Двойная обещанная жесть!

      Всё ещё не отойдя ото сна, умывшись, Сато с ленцой спускался в гостиную. Время было послеобеденным, но спустившись, он с удивлением обнаружил Мэгумин и свою Даркнесс за стряпнёй. — Привет, Кадзу… ма, — неловко поздоровалась несгибаемая защитница… но, чтобы резко поправить ситуацию, добавила: — лежебока, неужели ты проснулся? — подначивала его девушка в своей старой манере, чтобы юная Алая Мазоку не догадалась о смене парадигмы их отношений с Кадзу. — И тебе привет, Бесполезная консервная банка! — ответил парень, возвращая подкол. Хотя он чуть и перегнул, так как Лалатина немного зарделась и покраснела. — Как спалось? — осведомилась повелительница взрывов. На этих словах мечник из их отряда напрягся: «Может, она что-то знает?»  Впрочем, ответил не подав виду: — Уфф, хорошо! Добрый сон — это часть моей награды за спасение города и убийства одного из генералов тьмы! — внося в слова одновременно и гордость, и самолюбование. — Ты ничего не перепутал? Это именно я прикончила его своей магией, которой нет равных! — зло зашипела Мэгумин, как змея. — Впрочем… ладно. Кадзума, ты там по пути Акву не видел?.. — Девушка спрашивала в беспокойстве, которое легко читалось в её интонации. — Нет. Поди набралась вчера, проблевалась радугой и сейчас дрыхнет в волю, — расслабившись и поняв, что алой магичке ничего не известно о них с Тиной, парень выпустил вздох вместе со всем напряжением. — Наверное, ты прав… Просто я попыталась её сегодня в десять утра разбудить к завтраку, но… она не спала. И стоило мне открыть дверь в её комнату, она вышибла меня оттуда неудержимым потоком воды, который, сбив с ног и унеся прочь, захлопнул за мной дверь… — говорила с искренним беспокойством фанатичная волшебница из рода Алых демонов. — Но ты знаешь, за долю секунды я немного рассмотрела её лицо… И оно было всё заплаканное, с серо-оливковым оттенком, и даже её голубые волосы, кажется, были черно-синего цвета… Хотя, может, мне и показалось? — всё так же беспокоясь за жрицу из их отряда, продолжала Мэгумин.       Даркнесс вопросительно, с опаской, посмотрела в глаза Кадзумы, безмолвно спрашивая его… Впрочем, он за секунду отмёл её предположение и обеим девушкам ответил лишь: — Серо-оливковое лицо говоришь? Ну, как пить дать, вчера нажралась, а сегодня «болеет». Наверняка и тебя вышибла из-за того, что ты потревожила её, Мэгумин. Знаешь ли, после «вчерашнего» иной раз голова может «раскалываться» от любого шороха! — дальше больше, так как негодование Сато требовало выхода, — м-да, у нас не пати, а какое-то цирковое представление! О Вас я ещё молчу, но эта недожрица, что, казалось бы, должна олицетворять всё лучшее в команде, а также быть образцом благодетели, сама ходячий карикатурный зарисовок на все пороки сразу! — с жаром закончил он свою речь. — Да, Сато, думаю, ты прав… — Какой ещё «думаю», а, Мелочь? И вообще, как ты со старшими разговариваешь?! — на этих словах он подхватил мелкую волшебницу одной рукой спереди (ничего такого… просто поднял её правой рукой, взяв пониже диафрагмы), а второй кулаком взъерошил волосы, хорошенько их наэлектризовав.       Когда он закончил с наказанием «мелочи» и отпустил Алую Мазоку, — Сат… Эмм, в смысле, сэмпай Кадзума,— примирительным тоном добавила самая молодая участница их отряда. — Да, я уверена, что ты прав. Я, признаться, тогда так разозлилась, что уже начала созыв тёмных сил и каст заклинания, чтобы выбить её дверь и всю дурь из нашей жрицы! — закончила речь волшебница в своей коронной манере, обернувшись полубоком и смотря глазом без повязки сквозь указательный и средние пальцы правой руки. — Вот и славно, что мы всё выяснили,— Даркнесс говорила с искренним облегчением. И, закончив работу над мясной похлёбкой, которую они приготовили вместе с Мэгумин в ожидании Кадзу и Аквы, добавила: — ребята, садитесь за стол кушать.       Когда трое из четверых участников отряда расселись, благородная защитница обратилась к вору женских трусиков: — Кадзума… — «Получилось! Я проговорила всё имя Кадзу и даже не запнулась», — радостно подумалось женственной леди. — Я с утра сходила за свежим хлебом в город. Держи, так будет вкуснее, — и протянула ему уже успевшую остыть, но тем не менее ароматную булку.       Сато взял хлеб и принялся уплетать за обе щёки простое, но сытное блюдо, восстанавливая силы после страстной ночи. Даркнесс же, лишь по чуть-чуть клевала, любуясь, как кушает плоды её трудов с малой помощью мастерицы взрывов, её любимый человек.       Когда все покончили с обедом, юная кохай решила внести лепту в общее дело: — Даркнесс, я мало чем смогла помочь на кухне. Давай я хотя бы посуду перемою? — с энтузиазмом, уступающим только любви к тайному ремеслу мазоку, предложила волшебница. — Мэгумин, а посуда-то цела останется? — вмешался Сато. — Или ты её тоже взорвёшь, как минимум, на худой конец разобьёшь? — с напускной укоризной в голосе говорил пылкий мечник в своём страстном желании остаться с белокурой красавицей хотя бы на пять минут наедине. — Ты лучше ещё раз проверь, не встала ли наша лентяйка? Если встала, то покорми её остатками от обеда. Справишься, Мелочь? — С ещё большим театральным мастерством парень усомнился, казалось, не только в способности магички выполнить такое простое поручение, но также читалось в голосе, что он вообще сомневается в её интеллектуальных способностях. — Поняла. Всё сделаю! Одна нога там, другая здесь, — отчиталась Мэгумин, вставая и начиная собирать хлеб и похлёбку для жрицы. — Умница. Но не переусердствуй. Потихоньку, не спеши. Возможно, у неё всё ещё болит голова, — напутствовал надоедливую малявку Сато в своём желании занять её на подольше. — Даркнесс, давай я тебе помогу. — Договорив, парень начал сгребать со стола всё, что не унесла повелительница взрывов. Потом большую половину этого кухонного скраба понёс вместе с Тиной на механическую колонку, расположенную во дворе их дома, чтобы… «помыть посуду».       Впрочем, как только они вышли из дома, мечник небрежно положил свою часть посуды на лавку и, отобрав ту, что была в руках девушки, скинул там же. Далее он впечатал в стену дома красавицу-рыцаря, так и не дойдя до колонки. И за секунду до того, как запечатал на длительное время разговорчивые уста прелестницы жарким поцелуем, услышал: — Кадзу, а если нас увидят?.. — не дав девушке тонуть в сомнениях, парень дал ей раствориться в этом поцелуе.