T'extrano

Джанлука дернулся, уткнулся Пьеро лицом в шею и замер. Пьеро беспокойно блуждал руками по его телу, которое заколотилось неудержимой дрожью, и упрашивал: - Джанлу, я знаю, что не должен тебя просить о таком, но не могу удержаться. Я безумно тебя хочу! Пожалуйста, или я с ума сойду! Никогда никого в жизни не хотел так, как тебя! Джан ничего не отвечал и трясся так сильно, что Пьеро даже не сразу понял, когда он чуть заметно покивал ему в плечо. - Да? – боясь поверить, срывающимся голосом переспросил Бароне, - Джанлу, это значит «да»? Тот покивал более выразительно, не выражая ни малейшего желания переходить к каким-то действиям. Но Пьеро это и не требовалось, он решительно опрокинул на спину одеревеневшее тело, накрыл своим и принялся горячо целовать Джана в губы и лицо, словно обезумев, шепча тысячи ласковых восторженных слов. - Пьеро, заткнись! – прошептал вдруг Джанлука, - Сделай уже это! Пьеро скатился с него и начал рыться в сумочке с косметическими принадлежностями. К удивлению Джана, он выудил оттуда смазку для анального секса. - Ты уже с кем-то..? – нерешительно спросил Джан. - Нет, но я купил на всякий случай. Вдруг ты когда-нибудь согласился бы. Пьеро поспешно расположился между разведенных ног друга, руки дрожали. - Джанлука, я буду очень осторожен, не бойся! - Пьеро, иди в задницу! - Обязательно, только вот подготовлю ее сначала! Джану, кажется, никогда в жизни не было еще так страшно! Он крепко зажмурился, да еще и закрыл лицо руками. Он поверить не мог, что все это происходит с ним! Что он согласился! Он мог бы отказать, если бы Пьеро был груб или слишком настойчив, но оказался беспомощен перед его просьбой, перед его «безумно хочу тебя». Эти простые слова мгновенно разбили его решимость отказать, наполнив сердце странной радостью, смешанной с щемящим чувством приближающейся беды. И этой бедой вовсе не был неотвратимо надвигающийся нежеланный секс, хотя он и был ее составляющей. А воодушевленный Пьеро уже подсунул ему под попу подушку, и, выдавив везде, где надо и не надо, смазку, был готов перейти к действию. - Джанлу, - сочувственно спросил он, - очень боишься? - Нет,- выдохнул из-под ладошек Джанлука и, едва Пьеро начал осторожное проникновение, потерял сознание. - Джанлу, - услышал он тихий шепот, - Джанлу, открой глазки, я вижу, что ты пришел в себя. Пьеро подул ему на лицо и поцеловал в нос. - Сказал, что не боишься, а сам сознание потерял от ужаса. Джан распахнул глаза и удивленно уставился от него. - Что?! Только не говори, что от боли! Я в тебя только одним пальцем начал входить, а ты в обморок откинулся, как перепуганная девственница. Джанлука, залившись краской, закрыл лицо руками. - Прости, что дразню тебя. Прости. – Пьеро начал, озорничая, целовать ему руки. – Тебе надо было сказать. Я бы не стал тебя так мучить. В другой раз попробуем, или можем больше никогда не делать этого. Я не буду заставлять. - Но ты бы хотел попробовать? – еле слышно спросил Джанлука из-под прикрытия ладошек. -Конечно, но… - Тогда сейчас! – Джанлука отвел руки от лица и твердо посмотрел ему в глаза. – Сделай это сейчас! - Но… - Сейчас или никогда! - Тогда, конечно, сейчас! Оба зажмурились: один от попыток сдержать нарастающее напряжение удовольствия, другой – от боли и отвращения. Сама боль была, хоть и сильной, но в пределах выносимости, тем более, что Пьеро был очень терпелив. Но природа этой боли, то место, в котором Джанлука ее испытывал, все само действо вызывало жуткую гадливость и делало ее нестерпимой. Бароне проникнув уже до самого предела, дал ему привыкнуть и начал едва заметно покачиваться. Но сознание сопротивлялось изо всех сил, не позволяя телу расслабиться. Ему было так плохо, что Джан готов был уже попросить о пощаде, но тут Бароне горячо прошептал: - Джанлу, спасибо