Возможно, а возможно так и ничего не случится. Возможно тот выстрел был для тебя последний контрольный выстрел и уже никогда не почувствовать близко то светлое чувство. Но и боль встретить нет риска, а значит и в этом ты найдешь свои плюсы. Если это чувство просто выброс эндорфина, Скажи, почему так больно сильно Почему так больно сильно? Если это чувство просто взрыв окситоцина, Скажи почему так больно сильно Почему так больно сильно? Макс Корж - Эндорфин.
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С 2019 ГОДОМ И ЖЕЛАЮ ТОЛЬКО ДОБРА! Я очень хотела вас порадовать именно 01.01.2019 и поэтому все это время работала над главой и ваши отзывы станут лучшим подарком для меня. Любить :)
Клаус Майклсон, как отец боялся потерять свою единственную и любимую дочь — Хоуп. Он не боялся вечных страданий, того, что враги поставят его на колени или попытаются уничтожить, растопчат. Сколько раз пытались и все равно у них ничего не вышло, как бы не старались, ведь его семья — гарант защиты. Он не боялся услышать из уст любимой дочери: « — Ненавижу». Клауса Майклсона есть за что ненавидеть, ведь он знает, в какую тварь превратился за тысячу лет и сколько настрадался, сколько издевался и сколько судеб разрушил. Сколько раз был брошен в одиночестве? Возможно напивался, проливал кровь, сжигал свои картины, выл на луну. Он настрадался и так глаза пустые, серые, цвета густых дождевых туч, мечтал спрятаться там, где поменьше людишек. Он боялся только одного единственного вопроса из уст дочери: « Папочка, почему так сильно больно?» Клаус Майклсон существуя тысячу лет видел войны, смерти, рассветы и закаты империй, восхождения и падение королей, знает забытые языки и много из того, что уже забыто. Но могущественный первородный вампир не может ответить на такой легкий вопрос. Ответа на вопрос: « Почему так больно?», он не даст, а лгать не станет. Его родители ведь тоже не смогли ответить на этот вопрос. Для Майкла — жалкий бастард — ублюдок, смерти которого он желал десять столетий. А мать, Эстер, величайшая ведьма, которая создала вампиров, монстров, желала мести, ведь ее же любимый сын вырвал ее сердце, желая отомстить за всю боль причинённую Майклом из-за его слабости. Мать ведь с помощью амулета, а после и ритуала лишала его волчьей силы, а главная причина — желание скрыть свой позор. Ведь знает, почему так больно. Больно теряет тех, кто тебе был дорог, больно оставаться в полном одиночестве, когда от тебя отворачиваются самые близкие и родные. Клаус Майклсон не боится встретить боль и смерть, потому что знает чего ожидать от этого. Он привык к физической и моральной боли. Он не знает ответа на один единственный вопрос: « Почему так больно?», а все потому, что его родители не дали ему разъяснение на этот вопрос. Тогда Клаус Майкслон сам нашел ответ на этот вопрос — заглушать свою боль причиняя боль других. Порой ему было не важно, как выглядит жертва и сколько их было за ночь, ведь важнее насладиться болью и страданиями жертвы, испить кровь с выбросом гормонов — адреналина, а не просто лишить жизни. За десять столетий научился жить с виной или даже не испытывать такого чувства, издеваясь над новой жертвой или врагом семьи. Неважно. Важнее заглушить боль и вину страданиями других. Хейли Маршалл, как любящая мать готова на все ради своей единственной дочери и желает видеть ее счастливой. Если потребуется, то и умрет ради Хоуп и так спокойнее. Ей важно знать, что ее жива. Судьба ломала и потопталась по жизни Хейли Маршалл: биологические родители мертвы, а приемные родители вышвырнули на улицу, как только убив она спровоцировала ген оборотня и обратилась в волчицу. А после история в Мистик Фоллс. Она ведь отправила своих друзей на верную смерть в руки безжалостного палача — Клауса Майклсона. А после этого еще и провела с ним ночь. Явно переборщила с алкоголем тогда. Больнее? Узнать о беременности и попасть в лапы ведьм, в Новом Орлеана, в который приехала, чтобы узнать о своей настоящей семьи. Больнее услышать, что Клаусу наплевать на нее и чудо- ребенка. Благо благородный Элайджа никогда не оставит своего брата и поклялся ей, что всегда будет ее защищать, что у нее будет семьи и дом. Это же должно было как-то успокоить ее? Но ее будущего ребенка ничего хорошего не ждет с такой фамилией, как Майклсон. Только вечные страдание и враги. Она ведь сама приняла решение покончить с этим, одним расстройством желудка. Возможно, Хейли Маршалл и выпила бы настойку волчьего аконита, которая бы спровоцировала выкидыш. Если бы на нее не напали и ей бы не пришлось защищаться, волчица бы обязательно завершила задуманное. Узнав о том, что Хейли думала избавится от ребенка Клаус Майклсон меняется в лице и придушил бы ее, если бы Ребекка во время не вмешалась. Тогда то волчица осознает кое-что важное — никто не посмеет отнять то, что принадлежит Майклсонам. Клаус ведь отец ее будущего ребенка и не стоит об этом забывать. Ненавидит отца своего ребенка и даже не скрывает этого, ведь это привело к тому, что рожать ей приходится в печально известном месте Нового Орлеана — церкви святой Анны. Родовую боль еще можно стерпеть прикусив губу сжав руки в кулаки. Слышала ведь, что это больно, но не настолько. А вот как не закричать от осознание того, что ведьмы не просто похитили ее, обессилели Клауса, который сейчас прижат к стене и вынужден наблюдать за всем происходящем, но желают принести в жертву новорождённого ребенка. Она сражается не только за себя, но и за дочь в глаза которой она посмотрит прежде, чем Моник перережет ей горло. Она ведь и не услышит звериный, душераздирающий крик самого Клауса Майклсона, который сидел у ее трупа, не оставил ее, придерживал голову и слезы на глазах — слабость. Сказать Элайджи, что та, которую он впустил в свое сердце мертва. Хейли ушла, чтобы переродиться в гибрида. Майклсоны действуют быстро и убивают всех, а Марсель спасает новорожденную прямо с ритуального стола. Еще бы секунда и острый нож пронзил бы сердце малышки. Она унаследовала и всех врагов семьи и единственное решение — передать малышку той, которая сможет держать ее в безопасности, которой можно доверять — Ребекки Майклсон. Прощаться больно, но имя новорожденной — Хоуп. Она и вправду надежда этой семьи. Хейли ломает детскую кроватку, и только Элайджа в силах остановить ее. Она была матерью, а сейчас монстр. Она поклялась отомстить и убийства успокаивают ее до того момента, когда она сможет впервые прижать дочь к своей груди. Хоуп прекрасная и здоровая девочка, которая улыбается и кажется счастливой. Хейли должна выйти замуж за Джексона Кеннера, чтобы объединить стаю, но что делать с чувствами к благородному брату — Элайджи Майклсону? Поклялась ведь забыть ту ночь и все, что они пережили. Видела ведь слезы на его глазах в день своей свадьбы, после ее слов, что она желает быть счачтливой. Тогда Элайджа промолчал, потому что слезы поведали о его боли. Он и так настрадался, завел