Искусство - это бегство

— «Будет день — будет пища», — первое, что вертится у меня в голове после пробуждения. День наступил, но пищи для радостных эмоций все ещё нет. Я помню те времена, когда я с упоением разговаривала с ней. Я смотрела в её голубые глаза и была рада любой лёгкой улыбки, которая была наиболее заметна именно в них. Но счастье мимолётно. У него нет завтрашнего дня и она ушла. Быстрой и летящей походкой оказалось около других, чужих людей. Мне было этого не вынести и взглядов, что резали меня, словно ножами, этой тоски, что томила меня, что читалась в каждой секунде, пока её глаза задерживались на мне. Но утром не до долгой рефлексии, надо вставать, учеба ждёт. Вообще, мне кажется, что в школе должно быть менее одиноко, ведь там ты в обществе, иногда с кем-то разговариваешь, шутишь, но на деле всё наоборот. Каждый день в коллективе ты понимаешь, что никому тут не нужен и на самом деле крайне одинок, ведь от редкого разговора с кем-то чувствуешь себя ещё более опустошенным, чем до него. Мимолетные радости никогда не удовлетворяют нас до конца. Моя причёска каждое утро выглядит очень неряшливо, растрёпано. Но в этом есть определённый шарм, особенно если я одета в свободную одежду. Создаётся некоторый уют, которого нет в прилизанных дамах. Пока говорим о них: Алиса создавала именно такое впечатление. Ее волосы всегда были идеально чистыми, сухими и гладкими, даже если на улице снег и ветер, который сносит деревья. Это выглядит так неестественно. Будто бы расчесывается каждые две секунды. Утренние сборы всегда проходят в одном и том же порядке, поэтому описывать их нет смысла. Лучше рассказать о том, что произошло за всё это время. Так как новенькие были у нас уже неделю, то все свыклись. Внимания им уделялось колоссальное, хотя парни получали намного больше внимания, чем Алиса. Даже мрачный Владлен имел своих «фанаток», хотя это скорее любительницы странных, непонятных, далёких от их уровня парней. У Кирилла с этим было намного проще, он был грубым и смотрел не на тебя, а на твою макушку или вообще куда-то над ней, но при этом иногда казалось, что он поддержит любой проект, лишь бы это казалось ему забавным. Так он иногда называл меня «Васькой», хотя все звали меня только Василисой. Это немного раздражало, но не переходило границы. Куда неприятнее было то, что он поворачивался иногда полностью к Мише и обсуждал с ним что-то, как, например, сейчас. Была литература, наша дорогая Юля читала сочинения и критиковала их, а он начал просто о чём-то разговаривать с Михаилом. — «Он был грязным и гнилым, — прочитала учительница, сделав на этом акцент, — Если до этого, Василиса, всё было хорошо, то это грубая ошибка. Ты не смеешь давать никому оценку. Ты можешь предположить: „Мне показался он грязным и гнилым“, но не делать из этого утверждение». Меня обдало краской. Говорили о моей работе. Я не люблю, когда мои работы читают вслух, потому что мои мысли бывают очень «откровенными», как сейчас. Это вызвало смех у моих одноклассников, которые считают, что слова «грязный и гнилой» обязательно очень смешные и чем-то пошлые. — А ты, наверное, тухлая, — особо смешно пошутила Алиса, начиная от этого смеяться ещё сильнее. Юлия Сергеевна укоризненно посмотрела на шутницу, стараясь заткнуть класс. Смех прекратился, урок продолжился. На протяжении получаса я ловила на себе многозначительные взгляды. Это всё казалось слишком глупым. Мои одноклассники, конечно, никогда не отличались особым умом, но сейчас было чёткое ощущение того, что я нахожусь в классе коррекции. Так обычно говорят учителя и теперь я поняла почему. Урок наконец-то кончился, мой путь лежал прямиком в столовую, ведь утром ничего не ела. На входе в столовую меня встретила Алиса, которая до того, как увидела меня, что-то спрашивала у Миши, тыкая своим маникюром в сторону буфета. Почему-то она улыбнулась мне, но не очень доброй улыбкой. — А еду себе будешь тоже тухлую брать? — снова остроумно подметила девушка, злобно глядя мне прямо в глаза. Я собиралась это игнорировать, но вот моим одноклассникам очень понравилась второсортная шутка. Это всё неважно. Я не говорила в сочинении о тухлятине и не понимаю, откуда они это вообще взяли. Надо просто собраться с мыслями, купить обед и всё игнорировать. Пару дней пошутят и перестанут, ведь так обычно и делают люди, да? Хотя кого я обманываю, они шутили об одной девушке два года, пока она просто не перевелась. Но к чему такая жестокость, если человек ничего не сделал? К чему это всё нужно, если