестокого и коварного Джадджи. Конечно Санджи ни в коем случае не собирался оставаться тут надолго, а тем более наследовать титул и замок, о чём сразу же во всеуслышание заявил. Его тут же успокоили – вся эта история с наследованием была чистой условностью. Санджи должны были признать, как наследника, после он мог бы передать замок в личное пользование его жителям. Конечно, представителям знати, чьё одобрение было необходимо для вступления в права об этом сообщать было вовсе не обязательно. Вся эта процедура была необходима для того, чтобы державшиеся в замке на правах рабов люди смогли наконец обрести свободу. Таких было немало, и, попробуй они просто сбежать, их бы нашли и казнили. Даже после смерти господина, рабы оставались рабами. Санджи, не смотря на своё происхождение и внешнюю грубость, был невероятно добрым парнем, и, кроме того, разделял всеобщую ненависть к своему почившему отцу. Он не смог им отказать. Близился конец месяца. Они получили одобрение уже у пяти человек, что заняло почти месяц, и расслабляться было рано. Сегодня гостем замка была сама Боа Хэнкок, вместе со своими амазонками. Любое грубое действие со стороны хозяев могло разозлить гордых воительниц, чьё расположение сейчас было просто необходимо. Все инструкции были розданы. Все знали, что делать. Брук поправил одежду, проверяя, чтобы нигде, кроме лица, не торчали кости. Пробраться в замок не представило для него сложности. В такой суматохе никто не делал перекличку или перепись, и любопытный скелет легко влился в разношёрстную толпу. Благодаря своему природному обаянию он сумел даже найти парочку почти приятелей среди дворцовых музыкантов, и выпросить разрешение играть вместе с ними. Его странная «маска» отлично сочеталась с их причудливыми костюмами, да и играл он отлично, причём практически на любом инструменте. Выступать музыканты должны были вечером, во время пира – то есть, довольно скоро. Оставалось совсем немного времени. Брук уже выстроил план действий: хорошенько повеселиться, играя вместе с местными музыкантами, набить свой пустой во всех смыслах живот местными деликатесами и тихо растворится в ночи. План был безупречен в своей простоте, и ничто, казалось бы, не могло помешать его осуществлению. Но, как всегда, вмешался случай. Едва только все заняли свои места в большом зале, ожидая прибытия сегодняшних гостей, огромные двери распахнулись. Заиграла торжественная музыка, и в зал вступили они – прекрасные амазонки Боа Хэнкок. Брук, который должен был присоединиться к музыкантам чуть позже, имел шанс наблюдать саму Хэнкок вблизи, и он этим шансом воспользовался на все сто процентов. В план тотчас же были внесены коррективы, и скелет плавно двинулся в сторону прекрасной императрицы, грациозно лавируя среди неплотной толпы. Такой шанс выпадал один раз на миллион, и он не мог упустить его. Надо было лишь уловить нужный момент и выбрать верные слова, и тогда… – О, прелестнейшая миледи! – Брук легко словил руку Боа, мгновенно отводя её чуть в сторону и склоняясь для, в прямом смысле, невесомого поцелуя. – Позвольте выразить своё почтение и восхищение вашей неземной красотой!.. – Я и без тебя знаю, что прекрасна, – надменно улыбнулась красавица. – …Не будете ли вы так любезны, показать мне свои трусики? – как ни в чём не бывало завершил скелет свою мысль. Хэнкок уставилась на Брука, как на сумасшедшего. По-видимому, слов у неё совершенно не находилось, а те, что находились, произносить вслух на встрече такого уровня было бы неправильно. Почувствовав неладное во взгляде императрицы, скелет быстро, но вежливо раскланялся, и мгновенно исчез, словно растворился в воздухе.

***

– Ты – сделал что?! – воскликнул Зоро, забыв о сдержанности. Брук только рассмеялся в привычной манере и с громким звуком отпил из кружки. – Да, да… Я примерно так же отреагировала, когда узнала, – вздохнула карта, – но он, представь себе, был не единственным идиотом из всех присутствующих. – Что ты имеешь в виду? – А вот что…  

