Golden Boys

      Между парнями повисла долгая, мучительная тишина.       Джихун сидел на песке, подтянув к себе ближе колени и укутавшись в куртку. А в паре метрах от него сидел Квон Сунён, уставившись на бескрайние воды океана, в то время как холодный бриз взлохмачивал его темные каштановые волосы.       Наконец, после долгой паузы, Джихун наклонился к Сунёну и с силой ударил того по плечу.       — Ай! Что это было? — воскликнул Сунён. Удивление на его лице было неподдельным и даже забавным. Растрепанные волосы как-то смягчали его вид, а в глазах у него по-прежнему отражались звезды в темном ночном небе. Сунён выглядел иначе, чем все те прошлые недели. В обычной одежде, с не уложенными волосами; всё ещё выглядя усталым, но, возможно, более свободным.       Джихун безучастно уставился на него, наклонив голову в бок. Внутри него бушевали эмоции, но парень их не показывал, лишь напряг плечи и медленно нахмурился.       — Ох… Итак, ты настоящий.       Уголки губ Сунёна поднялись вверх в улыбке. Но тем не менее, по нему было видно, что в нём царит неуверенность в общении с Джихуном. Словно он разговаривает с загнанным в угол животным, которое в любой момент может сбежать.       — Ты думал, что я был просто фрагментом твоего воображения или чего-то еще?       Джихун отвел взгляд, смотря вновь на океан. По нему сложно было сказать, о чем именно он думает. За эти недели, что они отдалились друг от друга, Сунён разучился его понимать и чувствовать без слов.       — Я думал, что ты мне просто снишься.       Сунён слегка пошатнулся, не ожидав такого ответа. Он снился Джихуну? Квон осторожно придвинулся ближе и положил руку по спину парня, отчего тот заметно вздрогнул.       — Я настоящий, — прошептал он мягко.       Джихун шумно выдохнул. Очень сложно было сказать, что это значило. Джихун вообще сейчас казался очень сложным. Словно сидел за огромной толстой стеной и не подпускал к себе. Он не ответил и лишь запустил свои длинные пальцы в волосы, заправляя их назад, отчего непослушные розовые пряди взлохматились и упали ему на глаза. Но он продолжал смотреть сквозь них на океан.       — Сунён… Почему ты здесь?       Парень очень обрадовался, что Джихун заговорил с ним первый, поэтому расплылся в довольной улыбке, откидываясь на песок и опираясь на него локтями.       — Я приехал в Пусан по работе отца. Мы здесь со вчерашнего дня…       — Нет, Сунён, — немного грубо перебил его Джихун, стиснув зубы. Он даже не мог посмотреть на парня рядом. — Почему ты пришел сюда? Именно на этот пляж.       Ко мне. Сунён замолчал и взглянул на него с грустной улыбкой. Конечно, Джихун злится. Это естественно, учитывая то, что он сделал. Поэтому Квон понимает, что заслужил.       — Ты хочешь правды?       — Правда — это единственное, что я когда-либо просил, — отрезал Джихун, не в силах сдержать ядовитые нотки в голосе.       Сунён осторожно взглянул на него, но тот всё не поворачивался и продолжал сверлить взглядом океан. Квон лишь вздохнул и принялся перебирать в руках холодный песок.       — Я сам не знаю, — сказал он честно. — Всё, что я помню, так это как я лежал в своей постели, глядя через окно на пляж, на небо и на звезды. Я думал о том времени, что провел здесь в Пусане, а потом… Оказался здесь.       Парень слегка неловко засмеялся, но вдруг подул ветер и он обнял себя руками, чуть подрагивая. Кожа его покрылась мурашками от холода.       — Я совсем не думал о том, куда иду, зачем и в какое время. Как видишь, даже не взял с собой куртку.       Наконец, Джихун все же повернулся к нему. Он посмотрел несколько минут на дрожащего парня, а затем снял с себя свою куртку и медленно протянул её Квону. Сам он оставался в толстовке, так что было не страшно.       — Вот.       — Нет, Джихун, все в порядке…       — Просто возьми… Вы, городские детки, всё равно не привыкли к морскому ветру и холоду.       — Спасибо. — парень осторожно взял куртку с рук паренька, накидывая её на себя и мягко улыбаясь.       Между ними вновь повисла неловкая тишина. Каждый из парней смотрел неотрывно на океан, словно шум его волн мог всё заглушить. Джихун знал, что выглядит спокойным, но изнутри него бушевал шторм из разных мыслей и эмоций. Последний человек, которого он ожидал ещё когда-либо здесь увидеть, сидел сейчас в метре от него. И Сунён казался… Каким-то наиболее похожим на себя самого. На нём не было маски хладнокровности, он не казался напряженным и не вел себя строго, как тот Сунён, который был в школе. Но в то же время он не был похож на того Хоши из летних каникул, который был ярким, беззаботным, веселым, и всё время улыбался. Сейчас этот человек рядом был более спокоен, словно в гармонии с самим собой, показывая себя такого, какой он есть и не стараясь показать и выделить какую-то одну из своих личностей. Взгляд был задумчивым, и в глубине этих глаз можно было разглядеть хрупкую чувствительность. Джихун не думал, что у Сунёна есть такая сторона. Но, может, настоящий Сунён именно таким и был. Джихун в который раз убедился в том, что он совсем не знает этого человека.       — Ты в порядке? — тихо спросил Джихун, нарушив молчание. Глаза Сунёна на первый взгляд казались спокойными и довольными, но Ли увидел на их глубине усталость, стресс и грусть. Джихуну было тяжело смотреть на это зрелище. Ему не нравилось то, что Сунён практически убивал себя морально.       Сунён помолчал какое-то время. А затем вздохнул. И этот вздох дался ему с такой тяжестью, что говорило о том, что он намеревается рассказать то, что не говорил прежде никому.       — Вообще-то… нет. В последнее время мне пришлось весьма тяжело… Будто меня кто-то душит. — парень взглянул куда-то далеко и по нему было видно, что слова ему даются с трудом, — Я чувствую себя актером, что играет во множестве различных спектаклях разных людей. Но независимо от того, какую роль я играю, режиссеры никогда не довольны результатами. А я, переходя от одной роли к другой, примеряя множество масок, уже начинаю забывать, кто я на самом деле.       Затем он усмехнулся. Наполненный иронией смешок сорвался с его губ и раздался в тишине ночи, оседая где-то на волнах. А губы парня застыли в кривой ухмылке.       — Держу пари, тебе это смешно и противно слушать. Ты наверняка думаешь, что я просто испорченный богатый ребенок, скулящий по поводу своих привилегий. Я довольно жалкий, не так ли?       Джихун не знал, что на это ответить. Ведь не будем отрицать, он ненавидел всё, что как-либо связано с «Golden Boys». Он действительно считал их богатыми, избалованными, испорченными и эгоистичными детьми, которым неведомы такие понятия, как уважение, этика и доброта. Он не хотел иметь с ними ничего общего.       Но сейчас, задумавшись, Джихун подумал о том, что может быть не прав. Он ведь не знает никого из «Golden Boys» лично. Может, у них есть свои причины и свои проблемы. Возможно, в той игре, что происходит в «Pledis», Сунён был лишь пешкой в чьих-то руках настолько же, насколько ею был сам Джихун. Всем ведь правят не люди. А система, которой эти люди должны следовать.       — Я предполагаю, что причина, по которой я пришел сюда, состояла в том, что я вспомнил времена, которые мы провели вместе на этом пляже, и я хотел снова почувствовать это. Я никогда прежде не ощущал себя счастливее, честно говоря, — Сунён грустно усмехнулся. — Эти три дня здесь с тобой в Пусане… Я чувствовал себя свободно. Я мог, наконец, делать то, что хотел делать, и быть тем человеком, каким всегда хотел быть. Я думал тогда, что всего на несколько дней, я могу быть собой.       