Все порой совершают глупости, ㅤㅤㅤㅤтолько разный у них габарит: ㅤㅤㅤㅤодни Мастера сжигают рукописи, ㅤㅤㅤㅤа другие — своих Маргарит.
— Забавно, Хейли всегда думала, что в гроб ее уложишь ты, а вот как вышло, — голос Ребекки пропитан мрачным весельем, которое Клаус полностью разделяет, но никогда в этом не признается, да это и не нужно. Ни с ней. Ни с Элайджей. Вот только старшего брата больше нет, и теперь только сестра может помочь и успокоить его демонов, но пока не торопиться, потому что знает, что бесполезно спорить с братом, когда тот ведом гневом. — Не знаю, что сильнее, злость, что Кетрин добилась своего, или гордость, за ее способность добиться желаемого и победы над Пустой, — Клаус прикрывает глаза, чувствуя вес всего мира на своих плечах. — Обычно подобные дилеммы разрешал Элайджа, но не тебя ли учить тому, что в любой войне есть жертвы, — говорит Марсель. Ребекка молчит, она знает, что Клаус чувствует слишком хорошо, ведь испытывает то же самое. За тысячу лет они стали частью друг друга и стать чем-то другим, лучшем уже никогда не получиться. — Иногда я не уверенна: благословение его выбор или проклятье, — шепчет в ответ сестра. — Возможность начать с чистого листа так соблазнительна, Ник… Но рано или поздно все кого мы знаем умрут, они всегда умирают, а провести вечность не зная, кто ты, кажется слишком жестоким. Даже если ты носишь фамилию Майклсон. Элайджа сделал правильный в этот рад и ему важно, что ты поддержал его в этом. — Он сделал это, потому что я позволил, — напоминает Клаус больше себе, чем сестре. — Это то что мы всегда делаем, причиняем друг другу боль, чтобы уберечь, — вздыхает блондинка. — Тысячу лет страдания и боли. Теперь и Хоуп ждет это. Но ты поводил Элайджи выбрать любовь и я поддерживаю это. — Она не познает боли, — рычит Клаус сквозь зубы, сильнее прижимая сестру к стене и ей повезло, что Марсель во время вмешался. — Только не моя дочь! — Не смей трогать ее! — попытался выкрикнуть Жерард глядя в глаза Майклсону. — Хоуп слишком похожа на меня и я не хочу, чтобы она познала боль и тяжесть всего этого мира, — наконец произносит он то, что его действительно беспокоит. — Так может пора позволить ей познать боль и самой справиться с этим, — безжалостно отвечает Ребекка. — И позволить ей сжечь город дотла, — вмешивается Надя, которая спустилась в гостиную. — Хоуп ушла, но вы продолжайте шоу и не обращайте на это внимание. *** Хоуп очень больно. Ее мать мертва. Рядом с матерью ей было так удивительно и она чувствовала эту любовь. Нет ничего страшнее, чем потерять мать и Хоуп понадобиться еще много времени, чтобы прийти в себя. Ей всего лишь пятнадцать и она уже потеряла мать. Подавлена. Печальна. Тоска и боль овладела ею. Ее боль, видна и понятна, читается в ее взгляде. Как будто внутри ее произошло землетрясение и сейчас все внутри разрушено, до основания. Разрушена ее семья, дом и жизнь. Хоуп в полном смятении и нет ничего более страшного, чем потерять того, кто тебе дорог. Печаль всегда будет рядом с Хоуп и отныне станет ее частью ее жизни. Она ведь Майклсон. И ей так хочется, чтобы Хейли сейчас была рядом и обняла ее, крепко, как в детстве, но ее окружает огонь. На ее пути много людей, но она утратила чувства реальности и не понимает, что происходит. Все не должно быть так. Она сейчас в центре огненного круга и готова разрушить этот город оставив только руины из камней. Внутри ее много горя, и оно должно найти выход. В глазах ее матери так много осуждения, а в глазах Хоуп слезы и так тяжело дышать, ее крики эхом разносятся по кварталу и она просто падает на колени. Хоуп отказывается в это верить, но ее мать стоит перед ней. Желание обнять мать сильнее и Хоуп приходит в себя лишь когда заклинание готово сорваться с кончиков ее пальцев, а к осуждению в глазах мамы примешивается страх. Страх, что она утратила контроль и сейчас не слышит крики окружающих ее людей. Все должно было быть не так. — И что ты сделаешь? Снова посадишь меня под домашний арест? Ты не можешь, потому что мертва! Хейли молчит и пытается найти в глазах дочери хоть каплю вины, за происходящее, но сталкивается лишь со злостью и упрямством. Хейли кажется, что она смотрит в глаза Клауса, а не своей милой принцессы, которую растила в любви и гармонии. Но сказки про короля — волка и его прекрасную принцессу дочь закончились и сейчас Хоуп столкнулась с жестокой реальностью, где не