*** Флешбек***
Надя Петрова прекрасно знает свою мать и на что та способна. Петрова только не понимает, почему она так изменилась тогда, в Мистик Фоллс, когда утратила силу и молодость. Боялась смерти? Но могла же просто перепрыгнуть в тело обращенной в вампира красотки-модели и продолжать жить своей жизнью. Но она же выбрала тело Елены и Стефана Сальваторе. Надя же помнит, как умирала в муках от укуса оборотня и ее мать пришла, сделала все правильно. Тогда Кетрин Пирс вела себя глупо и правда в том, что даже она не в силах объяснить мотива своих поступков. Тогда Надя имела права осудить мать. Хотя и сама вела себя, как влюбленная дурочка, доверилась Метту Доновону. Неужели такое чувство, как любовь и вправду лишает рассудка и оставляет после себя глубокие раны, разрывает сердце на части. Надя не верит в то, что люди меняются, только вот рядом с Элайджей ее мать совсем другая, не та истеричная особа думающая только о том, как заполучить Стефана Сальваторе и удовлетворить свое внутренне эго. Когда Надя видит свою мать рядом с Элайджей, то как он держит ее за руку, каким взглядом смотрит и она так непринуждённо улыбается ее, целует в щеку, смеется или кладет голову на плечо, тихо вздыхает вспоминая все прожитое и верит в то, что душу можно излечить. Излечить любовью. В такие моменты Надя Петрова верит, что ее мать нашла покой и взаимную любовь. Рядом с Элайджей она вспоминает, какой была когда-то. Вспоминает милую семнадцатилетнюю девушку, которая верила в любовь и которая умерла так давно. Этот мужчина связь с ее человечностью и ходячий преподаватель того, как правильно и как важна сила семьи. У нее же никого не было, о ней никто не заботился, никто не любил. Время и смерть сделали из нее ту, которая выживает, лжет, манипулирует и предает ради собственной выгоды. Такие не способны любить и вообще ничего не знают о любви. Такие властные стервы играют, подчиняют своей воли и ставят на колени мужчин. Время и желание жить сделали из нее ту, кем она является — эгоистичную стерву Кетрин Пирс. Только вот Элайджа Майклсон единственный мужчина, который любит эту стерву и прощает. А может, она права и тот просто привык страдать и нашел в этой самой любви свои страдание и сломанное, которое нужно починить, ту, которую нужно спасти. Постоянный Элайджа Майклсон, который знает ее настоящую и привыкший чинить и спасать. Но нужно ли все это было ей? Нужна ли ей вся эта его любовь с громкими словами и болью, желанием обжечься на солнце или сгореть в ярком и жарком Адском пламени? Любовь — это больно. Кетрин Пирс знает, как бывает больно. Элайджа Майклсон уверен, что без страданий нет и любви. Если ты не прощаешь, не борешься и не спасаешь, то это разве любовь? Он боролся за нее, ломал и пытался возненавидеть, проявить безразличие, когда узнавал, что она с другим, вырвать из своего сердца, освободиться от этой любви и впустить в свое сердце другую, но не смог, потому что любовь к этой испорченной и эгоистичной стерве слишком глубоко вросла в его сердце. Любовь — величайшая слабость. Рядом с ним она может забыть обо всем и чувствовать себя живой.Найти защиту в его крепких объятьях и быть просто женщиной, которая любима и о которой заботятся, оберегают. Не думала, что любовь к Элайджи Майклсону поставит ее на колени. Всегда думала, что на колени ее поставила безответная любовью к Стефану Сальваторе. Та любовь прикончила ее. Ошиблась. На колени ее поставила настоящая и ответная любовь.Только рядом с ней он живой и сам не знает, почему все именно так. Эта женщина источник его силы и проблем. Эта любовь причина выброса смеси гормонов, в частности эндорфина и окситоцина. Только рядом с ним она спокойна и уверена в том, что больше не нужно бежать. Пора бы уже ей остановится. Пора бы уже признать, что рядом с ним она может быть просто слабой женщиной, рядом с сильным мужчиной. Только ради него готова умереть и предана лишь ему, ведь пустит бескорыстно лишь для него одного.Слишком любит и ценит, прекрасно зная, что если встанет выбор, то Элайджа Майклсон пожертвует всем ради семью. Пожертвует даже ею, любовью, личным счастьем и покоем. Знает и смирилась с этим. В ее голове столько мыслей и к сожалению, не может это контролировать, вздрагивает, выпускает из рук нож, которым нарезала сыр для завтрака. Эффект неожиданности сработал и как Пирс не могла не слышать приближение свое дочери? Точно расслабилась и теряет хватку, ведь рядом тот, кто защищает и оберегает их покой. А Надя садится за стол, поливает горячие тосты кленовым сиропом, знает, что мать любит этот сироп, вдыхает запах кофе и кажется пробуждается окончательно. Завтрак придаст силы и сегодня у нее есть повод для улыбки — влияние Элайджи дало свои плоды и после ужина ее мать согласилась принять Этьена. В мыслях Нади еще свежа воспоминание о том, как ее мать убила ее возлюбленного Грегора. Тогда желала только, чтобы та горела в Адском пламени, ведь слишком глубокую рану ей нанесла мать отняв любовь. Но Кетрин Пирс ее мать и этого не изменить и возненавидеть не сможет, а будет сражаться за нее до самого конца и простит. Просто ее мать была одинока и ненавидела это, а сейчас все иначе, ведь рядом с ней любимый мужчина и дочь — семья, те, кто любят и примут ее любой. Сейчас Надя поминает, что ее матерью двигало тогда и что движет сейчас. Тогда Кетрин Пирс двигали: ненависть, злоба, одиночество, жажда подчинять и наказывать, желание выжить любой ценой все эти действия движимы одним единственным чувством скрывавшемся глубоко внутри — она одинока и ненавидела это. Именно это чувство и делает ее похожей на ее злейшего врага Клауса Майклсона. Только тот в отличие от нее всегда был и будет величественным королем, а она так и останется жалкой крысой, которая вечно бежала от него и боялась, не ценила того, что давала ей жизнь так и умерла в одиночестве, не познал настоящей любви и счастье. Одиночество Адское чувство.Она всю свою жизнь испытывала одиночество -это значит пройти через Ад. Кетрин Пирс была в Аду еще при жизни, до того самого момента, как умерев оказалась в настоящем Аду. А что для Кетрин Пирс значит семья? Она потеряла ее по своей вине, ведь могла же подумать, что сбежав от Клауса и обратившись в вампира тот отомстит убил всю ее семью. Одумалась, но уже было поздно. Ей оставалось только горевать и плакать, позволить боли сломить себя, чтобы после этой потери стать сильнее. Одумалась, но было уже слишком поздно, ведь ее дочь умерла от укуса оборотня и Кетрин Пирс умерла вслед за ней. Видимо пресловутый материнский инстинкт сработал слишком поздно и та осознала, как важна для нее семья и единственная дочь. Люди меняются и такую, как Кетрин Пирс смогла изменить только любовь к Элайджи Майклсону, который рядом, оберегает от всех, нежно целует в шею перед сном, крепко держит за руку и ведь не зря же говорят, что настоящую любовь можно узнать по прикосновению руки. Он поддерживает ее и заново учит ценить силу и святость семейных уз. Теперь она цепляется за это чувство, как за единственный спасительный круг. Глаза ведь скажут лучше любых слов или могла с разбега запрыгнуть на него: обнимая руками за шею, а тот удерживал ее, ведь ее ноги крепко обвивали его талию. Или он мог просто забросить ее на плечо и унести в их спальну, уложить на постель и покрывать поцелуями, каждый дюйм ее лица, несмотря на недовольства Пирс, которое сменялось смехом и взаимностю, когда крепко обвивала своими руками его шею и смотрела в глаза, которые отражали только тепло и нежность. Когда Элайджа смотрел на нее таким взглядом она замирала, находилась под действием влиянием сильно чувства. Не похоже это на сдержанного Элайджу, который скрывал проявление чувств. А может она и не знала настоящего Элайджу Майклсона? Того, кто желал чувствовать, заботиться, любить. И в такие моменты им было плевать на все, забывали, как дышать, позволяли губам вольность. Выглядели, словно семнадцатилетние влюбленные подростки. Таким, монстрам, как они любить сложнее и им далеко не семнадцать. Но важнее, что они чувствуют и счастливы. Порой Надя Петрова не понимала, почему ее мать могла вести себя, как полная идиотка, которая топтала свое счастье. Но сейчас стерва успокоилась ведь нашла в Элайджи Майклсоне взаимную любовь. Сейчас не посмеет обернуться назад, туда, где боль, смерть и пламя Адского огня. Сейчас Надя на сто процентов уверена в том, что ее мать успокоилась обретя то, чего была лишена столько столетий. Сегодня Надя не спешила переодеваться и спустилась к завтраку в шелковом халате, рукава которого украшали кружева и ночной рубашке кремового оттенка. В отличии от матери предпочитала спокойные тона, а не темные, холодные. — Приятного аппетита… Только вот Пирс не отвечает, а просто сев напротив берет в руки фарфоровую чашку наполненную кофе, обновляет очередную интернет страницу, листает ленту новостей. Надя же знает, что Элайджа лечит душу ее матери и это сложно, но почему она ведет себя так и молчит. Чувствует? Чувствует приближение холода и разлуки? Вчера еще Надя и не подумала о том, что увидит ее такой. Вчера еще ее мать улыбалась и держала Элайджу за руку и кажется позволила Нади выбрать счастье и приняла Этьена. — Что думаешь об Этьене? Элайджа и вправду хорошо влияет на тебя, если мой парень все еще жив.