Реванш

      – У неё раздвоение личности, – то ли вопросительно, то ли утвердительно пробормотала Шарлотта, когда они закончили смотреть последний из пяти имеющихся видеофайлов.       Оказалось, что в Доминик, не считая её саму, удивительным образом сосуществуют два совершенно разных человека. Помимо датчанина Тео, была ещё индианка Шами, сорокалетняя пугливая женщина из низших слоёв. Её жизненная цель состояла в том, чтобы привести в порядок любое грязное помещение и приготовить большой сытный обед. Обе личности могли спокойно находиться под прямыми солнечными лучами. Как показали наблюдения Саши, только у самой Доминик сохранялся весь набор симптоматики, присущий её альбинизму.       – Ей столько пришлось пережить, – Шарлотта вдруг ощутила острый приступ жалости, – и Вальтер старается сохранить семью, он её не бросил.       Ваас медленно перевёл сосредоточенный взгляд на молодую женщину. Создавалось впечатление, что он никак не может поверить в ту чушь, которую только что услышал.       – Ты еб… – увидев подступающие слёзы в чужих глазах, Монтенегро сам попытался как можно правдоподобнее изобразить печальную гримасу. Он вновь заговорил, но негромко, даже с некоей долей смирения: – Знаешь…у меня тоже была семья. Да, была. Чудесная жена. Блядь, да я до сих пор помню запах её волос, – мужчина медленно покачал головой, словно хотел отогнать непрошенные воспоминания, – и два сынишки, шустрые такие пиздюки. Старший – вылитый я…ему тогда было лет двенадцать, когда всё это случилось…       – Ваас, – Шарлотта негромко всхлипнула, – мне так жаль!       В ответ Ваас лишь закрыл лицо руками. Она осторожно положила свою ладонь на его вздрагивающее плечо и вновь тихо произнесла:       – Мне так жаль.       Главарь пиратов неожиданно хрюкнул.       – Блядь, Шарли, прекращай, я сейчас обоссусь. Ёбаный в рот, как можно быть такой доверчивой? А если бы я рассказал, что меня сестра трахнула и выбросила на хуй в море, ты бы на месте отдалась, а? В знак грёбаного утешения? Уууу, блядь, не могу.       Пока Монтенегро продолжал давиться негромким смехом, Шарлотта продолжала захлёбываться слезами, но уже от обиды за себя.       – Таким не шутят! – она сжала руки в кулаки и развернулась спиной к главарю пиратов.       – Ладно, ладно. Не надо, блядь, плакать. Не надо, Шарли, окей? – отсмеявшись, Ваас погладил молодую женщину по голове. – Иначе я тебя на хуй пристрелю.       Древнейший инстинкт самосохранения сработал безупречно: слёзы высохли как-то сами собой. Мгновенно.

