Это не то, что себе представлял, но мне не нужна ваша жалость. Если одиночество - слабость, то я, пожалуй, останусь. Макс Корж - Тралики.
Если бы в тот же миг жизнь мою, Можно было б заменить другой, Я бы не пошел за тобой. Навряд ли, только. Если бы в тот же миг жизнь мою, Можно было б заменить другой. Я бы не пошел за тобой. Навряд ли, только... *** Бесконечную радость меняют разочарования. Люди, любите друг друга, это все, что нам делать осталось. Знаешь, мне много не надо: немного свободы и время. Макс Корж - За тобой
. *** До отъезда двадцать минут, а Хоуп украв запасной ключ поднимается на крышу особняка своей семьи и плевать, что это опасно, что постройка ветхая и может рухнуть в любой момент. Хоуп Майклон обожает Новый Орлеан, город в котором она родилась: шум, уличный джаз, дома, бар Руссо, улицы и дороги, мост, парады и вечеринки, сменяющиеся траурной процессией, запах свежей выпечки из кондитерских, доки, свет фонарей района, сидеть на скамейке и любоваться ночным небом. Только вот Хоуп Майклсон не повезло с семьей, не срослось. Сейчас она наберет побольше воздуха в легкие, чтобы надышаться этим город и запомнить этот миг, когда смотрела на любимый город в последний раз, ведь не знает, когда может вернуться сюда вновь. Принцесса изгнанная из своего королевства. Этот шум. Этот воздух. Эта музыка. Да, Хоуп Майклсон обожает этот городской шум и свободу, когда наушники плотно в ушах, рюкзак на плечо и свет автомобильных фонарей, который ослепляет. Вряд ли Хоуп Майклсон знала, куда брела в подобные моменты, только это неописуемый и краткий момент свободы. А если бы она была в силах изменить свою жизнь? Возможно, ее мать была права, когда говорила ей о том, что как бы сильно ее отец и семья не любили Хоуп, не жертвовали ради нее, не спасали, ей было бы лучше не знать их и для нее же лучше, если бы Майклсоны остались гнить в гробах. Жестоко, но это же правда. Ее жизнь была бы совершенно иной: без крови и нескончаемого разочарование, врагов и лжи. Хейли бы сделала абсолютно все для счастья и безопасности своей малышки. Ее бы жизнь была совсем иной, если бы она не носила фамилию Майклсон и вообще не знала свою семью. Ах, если бы Хоуп Майклсон могла, в один момент изменить свою жизнь. Если бы она не знала свою семью и жила в иллюзии счастья и радости, вместе с матерью, под крышей какого-нибудь симпатичного дома с белым забором, вместо полуразрушенного Майклсонов девятнадцатого века. Хейли же знает, что ее дочь любит ее в Хоуп определенно лучше от нее — той, которая пережила столько мучений и умерла ради нее, которая защищает и оберегает. Хейли любит дочь и уверена, что та выбрала бы ее и пошла бы за ней. У них была бы тихая жизнь на двоих. Жизнь наполненная откровенными разговорами, фильмами, поеданием мороженого ночью да и Хоуп не вспоминала об отце, как бы тот ей не был нужен. Ее отец ушел, она не нужна ему и Хоуп бы пришлось принять это после нескольких бессонных ночей и слез в подушку. Промолчать о том, что больно, на вопрос отца злится ли она на него. У Хоуп появились бы новые друзья в пансионе Сальваторе и к ней бы относились совсем иначе, ведь никогда бы не узнали правду о ее отце. Так было бы лучше для всех. Лучше, если бы Хоуп отреклась от отца и семьи, пошла за матерью и заменила свою жизнь на другую. Ее отец полное разочарование. Но, что если бы Хоуп пошла за отцом? Если бы искала способы вернуть его и всех остальных. Если бы попытки и борьба за « Всегда и навечно» убило бы ее? Нормальное же желание знать своего отца и семью, даже, если за все деяния и пролитую кровь их ждет гиена огненная. Хоуп бы все равно пошла бы за ними. Просто, чтобы посмотреть отцу в глаза и услышать правду. Просто, потому что она любит своего отца и пошла бы за ним куда угодно. Просто, чтобы он не отталкивал ее, а был рядом и любил, чтобы они жили под одной крыше — больше ей и не нужно. Дом ведь там, куда тянет сердце. Ее сердце тянется к отцу.