Love me right

      Родители Чанёля были истинными. И когда молодой альфа видел то, как родители относятся друг к другу, какими влюбленными глазами смотрят, то в его ещё совсем юном и ничего не понимающем сердечке начинала теплиться надежда, что в будущем и у него будет так же. Что его омега будет так же готовить ему по утрам, провожая на работу, а вечером будет бежать вперед их ребенка к двери, только заслышав щелчок замка. Хоть Чанёль и являлся альфой, но он искренне верил в настоящую и чистую любовь. Все сказки, рассказанные папой или отцом, только сильнее распаляли пожар в груди ребёнка. — Папа, а у меня тоже будет такой добрый омега, как и ты? — спросил в один из вечеров ребенок, наблюдая в очередной раз, как папа нежится в крепких объятиях отца. — Конечно, Ёлли, — отвечал с неизменно теплой улыбкой на устах родитель, поглаживая сына по голове. — И вы будете заботиться друг о друге в течение всей вашей жизни.       Подобные слова вселяли надежду. Надежду на лучшее и светлое будущее.       Будучи учеником третьего класса средней школы, Чанёль впервые закрылся у себя в комнате и не спустился к ужину. Будучи учеником первого класса старшей школы, альфа впервые напился, вваливаясь в отчий дом ранним утром. В порыве пьяного бреда, подкрепленного острыми душевными терзаниями, подросток впервые рассказал всё близким. — Он не реагирует на меня, представляете? Даже не здоровается, грибок несчастный! — Чанёль, — начинал тихо папа, — ты не должен оскорблять своего омегу, чтобы он не сказал или сделал. Потом сам же будешь жалеть. — Но, папа! — Твой папа прав, Чанёль. В каком бы состоянии ты ни был, ты должен уметь держать себя в руках. Сейчас ты называешь его безобидно «грибок», а через пару лет как-нибудь грубо. Это важно.       И Чанёль понял, молча кивая.       Спустя неделю, сидя на крыше многоэтажки, альфа переосмысливал свои поступки. Он напился, будучи несовершеннолетним, что запрещается категорически законом. Он не предупредил родителей, что задержится и вернулся ранним утром, заставляя самых близких ему людей нервничать. Но они не отругали его. Даже не посмотрели укоризненно. Просто поговорили и дали совет, взамен прося больше не пить. Хотя бы до совершеннолетия. От осознания того, что сделал больно родителям, стало гадко. И всё из-за омеги, черт возьми…       Прошло много лет, сейчас альфа достаточно сильно изменился, стал мужественнее и старше, но любить своего омегу и верить в сказки не перестал. — Чанёль, ты уверен, что оно того стоит? — спросил одним из вечеров лучший друг Сухо. — Вторая работа, не слишком ли? — Деньги лишними не бывают. Не хочу зависеть от родителей, мне не десять лет. — Знаешь, а вот мне иногда кажется, что твоё развитие остановилось в десять лет. Взрослый альфа не будет играть с водным пистолетом.       В ответ послышался чуть хриплый смех. — Ты до сих пор не можешь простить мне то твое незабываемое пробуждение? — Да, черт возьми! Намсан ходячий, я до сих пор не могу смириться с тем, что ты залез по старой и держащейся на добром слове пожарной лестнице на четвертый этаж, а после прополз по узкому карнизу. А всё ради чего? Правильно! Ради того, чтобы брызнуть мне ледяной водой в лицо! — Ну, я тебя предупреждал, что сделаю это… — Ты меня об этом предупреждал в сообщениях, которые я даже не читал, потому что спал. — Вот и не нужно игнорировать мои сообщения.       Минут пятнадцать прошли в полнейшей тишине, пока Чанёль ходил по комнате из угла в угол, собирая свои вещи. Тем временем Сухо рылся в листах с различными нотами и текстами, что аккуратно лежали на столике около кровати. Все тексты отличались друг от друга, но не цепляли так, как один из. «Сколько бы ночей не прошло, Ты единственный будешь сиять на моем небе. Шепчи только мне. Это ночное небо, давай раскрасим Вместе».*       Шепча себе под нос красивые строчки о любви, Сухо забывал дышать. — Чанель, о ком это? — посмотрев на листы, что протянул друг, Чанёль резко вырвал их, пряча вглубь шкафа. — Не важно. — О Бэкхене ведь, я прав? — Если знаешь, то зачем спрашиваешь? — чуть раздраженно спрашивал Пак, стараясь унять дрожь в пальцах.       