Три года счастья. Так мало.

*** У Хоуп Майклсон больше нет смысла жить, после того, как ее отец был вынужден оставить ее. Без него она беспомощна. Ее мир изменился за одну ночь. За ту длинную ночь в Мистик Фоллс. За ту длинную ночь, когда она ступила в пламя, несмотря на оглушительный крик Керолайн Форбс, которая узнав, что Клаус вернулся в город пыталась поговорить с ним и сердце подсказало ей прибежать в старый особняк Майклсонов вместе с Алариком, который взял с собой пару кольев и бомб с вербеной, ведь все изменилось. Только вот они стали свидетелями ссоры, а Клауса Майклсона очень легко вывести из себя, ведь он заламывает руки дочери, которая пытается защитить себя, ударяя отца по лицу и читая заклинание вызывающее головную боль.Ведь только ей под силу поставить на колени самого Клауса Майклсона. — Это все из-за тебя! Не хочу тебя видеть! Ты хочешь добить меня? Ты хочешь добить семью? Я больше никогда не буду на твоей стороне! — Хоуп, прекрати это. Мы уходим! О какой семье ты говоришь? Мне смешно… — Которую ты разрушил, папочка! У нас была семья, пока ты все не разрушил. Тети Фреи и Ребекка. Кол. Марсель в водах океана. Дядя Элайджа умер по твоей вине. Ты убил мою мать! Ты использовал меня! Я залезла к тебе в голову и увидела это. Ты солгал, что она в безопасности, в горах со стаей. Ты лгал мне все это время! Ненавижу! Будь ты проклят! Ты мне не нужен! Лучше бы моя мать избавилась от меня и была свободна, начала новую жизнь. — О Боже, Хейли мертва, — только и сумела прохрипеть Форбс, закрывая лицо руками. И Керолайн Форбс вряд ли вспомнит, почему стоит посреди пепелища, вряд ли вспомнит владельца куртки, которая сейчас согревает ее плечи и то, как Клаус набросил ей свою куртку на плечи и коснулся ее ладони. Она и не вспомнит, как пыталась встать между отцом и дочерью, говорила что-то пытаясь остановить Хоуп, когда только взглянув ведьма сумела разжечь огонь и запереть Клауса в огненной ловушке и сейчас невозможно вырваться из цепких объятий смерти. Невозможно сбежать от огня и гнева. Она не вспомнит и слез Хоуп, когда та смотрела, как заживо сгорает ее отец, а после и сама ступила в огонь. Керолайн Форбс не вспомнит, как ее сдерживал Аларик и вывел из горящего дома. Огонь все очистит и уничтожит. Керолай Форбс и не вспомнит, как оказалась стоять на пепелище вместе с Алариком. Она вспомнит перепуганный взгляд дочерей, которые прибежали сюда из пансиона с несколькими учениками увидев возвышающееся пламя. — Что здесь вообще произошло и чья на тебе куртка, мама, — требует объяснений Джози встав перед отцом, сжав руки в замок. — Мы увидели пламя и побежали сюда. Мы так испугались. — Клаус Майклсон мертв, — дрожащим голосом шепчет Зальцман. — В этот раз я праздновать не буду, — шипит Форбс, когда Лиззи отводит ее в сторону. — У меня есть только водка, — отвечает Аларик пожимая плечами. — Клаус Майклсон мертв, а это значит, что войне конец и нам больше не нужно прятаться от Триады, — Джози говорит медленно и разборчиво, словно не веря своим словам. Хоуп Майклсон достойна Оскара за свою актерскую игру, но все должны были поверить в то, что видели — Хоуп Майклсон убила своего отца и умерла вслед за ним, ведь Триада считала, что таким монстрам как Майклсоны место в Аду. Причина ее ненависти могла быть только одна — мать. Только вот никто не узнает, что Хоуп лично уложила мать в гроб на долгие годы, как и то, что таланту актерского мастерства и предательству семьи Хоуп Майклсон обучалась у отца, ведь именно он и придумал этот план, в котором отвел своей дочери лишь незначительную роль. Хоуп за последние десять лет познала, каково это терять тех, кто ей дорог. Хоуп Майклсон осознала, как изменился мир и ее родной город. Мир, что она год за годом рушился. Хоуп Майкосон молчалива и спит на автобусной остановки Нового Орлена. На ней черная мужская, спортивная кофта, которая принадлежала ее отцу, узкие серые джинсы, кроссовки, а рядом стоит черная кожаная сумка. Сейчас ей вовсе не к чему выделяться и привлекать внимание людей из Триады. У нее билет в один конец. У ее отца билет в другой конец. У ее тети Фреи билет в третью сторону мира. У Давины и пятнадцатилетнего Хенрика в четвертую часть света. Она когда-то покинула город, а сейчас вернулась, чтобы вновь покинуть его спустя двадцать четыре часа. Хоуп в своих страшных снах видела тот день, когда ее отец покинет этот мир навсегда, когда она будет вынуждена будет облачится в черное и произнести прощальную речь на похоронах матери. Однажды проходила это идя за похоронной процессией и ей было всего пятнадцать. Тогда ее впервые коснулась смерть и она осознала, как больно терять, как разбивается сердца. Теперь она знает, как себя чувствовали ведьмы, которые потеряли по воли судьбы и предсказания, которое должно так или иначе было сбыться или все произошло по глупости Хоуп Майклсон. В ее голове было столько мыслей и она отрицала, то что ее мать ушла. Она была глупой, конфликтной, импульсивной и натворила столько ошибок, применила заклинание смерти и пошла против семьи, желала умереть во имя семьи. Сейчас же она сама уложила мать в гроб и помнит тот день, когда лично закрыла крышку серебряного гроба. Ее мать всегда оберегала и делала все ради своей единственной и любимой дочери, а сейчас настала очередь Хоуп делать все, чтобы защитить ее. Она была не готова отпускать и мириться с очередной потерей, поэтому уж лучшее ее возненавидят, те, кого она любит больше всего. Так ведь поступает ее отец. Сейчас Хоуп думает только о том, что это конец и мать ее обязательно простит ее, когда вернется, а Хоуп найдет нужные слова. Она жила и просыпалась по утрам только ради семьи. Сколько ей понадобилось, чтобы привыкнуть жить в мире без семьи. Легче смерть. Она же и умерла двадцать часов назад. Но сейчас ее плеча касается мужчина, в военной форме «Триады» и Хоуп вздрагивает, подскакивает и открывает глаза. Видит как меняется лицо Романа, который роняет стаканчики с латте на асфальт и тем самым привлекает внимание военного. Еще несколько часов назад он стоял рядом с Лендоном над обгорелым телом самого Клауса Майклсона, а обгорелое тело Хоуп лежало рядом с его, на сером асфальте. Лендон же порезав свое запястье приложил его к губам Хоуп, надеясь, что это приведет ее в чувства и так она обратиться, активирует свою сторону вампира, но может лишиться магии. Хоуп и так ошибка природы. — Ты все еще любишь ее? — начинает свой разговор вампир. — А ты так спокоен или все еще мечтаешь о том, чтобы убить меня Роман Сиенн? — отвечает Керби. — Боишься, рассказать ей правду? Я знаю правду и уверен, она возненавидит тебя, когда все узнает, а Клаус просто убьет. — Я знаю ее и то, что ее отец сделает все, чтобы спасти любимую дочь. У Хоуп красота матери, но характер отца и она никогда не пощадит врагов, сейчас держится дальше ото всех и пытается рисовать в блокноте, когда у нас есть время между переездами из одного грязного мотеля в другой, только бы люди Триады не остановили нас. Я удивляюсь ее стойкости, ведь не каждый выдержит такое. Даже не представляю, каково ей было увидеть Новый Орлеан таким серым, лишенным музыки и искусства. Она мало кого пускает в свой мир и я долго сражался, чтобы быть рядом с ней. Она и меня не сразу впустила в свое сердце. Ты хоть представляешь, какой Ад она прошла за всю свою жизнь? Сперва еще младенцем ее хотели принести в жертву ведьмы, после ее сумасшедшая тетушка Далия хотела подчинить себе ее силы, а отец проклял ее мать быть в обличае волчицы все время, кроме полнолуния, после за ней пришла Пустая и ее семья была вынуждена разделиться, ей тогда было семь. Она росла, как перекати- поле. В пятнадцать она украла заклинание смерти и единственное оружие спомобное убить ее семью, она узнала всю правду и это прикончило ее. Она хотела умереть приняв на себя магию Пустой. Но умерла ее мать сдерживая Пустую в ловушке предков, а Элайджа предпочел впервые выбрать себя и любовь, последовав за любовью в Ад. Но это был вовсе не конец, а начало. Кетрин и Фрея придумали свой план и обманули Пустую, которая исчезла навсегда, но погибли все перворожденные ведьмы и семью Хоуп возненавидили еще больше. Она вернулась в школу с активированным геном оборотня и виной за все, что случилось здесь. Теперь чертова Триада и мы вынуждены прятаться, словно приступники, боясь, что выдав себя нас убьют. Сейчас ее дядя мертв, потому что защищал ее, потому что защищал ее