Реванш

      В дикой веренице мимо проносились ночные силуэты деревьев и скал. Луна беспокойно прыгала то влево, то вправо, порою оказываясь где-то далеко внизу. Но сзади уже наступали. Опасные, кровожадные. От них нужно было скрыться. Их нужно было убить.       Она бежала, не разбирая дороги. Рывок вперед, через расщелину, и ноги врезаются в землю. Но боли нет, только ремень автомата оттягивает шею, ощутимо стучит по груди. Ему вторит бешеное сердце.       Она не помнила, как удалось выбраться. От кого смогла сбежать? Она знала, что нужно мчаться вперед, во чтобы то ни стало разорвать в клочья любого, кто окажется на пути. Кто загорится красным.       Затуманенное сознание Шарлотты разбивалось дикой яростью, а в опустошенное, казалось, тело вливались потоки необузданной мощи.       Едва она падала, как чья-то автоматная очередь чертила полосу где-то в стороне, заставляя быстро вставать на ноги и продолжать бегство. Неправильный поворот тоже сопровождался оглушительными всплесками. В порывах неоправданной, глухой злобы женщина с трудом отстреливалась в ответ. Но движение неизменно продолжалось.       Неожиданный свет, забрезжив вдалеке, будто напугал преследователей, но она чувствовала, что это не так. Что самая большая опасность там, где ярче всего пылают огни.       Красное пятно показалось справа. Кажется, этот зверь был в гневе. Он представлял опасность. Хотел убить. Шарлотта выстрелила в упор, не понимая, что только из-за близкого расстояния смогла попасть, не контролируя сильную отдачу, почти не целясь, тут же выпуская из рук автомат и хватая его вновь, чтобы с дикими воплями добивать прикладом мертвую жертву.       Её отвлекло движение сбоку. Женщина вскочила, набросилась на следующую угрозу. В руки каким-то образом попал нож, который заметался в серии беспорядочных ударов. Всё тело в мгновение стало мокрым, то ли от красной жидкости, то ли от испарины. Жарко вокруг, точно в эпицентре огненной ловушки. Сухо внутри, словно все органы выжгли полуденным солнцем.       С жадностью заглатывая воздух Шарлота поняла, что её окружили. Повсюду были звери. Они что-то кричали, собирались напасть. Она, кажется, стреляла. Слышала дикий рёв и вновь бежала, не ощущая сквозной раны в предплечье.       Оглушительная волна справа заставила резко броситься в сторону. Ствол ближайшего тонкого дерева протяжно всхлипнул, когда женское тело врезалось в него и упало на землю рядом.       – Я убил его! – заорал Скотт, бегом направляясь туда, куда он десять секунд назад бросил гранату.       – Меткий ты пиздюк, надо было, блядь, сразу глушить, – отозвался Ваас, всматриваясь в полутьму под деревом.       То, что там лежало, они приняли за бешеного воина племени, который минут двадцать назад навёл переполох возле их нового лагеря и положил, как минимум, троих. А потом шустро скрылся в джунглях. Монтенегро не мог оставить это безнаказанным, поэтому вместе с частью своих людей помчался вдогонку. В пылу преследования почти все разбрелись по широкой лесистой территории, и неизвестно, сколько ещё чокнутых воителей могло затаиться в ближайших кустах. Надо было срочно собирать пиратов обратно.       – Это баба!       – Хуяба. Женщины племени берут оружие, когда мужики уже взять не могут. А судя по тому, что Джейсон-белый-хуй здоров и…       – Она жива!       – Скотт, ёб твою мать, я тут вдаюсь в занимательные подробности из жизни местных аборигенов. Окей? Глянь-ка, действительно жива, – Монтенегро склонился над оглушенной молодой женщиной, которая едва заметно дышала. И даже тусклое пятно фонаря Скотта смогло показать, что её состояние оставляло желать лучшего.       Дело было не в паре безобидных пулевых ранений. В углах её рта свежели кровавые раны. На горле опаленная кожа алела клеймом племени, означавшим символы неприкаянного духа. А из-под грязно-синей рубашки выглядывали искорёженные огнём бедра. Словно кто-то плохо запаял хлюпающие кровью длинные порезы.       Ваас громко присвистнул и хотел что-то произнести, но Скотт внезапно рухнул на землю. Из его рыжего затылка торчала черная стрела, и главарь пиратов уже точно знал, кому принадлежит пустивший её карбоновый лук.       – Понравился мой подарок, мудак? – громко выкрикнул Джейсон, выскальзывая из тьмы деревьев.       Ваас медленно, без резких движений развернулся, чтобы в относительно светлую тропическую ночь быстрым взглядом оценить обстановку. Та, мягко говоря, была «пиздец». Броди явился не один, и не только у него было оружие. Вернее, только у него оно оказалось не огнестрельным.       – Джейсон, Джейсон, – мужчина медленно покачал головой, – как ты, блядь, обращаешься с дамами? Тебя мама так воспитала, а, Джейсон?       – Хочешь сказать, что я чудовище? Это ты говоришь мне? Ты, который мучает и убивает людей!       – Муки бывают разными, Джейсон.       – Что, блядь? Тебе не понравилось, Ваас? – тон вождя стал нетерпеливым, истеричным, – Надо же! А я всё сделал, как ты любишь! Я дал ей возможность уйти, дал ей пушку! О, и направил к твоему лагерю! Даже лучше, я дал ей пилюли Эрнхардта! Это целый шанс! Целый гребаный шанс, Ваас, которого у меня не было!       – Поздравляю! Ты окончательно ебанулся! – рассмеявшись, Ваас широко расставил руки в стороны и закричал. – Ну же, хуила, стреляй, блядь!       Истошный вопль и дикий рёв слились воедино, когда из-за спины главаря пиратов выскользнула быстрая тень и стала без разбора палить из автомата. Монтегро успел упасть на землю и, откатившись, скрыться в высокой траве.       – Не ломайся! – он закричал во всё горло, стараясь переплюнуть гвалт суматохи, в котором явственно мелькнул силуэт медведя.       Ваас быстро извлёк пистолет и в попытке передернуть затвор вспомнил, что Настеньку он сегодня не выпускал. И вообще она осталась на Южном острове, в Терстоне, потому что он должен был вернуться за частью боеприпасов утром наступающего дня.       – Охуительно, – сквозь зубы выдал мужчина. Посмеяться над комичностью ситуации мешала тянущая боль в ноге и близкое присутствие двух диких животных. И если с гималайским медведем Ваас ещё мог разобраться, то полуживой подарок Джейсона, который был накачан одними из крышесносных пилюль покойного доктора, представлял реальную опасность.       Уповая на незаметность в общей суматохе, Монтенегро приподнялся с земли и короткими перебежками направился к ближайшим скалистым выступам. Стоило найти нормальное укрытие или забраться повыше, чтобы решать, как выбраться из сложившейся ситуации.       Он был почти у цели, когда в него внезапно влетело женское тело. Думая лишь о том, чтобы сдержать равновесие и не дать вцепившейся в горло фурии убить себя, Ваас резко потянул её за волосы. В чужих зубах осталась его кожа, что на общем фоне залитого багровым лица смотрелось особенно кровожадно.       Неожиданно молодая женщина закатила безумные глаза и обмякла, не дав главарю пиратов, уже поднявшему руку, решительно нажать на курок. Мимо просвистели пару пуль и одна стрела, словно намекнув, что времени на размышления нет. Монтенегро постарался как можно быстрее завернуть за невысокую скалу, по инерции таща бессознательное тело за собой и тут же оставляя его на земле. Тыльной стороной руки мужчина вытер кровь на горле и замер, прислушиваясь к происходящему.       Медвежьего рёва больше не слышалось, зато отчётливо различались пиратский гвалт, маты Тони и гневные вскрики Джейсона. Голос последнего удалялся, пока вовсе не затих, а вот тяжеловесный пират, наоборот, орал всё громче.       Ваас всё-таки подтянулся, ухватившись за неровные края невысокого выступа, и взобрался на скалистую поверхность, чтобы с возвышения оглядеть, так сказать, поле боя.       – Ваас! – Тони заметил главаря мгновенно. Вместе с остальными он уже успел осмотреть тела нескольких ракьят на предмет чего-нибудь ценного и теперь приноравливался к шкуре мертвого медведя.       Призрачная луна выбелила местность вокруг, улучшив видимость в разы. Двое пиратов были ранены, один убит. Гораздо больше воинов племени оказались растерзаны когтями и грубо изрезаны ножом.       – Ну не хуя ж себе подарок! – оценил ситуацию главарь пиратов.       Женское тело внизу крупно содрогнулось и исторгло из своего желудка кровавую желчь, вместе с тем, что осталось от жёлтых пилюль.*

***

       – О, Бенито сказал, что яйца оторвёт этому конченому пирату, – женщина опустилась ниже, рассыпая волосы цвета тёмного шоколада по ткани его белых брюк.       – Пошлёт кого-то? – Вальтер мимолётно вспомнил, что с их последней встречи Бенито Крэм остался без глаза, но приобрел три полосы шрамов вдоль круглого черепа.       – На яхте он договаривался с японцем, – Мерседес легко справилась с пряжкой кожаного ремня, расстегнула небольшую белую пуговицу и прежде, чем открыть ширинку, мягкими касаниями провела пару раз по месту, где уже образовался бугор.       – Даже так, – мужчина бесстрастно следил за действиями своей собеседницы. С каким-то отстранённым ехидством он отметил, что её огромная грудь мешает ей, от чего женщина часто ерзает.       