всегда побеждает добро. А сила бурлит в венах молодой ведьмы, подталкивая ее получить желаемое и добиться своего, оставить от этого города одни камни и пепелище. И все накопленные добрые дела, которым Хоуп учила и в которых поддерживала Хейли сейчас горят в этом огне, но Хоуп плевать, она уже вкусила привкус победы и останавливаться не собирается и пусть все сгорит дотла. Упорство у нее от отца. — Ты не вернешь меня этим и я сдерживаю Пустоту, а только испортишь себе жизнь и всем этим людям, разозлишь отца, — стоит на своем мнении Хейли. — О какой жизни ты говоришь, мама?! — взрывается Хоуп и поднимает руки вверх. — Жизни, в которой мне приходиться врать каждый день и притворяться другим человеком?! Семьи нет. У меня ничего нет. Мне плевать на все. — Это единственный способ был дать тебе нормальную жизнь, друзей, и возможность избежать той судьбы, которая была у меня! — пытается донести до дочери Хейли. — Ты моя дочь, я хочу для тебя лучшего. Того же желает для тебя и все Майклсоны. — Я хочу все вернуть назад, — поджимает губы Хоуп, вытирая слезы ладонью.— Даже если это уничтожит меня. Я хочу все вернуть назад. — Прошлое не вернуть, Хоуп, — ледяным тоном произносит Маршалл. — Похоже ты забыла, что я одна из Майклсонов и не проигрываю, — приподняла бровь Хоуп. Хейли качает головой, признавая собственное поражение: грядущее противостояние отца и дочери ей не остановить. И где-то внутри ноет и боли от тоски сердце, а с глаз упадет одинокая слеза. Дни исцеления бабочек и рисование в саду давно позади. Дни света и невинности остались в прошлом. Настали дни боли, разрушения, слез и огня. ***С тобой я не могу и без тебя никак, Мой самый лучший друг и самый злейший враг. С тобой я не могу и без тебя никак, И снова упадет разбитая слеза. Егор Крид — Слеза.
Элайджа Майклсон не знает увидит ли он когда-нибудь солнце и луну. Сейчас напротив него сидит Кетрин Пирс. Кетрин Пирс точно знает, что стоит смотреть нужно в упор. Еще она знает, что видеть красную луну не всегда хороший знак, но сейчас он сидит на против нее и пьет кофе вместе с ней. Он с ней здесь, в измерении, которое называют Адом, и здесь, он не погас внутри нее.Его мир не погас в ее мире. Здесь она поддерживает их силы, внутренний огонь, но в реальности? Может они погасли в реальности? Лучше бы кричать, чем сидеть в молчании. Вроде бы все правильно и так, как должно быть, но что-то не так. Что же не на своем месте? Она ощущает его страх, когда касается его ладони, ведь не нужно ей разращение, чтобы коснутся его и так долго она жажда его и своего счастье. Но цена счастья оказалась велика. Еще Кетрин Пирс не спрашивает разрешение, чтобы прочитать его мысли. — Ты не допил кофе? — Не сейчас, Катерина. Прости… Думаю о том, почему нас не спешат спасать из этого ужасного места. — Ее здесь нет, Элайджа… — Прости… — Ты думал о Хейли и я ответила на твой вопрос. — Даже здесь смогла залезть в мою голову. Ты и вправду Дьяволица. — Могу добавить, что ей повезло, потому что я бы с радость вновь и вновь ломала ее кости и выдавила бы глазные яблоки. — Значит в этом и заключается работа Дьявола — мучить? — Ломать. Заставлять проживать самый худший день в твоей жизни вновь и вновь. — Звучит жутко. — Так что не заставляй меня возвращать тебя туда, куда ты не желаешь возвращаться. Я сломаю тебя, Элайджа даже если не желаю этого. — Почему? — Потому что я самая худшая из всех, кого ты знал. — И ревнивая. — Собственница. Ужасная собственница и если желаешь поговорить о шавке с болота, то она вообще не подходила тебе: не по статусу и воспитанию, не по цвету волос. — С чего ты это решила? Я любил Хейли и с кем мне быть не тебе решать. — Любил? Меня ты тоже любил? — С тобой я желаю разделить свою вечность и именно поэтому я здесь. Это не доказательства моей любви к тебе? Прекращай этот дешевый фарс, Катенина. Я знаю тебя настоящую. Смотреть словно в душу. Кетрин достаточно умна и самоуверенна. Возможно, она самая эгоистичная из тех женщин, что встречал на своем жизненном пути Элайджа Майклсона. Он встречал разных женщин и все они приходили и уходили, но свой след и дыру, в его сердце, оставила только она. Элайджа Майклсон, правда, пытался забыть ее, вычеркнуть из своей жизни и сердца, но не мог, потому что слишком много правил нарушил ради этой женщины. Она всегда появлялась в его жизни, чтобы нарушить его покой и оставить след от ее помады на его