Новый Орлен ее королевство, потому что ее отец — Клаус Майклсон король этого города, который всегда говорил, что каждая принцесса должна знать свое королевство. А с чего все взяли, что Хоуп Майклсон ждут в пансионе Сальваторе? Узнав правду ее все возненавидели. Но, есть ли у Хоуп Майклсон сердце, если все ее действия привели и разрушением и смертям, а вдобавок она украла заклинание смерти и кол из белого дуба, тем самым уложив всю семью в гробы, желала принять на себя черную магию, которая бы прикончила ее, но тогда бы жила вся ее семья. Все же ее поступки и ошибки только потому что она скучала по семье и отцу. Вот, что значит быть бессердечной. Вот, что значит быть Майклсон и нести на своих хрупких плечах весь груз клятвы « Всегда и навечно». Хоуп поднялась на крышу, встала на край каменного отступа, только ради того, чтобы ощутить этот краткий миг свободы. Знала же, что отец последует за ней и молчит, когда тот встает с ней рядом и протягивает ей свою руку. Никаких резких движений или криков, которые могут испугать его дочь и подтолкнуть к пропасти. Спокойно и уверенно, расслаблено. — Если задумала самоубийство, чтобы обратиться, то огорчу тебя, Хоуп. Это падение не убьет тебя и максимум, что тебе грозит — переломы и ссадины. Поверь, я в этом разбираюсь. К тому же, я не одобряю подростковый суицид. Идти за мной тебе запрещено. — Я не хочу умирать, папа. Ты должен знать, что я украла кол из белого дуба и заклинание смерти прочла я. Я хотела принять темную магию на себя, а потом умереть и закончить все это, вернуть вас. Я лгала все это время. Все это время вы шли за мной и оберегли. Я знаю, что вы бы остановили меня и приняли бы смерть ради меня, чтобы остановить Пустую.Тогда вам было запрещено идти за мной.Мне нужна была семья. Я бы не пережила потерю кого-нибудь. Я знаю, вам бы было тяжело смириться с тем, что я пожертвовала собой во имя семьи. Если бы я умерла, то вы бы знали, что эта смерть ненапрасная и во имя любви к семье. Был процент, что я вернусь вампиром. Я знаю, что ты не знаешь, как прощаться, да и я тоже… Лучше обойтись без прощаний. Я боялась.Когда исчезла Пустая и ее ловушка, я потеряла сознание, то вопреки всему я ничего не видела: ни солнца, ни света, ни тепла, ни покоя, ни тех кого люблю, ни Райского сада. Я была во тьме. Бесконечной тьме и смерти. Я бы не хотела, чтобы вы столкнулись с этим, потому что я люблю вас всех. Я люблю тебя, отец. Теперь ты вправе злиться и осуждать свою бестолковую дочь, как и я имею права разочароваться в тебе. Ты всегда был для меня сказочным принцем. — А я думал, что ты нашла своего принца в лице Романа и то, что он все еще жив, говорит о том, что я в хорошем настроении иначе бы его расчлененное тело нашли бы в доках. — Это жутко… — Так и будет, милая, если он посмеет причинить тебе боль… Никто не посмеет причинить тебе боль. Никто и ничто… — Мне нужно немного времени и свободы. Этот город мой дом и я хочу остаться. Остаться с тобой. — Нам остаются выходные и каникулы. Ты же знаешь, что так лучше. Тебя ждут в пансионе Сальваторе. Рядом с тобой будет Фрея, Роман. — Кто? Кто меня там ждет? Кто тебе это сказал, папа? Туповатая блондинка, Керолайн, которая видит только радуги и единорогов вокруг себя. Мама, которую все это время волновало только то, чтобы никто не узнал правду о моем отце психе и его семье, которые принесли в Мистик Фоллс только смерти, разрушили счастье и покой. Она даже хотела снести особняк, который ты построил, только я вмешалась и запретила. Мама назвала меня Маршалл и вместе с Керолайн придумали целую историю, думая, что это позволит защитить меня. Она желала заменить мою жизнь и стереть Майклсонов из моей жизни, скрывала письма тети Ребекки и звонки в мой День Рождения дяди Кола, видимо Давина уговорила его и тот пытался начать общаться со мной, он говорил, что музыка лучшее лекарство. Фрея уезжает, чтобы не попасть под твою горячую руку и ее уже ничего не держит здесь после смерти Киллен. Дядя Элайджа никогда не оставит тебя и теперь будет разрываться между любовью, своей семьей и вечных попытках спасти тебя. Ты сам позволил тети Ребекки выбрать счастье с Марселем. Город теперь твой и я думая, что в своих мечтах ты уже восседаешь на троне, с короной на голове, а все остальные прислуживают. У дяди Коула своя семья и он счастлив. Мама ненавидит всех, включая тебя и Элайджу, который разбил ее сердце и Кетрин.