Та песня слишком личная и слишком откровенная. Альфа не был готов к тому, что её услышит вообще хоть кто-то. Единственным человеком, кто мог бы познакомиться с ней, был Бэк. Но, к сожалению, изо дня в день эта хрупкая надежда осыпалась всё сильней, превращаясь в пепел. Пора перестать жить сказками и мнимыми иллюзиями. Жизнь — не выдумка, не плод чьего-то воображения. Здесь не бывает легко и нет типичного долго и счастливо. Точнее бывает, но не всегда и не у всех. Ради счастья нужно попотеть, приложить усилия. С неба тебе хороший омега, верные друзья, квартира и работа с высоким заработком не свалятся.       Чанель дураком не был, но и верить в свое поражение не хотел. Факт того, что его истинный провел с ним целый вечер, разговаривал и даже смеялся, не дает альфе окончательно отчаяться. Если бы он и вправду был противен омеге, то тот бы как можно быстрее закончил проект, хоть и не понимал там ничего, и выгнал бы. Этого не произошло. Даже больше, Бэкхен рассказал ему немного о самом дорогом, что у него есть, — друзья. Поделился теми теплыми воспоминаниями об их первой встрече. В какой-то степени Чанёль даже сочувствовал Сехуну, но он также четко понимал, что это сочувствие нафиг не сдалось лучшему другу омеги.       Пак продолжал стоять в центре своей комнаты, уставившись в одну точку. В последнее время он всё чаще уходит глубоко в себя и всё думает, думает. В жизни Чанёля слишком много различных моментов, которые нужно осмыслить. Слишком много, хоть и мелких, но проблем. Дерьмо полное, если описывать всё кратко и понятно. У родителей скоро годовщина, нужно искать деньги, чтобы купить стоящий подарок и забронировать ресторан. Нужно сдать проект на отлично, чтобы доказать самому себе, что не слабак и не тупой, как угол в сто тридцать градусов. С омегой как-то общий язык находить ещё надо. Дел много, а времени и средств, как обычно, мало. — Чан, ты чего там? Перезагружаешься, что ли? — спустя длительное время Сухо всё же не выдержал пустого взгляда друга. Страшно, вообще-то. — М? — альфа резко дернулся, поворачиваясь в сторону своей кровати, ногой закрывая дверцу шкафа. — О чем думал? — Как думаешь, стоит ли зал украшать цветами? Папе должно понравиться, но у кого-то из родственников на цветы аллергия…правда я не уверен. — Боже, я уже испугался, что ты так из-за песни закопался, — Ким выдохнул с облегчением и начал нервно потирать шею. — Просто я не думал, что её кто-то увидит. И не хотел. Наступило молчание. — Хочешь опять уехать учиться в Китай? — Если сдам на отлично проект и не найду контакта с Бэком, то да. Мне тут делать нечего.       Сухо на это лишь грустно улыбнулся, отворачиваясь к окну.       С одной стороны он мотивы друга понимал, но с другой же — нет. Конец света на отказе Бена не случился. Вокруг есть много симпатичных омег, которым Пак очень даже нравится. Тут лучший друг рядом, семья и язык родной. Истинность — ещё не гарант успеха и светлого будущего с ипотекой и детьми. Можно построить крепкую и веселую семью и с другим омегой. Главное — найти своего человека. Найти того, кто сможет понять тебя. Найти того, с кем ты сможешь и спорить на различные темы, и брызгаться холодной водой в парке, крича при этом очень громко и хохоча. С которым сможешь и в огонь и в воду. С которым ты утром подерешься, а вечером будешь сидеть и обниматься, поедая что-нибудь сладенькое к чаю. Если сможешь найти того, чья улыбка станет твоим лекарством от грусти, и чьи объятия станут для тебя самым надежным местом во Вселенной, то ни в коем случае нельзя упустить его.       Но с другой стороны Сухо понимал, что как раз таки чужой язык и двойное количество домашней работы будут помогать его другу не пойти ко дну. Чанель слишком привязан к Бэкхену. Слишком. Он чувствует омегу даже на расстоянии, что встречается крайне редко.       Тем не менее, Сухо был против поездки. Зачем менять свою жизнь из-за кого-то, кому все равно на тебя? Почему из них двоих именно Чанель должен уезжать куда-то и находиться в каких-то непонятных вечных бегах? Не сошлись характерами или какими-то там убогими мечтами и предрассудками? Разойдитесь. Почему нужно обязательно подаваться из одной крайности к другой? — Чанель, — начал тихо Су, как будто разговаривая сам с собой. — Неужели тебе это надо? Просто сядь и подумай хоть раз. Не иди на поводу у сердца, инстинктов или чего-либо ещё. Осмысли. Стоит ли это того? Ну уедешь ты, ну закроешься опять в четырех стенах, что изменится? Тут хотя бы твои родители и я, мы всегда тебя поддержим. А там нас не будет, зато будет железобетонная плита на твоих широких плечах, ибо ты будешь думать о своем Бэкхене двадцать четыре часа в сутки. Подумай, прошу тебя.       