А кстати, где он? Кажется… Ей кажется. Сегодня все как всегда: общее фото в стеклянной фоторамке, на журнальном столике, его ключи лежат на кухне и традиция с нежным утренним поцелуем соблюдена. Но почему, этим утром Кетрин Пирс словно умирает. Легче? Как она сможет существовать без него и этой любви? За эти восемь лет она жила только ради этой любви. Научилась дышать одним им, смотреть только в его глаза. А что с ней станет, если тот уйдет? Уйдет навсегда оставив ключи на кухне. Будет скучать по губам? Время залечит раны? Будет тихо выкрикивать его имя просыпаясь среди ночи или же ждать, что тот придет к ней во сне? Будет пытаться вернуть? Теряют друг друга? Трясет. Устала вечно ждать его. Устала говорить о любви и том, что жить без него не сможет. Сложно не думать о том, что будет, когда тот уйдет, навсегда закрыв за собой дверь. — Ушел… Элайджа ушел к другу из бара, который просил помочь с переездом в новый дом его семье. Надя удивляется, что ее мать оторвалась от своего телефона и мыслей, соизволила ей ответить и поднять голову. — Я думаю переехать к Этьену после вашей восьмой годовщины. Через неделю. — Нет… Я еще не решила насчет твоего обожаемого француза. Элайджа одобряет ваши отношения, а я еще не решила… — Что это значит? Ты не убьёшь его! Нет! Ты же поклялась не запрещать мне любить. — Я еще не решила, Надя. — Вспомни, как ты поступила с Грегаром. Вспомни, что пережила в Мистик Фоллс и умирала от старости? Бегала за Сальваторе, как будто полная дура у которой удалили мозг, а чувства закрыли глаза. Было приятно бегать за ним, как жалкая собачонка? Я же говорила тебе! Сколько раз ты спасала его задницу? Где тогда были твои мозги и рассудительность? Это была не ты… Я терпела, потому что ты моя мать — единственный родной человек, семья. Я хотела, чтобы ты жила и была счастлива. Но тебе было плевать! Я умерла тогда… Сейчас у тебя есть шанс на счастье и любовь, но ты бежишь. Неужели ты безнадёжна? Ты же говорила, что без любви и тебя нет… Я верю, что ты любишь Элайджу или это очередная ложь в которую ты сама желаешь верить? Но почему ты не рассказала ему о том, что пережила тогда? Он бы понял тебя и тебе стало бы легче… — Потому что ему не нужно знать. Даже не смей говорить или напоминать об этом. — Почему? — Я осознала, что ты значишь для меня слишком поздно. Поняла, что за семью и любовь стоит сражаться и умереть. Поняла, за что все это время сражался Элайджа. — Ты могла тогда спасти меня, просто позвонив Элайджи. Тебе нужно было просто позвонить и рассказать ему всю правду! — Могла… — Но твой чертвой страх и эгоизм… — Прекрати учить меня жизни! — Прекрати вести себя, как семнадцатилетний подросток! Ты никого не любишь! Не меня! Не Элайджу! Ты действуешь только из своего страха и лицемерия. Лишаешь малейшего шанса на счастье, потому что сама несчастна. Ты ненавидишь свое одиночество. Разве любовь — это причинять боль тому, кого любишь? Ты смотришь назад, не ценишь то, что у тебя есть сейчас. Пока ты не разберешься в себе, своих чувствах к Элайджи, ко мне, в том, что тебе нужно, пока не остановишься и не прекратишь лгать самой себе ты не будешь счастлива и не излечишь душу. Не позволяй прошлому и страху настоящего разрушить твое будущее. А он ведь любит тебя и я верю, что в этот раз он не погубит тебя во имя брата. — Да, это именно так. Ведь любовь — это боль. Я ужасная стерва, которая сделает все, чтобы выжить и бежит от самой себя и любых чувств, но я пришла, зная, что теряю тебя и умру. Я осознала, что ты моя дочь, моя семья и я не могла поступить иначе. Я не могу поступить эгоистично по отношению к тебе или к Элайджи. Я умру ради вас. Я люблю тебя… Я люблю Элайджу. Я подпустила его слишком близко к себе, сперва играла, а после уже поняла, что тот был прав и эти чувства и есть настоящая любовь. Это то ради чего стоит умереть и плакать. Элайджа до сих пор верит в то, что спасает меня и сможет склеить мое сердце. Он верит, что любовь может стать спасением, а не причиной гибели. Он бывает добр, нежен, чертов романтик, ласков, оберегает, но одновременно очень жесток. Ты не знаешь, каким он может быть жестоким и в те моменты даже я боюсь его. Он искал меня, в далеком две тысячи десятом он запретил мне покидать гробницу, без его разрешения, только потому что был зол на меня. Он сказал, что я делаю правильно, что боюсь его и я боялась, поэтому пошла против него нашептав Деймону, как убить Первородного, промолчала, когда тот смотрел на меня перед тем, как Клаус вонзил в его грудь клинок. А зря… Я неспособна любить. Он простил меня. Я простила его. Элайджа не может долго злиться и либо вернулся бы за мной, чтобы позволить любви одержать победу или отдать брату и убить. Я не достойна счастья. У меня ее осталось чем любить. Мне с ним спокойно, с ним я чувствую себя живой, а рядом со мной Элайджа чувствует себя спасителем и позволяет чувствам взять верх. Меня он впустил в свое сердце и поверь мне, Элайджа не тот, кто впускает людей в свой мир и сердца. Для него эта любовь никогда не умирала и никогда не умер. Он всегда боролся за нас и наше будущее, но он выберет брата и оставит меня, похоронив глубоко в душе, за черной дверью разума. Так даже лучше, но дверь то он закрыл не с той стороны. Элайджа всегда выбирает Клауса и семью. Я не могу делить его с Клаусом, потому что проиграю. Я уйду сама. — И ты боялась, что узнав правду он будет мстить компании из Мистик Фоллс за то, что они сделали с тобой? — Я до сих пор боюсь, что он будет мстить мне узнав правду о том, что я запрыгнула в тело милой Елены. Даже ты, моя дочь, моя семья, моя лучшая подруга, ничего не знаешь обо мне. В отличие от Елены я делала много ужасных вещей, чтобы выжить, никогда не оглядывалась назад, но я и никогда не отключала чувства. Я всегда боролась с ними. — Прекрати винить в том, что происходило в твоей жизни Елену! Тебе не нужны были друзья и тупые школьные выпускные.Ты сама во всем виновата! Ты привыкла жить в одиночестве и отталкивать всех. Это твое решение. — Я хочу сказать правду и вспомнить, какой была, когда впервые взглянула на твое лицо, когда впервые увидела Элайджу.Я хочу остановиться и просто быть любимой женщиной рядом с тем, кого люблю, моей семьей. Он делал мне предложение разделить с ним вечность, не один раз, но я молчу, потому что боюсь и продолжаю бежать. Бежать от любви. Бежать от самой себя. — Ты боишься, что он уйдет вновь? — В этот раз я уйду сама и закрою за собой дверь и заберу только свою жизнь. Я устала от всего этого. Я уйду навсегда. Не знаю, но я чувствую, что произойдёт что-то… Я всегда ощущаю приближение чего-то… И она уходит, поднимается на второй и Надя слышит, как та хлопает дверью. Она ушла недопив кофе. Так лучше. Лучше, что Элайджа ничего не слышал, а Кетрин попыталась быть откровенная, в первую очередь сама с собой. Комнату освещаю лучи, которые стекают по стене, освещают постель. Пирс легче закрыться ото всех и бежать, как сбежала сейчас, закрыв за собой дверь. Взгляд остановился на черном лаковом чемодане, который все это время пылился стоя за шкафом. Почему ее так трясет? Почему не в силах контролировать эту дрожь в кончиках пальцах? Внутри что-то умирает при мысли, что очень скора Элайджа возьмет в руки этот самый чемодан и аккуратно будет собирать все свои вещи: майки, свитера, рубашки, брюки, пиджаки, туфли, даже пальто цвета кофе с молоком и те нелепые черные брюки в белую полоску, которые она купила, чтобы позлить его. Сердцу больно, но Элайджа Майклсон видит только ее самодовольную ухмылку, когда она подходит и опускается, крепко сжимает пальцами чемодан. Отпускать тяжело. Отпускать сложно. Неужели попытается остановить? Он ведь все помнит: кухню залитую солнечными лучами, ее смех, они сидят друг напротив друга и Кетрин обычно пьет апельсиновый сок, а тот предпочитает горький кофе с лимоном. Смотрит в глаза и боится, что в любой момент, тот просто поставит чашку на блюдце, встанет и уйдет, раствориться в этом свете, закроет за собой дверь. И кто же будет лечить ее душу? Однажды, холодным утром он уйдет и они вновь потеряют друг друга. Не легче, ведь Кетрин Пирс лично собирает его чемодан и удивлена, что такой до чертиков правильный Элайджа Майклсон не так сложил брюки и просто бросил майки. Собирался наспех или просто желал побыстрее сбежать от нее во избежание объяснений и ее истерики: с криками, битьем посуды и царапаньем лица, ведь у Кетрин Пирс есть когти. Он даже вздрогнул, когда та просто убрала его руку и остановила ее попытку закрыть чемодан. В тот момент Майклсон даже боялся ее, ведь ее взгляд отражал только ненависть и пустоту. Ее трясет. Молчание убивает. Спешить некуда и именно поэтому брюнетка, слаживает все вещи аккуратно, застегивает молнию потайного кармана, щелкает замком и поправляет резинку, специально предназначенную для удержание вещей. Но Элайджа Майклсон не вещь, чтобы та насильно удерживала его рядом с собой? Их время вышло. Оба понимаю это. Сейчас она застегнет молнию, отдаст ему чемодан и тот, взяв его за ручку уйдет закончив все это и сделав свой выбор. Гордые идиоты. Не подумали о том, как будут друг без друга? Если он сможет жить без нее, то и она сможет существовать в мире, где нет его и любви. Просто существовать, пытаясь забыться и найти утешение хоть в чем-то. Только Кетрин