Но я Майклсон и хочу носить свою фамилию со всеми последствиями. Я устала лгать. Я всегда буду Майклсон и не хочу менять свою жизнь. Все ненавидят меня, после того, как узнали правду, сторонятся. У меня нет друзей в пансионе. У меня никого нет, кроме вас. Роман всегда был рядом и полюбил меня настоящую. Я тоже люблю его. Аларик попытался заменить мне отца со своими нравоучениями и верой в то, что я лучше вас, что во мне живет добро и сострадание. Он тренирует меня, берет с собой на задание, если нужно спасти очередного новенького. Деклан со сладким, ведь мама выбрала его и что я могла сказать. Она считала, что мне нужен был кто-то, после того, как ты ушел. Ты просто ушел! Ты просто исчез! Ты избегал меня, не отвечал на звонки! Думал, что так лучше? Что это сломит меня или тебя? Но я и так была сломлена, потому что я Майклсон. Я скучала и плакала. Я ждала, что ты придешь и объяснишь мне все, обнимаешь и мы уедим домой, в Новый Орлеан и ты будешь учить меня рисовать, баловать сладким. Я знаю, что ты ушел неся в себе часть Пустой и не мог приблизиться ко мне. Ты ушел на восемь лет и это отстойно, потому что мне нужен был отец… Вот и все… — Тебе пятнадцать и по сравнению с твоей — моя жизнь ничего не стоит. Ты стоишь всех жертв, Хоуп. Я зол и ты не должна была так поступать. Сейчас же наблюдай последствие своей ошибки. Ты должна была сказать правду Фреи или матери. Больше никогда не смей совершать подобные ошибки, дочь. Никогда не принимай решения будучи во власти эмоций. Я множество раз обжигался на этом. Я тоже люблю и это все, что у меня осталось. Я буду любить тебя, пока не наступит вечная тьма и не высохнут океаны.Я обещаю, что никогда больше не оставлю тебя. Я всегда буду рядом, даже если нас разделяют километры. Я буду жить в твоем сердце и душе, как и ты. Ты моя дочь, моя наследница, мое сердце и душа. Я буду звонить тебе каждые пять минут и ждать выходных, чтобы иметь возможность прижать тебя к своей груди. Ты свет и надежда этой семьи. Я не оставлю тебя в одиночестве. Никогда. Знаешь, за многие годы у меня было достаточно друзей, врагов, любви, потерь и триумфов. Со временем они все начинают смешиваться, но ты поймёшь, что по-настоящему важные моменты остаются яркими. Остальное просто угасает. Твоя боль угаснет. Ты важна, как и этот момент. Хоуп выдыхает, когда отец берет ее за руку. Солнце уже так ослепляет ведь время близится к закату. Небо озаряет алый. До отъезда осталось десять минут и Хоуп Майклсон поднялась на крышу дома, зная, что отец пойдет за ней. Она поднялась, чтобы проститься с городом, который обожает и в который обязательно вернется. Дочь последует за своим отцом. Отец последует за своей единственной и любимой дочерью, которая стала для него смыслом существование. Если бы у нее был шанс изменить свою жизнь, то она бы ничего не изменила. Шаг в пропасть, с этой ветхой и старой крыши, держа за руку отца. Он рядом и ей было страшно только первые несколько секунд. Несколько сукунд над пропастью. Она ведь думала, что падение с крыши, это когда ты расправляешь руки, словно птица, летишь смотря на облака, на солнце и птиц, зная, что очень скора ты обретешь покой и свободу, как и эти птицы, присоединишься к ним навечно. Можно закрыть глаза и тогда, возможно, за эти несколько секунд тебе посчастливится прокрутить в своем сознании яркие моменты прожитой жизни. Именно прожитой, ведь после этого самого шага и мига свободы наступает только тьма. Тьма, как финал. Голова кругом, дрожь в коленях, но это чувство свободы невозможно описать. Пойдет за ним куда угодно. Желание прыгнуть, чтобы ощутить свободу и прилечь внимание к своему страданию, как обычно бывает у подростков и Клаус поминает это. Знал, что Хоуп не сделает этот решающий шаг и переживает из-за совершенных ошибок, но он не мог позволить, чтобы та навредила себе или случайно пострадала. Незабываемое чувство, в тот в миг, когда Хоуп сделала шаг вслед за отцом. Миг, когда в животе все сжимается и ветер, а лицо. Миг, когда перед глазами все меняется слишком быстро и ты не понимаешь: начало это или конец. Миг до того, как ты приземляешься на землю и внутри все еще кругом, трясет и нужно пытаться дышать, выровнять дыхание, набрать как можно больше кислорода в легкие. Миг, когда осознаешь, что крепко стоишь на земле, а сердце вот- вот выпрыгнет из груди, словно грудная клетка — это препятствие к такой желаемой свободе. Миг, когда осознаешь ценность жизни и свободы. Миг, когда начинаешь ценить время. — Может я и нашла своего принца, но ты навсегда останешься моим королем, отец, а я буду твоей маленькой принцессой, которая обожает сладкое и рисовать. Хорошо, что остались выходные и через два года я вернусь навсегда. Еще Клаус Майклсон знает, что не стоит запрещать Хоуп любить иначе получит историю в стиле Ромео и Джульетты. Отпустить руку и сделать шаг вперед, чтобы обнять мать и хорошо, что Хейли невидила прыжка с крыши своей дочери иначе бы скандала ей было не избежать. Она не могла не прийти, потому