себе новую личную шлюху, в лице скрипачки Джиа, ради мести ей, как думает уже Миссис Кенер. Но Джиа добрая и любит Элайджу, поддерживает его во всем, ведь без семьи он слабеет и должен же кто-то залечивать его душевные раны. Почему же так больно? Джиа сгорает на солнце по вине Клауса, а Хейли воет от боли, обращаясь в волчицу, и запомнит безумный взгляд и ухмылку отца своей дочери. Они поклялись защищать дочь и выкрав малышку Хоуп, думала, что сможет спрятать ее от злой ведьмы, между прочем тети Майклсонов — Далии. Ведьма прокляла не только ее, но и всю стаю. И какая же она королева оборотней, если не смогла спасти ни дочь, ни своих людей? От этого больнее. Глупая, ведь Хоуп Майклсон и останется с отцом. А ее ждет боль и возможность видеть Хоуп раз в месяц, при полной луне, когда может быть в человеческом обличии. Еще больнее? Что ж… Хейли в ярости и буквально взрывается, испачкана кровью, когда в слезах, бьет самого Клауса Майклсона, а он не посмеет ударить мать своего ребенка и терпит ее удары, выслушивает все. — Ты хоть представляешь, что ты забрал у меня? — Именно то, что ты стремилась забрать у меня… Шанс воспитывать нашу дочь. Твое наказание соответствует твоему преступлению. Больно? Бывало больнее, а сейчас поломанные ребра и нос, всего то. Исцелится. Исцелялся каждый раз, после нового удара и порции боли. — Мои родители бросили меня! Твои отвернулись от тебя! Посмотри на нас, Клаус! Она заслуживает чего-то лучшего, чем-то, что было у нас, и всё, что я когда-либо хотела для неё — чего-то лучшего! Дерись! Хейли ударяет в грудь изо всех сил призывает сражаться и да, она в ярости и готова убить его прямо здесь и сейчас, на этом самом болконе, а он ведь не сможет так поступить, потому что дочь не простит. Их останавливает только появившееся годовалая малышка. В двадцать первом веке обычно войну над опекой передают матерям и уходя с Хоуп Маршалл не упускает возможности уколоть Клауса этим. Она ненавидит его, даже больше, чем в прошлом. Дом. Семья. Спокойствие. Все это она обрела в квартире, которую ей и Джексону подарил Элайджа. Все еще любит его, а как же муж? Она призналась Кеннеру в слабости и том, что была близка с Элайджей за три дня до их свадьбы. Джексон страдает, но простил, потому что любит Хейли. Простил и даже ничего не сказал. Джексон может сделать ее счастливой и она знает это. Но почему Хейли Маршалл — Кеннер несчастна? Разрывается между любящим мужем и Майклсонами, у которых проблемы в лице первообращенных желающих мести. Как бы тот не старался от Хейли не добьется взаимности. Но зато Джексон будет всегда ее гарантом спокойствия, не одинокой жизни. Королева оборотней словно не замечает как бедный любит ее. Он уходит, однажды, не выдержав, но мужчины ведь возвращаются. — Знаю, ты хотел отдохнуть от нас, но я надеялась, что ты все-таки вернешься домой. — Да. В квартиру, которую нам добыл Элайджа прямо напротив своей библиотеки. Ты любишь его? Просто скажи мне правду хоть раз. — Ты же знал. Ты всё знал, когда женился на мне. Знал и никогда не бросит ее. Ломает, когда Тристан Де Мартель проламывает его грудь и вырывает сердце. Настрадался бедный. Она кричит, рыдает, вся в слезах, но мучения Джексона закончились и больше Хейли Маршалл не будет издеваться над ним. Ему больно, когда Тристан вырывал сердце из груди, но больнее жить с мыслью зная, что та, которую ты любишь никогда не полюбит тебя, светлым чувством. Так кто же убил, вырвал сердце Джексону Кеннеру? Тристан или Хейли? Конечно же она мстит, обрекает убийцу мужа на мучения, на дне океана, тихо рыдает на кухне, прижав в груди рубашку мужа, которая сохранила запах. Ей больно и да, боль желает, чтобы ее чувствовали, пропускали через себя. Джексон ушел и его не вернуть. Но в ее вечности, есть благородный Элайджа, который всегда рядом и сейчас, садится на пол, рядом с ней. — Я не знаю, что сказать. — Элайджа, последние 24 часа я была так зла, на Тристана, на твою семью, на тебя. Даже на Джексона за то, что он всегда был таким храбрым. Но потом я поняла, что я не злюсь, я просто сама в этом виновата. Я хотела винить тебя, винить кого угодно. Но правда в том, что мой муж умер, потому что любил меня… А любовь к кому-то из нас- определение смерти. Не так ли? Хейли настрадалась и носит траур по почившему мужу, зная, что Элайджа будет ждать. Ей приходится покинуть город вместе с Клаусом, но она возвращается. Враги и виндетта от Люсьена Касла. Только его план не срабатывает и сыворотка обратившая его в сверх монстра с ядом всех стаи оборотней, способным убить первородного достается Марселю. Элайджа желая защитить только навредил и да, они убили Люсьена, но есть Марсель, сердце которого Элайджа вырвал на мосту, в надежде спасти семью, но только разрушил. В итоге Марсель награждает его смертельным, как и Коула. Ребекка проклята ведьмой, Фрея отравлена, а Клаус принимает наказание — заточение у Марселя и клинок папы Тунды в грудь. Но это позволило ему не уметь, а выжить и поддерживать заклинаеие Фреи. Пришло и его время пострадать за семью. Пять лет страданий. Из-за Майклсонов Хейли покидает Новый Орлеан посвящает всю свою жизнь в операцию по спасению Майклсонов. Ради Хоуп и любви она не сдается и ищет все необходимое, возвращает всех и семья спасает и Никлауса. Только Хоуп семь и все сложнее. И вот оно счастье, ведь Элайджа рядом и целует ее. Она всегда получает то, чего желает и в тот вечер она провести с ним ночь. Они истосковались друг по другу, устали скрывать свои отношения. — В тебе слишком много добра… Поэтому я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Она бы с радостью согласилась, чтобы весь мир рухнул и остались только Хоуп и Элайджа. Но теперь новая опасность — Пустота. А как же любовь? Пустота убивает Элайджу, чтобы переродиться и пытаясь спасти его она ступает за красную дверь в его разуме. Дверь, за который скрыт настоящий монстр и все его грехи. Элайджа любит ее образ, потому и видел в ней одно хорошее. Она видела в добре зло, ведь главное же образ рыцаря, манеры, характер. Она не принимает его темную сторону. Хейли не знала о «монстре за красной дверью». Только маски сняты от их любви и следа не осталось. Больно? Может это было привычкой, а не любовью? Почему именно так? Да, ее ломает, грудь сдавило. Почему же раньше не знала? Но Майклсоны уезжают, неся в себе частицы Пустой. Все ради спасения Хоуп — единственной надежды их семьи. Настрадалась и привыкла жить с болью в груди. Поклялась не любить, но Деклан настрадался из-за нее и она уже сказала ему « Да». Он принял ее темную сторону. Привыкла жить с болью в груди. Привыкла страдать и именно поэтому едет в Маноск, чтобы увидеть его с другой. Ненавидит Кетрин Пирс. Ненавидит зная, что стерва не уступит, не отдаст свою любовь. Бесполезно идти против такой, как она. Сейчас Кетрин Пирс, эта мразь, вампирская шлюха, эгоистичная стерва, поиздевается над ней. Больно сейчас, но будет больнее, будут