Battle Of One

      После того, как отец согласился ехать домой, Питер не знал, что именно ему чувствовать.       С одной стороны, он был счастлив, потому что сделал то, что планировал. Это было тем, ради чего он уехал из дома и оставил отца там одного, это было тем, чего он хотел так долго. Но с другой, кто бы мог подумать, что по дороге он встретит человека, с которым ему хотелось провести как можно больше времени.       Чертов Дэдпул. Уэйд Уинстон Уилсон. Человек, ворвавшийся в жизнь Питера так внезапно, что ему и не снилось. Когда родители были вместе, Уэйд периодически объявлялся в Нью-Йорке, наводил много шума и хаоса, все новости кричали о нем, Тони и Стив постоянно были заняты тем, что пытались остановить его, а он всегда, каким-то чудесным и совершенно безумным образом, сбегал. Питер всегда просился с родителями на задания по поимке Пула, но те всегда запрещали, потому что это опасно. Пит никогда не понимал отцов, а когда познакомился с Уэйдом лично понял, что они имели ввиду. Но он также понял, что многое из того, что говорили родители — было явным преувеличением.       Питер чувствовал себя неловко, когда ему пришлось завести тему о своих чувствах к Уэйду со Стивом. Он понимал, что папа точно не одобряет того, что Паркер почувствовал к Болтливому Наемнику, но был так благодарен за то, что Роджерс не стал устраивать скандалы. Жаль, что Тони, скорее всего, именно так и сделает, когда узнает. А он узнает. Это только вопрос времени. После того, что случилось с Харрисоном Пит вообще сомневался, что с ним когда-нибудь произойдет что-то подобное еще раз. В конце концов, у него в школе было много красивых девчонок, которые активно общались с ним, но он, черт возьми, все равно влюбился в парня. «Весь в родителей», — пошутил бы сейчас Тони, будь он рядом.       Однако думать обо всем этом ему не очень хотелось. Сейчас ему безумно хотелось увидеться с Уэйдом, пока они никуда не уехали. Стив сказал, что к вечеру Баки найдет машину, на которой они доедут до самого Нью-Йорка, чтобы не было никаких проблем по дороге ввиду того, что Стив сейчас считается преступником. Им бы только добраться до дома — Тони решит эту проблему. И пока отец активно собирал свои вещи, что-то обсуждая с Барнсом, Питер, пока тот не спохватился, схватил свой рюкзак и практически бегом направился в мотель, где все еще жил Уилсон.       Он оказался там примерно через десять минут. Немного помялся на пороге, почему-то, и вошел в светлый номер. Вещи Уэйда лежали на его кровати, а в душе лилась вода. Отлично, для него это будет сюрпризом. Питер скинул портфель на пол, присев за стол, на котором стояла тарелка со свежими сэндвичами. Если это то, чем Уэйд питается последние дни, то Паркеру, пожалуй, следовало принести ему перекусить что-нибудь из того, что отец обычно готовит.       Паук даже не заметил, как вода в душе перестала литься. Теперь оттуда слышалось только ворчание Уэйда. Он, наверное, опять переговаривается со своими голосами. Питер решил, что не будет обращать на это внимания. Давно пора было привыкнуть, чем Пит стал активно заниматься в последнее время. Паркер вздрогнул, когда замок на двери в ванную громко щелкнул. Момент — из нее вываливается Уэйд с полотенцем вокруг бедер. Питер несколько секунд смотрит на его тело, моментально краснеет, неловко отводя взгляд в сторону.       Почему ты так чертовски прекрасен, Уэйд?       — О, булочка, — Уилсон довольно улыбается, как только видит Питера, сидящего за столом. — Я не думал, что ты сам прибежишь. Как видишь, я как раз собирался к тебе, — Паркер неловко улыбается, быстро поправив волосы. Уэйд едва сдерживает смех. — С тобой все хорошо?       — Д-да, — Пит поднимает на него глаза, машинально окидывая тело еще одним взглядом. Так много шрамов. — Просто я… Прости, я никогда…       — Ты такой милый, когда смущаешься, — Уилсон хихикает, подходит к Питеру и целует его в лоб. Тот немного успокаивается, смотря куда-то в стол. — Да ладно тебе, неужели твой прошлый парень не выглядел хоть примерно как я? — Дэдпул подходит к зеркалу, висящему на стене. — Посмотри, какой красавчик!       