тебе! Спасибо! Я так давно этого хотел! Как же мне хорошо! И Джан закусил сильнее губы, скрутил, почти разрывая, простыни и смолчал. Пьеро, конечно, видел, что то, что приносило такое офигенное удовольствие ему самому, вовсе не было таким для его партнера, и постарался ускорить процесс. Еще немного… он знал, что ему нужно, чтобы почти мгновенно кончить… Он сделал несколько резких глубоких движений. Джан завопил, и его крик слился со стоном освобождения Пьеро. Придавленный тяжелым расслабленным телом, чувствуя, как в груди Пьеро бешено колотится сердце, как прерывисто он дышит, Джанлука, сдерживая слезы, прижал его к себе крепче. Его телу было отвратительно, но душу грело осознание того, что Пьеро хорошо. И то, что это давало Джану какое-то странное удовлетворение и чуть ли не удовольствие, несмотря на испытываемые боль и дискомфорт, пугало его. Он чуть шевельнул бедрами и проскрипел: - Пье, пожалуйста! Пьеро осторожно освободил его от себя, улегся рядом и провел его телу рукой от груди к паху: - Хочешь?.. Джанлука перехватил ее: - Нет! Он толкнул Пьеро на спину и прижался к нему, крепко обняв и спрятав лицо у него на шее. - Джанлу, не плачь! – расстроено виновато прошептал Бароне. - Я не плачу, - тихо ответил Джан. - Прости, я очень больно тебе сделал, да? - Нет. Не очень. - Но… - Пьеро, я не хочу об этом говорить! Бароне был расстроен и растерян, он чувствовал себя полностью удовлетворенным, но его терзала мысль о том, что он не только не отплатил тем же, а, видя, что Джану явно нехорошо, понятия не имел, как все исправить. Единственное, что его радовало, так это то, что Джанлука, несмотря ни на что, жался к нему, как прежде, давая надежду на то, что все обойдется. - Джанлу, пойдем, я тебя помою! – предложил Пьеро, не зная, что еще сделать, что сказать. Хотелось расспросить Джана о том, что тот чувствовал, но он явно не был настроен откровенничать. - Я сам, - тихо ответил Джан и сполз с него, смущенно опустив глаза, - не ходи со мной! Пьеро смотрел, как он скованно прошлепал к ванной, и ему было дико жаль товарища, он всячески ругал себя за сделанное, хоть, вроде, и не виноват он был, ведь все было с обоюдного согласия. Когда Джанлука вернулся, все также пряча глаза, Пьеро сам отправился в душ, молясь про себя, чтобы Джан еще оказался в номере, когда он вернется. Быстро ополаскиваясь, он все время прислушивался, не хлопнет ли дверь. К его облегчению, вернувшись, он обнаружил Джанлуку, свернувшегося в постели в клубочек, который тут же развернулся, как только Пьеро улегся рядом. У сицилийца захолонуло сердце, когда друг снова прижался, словно стараясь зарыться в него. - Джанлу, маленький, ну чем мне тебе помочь?! Я что угодно для тебя сделаю! – вырвалось у парня. – Тебе плохо, да? Больно? Я тебя поранил? Поток вопросов прервала рука, твердо зажавшая ему рот. - Пье, я не хочу об этом разговаривать! Пьеро тяжело вздохнул, поцеловав ладошку, и промычал: - Хочешь, массаж сделаю? Джан молча отрицательно покачал головой. - Нутеллу хочешь? Нет. Не хочет. - Кофе? Все тот же молчаливый отказ. Пьеро гладил друга по спине, лихорадочно пытаясь сообразить, что бы еще такое предложить, от чего тот не захочет отказаться. - Пье, а ты мне дашь? – вдруг поинтересовался Джанлука. Бароне прошило ужасом, ему на миг показались, что волосы встали дыбом. - Что, прямо сейчас? – спросил он, стараясь, чтобы голос не слишком дрожал. - Нет, вообще… Мне просто интересно… Сицилиец осторожно выдохнул, скрывая мгновенно накрывшее облегчение. - Конечно, ты же мне дал. И я тебе тоже дам. Когда только захочешь! – пообещал он. - Хорошо! – прошептал Джанлука, поцеловал его в щеку и, к удивлению Пьеро, мирно засопел у него на плече, мгновенно уснув. Бароне же, терзаемому думами различной тяжести, это удалось не скоро.