Кот из "Грешников"

Хэ Тянь уходил с пустотой внутри, с неверием, оно чесалось под кожей, обволакивало, шепча: «Ты не нужен. Тебя никто не ждет, и ты знаешь это». Это резало глубже острого ножа, глубже, чем харакири, вспарывая внутренности ментально. Тянь захотел вернуться, узнать подробности, найти этих тварей и отомстить собственными руками долго, мучительно, как длились секунды, когда он увидел избитого Мо. Хэ вспоминал, как услышал его голос в комнате у Хлои, и как быстро отреагировало его тело, подорвавшись с кровати, что Катерина странно на него покосилась. Мысли витали, долбились в озоновый слой, желая быть сожженными к чертям ультрафиолетом. Катерина села на пассажирское сиденье, и Тянь ничего ей не сказал, обычно он не позволял никому садиться рядом, но не в этот вечер. Это было особенным местом сидящий имел право переключать или прикасаться к его радио. Ее глаза блестели — новый уровень доверия, Тянь повернул ключ зажигания, проигнорировав ее паточный голосок и включенную попсу, обычно у него такое не играло. Обычно запрещалось. Обычно, блять, с ним никто не сидел. Они сорвались с места, подрезая автомобили, ловя красные светофоры, Тянь выжимал из машины лошадиные силы, что один неверный манёвр, и их кишки украсили бы улицу. Девушка вжалась в кресло, вцепившись в ремень, и проскулила: — Мы можем ехать не так быстро, мне страшно, — она зажмурила глаза, когда до столкновения остались пару миллиметров. Тянь резко дёрнул руль вправо, обогнав машину, и сказал: — Заткнись. Последний поворот и они оказались на улице, где жил Джо, Кэти облегченно выдохнула, почувствовав ногами землю. Девушка увидела подруг и поспешила скрыться в толпе. Тянь оставался сидеть в машине, возвращаясь в дом к Хлое, на диван, к его ранам, злому, шипящему выражению лица, к Мо. Пассажирская дверь открылась, и рядом с Хэ сел Нин, внимательно рассматривая его. Он задержал свой взгляд на пыльно - чёрных глазах, за годы дружбы успел выучить какой цвет к чему, и достал из кармана таблетку. Тянь обратил внимание на шорох рядом с собой и шарахнулся, увидев сидящего Джо. — Как ты…— Хэ заметил белое пятнышко на его руке, — попал сюда? — Как нормальные люди, — Нин показал пальцем на дверь, — через неё. — Понятно, — сказал Тянь, кладя таблетку в рот. Джо достал вторую и сделал тоже самое. Мысли заедали в шестеренках, склеиваясь в одну серую массу. Тянь вытер потные ладони о ляшки и откинулся полностью на кресле. Веки тяжелели, Хэ закрыл глаза, и по телу пробежалось расслабление. Оставшийся вечер лег в памяти обрывками: они зашли в дом к Джо, точнее Нин его затащил, впихнув пластиковый стаканчик при входе. Хэ поднёс его к губам, и в нос ударил запах палённого алкоголя, Тянь выпил залпом, поморщившись: “что это была за дрянь?” Какие-то девушки перехватили его под руки и повели танцевать. В гостиной было темно, и пол был липкий, а ещё светодиоды попадали в глаза. Стало плохо, страшно, руки начали дрожать, не слушаясь, и содержимое стакана вылилось прямо на кроссовки — не надо было смешивать. Тянь отшатнулся, почувствовав, что в глазах заплыло, оставив смутное очертание комнаты. Чьи-то пальцы окольцевали шею. Мерзко. Кто-то потащил его на второй этаж. Женский смех. Он открывал двери до тех пор, пока не наткнулся на пустую комнату. Завалившись внутрь, Хэ упал на кровать, вместе с ним зашли ещё трое. Снова женский смех. Противно. Открытая майка. Маковые губы. Близко. Поцелуй. Рыжий. Длинные волосы. Женские бёдра. Тонкие пальцы на его лице. Рыжий. Снятая футболка. Девушка на коленях. Ремень. Рыжий. — Стой, — прохрипел Тянь, — остановись, — громче, — да, блять, отвали. Девушка взглянула на него исподлобья, затем на своих подруг, они сказали ей что-то, и она, вальяжно покачивая бёдрами и поправив вырез на груди, вышла из комнаты. — Третий - всегда лишний, — сказала девушка и закрыла дверь на замок. Мягкий голос с размаху ударил по голове, что Хэ сел на кровать, держась за виски. — Свалите все, — голова раскалывалась на миллионы частей, Хэ забрался под одеяло, мыча ругательства себе под нос. Хлопок двери добил боль, и Тянь согнулся пополам. Желудок вывернуло прямо на ковёр, и Брюнет отрубился. Утро. Хэ поднял тяжёлые веки, будто залитые цементом. Где он? Сколько сейчас времени? И что вообще вчера произошло? Вопросы крутились в голове, выстреливая дробью боли, слова медленно собирались в предложения, обрываясь