***

Нами привычно стояла в неприметном углу зала, наблюдая за гостями и слугами. Вот уже год она была картографом в этом замке, и это начинало надоедать. Когда умер Джаджи, появился идеальный шанс наконец выполнить задуманное – то, ради чего она пробралась в замок. Взять всё ценное и как можно быстрее сбежать. Ей это вполне сойдёт с рук – она была одним из наёмных работников, а не рабов. Но этот идиот Луффи всё испортил. Она сразу знала, что увязавшийся за ней в это опасное во всех смыслах путешествие паренёк не принесёт ничего, кроме головной боли, но избавиться от него было просто невозможно. С извечной улыбкой до ушей он ходил за ней попятам, повторяя, что теперь они друзья и он хочет, чтобы она вступила в его команду отважных искателей приключений, в которой пока состоял только он сам. Непонятно, как его вообще взяли в охранники замка. Конечно, он силён, но должны же быть какие-то другие параметры для охраны, помимо дурной силы, в конце-то концов… Сейчас, уже смирившись с неизбежным, Нами разработала новый план побега с драгоценностями, на этот раз всё-таки включив в него и своего «друга». Едва только появится подходящий момент, она возьмёт этого дурачка в охапку и сбежит через верхние этажи, благо удобный маршрут уже был рассчитан и выверен до мелочей. Единственное, чего сейчас не хватало, это самого Луффи. С началом пира он, как и ожидалось, напрочь забыл о плане побега и пошёл набивать свой бездонный желудок всем, что подвернётся под руку. Кстати об этом. В толпе мелькнула знакомая шляпа. Этот идиот не пожелал расставаться с ней даже сейчас, когда им необходимо было затаиться. Если он вообще понимал, что это значит. Словно отвечая мыслям Нами, Луффи совершил резкий рывок сквозь толпу в сторону гостей сегодняшнего вечера. Нами сразу поняла, что, какова бы не была его цель, ничем хорошим это точно не закончится. К сожалению, интуиция её не обманула. Неугомонный мальчишка явно намеревался отобрать у амазонок лакомый, по его мнению, кусок мяса, нисколько не смущаясь того, что для него, как представителю низшего сословия, даже подходить к ним было невероятной грубостью. Нами резко сорвалась с места, спеша остановить Луффи. Само собой, было уже поздно – императрица, судя по её лицу, была до крайности разозлена этой детской выходкой. Юный картограф, едва приблизившись к ним, резко рванула Луффи на себя и уронила его на колени тут же падая рядом и всем своим видом изображая полную покорность. Её быстрый и смазанный лепет с просьбами пощадить её, и её недоразвитого братца, кажется, был проигнорирован – Хэнкок, хоть и раздражённая, решила не тратить время на неизвестного наглого мальчишку. Однако настроение её, судя по всему, ухудшилось, и при том весьма заметно. План побега полетел ко всем чертям – провинившуюся парочку, привлёкшую так много внимания, тут же устроили к делу, в качестве наказания за проступок.

***

– Это… довольно глупо, – сдержанно заметил Зоро. По сравнению с выходкой Брука, лёгкое баловство Луффи было сущей ерундой. – Да, тут ты прав, – вздохнула Нами, – но, веришь ли нет – позже с Хэнкок повстречался ещё один уникум! Сейчас его тут, к сожалению, нет, поэтому рассказать, что именно там произошло я не смогу. Знаю только, что он припёрся на празднование в одних плавках, что само по себе ужасно, так ещё и хлопнул Хэнкок по плечу и назвал «сестрёнкой». И без того вздёрнутые брови Зоро взлетели ещё выше: – У вас и такие водятся? – Не то чтобы у нас… Френки только-только прибыл тогда. Он чинил какие-то невероятно сложные механизмы в подвалах замка, и был совершенно не в курсе происходящего. – Тот самый Френки? Который робот? – вспомнил мечник. – А, так ты с ним знаком. Да, тот самый, – карта чуть согнулась, видимо, изображая кивок. Усопп выдвинулся вперёд, привлекая к себе внимание. Луффи, за которым ему надо было бы следить, давно уже спал, уютно обернувшись вокруг плеч мечника, но гигантскую рогатку это совершенно не волновало. – А теперь моя очередь рассказывать! Я тут единственный очевидец, как никак! Можете звать меня… – Ближе к делу, Усопп! – резко рявкнула Нами. Тот, как ни странно, мгновенно прекратил дурачиться и приступил к своей части истории.