отца. Ребекка и Кол заколоты, а Марсель под заклинанием сна и Хоуп помогла в этом. Давина и Хенрик скрываются, как и Надя с Эваном и Этьеном. Она использовала заклинание иссушение на матери и тебя не было с ней в тот момент, ты не видел ее лица и слез. Ты не знаешь, каково ей было пережить это, как и тогда, когда ее мать ударила ее, потому что Пустая была в городе, а мы сбежали на вечеринку. Сейчас она была вынуждена убить своего отца, чтобы все это закончилось. Как думаешь она будет себя чувствовать, когда очнется? Сейчас в ней живет тьма, — обернув свою голову Керби видит в руках вампира браслет Хоуп блокирующий ее магию. — Лучше возвращайся к своей невесте. Она ждет тебя и любит, а вот после твоей свадьбы уже Хоуп возненавидит тебя. Клаус знает правду обо мне. Но мне кажется, что вы с Хоуп понимаете друг друга. — Она рассказывала свою историю. Я всегда буду любить Хоуп, но нам никогда не быть вместе и она знает о моей свадьбе с Амритой, — вздыхает парень. — Я просто хочу быть маленькой частью в одной из тысячи ее жизней, а ты будешь с ней вечно. Любить Майклсона — это смертный приговор. Я уже это понял и готов умереть. А ты готов умереть? Береги ее, когда уедите из города. Я ей ничего не расскажу. — Я готов умереть за нее. Думал ты подделал документы только для Клауса и Хоуп, Давины, Хенрика, Фреи, — и вампир не скрывает своего удивления. — Клаус доверяет тебе и с Хоуп он не сможет уйти сейчас, а ты ей нужен и я знаю, что бывает, когда она ломается, как Майклсон, когда выходят из-под контроля ее магия, а привлечение внимание « Триады» сейчас не нужно, потому что они будут праздновать победу и все забудут о мире сверхъестественных существ, о войне, — и дальше Лендон вздрагивает, прикусывает губу, чтобы не закричать от боли, ведь его тонкую кожу прокусывают клыки и Хоуп наслаждается свежей и теплой кровью. Он же не мог оставить ее и стерпит этот укус, улыбнется, когда та открыла глаза и взглянула на него. А оказавшейся рядом Роман поддержит ее, поможет подняться и та буквально вырывается из его объятий, вытягивает руку к лучу солнца и не скрывает свою улыбку, ведь солнце согревает, а не обжигает и ей не придеться носить дневное кольцо. — У нас нет времени, — шепчет Хоуп смотря на тело отца. –Все готово? — Ты только что обратилась, — пытается возразить Роман. — Сгорев в огне. Чувство не из приятных, поверь мне, — не уступает Хоуп. — Что планируешь делать? — вмешивается вошедший во двор особняка Майклсонов Адам. — Спасибо тебе, за помощь, — еле дыша говорит Майклсон. — Слышал легенду о фениксе? Когда он возрождается из пепла, то забывает свою прошлую жизнь. Однажды твой отец смог проникнуть в разум моего дяди Элайджи и стереть его воспоминания. Я собираюсь сделать нечто похожее, но только со всем миром. — Ты точно свихнулась Хоуп Майклсон, — разводит руками ведьмак. — Это невозможно. Триада подсадила многих на вербену и люди боятся, говорят обо всем странном Триаде, все фракции напуганы и защищаются, как могут. Некоторые предали и помогают Триаде, ведьмы блокируют силы ведьм. Мне стоит включить в список тех, кто умер по вине твой семьи Винсента, вампиров квартала, оборотней, который обнаружила Триада и отстреляла. Мне точно понадобиться несколько лет, чтобы составить полный список. Я помогаю только бы этот Ад побыстрее закончился. Ты такая же, как и вся твоя семья. Ты несешь только смерть и боль. Твоя душа пропала во тьме, Хоуп. Я знал тебя другой. — Адам, все напуганы и я не исключение. Ты в отчаянье и я тоже. Ты потерял отца и семью, как и я, — на выдохе, зарывая лицо руками. — Но ты можешь вернуть своего отца, семью, а я не могу. Прав был Винсент, когда говорил, что молиться нужно пока человек жив, — и Хоуп опускает свой взгляд, когда ведьмак указывает на обгорелое тело Клауса. — Если Бог и существует, то он отвернулся от меня, — признается Хоуп. — Я обращусь к солнцу, за жизнью, как моя бабушка Эстер и ее силы помогут мне. К тому же на нашей стороне ведьмак Майклсон. Солнце восходит во всех уголках Земли и у нас есть время все подготовить. Я знаю, что делаю… И все же знают, что лучшей ей станет только тогда та вернет отца и семью. Она одинока и ненавидит это. Она совершила достаточно ошибок и от того была брошена в одиночестве. Давина рассыпает соль пока Хенрик разлаживает цветки вербены, а Фрея встает в магический круг вместе с девушкой, которая напугана, на ее лице выступает капли пота, но так просто ее не отпустят, да и стоявший сзади Адам коснулся ее висков, а его губы шепчет заклинание позволяющее Фреи внушить, ведь она вампир и эта часть заклинания позволит ей сломать защитный барьер вербены. — Забудь о мире сверхъестественных существ. Клаус Майклсон мертв. Его убила родная дочь Хоуп Майклсон, а после умерла в огне. Майклсоны мертвы. Забудьте, как выглядили Майклсоны и уничтожте любое упоминание об этой семье, которое хранила Триада. Мир вновь стал спокойным и безопасным местом для всех. Такая секретная организация, как « Триада « больше не нужна. Правительству нужно принять приказ о прекращении деятельности « Триады» Членам « Триады стоит принять это и оставить охоту на сверхъестественных существ в прошлом. Вся война в прошлом. Стоит убрать все следы войны… Впереди светлое будущее. Фрея говорит ясно и четко, даже не смотрит в сторону обгорелого тела брата, вокруг которого Хоуп очертила солью символ солнца. И она готова, сжимает в руках нож, смотрит на Лендона, который ждет ее сигнала и готов поранить свою руку. Только вот пятнадцатилетний летний Хенрик не спешит протягивать Хоуп свою руку в ответ, вставать в круг и Хоуп же прекрасно понимает, что он чувствует сейчас, как напуган, ведь и она была на его мести, ненавидела, совершала ошибки и главное боялась, что ее магия выйдет из ее контроля, поэтому не в праве судить его. Но Хоуп же повзрослела и теперь принимает смерть и свою судьбу, как неизбежное и лучше умрет, чем будет умолять врагов о пощаде. Она же Майклсон и ей не страшно, наплевать, кого нужно убить ради семьи. И она натягивает улыбку, когда опускается на корточки перед кузеном. Ведь сейчас важно завершить ритуал, но пока она может прочитать только страх в его глазах. Хоуп же спокойна и кажется, уже смирилась, стала зависима от одиночества. — Это тело дяди Клауса? Да? Но он же не умер? Нашу семью нельзя убить. — Да и так нужно было, Хенрик. Его тело восстановится, но не скоро, если мы не вмешаемся. Мы должны остановить все это. Я понимаю, что тебе страшно, ты никогда не участвовал в таких сложных ритуалах. Ты носил браслет блокирующий твою магию, как и я. Но мы должны сделать это и тогда мир станет прежним безопасным местом, мы будем свободны, нам не придётся сбегать, мы вернем твоего отца, всю семью. Если все получится вы поедите с мамой туда, где я спрятала тело Кола и вернете его. Я обещаю тебе это, кузен, потому что прекрасно понимаю, как тебе тяжело. Мне было семь, и я снимала свой браслет, чтобы исцелить бабочку или спасти семью. Я говорила, что я ведьма Майклсон и поэтому не боюсь, но я боялась. Боялась смерти и потерь, совершала ошибки, как и все. Боялась тьмы и того, что утрачу контроль над магией. Все боялись, что я стану копией своего отца и поэтому я закрылась от всех. Моя мать всегда говорила, что у меня всегда будет выбор и я могу не делать какие-то вещи, если боюсь, но я делала, отвечая, что все нормально. Когда Пустая вернула твою мать и связала ее жизнь со своей твой отец пришел ко мне и попросил развязать узел и разорвать эту связь. Я спросила любит ли он ее. Именно любовь толкнула его на это изменила его. Он не хотел предавать семью, как и терять любовь. Я помогла и сделала это. После я узнала, что Давина разорвала связь между моей матерью и ведьмой Софи Деверо. Моя мать была беременна мной. Я была готова умереть за семью и сейчас поступлю так же. Но в темный час для нашей семьи мы должны объединиться и остановить все это. Я приму все на себя, а ты просто повторяй заклинание. Договорились? Поверь, ты сильнее, чем думаешь. И Хенрик кивает, переступая через черту берет руку Хоуп в свою и теперь они готовы, а Давина может только улыбнуться наблюдая за тем, каким же храбрым вырос Хенрик. Только вот она не удивляется поступку Хоуп и тому, что та в неким роде шантажировала ее возвращением того, кого Давина любит и ждет столько лет, и такая черта характера, как шантаж Хоуп унаследовала явно от отца, в этом Клер убеждена на тысячу процентов. Может Майклосы и сами виноваты во всех страданиях и той боли, с которой они столкнулись, но Хоуп свято верит, что сможет положить конец всей этой бесконечной цепи мучений. А если она потерпит неудачу, то пожалуй, ее официально можно будет назвать сиротой, брошенной в одиночестве.