что Хоуп — все для нее. Хейли пришла одна, ведь Деклан занят разбором завалов своего кафе и понимает, что сейчас он здесь явно лишней. — Ну, наори уже на меня, мам. Тишина напрягает. Уверена, ты уже знаешь правду. Ты натерпелась за эти годы и я хочу, чтобы ты была счастлива. Я только этого хочу. — Хоуп, ты моя дочь и я прощу тебе все. Что ты сделала? — Украла кол из белого дуба и заклинание смерти, тем самым уложила всю семью в гробы. Я знала, что будет, когда их всех соберут в одном месте. Я хотела принять магию Пустой на себя и умереть. Мне нужна была семья, отец. Я скучала по ним. Неужели ты этого не понимала? — Это моя вина… Возможно я была плохой матерью и что-то не правильно делала. Лучше бы я умерла тогда в соборе, когда Моник перерезала мне гордо. Тебе бы сказали бы, что я умерла при родах. Прости меня за это, милая. Ты хотя бы понимаешь, что совершила? Какую ошибку? К чему это все привело? Я умерла по твоей вине, хотя Инаду и так бы добралась до нас всех. Хоуп! — Понимаю, мам и поэтому уезжаю в добровольную ссылку. Это мое решение. Я не хотела, чтобы ты умерла из-за меня. Ты мне нужна. Мне нужен и отец.Я бы не простила себе вашей смерти. Ковены вряд ли примут меня после всего и даже не пытайтесь развязать новую войну из-за этого. Но я же смогла их остановить сейчас. Вы в безопасности, живы и восстановите город, сумеете объединить фракции. Я вернусь в безопасный дом, в котором меня любят. Ты обещала мне быть в мое первое полнолуние, как и отец. — Я буду рядом. Я прощаю тебя. И Хейли бы забыть слова дочери и то, что сердце истекает кровью. Хоуп посмела солгать и это страшнее ведь между матерью и дочерью никогда не было секретов. И Хейли понимает, что руководило Хоуп — одиночество и ненависть. Ей всего пятнадцать и подросткам свойственно совершать необдуманные поступки. Ее дочь просто хотела, чтобы семья была едина, а в итоге разрушила ее. Но Хейли же сама совершала ужасные поступки во имя защиты своей дочери или во имя мести врагам Майклсонов. Хейли всегда была начеку, мало кому доверяла и ограждала дочь от наследия и фамилии « Майклсон», а сейчас, у нее ничего не остается, как смириться и принять, то что Майклсоны — семья Хоуп и та не отречется, готова продолжать сражаться за клятву данную тысячу лет назад. Теперь груз этой и на ее плечах. Хоуп Майклсон не умеет прощаться и по правде не знает, как это делается, ровно как и ее отец. Только же это не навсегда и теперь он не оставит ее — в это Хоуп Майклсон верит. Верит, что очень скора вернется домой, к семье. Хоуп Майклсон целует отца в щеку, а тот натягивает улыбку, прижимает к себе вдыхая запах ее волос и шепчет о том, что очень скора Хоуп вернется к нему. Обнимает мать и не желает выпускать ее из своих объятий, как и Хейли, которая сдерживает слезы ведь она же сильная и это же одно из миллиона прощаний перед воссоединением с дочерью под крышей этого дома. Внутри Хоуп все сжимается, словно какая-то сила не пускает ее, из глаз вот-вот польются слезы. Тяжело прощаться с домом от того бессилие и дрожь в коленях, не желание садиться в машину, только бы еще несколько секунд посмотреть на особняк своей семьи. Хоуп боится, что не найдет пути обратно. Пути к семье отцу, ведь этот дом, крыша, Новый Орлеан — это ее дом и ее жизнь. Юная ведьма машет на прощание Элайджи и Кетрин, которые стоят на балконе, вздрагивает, когда к ней буквально подлетает Ребекка и крепко обнимает за шею, улыбается и передает племяннице две фотографии: на одной изображены Ребекка и Хоуп, когда юной Майклсон было семь лет, а вот на второй маленькой фотографии изображена годовалая Хоуп на руках отца. Это фото сделано во время свадьбы Хейли и Джексона и сейчас Хоуп улыбается своей тети, которая уже не сдерживает слез. Хоуп же не помнит себя такой: в красивом розовом платье, малышкой со светлыми волосами. Вещи загружены в багажник и это знак, что пора. Роман и Керолайн уже ждут ее в машине. Хоуп не знает, как так вышло, но она стоит вся в слезах и пытается улыбнуться, когда показывает отцу их совместное фото и тот разводит руки в стороны и пожимает плечами. Ей это кажется это даже смешным и они же разлучаются не навсегда, но от этого не легче. Одиночество удел слабых или сильных? Ее отец, всегда говорил, что это удел сильных, но это и убивает. Всеми его действиями руководствовало то, что он был одинок и ненавидел это. Сейчас же это стало и участью его любимой дочери, чего тот не хотел. Ей же