щеке. Сложно говорить и сохранять спокойствие, когда минуты превращаются в часы и ты слышашь звон бьющегося стекла, который давит на ушные перепонки. Разбив чашки Кетрин уже за вазу с бордовыми пионами и странно, что Элайджа не обратил на это внимание, когда один из лепестков упал к его ногам. И почему он ее любит и прощает ложь? Знает ведь, что она неверная и не один раз видел ее в объятьях других мужчин, провожал взглядом, стоял словно в огне, и сам не понимал, почему не выдавал ее Никлаусу. Еще Элайджа Майклсон знал, что доверять этой стерве нельзя, но за полночь она все равно придет к нему. Его Катерина не вернется к нему, но вот Кетрин всегда возвращается, когда пожелает. Черная кошка пусть и живет сама по себе, но возвращается к тому, кто приучил ее. Провожать ее не нужно ведь она, сама решает, когда приходить и уходить. Она приходила и смотрела на его наручные часы, а тот знал, что она уйдет к другому, а он повязнет, во лжи, словно болотной тине. Она уйдет, а все его мысли будут только о ней и даже в пустой постели ему будет казаться, что она рядом, нависнет над ним и он увидит ее улыбку, а после коснется ее губ в сладностном поцелуи. Он чувствует ее запах и внутри, за мгновение, все переворачивается. Возможно, он попытается найти утешение в объятьях других женщин, прекрасно зная, что все они тени той, которая пять столетий назад завладела его сердцем, разумом и постелью. А может он сам придумал ее и эту любовь? Страсть ведь не выражается мозгом. Страсть выражается чувствами и огнем, когда мозг отключается. За что ее вообще можно любить? Даже в ее тьме он видел свет. Элайджа Майклсон слепо верил, что путь любви вернет ему его Катерину, только вот не заметил, как тьма затянула его самого. И почему его сердце отдано ей? Черное сердце первородного отданно стервозной и эгоистичной женщине. Без нее он существует, а с ней он живет. От такой любви свихнуться. Она порочная и неправильная. По моему Элайджа Майклсон и так знал это, как и то, что чувствует к ней. Только вот Элайджа Майклсон не знает, что она пережила когда видела его с другой. Только вот благодаря Элайджи она поверила, что все возможно и начала жить ради его и любви. Она устала и натерпелась. Больше не может сдерживать эмоции. Эмоциональный барьер рухнул благодаря Элайджи Майклсону. Он видит это и понимает, что она была права. Видит, что она сдалась, поддалась эмоциям, садиться на пол и закрывает свое лицо руками, только бы он не видел ее слез. Ему запрещено видеть ее слезы и знать, через что она прошла. Ему запрещено видеть ее такой слабой и беззащитной. Такая точно сведет с ума. Такая не плохая и не хорошая. Такую можно ненавидеть и любить в одной момент. Такая тонкая грань между любовью и ненавистью. Ей эмоционально тяжело и Элайджа понимает это, но что сделать? Не обращать внимание? Ему сложно сейчас ведь она не играет. Ей сложно, ведь на сердце месиво. Хуже ей было, когда она разбивала костяшки рук о мраморную раковину, в одном итальянском кафе. Хуже было осознавать, что раны быстро не затянутся и эта боль была ощутимой и такой реальной. В сердце останется дыра, а на костяшках пальцев рук — запеченная кровь и ссадины. Сперва рана будет жечь, кровить, беспокоить, но через две недели кожа затянется и обновиться, ведь для людей это естественный процесс заживления ран. Только вот рана Кетрин Пирс не заживет и ей не везет сейчас. Только вот любовь — это боль. Ноющая, колющую, не утихающая боль в области сердца. Хуже было потерять все и остаться в полном одиночестве. Хуже было увидеть его фото рядом с Хейли Маршалл. Хуже было сходить с ума понимая, что он развлекается с другой и другую женщину она бы простила, даже бы сделала вид, что ее не существует и она счастлива без него, ведь Кетрин Пирс знала, что Элайджа Майклсон принадлежит другим только телом, а душей он только ее. Ничей. Ничья. Ради нее. Ради него. Хуже было напиться. Хуже было думать, что Хейли Маршалл он позволяет то, что он позволял только ей. Неужели он и Хейли позволяет класть голову на его плечо? Неужели и ей он читает у камина? Неужели Кетрин Пирс волнует, сколько ночей он провел с Хейли и сверху ли она? Сходит с ума. Пятная. Наплевать. Почему из всех существующих женщин на этой планете Элайджа Майклсон выбрал Хейли Маршалл? Зачем он отдал свое сердце этой волчице? Неужели так быстро забыл ее? Неужели плевать? Неужели Кетрин Пирс обожглась