Все великие воины были когда-то детьми. И к великим победам их вела вся жизнь.
За окном бушевала вьюга. Свистела, кружась в причудливом танце. В небе повис безумный месяц, скалясь от предвкушения. Рождественская ночь — самый волшебный праздник в году. Его ждут с нетерпением, как взрослые, так и дети. Этой ночью происходят самые настоящие чудеса, исполняются самые потаенные желания. Кид залез на большое кресло, что стояло возле окна, и уперся руками в подоконник. Он снова смотрел на небо — безоблачное, синее, как сапфир, как глаза у маленькой Лиззи. В комнате пахло ароматными только что приготовленными блюдами. Несколько служанок бегали то на кухню, то возвращались обратно в главный зал, где стоял длинный стол и огромная елка, мерцающая разноцветными огнями, увешенная блестящими шариками и бархатными ленточками. — Опять грустишь? Сегодня же Рождество! — Лиззи ущипнула мальчика за руку, — или ты переживаешь из-за того, что заболел? — Я хотел вечером вместе со всеми запустить фейерверк, — прохрипел Кид. Лиззи призадумалась, а потом резко подскочила на месте и куда-то убежала. — Кид, иди сюда, — Миссис Картер позвала мальчика. Тот послушно сполз с кресла и подошел к няне. — Ты как себя чувствуешь? — она коснулась прохладной ладонью его теплого лба. — Уже лучше. — Я знаю, что ты восстанавливаешься быстрее своих сверстников, но если тебе станет хуже, не молчи, хорошо? Мальчик кивнул. — А теперь пойдем за стол. Рождественский ужин проходил мирно и тихо. Взрослые негромко разговаривали и шутили, а дети старались быстрее доесть и отправиться играть. Миссис Картер поставила джазовую пластинку для завершения полного уюта в доме. — Пойдемте запускать фейерверки, — предложил Бог Смерти, вставая из-за стола. — Да! — закричали сестры Томпсон и побежали наперегонки одеваться. — Кид, а ты чего сидишь? — Шинигами остановился в дверях и обернулся к сыну. — Я болею, мне нельзя. — Думаю, сегодня мы можем позволить себе сделать исключение. Глаза мальчишки засветились тысячью солнц, на бледных губах дрогнула улыбка. Кид моргнул, не веря собственным ушам! Он быстро сорвался с места, опасаясь, что отец может передумать. Шинигами проводил спину сына тоскливым взглядом, но на сердце сделалось легче, от того, что его мальчик, хоть немного стал счастливее. Снег валил огромными пушистыми хлопьями и таял, на вязаных шапках и перчатках. В небе скалился полумесяц, он словно следил за жителями городишка своим безумным глазом. Повсюду мигали и переливались огни, отчего ночь не казалась такой уж темной и холодной. — Готовы? Дети закивали, окружая поляну с фейерверками. Один из слуг поджег фитиль и в воздух взлетели сотни ракет. Они разлетелись в разные стороны, выполнили сложные трюки и взорвались фонтаном искр и света с громким хлопающим звуком. — В-а-а-у! — синхронно крикнули дети. Патти и Лиз начали кружиться под осыпающимися звездами, а Кид остался стоять на месте с учащенным сердцебиением и искрами света в янтарных глазах.***
Кид никогда не любил апрель из-за сырости и грязи. Это было именно то время, когда снега таяли, а то, что от них оставалось, окрашивалось в серый цвет. Асфальт был мокрым из-за луж, которые и не думали высыхать. Все вокруг было мокрое и совершенно негде было играть. Солнце только-только просыпалось после продолжительной зимней спячки и не спешило согревать город своим теплом. — Может, лучше вернемся во двор? — не унимался Кид. — Нам надоело играть во дворе, мы хотим на новую космическую площадку! Так Патти? — Так! — младшая Томпсон весело перепрыгивала через лужи. Киду не хотелось туда идти по одной простой причине. Там будет много его сверстников, которые его сторонятся и тут же убегают, стоит ему появиться на горизонте. Теперь у него есть Лиззи и Патти — две бойкие сестрички, но Кид боялся. Боялся, что те станут предметом насмешек, что их станут избегать или еще хуже обижать. Он не мог этого позволить. На площадке играли такие же дети. Они веселились: прыгали по лужам, катались на горках и качелях, играли в одни им понятные игры. — Я хочу на ту горку в виде ракеты! — Патти указала пальчиком на большую ярко-красную извилистую горку. — Я тоже! Кид пойдем, — Лиззи взяла мальчика за руку и потащила за собой. Дети, играющие на площадке замерли, изучая подошедших. Кид чувствовал это. Чувствовал колючий прожигающий взгляд, устремленный на них, но девчонки, словно не замечали этого, продолжая смеяться над чем-то. — А вы кто такие? — окликнул какой-то мальчишка Патти, застывшую на ступеньках. — А какая разница? — огрызнулась маленькая Лиззи. — Это наша площадка! — мальчишка подошел к ним ближе, а за ним еще несколько таких же ребят. — Здесь нигде не написано, что она ваша! Площадка — общая! — Мы первые сюда пришли, а вам здесь не рады! — А нас это не волнует, — Лиззи сжала кулачки, готовясь надрать этому наглому мальчишке его холеный зад. — Уходите пока мы вам не показали кто тут главный! — Патти, — сквозь зубы произнесла Лиззи, вытягивая вперед руку. Кид замер, замечая, как тело Патти засветилось розовым светом, заискрилось и растворилось в воздухе. Мальчик сделал шаг назад, теперь уже удивленно разглядывая Лиззи, держащую в руке холодный металлический пистолет. Так вот какая их настоящая форма! Киду казалось, что он не видел в жизни ничего прекраснее. Он видел душу Патти. — Я считаю до трех и делаю дырку у тебя в голове, — Лиззи крепче сжала пистолет обеими руками, с удовольствием наблюдая за испуганным лицом мальчишки напротив. — Раз… Мальчишка моргнул, и из его глаз потекли слезы. Лиззи фыркнула, отпуская сестру. — Пойдемте домой, не хочу играть с этими нытиками. Лиззи первой пошла вперед, за ней засеменила Патти, а Кид так и остался стоять на месте, восхищенно смотря им вслед. Это он должен был их защищать, это он должен был поставить тех мальчишек на место. Никто не смеет обижать его сестренок, а в том, что их обидели, Кид не сомневался. — Чего застыл, акулий корм? — Лиззи обернулась, засовывая руки в карманы курточки. Мальчик улыбнулся, решая что-то у себя в голове и догоняя девчонок.