Пирс сдалась, падает, между двух половинок этого чемодана. Падает прямо на вещи, поджимает под себя ноги и выглядит так, словно маленькая напуганная девочка, которая нуждается в его заботе, защите и любви. Не отпустит. Никогда не отпустит любовь. Но сейчас пришло время отпустить и двигаться в разных направлениях. Но сейчас оба знают, что время лечит. Оба это понимают. Понимают, что жизнь — словно зебра с черными и белыми полосами. Сейчас они остановились на черной полосе. Они шли вместе, переступали через черное и белое крепко держать за руки, а сейчас тот просто отпустил ее руку и ушел, а та упала от бессилия и осознание всего ужаса происходящего. Упала замертво посреди этой зебры и не хватает только того, чтобы контуры ее тела обвели мелом, словно она и вправду труп. Живой труп. Сейчас он уйдет спасать свою семью, а та скроется где-нибудь на Мальдивах в попытках выжить и просто существовать. Сейчас она протянет к ему свою руку, коснется лица, как только тот опустит к ней свою голову и позволит сделать это. Теряют друг друга, рука дрожит. Ее прикосновение снимет усталость и излечит душу. Коснуться в последний раз, запомнить взгляд усталых карих глаз и искреннюю улыбку. Элайджа улыбается ей так непринуждённо, обхватывает своей рукой ее тонкое запястье. Ведь правильно, что тот уходит и плакать не нужно. Нужно простить. Она молила его забрать ее с собой и никогда не отпускать, но тот отпустит. В какой раз пожертвует любовью во имя семьи. Она молила его забрать ее с собой, зная, что нельзя, что туда, куда уйдет Элайджа Майкосон полно опасности и врагов, смерть дышит в затылок. Туда он ее никогда не посмеет забрать. Будет навещать его во снах и скучать по рукам, умирать каждое утро, тихо шепча его имя. Будет скучать, страдать от бессонницы и вспоминая ее улыбку задаст сам себе один единственный вопрос: « Как она там?» Не хватает тепла. Как они друг без друга? Время же лечит и очень скора обязательно станет легче. Пока тяжело отпускать. Этим холодным утром он ушел, забрав с собой чемодан и они потеряли друг друга. Пока Кетрин Пирс тяжело вздыхает, медленно открывает глаза, вырываясь из плена мыслей и не отрывает взгляда от черного лакового чемодана, которые пока пылится, стоя за шкафом. Эти навязчивые мысли точно прикончат ее. А никто и не говорил, что отпускать легко. Пока солнце освещает комнату, чемодан стоит за шкафом, его ключи на кухне, а общее фото в стеклянной фоторамке стоит на журнальном столике, традиция с утренним поцелуем соблюдена. Сложно не думать о том, что будет, когда тот уйдет, навсегда закрыв за собой дверь. Сложно отпустить, остаться посреди черно-белой зебры и утешать себе тем, что время лечит. Но пока не легче, а наша жизнь ведь состоит из черно-белых полос. Сложно отпустить. Сложно не думать. Сложно не скучать. Пока не легче… Как она там? Как он там? ***Стали шрамами на теле - мы так не хотели, а искали Шантарам. Анна Седокова - Шантарам.
Не хотела ведь Хейли Маршалл всего этого, только в сердце остался глубокий шрам. Должно же быть безразлично, но теперь Элайджа Майклсон не ее и это глубоко задело ее. Сорвалась, душа в тисках. Сорвалась. Руки в крови, разгромленная комната в домике у озера. Сорвалась. Кругом осколки стекла и дерева. Сорвалась. Глаза сверкали янтарём, а из голоса вырвалось некое подобие воя. Сорвалась. Не хотела всего этого. — Хейли, все хорошо? — Деклан берет ее за руку покрытую серой шерстью, и даже не боится, что та заденет его длинными волчьими когтями и это может убить его, смотрит в глаза. — Я испугался. Идем домой. — К черту! Это нервы. — выкрикивает Маршалл. — Что происходит? — взгляд меняется, морщит лоб. — Узная правду, ты отвернёшься от меня, Деклан, — еле шепчет, опустила голову. — Кетрин даже тебя в своей грязной игре использовала. С этим я смириться не могу… Она и Элайджу получила, свободу и мою душу в коллекцию, вместе с душой Клауса.Я себя не контролирую рядом с этой психически нездоровой стервой. Я хотела найти своих родителей и с этого все это началось. Кетрин манипулировала мною и я боялась ее, Клаус спас меня от человека, который должен быть убить меня. Мы напились и переспали. Стоит еще упомянуть, что перед этим я отправила друзей-оборотней на смерть к Клаусу, за плату — флешка с информацией о моей семье, которая оказалась пустой. Но подтолкнуть меня в постель к Клаусу и было планом Кетрин. Она знала, что возможно, то, что и произошло — беременность.Я даже думала избавиться от ребенка, но Клаус бы не допустил этого. Я просто сражалась за своего ребенка и столько всего произошло в этой вечной войне и враги Майклсонов. Я просто в ярости. Проблема в том, что я всегда получаю то, чего хочу, а если нет, то выхожу из себя. Я могу быть агрессивной. Я убиваю, просто ради того, чтобы выпустить пар и забыть о своей боли и тоски. Я напиваюсь, иногда, но Хоуп не знает. Я не хотела, чтобы ты обратился, потому что, когда я встретила тебя ты был человеком и мои чувства к тебе, хоть как-то разбудили то, человеческое, что осталось во мне. Я почувствовала себя живой, сердце забилось, когда ты взял меня за руку. Твоя кузина Камилла умерла из-за Майклсонов. Клаус попросил ее обратиться, не оставлять его. Она была что-то вроде личного психолога для него. Ему желали отомстить и поэтому она мертва. Я организовывала похороны. Я не хочу, чтобы следующей жертвой стал ты, чтобы ты вечно существовал заморав свои руки кровью. Вампиры же хищники и убивают. Не хотела я этого для тебя… — Кетрин здесь не причем. Она просто сказала, как обратиться и что меня ждет после, а Клаусу я всего лишь помог призвать Дьявола. Это был мой выбор выпить кровь Клауса один из ядов Ребекки и обратиться. Но умереть ради любви не самое худшее, что могло случиться. Я знал правду о Камилле. Читал дневники и мне рассказали о Новом Орлеане. Но, когда встречаешь любовь. Когда встречаешь женщину с улыбкой, прекращающей войны, и сердцем с размером Ирландии, сдаться может только дурак. — И ты не дурак, — улыбается Маршалл, обвивая его шею своими руками. — Ты не потеряешь меня, Деклан. Это я дура. Полная дура, если не замечала всего того, что ты делал для меня и Хоуп, твою заботу и любовь. Ненависть и желание отомстить затуманили мой рассудок. Я думала только о том, как задушить Кетрин или Элайджу. Лучше обоих. Я любила Элайджу, пока не узнала его темную сторону. На душе было так паршиво. Я не могла принять его темную сторону и спустя несколько лет я смирилась, успокоилась, поехала в Маноск, где тот скрывался с частью Пустой в себе и стертыми воспоминаниями. Кетрин была рядом. Она всегда, словно тень рядом. Даже после всего, что она сделала он простил ее. Он любит ее дольше, чем я хожу по этой Планете и права была дочь Дьяволицы. Какая же я дура… — Съездим в Ирландию и ты познакомишься с моей семьей. Тебе нужно поговорить с Элайджей, поставить точкув этой истории, а после собрать свои вещи и уйти. Поживем пока в моей квартире. Я займусь кафе и ты сможешь мне помогать, когда будешь свободна от обязанностей королевы оборотней и проблем дочери-подростка. — Точно… — Идем… В любви найти исцеление. В любви найти силу. В любви найти счастье. В любви найти покой. Деклан просто взял ее за руку и повел за собой. Повел к краю деревянного моста. Встал за ней, обвил своими руками за талию, а губы коснулись нежной шеи. За руку встречать рассвет. За руку встречать новый день и новую жизнь. Ночь отступает. Тьма отступает. Небо затянутое темным полотном и туманом, холодный ветер. Ни что не попрепятствует рождению нового дня и восхождению огненного солнечного круга. Он зажигается на востоке, постепенно возвышается, просыпаются первые птицы. Белый туман словно сливается с водой, постепенно рассеивается, а солнце все больше выглядывает из-за горизонта, вот уже половина диска видна над землей. Водная гладь отражает огонь. Сейчас Деклан, на равне с Хейли, может слышать, как слетела с дерева птица, колыхнув ветку, как скрипнула старая доска, как бьется и без того уже мертвое сердце. Солнечные лучи расплываются по всему небосводу. Любовь ослепила, как солнечные лучи. Показался якро-желтый круг, и Хейли до слез больно на него смотреть. А может это слезы от боли из-за осознания того, что сколько добра и тепла дарил ей Деклан. Будет больнее, но он рядом и Хейли будет держаться ради любви. — Посмотри, любимая, какой красивый рассвет, а все остальное ерунда. Мы справимся. Это и есть мир и покой — Шантарам. Я изучал индийскую культуру в университете. — Да, Деклан и почему ты не рассказывал мне об этом? Знаешь, я не хотела всего этого, я просто искала любовь, мир и покой в этом мире, но не находила сколько лет. Пока не встретила тебя. До чего же прекрасен рассвет, наполняет все живое силой и энергией. Рождается новый день. Рождается любовь. *** Кетрин не все равно, но она не может видеть его таким: поникшим у ставшим. Не безразлично, ведь любит, ведь душа в тисках. Но пыталась улыбнуться, когда Элайджа, держал ее за руку и они поднимались вверх по лестнице, на второй этаж, незнакомой новостройки, открывал дверь в их квартиру. Кетрин Пирс будет помнить много съемных комнат, квартир, городов, вокзалов, метро и троллейбусов, но это все равно срезало память. Когда-то давно она забыла забыла обо всем. А мысли о доме и семье? Кетрин Пирс никогда не