слезы, истерики и ревность, желание убить, ведь больнее каждый раз видеть его счастливым с другой? Просто выброс эндорфина в кровь или всплеск окситоцина. Эндорфин — один из гормонов радости и удовольствия, любви. Без него люди не смогли бы сказать: « Я люблю тебя», « Я счастлив». Повышенный уровень окситоцина заставляет людей тянуться к другим. Гормон привязанности. Он порождает стремление к личным контактам — через прикосновения, сообщения или личные встречи. Также окситоцин помогает мозгу лучше понимать, что думают и чувствуют окружающие. Окситоцин делает мозг более восприимчивым и тем самым усиливает теплое чувство, возникающее при заботе об окружающих или любимом. Благодаря окситоцину люди испытывают удовлетворение, снижение тревоги и спокойствие рядом со своим близким человеком, возлюбленным. Под действием окситоцина люди становятся, добрее, доверчивее, внимательнее к другим. Однако этот эффект распространяется только на «своих», но не на членов иных групп. Окситоцин усиливает любовь к членам «своей» семьи, но не улучшает отношения к «чужим». В отношении чужаков наоборот — он может стимулировать усиление агрессии с целью защиты «своих» от возможной угрозы со стороны. Кетрин Пирс « чужая» и случись сейчас всплеск окситоцина в крови Хейли она бы просто убила ее, ведь из-за нее Маршалл больше никогда не почувствует тепло рук Элайджи, не коснется его губ, не обнимет и не скажет « Люблю». Почему же так больно? По телу удар тока, от осознание всего это и ненависти: к Клаусу, к Элайджи, к стерве Пирс и даже себе. Хейли думает: « Любовь или всплеск гормонов, привычка или человеческая слабость? Не будет все, как прежде. Возможно она еще полюбит Деклана и будет улыбаться, а возможно так и никогда не случится. Возможно этот удар, выстрел в самое сердце, был для Хейли Маршалл последним, контрольным выстрелом. И уже никогда не почувствует, то светлое чувство в груди, а останется только боль и дыра в сердце, глубиной с Марианскую впадину. Но и боль встретить нет риска, ведь научилась жить с болью и виной, настрадалась, прекрасно заглушает чувства или дает им выход ломая конечности и обращаясь в волчицу, проливая кровь невинных, а значит и в этом можно найти свои плюсы. Чужой болью заглушать свою. Хейли Маршалл боялась только одного вопроса « Почему так больно, мам?» Боялась, потому что не знала ответа на этот вопрос. Потому что привыкла жить с болью в области груди. Потому что страдания других заглушают ее собственную боль. И почему любящие и мудрые родители не сказали этого Хоуп Майклсон и того, как будет больно. Почему не рассказывали в сказках, историях? И почему родители не сказали, что вину невозможно заглушить и это чувство навсегда поселится в ее сердце и будет преследовать до самой смерти. Обожжешься и поймешь, каково жить с дырой в груди. — Почему, так больно, мам, пап? — слабым голом произносит Хоуп, когда Роман уходит из ее комнаты, вместе с Керолайн. — Это вина, Хоуп, — пытается объяснить Маршалл гладя дочь по волосам. — Ты впервые столкнулась с болью, — разъясняет Клаус. — Вина, боль, но зато я жива и враг повержен, — ухмыляется девушка. — Почему вы не рассказывали мне о том, как будет больно? Город разрушен, многие из ведьм мертвы по моей вине и мать Адама тоже. С семи лет он дружил со мной не из-за внушение, как в школе Сальваторе, правда, мамочка. Как мне ему смотреть в глаза? Винсенту, который всегда был рядом со мной и давал советы? А тетя Фрея, которая потеряла любовь? Боже, я причинила боль даже тети! И как мне жить с этим? А ты, папочка, семь лет не отвечал на звонки, и это в двадцать первом веке. Я знаю, что ты должен был держаться подальше от меня и я ценю жертву семьи во имя моей спокойной жизни, но можно было просто позвонить или Skype. Я росла без отца, который ушел, но он мне был нужен. — Ты стоишь всех жертв и пролитой крови, мой маленький волчонок, — и Клаус Майклсон даже пытается натянуть улыбку смотря на дочь. — Завтра ты вернешься в Мистик Фоллс. Пока мы не уладим все проблемы здесь. — Точнее убьете всех, кто посмеет пойти против семьи и как вы живете с этим? Как вы живете с этой болью? — на глазах выступают слезы. — Пока ты чувствуешь боль и любовь, то ты все еще жив, слаб, — на выдохе, прежде, чем взглянуть на полные слез глаза дочери и покинуть комнату. — А нет, то есть те, на ком можно сорвать злобу и выплеснуть ненависть, словно яд. Я так и существовал до твоего появления, Хоуп. Заглушал свою боль причиняя боль остальным, не позволяя другим быть счастливыми. — Я же Майклсон, а значит, стала такой же мразью, — выкрикивает Хоуп вслед отцу. — Зачем ты сказал ей это? Ей всего пятнадцать! Клаус! Я с тобой разговариваю! — только Клаус никак не реагирует на слова Маршалл, которая последовала за ним, а тот просто закрыл дверь перед ее носом. Он просто закрылся в своей комнате, сбежал, а Хейли Маршалл даже сбежать не может к родителям в слезах — мертвы. Даже Мери, уже год, как в могиле. Она никому не нужна, кроме Майклсонов, дочери и своей стаи, а так же любящего Деклана. *** Что же такое любовь? Выброс гормонов в кровь: эндорфина и окситоцина. Расширенные зрачки и учащенный пульс. Современная медицина в силах объяснить такое чувство, как любовь выбросом всего пяти гормонов. Первый — дофамин — гормон целеустремленности и концентрации. Именно этот гормон заставляет добиваться цели, стремиться к полному обладанию. Именно выработкой этого гормона и объясняется эгоизм и желание всецело обладать тем, кого любишь. Второй — Серотонин — гормон удовольствия и боли одновременно. Как ни странно, его выработка снижается, поэтому любовь ассоциируется со страданием. Подъем настроения — самая главная и важная функция гормона, который вырабатывается в коре головного мозга, а если же в организме данного вещества недостаточно, это неизбежно приведет к депрессии, ломает изнутри и в итоге заканчивается страданием. Любовь ведь боль? Следующий адреналин — гормон стресса, повышает обычные человеческие возможности. Его выработка у влюбленных повышается, что приводит их к состоянию вдохновения и желанию «свернуть горы» ради объекта воздыхание и созданию романтической обстановки, бабочкам в животе. Учащенный пульс и расширенные зрачки, у влюбленных, объясняются выработкой именно этого гормона. Четвёртый — эндорфин -гормон покоя и удовлетворения. Высвобождается при физическом контакте с объектом любви, приносят влюбленным ощущение благополучия и защищенности. Чем больше таких гормонов вырабатывается в организме человека, тем счастливее их обладатель. А человек счастлив, когда влюблен и любовь взаимная, чувствует себя защищенным. И в финале, пожалуй самый опасный гормон — окситоцин. Гормон отвечающий за привязанность. Гормон окситоцин — уникальное вещество, которое отвечает за чувство глубочайшей привязанности, нежности и любви. Любовь — это специфическая деятельность головного мозга человека вот и весь ответ. Всего пять гормонов