пятнадцать и она все решила сама — уехать, во благо своей семьи. Жаль, что Хоуп Майклсон в столь нежном возрасте, желая воссоединить семью совершила столько ошибок и запуталась, потеряла истинный и верный путь. Но все же совершают ошибки. Хоуп Майклсон знает, что совершила ошибку и знает, что ее семья любит ее поэтому простит. Обязательно простит, только нужна свобода и время. — Твоя сумасшедшая тетушка Бекс любит тебя и я обещаю тебе звонить, писать. Я знаю, что ты будешь скучать, но хорошие воспоминания, то что будет согревать тебя. — Я знаю и это мой выбор. Я же должна закончить школу, а пока отец и дядя Элайджа займутся восстановлением города и налаживаем мира между фракциями. Я знаю… Клаус Майклсон стоит, словно убитый. Прощание убивает куда хуже любого оружия, клинка в сердце, любых мучений и пыток, нескончаемых врагов и замкнутого круга из тьмы, крови, одиночества. Ему ничего не остается, как смириться и же явно он не тот, кто нуждается в жалости и сочувствии, хорошо, что рядом нет людей, которых тот мог просто разорвать и приглушить свою внутреннюю боль. Он же прекрасно знает, что сейчас у него есть выбор: побежать вслед за машиной, остановить и вернуть свою любимую дочь домой, но здесь же небезопасно и не стоит забывать об обозленных ведьмах, которых Никлаус всегда считал занозой в заднице и сколько еще будет жертв ради защиты Хоуп? Довольно. Его дочь попросила его остановиться и он прислушается к ней. Только ради нее. А кому он нужен? Кто его ищет? Никто. Никому он не нужен. А как так вышло, что Клаус Майклсон стоит и смотрит вслед отдаляющееся машины. Он простоит еще полчаса, в воздухе все еще витает особый запах дочери, который тот будет вдыхать, смотреть в одну точку и Клаус Майклсон навсегда запомнить этот холод. Может он и забудет многое, все смешается и сотрется в памяти: жертвы и пролитая кровь, тысячи смертей и моменты пробуждения, боль и потери, города, квартиры и дома, праздники, музыку, лица, радость и разочарование, вспышки гнева и минуты тишины, покой и вдохновения держа деревянную кисточку в руках, но он никогда не забудет этот чертов холод. Клаус Майклсон навсегда запомнит этот холод. Нет, сегодня в Новом Орлеане выдался прекрасный и теплый день. Клаус Майклсон никогда не забудет этот внутренний холод. Выстоять. А как так вышло, что Клаус Майклсон вновь брошен в одиночестве? Где его семья, которые должны поддержать его? Которые считали одиночество слабостью и если это так, то Никлаус Майклсон останется и докажет им всем обратное. Он Клаус Майклсон и ему никто не нужен. Правильно же, что у злодеев нет хорошего финала, не заслужили. Коул и Давина уезжаю первыми и перед отъездом Хенрик обнимает своего дядю Клаусу и Элайджу, целует тетю Ребекку в щеку, машет на прощание Фреи, которая все же вышла на улицу вместе с Ширли. Ведь пора уже ехать и серебристая машина покидает особняк Майклсон спустя пятнадцать минут после отъезда Хоуп. Правильно, что Клаус отталкивает младшую сестру, которая решила обнять его и залить в уши очередное: « Все будет хорошо, Ник. Всегда и навсегда». Клаус же очень хорошо знает сущность своей обожаемой сестры, которая слишком легко влюбляется и побежит за первым, кто скажет, что она красивая. Сейчас хотя бы бежит с Марселем, которому Клаус может доверить свою сестру, только вот Майклсон был против детей, которые пришли вместе с Ребеккой и Марселем. Явно обезумили, как думает Клаус. Ребекка и так поймет все по его пустым и усталым глазам, что ему не нужны ее сочувствие и понимание. Сильный и гордый. Ему нужно побыть одному, а Ребекка не бросит своего брата, даже если их будут разделять километры ведь их машина с Марселем покинет территорию особняка в восемь часов вечера. Она всегда будет волноваться. Она всегда будет рядом. Ему наплевать даже на Элайджу, который всегда рядом, всегда прощает и верит в его искупление. Только вот этим вечером, сидя во главе пустого стола тот не Клаус Майклсон не возьмет из рук брата гранёный бокал наполненный виски. Элайджа слишком хорошо знает своего брата и что тот решил выбрать одиночество и оттого отталкивает их. Для одних одиночество — это слабость. Клаус Майклсон считал одиночество уделом сильных, потому что такое наказание не каждый в силах выдержит. Он же сильный и Элайджа знает, что бесполезно сейчас что-то доказывать брату, говорить, что Хоуп вернется домой и тот не оставит его и любимую племянницу, сейчас же двадцать первый век и есть множество