Питер даже не собирался спорить с этим. Уэйд действительно был красивым, несмотря на то, как было изуродовано его тело. Раньше он никогда не видел Пула без одежды и даже не задумывался об этом.       — Я никогда не видел Харрисона без одежды, — говорит Пит, а Уилсон, присевший на свою кровать, раскрывает рот в изумлении. — Да, Уэйд, мы с ним ни разу не… — иногда Паркер ненавидел свою неловкость. В костюме Человека-Паука он, почему-то, чувствовал себя увереннее, чем без него. Наверное, это было минусом, о котором Пит никогда не задумывался.       Пауку показалось, что для Уэйда вселенная перевернулась в этот момент. Он выглядел так, словно только что ему раскрыли одну из загадок всего человечества. Питер на секунду пожалел, что сказал.       — То есть, у тебя никогда не было секса?       Паркер почувствовал, как он краснеет. Какой раз за пятнадцать минут? Он не знает. И даже не хочет узнавать. Он неловко поправляет волосы, а потом говорит.       — Мне шестнадцать, Уэйд.       Уилсон тут же меняется в лице. Он и забыл, что перед ним все это время находился ребенок. Несовершеннолетний ребенок, который должен находится под опекой родителей. Уэйд даже почувствовал, что ему становится стыдно за то, что он ляпнул.       — Прости, Питти, я просто постоянно забываю, что ты даже возраста согласия не достиг, — он усмехается, а Паук тут же кидает на него уничтожающий взгляд. — Прости, — неловко извиняется Пул. — Я не хотел, что ты чувствовал себя плохо рядом со мной, правда, — он улыбается, похлопывая ладонью по свободному месту рядом с собой. Питер тут же подсаживается к нему, положив голову на плечо.       — Я не хочу уезжать от тебя, — говорит он.       Уэйд вздыхает, приобнимая его за плечо. Он и подумать не мог, что такое случится. Влюбиться в несовершеннолетнего мальчика — это что-то новенькое, определенно. Наверное, Уилсону стоило ненавидеть себя за это, но он не мог. Он был рад, что все так обернулось. Да, у них было много проблем, да Питера из-за него едва не отымели в каком-то притоне, но Уэйд думал, что так должно было быть. Возможно, что так считал его больной мозг.       — Мы же увидимся снова. Достаточно скоро, я обещаю. Мне бы только найти задание и я приеду в Куинс.       — Ты не можешь просто так приехать в Куинс? — спрашивает Пит, поднимает на Уэйда глаза.       — Я же наемник. Моя работа заключается в том, чтобы я убивал, Питер. Если я просто приеду в Нью-Йорк, чтобы сходить с тобой на свидание, то твои родители и полиция вряд ли будут очень мне рады.       — Тебе же не обязательно бегать в своем дурацком костюме. Ты можешь приехать в обычной одежде, — Паркер видит, как Пул открыл рот, поэтому тут же продолжил. — Я знаю, что так ты скрываешь не только свою личность, но и внешность. Но не все равно ли тебе на то, как на тебя будут смотреть люди, когда я буду рядом?       — Все равно, — говорит Уэйд, слабо улыбаясь. Он смотрит на губы Питера и ловит на них улыбку тоже. — Поцелуй меня, булочка.       Паркер немного замялся после этой просьбы, но все равно сделал то, чего они оба хотели. Он поддался вперед и аккуратно поцеловал. Это их второй поцелуй, и он все еще ощущается так ново, как первый. И Питер правда надеялся, что так будет вечно. А еще он почувствовал, как теплая рука Уэйда снова полезла ему под футболку. Пит тихо застонал ему в губы, позволяя повалить себя на спину. Уилсон углубил поцелуй, когда Паркер оказался под ним, Уэйд позволяет себе немного больше, хватая его за руки, крепко прижимая их к матрасу. Питеру даже показалось, что запястья сейчас болезненно хрустнут, но он не успел предупредить Пула об этом — он ловко обхватил их одной рукой, а второй задрал футболку немного вверх, чтобы добраться до пуговицы на штанах. Питер почувствовал, что ему стало страшно.       Ты ведь помнишь, что со мной случилось в притоне, Уэйд, правда? Ты же не станешь делать этого, если я не захочу?       — Уэйд, — тихо начал он, пытаясь подавить стон, вырывающийся из горла, когда Уилсон принимается целовать шею. — Стой, не надо, — говорит Паркер, слабо дернув руками. — Уэйд, хватит, — снова произносит он, когда коленка Уилсона раздвинула ему ноги в стороны. — Уэйд! — громко кричит он, а Дэдпул даже вздрагивает, тут же отстранившись от Питера. — Хватит, — снова просит Питер требовательно, но мягко, чтобы не обидеть. — Пока рано, ладно?       — Прости, — тихо просит Дэдпул, тут же принимая сидячее положение. Он неловко трет лысую голову. Питер приподнимается на локтях, смотрит на него. Неужели обидел? Он протягивает руку к нему, аккуратно проводит кончиками пальцев по плечу. Уилсон ловит его ладонь, подносит к губам и целует. — Я понимаю.       Питеру почему-то кажется, что Уэйд немного не так его понял.       — Нет, я не имел в виду, что мне будет неприятно с тобой, я просто… Испугался, — он признается и ему становится легче. Раньше он даже не думал о том, что когда-нибудь будет выкладывать что-то личное Уэйду. Но теперь, видимо, ему хотелось этого на подсознательном уровне. — Я просто не хочу, чтобы… Больно было.       Уилсон снова меняется в лице и Питера это немного напрягает. Раньше он тоже менял выражение лица и настроение на считанные секунды, но сейчас это выглядело слишком странно, будто у Пула сейчас случится какой-нибудь приступ. Паркер вздрагивает, когда тот резко дергает головой, слегка закатив глаза, но ничего не говорит.       — Все хорошо, булочка, — он, наконец, улыбается. У Питера отлегло от сердца. — Я просто не подумал, о том, что ты не знаешь как это. Я не обижаюсь, правда.       Питер хочет поверить ему, но не может, по какой-то причине. Может он сделал все неправильно? Они сегодня разойдутся на очень долгое время, он же сам потом будет скучать. Может, не стоило рушить момент того, когда они смогли бы доказать то, что они доверяют друг другу на сто процентов? Может не стоило останавливать Уэйда, а просто позволить этому произойти? Питер не знал какого это. Он никогда не спал даже с девушками, не говоря уже про парней. Даже его родители иногда уходили спать пораньше, потому что у Тони было «особо игривое» настроение. И Пит всегда их слышал, когда ложился поздно. В такие моменты он чувствовал себя немного неловко, но все проблемы решались с помощью наушников, а потом Тони додумался немного звукоизолировать комнату, чтобы его ребенку не приходилось почти каждую ночь слушать, как Старк чувствует Стива немного ближе, чем обычно.       Они старались не поднимать тему секса в семье. Когда Питеру было четырнадцать, Тони посадил его на стул перед собой и Стивом, чтобы поговорить об «очень важных вещах». После стандартных речей о том, что «нужно предохраняться, Питер, ты же не хочешь сделать родителей дедушками в таком раннем возрасте», они как-то плавно переходили к тому, как следует вести себя в постели с мальчиками. Паркер моментально краснел, но Стив говорил, что в этом нет ничего такого, посмотри на родителей, в конце концов. Роджерс относился к этому вопросу максимально серьезно, в то время как Старк позволял себе опускать парочку пикантных шуточек, за что всегда получал строгие взгляды со стороны мужа.       Черт, как же он скучает по таким временам.       А сейчас Питер сидел рядом со своим парнем (Паркер даже не знал, может ли он так называть Уэйда теперь), и боялся отдаться ему, потому что раньше никогда не пробовал. Возможно, что когда-нибудь он решится. Наверное, им оба это было нужно, в какой-то степени.       — Я люблю тебя, Уэйд, — говорит Пит, обнимая его со спины. Уилсон смеется, целует его снова.       — Я тоже люблю тебя, булочка.

***

      После долгих сборов Уэйда, они идут прогуляться по городу. Он правда казался Питеру больше, чем есть на самом деле. Они зашли в какое-то кафе, сходили в парк, где Паркер изумленно кормил белку прямо с рук, чего раньше никогда не делал, а потом они, посмотрев на время, пошли домой, к отцу. Тот, наверное, уже закончил собираться.       Питеру было плохо. Ему было грустно и тоскливо от того, что уже через пару часов он оставит Уэйда тут, чтобы тот сам добирался туда, куда ему нужно. Паркер даже поймал себя на мысли о том, что его не радует даже скорая встреча с Тони, хотя он безумно соскучился по нему. Все его мысли были заняты только одним. Все влюбленные люди всегда чувствуют себя так глупо?       