в сумме — такое чувство, как любовь. Что же такое любовь для монстров, у которых все эмоции и чувства усилены? Дофамин. Ее ударило током при их первой встречи. Он замер, затаил дыхание и кажется вовсе позабыл обо всем, заглянув в ее карие глаза. Первая встреча пять столетий назад изменила их жизни навсегда. Элайджа Майклсон зарекся не любить, после всей пережитой боли. Потеря первой любви — Татии сломала его. Он ведь причина ее смерти и до сих пор не может понять: « Почему так больно?» Элайджа Майклсон и не поймет, ведь благодаря вмешательству его матери-ведьмы все его грехи надежно скрыты за красной дверью в его разуме. Он стабилен, пока дверь заперта. Узнав правду, что тот стал причиной смерти возлюбленной, не пережил бы и непременно бы покончил с собой. Катерина Петрова поклялась, что выйдет замуж только за того, кого полюбит, ведь в этом жестоком мире — любовь единственная слабость и причина существования. Ах, не зря же Никлаус Майклсон считает любовь величайшей слабость вампиров. Почему она забывает, как дышать, когда теплые губы Элайджи касаются тыльной стороны ее ладони. Жест этикета, всего лишь и все равно он не сможет всецело обладать этой женщиной — она умрет в конце месяца, на ритуале, который позволит его брату освободить волчью сущность. Она человек, двойник и принадлежит его брату, а ему нельзя привязываться, тем более впускать любовь в свое сердце. Он никогда не сможет ею обладать и с достоинством примет весть о ее кончине. « Не его» — этим и успокаивает себя Элайджа Майклсон, когда к его ногам падает труп служанки, губы и белая рубаха из хлопка испачканы темно-алой кровью, разгромленная комната, разбитое зеркало, в осколках которого отражается монстр. Ломает безумное желание обладать ее и сделать только его. Его Катериной. Серотонин. Для него удовольствие игра в догонялки с ней и откровенный разговор, в дворцовом саду. Она ведь доверяет только ему, а сидя рядом с ней, смотря в глаза он не может сказать, что очень скора будет больно. До ритуала осталось три дня. У него еще есть время найти способ спасти двойника, ведь в тайне от брата, он общается с ведьмами и ищет зацепку. — Истинная любовь не настоящая, если она не взаимная. Согласен? — Я не верю в любовь, Катерина. — Это очень печально, милорд. Жизнь слишком жестока, если мы перестанет верить в любовь, зачем тогда жить? Возможно, если бы не появившейся Клаус она бы нашла в себе силы добавить: « — Это очень печально, милорд. Жизнь слишком жестока, если мы перестанет верить в любовь, зачем тогда жить? Я жива благодаря любви к вам, милорд и надеюсь это чувство взаимно. Я выбрала Вас. Мое сердце отдано Вам.» Ведь милая крестьянская девочка влюбилась и от того смущается и уходя вместе с Клаусом обернется, чтобы только взглянуть на него. Элайджа Майклсон всегда выбирает семью и отчего же ей так больно? Тогда, это была их последняя встреча в пятнадцатом столетии. Прошло пять веков и теперь уже она Кетрин Пирс, которая не позволяет любви вставать на своем пути. Знала же ведь, что Элайджа всегда выбирает брата и с достоинством встречает новую порцию боли, после поцелуя в лоб и слов: « — Катерина, прощай…» Почему же так невыносимо больно? Почему любовь сломала ее и поставила на колени? Так скрутило, так сдавило грудь и если бы не опыт и умение контролировать эмоции, то рухнула бы в истерики, с криками и проклятиями в его адрес и адрес всей его семьи, со слезами на глазах, орать, во весь голос, царапать пол. Он ушел забрав с собой всю радость и тепло. Снизилась выработка серотонина. Теперь только одиночество и алкоголь — верные предвестники депрессии. А адреналин? Благодаря выработки этого гормона Элайджа был готов на все ради нее. Подумывал даже выкрасть ее с ритуала и просто исчезнуть. А как же любимый брат? Конечно же мстил бы, но ради любви можно пойти на любое безумство. Именно адреналин и желание жить послужили тому, что Катерина сбежала. Он ведь отправился на ее поиски, по приказу брата, ощущал ее страх и слышал дыхание, но не выдал. Ей сейчас куда хуже. Ненавидит его и это чувство. Желая жить Катерина засунет свою голову в петлю и умрет с кровью вампира в организме. Добрая и невинная Катерина обратилась в злую и эгоистичную Кетрин Пирс. Плюс вампиризма — можно скрыться от боли. Минус — усиленные эмоции и обострённые чувства. Эндорфин — причина того, что Кетрин Пирс так спокойно в объятьях Элайджи Майклсона. Он ее рыцарь, который всегда защитит и убьет любого, кто посмеет причинить ей боль, кто станет причиной ее слез. Эндорфин подавляет реакцию страха в мозге. Блокирует инстинкт, который при испуге заставляет замирать на месте или бежать. Рядом с ним ей нужно бежать. Рядом с ним она живая. Только ее поцелуи заставляют его забыть о боли. Только она принимает его светлую и темную стороны. Любит. Привязан к этой эгоистичной, испечённой женщине, ведь только она в силах залечить его раны. Привязана к нему любовью и если перед другими она обнажала тело, то перед ним обнажила душу. Взрыв эндорфина при занятии любовью. Взрыв эндорфина причина появлению счастливой улыбки на лице после очередного занятия любовью, а также он имеет обезболивающее действие в организме. Любовь ведь лучшее обезболивающее и худший источник боли. Приговор для Элайджи Майклсона и Кетрин Пирс эндорфин и пятый гормон любви — окситоцин. Он так сильно привязан к ней. Любовь к ней глубоко пустила свои корни в его сердце, а как еще объяснить, что все любовницы Элайджи Майклсона кареглазые брюнетки, реже афроамериканки. Любовь или скорее привычка? Других женщин он не замечает, и для такого статусного вампира важны манеры, характер, привычки новой любовницы должны подходили ему. Новая любовница Элайджи гарант для Клауса, что его брат забыл и смирился с болью. Элайджа ненавидит Кетрин Пирс, но так отчаянно пытается вернуть ее и то чувства, что испытывал рядом с ней. Странно, но как бы не старались его любовницы добиться его расположение, удовлетворить, успокоить и добиться взаимности все их попытки были четны. Он ведь не чувствует и не любит. Любил однажды и от того так больно. А организму необходима встряска и выброс порции гормонов. Безумно любил только одну.Встретил любовь однажды и навсегда. Катерине было достаточно улыбнуться и коснуться своей ладонью его лица, чтобы по телу прошлась волна электрического разряда способная восстановить работу и так уже мёртвого сердца, вызвать выброс эндорфина. Глаза пустые и стоя на балконе, в одном черном шелковом халате, докуривает очередную сигарету и опустошает бокал наполненный янтарной жидкость. Вампирам не бывает холодно. Пять веков полного одиночества и бегов от Клауса превратили ее в мразь. Жизнь в бегах и вечном страхе, жажда мести за всю семью, которую у нее отнял Клаус, просто ради того, чтобы отомстить за побег и обращение. Все это сломало ее. Почему же так больно? Настрадалась, стала курить чаще и выпила уже полбутылки крепкого виски. А где же Элайджа Майклсон, который способен остановить ее и сказать что курение — это вредно, как и чрезмерное потребление алкоголя. Где он, когда она так отчаянно нуждается в нем? Правильно, спасает свою семью и брата. Ей не хватает только седых волос, ведь и так измучила себя.