забудет о холоде. Темно и сыро, от недавней влажной уборки, не будут же они жить в пыли. Люди под внушением явно успели все подготовить. Но Кетрин Пирс это совсем не волновало сейчас. Главное, что Элайджа рядом и Надя. Элайджа Майклсон не сомкнул глаз уже более суток и оттого взгляд потух, а ее глаза красные от слез и усталости. Знает ведь, что произойдет после того, как тот поцелует ее в мягкие губы. Он уйдет. Должен быть с семьей. Знает, что его губы сухие и холодные. Ее крест — любовь к этому мужчине. Его крест — преданность семье. Сердце ведь не все забывает и зря не остановила его, а только смотрела на то, как он закрыл за собой входную дверь. Он просил ее довериться и другого выхода у нее не было. Доверилась и продолжает нести этот крест с гордо поднятой головой. Кетрин Пирс вообще никого не слушает, кроме его, а теперь осознает, что трусость было ее самым главным пороком. Ведь даже у Нади больше смелости, чем у нее. Она вчера это доказала. А у Кетрин нет смелости, чтобы признать и главное не скрывать свои чувства, слабость и настоящую любовь. Прячется за плотной шторой ведь все равно не уснет, в отличает от Нади, которая удобно устроилась в кресле, в комнате предназначенной для гостей, а после закрыла глаза и позволила сну взять верх. Это ведь счастье для Кетрин Пирс — она как всегда выжила, пусть и склонила голову перед давним врагом, но так нужно было и Пирс же умная женщина, любимый мужчина теперь навечно будет с ней, дочь жива и здорова, мирно спит в кресле, а Пирс улыбнется накрыв ее пледом. Именно за это счастье она боролась, а не за безответную любовь к Стефану Сальваторе и власть, жаль, что стишком поздно это поняла и теперь не отпустит настоящее счастье и любовь.Такие, как она не отпускают. Теперь они всегда будут рядом и даже смерть не разлучила их. Прозрела, осознала свои ошибки, только поздно. Элайджа Майклсон спрятал свое счастье за глухой стеной, за плотной шторой. Именно стоя за плотной шторой, с бокалом виски Кетрин Пирс наблюдала за всем происходящем на улице: за проезжающими мимо машинами, проходящими людьми и светом фонарей. Привыкла же жить вот так в вечном ожидании и одиночестве. Все равно не уснет, а на душе тревожно. Без него, словно умирает. Время идет. Время научило ее терпеть и бороться. Время все расставило по своим местам. Время лечит. Время всегда право. *** Не мог же Элайджа Майклсон оставить семью, когда та больше всех нуждается в нем. Видел ведь, как Ребекка и Хоуп уводили Фрею, которая и так уже выплакала достаточно горьких слез. Видел, тяжелый взгляд брата. Хейли и та еле держалась, прекрасно ведь понимал, что причина ярости и боли Хейли — он, любовь к нему. Осуждать не вправе и благодарен Деклану, который увел Хейли в домик. Безысходность. Элайджи не будет покоя пока в семье не будет все спокойно. Всегда шел рядом с братом и спасал его. Всегда был рядом и никогда бы не посмел предать, в отличие от Никлауса, который бесчисленное количество раз всаживал клинок ему в грудь, лишал возможности любить и заботиться. А он всегда прощал и был рядом веря в то, что в один день найдет искупление брата и заслужит прощение. Только ведь Элайджа всегда верил в то, что душу Никлауса можно спасти, что есть надежда. Нервы сдали, оттого, что двое суток не сомкнул глаз, не питался и всего произошедшего: смертей и потерь, бунта, разрушенного города, знакомства с племянником, отъездом Фреи, том, что позволил и Ребекки выбрать счастье, решения Элайджи по поводу Кетрин и его выбора создать свою семью, свое счастье и просто любить и истерик Хейли на этой почве. Не думал, что придет тот день, когда ему придется смириться с тем, что счастье его брата заключается в той, которую он столько лет считал своим врагом. Клаус же привык побеждать и сейчас одержал победу, над сильной Кетрин Пирс, которая за свою жизнь столько всего пережила и видела, всегда стойко стояла на ногах и никогда не сдавалась до того как любовь к его брату не сломила ее. Знает же, что Кетрин предана Элайджи и только тот в силах контролировать неуправляемую стерву и все то было лишь слепой ненавистью. Попытается хотя бы смириться и не разорвать Кетрин на глазах брата. Нет, прошлой ночью Кетрин склонилась не только перед ним, но и перед любовью, а это Клаус Майклсон уважает. Кетрин же не так сильно хотела его смерти, если тот все еще дышит, как и он ее. Знает же, что сделка всего лишь глупая формальность и Пирс никогда не пойдет против Элайджи и любви. Ведь есть то, что их объединяет — они одиноки и ненавидят это. К тому же он очень горд за свою дочь, которая повзрослела и приняла верное решение, остановила кровопролитие и теперь в городе воцариться мир и он все сделает для этого. Так ведь ждал этого дня. Сейчас вздыхает, но не спешит оборачиваться, продолжает смотреть в одну точку, стоя на балконе, когда рука брата касается его плеча. Элайджа рядом: так всегда было и будет. Знает, что Элайджа никогда его не оставит, всегда прtродаст урок и просто будет рядом, чтобы поддержать. Всегда будет ходить за ним. Элайджа готов столкнуться со всем, с чем столкнется его брат. Даже смертью. Даже, если после смерти ничего нет, разделит с братом и тьму. Любит ведь брата. Брат был единственным, кто никогда не переставал верить в его. Единственный, кто был опорой Клауса на протяжении тысячи лет. И он единственный без кого Клаус не умеет жить. Вот и сейчас Элайджа рядом, заключает брата в свои объятья. Так ведь всегда: вчера ты улыбался, а сегодня носишь траур. Но жизнь такова и не стоит загадывать на завтра. Может и настала тихая и спокойная жизнь, спасение, о которых так мечтали Майклсоны. — Выход есть всегда, брат. Я никогда не брошу тебя. — Я знаю, Элайджа. Ведьмы не посмеют пойти против нашей семьи и в этом заслуга психически нездоровой стервы Кетрин и моей дочери. — Я был в комнате Фреи. Наша сестра уснула благодаря чаю приготовленному Давиной, а Хоуп рядом с ней. Коул рядом со своей семьей. Ребекка в своей комнате и очень обеспокоена состоянием Хоуп. Я же обеспокоен Хейли. — Я говорил, чтобы она поспала, но моя дочь упрямица, которая всегда борется за семью. Она сказала, что останется рядом с Фреей. — Вся в отца. — Конечно же… — Тебе тяжело все принять и я понимаю. Отъезд Хоуп необходим. Остаются выходные и я смогу навещать Хоуп в Мистик Фоллс. — Она должна закончить школу и Фрея будет рядом. У меня остаются выходные. — Отъезд пойдет на пользу нашей сестре, поможет, ведь ей очень больно. — А я буду брошен в одиночестве. Ты во власти худшей ствервы всех времен, Фрея уедет, моя дочь, Коул и Давина, Ребекка уйдет вместе с Марселем. — Обо мне говорили? — Жерард появляется на болконе с двумя бокалами виски, которые передает в руки Клауса и Элайджи. — Во всей суматохи все забыли, что Джошуа мертв, после того, как Пустая оставила его тело, но не переживайте, потому что по другу скорблю только я. — Мне жаль, — пытается сказать гибрид, опустив голову. — Все мы что-то потеряли, — доподняет Элайджа, — Я сожалею о твоей потери, Марселиус. — Но знаете, вы можете гордиться Хоуп, даже я склонил голову, после ее речи на кладбище, — произносит Марсель. — Она смелая, красивая и смогла остановить бунт не кровью, а силой невинности. В этом ее сила. Она наследие Майклсонов. — Я был там и слышал все, но не посмел вмешаться и испортить все, не мог же я оставить свою дочь, только ей об этом не нужно знать, — отвечает Клаус. — Теперь я понял, что стерва наговорила моей дочери. — Когда-то и Катерина была невинным ребенком, который верил в любовь и в то, что любовь — смысл жизни. Тогда она еще не знала, как жестока будет к ней жизнь. Ты ведь тоже не знал, как изменишься после бегов от нашего отца. Но ты не был один, брат. С тобой рядом всегда рядом была семья. — Именно поэтому ты и полюбил ее. Твой типаж — трогательная, беззащитная в беде, которую нужно спасать и оберегать от жестокого, властного брата, — ухмыляется Клаус. — Был готов даже в Аду гореть ради нее. — И буду, если потребуется, — уверенно отвечает первородный, выпивая содержимое стакана. — Но, когда она рядом с тобой то я вижу кое-что в ее глазах. Не желание убить или ненависть, а покорность и любовь. Она никогда не предаст тебя. Только поэтому она все еще жива. Элайджа ты стал неким спасителем и надежным мужчиной для нее. Ты ведь всегда был и моим спасителем. Я думаю, что она любила и Стефана Сальваторе, но притяжение двойников, в которое я не верю, здесь это тоже имеет место быть. Он был рядом, когда та осталась одна. Ты оставил ее тогда. Но лишь для одного тебя она и смогла поступить бескорыстно, отдала лекарство, отказалась от мести мне, даже не стала предлагать себя, унижаться и просить тебя, чтобы ты просил прощения и свободы для неё, у меня. Она хотела, чтобы бы ты поверил ей. И не стала мстить нашей семьи, когда ты от неё отказался, могла же отомстить.