Альфа поднялся с дивана и, подняв свою сумку с тетрадками и учебниками с пола, направился к выходу из квартиры.       Это даже обидно немного. Получается, что Чанель ставит своего омегу выше друга. Так нечестно. Где равенство? Никто не спорит, что истинный — это сокровище, потому что его ещё найти нужно. Истинный — воплощение всего того, что ты любишь. Истинный будет с тобой на одной волне, и вы будете понимать друг друга с полуслова. Но как же друг? Как же объективное мнение? Моральная поддержка, помощь? Ставить свою вторую половинку выше всего на свете — глупо. В априори глупо тонуть в одном человеке, теряя свой рассудок. В какой-то момент эта твоя любовь всей жизни уйдет, и ты задохнёшься, как рыба выброшенная на сушу. У тебя будет ломка по своему личному морю, в котором процентное содержание соли идеально для тебя. Найти такое же будет невозможно. Ты станешь частью того человека. И если он уйдет, то безжалостно заберет и твое существо, твою душу с собой. Любить нужно, это неотъемлемая часть жизни человека, но любить ещё нужно уметь.       Собрав сумку с вещами, Пак отправился устраиваться на работу. Нужно больше трудиться. Кто работает, тот добивается многого. Решение начать работать в еще одном месте оказалось абсолютно спонтанным. Просто сидя в один из вечеров на лавке, шаркая носком серых кроссовок по земле, альфа решил, что тратит свое время впустую. Вместо того, чтобы прохлаждаться на улице, он мог бы трудиться, зарабатывая, возможно, хоть и небольшие, но все же деньги. Желание сделать праздник для родителей лишь сильнее подстёгивало альфу к дальнейшим действиям.       Звякнул колокольчик у входной двери, оповещая хозяина о новом посетителе. В небольшой музыкальной лавке было относительно темно из-за небольших окон и скудного освещения. Поддерживалась комфортная температура, чтобы инструменты не портились, от чего тишина в помещении нарушалась тихим бурчанием моторчика кондиционера. Пахло сладкими леденцами и чаем с лимоном, на что Чанель невольно улыбнулся. Пахнет детством. Пройдя чуть глубже, альфа начал вертеть головой из стороны в сторону, восхищаясь разнообразию акустических гитар, струн к ним, медиаторов. К барабанной установке и скрипкам. На витрине аккуратно лежали флейты и дудки. Этот мир — идеальный для Пака. Осталось поставить раскладушку в центре и можно жить. Только лампочки заменить на более яркие, тогда не только в помещении комфортнее станет, но и инструменты заиграют по-другому. Взять то же фортепиано, что стояло практически в самом центре. Идеально гладкая черная поверхность с неповторяющимися золотыми узорами, что огибали инструмент по всему периметру. Если бы на это чудо упал свет, то фортепиано бы светился ярче рождественской гирлянды.       Навстречу вышел слегка шаркая ногами по паркету старенький альфа. Завидев такого молодого, крепкого и яркого юношу, лучезарно улыбнулся. — Здравствуй, зачем пришёл? Могу помочь. — Здравствуйте, я по объявлению. Вам же нужен продавец? — Да, а то я сам уже не справляюсь, сам понимаешь. Теперь пока документы все разберу, не один день пройдет, — Чанель широко улыбнулся. — Ты же разбираешься в музыке и музыкальных инструментах? Сможешь консультировать покупателей? — Да, я умею играть на многих. И это будет моей второй работой, потому что первая — учитель в музыкальной школе. — Пение? — спросил участливо старик, заходя медленно за стойку. — Я пою, но в школе учу игре на акустической гитаре. — Какое у тебя расписание? Давай тогда обсудим твой график. Ты же ещё учишься, наверное. Как совмещать будешь? — Я преподаю три раза в неделю по два часа. Это мой перерыв в университете. Поэтому у вас я могу работать каждый день с трех часов. Старик слегка покачал головой. — Сразу с института будешь бежать на работу? — Нет, но вполне могу. Тогда смогу с двух или даже с половины второго. Хозяин ларька улыбнулся, от чего в уголках глаз расплылись лучики морщин. — Приходи, как отдохнёшь после учебы. Жертвы мне тут не нужны. У нас не так уж и много покупателей, поэтому, если ты придешь к трем, будет вполне нормально. Люди перестали увлекаться музыкой так, как раньше, — ответил хозяин ларька, грустно улыбнувшись. — Я приду, — ответил радостный Пак, быстро качая головой, как автомобильный болванчик. — До свидания. — До встречи.       В небольшой лавочке слабо звякнул колокольчик. Ушел.