***
Он знал, куда смотреть, поэтому мог различить призывно горящие огни храма. Он мечтал, чтобы тот когда-нибудь сгорел к чертовой матери. К её матери. Потому что его мать не была чокнутой воительницей. Зато была не менее чокнутой испанкой. Наверное, именно из-за этих огней, всегда предрекающих дикие ритуалы племени, каменные стены были видны даже без бинокля. Даже с противоположного берега. И будь вокруг тихая, полная животного страха ночь, Ваас абсолютно точно услышал бы женские вопли. Но по водной глади, разделяющей Северный и Южный острова, вот уже битый час курсировала белоснежная трёхпалубная яхта. Не уступающая в освещении храму Цитры. Монтенегро был абсолютно непоследователен во всём, кроме ненависти к сестре. И эта ненависть порождала нечто сродни уважению к памяти умершей. – Тебя не пригласили? – без особого интереса спросил Ваас, вслушиваясь в оглушительно громкую музыку и испытывая жгучее желание прицелиться из РПГ. Только теперь РПГ, да и прочие цацки потяжелее Вальтер выдавал чуть ли не под расписку. «Ебанутый сорок первый». – О, не оправдывайся. Я понимаю, дресс-код и всё такое. Только загорелые сиськи и большие члены. – Сегодня я в твоём клубе. Не полажу с партнёрами Вальтера, – Доминик подобрала под себя ноги и обратилась к Мерлану. – Принеси плед. На лице телохранителя как всегда нельзя было прочесть эмоции. Он даже не кивнул в желании показать, что понял приказ. Темноволосый мужчина просто развернулся и пошёл к машине. – На хуй тебе плед? – Потому что его там нет. Монтенегро перевел насмешливый взгляд на светловолосую девушку. Она сидела чуть поодаль, уместив свою костлявую пятую точку в удобное плетеное кресло, которое специально привезли сюда для неё. Так же специально привезли подставку для ног, столик, термос с чашками и ещё какое-то уютное барахло, чтобы воссоздать видимость комфорта. – А задницу тебе Монголия подтирает или всё-таки таким охуительно деликатным вопросом занят Вальтер? – А задницу мне лижут, – глаза её, обычно бледно голубые, сверкнули багровым. – Немного разные вещи, согласись. Собеседница поставила острый локоть на подлокотник, чтобы упереть подбородок в полусогнутые фаланги пальцев. По губам её растеклась полная презрения улыбка. Едва заметные изменения, которые произошли с извечно спокойной и доброжелательно отбитой Доминик, мало поразили Вааса. Но они заставили обратить на себя внимание. Он в три коротких шага преодолел расстояние между ними и, резко склонившись к креслу, заговорил быстрым, вкрадчивым тоном: – Что это здесь у нас? А? Двуличная сука? Не надо, сестренка, не стоит, блядь, импровизировать. Выходит как в плохой порнухе, когда тебя… – Монтенегро, как ты думаешь, – спокойно перебила она, – где его тихоокеанская сеть? Где? – Какая, к херам, сеть? – Левые счета, количество товара, имена партнеров и покупателей? – её глаза совершенно точно были красными, такими красными, как редкая багровая луна над Рук Айлендом. Во рту уже собрались слова, должные проинформировать собеседницу о том, что ему «по хуй» на подобные вещи. Однако одного взгляда хватило для того, чтобы он просто отцепил руки от кресла и отошёл на пару метров в сторону. Быстрыми шагами к ним приближался Мерлан, конечно же, без пледа. Но Ваас заметил косоглазого монгола позже, чем увидел её тонкий указательный палец, постукивающий по бледному виску.***
– Все ракьят, кто был поблизости, мертвы. – То есть, лагерь теперь в Терстоне? – осведомился молодой мужчина, вытирая руки от крови. – Нет, Атуа, пираты пересекли воду и заняли аванпост у дома старого Нека. Джейсон замер с ветхой тряпкой в руках. – Этот ублюдок посмел вернуться? – губы Белого бога тронула злая усмешка, хотя внутри произошла встряска от накатившей яростной волны. – Ну, посмотрим, как долго он продержится на нашей земле. За спиной послышался приглушенный хрип, что заставило Джейсона обернуться. Их взгляды столкнулись, и широко распахнутые глаза Шарлотты были неподвижными, пустыми. Но из них все ещё текли беззвучные слёзы. Снова раздался хрип, и нависший над женщиной воин, который расположился между её раздвинутых ног, вытащил свой подрагивающий, увенчанный кольцом пирсинга член. Этот был обладателем номер десять или, быть может, двенадцать. Джейсон сбился со счёта ещё тогда, когда кто-то из них перевернул жертву на живот и, помогая себе небрежными движениями пальцев, раздвинул пухлые женские ягодицы, а затем грубо вставил длинный кабаний клык. Несколько раз подряд. Потом её переворачивали обратно и даже пригибали головой, чтобы резкими движениями добраться до узкого горла, по самую мошонку вгоняя пенис и надрывая уголки тонкого рта. – Достаточно, – произнёс молодой вождь, приближаясь к женщине. Он опустил свою бледную руку на её испещренные кровоподтёками бедра, чтобы с сильным нажимом провести по глубоким сочащимся надрезам. Их оставило лезвие острого ножа, ребристая рукоять которого тоже побывала внутри. – Дайте ей жёлтые пилюли. – Но, Атуа, это же… – посмел возразить кто-то из воинов. – Это то, что надо! – Белый бог громко и дико рассмеялся, понимая, что в его голову как нельзя кстати пришла замечательная мысль. Но сначала он развлечется. Впервые за долгие часы насилия женское тело крупно вздрогнуло, реагируя на новые болевые ощущения между ног. Джейсон, вдыхая насыщенные ароматы подгоревшей крови и пота, начал медленно опаливать края чужих ран.