Когда парни подошли к дому, Баки и Стив стояли, склонившись над капотом небольшого голубого пикапа, в кузове которого уже лежали какие-то вещи. Питер подумал, что у отца, вообще-то, их будет побольше. Но машина тут, как и обещалось, и Паркеру было даже немного интересно, где именно Барнс нашел ее.       Стив заметил сына не сразу — им с Уэйдом пришлось подойти почти в упор, чтобы Капитан смерил их грустным взглядом, недовольно покачав головой. Питер немного поник, а вот Уэйд не обратил на это никакого внимания.       — Ну, думаю, что у нас остался примерно час, — говорит Уэйд, когда они оба присаживаются на крыльцо. Питер кивает, вздохнув. — Эй, ты чего? Ты разве не рад? Это же то, чего ты добивался.       — Я рад, просто я же не думал, что в поездке я встречу кого-то, с кем потом будет тяжело прощаться. Я соскучился по Тони, я рад, что папа едет со мной, но… — Паркер грустно улыбается. — Может, я был бы счастливее, если бы ты тоже был рядом.       Уилсон понимающе кивает.       — Я понимаю, булочка. Но я буду рядом, пока не приеду в Нью-Йорк. Я как твоя заноза в заднице, думай об этом, ты же от меня не избавишься теперь, — говорит он, залезая в карман джинсов. — Вот, — изрекает Пул довольно, вытаскивая оттуда небольшой патрон. — Я и забыл, что ты там, крошка, — он берет Питера за руку, поворачивая ладонью вверх. Кладет патрон на нее. — Эта хреновина побывала в моем теле, — говорит он серьёзно. — Я попросил одного друга немного над ней поработать — теперь он не опасен. Пустышка, — пожимает плечами Уэйд. — Поэтому мы можем сделать из него кое-что для тебя.       — И что? — спрашивает Питер, с интересом разглядывая патрон.       — Есть дрель и какая-нибудь прочная веревочка?       Где находится дрель они выясняют у Стива. Она оказывается на антресоли, в коридоре. Достав ее оттуда, парни вылетают на улицу, едва не сбив с ног Баки, все время с интересом и недоверием, наблюдавшим за Уилсоном. Видимо, им с отцом было о чем поговорить, пока Питера не было дома. Питеру немного страшно, что сейчас патрон взорвется прямо в руках Уэйда, но тот же сказал, что все нормально, стоит ли ему доверять? Однако Паркер мог признать, что ему даже стало интересно.       — Я очень надеюсь, что он не рванет сейчас, — говорит Уэйд, поднимая глаза на Питера. Тот хмурится.       — Ты же сказал, что это пустышка.       — Чувак, ты не знаешь моих друзей. Эти уроды готовы засунуть мне гранату в глотку, просто потому что я не умру, если мне снесет голову, — фыркает Уилсон, а Питер даже не знает стоит ли ему сочувствовать. — На твоем месте, я бы попрощался с папой на всякий случай.       — Уэйд!       — Ладно-ладно! Я просто сверлю.       И он начинает сверлить. Паркер ожидает, что сейчас правда что-нибудь взорвется, но ничего не случилось, поэтому Питер даже расслабился. Через пару десятков секунд Уэйд заканчивает, оценивает свою работу, сдувая с патрона металлическую стружку, потом просит у Питера небольшой кусочек веревки, которую они нашли там же, где и дрель. Уилсон ловко продевает веревку в получившееся отверстие, а потом завязывает небольшой узелок.       — Ты можешь представить, что это кольцо, — говорит он, надевая патрон, висящий на веревке на шею Питера. — Теперь у тебя есть что-то на память обо мне. На нем даже моя кровь еще осталась, наверное.       Паркер никогда бы не подумал, что обычный патрон принесет ему столько радости. Он тихо благодарит Уэйда, крепко обнимая его. Они стоят так несколько минут, Питер даже успевает заметить, что отец смотрит на него, встав в позу серьезного родителя. Он всегда делал так, когда Питер косячил дома, а потом очень долго бегал от родителей по потолкам и стенам, не желая спускаться. Он знал, что они не будут ругать его очень сильно, просто ему было забавно наблюдать за тем, как Стив и Тони просят его спуститься, а Старк, в конце концов, ворча себе под нос, шел за костюмом, чтобы снять сына с этого «тупого высокого потолка».       