Тогда она позволила тебе решать. Она отомстила иначе, сделав меня слабым и зависимым с помощью появлению Хоуп. Но правда в том, что ты никогда не откажешься от этой женщины, как не откажешься от меня и семьи. Ты любишь ее и это чувства взаимно. Ты слаб рядом с ней, как и она слаба рядом с тобой. Это уже моя личная месть. Всегда считал любовь величайшей слабостью. Сейчас ты нужен не только мне и семье, брат. Ты нужен ей, пока та не напилась и не разгромила город. Езжай, постарайся уснуть, отдохнуть, а утром вместе приезжайте сюда, как семья. За меня не беспокойся, брат, Марсель рядом и Ребекка. — Откуда ты знаешь об истории с лекарством? — Майклсон наклоняет свою голову. — Я всегда все знаю, — на лице проскальзывает самодовольная усмешка. И Клаус Майклсон отпускает, после того, как Элайджа оставив на бокал на каменном перилле балкона, хлопает брата по плечу. Правильный выбор сделан. Кетрин ведь думает, что правильный выбор Элайджи семья и поэтому допивая, до конца бокал, наливает себе еще, возвращается к окну. Знает, что будет больно и горько, но все это стоит ради мига счастье и любви. Не знает сколько еще ей придется ждать в этой тьме и холоде. Нужно просто выстоять в этом бесконечным одиночестве. Дрожит, слыша, скрип входной двери и тихие шаги за спиной. Оборачивается и видит его силуэт сквозь тонкую полоску света. Для нее видеть его таким молчаливым, раздавленным, подавленным, уставшим, а глаза поникшие, хуже любой смерти и Адского огня. К тому же, она решила прикончить его правдой. Сердце не выдержит. Любовь лучшая гавань, в которой можно укрыться. Сейчас они могут укрыться в этой гавани, в объятьях друг друга. — Я не думала, что ты так скоро вернешься, — шепчет Кетрин, когда Элайджа забирает бокал из ее рук, ставит его на журнальный столик. — Зачем же ты так с собой? Когда ты питался последний раз? Посмотри на себя… — Ты обещала не пить, Катерина, — строго, словно приказывает. — Где Надя? Я думал, что ты уснула, а ты ждала меня… — Спит на кресле, в спальне для гостей. Как я могу уснуть, когда ты в таком состоянии, Элайджа? — пальцами касается его сухих, синих губ. — Я хотела с тобой поговорить, но сперва. Я скажу правду, а после можешь отнять мою жизнь. — Говори, — Кетрин подумала уйти на кухню, чтобы принести один из пакетов с донорской кровью спрятанных в холодильнике, только вот Майклсон останавливает ее крепко схватив за руку, что та была вынуждена посмотреть ему в глаза. — Говори сейчас Катерина и добей меня этой правдой. С меня достаточно того, что моя сестра и любимая женщина решили, что мне будет лучше умереть и оказаться в Аду. — Ты бы пошел за Клаусом, геройствовал и все равно бы умер от рук Пустой, а так ты был в Аду под моим присмотром, дорогой. Я долго думала и моя дочь права, а я полная, идиотка, — она бы отвернулась, только не может, ведь тот крепко держит ее. — Я не обрету покой, пока не буду откровенна с тобой, пока не перестану бежать и лгать самой себе. Я любила Стефана не только из притяжения, но из-за своих настоящих чувств. Это и убило меня. Понимаешь, я пожертвовала даже единственным дорогим мне человеком — дочерью. Я буду терпеть любые муки, но никогда вида не покажу. Я скрываю свои сильнейшие чувства за маской ненависть и безразличия. Та любовь стала для меня смертным приговором. Нет ничего хуже, чем безответная любовь и ты сам знаешь это. Стефан бы никогда не простил меня, ведь в его сердце жила только любовь к Елене, а меня это оскорбляло. Именно он убил меня и отправил в Ад. После, я жаждала только мести и потащила Стефана за собой в Ад. Я же никогда не проигрываю. Он умер, как герой, а я так и осталась злодеем. Я бы ушла достойно, но всем и вправду было плевать, а Деймон мучил меня всеми моими прошлыми грехами, но когда я увидела тебя, то подумала, что это не может быть галлюцинацией, что ты пришел проститься и пришло мое время уйти. Сердце забилось с новой силой, я видела твою улыбку и коснулась ладонью твоего лица, улыбнулась в ответ. Ты был рядом и я готова была умереть. Ты же знаешь, что такая, как я предпочла бы достойную смерть. Непокорная и гордая женщина. Но я ошиблась… Это был очередной нож в сердце, новый шрам на теле. Тогда Хейли была самым важным членом твоей семьи, а на меня тебе было наплевать. Не отрицай, что любил ее. Не отрицай этого чувства от которого осталась боль. Она столько раз пользовалась тобой, причиняла боль, но с ней ты поверил в счастье. Я думала, что ты так быстро забыл меня и все, что мы пережили. Думала, что ты не любил меня и я была не нужна тебе. Думала, что вся твоя любовь была пустыми словами, что я для тебя просто ничего незначащая шлюха, если ты так легко отказался от меня. Тоска и одиночество, безысходность и увядающая роза. Сердце разорвалось. Я думала, что Стефан Сальваторе моя единственная и настоящая любовь. Но нет… Стефан единственный, кто был рядом, поддерживал и не смеялся, когда я умирала. Он делал то, что всегда делаешь ты и я поверила, что смогу вновь обрести свое счастье с другим, так же было у тебя с Хейли. Ты думал, что найдешь счастье с ней. Но Стефан никогда не любил меня. Безответная любовь и надежда затуманили мой рассудок. Я натворила столько ошибок и ты ушел, меня никто кроме тебя не в силах контролировать. Я нашла дочь и в один момент потеряла ее. Я убила ее парня, чтобы защитить, а она стоя передо мной, сказала, чтобы я горела в Аду. Тогда я решилась на самоубийство. Я могла сбежать от любого врага, но не от времени. Дочь меня ненавидела, я медленно умирала от старости и я подумала, что лучше уж я уйду красиво. Я помню ветер и холод стоя на краю часовни. Этого я никогда не забуду.Стефан спас меня тогда. Надя наградила пощечиной узнав всю правду и ей нужна была мать, но я не знала, как ею стать, как стать семьей.Я умерла от старости, но перед этим завладела телом Елены. У нее было за кого умирать и сражаться у меня же не было никого. Потом думала, что так получу все: любовь, друзей, защиту и Стефана. Но я ошиблась и это убило меня и мою дочь. Любовь встречаешь однажды и навсегда. Я встретила тебя.Потому что ты не забывал меня и это спасло меня, когда моя душа была разорвана. Я вернулась в мир живых помня о тихом месте мечты во Франции. Я вспомнила о тебе и мне не хотелось мести. Мне просто нужен был ты и покой… А после я встретила тебя в Маноске, со стёртыми воспоминаниями. Ты помнил меня, но не помнил Хейли. Какие доказательства мне еще были нужны? Ты все еще любишь меня и как я могла оставить тебя? Я слишком привязана к тебе. Я не могу лгать тебе. Ты всегда спасал меня, а я была так ослеплена безответной любовью к Стефану, потому что любовь к тебе я вырвала из своего невинного и доброго сердца пять столетий назад и ославила то сердце тебе, как и свою жизнь. Только ты знаешь меня настоящую и смотришь в мои глаза, как в зеркало и видишь в них мою душу. Ты ценишь меня, заботишься обо мне, прощаешь. Видишь во мне Катерину, а я и забыла, какой была, когда мы впервые познакомились, но ты всегда напоминаешь, заставляешь чувствовать себя живой, улыбаться, защищаешь, всегда рядом. Но Кетрин Пирс поклялась не позволять чувствам встать на ее пути. Так было до того, как на моем пути встал ты. Я знаю, как тебе сложно говорить о чувствах, но я знаю. Такая любовь не умирает. Благодаря тебе я узнала, что такое настоящая, взаимная, вечная любовь. Я не смогла убить в себе эту любовь, как и ты.Я дышу тобой и этой любовью. Я хочу забыть о прошлом. Я хочу создать семью с тобой. Я хочу быть любимой только тобой. Только ты в силах спасти меня из Адского огня или морского дня, разогнать тучи и заставить увидеть свет, когда я прибываю во мраке. Только я приму на себя твою тьму. Только благодаря тебе я научилась ценить семью, познала силу семьи. Ты помог мне наладить отношения с дочерью. Я подарила тебе свою преданность, до конца своих дней. Только для тебя я могу поступить бескорыстно, отказаться от всего, мести, только бы ты поверил мне и в мои искренние чувства к тебе. У меня хватило мужества признать, что мне не нужна жизнь, если тебя нет рядом. У меня хватило мужество принять, что я так долго бежала от самой себя, своего счастья, любви, чтобы не признавать из-за гордости, что любовь поставила меня на колени. И ты прав, потому что пришло время остановиться. Я переживу не одну смерть, но даже прибывая в Аду я не забуду тебя. Мне нужна была настоящая любовь, за которую можно умереть и плакать, вспоминать, когда одиноко. Я была одинока и ненавидела это. Ты избавил меня от этого, исцелил мое израненное сердце. Мне ничего не нужно… Просто обними меня. Просто верь мне… Я люблю тебя и больше не нужно никаких пустых слов и доказательств. — Я верю… Моя борьба за тебя и нашу любовь будет вечной. Никлаус сказал, что мы можем прийти вместе, как семья. Кажется, мой брат смирился и признал великую силу любви. — Правда? — Посмел бы я солгать тебе, Катерина. Обычно лжёшь ты… — Тш… Больше никакой лжи… Голова кругом. Одна секунда на вздох и вся жизнь на выдохе. Всего одна секунда, прежде, чем Кетрин решит подвести его к окну, снимает с его плеч пиджак, просто бросив тот на пол, отодвинет тяжелые шторы и впускает в комнату солнечный свет. В солнечном свете виднеется пыль. Якоре солнце ослепляет их глаза, как любовь ослепляет сердце и разум. Сегодня они впустили в свои сердца и жизни свет. Солнце ведь всегда восходит на востоке. Солнце будет вечно восходить и освещать эту землю своим светом и теплом, как и любовь наполняет сердце ярким огнем, дарует тепло и покой. Сегодня в лучах солнца двое запутавших и прибывавших во тьме и сомнениях влюбленных нашли выдох. Путь любви и солнца — самый верный путь, пока вечность не закончится. Они будут бороться за свою любовь, пока не погаснет солнце, не высохнут океаны, а