А если призовет зло и кружащие над ее головой вороны посланники зла и здесь для того, чтобы унести ее надежду на черных крыльях и предвещают только смерть. И Хоуп Майклсон знает, каково это любить и ненавидеть. И Хоуп Майклсон приклоняется судьбе и солнцу, тонким лезвием ранит свою ладонь, подставляет ее к лучу солнца прежде, чем позволить алой капли упасть на черные и обгорелые губы отца.   — Приди ко мне… И Лендон позволяет ей поранить его ладонь лезвием и поднести ее к губам Клауса, пока та произносит заклинание, а юный Хенрик повторяет каждое слова смотря на солнце. Ее укус не зажил еще, но Керби не трус и слабак, чтобы закричать от боли или позволить сорвать ритуал. Всегда привык терпеть и жертвовать собой ради других. И Хоуп Майклсон на коленях, не отпускает руку Хенрика, наблюдая, как восстанавливается тело ее отца и только сейчас она сумела рассмотреть татуировку ввиду пера и птиц на его груди. Сумела рассмотреть, прежде, чем Лендон набросил на его плечи свое черное, длинное приталенное пальто. И как же все быстро может измениться в темный час: небеса затянуться серым, ветер подняться и проявить всю свою силу. Лендон Кебри не верит своим глазам, ведь вместо слез на глазах Хоуп алая кровь, ее трясет и время на исходе, она вся дрожит. Она посмела противостоять матери природе и Земле, но силы не отвернулись от нее, ведь магия все еще течет в ее жилах. Ее не лишили магии, только вот та каждый раз будет вынуждена платить цену за использование магии. И цена это — одна из ее тысячи вечных жизней за столько сложное заклинание. И Хоуп Майколсон готова заплатить эту цену, после того, как ее отец открыл глаза и вздохнул наполнив легкие кислородом. — Хоуп… — Я здесь, все получилось. И Лендон Керби очнется посреди круга из черных воронов, которых не зря считали посланниками зла. Рядом никого, только разруха и последствия разрушительной силы урагана. Он же сейчас видит яркое и ослепительное солнце, которое должно было стереть все его воспоминания. Его бросили в одиночестве, но он не забыл все страдания и боль. Не забыл улыбку Хоуп, когда та обвила своими руками шею отца, а после закрыв глаза потеряла сознание и Клаус не спешил выпускать ее, взяв на руки, встал на ноги. — Уходите! Сейчас же! Пока не стало еще хуже. И Фрея исчезает первой, полностью доверясь судьбе и конверту принесенному Лендону с ее новыми документами и билетом в один конец. Давина просто хватает сына на руки и бежит к машине, усаживает его на заднее сиденье, захлопывает дверь и желает уехать куда угодно, только вот в бордачке спрятаны их документы и билеты в Сан-Марино. Хоуп все же сдержала свое обещание. А у Клауса нет выхода, как передать свою дочь на руки Роману и сказать, чтобы тот берег ее, когда она очнется. Он исчезает последним, позволяет Адаму увести в дом девушку, которую использовали для ритуала. Лендон ведь помнит взгляд Клауса перед тем, как тот упал посреди круга. А Клаус знает, что в кармане пальто спрятаны документы и билет до Лондона. Клаус Майксонсон покидает Новый Орлеан зная, что вскоре он объединит всю семью и вернется в город, который он любит королем. — Лендон… Что произошло, сын? Ты пропал и мы искали тебя два дня. Как ты вообще здесь оказался? — Нет… Ураган… Я не помню. — Все кончено. Мы победили. Триада больше не нужна и мы сможем жить нашей спокойной жизнью. Видимо ты ударился головой и потерял сознание, когда начался ураган. Буря стихла и сейчас вновь светит солнце. Ты должен знать еще кое-что. Могила с именем Хоуп Маршалл обнаружена на кладбище Лафайет. Мне правда жаль, что ты потратил столько лет на то, чтобы все это оказалось правдой. Прошло два дня, которые Хоуп Майклсон провела на грани крайностей, между жизнью и смерти, Раем и Адом, вскрикивала, открывая глаза и возвращаясь к жизни, пробуждаясь ото сна и вновь погружусь во тьму. Ее тело лихорадило и трясло. Никто же не в силах заглянуть в душу человека. И сейчас она очнулась на этой грязной остановке, голова кругом, да и Хоуп мало что помнит из происходящего. — Здравствуйте, ваша идентификационная карта, — строго произносит мужчина. — Что? Карточка, да, — Хоуп натягивает улыбку тянясь в карман брюк за пластиковыми карточками. — Зои Госсенс из Недерландов и Ньют Уельес, — произносит вслух мужчина возвращая ей документы. — Мы с моим парнем ждем автобуса до аэропорта, — продолжает разговор Майклсон. — Но дороги перекрыли. — Была зафиксирована вспышка магии, многие пострадали и кругом мертвые птицы, шторм. Теперь, когда главные враги штатов Клаус Майклсон и вся его семья, вместе с дочерью Хоуп мертвы, мир станет вновь безопасным местом, — убеждает ее военный. — Столько лет борьбы, чтобы в итоге один монстр убил другого. Сперва Клаус убил всех членов его семьи обезумев от горя потери одного из братьев Элайджи, а после умер от рук любимой дочери. — Такой монстр заслужил это, — на лице Хоуп появлятся кривая ухмылка. — Я вынужден вас осмотреть и вы же знаете правило о том, что карточку всегда нужно держать рядом с собой и не передавать третьим лицам, — говорит мужчина, вплотную подойдя к Роману и осматривая его на наличие украшений с лазуритом, срывает кожаный браслет и тот же должен натянуть улыбку ведь тот вряд ли найдет его солнцезащитное кольцо, которое спрятано в его обуви, а терпеть боль ему не привыкать, — Хорошего дня и полета. Автобус пропустят через одиннадцать минут. Надеюсь вы успеете за кофе. В этой кофейне очень хороший кофе. — Спасибо, в следующий раз, — ухмыляется тот подходя к Хоуп и обнимая ее за талию. И как она допустила это? Допустила, что мир раскололся и они вынуждены не просто покинуть дом, но и скрываться по темным углам от Триады. Хоуп больно, а в глазах словно назад отматывается кинопленка событий произошедших прошлой ночью, не в Новом Орлеане, а Мистик Фоллс. Возвращается в тот момент, когда перед ее глазами был только огонь. Триада жаждала суда над Майклсонасами и лично Клаусом Майклслоном и столько лет скитания по миру не привели ни к чему хорошему кроме объявлений о розыске главного преступника штата и любой, кто увидит его с радостью выдаст его Триаде, как и его дочь. Три года назад Хоуп выдала себя защищая отца и свернув шею людям из Триады и оградив отца стеной из пламени. Тогда Лендон и увидел, какой она может быть и лучше бы ему жить в мире, где нет ее, где обычная и спокойная жизнь, любящая девушка и семья, только вот сердце не отпускает Хоуп Майклсон. Только вот сейчас Лендон Керби стоит над могилой Хоуп Маршалл и может вправду та девушка, которую он знал и любил, которая спасла его тогда на мосту, с которой он смеялся и делился сендвичем умерла двадцать четыре часа назад. Он не мог уехать из города не придя сюда, на кладбище и не попрощавшись с ней. Она просила его жить и быть счастливым в мире без нее и именно так он и поступит ведь в эту субботу его свадьба. Прошлой ночью все закончилось и теперь впереди его ждет нормальная жизнь. Он уйдет из Триады и найдет работу юристом, ведь если бы не затянувшаяся война он бы давно построил карьеру, а не оказался в замкнутом круги из смерти и лжи. Он же рисковал и играл не по правилам только ради нее. Лендон Керби в этой игре потерял себя, но и не проще бы было отпустить. Теперь этот замкнутый круг разомкнулся и положив букет из розовых пионов он уходит, ведь в Нью-Йорке его ждет любящая невеста, между прочим сероглазая шатенка. Его никто не принуждает брать в жены нелюбимую от безызходности, но Хоуп желала этого для него иного. Желала видеть улыбку на его лице, а не слезы, которые сейчас текут по его щекам и попадают на ярко-розовый бутон. Он уходит так и не увидев наблюдающего за ним из-за угла склепа чернокожего мужчину, который пришел сюда, чтобы навестить могилы матери и отчима Винсента Грифета, погибших друзей из ковенов, которые когда-то процвитали в Новом Орлеане. Майклсоны ведь всех ломают и приносят с собой беды и смерть. Адам уж точно знает это, медленно ступает могильной плите с выбитым именем Хоуп Маршалл. Он знал ее с детства. Знал не жестокой и черствой, убицей, непокорной и готовой на все ради семьи. Но он узнал ее Майклсон и может понять ее, что ею движет.