на середине, и Тянь решил потом разобраться с местом нахождения. — Подъем, принцесса, — Джо открыл бордовые шторы, впустив в комнату свет. Мозг не сразу, но опознал знакомый голос. — Закрой, Джо, блять, закрой, — Тянь зарылся лицом в подушку, накрывшись одеялом. — Вставай, — Нин взял барабанную палочку и постучал ей по батарее. — Кре-етин, — Хэ схватился за голову, ворочаясь на кровати. Джо стащил с него одеяло, ухватился за лодыжку, вытаскивая с лежбища, — да, какого хрена! — Тянь поморщился от боли. Вокруг все шло кругом, Хэ попытался настроить фокус на друге, но лицо Джо заплыло разводами похмелье. Голова гудела, покрываясь трещинами, что было больно думать, моргать, дышать. — Выпей, вижу тебе не очень, — Нин прыснул, он то хорошо помнил, как всучил Тяню дешевую выпивку в руку. — Спасибо, придурок, — Хэ принял аспирин, приложив бутылку воды ко лбу. — Ты мне вот что скажи, — Тянь отодвинул бутылку, взглянув в глаза Джо исподлобья, — у тебя вчера могла быть групповушка, — Хэ потёр ноющие виски, — так почему, блять, трое выбежали из комнаты, мужик, ты че с ума сошёл? Тянь поднялся, стены поменялись с потолком, и Хэ сел на край кровати, чертыхнувшись. В горле нещадно першило, и вспомнив о спасительной воде, Тянь осушил бутылку. Джо опирался о раму окна, наблюдая за брюнетом. — Ну, так что? — он протер подоконник, стряхнув с пальцев пыль, — ответишь, может. Тянь буркнул: «отвали» и поплёлся в ванную. Дойдя до умывальника(еле-еле и пошатываясь), живот снова скрутило, вывернув. — Су-ка, — прохрипел Тянь. Дерьмовый алкоголь тарабанил в бошку, мысли путались похлеще, чем от принятой злосчастной таблетки, виновницы «бодрого» утра. Что вчера произошло? Тянь сцепил зубы и поднялся, упершись на стульчак. Он подошёл к зеркалу, на шее растекался багровый засос, который прятался за воротом футболки. Хэ невольно скривился от увиденного, и дробь опять ебанула в голову. — Спа-ать, — сказал он вслух. Тянь вернулся в комнату, закрыл шторы, погрузив помещение в полумрак, и рухнул на кровать.

***

— Будешь омлет? — Сяолун спросил Шаня, стоя у плиты. Мо спускался по лестнице, придерживаясь за перила. Он потёр глаза, задержал взгляд на сковородке и кивнул. — Хорошо, как себя чувствуешь? — Рыжий подошёл к раковине, налив себе воды. Рука не слушалась и дрожала, передавая тремор стакану. — возьми в другую, эта же вправлена. Мо послушался: — Тебе чем-то помочь? — старший Лайне растянулся в улыбке, какая бывает, когда беспомощный котёнок пытается взобраться на когтеточку, но в итоге все равно падает с нее, — да, иди ты, — бросил Шань. Жалости ему точно не надо было. Хлоя шла со второго этажа, задрав голову, и приговаривала: «Ой, а что такое вкусненькое?». Она подошла к парням, повернула Мо за плечо к себе, получив порцию утреннего мата: за больное, и осмотрела лицо Шаня: — Пошла регенерация, — девушка приподняла подбородок Мо, сама согнулась, отойдя на два шага, чтобы не загораживать свет, и проверила остальные ссадины. — Че…пошло? — Сяолун отвернулся от плиты и взметнул бровь, посмеиваясь, в его руке лежала деревянная лопаточка, которой он помешивал их завтрак. — Отвали, — Хлоя закатила глаза, — кто что будет? — Мо уставился на неё, ее волосы были растрёпанны, плечо оголяла растянутая футболка до колен, — да, что-то тупанула. Подруга Мо подошла к кофеварке, заваривая три американо — своего рода классика, клише. Шань частенько оставался у них на «регенерацию», и тройное комбо из кофе вошло в привычку. Хлоя находилась в странном состоянии, всю ночь она думала о поведении Тяня, и как непонятно для неё на него отреагировал Мо. Помешивая ложкой сахар, она всматривалась в чёрную воронку, метал последний раз лязгнул по краю чашки, и младшая Лайне спросила: — Откуда ты знаешь Хэ Тяня, Мо? — Шань откашлялся, подавившись водой в стакане. Младшая Лайне обернулась, вкрадчиво всматриваясь в его лицо, — ты знаком с ним, — прошептала она, осенило. — Эм…завтрак готов, — Сяолун попытался разрядить накалившуюся до предела атмосферу, Мо сверлил взглядом тарелку в его руках, будто она драматично раскололась бы пополам, — ну… я сюда поставлю…— тарелки соприкоснулись с деревом, слишком громко для обычно оживлённой кухни, которая окуталась меховой тишиной. Ворсинки лезли в нос, щекоча его, и раздражали шею. Мо почесал затылок, уткнувшись в пол. — В общем, пересеклись пару раз, — на выдохе сказал Шань, он обогнул