способов связи, а еще глупее затевать драку в попытках привести Клауса в чувства. Клаус же сам выбрал это и Элайджи ничего не остается, как оставить бокал на столе, похлопать брата по плечу и просто исчезнуть, оставить его в этой пустой комнате, пустом особняке. У Клауса Майклсона не так много вариантов: напиться и просидеть до пол шестого утра в гостиной, за этим столом, в полном одиночестве, взять в руки кисти и краски, стоять у мольберта в попытках что-то нарисовать, а может проще разгромить одну из комнат? Треск дерева и звон разбивающегося стекла всегда успокаивали его. А возможно, придя на рассвете, после того, как пройдя весь город, он завалится в свою постель, в попытках уснуть, позабыв стереть свежую кровь, ведь нужно было убить голод, а в утреннем выпуске местных новостей сообщат о пропаже нескольких туристов. Он остался, потому что он легендарный, великий и непобедимый Клаус король этого города, он строил этот город, никогда не сбегает, а выстоит и восстановит свое королевство и только укрепит свою власть. Всегда есть выбор. Выбор стоя на пустой остановке выстоять ожидая следующего трамвая или сдаться и уйти. Так же и в жизни: выбор сдаться и упасть или выстоять, падать и подниматься, и стать только сильнее, добиться желаемого и терпеть. Клаус Майклсон сделал выбор выстоять. Выстоит. Стойкая. Хоуп просто упала на заднее сиденье, кожаного салона, дорого автомобиля и лучше бы никто не видел ее слез, которые та стирает ладонью. Особая красота зданий Нового Орлеана и Хоуп же влюбилась в этот город с самого рождения. Это ее город, который она вновь вынуждена покинуть. Хоуп была рада, что на улице мало людей и машина ехала, через весь город. Но это был ее выбор и как бы ей хотелось все изменить: закричать, остановить машину, оставить свои вещи и побежать в направлении своего дома, через улицы и тот мост, французский квартал, крепко обнять отца и больше никогда не отпускать, в сотый раз попросить его все изменить, простить и оставить город, уехать куда-нибудь, в неизведанный город. Она же могла все изменить и видя ее слезы, слыша, как бьется ее сердца, как бедная дрожит, тот бы не отказал бы любимой и единственной дочери, оставил бы место, которым так дорожил и считал домом и корону Нового Орлеана ради нее — Хоуп. Он бы и с жизнью распрощался ради нее, ведь любить и сражаться за дочь — все, что у него осталось. Но тогда бы Хоуп винила себя в том, что ради нее отец оставил все то, за что сражался столько лет. Зачем тогда он проливал кровь и строил эту империю? Это же все было ради нее, ради семьи. Ветер навивает мысли о доме. Хоуп рада, что сделала правильный выбор и ее кофта все еще пахнет духами отца. Хорошо, что ее любимый папочка не узнает, что в пансионе Сальваторе та не засыпает до утра смотря на семейное фото и плачет, когда уже не в силах сдерживаться, слыша о том, какой ее отец на самом деле, что все здесь пережили из-за ее семьи. Бессонница из-за переживаний и вечных упреков, в бесконечных попытках защищать свою семью. Если бы тот знал хотя бы половину из того, что терпит его дочь за закрытыми дверями пансиона, то просто бы разорвал в клочья тех, кто посмел причинить ей боль. Там ее никто не ждет, там у нее нет друзей, там для всех она происходит от линии злодеев. Но Хоуп же Майклсон, а значит стойкая и нашла себя в одиночестве, рисовании и наушниках в ушах. Ее дядя Коул оказался прав и музыка хоть как-то заглушает боль и вдохновляет. Все остается вдалеке и та обернет свою голову, всхлипнет, когда машина минует дорожный знак: « Вы покидаете Новый Орлеан». Она же Майклсон, а значит стойкая и просидит семь часов в полном молчании, попытается уснуть. Ей не нужна жалость и сочувствие со стороны, потому что сама так решила и правда устала от всей глупой и пустой болтовни. Приняла верное решение и разлука с семьей менее страшное наказание, чем смерть всей семьи и нескончаемая боль, остаться сиротой в пятнадцать лет. Выстоит и выдержит это одиночество, ведь Хоуп бы просто не простила себе слабость, если бы сдалась и прекратила бороться. Одиночество стало бы ее слабостью, если бы та сдалась и осталась, а так одиночество станет ее силой. Вся в отца — гордая, стойкая, порой слишком надменная и самоуверенная, проявляющая милосердие. Хоуп Майклсон может и забудет быстроменяющиеся пейзажи за окном автомобиля, но они никогда не забудет этот внутренний холод и пролитые слезы. Выдержит. Выстоит. ***P S... Элайджа и не