Ей не холодно, а просто больно. Стоит и думает, о том, что Елена оленьи-глазки Гилберт права и она всего лишь самовлюбленная эгоистка, которая в бегах уже пять веков. Разве кто-нибудь захочет быть с ней? Изношенный товар, вампирская шлюха. Не удивительно, что Элайджа бросил ее, а она не в силах даже возненавидеть его. Даже ему не нужна. А кому она вообще нужна, кроме его и себя? Нет, не любовь, а простая привязанность, привычка, ведь только Элайджа мог вернуть Катерину. А может завести нового любовника и позлить Элайджу? Стефан Сальваторе самый удобный и желанный вариант. Только вот он никогда не посмотрит на нее, как смотрел на Елену. Таким взглядом — полным тепла и нежности, на нее смотрел только один мужчина — Элайджа Майклсон. Хотя и так поиздевалась над ним, столько столетий шляясь ночами неизвестно где и с кем, а он гадал просто жива ли она. А сам даже проклясть ее не может, когда узнавал о ее новом любовнике, которого та использовала и обманывала. Умная, гордая, самовлюбленная стерва. А чему он удивляется? Добрая стала злой. Ему было достаточно надежды на то, что она все еще дышит и жива. Больно? Чувства? Кетрин выберет отомстить Елене. Пусть и Гилберт пострадает. Кетрин и так настрадалась за свою бессмертную жизнь и не знала счастье. Только милая Елена побеждает влив в глотку Кетрин лекарство от вампиризма. Кетрин и умрет с сединой в волосах. Умрет, чтобы стать королевой Ада и вернуться, во имя мести. Такие не прощают. Такие как она растопчут, сломают поставят на колени всех, кто посмел причинить им боль. Такие носят маску ненависти. Отлично, что благодаря ведьмочки она возвращается даже из Ада. Возвращается к жизни, чтобы встретить его вновь, в одной из французских деревушек. Они встретились у часовни. Встретились с жизненным опытом, перебитыми сердцами, растоптанными жизнями и утраченным счастьем, чтобы построить новый мир и семью. Только теперь осторожно и аккуратно. Он со стертыми воспоминаниями о семье, потому что только такой шаг с его стороны может защитить его любимую племянницу — Хоуп. Она со всеми воспоминаниями и болью от пребывания в Аду и потери единственной и любимой дочери — Нади, которая умерла по ее вине. Не до любви сейчас, только выброс окситоцина не позволяет ей оставить его здесь в полном одиночестве. Знает, каково это быть брошенной в полном одиночестве и тьме. Сделала выводы и знает, что тот вскоре уйдет к семье, а пока настало их время. Это любовь. Это человеческая слабость. Сколько еще будут издеваться друг над другом? Спустя восемь лет он вспоминает абсолютно все и конечно же выбор будет не в ее пользу. Покаялась больше не любить и уйти в это раз самой, не дожидаясь, пока тот оставит ее. Уйдет навсегда с разбитым сердцем, но забрав с собой единственное богатство — свою собственную жизнь. Элайджа Майклсон легко бы отрекся от любой другой во имя семьи, но не от нее. Эта женщина отравила его своим ядом. Они встретились спустя пять столетий совершенно иными. Ему неважно, что она выглядит иначе -подстригла волосы и боль отражается в пустых глазах. Они встретились спустя пять столетий совершенно иными. Ей неважно, что он многого не помнит и вновь может оставить ее, но внутри все переворачивается, когда тот произносит « Люблю». Просто сейчас знает, что от такого чувства, как любовь остаётся только боль. Счастье ведь выбор. Элайджа ведь сделал свой выбор предложив ей остаться с ним навсегда и одел на палец кольцо с черным бриллиантом. А кому он нужен, кроме эгоистичной собственницы Кетрин Пирс? Устал выбирать счастье брата. Устал скрывать и жертвовать чувствами. Она согласилась стать его, только вот от того, что любит или просто переборщила с алкоголем, который и развязал ей язык. Она невеста, но среди всех милых девушек в белых платьях выделяется тем, что она черная невеста за спиной которой горы трупов, а руки по локоть испачканы кровью. Элайджа Майклсон такой же монстр, как и она. Монстров они из себя сделали сами и Кетрин Пирс единственная женщина на этой планете, которая не осудит его за отнятые жизни и пролитую кровь, примет его темную сторону, успокоит и поддержит в моменты слабости. Такая же черная, как он. Элайджа Майклсон ненавидит, но безумно жаждет быть счастливым и вернуть то утрачено чувство. Любовь или выброс эндорфина и окситоцина? Желает почувствовать тепло и то светлое чувство именуемое любовью. Но встретить боль абсолютно нет никакого риска, а значит и в этом, определенно, есть свои плюсы. Теперь знают, как бывает больно от чувства, как любовь. Настрадались? В чем причина же измен, истерик, криков, ненависти, слез и бабочек в животе? За свое существование Элайджа Майклсон и Кетрин Пирс задумывались над этим не один раз и оба пришли к одному и тому же выводу, что это любовь вперемешку с человеческой слабостью. Но, если любовь просто взрыв смеси гормонов, то почему так больно? А ответ прост — действию гормонов приходит конец, как и любви. В конце остается только боль… Если бы не выброс эндорфина, непосредственно при физическом контакте, то Кетрин Пирс сбежала. И хорошо, что Элайджа Майклсон так сильно сжал ее руку, когда они прошли в комнату Никлауса. Разговор был неизбежен и Майклсон не спеша походит к брату и Пирс, оставив на каминной полке бокал с недопитым скотчем. Один взгляд в глаза злейшего врага и Кетрин моментально трезвеет. Похожее, это получше аспирина. — Чем обязан, дорогой братец? — Мы обязаны во всем разобраться прямо сейчас. Я сделал Катерине предложение несколько минут назад и к моему счастью она ответила согласием и взаимностью. — Стерва добилась своего и если ты предал меня ради чувств к ней, то поздравляю! А я подожду, пока твоя обожаемая Катерина, оставит тебя и ты осознав, что она играла тобой и твоими чувствами, что ты не более, чем способ выживание, настрадавшись приползёшь ко мне, а я налью тебе виски. — Я не предавал тебя, Никлаус. Я всего лишь выбрал счастье. Я останусь в городе и помогу тебе, как и обещал. Я сдержу свое слова. — Я не останусь в этом доме, особенно если рядом злобный гибрид, который убил всю мою семью! Нет, Элайджа. Лучше смерть. — Ты заслужила это и буду откровенен, я тоже не желаю лицезреть тебя, в своем доме. Это мой дом. Дом моей семьи, а ты не часть семьи. Ты просто одна из шлюх моего брата. Могу вернуть в Ад. Тебя там не хватает. — Ах, зчатит так, тогда не забывай о сделке и том, что стоит мне пожелать и ты будешь валяться у моих ног моля о смерти. Я с радостью посмотрю на эту картину. Дьявол развлекается именно так… — Только посмей и столкнешься с последствиями! Начну я с твоей любимой дочери, которая жива до сих пор именно благодаря мне. — Ты обещал, что у Элайджи будет возможность