***

      Всё то время, пока длился осмотр, она думала, что мимо окна нескончаемым потоком летят голуби. Наискось и вверх. Они взмахивают сизыми крыльями и все продолжают набирать высоту. Их так много. Слишком много, чтобы увидеть нечто другое, кроме мельтешения за стеклом.       Но голубей не было. Как не было и окна.       – Вы в полном порядке, дорогая, – доктор ободряюще похлопал её по плечу. Его пышные стальные волосы были сильно зачёсаны назад, а продольные морщины рассекали широкий лоб. Под ним без обрамления бровей и ресниц мелькал беспокойный, выражающий нетерпение взгляд.       Халат его оказался в пятнах крови. Выдернули прямо с операции. Той самой, где этот безумец препарировал чьи-то гениталии.       – Спасибо, – Доминик слабо улыбнулась и повернула голову к Вальтеру, который сидел рядом. – Что с твоей ногой, почему ты хромаешь?       – Не обращай внимания. Это не то, о чем стоит беспокоиться, – он аккуратно взял её руку в свою, а затем заглянул в бледно-голубые глаза, – ты точно хорошо себя чувствуешь?       – Из памяти выпало около пяти часов тридцати шести минут, – она нахмурилась, словно пытаясь восстановить события, произошедшие за упущенное время, – в голове пусто.       – Ты упала в обморок. Была без сознания.       У шкафчика с медикаментами раздался скрип. Доктор Палацке доставал транквилизаторы с какой-то особенно довольной усмешкой на испещренными морщинами губах.       – У меня есть ещё дела. Ты мне понадобишься чуть позже, но сейчас отдохни. Поняла? – Вальтер поднялся и поправил белую штанину, повязка под которой теперь сильно сдавливала ногу.       – Да, – она нехотя отпустила его теплую руку, – спасибо тебе.       На благодарность он не ответил, потому что поспешил направиться прямо к выходу из подвала. Провожая взглядом его прямую спину, девушка ощутила сильную встряску, но понять её причину не успела.       – Эй, Палацке, – доктор обернулся, чтобы столкнуться с чужим надменным выражением лица. – С меня – опытный образец, с тебя – зрелище для цирка уродов.       – В чём твоя выгода, Эльза? – мягким баритоном поинтересовался собеседник.       – В зрелище, дедуля, в зрелище! – обладательница красных глаз легко спрыгнула с кушетки и, размахивая руками, направилась вслед за Вальтером. Только отыскивать его она не намеревалась. Взлетев по ступенькам в холл, девушка успела оказаться там в тот самый момент, когда в распахнутые двери, будто чувствуя себя здесь хозяйкой, вальяжно вплыла Мерседес.       – Доминик? – с трудом скрывая неприятное удивление, произнесла вошедшая. – Давно не виделись.       – О, здравствуй, дорогая. Торопишься? – донеслось в ответ.       Мерседес уловила в знакомом голосе какие-то несвойственные ироничные интонации, но не предала этому особого значения. Она вообще мало чему придавала значения, особенно, если это «чему» оказывалось тощей, малопривлекательной женой мужчины, с которым ей доводилось заниматься сексом. И не раз.       – Не особо, – Мерседес кинула быстрый взгляд на лестничный пролет второго этажа.       – Составь мне компанию, – девушка плавно развернулась и направилась в сторону кухни. – Выпьем вина. Поболтаем.       Её собеседнице ничего не оставалось делать, как направиться следом. В светлом, обставленном хромированными бытовыми приборами помещении Мерседес обнаружила высокие барные стулья, на одно из которых и поспешила приземлить свою пятую точку.       Прошлый раз, когда в полутьме ночи Вальтер имел её на соседнем столе, она этих седалищ не заметила.       Хозяйка кухни поставила два наполненных багровым вином бокала прямо перед своей гостьей и присела рядом. Стулья были расположены так близко, что их колени соприкасались при любом мимолетном движении.       – За что пьём? – беря в руки тонкую стеклянную ножку, спросила темноволосая женщина.       – За тебя, дорогая, – раздался тихий звон, когда Эльза столкнула свой бокал с её, – ты сегодня удивительно хороша.       – Послушай, Доминик, если ты ревнуешь… – Мерседес предпочла не договаривать, так как в такие моменты обманутым женам обычно не доставало терпения и они бросали обвинения в лицо.       – В точку, – она залпом осушила бокал и, поставив его на столешницу, подалась вперед. – И почему Вальтер забирает всё самое лучшее?       Взгляд алых глаз откровенно и обтекаемо прошёлся по тёмно-вишнёвым губам, которые Мерседес приоткрыла в удивлении, затем опустился ниже, попытался скользнуть в недра глубокого декольте и замер где–то на линиях плоского живота.       – Я правильно тебя поняла? – губы молодой женщины тронула чарующая улыбка.       – Тут нечего понимать, – бледные пальцы мягко коснулись чужого загорелого подбородка, вздёрнули его вверх и одним росчёрком размазали глянцевую помаду.       Мерседес обхватила тонкое запястье, остановив чужие движения, и сильным рывком заставила собеседницу вскочить со стула.       – Какие мы робкие. За столько лет брака ни чему не научились? – с усмешкой произнесла молодая женщина и, поднявшись на ноги, точным поворотом бедер прижала худое тело к столу.       – Только подчиняться, – Эльза ухмыльнулась в ответ и встала цыпочки, чтобы в следующий момент опустить ягодицы на гладкую поверхность столешницы.       – Как знакомо, – Мерседес ощутила дрожь, волнами расходящуюся от затылка до самого паха. Чужие костлявые пальцы сжимали её каштановые волосы и с силой почти до боли тянули назад, заставляли поднять голову.       Эльза быстрым движением слизала остатки тёмно–вишнёвой помады и отстранилась, но её губы тут же накрыли чужие, требуя углубиться в поцелуй. Мерседес протолкнула язык сквозь сухие складки и твердые зубы, заставив партнёршу отвечать с той же пылкостью, что и она сама. Ладони женщины скользнули по белым бедрам вверх, задрали ткань платья, затем вернулись обратно и, заставляя приподняться, стянули трусы вниз. Касания губами превратились в укусы, когда вязкая слюна во рту наполнилась металлом, а Мерседес перестала оставлять ногтями глубокие бледные полумесяцы на чужой коже. Руку она потянула к клитору партнёрши и плавными круговыми движениями заставила ту резко втянуть в себя воздух.       – Раздвинь их шире, детка, – шепнула Мерседес, склонив голову ниже.       Партнерша откинулась назад и оперлась на руки, расставленные позади себя. С такого ракурса она прекрасно видела темноволосую голову, которая оказалась между её ног. Почувствовав у входа в своё влагалище быстрые прикосновения горячего языка, Эльза задышала ещё прерывистей. Умело касаясь кожи в самых чувственных местах и слизывая выступающую смазку, Мерседес все ближе подводила свою партнёршу к оргазму. А когда она, наконец, кончила, молодая женщина приподнялась и потянулась к её губам, чтобы горячо прошептать в них:       – Вот тебе мастер-класс, дорогуша. Теперь твоя очередь.       – Безусловно, – отдышавшись произнесла Эльза и разбила бутылку дорого вина о голову Мерседес.