на Планету не опустится вечная тьма. Кетрин прикрывает глаза, когда тот взяв за плечи, чтобы она не могла отдалиться, притягивает к себе и слегка касается своими губами ее. Элайджа придерживает ее за плечи, когда ее руки Пирс крепко придерживают его за голову, чтобы привести губы вновь друг к другу. Ей же всегда будет мало и такое наслаждение прикрыв глаза, касаться губ видя силуэт возлюбленного в лучах солнца. Спешить не нужно. Нужно доказать, что больше нет тьмы и одиночества. Элайджа слегка наклоняет голову чуть назад, когда соприкасаются кончики их носов. Она ему нужна. Он ей нужен. Они нужны друг другу. Им нужна эта любовь, как источник силы и смысла существования. Им нужно чувство, за которое можно умереть. Им нужно чувство, ради которого можно пролить слезы. Им нужна эта любовь. Им нужна эта боль. В этом мире мало кого волнует нежность, но только не Элайджу Майклсона, ведь он должен доказать своим поцелуем, что любит и она нужна ему. Нежным, медленным, долгим и страстным поцелуем. Ведь именно такой поцелуй служит доказательством того, что женщина действительно небезразлична и он хочет быть с ней вместе и владеть только ей. Такие поцелуи многое значат для женщин. Сегодня Кетрин Пирс знает, что этот рассвет предвещает не только рождение нового для, но и пробуждение вечной любви, которая никогда не умрет, но может задремать или потухнуть. Сейчас Элайджа может наблюдать за ее искренней и безмятежной улыбкой, когда отпустил голову и позволил соприкоснуться их лбам. Может он держал ее руку несколько секунд, но ее сердце навечно в его руках. Именно в его крепких объятьях она отныне будет засыпать и просыпаться. Этим поцелуем он разбудил ее настоящую и все чувства, которые дремали, разворошили потухающие угли и теперь в их сердцах горит вечный огонь. Огонь любви. Теперь они знают ради какого чувства стоит умереть и плакать. Теперь они знают, что любовь вечная и никогда не потухнет, как и солнце. Они впустили в свои сердца любовь, а в личный мир свет и тепло. Никто не будет любить его так, как она. Никто не будет так сражаться за нее, как он. Они будут бороться друг за друга, пока солнце не погостит. *** Ребекка Майклсон улыбается и Хоуп видит ее улыбку в отражении зеркала, ведь ее тетя была первой, которую она заметила, когда проснулась в комнате Фреи. Хорошо, что Фрея еще спала, после снадобья Давины и Ребекка увела племянницу в ее комнату, даже убедила переодеться и надеть что-то не черное. Сейчас она расчесывает, заплетает волосы племянницы в косичку и это лучше проявление заботы и любви. Ребекка ведь так мечтала о детях и любимом рядом. Только это заставляло ее чувствовать себя живой. А ведь ради чего жить, как не ради любви? А ведь ради чего умереть, как не ради любви? Сейчас ее руки переплетают волосы племянницы и она вкладывает свое тепло и любовь в эту прическу. Ведь так мечтала, что однажды будет заплетать волосы своей дочери. Столько столетий пустых мечтаний и дыры в сердце. Возможно, ее старший брат был прав и чтобы изменилось став она человеком? Трава бы не стала зеленее. Солнце поднимает, чтобы наступил рассвет и его лучи согрели тех, кого мы любим и дорожим. Хоуп зажмуривает глаза, дергается, сидя на пуфике перед туалетном столиком и слышит хохот Ребекки. — Не дергайся или не получится прическа. — Солнце… Спасибо за прическу, тетя Бекс. — Не за что, сладкая и хоть сейчас пригодился мой талант заплетать косы. Не зря училась. Я ведь мечтала, что однажды буду заплетать свою дочь, но это никогда не случится. Ты же знаешь, как мы любим тебя. — Ты уедешь с Марселем? Папа останется здесь один? — Да, честно, я уже скучаю по Нью-Йорку. Мы счастливы и ты обязательно должна приехать к нам. Можете приехать с отцом или матерью в конце месяца. Мы будем рады принять вас. Ты же не была в Нью-Йорке? Тебе понравится, милая. Не один, здесь останется Элайджа и твой отец не будет одинок. Мы будем приезжать, есть еще семейные праздники. — А меня ждет добровольная ссылка… Мистик Фоллс хуже Ада для меня. Меня там все ненавидят. Я не могла больше так жить. Даже родители ненавидят друг друга, но я одинаково их люблю. Переспали по пьяне и бац… Мама беременная мной. Керолайн любовница моего отца. Мама спала с моим родным дядей и это ненормально. Сейчас я бы высказала все, что думаю.Я ходила в тот старый дом, в Мистик Фоллс и узнала всю правду. Я чувствовала себя брошенной, одинокой, никому не нужно, без семьи. Вокруг меня тысячи людей, но никого не интересует, что у меня на душе. Эта боль внутри каждый день уничтожала меня. Я даже маме сказать не могла, обо всем, потому что не хотела ее огорчать. Возможно, я бы нашла в себе силы и призналась бы отцу, но его не было рядом. Понимаешь тятя Ребекка, я сказала родителям, что они потоптались по моей жизни, на я лгала. Лгала все это время. Я потопталась по их жизням. Мой отец несчастлив из-за меня. Моя мать несчастна из-за меня. Моя семья несчастна из-за меня. Я разочарование и погибель этой семьи. Я могу признаться только тебе. Мне не хватало семьи и я решилась. Это все из-за меня. Я украла кол из белого дуба, который сохранил отец и заклинание смерти. Я убила вас зная, что ваши тела привезут сюда и семья будет едина, даже в таком состоянии. Я просто хотела увидеть отца, всю семью. Я хотела увидеть вас даже в гробах. Я хотела освободить силы Пустой и принять их на себя, а после умереть, запечатать ее в ловушке предков и вернуться вампиром и с помощью тети Фреи, вернуть всех вас, жить счастливо. Фрея знала. Знала, что я готова пожертвовать собой ради семьи. Я всегда знала, что если умру, то обращусь. Но я все испортила. Я думала, что моя мать мертва и это самая худшая боль. Понимаешь, моя мать была мертва из-за меня? Потом ушел дядя Элайджа. Ловушка Пустой. Я так боюсь потерять кого-то из вас. Я хотела все исправить, но только освободила Пустую и исполнила пророчество. Потом отец сказал, что боль можно заглушить только страданиями других. Так ведь он жил все это время? А сейчас брошен в одиночестве, потому что семья разъедется. Как думаешь, я отделаюсь вырванной печенью, если отец и мама узнают правду? Многие умерли по моей вине и Фрея потеряла Киллен. Кетрин вмешалась и души родителей в ее руках, а я ничего сделать не могу. Но стерва спасла всех… Правда, половина квартала сожжена Адским пламенем. Даже моя мать, вернувшись из Ада страдает. Я не могу видеть ее такой. Думаешь она права на счет Кетрин? Она играет Элайджей? Она стерва и лгунья? Думаешь я такая же, как вся семья? Монстр и тварь? Я пошла на кладбище потому что больше не хотела пролитой крови и войны за город. Я устала… Я устала быть сильной… Ребекка вздыхает и не спешит отвечать, слышит дыхание племянницы и то, как бьется ее сердце, видит боль в ее глазах, а на щеках блестят слезы. Сперва Ребекка подумала, что слезы Хоуп от реакции на солнце или это слезы счастье, что ее семья рядом и она может разделить такой прекрасный момент с тетей. Но нет, потому что после слов племянницы Ребекка все поняла. Поняла, какой поступок совершила Хоуп и как та сейчас раскаивается. Хоуп нужно выговориться, ведь только это позволит ей освободить боль и дарует душевное спокойствие. Блондинка целует Хоуп в щеку, обнимает и опускается, чтобы быть на одном уровне с племянницей, и уже не скрывает слезы. Это признание могло и прикончить. Это признание послужило концом невинности Хоуп Майклсон. И вправду повзрослела. — Ты ничего не разрушила, Хоуп. Время все расставило на свои места. Меня тоже многие ненавидели в Мистик Фоллс, считали ужасной стервой. В добавок я убила всеобщую любимицу Елену Гилберт, когда подумала, что они убили твоего отца. Отчаяние двигало мной тогда, а сейчас это чувство двигает тобой. Ты ведь думала, что потеряла все. А я просто хотела любить, создать семью, родить детей и идиотский выпускной с лентами и цветами. У меня ничего этого не будет, но у тебя все будет иначе. У тебя другое будущее и прекрасная жизнь. Я хотела обычной человеческой жизни. Но твой дядя Элайджа был прав, потому что трава не стала бы зеленее, если бы я приняла лекарство. Враги нашей семьи узнали и убили бы меня — легкая добыча и идеальная месть. Меня бы не спасли и я бы умерла так с пустыми мечтами. Был момент, когда с помощью Фреи я была в теле ведьмы, которое очень быстро убили. Но я была человеком и пыталась быть счастливой, начать новую жизнь. Ты не обязана мириться с этим. Я понимаю твою боль и как тебе тяжело. Семья — величайшее богатство. Твой дядя Элайджа всегда жертвовал всем ради семьи. Даже любовью. Он рушил свое счастье, чтобы строить счастье семьи и в первую очередь твоего отца. Он всегда был рядом и спасал Клауса. Не переживай, потому что твоему отцу и матери ничто не грозит и Кетрин слишком предана Элайджи, слишком дорожит и любит, чтобы пойти против. Наконец-то оба признали эту любовь и планируют свадьбу, создадут семью и свой дом. Глупые и гордые идиоты, которые бегали от любви пять столетий. Очень похоже на нас с Марселем. У Кетрин ничего не было из-за твоего отца: ни семьи, ни истины, только водоворот лжи ради выживания в который Кетрин хотела верить, в котором тонула. Но любовь Элайджи спасла ее, прибила к берегу. Это и есть настоящая любовь. Их любовь особая, черная, прошедшая Ад, боль, слезы. Кетрин умрет только ради моего брата, своей