выбора. — Прошу вас… Элайджа говорит громче обычного и если бы он не встал между ними, то разгромленной комнаты, крови, криков, оскорблений и стычки было бы не избежать. Привык действовать незамедлительно и кол в руках брата — причина того, что Никлаус пошатывается. У Кетрин уходит несколько секунд, чтобы осознать, что это тот самый легендарный кол из белого дуба способный убить первородного. А если вырвет оружие из рук Элайджи и пронзит его грудь? А если Клаус просто сломает шею Элайджи и просто убьет ее? Боль — вот и весь финал истории. Почему же так больно? Умирать больно и что же ждет после смерти таких монстров, как они? Темнота. Пустота. Ничего. А какая разница, Элайджи Майкосону, что прожигает грудь: деревянный кол или обида в перемешку с болью. А зачем ему продолжать жить своей пустой жизнью в вечных попытках спасти брата и ожидать дня, когда его возлюбленная попадется в лапы его брата или ему сообщат, что Катерина умерла. Она ведь уйдет навсегда, а бросить ее он не в силах. Вина окситоцин. Любовь к Катерине — взрыв гормонов, настоящие чувства, слабость или привычка? — Элайджа, не думай даже об этом, — старается проговорить Пирс, только вот ее страх выдают дрожащие руки. — Брат, напомни мне укоротить длинный язык нашей старшей сестре, Фреи, минимум, что ей грозит — жизнь с одной почкой, когда все это закончится. Будь благоразумным и отдай кол, — грозит Майклсон. — Не стоит затевать драку, в которой ты все равно проиграешь. Я не позволю тебе сделать этого! — Прошу, скажите, почему так больно? — задает свой вопрос Майклсон смотря сперва на брата, а затем переведя свой взгляд на Пирс, которая сжав руки в замок отчаянно пыталась сдержать подступающие слезы. — Если я желаю освободиться ото всей этой боли и страданий, то кто из вас посмеет остановить меня? Никлаус, скажи легко ли каждый день просыпаться ожидая очередной выходки от брата. Думать убьет ли он сегодня или выбросит всю семью на дно океана? Каждый день я боролся и верил в твое спасение и не переставал боролся за это ни на секунду. Я верю, что в семье сила и твоя дочь — сделала за пятнадцать лет гораздо больше, чем я за тысячу лет. Она указала тебе путь к свету и спасанию. Она твое спасение и надежда этой семьи. Теперь я тебе не нужен. Я всегда был на твоей стороне, даже когда ты пронзал мою грудь клинком и закрывал в гробу, когда лишал возможности быть счастливым и любить. Я прощал тебя, потому что ты мой брат. Катерина, будь добра скажи, от чего любовь к тебе обернулась страданиями и болью? Единственная женщина, которая сумела похитить мое сердце — лживая эгоистка, которая посмела мне угрожать, что убьет и причинит боль, если я посмею впустить другую в свое сердце. Ты не в праве запрещать мне любить и мое сердце уже выбрало. — Элайджа… — Молчи, Катерина! Я достаточно настрадался! Я выбрал тебя, а что для тебя значит, кольцо на твоем пальце? Стасус? Место в иерархии вампиров? Защита от врагов? Любовник в коллекцию обманутых мужчин? Способ выживание? Защита от Клауса? Или ты была слишком пьяна, когда я говорил о своих чувствах? Скажи! — Мои чувства взаимны, Элайджи и именно поэтому я все еще здесь, рядом с тобой. — Но ты сбежишь, потому что твоя ненависть к моему брату и страх за собственную жизнь сильнее любви. А что останется мне? Искать тебя, чтобы найти в постели другого? Пытаться вернуть? Или завести любовницу, от которой смысла нет, ведь ты убьешь ее, если Клаус не опередит тебя. — Я слишком уважаю тебя и никогда не изменяла тебе, пока мы были вместе… Ты нужен мне... — Так, какой смысл мне жить, если я не создам семью с той, которая стала для меня: величайшей любовью и слабостью. — Мы достаточно настрадались и пришло наше время жить. Элайджа отталкивает ее, когда та протянула руку, яко бы желая коснуться его груди, но вместо этого попыталась отнять кол. Зачем ей жить без него? Хитрость не сработала и похоже, только разозлила его, ведь Элайджа даже и не думает опускать оружие. — Прекрасно, ты решил, что лучше я останусь вдовой, еще до свадьбы. Верное решение, дорогой. Браво! — Не глупи, Элайджа… Ты не в своем уме, брат! — Я в своем уме, Клаус. Как мне жить, если самые дорогие люди, для меня ненавидят друг друга и готовы убить друг друга? Скажите, как мне жить с этой болью в груди, зная, что я никогда не обрету покой, счастье и любовь, не потеряв одного из вас? Это боль уже прикончила меня! Так завершите мои страдания прямое сейчас. Для меня станет честью умереть от руки брата или любимой женщины. Если же нет, то я сделаю это сам. Я сам завершу все это, потому что не смогу жить, наблюдая за тем, как те, кто мне дороги медленно уничтожают друг друга. Прошло столько столетий, а Дьявольский огонь ненависти друг к другу, так и не погас в ваших глазах. Этот огонь уничтожил вас. Остановитесь. Лучше я сгорю в огне и в смерти обрету покой, потому что больно терять. Кого я потеряю следующим из- за вашей слепой ненависти? Тебя Катерина? Свою названную дочь Надю? А может это будешь ты, Никлаус? Хоуп, которая посмеет отомстить за то, что у нее отняли отца или мать? Хейли? Что молчите?! Посмотрите на меня! Довольно жерт. Довольно боли и ненависти. Я устал оплакивать и терять тех, кто дорог. Катерина, Никлаус мой брат и навсегда останется им. Я всегда буду на его стороне, всегда буду спасать его, стоит ему позвать меня. Смирись с этим и будь рядом со мной, в моменты: когда я рядом и когда вынужден оставить тебя ради спасения семьи. Я всегда буду возвращаться только к тебе, моя Катерина. Я дал слова на могиле матери, что не предам семью и будем держаться, как единое целое: « Всегда и навечно». Брат, надеюсь, что моя свадьба кое-что прояснит для тебя. Я всегда любил и буду любить эту эгоистичную и испорченную женщину. Я не перестану верить в ее спасение, как не переставал верить в твое спасение. Я знаю, что ты ее ненавидишь и тебе тяжело принять ее, но я не в силах требовать, чтобы ты принял ее в семью, полюбил, смирился с моим выбором и тем, что я счастлив. Но, я прошу тебя уважать ее потому что она моя женщина, моя жена, моя возлюбленная и любое оскорбление сказанное в ее адрес — это прежде всего оскорбление нанесённое лично мне. И почему же Клаус Майклсон не в силах сделать даже шаг в сторону брата, а опускает голову, словно виноват. А он ведь виноват, ведь разрушил счастье всей семьи, каждого по отдельности. Вечные страдания, конечно же хорошо, но позволить умереть он никогда бы не позволил ни одному из своей семьи. Почему все именно так? Почему он вынужден наблюдать за тем, что его брат в шаге от пропасти. Почему он вынужден принимать в семью эгоистичную стерву Пирс? Почему Кетрин Пирс обязана терпеть Клауса Майклсона и смотря на него, каждый раз вспоминать о том, что потеряла всю семью. Почему он вынужден остаться в полном одиночестве? А как жить без брата? Элайджа ведь никогда не оставлял его на произвол судьбы. Почему он вообще доверился Фреи и рассказал о том, что