Может понять, что она убьет любого ради семьи и их « Всегда и навечно» и хорошо, что его время закончится и он обретет покой, увидит семью, а вот Хоуп проклята навечно, как и вся ее семья. Она сломана, как Майклсон. Она умерла для него навечно и теперь бесполезно молиться о ее душе, как Адам поступал раньше, ведь и именно так поступал и Винсент. Он молился о душе Хоуп Майклсон. Но ее ждет такая же вечная и проклятая жизнь, как и ее семью. И хорошо, что Лендон Керби не увидит, как быстро завяли цветы, которые он несколько минут назад возложил к могиле. Осталась только дыра в сердце, плита с датой рождения и смерти и увядшие цветы. *** Осталась только выбрать свадебное платье и хорошо, что сейчас рядом с Амритой мать и лучшие подруги, да Сенда сидящая на кушетке прекрасно видит в каком состоянии невеста ее сына. Она напугана и огорчена, но это же смениться радостью в день свадьбы. Приглашения разосланы. Венчание состоится в субботу. Лендон правильно поступил, что позвонил ей ведь только после этого она выдыхает с облечением, откладывает телефон на стеклянный столик, а Сенда протягивает ей чашку с зеленым чаем. Амрита ведь очень смелая, если верит в то, что Лендон сможет полюбить ее, так же сильно, как любил другую. А умеет ли он вообще любить? Если нет, то она готова любить за двоих. В фильмах ведь все заканчивается свадьбой и поцелуем влюбленных. Но в реально жизни с этого все только начинается. — Хорошо, что мой сын позвонил и все это закончилось, — начинает разговор Сенда. — Я не думала, что доживу до этого времени и спокойной жизни. Клаус мертв как и вся его семья, дочь. Война закончилась и мы победили. — Не хватало только, чтобы вместо жениха из Нового Орлеана привезли гроб, — и Амрита смотрит на мать своего жениха странным взглядом полным беспокойства. — Лендон пошутил, что явится на свадьбу в розовом костюме. Еще он признался, что был на ее могиле. Чувствую весь медовый месяц, который мы проведем в Греции он будет плакаться мне и вспоминать ее. Мы встречаемся четыре года и только сейчас он сделал мне предложение. Я была уверенна, что он забыл эту Хоуп Маршалл. Она красивая. Я видела ее фотографию, только Лендон тогда разозлился. Я уже четко не помню тот день и как она выглядела. — Лендон весь в отца и не простил бы себе оставив мир под угрозой, — пытается объяснить женщина. — Когда я нашла его, то не думала, что он станет таким серьёзным и бесстрашным, готовым рискнуть своей жизнью, закончит юридический. Я представляла его с гитарой у костра. Он не терпит ложь. — Он хороший юрист и я разослала его резюме. У меня свой книжный магазин и я неплохой языковед. Он обещал уйти Триады сразу после свадьбы, потому что мне не так важны деньги, которые он получал рискуя своей жизнью и убивая монстров, — и девушка сжимает свои руки в кулаки. — Давай присядем, — и женщина натягивает улыбку, протягивает свои руки и ей удается разжать руки девушки, усадить ее рядом с собой.- Бесполезно соревноваться с его первой любовью, потому что он никогда не забудет ее. — Соперничать с Хоуп, которая умерла десять лет назад?! — ухмыляется та. — Умерла, но осталась призраком в его жизни. Ему больно, потому что она первая весомая потеря в его жизни. Человек всегда проиграет мертвым. Живые почему-то выбирают мертвых. У Хоуп перед тобой одно большое преимущество: её больше нет. Она умерла на его глазах сразу после выпускного. Мой сын может идеализировать её мечтать о той жизни, которую они могли бы прожить, но не прожили, представлять, какие у них могли бы быть дети, как бы они выбирали квартиру. Пустые несбывшиеся мечты сводят с ума, уж поверь мне. Хоуп его уже никогда не разочарует, потому что ее тело разлагается в сырой земле. — Я знала о ней, я знаю, что делаю, потому что люблю Лендона и у нас будет дружная и счастливая семья, — и этими словами Амрита пытается успокоить себя. — Хорошо, если все именно так и будет, дорогая, — соглашается Сенда. — Я желаю вам только счастья. И все же будет идеально, когда все соберуться в одном из соборов Нью -Йорка, чтобы поздравить Лендона и Армиту с днем их свадьбы. Мужчина все же не пришел на собвственную свальбу в розовом костюме и предпочел более традиционный и классический черный ввариан, а вот невеста предпочла длинную накидку вместо фаты и выбрала платье нютового оттенка декартрованное кружевом, в ее руках букет белых пионов и на лице искренняя улыбка, идя вместе с отцом к алторю она кажется слышит, как под кожей бьется пульс, а ее отец успокаивает ее спрашивая все ли хорошо и счастлива ли она, ведь каждая девушка мечтает об этом дне и строит его в своих фантазиях с раннего детства. Сегодня она невеста и верит, что слезы на глазах ее избранника — это слезы счастья, что она произвела фурор своим появлением, не зная, что глядя на нее Лендон вспомнил Хоуп и разговор, в котором та представляла ее свадьбу именно такой и что в ее руках будет букет ее любимых белых пионов, а вместо фоты длинная накидка. Они прошли такой долгий путь, чтобы сейчас она вытерев слезу с его щеки опустилась вместе с ним у алторя, перед священником, который благословит их союз и по заведенной трации спрочит есть ли среди прирсуствующих те, кто против этого союза и если таковые есть, то пусть скажат сейчас или молчат вечно. Юная девушка облачонная в прекрвсное платье небесно-голубого оттенка, стоящая прямо у входа в собор промолчит мечтая только о том, чтобы ей кто-то выколал глаза или просто ослепнуть, только бы не видеть как на ее глазах другая исполнила ее мечту. И с этого самого момента, когда Лендон поклялся любить другую до самой смерти, а Хоуп покинула собор понимая, что все уже никогда не будет, как прежде. И лучше бы он ослеп видя, как Хоуп покидает собор, в лучах ослепляющего света, как она закрыла глаза спускаясь с каменных ступеней собора. И лучше бы ей выкололи глаза, чем-то, что она собственными глазами увидела, как на ее глазах другая исполнила ее мечту, а Хоуп слишком сильная, чтобы показать свою боль, которую не боится, ведь знает, что от боли остается только дыра в сердце. Боли нет ведь есть только пустота и холод. И никто не узнает, что ее бросило в холод и она сгорела в этом огне, и все, что осталось от ее сердце горстка пепла, когда та обернулась видя Лендона в ослепляющих лучах солнца, и слезы на его глазах вовсе не от того, что солнце ослепило его и раздражает сетчетку, который был готов сорваться с места и побежать за ней вслед, но он просто сглотнул подступивший к горлу ком, понимая, что Хоуп попытается возненавидеть его и будет считать себя брошенной им, лучшим другом, который до этого момента не предавал ее и горел в этом чувстве. И зачем он открыл свое сердце для Хоуп? Наверно, чтобы сгореть заживо и ночами вспоминать прошлое, страдая от бессонницы. И понимает, как одним моментом и словом ранил, предал ее, но если бы он побежал за ней, то выдал бы себя и свои чувства, да и Хоуп давно счастлива с другим. Но ему двадцать восемь и не может же он всю свою жизнь таскаться за ней, спасать, лгать, не вспоминать, сколько лишней крови на его руках из-за Майклсонов и как он проклинал семью Хоуп выкуривая очередную сигарету прекрасно понимая, что любовь — это смертный приговор. Но все закончилось и худшее, война позади, а впереди только лучшее. Он же знает, что у Хоуп ранимая душа, храброе сердце и с наступлением ночи ее раны затянутся, ведь об этот мечтала столько лет. Она выдержит и на сердце останется новый шрам от раны, которую ей нанес лучший друг. И даже если они ранят друг друга, уйдут, возненавидят, то спасение они всегда найдут лишь в глазах друг друга, потому что только взгляд расскажет о том, каково это быть брошенным и раненым, потому что только в глазах отражается боль, которую невозможно скрыть. *** Путь Клауса Майклсона лежал в Лондон, точнее на окраину Лондона. Его никогда не пугала боль и неизвестность. Прошло уже столько лет и почему-то из всех мест, в которых тот мог укрыться на пару лет, пока все не утихнет он выбрал именно особняк на окраине Лондона и сейчас сидя на месте водителя черного джипа он ждет пока припаркуется серебристый Ford Fusion Hybrid за рулем которого сидел Этьен ведь Надя предпочла сесть на заднее сиденье вместе с одиннадцатилетнем братом, который всю дорогу рассказывал старшей сестре о прочитанной книге и уроке химии. Он даже и не обращает внимание на то, как меняется взгляд сестры, когда та видит припаркованную машину из которой выходит Клаус, который машет им и