дочери и это лучшее доказательство любви, как и Элайджа умрет ради нее. Не первой, не безответной, не влюбленности, а взрослой и взаимной. Эта любовь пропитана болью и страданием. Эти глубокие чувства сильнее любых громких слов и обещаний. Эта не побеждаемая любовь, которая является источником силы. Думаю, Ник выдержит их свадьбу и наконец-то Элайджа счастлив рядом с любимой женщиной, в окружении порядка и музыки. Твоя мать смириться, простит и успокоится. Время унесет ее боль. Я не скажу, что Элайджа не любил Хейли так сильно, как Кетрин. Любил и дорожил, но она ничего не знала о нем. Не знала о красной двери и том, что это может погубить. Она любила только костюм и не смогла принять его темную сторону. Это не любовь. Любовь, когда принимаешь светлую и темную сторону. Она причинила Элайджи столько боли расхаживая перед ним с Джексоном, живя в квартире, которую он снимал для них и я бы не пережила, если бы Хейли стала причиной разлада между моими братьями. Он делал все, чтобы твоя мать была счастлива, но это настолько морально опустило и убило моего брата, втоптало в грязь. Элайджа, которого я знала был благородным, гордым, честным, в первую очередь с собой и в чувствах. Он настоящий джельтенмен, романтик, который сделает любую женщину счастливой. Подарит ей любовь, покой и защиту. Плохим братом в этой истории всегда был Клаус. Рядом с Хейли Деклан и это выбор твоей матери, а я желаю им только взаимности и настоящего счастья.Знаю, что Надя пыталась поговорить с Хейли, излила душу, но вряд ли та поняла ее, уж знаю ее взрывной характер. Я поговорю с ней и напьюсь вместе с Кетрин, постараюсь убедить ее, если мы не разгромим бар раньше, при этом не убив пару симпатичных официантов. Впрочем, пить со мной приключение, но тебе еще нет двадцати одного.Обещаю тебе, милая, что больше не будет всего это цирка и ревности. Я обрела счастье с Марселем, который отказался от Нового Орлеана и короны ради нашей любви. Он доказал этим поступком свою любовь и сделал мне предложение. За тысячу лет своей вечной жизни я не была так счастлива. Я планирую красивую свадьбу мечты, с условием, что она будет раньше свадьбы Элайджи и Кетрин, потому что я ждала дольше. Ты обязана быть подружкой невесты. Я помогу выбрать тебе платье. Фрея потеряла Киллен, но она оставила ей записку и попросила присмотреть ее за одной девочкой из приюта. Мы сегодня едем за ней. В этом она найдет покой и утраченное счастье.Счастлив даже Коул, который никогда не считал себя частью семьи, потому что ему нужно было создать свою. Он так любит Давину и у них прекрасный сын. Хенрик такой милый. Теперь у него своя семьи и он знает, что навсегда будет частью « Всегда и навечно». Было время, когда и Давина ненавидела нашу семью. Из-за Марселя могли умереть Элайджа и Коул, вся семья была погружена в длительный сон на долгих пять лет. Только твоя мать сумела нас вернуть, потому что обещала это тебе. После Пустая и опять одиночество и разлука. Мы всем готовы пожертвовать ради тебя, Хоуп. Ты наследие этой семьи. Знаешь, когда я тебя защищала и растила, то прекрасно понимала, что придет день, когда я отдам тебя Хейли, но те дни были наполнены светом, спокойствием и счастьем. Я почувствовала себя матерью и человеком, многое переосмыслила. Я вспоминала времена, когда мы были людьми, выживали, добывали еду и жили в лачуге. Меня ждала незавидная судьба выйти замуж за нелюбимого, того, кого выберет отец, рожать детей и вести хозяйство. Но знаешь, я всегда была феминисткой и поэтому в тайне от отца училась обращаться с оружием и вырезала надписи на стене пещеры.Мы многое потеряли и наша мать, Эстер, желая спасти своих детей, защитить от болезней и оборотней, обратилась к черной магии и сделала нас вампирами. Монстрами мы себя сделали сами. За тысячу лет наша семья пережила многое: смерти и потери, счастье и радость, мы встречали и теряли любовь, убивали, проигрывали и одерживали победу над мночисленными врагами, порой разделяли прекрасные семейные моменты или могли предать семью. Я многое поняла, что даже такие монстры, как мы достойны счастья. Счастье — это выбор. Каждый из нас сделал свой выбор и получил, то что заслуживает. Ты ничего не разрушила Хоуп, а просто поступила, как Майклсон. Мы навеки связаны кровью с семьей. Мы не выбираем семью, но всегда прощаем и защищаем ее. Мы вместе « Всегда и навсегда». Не вини себя, моя девочка, потому что каждый из нашей семьи совершал куда более ужасные поступки и находил силы простить. Никто не знает, что я пережила и сколько слез выплакала из-за семьи. Отсутствие слез не говорит о том, что не больно. Порой я падала и поднималась ради того, чтобы сражаться за семью и оберегать своих братьев. Я таила боль внутри себя. Долгие тысячу лет, милая. Если бы мои братья знали о всей боли и слезах пролитых мною. С давних времен удел женщин — хранить семью и дом, рожать сыновей и плакать. Сколько раз меня лишали возможность быть счастливой? Сколько раз прокалывали грудь клинком? За счастье полагается высоко платить. Сколько раз я предавала из-за малой возможности обрести свое счастье? У меня ничего не осталось, как стать сильной стервой. Но стервы тоже плачут и любят. Я не изменюсь, потому что я это я. Я Ребекка Майклсон — первородная сестра, со стервозным и капризном характером, которая убьет любого, кто посмеет пойти против ее семьи, которая так легко влюбляется. Оставайся сильной и не сдавайся, всегда улыбайся. Улыбайся, даже, когда больно или когда враг смотрит тебе в глаза — это мой совет. Ты сильная и смелая, потому что это у тебя в крови, потому что ты Майклсон. Ты повзрослела и станешь прекрасной, сильной женщиной, пройдя через боль и слезы. Каждый достоин прощения и отпусти свои кошмары, чтобы жить дальше. Мы девочки должны держаться вместе. Я была достаточно откровенна с тобой, как и ты. И Хоуп больше ничего не нужно, потому что юная ведьма просто крепко обняла свою тетю, положила ей голову на грудь не видя тех слез, которые показались на лице Ребекки, ведь как она может вынести душевные страдания своей любимой племянницы? Как она может вынести тихие всхлипы на ее груди своей любимой племянницы? Женщины страдают, плачут, и это нормально, это удел женщин быть слабыми и позволять боли выходить наружу, а после натягивают улыбку и продолжают жить с новыми силами. И почему же мы больше всего причиняем боль, тем кого любим? И хорошо, что стук в дверь прерывает рыдания. Конечно же, парень под внушением улыбается, а в его руках поднос с завтраком, в том числе и любимая сладость Хоуп — банье, которую сразу замечает Майклсон, ведь помнит, как сидела на коленях и отец кормил ее, рассказывал ей историю своего первого банье. Тогда семилетняя малышка была счастлива и ее мать сказала, чтобы та не ела слишком много сладкого. — Я пытался его остановить, но он под внушением, — говорит Роман следуя за парнем. — Завтрак, — тихо говорит парень, склоняясь и ставя поднос на постель, а после спешит покинуть комнату. — Приказ вашего отца. — Банье, видимо отец внушил кондитерам готовить их всю ночь, — Хоуп пытается улыбнуться. — Твой отец очень любит тебя и хочет, чтобы ты жила, любила, улыбалась и стала прекрасной женщиной, а не терзала себя болью и ошибками прошлого, он примет правду, — произносит Ребекка, зная, что племянница послушает ее. — Ты плакала? Хоуп? — говорит Роман, когда подошел ближе к Хоуп и рассмотреть слезинки на ее щеках. — Ерунда, — быстро, смахивая рукой слезы с лица. — Не ерунда, Хоуп, потому что я пообещал себе, что моя девушка никогда не будет плакать, что я разорву любого, кто станет причиной ее слез, — уверенно говорит Роман, заключая ее в свои объятья и не смотря на попытку Хоуп вырваться или оттолкнуть его он не отпустит ее. Никогда не отпустит. Прижимает её к груди, а Хоуп наконец-то позволяет всему выйти наружу. Ведь сколько еще она будет впитывать в себя всю тьму боль, страх и разочарование. Отпускает прикрыв глаза и прижавшись к Роману. Все уходят вместе с её слезами. Хоуп Майклсон позволила себе освободиться от всего этого груза и эмоций. Теперь она может позволит себе быть счастливой рядом с семьей и тем, кто видит ее настоящую и сумел затронуть ее израненную душу. — А вот это качество я ценю в мужчинах и моей племянницы очень повезло с тобой, Роман, — одобрительно кивает Ребекка, беря с подноса чашку с кофе, знает что сейчас самое время ей уйти и именно так она и поступает — исчезает закрыв за собой дверь. *** Керолайн Форбс прекрасно знает, что время невозможно вернуть назад. Она и так еле стоит на ногах и дышит, ведь слишком многое произошло за это короткое время. Ее девочки волнуются за нее и это понятно из количества пропущенных вызовов. Ей еще повезло, что она смогла включить свой разбитый мобильный и позвонить Аларику. Ведь ей важно было услышать голоса Лиззи и Джози, которые диктовали ей список подарков, взамен на то, что она попросила их взять кое-что из тайника и с помощью заклинание переместить сюда в Новый Орлеан. Должна же была убедить их, что все хорошо и она очень скоро вернется к ним. Все равно не расскажет правду о том, что произошло и том, что у нее на сердце. Прошлых возлюбленных ведь не бывает, потому что ты или вырываешь любовь из своего сердца навсегда или хранишь внутри и несешь в себе эту потерю. Керолайн