подумал бы избегать Хейли и разговора с ней, ведь после отъезда Хоуп Маршалл сама поднимает на балкон и встает рядом с ним, трет ладони. Стоит и молчит. А о чем им говорит, ведь он и так сказал ей обо всем тогда, в Маноске, да и видела Кетрин на кухне вместе с Надей и Ребеккой. Пирс жива и ее самый страшный кошмар стал реальностью. Деклан ведь причина того, что она сейчас стоит рядом с Майклсоном, ведь именно новообращенный вампир убедил ее все решить и поговорить спокойно. Пришло время поставить точку и поговорить. Их история любви достигла концевого пункта. Это убило и только бы не заплакать, а жалость Элайджи ей не нужна. — Я совершил ошибку Хейли и прошу прощения. Я разбил твое сердце. Я знаю, ты не простишь меня никогда, но я буду верить в то, что ты обретешь утраченное счастье и твое сердце успокоится. — Я не нуждаюсь в жалости, Элайджа.Но как так вышло? Ты выбрал ее, потому что любишь эту сучку дольше, чем я хожу по этой Земле. Она тоже любит любит тебя. Я пришла стишком поздно. Было уже занято и так как там учили на физике: « Одно тело вытесняется другим.» — Даю тебе слова, что Катерина не посмеет навредить тебе и Хоуп. — А я должна поверить в это… Мне было плевать на всех других женщин в твоей жизни, но эту вампирскую шлюху я никогда не прощу. Это она подтолкнула меня в постель Клауса, это все из-за нее! Я хочу, чтобы она страдала так же сильно, как страдала я. — Похоже, тебя приводит в бешенство мысль, что я был счастлив, а ты нет… Если и желаешь кому-то мстить, то я перед тобой. Я виноват перед тобой, но не она. — Да! Да, черт возьми, потому что я устала вечно бояться смерти и защищать Майклсонов. Все это время я была рядом с Хоуп, я оберегала ее от врагов, проливая кровь. Я все делала для этой семьи и своей дочери. Я даже умерла! Я все терпела и прощала ради дочери, потому что вы ее семья, а Клаус ее отец. Но знаешь, чего я не прощу тебе. Я никогда не прощу тебе то, что ты заставил меня поверить в возможность счастья, покоя и взаимной любви и ты всегда питал это чувство, хотя знал, что это невозможно. — Я действительно верил в это, Хейли. — Ложь! Это все ложь Элайджа, потому что нельзя построить отношения на лжи. Нет никаких отношений, когда человек не любит.Ты никогда не был моим! Никогда… А сейчас ты берешь ее в жены. Может, ты всегда был женат на ее тени? — Я тоже чувствовал опустошение все эти годы, после того, как ко мне вернулись воспоминания. Я чувствовал вину по отношению к тебе. — И при этом продолжал жить в лживой сказке! Но ты и с ней не будешь счастлив, а знаешь почему? Потому что ты трус. У тебя бы не хватило сил оставить семью и Клауса ради нее, покинуть дом и поменять свою жизнь, которой ты жил все это время и жалкие попытки спасти Клауса, объединить семью ради нее или другой женщины. — Ты ошибаешься Хейли. Я уже сделал это. Я не приложение к этой семьи и у меня тоже есть чувства. Я имею права на личное счастье. — И кто тебя на это надоумил? Твоя обожаемая Кетрин? Минут двадцать седьмого, когда Хейли Маршалл хватает Элайджу Майклсона за пиджак, вжимает в кирпичную стену, прекрасно зная, что тот не просмеет бороться с ней и стерпит, опустит взгляд, чтобы лишней раз не смотреть в ее глаза полные злобы и ненависти. Он не смотрит на нее, потому что виноват перед той, которую любил и которой разбил сердце. Он стерпит все: ее удары по лицу, выступившую кровь из носа. Ведь Хейли Маршалл бесстрашная, только вот ее самым страшны кошмар стал реальностью и Хейли Маршалл погибает от боли и ненависти, отбрасывает Элайджу через перила балкона.Боль ведь нужно почувствовать и утонуть в этой крови и тьме. Только вот на этот шум из особняка выбегает Кетрин, появляется Марсель вместе с Ребеккой. А Клаус, который все это время стоял внизу и наблюдал за происходящем даже и не подумал вмешаться, ведь для сегодня достаточно и одной трагедии — отъезда дочери. А в личную трагедию матери своей дочери и брата он и не посмеет вмешаться. Лишний. Майклсон только ухмыльнется посмотрев сперва на стоящую на балконе Хейли, а после переведет взгляд брата. Элайджа в силах и сам встать на ноги. Так было и всегда будет. Вот и сейчас Элайджа встанет на ноги, сплюнет сгусток крови и поправит ткань своего пиджака. Словно ничего и не было. Только вот он запомнит этот убийственный внутренний холод. — Хейли упала с небес, а мой брат с балкона. И в этом Клаус прав. И проще сделать вид, что ничего и не было, только Кетрин не дура и все