спрятал, благодаря ей, единственное оружие способное убить его и его семью. Со страхом, ожидал, что однажды придет то темное время. Серые глаза напротив карих. В карих глазах полыхает огонь ненависти. Убить было бы проще. Лишь только встала на ноги и сожалеет, что подняла голову и столкнулась взглядом со своим злейшем врагом. Ненависть не покидала ее не на секунду. Она искала отмщения и порой видела его лица среди миллиона других лиц. Сходит с ума или просто Мир безумный? Эта ненависть затянула ее в пропасть. Взгляды пустые. Не отражающие никаких эмоций. Словно время остановилось, здесь, в этой комнате и нет никакого шанса на лучшие, на прощение, на милосердие на то, что завтра наступит. «Завтра не будет», — повторяет голос в ее голове. Несколько секунд, чтобы выхватить кол из рук Элайджи. Ненависть ослепляет и туманит разум. Именно страх и ненависть причина того, что Кетрин Пирс пронзает грудь Клауса Майклсона, а тот падая на колени пытается прохрипеть что-то. Он ведь причина всей ее боли и ненависти. Именно он причина того, что умерла невинная Катерина Петрова. — Гори в Аду! Кожей ощущает жар от огня, на лице довольная ухмылка, и ведь мечтала увидеть, как сгорает Клаус Майклсон столько столетий. Сколько заговоров планировала против своего злейшего врага и даже о поминках подумала и наряде, который наденет. Настрадалась из-за него и сейчас тот догорает в пламени ненависти. Довольна? А ведь она причина того, что на глазах Элайджи Майклслна слезы. Из-за этой женщины погиб его брат и ведь оказалась, что Клаус был прав и его возлюбленная трусливая тварь. Доволен? И кто же оказался прав? А жить то теперь хочется? Столько потерянных лет. Он дарил ей столько тепла. Несправедливо. Еще больнее? Она просто вытерла ноги о того, который любил ее. Обида прожигает грудь или осколок кола белого дуба. — Прости… Я люблю тебя… Попался в лапы стервы, которая прекрасно знала, что если посмеет отомстить, то живой из этой комнате ей не выйти. Элайджи абсолютно наплевать на чувства, ведь она причина смерти его брата за счастье которого он боролся столько столетий. Боролся, чтобы в итоге проиграть и чтобы в итоге все закончилась именно так? Семья должна быть отомщена. Элайджа Майклсон усвоил этот урок, как и Кетрин Пирс, которая разломала кол на две части, прежде чем использовать одну из них на Клаусе. Прекрасно знала, что выбор Элайджи следовать за братом, даже если это путь смерти и тьмы. Ненависть ослепляет, а когда приходит прозрение, то уже слишком поздно. Поздно, ведь ее любовь сгорела, ровно как и жизнь, сгорела на ее глазах и от того ресницы мокрые. Она убила его, ведь если бы не сделала этого, то Элайджа бы лично прикончил ее, а Кетрин Пирс всегда выживает и уж лучше умрут другие, чем она. После бы Элайджа не смог жить со всей этой болью. Это бы прикончило его: физически и психически. Ведь, как существовать зная, что любимая женщина причина смерти брата, что своими руками уничтожил свою настоящую любовь во имя оправданной мести за отнятую жизнь брата. Поэтому Кетрин Пирс приняла решение за него. Приняла решение сломав кол на две части. Умер с любовью в сердце к брату и ненавистью к женщине, которую любил. А кому она теперь вообще нужна и какая разница, кто убьет ее сейчас: Ребекка, Хейли или Хоуп отомстит за любимого папочку? Ей наплевать, а встретиться с смертью и болью не впервые. Может смерть воссоединит ее с Элайджей и она жаждет оказаться в лапах смерти, как можно скорее. Примет смерть с достоинством и не станет сбегать от своих злейших врагов — времени и смерти. Просто раствориться в этом сером тумане.Серые глаза затуманены ненавистью или он просто пьян. За свое существование пережил столько заговоров и смертей. А сейчас может умереть от руки Кетрин Пирс? Нет, умереть такой смертью Клаус Майклсон не согласен и поэтому легче убить своего злейшего врага при этом наплевав на чувства своего брата? Вздрагивает от его приближения. В конце останется огонь и пепел. Майклсоны ведь все обращают в пепел. А мог бы тот поступить иначе, стать другим? Нет. И кто помешает ему? Никто, потому что Клаусу Майклсону наплевать на остальных. Он ведь еще пять столетий назад поклялся, что прикончит эту лживую, эгоистичную тварь, как только та встанет на его пути и сейчас, сжимая в окровавленных руках ее сердце он всего лишь завершил начатое и сдержал свое слова. Ей не было больно, ведь ее сердце вырвали пятьсот лет назад, в тот самый момент, когда она стала свидетелем смерти всей семьи. Рыдая на груди матери поклялась выживать и убить свою невинность и доброту. Только тело покрылось серым венками и упала к ногам своего злейшего врага. Ее никто не любит и не ждет, а значит и не осудит. И зря же она не верила, что тот убьет ее. Зато он верил, что придет тот день, когда тот покончит с этой Дьявольской женщиной. На губах красная кровь. Душераздирающий крик Элайджи, руки касаются покрытого серыми венками лица. Почему каждый раз больнее? В комнате минимум света. Руки дрожат, от осознания, что она мертва и больше никогда не взглянет в его глаза. В ее газах отражалась их история любви, а сейчас глаза мертвые, серые. Кетрин ведь всегда была сильной, а сейчас ее сердце валяется у его ног. Его брат отнял у него смысл существование и этого Элайджа не забудет. Ангел излечивает сердце, а Дьявол уничтожает. Так кто же худший Дьявол: Кетрин Пирс или Клаус Майклсон? Клаус предпочел месть и свободу, а на страдание брата ему просто наплевать. Элайджа и не такое переживал и сейчас переживет. В окровавленных руках бокал с недопитым алкоголем. — Ты же знаешь, что она не стоит всех твоих слез и страданий, брат. Ничего не стоящая шлюха. На одну проблему меньше, а ты так и остался сентиментальным дураком. — Которую я любил! В окровавленных руках бокал. Клаус Майклсон не знает, что это его последние вздохи. Неужели нет выхода и все будет повторяться, словно кадры из кинофильма: боль, вина, враги, полупустые города, алкоголь, кровь и серые будни. Рядом с окровавленным сердцем лежит кол, который Элайджа поднял и крепко сжал в своих руках. Если сердце всего лишь орган, качающий кровь, субпродукт, так почему же оно так сильно сжалось от боли? Что же стоит проткнуть сердце и завершить все страдания? Вера в его брата иссякла и Элайджа Майклсон принял решение разорвать этот вечный круг боли единственным верным способом — смертью, сломав кол на две части. Глаза сверкают желтым, но в том, что Элайджа поступает правильно пронзая грудь брата частью кола и лишает его жизни — правильно. — Прости брат… Но я утратил всякую веру. Я подвел всю семью… Просто взгляд замирает, рука на плече старшего брата, тело Клауса покрывается серыми венками, а после и вовсе останется только горстка пепла. Пепел — итог вечности. А ведь зря не верил в то, что тот, кто всегда был на его стороне станет причиной его смерти. Глаза полные слез отчаяние. Он ведь сам покончил с этим. Покончил с вечностью полной боли и