Хорошо, что к жизни не прилагается скальпель. Иначе если бы что-то начинало болеть, мы бы просто отрезали и отрезали…
Громкие крики, взаимные упреки, обвинения, слова, что выворачивают наизнанку и ломают. Он хлопает дверью, уходит даже не оборачиваясь, а она сползает по стене, закрывая лицо ладонями. Через какие-то пару часов они встретятся в уютной гостиной, намеренно игнорируя друг друга, но кто-то непременно проявит слабость. Кто-то непременно сломается. Она знает наверняка, каждый раз, скандалы повторяются, будто перематывают кассетную пленку на один и тот же момент. Какой-то замкнутый круг, который невозможно разорвать. Чертов морской узел, только место верёвок — их жизни. Им бы разрубить его, но рука предательски дёргается, будто в судороге. Слишком сложно избавить от ощущения привычки, от беспокойства и от боли, которая разъедает душу. Каждое слово подобно плети — бьет, нанося глубокие порезы, не давая зажить старым ранам, успевшим едва затянуться. Шрамы, множество шрамов от брошенных слов, в порыве злости. Если душу сравнить с осязаемым предметом, то тот непременно оказался бы весь в заплатках, пластырях или клею. Так же, как их отношения, слишком болезненные, токсичные, уничтожающие каждую клетку, миллиметр за миллиметром. Токсин проникший в голову, в сердце так называемая любовь, не знающая пощады, похожая на безумие, на мазохизм. Они — мазохисты, ежедневно мучающие друг друга. Они — слишком слабые, не способные отпустить друг друга. Они — садисты, получающие наслаждение от душевных мук друг друга. Они — психи, зависищие друг о друга. Их отношения токсичны и когда-нибудь, они непременно убьют. Рыжеволосая кусает губы, а на языке то и дело мелькает солоноватый привкус — то ли слез, то ли крови, она не знает чего конкретно. По щекам струятся слезы, снова плачет, всхлипывая, сжимая ладони в кулаки, мечтая забыться, пытаясь послать свои чувства к черту. Тошно от собственных чувств, от привычки, что заставляет возвращаться и не даёт совершить полноценный вдох, пока не почувствует его рядом. Её собственный ад заключается в человеке. Персональный ад, с терпким запахом и сладковатым вкусом. Он словно Сатана, тянет к себе, не отпускает, сжимает в своих руках, шепча на ухо как сильно ненавидит, но в той же степени любит. А она, лишенная силы воли, давно поддалась, подарила свою душу персональному демону-искусителю с парой хризолитовых глаз, таких холодных, пронзительных. Клэри знает точно — в аду холодно, ведь от взгляда Алека все внутренности немеют, а кожа покрывается мурашками. Знает наверняка, что каждое прикосновение — ожог, заставляющий тело гореть. А каждый поцелуй — долбанная метка, клеймо, кричащее кому она принадлежит. Алек Лайтвуд давно клеймил Клэри Фрэй, одев на палец фамильное кольцо.***
Он точно знает, что значит сгорать от эмоций. Его душа похожа на огромный костёр, полыхающий мучительно долго. Он знает, что значит быть одержимым, полностью поглощённым. Лайтвуд ненавидит Фрэй, но совершенно не в силах представить свою жизнь без неё. Девушка с копной рыжих волос и заразительным смехом, она повсюду, вокруг него, в нём. Он задыхается, если не чувствует рядом, кричит о ненависти, а после напивается, пытаясь заглушить отчаянное желание упасть на колени, к её ногам, прося о прощение. Каждый раз выплевывает хлёсткие слова, причиняет боль им обоим, а в ответ ловит ядовитую усмешку и обезумевший взгляд. — Отпусти меня. Произносит одними губами, но он различает, впитывая каждое движение рта. Ловит каждую слезу, что стекает по альбатросовой коже, сгорая от собственных чувств. Алек давно утонул в своей зависимости, погряз словно в болоте. А эмоции, что поглотили его, не дают покоя, забрав что-то важное. Кларисса — персональное наказание или пытка; слабость, лишающая воли и сил. Именно поэтому, кричит о ненависти, а после шепчет о любви, растворяясь в её запахе цветочных духов, которые сам подарил. Их отношения — чёртовы американские горки, с постоянными виражами, петлями и бурей эмоций. Они — наркоманы, нуждающиеся в постоянной дозе в виде жарких поцелуев, обжигающих прикосновений, множества слов проговариваемых друг другу на ухо. Любовь с отголосками боли, нежность чередующиеся с жестокостью, жгучая ревность вперемешку с доверием. Бесконечные кидания из крайности в крайность, осколки битой посуды и множество планов на будущее. Алек никогда не сможет отпустить Фрэй, именно поэтому, предпочёл надеть на безымянный палец кольцо. А она, приняв его предложение, подписала им приговор. Они — токсичные отношения, которые убьют. Когда-нибудь, но это не точно.