изгибает губы в привычной и свойственной ему наглой полу ухмылке. По взгляду Этьена ясно, что он готов выйти из автомобиля и принять на себя, все последствия встречи с Клаусом, только бы Надя смогла сбежать вместе с братом. Подсознательно Петрова была готова к подобному исходу и расставанием с братом, тем, что Клаус придет за Эваном и использует его в своих грязных играх, если это будет нужно. Этот день приближался и сейчас Клаус Майклсон стоит перед ними, облокотившись о черный джип. Клаус ведь знал, что занятия Эвана в Брайтон-колледж, заканчиваются в пять, а дорого занимает около часа, большинство магазинов в Англии закрываются в шесть, а значит продукты и все необходимое Надя купила в четыре, а после вместе с Этьеном уехали за Эваном в колледж, который расположен в часовой езде от Лондона и его плюсом является пешая доступность до моря. Клаус не зря же принял решение именно об Брайтон-колледж для своего племянника, которая славится не только своими академическими успехами, но и считается самой спортивной. Именно общение с обычными детьми и школа помогли Эвану адаптироваться и расположить к себе людей, не бояться. Видимо за столько лет жизни в суровой и консервативной, туманной Великобритании Надя и Этьен привыкли к размеренной жизни по времени. Петрова прекрасно справлялась с ролью примерной домохозяйки, а Этьен с работой в крупной IT — компании. Ведь так просто не привлекать внимание, когда это необходимо. Только пару дней назад случилось нечто странное и поведение солнца ученые объяснили вспышками и активностью светила. Только вот если все забыли и после шторма начали жить во лживой сказке, даже забыли о войне и Клаусе о которой говорили везде. Глубоко внутри Надя хотела убедить себя в том, что Клаус Майклсон не ее враг, но ведь знала же, что настоящий враг скрыт глубоко внутри ее. И Эван вырывается из крепких объятий сестры, которая прижала его к себе из страха отпустить и потерять, хлопает входной дверцей автомобиля, бросает свой коричневый кожаный рюкзак на землю и буквально подлетает к Клаусу, который подхватывает его на руки и кружит, что тому кажется, что он взлетает. Но вскоре мальчик оказывается на земле, а Майклсон опускается перед ним и держит его лицо в своих руках. И сейчас смотря в глаза племяннику ему кажется, что его брат здесь, рядом с ним и не было всей той боли потери и войны. У Эвана черты лица похожие на Элайджу, а глаза матери. И сейчас когда тот крепко обнимает его Клаусу кажется, что он недостоин этого, всей любви, всего того, что всегда делал для него его старший брат. Элайджа ведь жил надеждой воссоединить семью и жертвовал всем: счастьем и любовью ради блага семьи и Никлауса. Но глубоко внутри Клаус же знал, что Элайджа мечтал о взаимной любви, покое и своей семье. И у него это все это было, только вот Элайджа Майклсон оставил все о чем мечтал ради очередной попытки спасти брата. И Клаус же видел, как он был счастлив рядом с самой худшей стервой всех времен, которую теперь ему нужно было спасать и их сыном. После тысячи лет его брат обрел покой или все же Майкосоны прокляты « Всегда и навечно». Он же все еще жив и ходит по Земле, а его брат мертв и тот надеется, что тот взлетел до небес и обрел покой. Но Клаус Майклсон не обретет покой пока не вернет своего брата домой, пока не вернет себе корону и Новый Орлеан. — Дядя Клаус ты жив… Я скучал… — Я же бессмертный и меня нельзя убить.Все хорошо? — Если честно нет… Мне было очень плохо два дня. Это из-за магии? Я чувствовал жар, как будто солнце обжигает изнутри и мой браслет обжог меня. Мне было так страшно. Я не видел маму и папу, когда потерял сознание, а так сильно мечтал об этом. — Прости, что так вышло, Эван. Он его опора и крылья, тот кто заменил ему отца. И не зря же жили надеждой и верой в чудо, что все будет, как прежде. И Эван еще не понимает за что тот просит у него прощения, но когда подрастет, то обязательно поймет, а сейчас он вынужден уйти в дом по просьбе сестры, которая в шаге от того, чтобы накричать или затащить брата в дом, но рядом с ней Этьен и та глубоко дышит, пытается сдержаться, чтобы не наброситься на Клауса, как только мальчик закрывает за собой входную дверь. — Не нервничай, дорогуша. — Что черт возьми произошло? Все забыли о тебе. Для всех ты мертв. Конец войне. Эван два дня был на грани жизни и смерть. Как думаешь я себя чувствую? — Как и Хоуп, Хенрик… Не так просто внушить всему миру. — Что? Что ты сказал? — Это сделала Хоуп и я не думал, что заклинание подействует на Эвана. Сперва я думал привезти его в Новый Орлеан ради ритуала, но Хенрика не пришлось уговаривать.Думаю, не стоит портить второй медовый месяц и семейное воссоединение Давине и Колу. Фреи стоит отдохнуть от семейной драмы на Фидже. А я буду жить теперь здесь. Хоуп и Роман приедут в конце месяца. Моя дочь будет учить Эвана контролировать магию.Стоит подождать еще пару лет, пока все образуется. — Как будто в мире мало мест… — Это единственное безопасное место скрытое магией и где моя комната? Почему нет слуг? Я же не буду сам таскать свои вещи, — Клаус указывает на чемоданы лежащие на заднем сиденье автомобиля, а после переводит взгляд на Этьена. — Эй, ты, как там тебя… Эмир, Эттор, Эд… будешь Эдом… Отнеси мои вещи в мою комнату. Еще я не терплю первую отрицательную и что сегодня на ужин? Разве так встречают короля? Поторопитесь. — У меня есть имя, — недовольно отвечает вампир. — Этьен. Мое имя Этьен. Так сложно запомнить?  — Ты всегда ненавидел мою мать, убил всю нашу семью, чтобы отомстить ей, а сейчас решил играть роль спасителя мира и дяди, хорошего отца для Хоуп, — пожимает плечами Петрова. — Я всего лишь необходимое зло, — отвечает Майклсон. И Клаус щелкает пальцами направляется к дому пока Этьен достает чемоданы, и встает перед Надей, ведь сейчас он может остановить ее от ошибок, совершив которые она пожалеет. — Неделя с ним под одной крышей и я пойму почему моя мать предпочла умереть. Нужно иметь терпения святой, чтобы выдержать Клауса Майклсона. — Терпение Надя… Просто нужно немного времени. Время величайшая тайна. Время величайший враг, от которого невозможно скрыться. Нужно ведь немного времени, чтобы смириться с потерью или утраченной любовью. Время ведь лечит, так ведь все говорят? Время исполняет мечты или разочаровывет. Во времени существуют только такие понятия, как: « Были» « Есть» « Будут». Но, что если у тебя есть вечность? Если ты монстр обреченный на вечные мучения? Пятнадцатилетний прекрасно сложанный юноша: густые брови, и дьявольским огоньком в глазах от матери — королевы Ада. Но вот цвет волос темно-коричневый причёска у него в точности, как и у отца: кроткие виски и объемный верх, уложенный на пробор.Многие бы сказали, что у него собранное и аристократическое выражение лица, как у отца. Да и ценит Эван те же качества, что и его отец: честность, поеданность, благородство. Сейчас Эван крепко сжимает в руках настоящий меч, замахивается, но и Клаус не уступает в этой схватке, а защищается, ухмыляется видя, как собран его племянник, ведь управления эмоциями он явно унаследовал от обоих родителей. Именно Клаус предложил устроить это сражение, несмотря на все возражения Нади, которая считала это опасным. — Какой трюк продемонстрируешь мне сегодня, юный воин? — интерисуется Майклсон. — Все увидят твое поражение, дядя Клаус, — звонко смеется Эван внимательно смотря за клинком, чтобы во время успеть отразить удар. — Ты все еще зол на меня? — неожиданно задает свой вопрос Клаус отражая удар со стороны Эвана. — Я желал отомстить за смерть моих родителей, — быстро отвечает тот. — Но ты не позволил даже этого, как и попытаться вернуть их. Я бы с радостью расправился со всеми, но в итоге наша некогда сильная и непобедимая семья вынуждена скрываться, как жалкие трусы. Иногда месть бывает благородной. Я же прав? Я имел права на эту месть. — Все, кто причастен к этому уже давно мертвы и я знаю, что ты втайне изучал заклинания воскрешения, — отвечает Майклсон отражая очередной удар. — Ты говоришь, как твой отец. — Правда? Но я уже не помню его, даже детские воспоминания, осталась только фотография, — и юноша набирает в легкие кислород, только чтобы сдержаться и не позволить эмоциям и слезам взять верх при любом упоминании о родителях, которые мертвы. И ему же проще обратить свою злобу и ненависть направленную на Клауса, направить все скопившиеся эмоции в схватку, ведь защищаясь от ударов племянника