потерь. На коленях, вина сжирает, вера на нуле. А зачем ему жизнь? А зачем ему город в котором нет, тех, кого он любил и о ком заботился? Любимый брат погиб от его же руки и сейчас не более, чем горстка серого пепла. Труп любимой у его ног. Без нее нет смыла существовать, как и без брата. Между ними была сильная связь, которая закреплена прочной нитью и эта нить до сих пор не оборвалась. Ему осталось только коснуться ее серых губ своими алыми и теплыми. Коснуться в последний раз и попросить прощение. — Прости меня, Катерина… Я не уберег тебя, нашу вечность, семью. Но мы встретимся в вечности очень скора. Я уверен, что ты встретишь меня в новом и вечном мире Забери меня с собой и не позволь мне раствориться во тьме. Один точный удар в сердца завершает все страдания Элайджи Майклсона. Больно было всего несколько секунд, а после покой и вечность. Сейчас пепел. В городе, где нету тех кого любил Элайджа Майклсон, серо и темно, провожают и не встречают, в кафе полают холодный кофе. А быть с ней он мог лишь во снах. Между ними такая глубокая связь, привязанность именуемая любовью и оборвать её никак не получится. Столько столетий они встречались лишь во снах. А при каждой личной встречи Элайджа так радовался, что судьба позволила им быть вместе: несколько секунд или лет. Любовь — капкан, петля на шеи. Пытался забыть ее, но так и не смог ее даже через тысячи дорог. Не станет винить его том, что от него и их любви остался лишь пепел. Это его вина. Просто, ему не нужна такая жизнь и Элайджа Майклсон с достоинствам встретил смерть, освободился от боли и замер вечности. Навсегда остался с ней в вечности. Только вот оставил с болью семью. Так почему же Ребекки Майклсон так сильно больно, когда зайдя в комнату брата она кричит изо всех сил, падает на пол в слезах, видя во что превратилась семья. Эту картину она никогда не забудет: окровавленное сердце и пепел.Не зря же считала, что Майклсоны обращают в пепел все, что любят. Те, кого она любила обратились в пепел и оставили ее с вечной и нескончаемой болью.
А может ничего и не случилось? Забыть не всегда? Лицемерная стерва. Злобный гибрид. Теперь прощены? Карие глаза напротив серых. Они без слов, сказали, что их могло ждать. Они не соврали друг другу, потому что глаза не врут. Опустошённые, полные боли карие и серые, цвета шторма, предвестники шторма и разрушений. Боже, спаси их и сохрани жизни. Кетрин Пирс сейчас важнее спасти жизнь Элайджи, ведь без него нет и ее. Без него и этой любви, которая уже обратилась в привязанность объяснимую с медицинской стороны выбросам эндорфина и окситоцина, а с человеческой таким красивым словом, как любовь. Руки холодные, на лбу выступила капля пота, вздрогнул мускул и больше не может тратить время в пустую. Вряд ли он вновь подпустит ее, ведь кол все еще направлен прямо в сердце и если Элайджа убьет себя, то это сломает ее, вонзит нож прямо в сердце, а забыть навсегда не сможет, это для лицемерной стервы слишком просто и легко. А Кетрин Пирс не ищет легких путей и как бы страшно не было она должна сделать этот шаг, а если страшно, то в мире существует самая надежная, способная выдерживать любые удары броня — любовь. Сломать привычную систему ненависти во имя любви. Ей хочется крикнуть на него, наградить пощечиной и просто отнять оружие, но не зря же Клаус напоминает ей о ее месте. Правда из его уст косит ее ноги. Кетрин поняла и подвила итоги. А итог таков — она зависит от Элайджи Майклсона, ее жизнь в его руках и пожелав он бы смог сделать ее своей личной шлюхой, но он слишком любит и ценит ее, чтобы упасть так низко. Не сможет насильно удерживать ее рядом с собой или запереть. Можно коснуться лица Элайджи, заглянуть в глаза, взять его руку в свою и поговорить без лишних слов. — Я навсегда с тобой, Элайджа.Я только ради тебя все еще здесь. Я твоя. Это все твое. Мои губы, глаза и главное — мое сердце твое, — говоря эти слова вампирша касается рукой Майклсона своих губ, лица и когда опускает руку к области сердца, сжимает в своей руке кол. — Если я живу не ради тебя, есть не принадлежу тебе, то я не хочу жить и существовать пустой жизнью. Моя жизнь пуста без тебя. Я не могу потерять ни секунды рядом с тобой, и быть рядом с тобой величайшей подарок судьбы, стать частью твоей семьи — величайшее честь для меня.Если ты принял решение умереть, то сперва убей меня. Я последую за тобой. Без тебя мне не нужна жизнь и свобода. Кетрин Пирс приняла решение, разжав руки Майклсона и отняв кол из его рук, спасла его от падения в пропасть. Верное решение во избежание мучений и боли. Верным решением было смириться и покориться жестокому Клаусу Майклсону. В ее руках оружие способное убить ее злейшего врага и есть шанс сбежать или просто приказать Клаусу вонзить его себе в сердце и просто наблюдать за шоу. Но на душе и так раны. Игре на выживание пришел конец. Взгляд туманный и больше никакого обмана. Только они были в силах положить конец этой бесконечной ненависти. Столько столетий ненависти, чтобы сейчас, протягивает руку с единственным уцелевшим оружием своему врагу во имя любви и спокойствия. Столько столетий ненависти, чтобы сейчас, склонить голову перед Клаусом Майклсоном и прошептать: — Боже, храни короля! Столько столетий ненависти, чтобы сейчас, приняв кол из белого дуба из рук той, которую Клаус Майклсон считал своим врагом, он осознал еще одну важную вещь — во имя любви можно позабыть о слепой ненависти. Именно слепой, ведь прозрев и подумав станет ясно, что Кетрин Пирс никогда бы не пошла против Клауса Майклсона, потому что в этом случае она бы пошла против любви, против Элайджи Майклсона, а этого она допустить не могла и так настрадался, изранил свое сердце оберегая ее. Она не могла потерять его из-за слепой ненависти. Можно жить иначе. Можно жить не боясь, в мире и любви, оберегая свое счастье. Клаус Майклсон не посмел бы убить Кетрин Пирс, потому что тогда бы лишился бы своего брата, а этого он допустить не мог. Вечные мучение, жизнь в бегах, страхе, и ожидание смерти - было лучшим наказанием для нее. Элайджа был с ним всегда и шел одним путем. Элайджа и будет рядом с ним, когда тот будет нуждаться в нем, а сейчас Клаус сам в силах оберегать свою семью и главное дочь, поэтому может позволить старшему брату выбрать счастье и любовь. Столько столетий ненависти, чтобы сейчас, сжимая в руках оружие, способное его убить, осознать, что он не сотлеет, что его грудь не пронзит этот кол, а сделка с Дьяволицей была нужна всего лишь, как формальность и гарантия того, что он не умрет от рук Пустой. И Дьявола порой и ненавидят за то, что он прав. Всегда ведь знал, что Кетрин Пирс умная, изворотливая стерва и только по этой причине она достойная соперница и поэтому перед ней Клаус Майклсон опускает голову. — Боже, храни королеву. Выход есть даже в темноте. Невозможно же убегать вечно. Выход — прощение. Сердце знает лучше. Послушать сердце и принять любовь — правильный выбор.