Питер, вдруг, понимает, что ему тоже стоит что-то дать Уэйду. Но в ту же секунду он осознает, что у него, скорее всего, ничего нет, потому что он даже не дома сейчас. Но Пит все равно идет в дом, чтобы покопаться в знатно опустевшем портфеле. После того, как костюм Уэйда перекочевал в его новый рюкзак, который они купили на местном рынке, тут стало явно больше места. Паук судорожно перебирал свои вещи руками, надеясь на то, что сможет найти хоть что-то. Одежду он, конечно, не мог, да и не хотел отдавать, потому что это было бы странно. Какие-то жалкие остатки зубной пасты, зубная щетка, которую давно пора менять. И тут Питера осенило. Едва увидев на дне сумки свой веб-шутер, он подумал, что лучше этого не сможет найти ничего.       Он радостно выбегает на улицу, отвлекая Уэйда от бессмысленного комментирования действий Зимнего Солдата. Он даже не помогал, просто раздражал Баки своими комментариями, которые мешали ему компактнее укладывать вещи в кузове машины.       — Дай руку, — просит Питер. Уилсон с интересом протягивает ее, а Пит тут же надевает на его запястье шутер. — Я сам его сделал. Пусть он будет у тебя, у меня есть новые, от папы.       — Черт, Питти, — Уэйд с интересом рассматривает устройство. Он и раньше его видел, но не вглядывался. — Ты уверен, что мне стоит доверять такие вещи?       — Ты же доверил мне часть своей ДНК, — улыбается Пит, кидая взгляд на патрон.       — Ну, если ты где-то в новостях увидишь сюжет о том, что какой-то идиот бессмысленно летает между домами, постоянно крича, то знай, что это я. Это нереально круто! — Уилсон направляет шутер себе в лицо, нажимая на кнопку. Паутина вылетает ему прямо в лоб, Уэйд громко кричит, а Питер смеется. Это они уже проходили.       — Питер, — зовет его Стив, с недоумением наблюдая за тем, как Уэйд убирает с лица остатки паутины. — Через пятнадцать минут выезжаем, малыш. Я провожу Бака до вокзала и приеду за тобой, — Роджерс подходит к сыну, проводит рукой по его волосам, улыбается. — Мне стоит волноваться о том, что я делаю?       — Ты знаешь, что он простит тебя, — говорит Питер, на секунду забывая про Уэйда. Обнимает отца, поцеловав его в щеку. — Может не сразу, но все будет хорошо, я уверен.       Их диалог прерывает Джеймс, подошедший со стороны входной двери. На плече у него тот самый черный рюкзак. Он с улыбкой смотрит на Питера, а потом говорит.       — Прости, что столько проблем принес, малыш, — Паркеру все еще режет уши, когда он слышит, как он называет его так. — Я не думал, что все зайдет так далеко. Я знаю, что ты славный малый, Стив не дал мне другого варианта. Я не хочу расходится врагами, — он протягивает ему металлическую руку. Пит несколько секунд смотрит на нее, потом кидает быстрый взгляд на отца. Роджерс молчит. Поэтому Паркер пожимает протянутую руку, улыбаясь вполне себе искренне.       — Удачи Вам, мистер Барнс, — Зимний Солдат смеется.       — Честное слово, лучше бы ты дальше ко мне на «ты» обращался, — он подмигивает, спускается с крыльца вместе со Стивом. — Я чувствую себя еще старше, когда ко мне обращаются на «вы», — говорит он Капитану, тот хлопает его по плечу.       Они уезжают. Питер и Уэйд остаются на крыльце вдвоем.       — Мне тоже уже нужно идти, — говорит Уилсон. В его голосе чувствуется вселенская печаль. Питер никогда не слышал, чтобы он так звучал. — Я могу опоздать на автобус до Сиэтла. Мне ехать четырнадцать часов, поэтому…       — Ты уже заказ получил? — с грустью в голосе спрашивает Питер. Он уже почти забыл, чем занимается Уэйд. — Поедешь убивать кого-то?       — Это моя работа, булочка, — говорит он виновато, обнимая Питера и целуя его в макушку. — Прости, если из-за этого ты начинаешь меня меньше любить.       Он не начинал любить его меньше. Плохо ли это? Питер не знает.       — Я люблю тебя, — говорит он, крепко прижимаясь к Уэйду. — Приезжай в Нью-Йорк, как только сможешь.       — И я тебя. Ты даже глазом моргнуть не успеешь, а моя задница уже будет там, обещаю.       — Поцелуй меня, — просит Питер.       Они целуются, а потом Уэйд уходит. Он уходит, а Паркер чувствует, что не хочет, чтобы он уходил. Теперь они даже не знали, когда увидятся снова. Но у Пула был его номер, его адрес, так что теперь осталось только ждать. Самое мучительное из всего этого. Паук садится на крыльцо, смотрит Уилсону в спину и медленно начинает жалеть о том, что не почувствовал что-то к нему немного раньше.       Поцелуй меня, Уэйд.