Клаус делает несколько шагов назад, ранит Эвана в плечо, но тот даже не вскрикивает, и ему нужно было это, чтобы отпустить тот тяжелый, нарастающий ком, который тянул его на дно. И Клаус Майклсон надолго запомнит взгляд племянника полный злобы и ненависти, когда тот еле шевеля губами прочел заклинание и порыв ветра повалил мужчину на холодную землю. Да и Клаус прекрасно понимает племянника, который приставляет к его горлу острый клинок, утратив контроль. Клаус проходил через это, когда клинок над его горлом держал Майкл желая преподать урок. Он ведь хорошо помнит, как сражался на мечах с старшим братом ради забавы. Человек в сердце которого затаилась месть и злоба вдвойне опасен. Его злоба и гнев вполне оправданы. Эван же весь в отца и ярый борец за справедливость и честность. И сколько тот еще собирается ждать и пытаться не думать, что у него никого нет, что он чувствует себя словно мертвым. Он дышит, жив, здоров, юн и прекрасен, только вот Эван Майклсон мертв и все. И зачем ему жить, если в его жизни нет семьи и смысла? И только сейчас, втыкая тяжелый меч в землю Эван осознает все произошедшее и то, что было достаточно всего секунды, чтобы тот упал во тьму из которой спастись не так то просто и легко. Достаточно ведь секунды, чтобы все разрушить. Он протягивает свою руку Клаусу, помогает ему подняться, а тот хлопает племянника по плечу. И сейчас обоим уже не смешно, как было несколько минут назад. Эвану словно острым лезвием разрезали зажившую рану и она вновь кровоточит.Клаус же вспомнил о Майкле, который тысячу лет тому назад нанес ему глубокую и незаживающую рану, считая импульсивным и неуправляем мальчишкой. Но Клаус же пообещал себе, что этот круг Ада прервется на его дочери и он станет для нее лучшим отцом, которым и стал, но не только отцом, но и дядей для Хенрика и Эвана. — Прости дядя… Ты ведь столько добра принес в мою жизнь. Всегда был рядом и оберегал от всего, учил. — Всегда и навечно. Я пытался защитить тебя. Эван, ты Майклсон и никто, никогда не отнимет то, что по праву, по крови принадлежит тебе. Это ты добродетель этой семьи. Спишем все на импульсивность, которую ты унаследовал от матери, хотя в гневе твой отец был хуже меня. Добавим юный возраст, бушующие гормоны. Проедемся в одно место и я расскажу тебе одну история. Сейчас там развалины, но в пятнадцатом веке это был замок нашей семье, где впервые встретились твои отец и мать. После этого я окончательно пойму, что ты готов. — Готов к чему? — К возвращению в Новый Орлеан. К воскрешению своих родителей. — Теперь я понял в чем дело и почему я не мог найти нужное заклинание. — Сейчас оно найдется. Мы возвращаемся домой. Хоуп Майклсон превратилась в тень, нечто медленно передвигающееся по дому после обращения. Впереди их ждало возвращение домой, только вот слыша от отца о возвращение в родной город Хоуп могла предположить, что он задумал и какой план в его голове, предпочла промолчать. Изменилась. Хоуп Майклсон уже не та радостная и милая девочка, которая верила в любовь, силу семьи и обнимала отца. Хоуп Майклсон предпочла обратиться в тень, которая ночами не спала, потому что вскрикивала во сне и пугала всех, кто был с ней рядом, и она утратила магию после обращения, а вместо теплой крови из вены предпочла донорскую. Хоуп бродила по комнатам особняка в пригороде Лондона. Порой Клаусу Майклону казалось, что его любимая дочь, идя, специально забывала поднимать ноги и шуршала подошвой тапок. Может, желала привлечь внимание, ведь это же свойственно, а Клаус буквально вздрагивал, жадно глотал воздух и ему казалось, что тело оцепенело, не слушается его, когда открыв глаза он слышал шорох за дверью своей комнаты. Ночной кошмар превратился в реальность. Он знает, что его дочь стойкая, только вот почему она доводит себя до такого состояния? Рыдает, не спит ночами, а утром кажется тенью, измотана, что сил нет даже на дыхание. Потерялась. Мертвым не обязательно дышать. Счастье и радость исчезли из ее взгляда. Теперь только усталость и тяжесть. Он ведь всегда набрасывал халат и шел за ней, обнимал, а та зная это молча протягивала чашку с горячим кофе, который готовила на кухне залитой лунным светом. Ждала же, что отец последует за ней. Только вот Хоуп уже не та. Только вот Хоуп знает, что если сдаться, то это ничего не изменит. А Клаус видя дочь такой: с опухшими и заплаканными глазами, растрёпанными волосами и притворной улыбкой, когда та ставила перед ним чашку кофе верил, что Хейли была права и их дочь не достойна всей той боли, что унаследовала с фамилией. Потерялась в этом лунном свете. Дорога в Ад ведь быстра и безвозвратна, легка. А придет ли облегчение с рассветом? Эван Майклсон верил в то, что он достаточно сильный и справится с этим грузом правды и ответственности, ведь его семья и так далека от нормальности. Хоуп Майклсон, которая не спала ночами бродя по дому в ожидании рассвета и полная веры в то, что с первыми лучами солнца придет облегчение и покой знает, что это так, ведь за столько лет она не обрела покой. Не обрела рядом с отцом и семьей, которые готовы ради нее даже умереть в тысячный раз. Знает же, как тяжела ноша клятвы защищать семью любой ценой и для нее эта ноша стала невыносимой. Не обрела, потому что стала погибелью семьи, а не спасением. Но Хоуп верит в то, что поступает правильно заходя без стука в комнату своего кузена, который что-то бурчит, отворачиваясь от нее скрывая свой взгляд полный слез и сложно не заметить осколки стекла от фоторамки в которой хранилась фотография Кетрин и Элайджи. Он не просто убрал фотографию родителей, которую бережно хранил столько лет, а запустил ее в стену, после разговора с дядей, устроил в комнате настоящий погром, словно прошелся ураганом швыряя все, что попадется под руку. Клаус ведь ждал этого момент, когда Эван выйдет из-под контроля и даст волю эмоциям, ведь тот рос слишком подозрительно тихим и молчаливым, ведь так же не бывает и любой может взорваться, позволить эмоциям взять верх и слезы на глазах юноши, сбитые в кровь костяшки рук только доказывают это, как и собранный рюкзак, стоящий на постели. Хоуп только вдыхает, опуская свою руку на плечо парня, ведь тот и не подумает обернуться к ней, не позволит, чтобы кто-то увидел его слезы, а ее опасения по поводу запланированного побега подтверждаются ведь тот снял браслет блокирующий его магию, а свой рюкзак Эван Майклсон явно собирал в спешке, бросая все нужные и ненужные вещи, не забыл даже о наушниках и тонкой книге, только ведь Хоуп прекрасно знала, что аккуратность ее кузен унаследовал от отца, а сейчас в его рюкзаке творится хаос из скомканных вещей и это отражает, что твориться сейчас в его голове: неразбериха и хаос. — Пришла, чтобы добить меня? — Да… Куда-то собрался? Бежать, как всегда поступала твоя мать? — Бежать и куда подальше… Мой дядя убил всю семью моей матери, чтобы отомстить ей за побег с ритуала. Они пять веков ненавидели друг друга и пытались друг друга, придумывая разные идиотские планы. Моя мать желала любым способом заполучить свободу от Клауса и кажется, она даже моего отца использовала в этой грязной игре. Разве она способна любить? Если удасться их вернуть думаешь, они разойдутся, как было с твоими родителями? Мой отец явно будет не в восторге узнав, что она оставила меня и умерла, хотя могла спастись тогда. Зачем она поступила так? — Побег ничего не изменит, Эван и мой отец все равно найдет тебя и если нужно за волосы притащит обратно, вернет в семью. Если бы она не любила твоего отца и тебя, то тогда бы не умерла сгорев на солнце. Кетрин Пирс не ушла бы вот так… У твоих родителей все будет иначе, Эван, потому что она любят друг друга, а мои переспали по пьяне, на столе и вот так появилась я: чудо ребенок, проклятие этой семьи и ошибка природы. Ты ведь не знал, что моя мать спала с твоим отцом и до сих любит его? Хотя зная твоего отца, он обязательно соберет всех за семейным ужином, ведь такие вещи очень важны и объединяют. Мой отец никогда бы не позволил умереть тому, кто на протяжении тысячи лет был рядом с ним и спасал. Твой отец был очень мудрым и готовым преподать урок, тем, кто всегда сражался за семью и любовь. Он был близок с моей матерью и они любили друг друга, а когда я осознала как это дико и неправильно. Сперва я нормально отреагировав на это, ведь мне было семь и я думала, что любовь — это красиво. Шло время и я осознала, что любовь — это Ад и боль. Может Элайджа и