поняла, бросает в сторону Хейли надменный взгляд, идет уверенной походкой вперед. Не привыкла отступать и проигрывать. Кетрин Пирс любит и уважает себя. — Спустись и поговори со мной, если ты такая бесстрашная волчонок. И Хейли спустится, перепрыгнет через перила, встанет перед ней и Пирс увидит янтарный блеск в ее глазах. Знает же, что представляет из себя Кетрин Пирс — беспощадная, эгоцентричная, злобная, но в тоже время убийственно красивая, ведь на ее лице не вздрогнул ни один мускул, когда та остановила Хейли, которая хотела ударить ее. Выстоит. Просто вытянула руку вперед, чтобы сдержать сжатую в кулак руку Хейли. Таких, стерв, как Кетрин Пирс ненавидят и бояться. Ей не составит и труда растоптать своего врага, разорвав в мелкие клочья. Она играет как марионетками всеми, кто рядом с ней и вряд ли способна на бескорыстную любовь. Она очень эмоциональная, яркая, взрывная. Ее трудно не заметить и не обратить внимание. Но такие, как она выживают и предают ради своей выгоды, от того и одиноки по жизни. Врагов больше чем друзей. За плотной маской «злой стервы», скрывается ранимая и несчастная девушка Катерина, которая озлоблена на этот жестокий мир, который сделал ее такой. Каждый день ей нужно было вести борьбу и защищать себя. Не от хорошей жизни, ей пришлось стать такой. Вот и сейчас она защищает свое счастье и любовь. И не нужны лишние слова, ведь Пирс достаточно приподнять голову и посмотреть в глаза Хейли. Взглядом полным решительности и неприступности, холодна. — Оставь Элайджу! Ты больше не посмеешь причинить ему боль. — А ты не посмеешь играть с ним! Это все началось из-за тебя! — А я и не играю. Я люблю его… Не во всех смертных грехах виновата я, волчонок. Хейли больно, а Кетрин смешно. — Уверена, тебя ждет твой драгоценный повор-ирландец, который все еще жив, но я могу это очень быстро исправить, дорогуша. И не советую больше тебе провоцировать меня. Я могу приказать тебе убить Деклана в следующий раз и потом ты вечность проедешь терзаясь муками совести и ненавидя себя, а меня убить не сможешь. Я повторяю, что больше ты не посмеешь причинить Элайджи боль. Не смей приближаться к Нади. Не смей… И теперь она приказывает и этому Хейли не в силах противиться или бороться, ведь сама же продала свою душу этой стерве и теперь вынуждена покориться. Внутри холод, кости ломит и та опускает голову ведь иначе и не может. Другого выхода нет, как покориться. — Гори в Аду, стерва! Хейли Маршалл навсегда запомнит этот взгляд и внутренний холод. Замкнутый круг. Клаус бы сейчас пошутил о том, что стоит устроить женские бои без правил и посмотреть на драку этих двух за сердце его благородного брата, но он просто закатывает глаза пока Марсель встает между девушек и теперь Кетрин отпускает руку Хейли и та может отойти в сторону. Элайджа бы и сам поступил так, ведь не допустил бы подобного, тем более драки или куда страшнее то, что те кто ему дорог могли причинить себе боль, только все происходит слишком быстро и Кетрин уже стоит рядом с ним, спрашивает все ли хорошо, хотя лицо испачканное кровью говорит и осудительный взгляд, говорят куда больше, чем слова. Кетрин Пирс просто коснется ладонью его лица, не боится испачкаться кровью, обнимет его и не отпустит. Кетрин же понимает, что тот недоволен тем, что она встала на его защиту и это не правильно, ведь он может сам за себя постоять. Должно быть совсем иначе. — А знаешь, ты сегодня популярен среди женщин, Элайджа, — начинает Марсель, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. — Тебе нужна была такая женщина, как Кетрин — стервозная и хитроумная. Такая и в постели горячая штучка и если нужно мозги вправит, всего лишь сломав пару ребер или вывернет все кишки наружу. Это пока непонятно. — Все зависит от моего настроения, — отвечает брюнетка. Кетрин же знает, что Хейли не успокоится и впереди ее ждет еще очень много боли, но она же все решила и выстоит, ведь все, что у нее осталось — любить. А Кетрин Пирс победила, ведь она сдержала свое обещание и отомстила, превратила жизнь Хейли Маршалл в Ад, ведь та каждый день будет вынуждена лицезреть, как Элайджа счастлив с другой, захлёбываться собственной болью и может быть только сейчас осознает, что испытывал Элайджа видя ее с Джексаном и топча свою гордость ради нее и любви к ней. А все, что остается Хейли — найти покой и новое счастье в отношениях с Декланом и смириться. Замкнутый круг. Им остается только одно — выстоять.
*** Конец.