Он издал долгий и шумный вздох, рисуя какие-то узоры на песке. Словно он очень сильно волновался, говоря это всё, и пытался себя как-то успокоить. Помогало не очень, судя по тому, что он опустил голову и виновато заговорил следующие слова:       — Но я был эгоистом, сейчас я это понял. Я делал всё, что хотел, не думая о других. Я не думал о своих обязанностях, о своем будущем или о тех людях, которых собрал вокруг себя. Я считал, что могу творить всё, что хочу несколько дней, а затем просто сбегу, спокойно забуду всё, что произошло, и всё будет хорошо.       Пронизывающий до костей холодный ветер пронесся по пляжу, взъерошив волосы парней и подняв волны больше и мощнее одна другой. Пряди их волос хаотично развевались на ветру, закрывая глаза и лица. Но они всё же встретились глазами. И, пусть и видно было плохо, но сердца забились чаще.       — Но я узнал, что за всё нужно платить. И ценой моей своевольности… Был ты. Твои чувства, твоё доверие. И я понял, что не должен был так поступать, — прошептал Сунён       Парень осторожно придвинулся ближе и протянул руку, чтобы схватить Джихуна за тонкое запястье. А затем, скользнув выше, он взял его руку в свою. В этот поздний холодный вечер, ладони Джихуна были словно ледяными, и Квон обхватил их покрепче, чтобы согреть своими. Он нервничал, стучал пальцами и, не решаясь посмотреть Ли в глаза, опустил голову.       — Джихун… Мне очень жаль, что я солгал тебе. Не сказал правду о том, кто я на самом деле, а потом просто резко исчез…       — Ты даже не попрощался, — едва слышно прошептал Джихун, прикрыв дрожащие ресницы.       — Я знаю, — быстро ответил Сунён, сжав его руку в своей, — Я не смею просить прощения и даже не надеюсь на то, что ты когда-нибудь меня простишь… После того вечера всё произошло так быстро и смутно. Я не мог заставить себя снова придти к тебе. Боялся, что если увижу тебя ещё раз, то просто не смогу уехать.       Джихун не знал, что сказать. Эти слова вертелись в его мыслях, вызывая у него ощущение потерянности.       — Тебе не нужно было уезжать в таком случае, — наконец пробормотал Джихун совсем глупо. Но Сунён лишь просто улыбнулся.       — Но я уехал. Потому что независимо от того, как бы сильно я не хотел забыть то, кем являюсь, я всё ещё по-прежнему оставался Квон Сунёном. У меня много обязанностей, я не мог просто всё бросить и сбежать от ответственности. И даже сейчас, когда я стараюсь раскрыть настоящего себя, всё равно есть вещи, от которых мне никогда не сбежать.       Джихун чувствовал, как его собственное сердце бешено стучит в груди. Оно стучало настолько громко, что заглушало шум прибоя. В голове вертелось миллионы мыслей. Было так много вещей, о которых он хотел спросить, но не мог подобрать слова.       — Ты действительно имел в виду то, что сказал мне до этого в школе? — наконец спросил он нерешительно, потому что не знал точно, хочет ли услышать ответ. Но Сунён лишь грустно улыбнулся и чуть ослабил хватку на его руке.       — Я сказал тогда тебе много чего, и поверь, ничто из этого не было правдой. «Pledis»… Это джунгли. Слишком много хищников, в любой момент могущих наброситься, если дашь слабину. Связь между одним из «Golden Boys» и «бронзой» — это самоубийство. Я поступил так, потому что не хотел, чтобы ты был замешан во всём этом. Хотел защитить тебя от боли.       Внезапно Сунён как-то одернул себя. Но потом резко придвинулся ещё ближе, обхватил пальцы Джихуна, который удивленно вглядывался в его глаза, почему-то полные решимости и уверенности.       — Но я решил, что больше не могу делать этого с тобой. Ты слишком важен для меня, и я больше не могу притворяться, что это не так, — сказал он настолько искренне и воодушевленно, что Джихун замер в ошеломлении. Его сердце невольно пропустило удар в груди. Что… Что Сунён имеет ввиду?       — Джихун… Я хочу быть твоим другом. И я больше не буду скрывать это.       Внезапно сердце Джихуна вновь остановилось. Но ощущения были совсем другими. Квон продолжал что-то говорить, но парень не мог сосредоточиться на его словах.       Сунён хотел быть друзьями, как и раньше. Но ничего больше.       Парень чувствовал, как его разрывает на две части. Одна из них была безумно рада тому, что Сунён решился на это и всё ему рассказал. А другая чувствовала какую-то обиду и боль, что затаилась внутри. Джихун наконец понял, каким же был дураком, раз позволил себе размечтаться и придумать какую-то сказку. И он чувствовал вину перед Сунёном. Тот был так искренен и честен с ним, и лишь Джихун выдумал нечто несуществующее.       — Я больше не хочу тебя отталкивать. Я хочу стать сильным, хочу защитить тебя от других, — улыбка Сунёна была настолько ослепительно яркой, а его рука чуть соскользнула ниже, но только для того, чтобы переплести их пальцы, — Ты будешь моим другом, Джихун?       Джихун не мог дышать. В этот миг ему показалось, что весь мир остановился, замер, и даже океан перестал шуметь своими волнами. Были лишь они вдвоем в каком-то удушающем вакууме.       Все, что Сунён хотел от Джихуна — это быть друзьями. Ли не понял этого. А потому так глупо и по-мальчишески влюбился в этого яркого паренька. Его сердце хотело большего, чем просто дружба. Но он слишком поздно это понял, чтобы остановить или как-то сбежать. Назад пути не было. И он понимал, каким же был глупцом.       Разум говорил Джихуну отказать, встать и уйти, чтобы жить спокойно. Мысли были о том, что если он сейчас отпустит, то потом со временем забудет и не придется страдать. Мозг решительно пытался переубедить своего хозяина, напоминая ему о том, как Сунён поступил с ним, как он бросил его, уехал, и как скрывал от него правду. И, если честно, парень задумался, стоит ли ему прощать его? Сунён натворил много плохих вещей и после этого надеется вернуть то, что было раньше, хотя оба понимали, что как раньше уже не будет.       Но сердце Джихуна было совершенно иного мнения. Оно знало, что простить его будет правильным решением. Ведь Сунён раскрылся ему, рассказал свои тайны, преодолел самого себя, чтобы набраться смелости и пойти против системы. Сунён осознал свои ошибки и намерен их исправлять. Сунён старался снова стать с Джихуном друзьями и вернуть его доверие. Отказать ему было бы слишком жестоко.       И хотя Джихун, по правде говоря, действительно хотел снова общаться и дружить с Квоном, он не мог заглушить ту боль в груди. Боль из-за глупой влюбленности, которая всё никак не исчезала. Потому что Ли понимал, что между ними не может быть абсолютно ничего. Парень не был уверен, сможет ли он всё время прятать свои чувства и держать их за десятью замками. Но, похоже, так и должно быть. Так будет правильно.       Потому что несмотря на то, что самому Джихуну будет больно наблюдать за жизнью Сунёна в качестве просто друга, по крайней мере тот будет счастлив. А это всё, чего хотел Джихун. Просто видеть этого человека счастливым и с отражающимися звездочками в глазах.       Джихун натянуто улыбнулся, и на этот раз сам придвинулся ближе и осторожно взял Сунёна за руку подрагивающими пальчиками.       — Конечно. Давай будем друзьями… Навсегда.       Улыбка Сунёна после этих слов была настолько яркой и ослепительной, что она отвлекала Джихуна от ноющей боли в груди.