привыкла к суете и тому, что просыпается одна. Она осталась одна под этим звездном небом. Судьба отняла у нее все мечты и Стефана — очень важная потеря. Она очень долго привыкала к такой жизни и тому, что лучше посвятить ее одаренным детям, ведь должно же быть место, где такие дети будут в безопасности и научатся жить в мире сверхъестественных существ. Но почему Керолан Форбс все напоминало о Клаусе Майклсоне? Почему не выбросила браслет, платье, да, она уничтожила рисунок, хотя скорее была зла. Почему была близка с ним, когда еще клялась в любви Тайлеру. Поддалась чувствам и тьме. А может полюбила? Керолайн Форбс похожа на ту, которая легко влюбляется, хотя это скорее относится к Ребекки Майклсон. Он в той истории Клаус Майклсон был злодеем? А кем он был в ее истории? Сколько раз она могла умереть из-за него? Сгореть? Сколько раз он спасал ее? Точно не герой ее романа. Но тогда кто он для нее? Друг? Враг? Злодей? Любовное увлечение? Тьма? Мечта? Одна из главных потерь? Холодными ночами не спала, уезжала под предлогом того, что ей нужно искать тех, кто способен спасти ее девочек и новых учеников, а так надеялась, что встретит его в толпе, где-нибудь в Европе. Ей все напоминало о нем: пламенный закат, ветер и шелест листвы, даже волчий вой или любое упоминание об этом звери. О нем ей напоминал даже дождь — цвет его глаз. Керолайн Форбс всегда любила солнце и никогда не предполагала, что однажды полюбит дождь. Осталось только кровь и серый пепел. А может, в ее истории Клаус Майклон был злым большим волком, а она нежной и невинной жертвой? Все ведь надежно спрятала и именно к нему она поехала с дочерями, когда так отчаянно нуждалась в помощи. Похоронила эту любовь в сердце и памяти. Он был есть и будет в ее жизни, только вот как долго Керолайн Форбс будет это отвергать? Незаконченный яркий роман. И должна же она дописать последнюю главу. И что ее привело в его комнату? Знала же, что нельзя. Знала, что вряд ли тот оценит это, только любопытство всегда берет верх. Тусклый свет, большое зеркало и множество картин. Форбс все равно не уснет и смело ходит по комнате, рассматривает деревянный стул, кисти, карандаши, мелки, письма, она даже находит семейную фотографию сделанную еще тогда, в Мистик Фоллс на том самом балу. Форбс находит много старинных и современных фотографий. Ребекка же любит подобные глупости вот и сфотографировала его с дочерью и Хейли, фигурки вырезанные из дерева шкатулку из серебра, украшенную драгоценными камнями, которая стояла на столе. Открыв шкатулку она замечает украшение. Мужские украшение, которые иногда носил Майклсон и именно в эту шкатулку она прячет очень важную вещь — выкованный из стали и кости нож. Она даже не удивляется, что среди набросков находит свой портрет. Просто хмыкает бросая его на пол. Но ей же не семнадцать лет, чтобы играть в подобные глупости. Кому она лжет? Сама себе? Большая деревянная постель и хрустальная люстра в центре, кирпичные стены, как по классике жанра и в соответствии со стилем. Так ведь и должен выглядеть полуразрушенный особняк восемнадцатого века? Блондинка замечает разбросанные вещи рядом со шкафом, видимо так спешил, что позабыл о порядке. В этой комнате пыльно и пахнет виски в перемешку с кровью. В этой комнате есть даже камин, на каминной полке которого стоит графин виски, бокалы, подсвечник, маленький кожаный диванчик, холст. Стоит и рассматривает краски, фигурки, читает несколько писем, одно из которых было написанное Кетрин, пытается даже понять, что написанно в свитках, магические предметы и картины. Возвращаясь в свою комнату Клаус желал только допить виски и побыстрее рухнуть на постель, даже не снимая обувь. Желал только побыстрее забыться, ведь завтра будет не проще, а сложнее. Ему же нужно думать о дочери, о том, чтобы удержать мир, за который так отчаянно боролась Хоуп, среди фракций и не развязать войну.Вампиры подчиняются теперь Элайджи и ему, оборотни удел Хейли, ведьмы привязаны к мудрому и справедливому Винсенту, а вот Деклан мог бы представлять людей, если бы не обратился, но пока его кандидатура самый удобный вариант, ведь он все знает о сверхъестественном мире Нового Орлеана и к тому же кузен Камиллы. Сейчас его волнует только это. В его руках трескается стекло, что и заставляет Форбс положить на стол один набросков, обернуться и посмотреть ему в глаза. Уставший, озлобленный, оттого и разбил бокал и теперь его руки испачканы кровью, а раны жжет алкоголь, и ей не показалось, когда та услышала рык. Раны ведь заживут, всегда ведь заживают, если дело конечно же не касается ран нанесённых любовью. Эти раны самые опасные и порой смертельные. — Чем обязан ночному визиту, любимая? Соскучилась по моей постели? — Клаус ухмыляешься в своей привычной манере бросая взгляд на постель. — Фу! Ты пьян! Никогда больше я не окажусь в твоей постели, Клаус, — возражает Форбс и оказавшись рядом берет его за руку и тот даже прикрывает глаза ощущая нежность и тепло ее рук. — Ты поранился. — Плевать, — рявкает тот сжимая свою руку на ее тонкой шеи, что та хрипит, задыхается. — Во-первых, я ненавижу, когда роются в моих вещах! Никто не смеет заходить в мою комнату и особенно рыться в вещах. Даже ты, Керолайн. Во-вторых, лучше убирайся, пока я не сломал твою прекрасную шейку или не наградил укусом оборотня. Я не в настроении разговаривать и с радостью посмотрю за твоими мучениями. — Это благодарность за то, что я была рядом с твоей дочерью! — находит в себе силы сказать Форбс, как только тот разжимает свою руку и та падает на колени перед ним. — Теперь я вернулся и позабочусь о своей дочери сам, — отвечает Клаус делая несколько шагов от нее. — Заключив сделку с Дьяволом? Напомню, что Кетрин смогла выжить в Аду и приручить Када, который то и исполнял обязанности Дьявола, до того, как Стефан убил его и эта стерва не просто прибрала к своим рукам темное измерение, а потом она желала только мести и спалить ведь Мистик Фоллс в Адском пламени. Стефан умер из-за нее, спасая город! А ты продаешь это сучки свою душу, прощаешь и разрешаешь обручиться с Элайджей? Разве не ясно, что Кетрин Пирс любит только себя? Лучше умрут другие, чем она. Я думала, что Элайджа достаточно умный, чтобы купиться на эту дешевую никому не нужную шлюху. Она крутит им, чтобы контролировать тебя и его, а как бонус — месть Хейли. А стоит вспомнить, что она называла Стефана Сальваторе своей настоящей любовью. Что она предложила тебе? Обещала не трогать душу Хоуп и спасти ее от Пустой? Черт, это похоже на страшный кошмар и я сейчас открою глаза и все это окажется страшным сном. Я открою глаза и все будет, как прежде. Ты злой и страшный волк, а я добрая, прекрасная и глупая блондинка… Как это было давно… — Это реальность, Керолайн, в которой каждый утонет в пролитой крови, — Клаус нахмурил брови, ведь никогда не видел Керолайн такой подавленной и разбитой, тем более на коленях, она не была такой даже на смертной одре. — Не поверишь, но есть такое очень опасное чувство, как любовь, которое является величайшей слабостью и одновременно силой, заставит приклониться любого, даже такую Кетрин Пирс. Она любит Элайджу и только тот в силах контролировать самую худшую сучку всех времен.Только ради моего брата она готова умереть или поступить бескорыстно. Против его она никогда не пойдет. Будь это все ложью я бы не дышал уже, как и она. Любовь и человечеость сделали ее слабой. Я не сказал, что простил ее и готов принять в семью, но счастье моего брата важнее для меня и если оно заключается в любви и спасении такой, как Кетрин Пирс, значит возражать я не стану. За последние пару дней ее имя так часто упоминается, что меня уже тошнит, хотя если бы мне платили за каждое ее упоминание, доллар, то я бы уже стал миллионером, дорогуша. — А ты любил? Скажи мне? — вздыхает, сжимает руки в кулак. — Я любила и все потеряла. Всех, кто был рядом. Я осталась одна и появление близняшек скрасило мои дни в бесконечной вечности, как и школа для одаренных детей. Кстати, спасибо за тот чек. Лиззи похожа на меня и уверена, что она разобьёт не одно сердце и всегда добивается того, чего желает. Она слишком привязана ко мне, а порой утверждается за счет сестры. Джози спокойная, рассудительна, даже слишком тихая и жертвует своим счастьем ради других, в особенности ради сестры, это у нее от Аларика. Я не переживу, если потеряю их. В двадцать один год одна должна умереть при ритуале слияния или последствия не заставят себя ждать и умрет весь клан. Им уже четырнадцать и я хочу, чтобы они жили. Уверенна, того же ты хочешь того же для своей дочери. Мне нужна твоя помощь… Я не могу смотреть им в глаза и лгать, зная, что одна из них может умереть. — Я люблю свою единственную дочь, которая для меня дороже всего на этой чертовой планете.Я любил однажды, давно, одну надоедливую блондинку, которую невозможно было не заметить, — отвечает тот указывая на дверь. — Уходи, Керолайн. — А я до сих пор люблю злого и большого волка, — Форбс шепчет тихо, на ухо, когда проходит мимо Клауса и передает ему в руку свой старый мобильный, словно боится спугнуть или скорее признаться, ведь он молчит и зол, а ей ничего не остается, как закрыть за собой дверь. — Ты обещал мне экскурсию и я ничего не понимаю в искусстве. Надеюсь, это обещание ты сдержишь. ***