спал с моей матерью, они верили в будущее вместе, любили друг друга, но Кетрин он любил больше, и она приняла его темную сторону, ждала этого спасения и надежды на то, что утратила пять веков назад гораздо дольше. Только Элайджа мог вынести ее шторм и спасти от самой себя, простить и дать шанс. Так что будь готов к тому, чтобы лицезреть драку моей матери и твоей, как минимум. Кстати, однажды она пыталась убить Надю или наоборот. — Я знаю… Когда моя сестра рассказывала о семье, то она начала с «Всегда и навечно», но похоже о многом соврал и я не вхожу в эту клятву. Круто… Все лгут вокруг меня. — Я верила в «Всегда и навечно». — Так что изменилось, Хоуп? — Я поумнела, кузен и поняла, что эта клятва смертный приговор, но я готова сражаться за семью и « Всегда и навечно» пока это не уничтожит меня. Ради этой клятвы я выплакала достаточно слез и совершила множество ужасных поступков. Мне было семь, тогда я думала, что любовь -это красиво и одобряла отношения матери с родным дядей. Мне было пятнадцать, когда я убила всю семью, украла единственное оружие способное их убить — кол из белого дуба, я стала причиной смерти всех перворожденных ведьм Нового Орлеана, и в тоже время остановила бунт. Твоя мать была умным Дьяволом и спасла меня, а моя мать заключила с ней сделку продав душу, я уехала в добровольную ссылку пока в городе все не утихло. Сейчас я знаю, что любовь — это боль и Ад. Твои родители прошли через это. У твоей матери тот еще характер, но только Элайджа смог выдержать этот шторм, благодаря ему у нее было то, чего она была лишена пять столетий — семья, защита, любовь. Элайджа научил твою мать терпению и тому, что за семью стоит умереть, что семья превыше всего. Они умерли защищая тебя и семью. Однажды я была на твоем месте, когда узнала правду о семье, которая прикончила меня. Будь умнее и притворись перед моим отцом. Ему тоже не хватает твоего отца, который всегда был для него опорой и сражался на его стороне, только мой папочка умело скрывает это и свою боль от утраты, но потухшие глаза выдают его. Однажды и ты будешь готов к этому и произнесешь слова этой клятвы. В тот день твой отец будет гордиться тобой. Мой отец никогда не делает что-то просто так и это я давно поняла. В итоге оказывается, что он делал все правильно. Он бы не позволил ли бы твоему отцу просто так умереть и никогда бы не взял оружие способное убить его или кого-то из членов семьи на поле боя. Значит, так нужно было… А теперь мы возвращаемся домой, в Новый Орлеан и если ты хочешь вернуть своих родителей притворись перед моим отцом. Твоя мать умный Дьявол и этот огонек в твоих глазах ты унаследовал от нее. — Тогда он отдаст заклинание и все необходимое для ритуала, а мою любовь и желание вернуть родителей использует в своих целях, типичный дядя Клаус, но идиотом всегда считают меня. — Однажды ты произнесешь эту клятву будя готовым принять на себя все последствия: боль и кровь. Ты будешь готов, Эван, потому что ты Майклсон — воин, который сражается за семью. — Мне нужно побыть одному. И утром следующего дня Эван Майклсон скрывает под черными очками опухшие и красные от слез глаза, забрасывает на плечо рюкзак направляясь к машине. И упаси Господь, если бы сидящей на месте водителя Клаус увидел еще не высохшие слезы племянника, который не сомкнул глаз до пяти утра бродя по комнате и собирая осколки фоторамки. Ведь он убьет любого, кто посмеет причинить боль Эвану. И тот самодовольно ухмыляется, захлопывая за собой дверцу, садясь на заднее сиденье рядом с Хоуп и Романом. Хоуп улыбается беря его за руку видя, что тот надел свой особый браслет и это вправду должно успокоить ее.И видя его ухмылку в зеркале переднего видя Надя Петрова буквально сглатывает подступивший ком. Сейчас Эван уж слишком напомнил ей их мать и вампирше даже страшно, ведь раньше она никогда не видела его таким, а если бы то снял очки то Надя бы поняла, что ее младший брат явно что-то задумал и у него есть план. Поняла бы по знаменитому огоньку Петровых, унаследованному от матери. Умный Дьявол. — Готовы? Эван? — спрашивает Клаус обернувший голову в сторону племянника. — Какой подросток откажется прогулять уроки и ввязаться в магическую херню, вернуть родителей, — отвечает парень. — Сделай громче радио, дядя Клаус. Кажется, это Nirvana. — Вообще-то Queen — I want to break free, — вмешивается Хоуп. — Хотя, я в твоем возрасте слушала Linkin Park. Коул бы сказал, что ты совершенно не разбираешься в музыке. — Я просто идиот, — вздыхает Эван, откидывая голову назад. — Нет, ты умный идиот, — хмыкает Хоуп. — Остановимся в кофейне перед выездом, чтобы выпить кофе с сендвичами, — предлагает Петрова желая разрядить остановку, когда машина покидает дворик особняка. И знал бы Эван, каково Хоуп было обернуть голову, чтобы посмотеть на слеующий за машиной грузовик, в кузове которого гроб с телом ее матери и мирно спящий Деклан под действием заклинания сна. И знал бы он, что скрывает Хоуп и почему она так изменилась после возвращения из Дании и это не из-за помовочного кольца с жемчугом. Хоуп ведь так ждала дня, когда прилетев в Копинкаген за телом матери читала заклинание кладя тонкие пальцы рук на холодную крышку серебряного гроба. После обращения силы ведьмы с каждым днем покидали ее и юной Майклсон было просто необходимо поговорить с матерью, даже если ради этого ей пришлось выпить один из ядов любимой тети Ребекки, оказаться на грани жизни и смерти. Нет она не боится, когда земля уходит из-под ног, а перед глазами темнеет, теряет силы. Девушка ведь помнит, как бежала через весь сад пансиона Сальваторе, чтобы обнять мать и сказать, как сильно любит ее. Тогда Хоуп было десять и она знала, что ее мать рядом и ждала этой встречи не меньше Хоуп. Сейчас ей не десять, но идя на яркий, сверкающий, пламенный свет полный луны она знает, что ее мать ждет ее в ночном лесу, где дым костра и звонкий смех друзей, звуки гитары. Ночной лес. Хоуп пробирается через сухие ветки, ступает на калящиеся шишки под ногами, дышит полной грудью, ведь знает, что оказалась в родной стихии для оборотней и от того ей так спокойно, а ее мать ждет ее там, где дым костра и мятая трава. Хейли вздрагивает слыша шорох ветвей и встает с поваленного ствола дерева видя силуэт приближающейся дочери, которая спешит заключить мать в свои объятья. — Хоуп тебя не должно быть здесь. Что произошло? — Все нормально. Я просто хотела тебя увидеть и это действие одного из ядов коллекции тети Ребекки плюс усовершенствованное заклинание для связи с миром мертвых. Ты иссушена и находишься на грани двух миров. — Ядов? А где твой отец? Он знает? Что ты творишь, Хоуп? — Я обратилась и мне ничего не грозит, кроме временного потери сознания. Все нормально. Вытри слезы. Ты все еще злишься на меня? Отца нет рядом и он не знает и я боюсь подумать, что будет, если он узнает. Ему вообще лучше не знать. Я приехала в Данию с Романом за тобой, чтобы вернуть тебя домой. — Мне больно, что моя дочь так поступила со мной, но я не держу на тебя зла и прощаю. Любая мать примет на себя боль своего ребенка. Но я здесь не одна… Здесь Джексон, бабушка Мери, мои родители, стая… Они будут рады увидеть тебя. Идем к ним. Здесь свет и покой. — Я очень хочу вернуть тебя и скучаю.Мам, я иссушила тебя применив темную магию только, чтобы защитить. Очень скора вся семья будет вместе. Я верну дядю Элайджу и Кетрин. Кол помирился с моим отцом, как и тетя Ребекка с Марселем, после их возвращения они поселились в Монако. Триада побеждена. Тетя Фрея обратилась в вампира и сейчас она наслаждается жизнью в Ванкувере и все еще злится на моего отца.