Хлою, подошёл к кофеварке и взял две кружки, помогая ей. — Нихрена себе, пару раз пересеклись, — девушка пошла за ним следом, обжигая спину Мо взглядом, — люди так себя не ведут, если они пересеклись пару раз, — парировала Хлоя. Она поставила кружку на стол и села рядом с братом, напротив Рыжего. Деревянный стол с такими же стульями располагался у окна, тонкие хлопковые занавески обрамляли раму, пропуская лучики света в солнечные дни. Это был как раз из таких дней, только уют и теплота остыли, покрывшись пленкой под названием «злость Хлои». Сяолун разряжал накалённый воздух, хлебая из кружки или предлагая добавки, но друзья ограничивались короткими ответами. Шань упорно смотрел в тарелку, игнорируя сверлящий взгляд голубых глаз, ещё секунда и точно бы вогнала меж рёбер шуруп: — Что ты хочешь от меня? — не выдержал Мо, — да, ты права, он мой потерянный родственник, брат пятого поколения, блять, — Шань наколол кусочек омлета на вилку. — Да, блять, потому что люди, которые «пару раз пересеклись», — процедила она, — не вскакивают с кровати, как психи, когда слышат голос другого, — Хлоя поднялась, упираясь руками о стол. Ее пучок походил на разрушенное гнездо, она яростно поправила оголенное плечо и снова села на стул в холодном спокойствии. Мо недоверчиво на неё покосился: «попахивает наебом», — подумал он. — Хлоя, за языком следи, — поправил ее брат, девушка что-то пробурчала и отнесла их тарелки в раковину, — какая разница как отреагировал этот тип, — Рыжий напрягся, — ты вообще на что напоролся? Отделали тебя хорошенько. Шань встряхнул головой: — А? Да, там это… — А… ну, сразу все стало понятней, — протянул старший Лайне, — ладно, я у себя. Мне же ещё на работу, школьники. — Что-то здесь нечисто, — прошептала Хлоя, налив себе ещё кофе, — я предупреждаю, ты либо говоришь, либо я добавлю пару синяков, — Шань встретился с ее по-милому злым лицом и не сумел сдержать смешок, — нет, да ты издеваешься надо мной. Мо встал из-за стола, аккуратно придвинув к нему стул, он забрал толстовку с дивана под пристальным взглядом подруги и кинул: — Я тоже пошёл. Хлоя — реально бешеная, Шань хорошо это знал, и ее сердитая поза: прищуренные глаза, сжатые в кулаки руки не предвещали ничего хорошего. Такое непонятное чувство: вроде, она ему как сестра, и незачем было волноваться за свою жизнь, но в то же время на затылке шевелились волосы. Хлоя дернулась, и Мо тоже. — Че, ссыкло, страшно? — сказала Лайне, ехидно посмеявшись. — Ты бы, бля, себя сейчас видела, — Шань с опаской посмотрел на неё. — Что ты вякнул? — она сорвалась с места, — а, ну, сюда иди, — Хлоя пыталась догнать Мо, бегая вокруг дивана, — стой, собака. Шань остановился, и девушка впечаталась в его спину: «Мо, Мо, я не хотела, это же всего лишь шутка.» — пролепетала Хлоя, состроив глупую улыбку. Шань медленно разворачивался— она позволила себе слишком многое. «Ты вообще меня постоянно сукой называешь, » — оправдывалась она, Мо настигал, наступая ей на носочки, и Лайне обратилась в бегство: теперь она убегала от Рыжего. Шань перепрыгнул диван, перехватив ее, и начал щекотать. — Ай, Рыжий, у тебя костлявые пальцы, больно, — Хлоя ногтями вцепилась в мягкую плоть предплечья, царапая и нанося по ней удары, на мгновение Лайне впала в ступор, — стой, это же не вправленная? — Нет, — тихо сказал Мо, и девушка возобновила попытки выбраться. Ее пучок полностью расплелся, и запутанные русые волосы спадали на плечи, прилипая к лбу. Она пыхтела и извивалась в руках Шаня, но он крепко держал ее, продолжая пытки, наконец, наступив ему на ногу, Лайне смогла выкарабкаться. Ее грудная клетка часто вздымалась, а в глазах горел привычный азарт. Холодность комнаты разогрелась уютом, и все стало на свои места: шторы пропускали солнечные лучи, как нужно, по-домашнему, по-родному. И от этого на душе Мо тоже стало спокойно, он подошёл к Лайне, потрепав ее по волосам, сказал: — Я расскажу тебе, но позже, — она заканючила: «не хочу позже, хочу сейчас», выкатив нижнюю губку. Шань посмотрел на грустную мордочку и по-дружески чмокнул ее в висок, — дурочка. Но мне правда пора. — Ладно, — вздохнула Хлоя, — я провожу тебя, — она поежилась, когда босые ноги соприкоснулись с холодной плиткой коридора. Она ждала, пока оденется Мо, разглядывая свои ногти. Шань вернул железную ложку в подставку, обратив внимание подруги, — до вечера, — сказала она, закрыв дверь.