******
– Кстати, сказали, что нас сегодня будут стричь. – Что делать? – не понял Хартл. – Волосы, – Ил указал себе на голову. – Вы видели? У Смотрителей они короткие. Нам надо сделать такие же. – Зачем? У этого какой-то смысл есть? Ил пожал плечами, сам выглядя обескураженным. – Сказали, чтобы не было никаких колтунов и прочего. Бору принялся трогать себя за волосы, будто проверяя, что у него на голове сейчас творится. Я, задумавшись, тоже потрогал свои волосы, все спутанные и заплетённые чёрт знает как. Ну да, спутанные и заплетённые чёрт знает как с левой стороны. Справа мне как оторвали все волосы, так они там ещё и не отрасли. Что ж, теперь уже и не успеют. – А если мне нравится так? У Хартла ситуация была получше. Похоже, ему повезло знать кого-то, кто умел наводить порядок на голове? Но в любом случае, все волосы у него были сбиты в более-менее аккуратные пряди, убраны за головой и повязаны двумя другими прядями. Из нас.. Пятерых теперь? Лучше всех выглядел именно он, хотя казалось бы. Ладно, никто так и не подтвердил положение Бору, но от него чуялось что-то высокое, да и другие детали вызывали вопросы. Пока я полагал, что он и правда был эскулапом, а потому? Он должен был получать самое лучшее, в том числе и уход. Хотя его волосы были в состоянии получше моих. И у Ила была похожая картина. Да даже у Акделя, если вспоминать. Что, один я тут как урод какой-то выгляжу? Неприятно, неприятно.. – Сказали, всё уберут. Чтобы все выглядели аккуратно и красиво. Бору сам, кажется, был не в восторге от этой идеи. Я же в упор не понимал смысла. "Чтобы все выглядели аккуратно и красиво". Что вообще значит "аккуратно"? И про красоту тоже пояснили бы. Может, какие-то земные шутки, которые мы просто не можем понять? Ну или я просто глупый. Остальные-то вопросов не задают. – И что, когда это будет? – спросил Хартл. – Мне интересно теперь. – Когда мы отходили от них, они уже собирались. Можно пойти спросить. Не знаю, почему Хартл согласился, но когда он поднялся и пошёл к Бору, мне тоже пришлось вставать. Не хотелось отделяться, хотя вся эта тема со стрижкой не звучала как что-то хорошее. Но раз сказали, значит, надо? И, скорее, это из рода обязательного, то есть, за мной в любом случае придут. А так будет даже лучше, если я успею пройти одним из первых. Потом не придётся трястись в ожидании и страхе перед неизвестным. Бору и Ил вывели нас на площадь, где мы были вчера и где за парой столов копошились несколько девушек. Хартл сразу замедлил шаг, чтобы спрятаться за мной, и я недовольно глянул на него. Что, будет, как вчера? Но он только посмеялся. – А если это больно? Давай иди первым. – Как это может быть больно? – фыркнул я. – Это же волосы. Ему что, никогда их не откусывали? Сам никогда не грыз никого за голову? Странный. – Ну и что. Давай-давай. Ты же не боишься. Мне уже как-то отсекали часть волос, так что я знал, что в этом нет ничего страшного. Потому спокойно прошёл к дамам, одна из которых уже вся вытянулась и защёлкала странными палочками у себя в руках. – Привет, – быстро проговорила она, только я подошёл. – Я Мюле. – Лито. – Садись, – она указала на место за столом. – Это быстро и не больно. – Что это? – подходя, я кивнул на предмет у неё в руках, и она снова поклацала ими. – Ножницы. Для рассечения чего-либо мягкого. Волос, ткани, допустим. Садись. Это не больно. Какое-то время Мюле осматривала меня, и по её лицу было видно, что всё плохо. Конечно, с её волосами мои космы сравниться не могли, но простите? Под водой не было ножниц. И ничего, чем бы можно было нормально что-то "рассекать". Только наши зубы, но результат такой работы сейчас прямо перед вами. Зачем-то здесь стояло зеркало, но хотя бы через него было удобно следить за тем, что происходит. Двигать головой мне запретили, а так это даже не требовалось. Но мне просто было интересно, как эти "ножницы" работают. Мюле сказала, это для рассечения предметов, и, похоже, резать ими было действительно удобно. Так быстро, и они действительно резали, а не ломали или рассекали. Я даже захотел себе такие же. Просто чтобы были. Где-то можно найти? Вскоре Мюле решила поговорить: – У вас там были зеркала? Я ненадолго отвлёкся на Мелкого – он вертелся прямо передо мной, так что я мог хорошо видеть, как взволнованно он иногда поглядывал на меня. Похоже, ему было даже страшнее, чем мне? Но я просто опасался, что он может кинуться на кого-то, совсем распереживавшись. Может, Бору заберёт