мы все просто существуем в этом обществе. Я не понимаю. — Точно не тухлое, а то отравишься ещё, — довольно заботливо произнес мужской голос. Я повернулась, увидела Кирилла. Мне даже немного теплее стало, но потом на его лице начала растягиваться такая лыба, что внутри всё бурлило от ужаса, — Или нет? Конечно, всё окружение взорвалось от смеха. Действительно, ведь тухлая еда для тухлой это так смешно, сейчас живот надорву от смеха. Но на самом деле меня переполняла такая злость. Руки тряслись, ноги подкашивались. Но в голове было пусто. Я хотела лишь отомстить. Всё нутро, наполненное яростью и обидой, потянулось за тарелкой с супом. Был ли он горячий или нет, не знаю, но оказался он на голове у Кирилла. Бурля от злости, я забрала рюкзак и ушла быстрее к классу. Меня всю трясло, будто бы я убила человека. Чем дальше я была от столовой, тем отчётливее понимала, что я надела тарелку супа Кириллу на голову. Что мне теперь будет? Хоть за такое не сажают, но мать снова будет орать дома. Я так устала от этих ссор. Не знаю, что ей не так, но она такая агрессивная. Не хочу снова выслушивать это. Не хочу каждый день чувствовать себя лишней и желать только уйти из дома, выслушивая о том, что у всех её подруг нормальные дети, а у нее не девочка, не ребенок вообще. Будто бы я животное какое-то. Но прозвенел звонок, в класс я влетела первой, сидела, как на иголках, вся дёрганная, нервная, пока не постучали в дверь. Через несколько минут я была в кабинете директора, напротив меня сидел Кирилл с мокрыми волосами и не очень сухой кофтой. Взгляд его был диким, все лицо напряжено. — Хотите обсудить случившееся? — совершенно спокойно спросил Лев Леонидович: это был хороший мужчина, лет 40-45, высокий, статный и очень спокойный. — Нет, я хочу, чтобы её вышвырнули отсюда, — сквозь зубы произносил юноша, буквально четвертуя меня взглядом. А я? Просто сидела, опустив глаза. Я не знаю, почему это вообще произошло. Почему ситуация приобрела именно такой оттенок. Всё могло бы быть иначе, но я, как всегда, поступила, полагаясь только на свои чувства. — Василиса, почему ты так поступила? Расскажи о том, что ты чувствовала в этот момент и каковы были твои мотивы? — Меня кинуло в дрожь, даже думать было для меня непосильной работой, а тут ещё и высказаться надо. — Он очень обидно пошутил, и мне показалось это оскорбительным, — тяжело вздохнув, выдала я. — То есть ты сделала это из-за задетого чувства достоинства? — после этой фразы во мне что-то ликовало. Он меня понял. Он понял меня! Я чувствовала, что краснею и просто кивнула мужчине, но, услышав чуть ли не шипение Кирилла, вновь поникла, — «Да, задетая гордость — это не шутки, но тебе стоит научиться себя контролировать. Кирилл, почему ты так пошутил?» — Это было актуально, — без эмоций и даже с какой-то ноткой обиды звучал его голос. Не знаю, что он думает о себе, но шутить только из-за актуальности — это плохая идея. — Хорошо, я вас понял, но и вы меня поймите. Вы оба поступили глупо, полагаясь на свои эмоции, но жизнь в обществе — это не только вы. Вам стоит думать и о ближнем, потому что именно он потом будет вашей опорой, — глаза директора спокойно и даже с любовью глядели на нас, в то время как я краснела от смущения, а Кирилл — от злости. — Я никогда не положусь на её плечо, вы вообще посмотрите на неё, с чего я должен думать о ней, а не о себе? — это было настолько грубо, что ярость во мне просто вскипела, мне хотелось ударить этого вонючего дурака. — Кирилл, ты не смеешь так выражаться. Вы ещё не знакомы друг с другом, поэтому не стоит ссориться, тем более, виноваты вы оба, — что-то полистав у себя на столе, он вздохнул, — К зиме вы должны мне доказать, что умеете думать не только о себе, то есть за всё это время у вас не должно быть ни одного конфликта между собой и после всего этого времени я посмотрю, как успешно вы прислушивались друг к другу, если мои надежды не оправдаются, то я порекомендую вашим родителям другие школы. А теперь идите.       Вышли мы не без толканий, но хотя бы без разговоров. Почему Лев Леонидович так спокоен? Неужели он не понимает, как мне неприятен этот тип? И как вообще можно понять, что мы прислушиваемся друг к другу? И вообще это я прислушиваюсь к нему! Я каждый урок слушаю его трёп, разве это не то, о чём говорит мужчина?       