Послышался тихий характерный звук расстегиваемой молнии.       – Пусть помучается, сука, – Мерседес с нетерпением раздвинула мешавшую ткань, оттянула идеально белые боксёры и, наконец, вытащила наружу уже отвердевший член. Она с усмешкой подумала, что Вальтер всегда заводится быстро. Как мощное немецкое авто. – Зачем тебе этот псих?       – Хороший хозяин не выбросит старое пугало, ещё способное разогнать ворон, – он с нажимом наклонил так некстати поднятую темноволосую голову и ощутил щекочущую дрожь внизу.       Казалось, её широкий чувственный рот способен разом вобрать в себя весь ствол, но Мерседес всегда начинала с быстрых лижущих движений. Она растягивала мокрые губы так, словно хотела произнести звук «а», и обхватывала сначала кончик головки, затем её половину, пока, наконец, не помещала во рту всё. В тоже время она помогала себе руками, и медленные скользящие движения всё быстрее набирали темп.       Вальтер дышал глубоко, но беззвучно. Только широкая мужская рука стягивала мягкие волосы на чужом затылке.       До разрядки он дошёл быстро, что устраивало обоих. Мерседес без лишних эмоций проглотила почти всю сперму, не забывая стереть те остатки, что попали на подбородок, а затем плотоядно улыбнулась.       Её загорелые ухоженные ладони сжали мужские бедра, оставляя на них следы. Женщина вытянулась вверх и подалась вперед, чтобы призывно прошептать прямо в губы мужчины:       – До скорой встречи, котик.       И тут же Вальтер увидел её спину. Мерседес с легкость выскользнула из тесного пространства и без взмаха на прощание направилась к двери. С негромким хлопком она вышла в просторный коридор, где мгновенно шарахнулась в сторону, потому что навстречу ей шёл главарь пиратов.       – Мерседес, синий шёл тебе больше! Следующий раз попробуем яд другой змеи, да? Я знаю, ты любишь экспериментировать, – но женщина уже не слышала Вааса, так как бросилась в соседний коридор, надеясь найти там запасной выход.       От взгляда Монтенегро не укрылся ни взлохмаченный пух волос на затылке, ни припухшие губы. Толкнув дверь в бывший кабинет Хойта, главарь пиратов увидел застегивающего ремень Вальтера, и с притворным сочувствием произнёс:       – Некоторые бабы настолько суки, что не в состоянии убрать за собой.       В ответ на это Вальтер только ухмыльнулся и отряхнул штаны.       – Саша сказала, что ты припер какую-то покалеченную девку.       – Это подношение от наших по-блядски щедрых ракьят, – Ваас развел ладони в сторону, намекая, что с таким местным мышлением стоит только смириться. – У тебя же новый врач, хуило науки и всё такое.       – Это даже, как ты выразился, хуилам науки не под силу. Саша что-то несла про целую реабилитационную программу, – руки немца уже спокойно лежали на непривычно пустом столе. Ни бумаг, ни планшета, ни сраного ноутбука с данными. Хотя ноутбук Монтенегро видел пару минут назад. Тот стоял перед Доминик на столешнице кухни, куда Ваас заглянул в надежде найти какую-нибудь жратву. Тогда он без интереса окинул взглядом жену Вальтера, руки которой создавали, с её слов, романтический ужин, а глаза пристально следили за строчками на небольшом экране.**       Вальтер нахмурился, искажая свои ярко-выраженные арийские черты. Ваас же наоборот, широко ухмыльнулся. Немцу разом вспомнились все волнения в Городке, произошедшие из-за жестоких выходок с партнёрами, из-за конфликта с наёмниками и из-за дикой медведицы. Ярость его тогда была неописуема, но хладнокровный ум подал выгодную идею отправить пиратов в другое место. И что из этого вышло?       – Мне казалось, я ясно дал понять, чтобы ты пока не лез к ракьят. И чем тебе, черт возьми, не угодила база в Терстоне? Шлюхами?       – Мы придем к ебаному соглашению, мой злобный нацистский друг, как только до тебя дойдет, что мне по хуй, – Ваас всё ещё продолжал растягивать губы в усмешке, – И свой лагерь я буду устраивать там, где посчитаю нужным. Окей? Не лезь, блядь, в это!       – Ваас! – шипение в акценте усилилось.       – Не-не, ни хера. Не надо пудрить мне мозги, Вальтер, не надо! Ебись со своими партнёрами сколько хочешь, а мне… – Монтенегро в своей импульсивной манере перешел на повышенные тона, но резко остановился на полуслове, потому как кто-то стремительно влетел в кабинет. Обернувшись, Ваас увидел запыхавшегося психиатра в тонких очках и неизменном бледном халате. – Девушка очнулась, – выдавила из себя Саша под пристальными взглядами двух обозленных мужчин.