Весь мир забыл о существовании нашей семьи, а я сгорела заживо и так обратилась, чтобы все поверили в мою смерть и ради заклинания. Адам остался сиротой и мне жаль Винсента, который защищал ковены Нового Орлеана. Кстати, Лендон стал отцом, еоо дочь зовут Пейтон, он взял в жены хорошую девушку, которая любит его и кажется счастливым, но мы не виделись с ним около четырех лет. Я переживаю из-за него. Мне столько нужно тебе рассказать. — Об этом ты хотела поговорить, Хоуп или…? — Давай присядем, мам. Сердце матери ведь чувствует и внутри Хейли все содрогается, когда сев на ствол Хоуп берет руки матери в свои и смотрит в глаза. — Я планирую вернуть дядю Элайджу и Кетрин, как обещала Эвану, а свои обещания я всегда выполняю. Ему пятнадцать и он поможет в заклинании. На удивление он очень хорошо контролирует свою магию. Отец собрал все необходимые ингредиенты, а Давина даст заклинание с помощью которого однажды вернула Кола. — Нет… Ему пятнадцать… Прошло тринадцать лет… — Да и это были ужасные и темные времена. Триада объявила войну всем сверхъестественным существам и многие поддержали их, продались, как ты помнишь и единственным вариантом остановить этот Ад была правдоподобная смерть всей нашей семьи и заклинание забвения. У нас с отцом вышло спасти мир. Правда, мы скорее темные герои или необходимое зло. — А твой отец сказал тебе, что заклинание, которое использовала Давина нацелено на родословную Майклсонов? Нет? Я не позволю тебе этого сделать… Никогда. Ты даже не представляешь насколько это опасно. — Он сказал и поэтому я здесь… Мне нужен твой материнский совет. — Однозначно нет… — Но я обещала Эвану, который столько лет чувствовал себя брошенным и ненужным. Я обещала ему помочь вернуть родителей. Или ты не желаешь возвращения Кетрин? Ты не видела, как изменился мой отец после смерти дяди Элайджи. Его взгляд поник, он не рисует, мало разговаривает, убивает, тренирует Эвана и по возможности рядом с ним, прекрасно понимая, что никогда не заменит ему отца и до сих пор испытывает вину за смерть Элайджи, поэтому не смотрит на сохранившееся фото, на вещи моего дяди. Он по привычке наливает два бокала виски стоя у камина, ожидая что в комнату вот-вот войдет его старший брат, который всегда был на его стороне и спасал. Это ужасно и мое сердце разрывается, когда я вижу его таким. Он до сих справляется с болью утраты по своему. — Плевать! Ты не подвергнешь себя такой опасности и мой ответ категоричное нет… Ты не ослушаешься меня ради прихоти твоего отца вернуть брата… Не сейчас и мы еще поговорим с тобой, когда ты вернешь меня. Серьезно поговорим Хоуп. И твой отец заплатит за все, потому что мне плевать, что хочет Клаус. Это не важно. Если он попытается вновь манипулировать мною через тебя, то клянусь, что больше он никогда не увидит тебя даже если обыщет каждым дюйм Земли. Он ведь рассказал тебе о заклинании иссушения, потому что знал его, но это лучше, чем участь быть постоянно в обличии волчицы. Все, что я хотела это лучшую жизнь для тебя, того, чего не было у меня: настоящую семью, безопасный дом и того, кто будет любить тебя. Я верила, что твой отец сможет остановиться и быть лучше ради тебя, что ты многое значишь для него. Остановись Хоуп… — Это мы еще посмотрим, мама… Ты же знаешь, что невозможно вечно прятаться от разъяренного Майклсона. Он мой отец! Нормальная жизнь была невозможна, потому что я Майклсон. Наше семья — проклятие. Ты знала это… — Но я никогда не выбираю мертвых в угоду живым. Подумай об этом. Идем к костру. Просто пообещай не делай ничего, что может навредить тебе. Там собрались все друзья. — Обещаю… Только вот идя вместе с матерью Хоуп не скажет, что задумала, а улыбнется, когда ее поспешит обнять Мери, и даст пять Джексону, который отложит гитару, чтобы крепко обнять свою падчерицу. — Я повзрослела с нашей последней встречи, Джек. Мне жаль, что тогда так вышло… Я храню твой подарок. Моховый агат. Он символизирует исцеление и мужество. — Если не ради любви, то ради чего стоит умереть? Я помню тебя малюткой, которую качал на своих руках. Но, послушай, тебя не должно быть здесь, Хоуп. — Я знаю и я скора, уйду, а пока сыграешь для меня и друзей. Здесь в родной стихии, в ночном лесу при полной луне, сидя у костра рядом со своими людьми, слыша звуки гитары Хоуп вздыхает полной грудью серые клубья дыма и на секунду забывает обо всех проблемах, которые ждут ее в реальной жизнь. Здесь все счастливые и танцуют под звуки гитары, у некоторых даже бутылки пиво. Глаза пьяные и здесь она может танцевать при полной луне у костра и смееяться видя улыбку своей матери, которая машет ей и верит, что ее единственная и любимая дочь прислушается к ней. И Хоуп бы осталась здесь, со своей стаей и матерью. Но она потеряется и шагнет в теплый свет луны, который призывает ее. Она должна быть здесь, а не там, должна потерять мать и тех, кто был с ней, зная, что однажды и она придет туда, услышит радостный смех. Еще не пришло ее время. Впереди пламенный свет. Ей нужно дышать и открыв глаза она понимает, что лежит на полу рядом с гробом матерью, а ее голову придерживает напуганный Роман в руке которого пустой стеклянный пузырек, а рядом с ним валяются несколько пакетов с донорской кровью. — Хоуп! Хоуп! Что ты натворила? Я нашел пустой пузырек в котором был яд, как я помню.Твой отец звонил, — говорит быстро помогая подняться.  — Я должна была поговорить с матерью, — на выдохе. — Надеюсь, ты ничего не рассказал моему отцу? — Я не идиот и принес кровь, для твой матери, мы вернем ее, как ты хотела, — отвечает парень, пытаясь поднять крышку серебристого гроба, только вот Хоуп не позволяет ему этого сделать встав перед ним и преградив путь, вытянув руки назад, крепко держать за гроб. — Нет, внуши грузчикам погрузить гроб в грузовик, мы возвращаемся в Англию, а отцу я сама все объясню, — твердо произносит девушка, сдерживая подступающие слезы. — Но что произошло? Может, объяснишь мне, — пытается выговорить парень схватив ее за руку и заглянув в глаза понимает, что они полны слез. — Я ждала тринадцать лет возвращения матери, подожду еще пару лет, — шепчет Хоуп, крепко прижимаясь к его груди. — Она злится и запретила помогать отцу, но я предпочту проигнорировать и поступить по своему. Мне не страшно. — Но тебя это беспокоит глубоко внутри.Твой Ромео все еще жив и умирать не собирается, драма лишняя, я поклялся, что всегда буду рядом. Может, я совершал ошибки и мне нужно было сказать сразу правду, что наши отцы были врагами, потому что мой отец во время второй мировой войны убивал оборотней в Германии и поддерживал нацистские взгляды чистой крови, считая вампиров чистым видом, а оборотней жалкими шавками. Я Роман Сиенн. — Хочешь сказать, что мой отец убил всю твою семью в сороковых? — хмурит брови. — Да, кроме меня и моей сестры Антуанетты. Нас схватили до того, как пришел твой отец пришел в бар, за нами и заточили в стене. Сперва, я думал только о мести и только ради этого хотел сблизиться с тобой. Думал до того, как сбегал с пансиона на свидание с тобой на пирс, накрывал твои плечи пледом, и дешевый кофе в стаканчиках когда мы гуляли по городу, даже начал вновь играть на гитаре ради тебя, как прижимал тебя к себе желая утешить, когда ты говорила о том, как скучаешь по отцу и семье. Ты открыла мне свое сердце и твоя улыбка стала лучшей наградой для меня. — Если ты сейчас говоришь о той самой Антуанетте, которая была с моим дядей Элайджей и затащила Кетрин в Ад, — скрестив руки на груди. — Шикарное прошлое у тебя. — Той самой и выходит заточение в стене, которое придумала ревнивая Кетрин желая отомстить твоему дяди за то, что тот был с другой, спасло меня на пятьдесят лет, — объясняет парень переплетая воедино их руки. — Твой отец узнал меня и тогда запер меня в подвале награждая укусами оборотня и иссушением. Но есть одна весомая причина, почему я все еще жив. Ты не ошибка Вселенной, ясно? Прекрати думать так. Вселенной повезло, что ты есть. Сейчас я осознал, что мне нужно. Может, сейчас и не лучший момент, но… Мне нужна клятва перед Богом и венчание. Это правда. Я хочу, чтобы после того, как все это закончится, ты стала моей женой Хоуп Майклсон. Я верю в нас. Я верю в наше будущее. Я верю в наше новое завтра. Я верю, что наша любовь такая же чистая, как этот жемчуг. Ты согласна стать моей женой? — Да… — Повтори? Я не расслышал… — Тысячу раз да, с условием, что на нашей свадьбе будет вся моя семья и больше никакой лжи. Правда в том, что Роман достает из кармана джинс кольцо с жемчугом и бриллиантами принадлежавшие его матери, надевает украшение на безымянный палец девушки с улыбкой на лице, ведь на ее глазах слезы, но этим поступок он только доказал, что принимает ее настоящую и отныне она его семья. Он же видит, что Хоуп сломлена, но учится принимать себя настоящую, борется, пусть ее семью считают злом, ведь она хотела жить обычной жизнью, пусть и знала, что всегда так продолжаться не может, но сейчас у нее есть шанс на обычное счастье рядом с тем, кого любит и кто любит ее. Правильно, что она ответила « Да» доверилась и не совершила ошибку, коснувшись его губ. Принцесса тьмы и необходимое зло. Эти факты она должна принять и пытаться жить, чтобы не произошло. Жить сегодня. Ведь у них есть только сегодня.