***

      Питер никогда бы не подумал, что езда в кузове пикапа — это так весело.       Когда они с отцом выехали из Остина — уже начинало темнеть, загорались первые огни, а люди расходились по домам. Улицы почти опустели, а им предстояло тридцать восемь часов пути. Долгого пути, который они проведут только вдвоем. Питера это радовало и вполне устраивало. Он так долго не видел папу, что хотел рассказать ему обо всем, что с ним случилось, поэтому он трещал без перерыва уже пару часов. Стив активно поддерживал диалог и Паркеру даже казалось, что они были рядом друг с другом все это время. Расстояние между ними стерлось окончательно.       Когда Питу надоело разговаривать — он стал смотреть на города, горящие яркими огнями где-то вдалеке. А потом на кучи деревьев, поля и еще деревья. Ему было то скучно, то весело, он даже не знал, чем заняться, пока в дело не вступил Стив со своими военными историями. О, черт, Питер так любил, когда он рассказывал о том времени. Он обожал слушать папу в такие моменты. Роджерс иногда повторялся, но Питеру так нравилось, что он даже не обращал на это внимания. Первые пять часов езды прошли даже лучше, чем Пит мог себе представить, потом он задремал, а когда проснулся — уже начало светать, а они стояли на небольшой стоянке, как сказал Капитан, в Солт-Лейк-Сити. Потом они отъехали на обочину и решили, что поспят пару часов, пока солнце окончательно не встанет.       Утром, после быстрого перекуса, они поехали дальше. И Питеру было так скучно, что он начинал ныть по любому поводу. Стив терпимо к этому относился. Он всегда был терпим к такому роду вещам, и часто шутил, что ему уже много лет приходится терпеть нытье Тони по совершенно тупым поводам. Роджерс признался, что он немного волнуется и боится, но ужасно скучает. Паркер понимал отца. И ему грел сердце тот факт, что он соскучился. Старк тоже, он просто уверен.       Когда градус нытья перешел все допустимые границы, они подъезжали к Эванстоуну. Тому самому, в котором Питер был, когда ехал в Неваду. Тут они быстро воспользовались туалетом в какой-то забегаловке, быстро выпили кофе и вернулись к машине. И тут же Паркеру в голову пришла идея попроситься проехаться в кузове. И Стив, естественно, был против. Он упирался долго, но в конце концов, Питер сломал его. Нехотя, но он разрешил. И счастью Питера не было предела. Он никогда раньше не ездил в кузове. Он сидел там, рассматривая все, что его окружает. Это, почему-то, приобрело совершенно другой вид, как только Питер стал смотреть на все это не через стекло, а своими глазами. Паркер сидел в старом кузове, смотрел на природу и улыбался, крепко сжимая подарок Уэйда в руке. Интересно, где он сейчас? Питеру бы хотелось быть с ним.       Но также ему хотелось быть рядом с родителями и он был близок к этому так, как никогда раньше.

***

      Питер устал и стал ненавидеть все, что находится вокруг него, когда они, поздно ночью, подъезжали к Нью-Йорку. Однако едва завидев яркие огни родного города, он подумал о том, что осталось совсем чуть-чуть. Он смотрел на Стива и понимал, что тот стал переживать еще больше, чем раньше. Нервно сжимал руль, кусал губы, постоянно вздыхая. Он, наверное, был в ужасе. Они оба были.       Паркеру показалось, что дорога утомила его сильнее, чем его беспорядочные поездки автостопом. Там у него были моменты, чтобы немного передохнуть, а тут он уже больше суток смотрит на одно и то же. Это немного начинало бесить. Но мысль о том, что папа скоро не будет один сидеть в Башне — грела ему сердце. Интересно, что будет, когда Тони и Стив увидятся после такого большого промежутка во времени? Тони, наверное, будет злиться. Он будет кричать, будет плакать, возможно, что у него опять случится какая-нибудь паническая атака. Только в этот раз рядом будут люди, которые его любят. Питер никогда больше не позволит отцу провалится на самое дно огромной ямы, из которой многие не выбираются.       Они заезжают на территорию Нью-Йорка и Питер не может сдержать улыбки. Он сделал это. В очередной раз убеждает в том, что справился. Съездил на другой конец страны, нашел там отца и вернулся домой, целый и невредимый. Даже умудрился приобрести кое-что важное в виде Болтливого Наемника.       Поцелуй меня.       Питер пытался меньше думать о нем с тех самых пор, как они расстались. Это давалось ему трудно, но тот факт, что он сейчас ехал домой, к папе, ему помогал. Плюс, он приехал не один, рядом с ним был другой его отец, которого он любит не меньше.       