Некоторые вещи не так просто понять, как хотелось бы. Некоторые вещи лежат в основе, являются корнем, до которого нужно докопаться, нужно отыскать в самых глубинах себя, как, например, понять почему ты остаёшься один, когда вокруг так много людей. Почему завести друзей — это так сложно, когда людей в мире на самом деле необычайно много? Кто твой друг? Назови его по имени, подумай о нём. Как он к тебе относится? Тебе не кажется, что твой друг не так хорош, как ты о нём думаешь в силу своих чувств? Тебе не кажется, что ты слишком идеализируешь его?       Я всё время задаюсь этими вопросами. Будучи преданной, мне слишком больно думать, что я вновь могу привязаться к кому-то, что кто-то опять так поступит. Потому что отношения — это не так просто, как мне бы хотелось. Нужно всё время работать над собой, чтобы всё имело смысл. Нужно расти, но как только ты вырастаешь, ты уже не тот и перестаёшь быть интересен человеку, если же ты не развиваешься, то он вырастает и уходит, ведь ты тянешь на дно, с другими интереснее. И какой смысл дружбы, если всегда конец такой? Что говорить про романтические отношения, если даже с друзьями нет стабильности? На чьё плечо можно положиться, кроме своего? Никто не захочет быть с тобой, если ты являешься собой, потому что всем ты нужен только пока удобен и другие нужны тебе, пока ты можешь ими пользоваться, даже если для развлечения, это не имеет значения, как только человек переживёт какие-либо изменения, он станет тебе не нужен.       После шестого урока довольно часто следует дополнительный русский, но все уходят в магазин. У меня не было аппетита, мне хотелось побыть одной. Всегда, когда думаю о том, как люди покидали меня, всё сжимается и ноет. Почему, когда так хочется уединения, ты его не находишь, а когда ждешь разговора, все тебя избегают? — Эй, что будем делать? — как будто бы брезгливо кинул Кирилл, садясь напротив меня, — Нужно хоть немного узнать друг о друге, чтобы больше этой хуйни не было. — Я не хочу о тебе ничего знать, — мое нежелание сближаться вырывалось, но это лишь временно, потом я вновь буду ощущать своё одиночество невероятно ярко и стонать по ночам от невозможного желания просто поговорить с кем-то в жизни. — Я о тебе тоже не очень хочу что-либо знать, однако это не меняет того, что надо, — его голос звучал сухо, он потёр затылок и продолжил как-то нехотя, — Я не из бедной семьи, но отношения с родителями сложные, поэтому не думай, что даже если мы реально сблизимся, то ты будешь в шоколаде. Ни разу не обделён женским вниманием, вот одна Алиса чего стоит, думаешь, я не знаю, что она просто влюблена в меня и готова на всё ради моего внимания? Ну, ещё потому что её родители знакомы с моими, и она знает примерный доход моей семьи, поэтому я совершенно не заинтересован в ней. С Владленом отношения странные, мы не друзья, но и не знакомые, с Мишей тоже. Это введение. Твоя очередь.       Почему этот невыносимый парень так просто раскрывается? Почему Он думает, что я не расскажу об этом кому-нибудь? Хотя ладно, конечно нет, ведь конфликтовать с ним не очень мне выгодно. Но я чувствовала, что начинаю хмуриться, а это явно не придавало мне солидности. — Я из обычной семьи, у меня сложные отношения с родственниками. У меня не очень хорошо получается с кем-то сближаться, — не знаю, что ещё могла сказать, потому что это сложно. Я не хочу раскрываться незнакомому парню из школы. Всё это слишком близко. Это слишком внутри меня, чтобы так просто рассказать какому-то Кириллу. — А Миша тебе нравится? Мне кажется, ты ему приятна, — с какой-то зловещей улыбкой говорил юноша. Я могла лишь закатить глаза, показывая, что это абсурд. Миша был хорошим парнем и даже слишком хорошим для меня. Он добрый и умный, а я слишком замкнута и озлоблена на весь мир, чтобы со мной были такие хорошие люди.       Дополнительный урок проходил вяло, как и всегда, сложно ожидать чего-то другого от моих одноклассников. Но как только он закончился, я была первой, кто вылетел из класса. Но разве это не глупо? Бежать туда, где буду желать только умереть. Но я всегда бегу из школы на улицу, чтобы потом медленно тащиться, слушая музыку.       Дома всегда одиноко, никто не ждёт, никто не ищет. Домашние дела на мне, но они переделаны, пусть иногда на меня и кричат из-за ничего, но это все терпимо. Всё, что есть в жизни, на самом деле, терпимо. Единственное, что я не могу стерпеть — это одиночество и чувство, когда понимаю, что меня не любят, а я всё время чувствую, что меня не любит человек, который живёт со мной под одной крышей. Разве это не пытка? Если бы я только могла сбежать, то я бы бежала сломя голову, но куда мне бежать? Где меня ждут, если у меня нет друзей, если я боюсь сблизиться с кем-либо? Я хочу забыться, чтобы больше не видеть этого мира, этих людей, что врут мне в лицо о своей любви, хотя на деле не скрывают того, насколько холодны и бесчувственны наши отношения.       