***

– Когда всё это закончится, я сюда и шагу не ступлю, – Санджи метался по кабинету, в котором ему предстояло встречать сегодняшних гостей, словно зверь по клетке. Усопп мог только посочувствовать другу. Он не знал, какие воспоминания связывают его и этот замок, однако одного взгляда на хватало, чтобы понять – приятных среди них было не много. Именно поэтому Усопп вызвался быть сопровождающим, изображать, если надо, слугу, раба или охранника, в котором, откровенно говоря, нуждался скорее он сам, чем довольно сильный Санджи. По прибытию на место им обоим поставили довольно жёсткие условия, в которые необходимо было вписаться – никаких дружеских разговоров и подначек. Санджи – молодой господин, неприкосновенная личность, говорить с которой на равных могут лишь гости замка. Вдалбливание правил дворцового этикета заняло не так много времени – как оказалось, блондин был с ними довольно хорошо знаком. Другое дело, что он совершенно не горел желанием их соблюдать. Но уговор есть уговор – и взбалмошному, резкому на язык Санджи, которого так хорошо знал ещё по Баратти Усопп, пришлось отойти на задний план, выпуская на волю в меру галантного джентльмена для гостей и грозного господина для слуг. Разговоры о наболевшем Санджи вёл с самим собой, не обращаясь к Усоппу напрямую, но позволял их себе лишь когда рядом был друг, и никого больше. Длинноносый всегда внимательно слушал, но помочь ничем не мог. К тому же, они заслужили одобрение у пяти представителей знати. Одобрение Императрицы пиратов шло за три голоса, а значит, получи они его, им останется задобрить всего двух человек. Совсем скоро Санджи выполнит просьбу местных жителей, и тогда все проблемы улетучатся сами собой. Этот вечер должен был стать последним на этой неделе. После него и он, и Санджи, наверняка смогут хотя бы чуть-чуть расслабиться и отдохнуть. Размышления Усоппа и метания Санджи были прерваны учтивым стуком в дверь. Стук был характерным – сигнал. Значит, Хэнкок уже пришла. Усопп скользнул в тень, изо всех сил стараясь затеряться, а Санджи шагнул вперёд, готовясь к официальным расшаркиваниям. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, и на свет вышла сама Боа, в сопровождении двух своих воинов. Глаза блондина выкатились из орбит. Его, конечно, предупреждали, что императрица амазонок красива, но он и представить не мог, на сколько. Одним чудовищным усилием, Санджи взял в себя в руки и произнёс положенную случаю приветственную речь. Взгляд он при этом сосредотачивал на точке чуть выше головы Хэнкок, боясь отвлечься. Эта деталь явно не ускользнула от внимательно взгляда императрицы, но понять, что она об этом думает, было невозможно. – Я вижу, что вымуштровали тебя достойно, мальчик, – с явным раздражением в голосе проговорила она, когда Санджи закончил, – однако мне не важны эти расшаркивания. Мне интересно знать, что представляешь из себя ты сам. Эта фраза подействовала на Санджи как красная тряпка на быка. Усопп в своём углу завозился, но отреагировать не успел. В то же мгновение глаза блондина наполнились каким-то маниакальным блеском, а сам он задышал, словно какой-нибудь паровоз. Для любого, близко знавшего Санджи человека симптомы были слишком очевидны. – Ах, милейшая Хэнкок-сама, неужели я вам так интересен?! – радостно возопил Санджи, чуть не крутясь вокруг своей оси от восторга, – позвольте, я могу рассказать вам всё что угодно, всё что вы хотите! Хэнкок на мгновение словно подвисла, не зная, как реагировать на столь внезапные перемены. – Но сначала позвольте выразить своё почтение и восхищение… Санджи не успел закончить едва начатую фразу, как одна из охранниц, следуя знаку, поданному её госпожой, рванулась вперёд и ударила блондина в челюсть, прерывая его, и заставляя отлететь на пару метров назад. Усопп вжался в стену так, словно пытался просочится сквозь неё наружу. – Да как ты смеешь? – на лице Хэнкок явно читалась ничем не прикрытая ярость. С чем именно это было связанно, Санджи не понимал, но, на всякий случай, поспешил извиниться, в своей обычной манере. – Вы прекрасны даже в гневе, миледи! – выпалил он, вытирая кровь в уголке губ. – Прошу простить меня, если я чем-то посмел вас оскорбить. Я всего лишь демонстрировал вам глубину своей любви, и ничего кроме… – Любви? – Хэнкок вскинула брови и посмотрела на блондина сверху вниз. – Что ты, Винсмоук, можешь знать о любви? Взгляд Санджи неуловимо изменился. – Прошу, миледи. Зовите меня просто Санджи, – тихо сказал он, уже без восторга в голосе. Хэнкок вздёрнула подбородок на максимально возможную высоту и окинула блондина взглядом, исполненным презрения. – А это уже не тебе решать, Винсмоук. Я прекрасно знаю вашу породу. И у меня нет ни малейшей причины думать, что ты лучший человек, чем Джаджи. – Не смейте. – Санджи до боли сжал руки в кулаки. Невидящий взгляд был устремлён в пол – он больше не смотрел на императрицу. – Вот ты и показал своё истинное лицо, – усмехнулась Боа. – Когда я услышала, что Джаджи умер, и замок переходит к одному из его сыновей, я действительно расстроилась. Всё-таки я готовила этот подарок для него. Но когда я прибыла сюда… Твои слуги невоспитанны и грубы, а ты сам… Бросаешься громкими словами, которые ничего не значат, будучи гнилым внутри. Прямо как он. Санджи вскинул голову. Красивое лицо императрицы было искривлено гневом. Вряд ли в мире были люди, которые бы любили Джаджи, но в её случае это явно была сильнейшая ненависть, глубокая и всепоглощающая. Такие чувства не возникают из ниоткуда. Санджи, который испытывал к отцу нечто похожее, понимал это как никто другой. – Поэтому я не против отдать его подарок тебе. Если я ошиблась, что вряд ли, и ты всё же лучше, чем твой отец, он не сможет тебе навредить. – О чём вы?.. – Уходим, – коротко бросила Хэнкок, и, круто развернувшись на каблуках, вышла из комнаты. Санджи так и остался сидеть на полу, прожигая дверь пустым взглядом. Усопп, всё это время, молившийся о том, чтобы его не заметили, не решался подойти к другу. Тот никогда не рассказывал о своём отце, и на это наверняка были веские причины. Выяснять их сейчас было не лучшей идеей. Они просидели в молчании ещё с минуту, но тут из зала послышался шум. Санджи тут же вскочил на ноги, вспоминая о том, что он всё ещё не выполнил свои обязанности, и ему нужно одобрение Хэнкок, во что бы то ни стало. Усопп, недолго думая, рванул вслед за другом, спешащим догнать императрицу. Они свернули за поворот, и вот уже их глазам открылась арка, ведущая в большую залу, как вдруг весь мир вокруг длинноносого паренька взорвался вспышкой белого света и завертелся. Высокий звук на самой грани восприятия пронзил его, а затем мир накрыла тишина.