любовью? Неужели проиграла любви и поняла это слишком поздно? Как он вообще может быть счастлив без нее? Никто ведь не объяснят, что любовь — это Ад. Никто ведь не объяснят, что любовь — это когда ты сжигаешь себя ради другого человека. И Кетрин Пирс сгорела ради Элайджи Майклсона. И она желала, чтобы они сгорели вместе. И она сожалеет, что Элайджи рядом с ней не было в тот момент, когда она узнала о нем и волчице, потому что она устроила тотальный апокалипсис. С ней никак и без этой стервы он не представляет свою жизнь, за пять столетий Элайджа Майклсон заучил наизусть ее запах и стук каблуков. Но, когда она покидала ее, то день без нее первородный мог выдержать, но затем искал ее запах, который только ускользал, а когда закрывал глаза, то представлял ее напротив себя: естественную с искренней улыбкой. Каждый раз Элайджа Майклсон представлял себе, Катерину, которая обнажала, нет не тело, а душу. Как объяснить, что их тянет друг к другу, сильнее, чем магнитом? Как быть? Но вспоминала ли она его, когда находилась в объятьях очередного любовника? Позволяла ли другим мужчинам то, что позволяла ему? В одном Элайджа Майклсон был уверен: перед другими мужчинами она обнажала только свое тело, а вот душу обнажила только перед ним. Ее ход, в этой запутанной игре всегда был первым и она выигрывает? Как ему быть сейчас? Как быть, когда он видит, как падают слезы с ее глаз? Любовь — Рай и Ад. Любовь — боль и мука. Любовь — слезы и радость. Любовь — пламя страсти и холодны взгляд после очередной ссоры? Очередная слеза не упадёт с ее глаз, потому что Элайджа Майклсон опустится на колени перед ней, сотрет слезу с ее лица, заглянет в глаза, всего на секунду и после крепко прижмет к себе, потому что именно так он должен был поступить в данной ситуации. Он должен был проиграть и позволить ей сделать победный шаг. Любовь доводит до опьянения, когда ты решаешься выпить ее словно алкоголь. Любовь оставляет кровоточащие раны и рубцы. Любовь — это дыра, там где находилось сердце. На ее сердце месиво, ее коробит, но закрыв глаза, в его объятьях ей становится легче, что спустя минуту она находит в себе силы тихо прошептать ему: — Зачем? Она круче меня сверху или смогла завладеть твоей душей? Думаешь, что сможешь спасти? Исцелить душу? Ты как и мне позволяешь ей класть голову на плечо? Держишь за руку? Читаешь вслух? Почему эта шавка? Объясни мне Элайджа, почему она? Весело с ней? — Что это Катерина? Что ты такое говоришь? — То голосовое сообщение, которое я записывала для тебя, когда мой голос дрожал, руки были в моей крови, я пила виски и думала, что сойду с ума узнав о тебе и Хейли. Я была человеком и та боль была ощутимой. Впервые я ощущала боль. Я не хотела такой судьбы для тебя, Элайджа. Лучше бы если бы ты не вспоминал меня, когда был с другой или было бы лучше, если бы ты был живым и с другой, а я бы стала твоим воспоминанием в мире, который ты хранишь внутри себя. Это мой мир… — То есть, ты желаешь сказать, что Ад — это место или воспоминание, о котором ты думал перед смертью? — Да, Элайджа. И я желала, чтобы в этом мире мы были вместе. Если желаешь услышать правду от лгуньи, то я люблю тебя. Еще тогда, когда мы разговаривали в дворцовом саду и я взглянув в твои глаза я поняла, что ты уже любишь, только запрещал себе желать большего. Мне нужен был такой мужчина, как ты, потому что, если я черная кошка, у которой девять жизней, то одну я отдаю тебе. С тобой я могу быть самой собой и обнажить душу. С тобой мне не нужны маски, потому что я чувствую себя любимой женщиной и мне не нужно сбегать, лгать, убивать, потому что ты защитишь меня, а я могу быть просто слабой. Я слабею, каждый раз, когда нахожусь в твоих объятьях. Я отдала тебе свое сердце и не могу жить без тебя, без этой любви. Ты мой злейший враг и возлюбленный. Странно? А ты? Что чувствуешь ты? — Я чувствую, что мы будем вместе вечно, и эта любовь будет длиться вечно, потому что без тебя я готов был спалить себя на солнце. Для меня было лучше было бы, если бы огонь забрал одну из моих тысячи пустых жизней, в которой нет тебя. Никлаус остановил меня и сказать выбирать любовью, потому что без тебя и нашей любви я мертв. Я жив только благодаря тебе, моя Катерина. И вправду говорят, что любовь ломает. И вправду говорят, что объятья дорого человека приносят спокойствие душе. И они сожгли друг друга. И слеза больше не упадет с ее глаз.