А существует ли настоящая любовь? Существует ли она, если всё, что я вижу в жизни — это лишь предательство. Люди обещают друг другу что-то, говорят такие важные слова, а потом просто выкидывают это. И им плевать, что на словах строится наша жизнь, что слова — это основа всех основ. Что человек — человек, лишь потому что имеет речь, ведь «Слова ничего не значат, всё решают действия». Но, люди, одумайтесь! Это же вы, вы, глупые, обесценили такой дар, как Слово. И никто другой не влиял на это, только вы. И как после этого вы ещё смеете называть себя людьми, если всё, что вы сделали, так это вернулись к временам, когда сила решала всё, когда не мысль, слово, а твои действия, которые почему-то расходятся с первыми? Почему вы это делаете, если всё предельно просто? Сохранять в чистоте слова, речь, что важнее всех драгоценных камней и металлов, чтобы потом не думать, что кто-то говорит тебе ложь. Да, всегда будут люди, которые соврут, но ведь в твоих силах не быть таким, так что же тебе мешает? Почему ты думаешь, что сначала должен измениться мир, а не ты?       Я не знаю что не так с этим миром. Мне горько, это даже более горько, чем растворимый кофе моего отчима и примерно также горько, как поступки моей матери. Кстати об этом, она уже пришла, конечно же, еду разогревала я, так же мыла посуду и вытирала стол. Только после этого могла пойти спать, чтобы уже закончить этот мерзкий день с такими же мерзкими мыслями.       Усну ли я быстро? Нет, я знаю это заранее, не могу засыпать быстро, меня тревожат мысли. Пытаюсь понять, что делать, чтобы моя жизнь изменилась к лучшему, но ничего не меняется, потому что не меняюсь я. Не могу стать добрее ни к кому, кто окружает меня. С кем бы я могла поделиться своими мыслями? С Мишей? Странно, но после сказанного Кириллом я ощущаю какую-то тревогу, я боюсь нравиться кому-то, ведь это обязательства, боюсь, что если приму эти чувства, то потом мне же будет больно. Не могу так просто понять, чего хочу и как теперь быть с этим жизнерадостным юношей. А с Кириллом? Могла бы я бы с ним быть открыта и счастлива? Мне кажется, нет. Он такой невыносимый и слишком глупый. Думает, что все теперь будут им интересоваться, но на самом деле нет. Мне всё равно на него. Не имеет значения, как он выглядит и сколько у него денег, если, как человек, он говно.       В этом мире слишком многое измеряется деньгами. Мы говорим о деньгах, думаем, живем деньгами. Но это ли главное? Что может быть ценнее, чем мы сами? Почему я понимаю это, а остальные - нет? Я ведь на самом деле хочу быть чем-то другом, я хочу быть любима, как человек, как девушка, думаю, тоже, но это не так необходимо мне, как первое. Без любви жить сложно, ведь каждую секунду ты думаешь «А зачем?» и тебе приходиться переступать через себя, чтобы просто что-то сделать. А что я люблю на самом деле? Я люблю писать, я пишу, потому что в этом есть жизнь, потому что за словом скрывается необычайный потенциал. Будущее за словами и честными людьми, а не за бездумными действиями и пустословием.       Если есть искусство, то я - часть этого искусства. И не потому что я обладаю какой-то нереальной красотой или что-то вроде того. Нет, это не так. Но при этом мои слова — это искусство, не потому что они прекрасны, а потому что они правдивы, и они просто существуют. Существование порождает искусство. Без первого невозможно второе. Каждый человек — это акт искусства, творение его родителей, невероятное переплетение генов. А что говорить про личность? Это невероятное сочетание вкусов и мировоззрений, жизненного опыта и круга общения кружит мне голову. Что может быть прекраснее, чем искусство во всех её проявлениях? Если вам было интересно, кого я люблю, то теперь вы знаете, что в сердце моём находится лишь искусство, которому я, обещаю, посвящу всю свою жизнь, даже если буду замужем, даже если у меня будут дети. Неважно! Я — часть искусства. И мне уже не выбраться. Сделав выбор, мы должны отвечать, поэтому я в ответе за то, что делаю, как и вы в ответе за свои слова и свои действия, поэтому они должны совпадать.       Наверное, когда я ложусь спать, мои слова и действия не совпадают. Я говорю, что легла спать, а сама думаю полночи. Но сейчас действительно самое время спать, потому что мои мысли утомляют и заставляют проваливаться в сон.