***

– И что, это всё? Усопп сделал неопределённое движение палкой, заменяющей ему тело. – Это всё, что мы помним. Очнулись мы уже такими. А Санджи… Он сказал, что Хэнкок сделала. Что замок заколдован: за пределы его территории нам не выйти, и снаружи о нашем существовании никто не помнит, – раздался дружный тоскливый вздох. – Ну и, конечно, о том, что, чтобы снять проклятье, он должен «в полной мере понять, что значит любовь», или что-то в этом духе. – Он взял всю вину на себя, отдалился от всех нас, – продолжила Нами. – И мы ничем не можем ему помочь. В прямом смысле не можем – это тоже часть проклятья. Даже Брук, который ни во что не превратился, не способен на это. – Так с чего вы взяли что я смогу? – спросил Зоро. – Даже если ты не сможешь помочь ему напрямую, ты всё равно лучшее, что у нас есть, – мягко ответила книга. – Он уже почти не помнит, каким был до того, как пришёл сюда. Проклятье и чувство вины уничтожают его изнутри. До того, как ваш отец пришёл в наш замок, Санджи избегал общения с нами долгие месяцы. – Хотя на самом деле, его вины во всём случившемся меньше всего, – непривычно серьёзно заметил Брук. – Такова наша история, – подвела общий итог Робин. – И, кроме того, чем дальше, тем больше мы теряем то человеческое, что ещё в нас осталось. Зоро с недоумением огляделся, выискивая хоть что-то, напоминающее человека в окружавших его вещах. По его мнению, ничего, кроме разума и души в них не осталось, однако он мог и ошибаться. – Поначалу у нас были лица, – поведал ему Усопп, выдаваясь вперёд, – у меня, вот, остался нос, видишь? Он повернулся боком, так, чтобы был виден тот самый, уже не такой загадочный, выступ. – О. – со всей присущей ему красноречивостью заключил Зоро. Повисло тяжёлое молчание. Теперь история приобрела совсем другой оттенок. По всему выходило, что единственным, кто не был пленником замка был сам Зоро. Становилось ясным и поведение «хозяина», который даже не являлся таковым, и то нелепое пленение без какой-либо на то причины. И то, почему он никогда не слышал об этом замке. Быть может, он даже знает кого-то из этих людей. Или его отец. Или сестра. Кто угодно. Это ужасное забвение, при котором живой человек исчезал из жизни и не мог напомнить о себе, вызывало непередаваемое отвращение. Это было в сто крат хуже смерти, потому что даже после смерти, память о тебе продолжала жить. Зоро не мог оставаться в стороне, когда совсем рядом с ним творилось подобное. – Я сделаю всё, что в моих силах.