Когда они подъезжают к Башне, Питер ловит себя на мысли, что ему плохо. Он судорожно выдыхает, смотря на отца. Стив сидит, упершись лбом в руль. Ему, наверное, тоже тяжело. Даже тяжелее, чем могло бы быть. Он, наверное, не знает, что будет говорить, как будет просто здороваться с ним. Питер понимает, что отцу сейчас нужна поддержка. Он крепко обнимает его, шепча что-то успокаивающее. Он делал так раньше, и делает до сих пор. Стив отвечает на объятия. И так они сидят какое-то время, пока оба не решаются, что пора подняться наверх.       Питер выходит из машины, тяжелый Нью-Йоркский воздух ударяет ему в лицо. Он так давно тут не был, что и забыл каково это. Там ему определенно дышалось легче. Придется заново привыкать к родному городу. Паук без проблем открывает вход в Башню, приложив ладонь к сенсорной панели на стене. Там были отпечатки и Стива тоже, Тони так и не удалил их, подумав, что, если тот вернется посреди ночи, ему нужно будет как-то открыть дверь и войти домой. Но он так и не вернулся тогда.       Едва оказавшись дома, Питер хватает папу за руку, быстро таща его к лифту. Нажимая на кнопку нужного этажа, он крепко сжимает ладонь отца в своей. Он чувствует, как сердце забилось быстрее. Стив мягко улыбается ему. Это успокаивает. Всегда успокаивало.       Когда они выходят из лифта на нужном этажа — у Питера подкашиваются ноги. Он и забыл, как ему нравится находится тут, в Башне. Краем глаза он замечает свою комнату. Дверь в нее открыта нараспашку, Пит видит, что все там лежит на своих местах, так как он и оставил вещи перед отъездом. Дома тихо, свет нигде не горит, но из гостиной на пол коридора падает неяркий свет и слышится тихая музыка.       Ты же понимаешь, что он там?       Питер замирает на пороге гостиной, смотрит на папу. Стив кивает, пару раз проведя рукой по мягким волосам сына. Паркер прикрывает глаза, пару раз выдыхая. Он сразу не заметил, но сейчас понял, что Пятница молчит, что странно. Если Тони ее отключил, то это еще страннее, потому что он никогда этого не делал. В голову Паука лезут тревожные мысли. Он даже не хотел думать о том, что опоздал, но мозг все равно настойчиво подкидывал эту мысль. Наконец, Паркер набирается смелости и, закусив губу, заходит в комнату. Свет идет от многочисленных экранов, открытых посреди комнаты. На них какая-то научная документация, в которую Питер не хотел сейчас вдумываться, а легкая музыка идет из больших колонок, стоящих возле стены, противоположной дивану. Питер кидает свой взгляд на диван и видит его.       Тони спит, подложив под голову пару подушек. На кофейном столике стоят какие-то таблетки и бутылка воды, а рядом с подлокотником аккуратно расположились костыли. У Питера наворачиваются слезы, когда он понимает, что это он довел папу до такого. Он похудел, немного оброс, и сон его был явно не очень спокойный. Паркер смотрит на него, в горле у него встает неприятный ком, который он никак не может сглотнуть. Он задыхается? Возможно. Питер прикрывает рот рукой, дав волю слезам. Он плачет, неловко отшатываясь в сторону Капитана, все еще стоящего в самом проходе. Стив ловит сына за локоть, разворачивает его к себе лицом, крепко обнимая. Пит плачет, хватаясь за папу, как за спасательный круг. Ему кажется, что он сейчас утонет. Утонет в пучине своих страхов, своей вины и ненависти к самому себе. Глупый ребенок, который сделал то, что сделал.       Питеру требуется несколько минут, чтобы успокоиться. Он берет себя в руки, медленно подходит к дивану, садится рядом с ним на колени, внимательно всматриваясь в лицо Старка. Он сейчас снова будет плакать. Стоит ли вообще сейчас будить Тони? Или подождать до утра, чтобы тот сам все увидел. Питер понимает, что второй вариант будет более приятным, но почему-то решает поступить так, как велит первый.       Он аккуратно кладет руку на плечо отца. Тони морщится, что-то стонет во сне. Питер и подумать не мог, что он стал спать так чутко. Пара секунд — Старк недовольно что-то бурчит, потирая глаза. Он еще не успел их открыть, а Питер уже подавляет новую порцию слез в себе.       — Роуди, я же попросил… — Железный Человек открывает глаза и тут же затихает. Он, кажется, даже перестает дышать. Питер чувствует его взгляд на себе и ему становится только хуже. Тони тянет к сыну дрожащую руку, аккуратно кладет на его щеку, а потом шепчет. — Питер?..       Ему, наверное, кажется, что он все еще спит. Паркер понимает. Он кидает быстрый взгляд на Стива, ожидающего своей очереди, а потом улыбается, отмечая про себя, что по щекам медленно бегут слезы.       — Я же сказал, что со мной будет все хорошо, пап, — говорит он. Тони мгновенно меняется в лице. Он быстро стирает слезы с щек Питера большим пальцем, тихо шепчет его имя, а потом крепко обнимает, уткнувшись носом в плечо. Паркер обнимает отца в ответ, чувствуя, как сильно тот дрожит, как сильно он сжимает его плечи. Вероятно, боится, что Питер растворится, как по щелчку пальцев. Он что-то беспорядочно шепчет в плечо сына, только Паркер не понимает, что именно. Да и ему все равно. Он чувствует, как отец гладит его по голове и ему становится так тепло и хорошо.       — Господи, Питер… — Тони берет его лицо в руки, осматривает со всех сторон. Его руки дрожат. Черт, они дрожат так сильно. Как бы сейчас не случилось очередной панической атаки. Питер не хотел бы этого. — Больше не смей уходить от меня, слышишь? — хрипло просит он, снова обнимая Питера. Тот хочет сказать, что никогда больше не сделает этого, но не успевает. — Я думал, что умру без тебя. Ты единственный, кто у меня остался.       Слова режут хуже ножа. Питер чувствует себя таким виноватым, что ему резко хочется отмотать время назад, чтобы избежать всего того, что случилось.       — Я вернулся, пап, — говорит он, надеясь, что это хоть немного успокоит его дрожь. — Только я теперь не один.       Кажется, что дыхание Тони совсем замерло. Он отстраняется от сына, непонимающе смотря ему в глаза. Питер отводит взгляд в сторону — он не может видеть всю ту боль, что накопилась в глазах Старка. Опять. Паркер поднимается на ноги, отходит немного назад, а потом Тони видит его.       Стив стоит в паре метров от дивана, глазами, полными слез, смотря на мужа. Он ищет слова, чтобы сказать хоть что-то, но не может выдавить из себя даже какой-нибудь жалкий звук. Они оба так изменились, что теперь не верили тому, что видят. Тони со стоном поднимается с дивана, ни разу не оторвав взгляд от мужа. Он смотрит на него бешеными глазами, словно тот призрак или какое-то видение. Питеру даже показалось, что Старк напуган. Напуган так сильно, что сейчас случится что-то плохое.       — Стив… — тихо шепчет Старк. И это все, на что его хватает. Роджерс продолжает смотреть на него.       — Тони, я… — выдавливает из себя Капитан, делая шаг в его сторону. Старк отшатывается назад, едва не рухнув на диван всем телом. Он тяжело дышит, прижимая руку к груди. Сердце. Разбитое сердце дает сбои. — Тони, пожалуйста, успокойся…       — Как ты мог, Стив? — тихо спрашивает Старк, а Питер на секунду пугается, что все сейчас пойдет не так, как нужно. Он не хотел бы, чтобы они разбежались, даже не успев толком встретиться. — Два года, я просто… — Тони пытается направится в коридор, но едва не падает на пол, удерживаясь рукой за стену. — Я не могу дышать…       — Тони, пожалуйста, — Роджерс делает еще несколько шагов в ему сторону. Старк кое-как выпрямляется, часто-часто моргая. Питер обеспокоенно смотрит на родителей. Ему так хочется вмешаться, но он решает, что лучше не надо. — Тони? Ты слышишь меня?       — Где ты был эти два года? — Тони поднимает на него глаза. Он плачет. Плачет и злится так сильно, что, кажется, сейчас потеряет сознание. — Ты был с ним, — говорит он, переходя в наступление. — Ты был с ним, слышишь?! Не с нами, а с ним! Ты оберегал его, но даже не подумал о том, что нам с Питером нужна твоя любовь больше, чем ему! — Тони делает несколько резких шагов в сторону мужа, оступается, едва не падает на пол, но Стив ловит его, оседая на мягкий ковер вместе с ним. — Я так ненавижу тебя, Роджерс… — шепчет Тони, но все равно крепко обнимает его, вдыхая давно забытый запах. — Ты уничтожил меня, слышишь? Уничтожил тем, что я все еще люблю тебя, а ты проводишь свой досуг с каким-то «другом с работы».       — Я знаю, что ошибся, Тони, — отвечает Стив, поглаживая его по спине. Он всегда успокаивался от этого, и Капитан это знает. — Знаю, что не заслужил тебя, не заслужил Питера после всего того, что случилось. Но ты должен мне поверить, что я никогда не любил «друга с работы» больше, чем тебя.       Тони кричит. Кричит так громко, что у Питера разрывается сердце. Он прикрывает рот рукой, стараясь больше не плакать. Не время и не место. Он знал, что так будет. Знал, что будет больно им всем. Они должны пройти через это теперь, чтобы снова стать семьей. Старк в истерике хватается на рубашку Стива. Он что-то кричит ему в ухо, вырывается из его объятий. И так происходит несколько долгих минут. Потом он затихает, беспомощно обмякнув в руках мужа. Он тяжело дышит, слезы текут по его лицу, а на лбу выступила испарина.       — Прости меня, — шепчет Стив, целуя его в висок. Тони вздрагивает. — Прости, слышишь? Если бы я мог что-то изменить, то я бы сделал это.       Тони молчит, а потом находит в себе силы, чтобы обнять Капитана в ответ. Он крепко закрывает глаза, уткнувшись носом в его шею. Истерика медленно отступает. Он все еще дрожит, но дыхание его становится ровным и спокойным. Они сидят молча, в полной тишине. Даже музыка, играющая в комнате, затихла. А потом, когда Стив уже было подумал, что Тони заснул, немного ослабляя объятия, он услышал голос над самым ухом.       — Не отпускай меня, слышишь?