его? – Да. Упали откуда-то сверху. Захватив чуть ли не половину всех моих оставшихся волос, Мюле за раз отстригла их почти у самого уха. Оставшиеся в руке куски она отложила в сторону, и я чуть не рассмеялся с того, в каком ужасе Мелкий уставился на них. Как будто мне ухо отрезали, а не просто волосы? Боже, что за реакция. К сожалению, я не мог двигать головой, но так мне очень хотелось посмотреть на Хартла и остальных. Они это видели? Пусть посмеются вместе со мной. Мюле тоже похихикала, и вскоре я продолжил: – Но мы обычно на себя не смотрели. У многих это вызывало страх или непонятное отторжение, когда не то чтобы страшно, но просто неудобно. Поэтому обычно все смотрелись в них по одному разу – просто чтобы узнать, как они выглядят. Некоторые и этого не делали, потому что какая разница. Твой цвет тебе назовут или ты сам увидишь, когда волосы отрастут, а зачем ещё это делать? Вот они и стояли, никому не нужные. На суше с этим как-то по-другому вопрос обстоит, похоже? – Ну, здесь их много. Может, войдёт в привычку. – Это.. – я не знал, как выразить мысль. – Имеет какой-то смысл? – Что? – Ну, смотреться в зеркала. Стричься. Вот это всё. – Надо выглядеть аккуратно. Я всё ещё не понимал, что значит "аккуратно", но, наверное, тут это было что-то важное, раз "надо". – Да и так красивее. Увидишь в конце. Я только хмыкнул. Разве под красотой не имеется в виду хорошее упитанное тело и насыщенный цвет? Я что-то упустил? Или на суше на это другие взгляды? Ну, что я могу знать, в конце концов. Но вышло действительно хорошо. А главное – как удобно. Поняв, что мне больше не надо постоянно убирать волосы за уши (что уже давно не помогало, впрочем), и что при поворотах головы больше ничего не мешается, я даже обрадовался. Было так здорово и легко. И если сначала я немного переживал, что если сократится длина волос, будет не так хорошо видно цвета, то и с этим всё было хорошо. Мюле как-то так всё учла, что все цвета сохранились и были хорошо видны. Просто замечательно.. Но кто происходящее точно не оценил, это Мелкий. Всё время, что меня стригли, он стоял передо мной, неодобрительно косился на Мюле, сопел, уходил, так намекая следовать за ним, но в итоге возвращался обратно. Мне было и смешно, и грустно с него, и я бы отвёл его к Бору, но не было возможности. Почему он не пришёл сам – хороший вопрос. – Где вы взяли ребёнка? – Мюле опасливо покосилась на него, но продолжила поправлять мне волосы. – Не знаю, он не мой, по сути. Но они сказали, он прибился к ним во время выхода? Эм. Его же тоже надо будет подстричь? Мелкий ещё не успел обрасти так сильно, как мы, поэтому я и уточнял. Может, его эта участь обойдёт? Я просто плохо представлял его реакцию на подобное. Похоже, ему не сильно нравилось то, что делали со мной, а что будет, если Мюле попытается и с ним такое провернуть? Мало ли, что он выкинет. Лучше быть осторожнее. – Желательно, конечно. – Он спокойный, – чуя опаску в её голосе, сказал я. – Ну, я могу подержать его. – Попробуем, – всё ещё в сомнениях отозвалась Мюле. Я попытался рассмотреть в зеркале, где там Бору и остальные, но ничего не увидел. Просто показалось, что в случае чего, можно будет позвать Бору и Ила. Всё-таки, Бору его главный опекун? А Ил сильный. Сможет удержать, в случае чего. Хотя белопёрки юркие и подвижные, но на воздухе-то..? Должно быть легче управиться с ним. Плохо было сваливать всю ответственность на них одних, впрочем. Потому я решил узнать, раз уж как раз поднялась тема: – А это же нормально, ну. Нам ничего за это не будет? Что мы притащили сюда ребёнка. – Не знаю. Впервые такое вижу, если честно. Я задумчиво засопел. Замечательно, везде отличились. Интересно, чем планирует заниматься Бору? Если он пойдёт в Редхильдс, ему разрешат взять Мелкого с собой? Или можно будет оставить его здесь с кем-нибудь? Просто учитывая отношение к белопёркам, вряд ли кто-то захочет брать опеку над ним. А мы, молодцы такие, уже разбаловали его. Ну да, покормили пару раз, но всё же. Нельзя его бросать. Уж точно не теперь. – Это ещё и белопёрка. – Но он спокойный. – Я вижу, но, – Мюле покосилась на него. – Ты знаешь и сам, наверное? Их никто не любит. Бору это почему-то не остановило. Хотя он мог бы убить его или прогнать, если такие методы его не устраивают. А если нам и правда не разрешат оставить его с собой? Что тогда делать? – А кому можно задать вопрос насчёт него? – спросил я, совсем обеспокоившись. – Тут есть Смотрители, в смысле, как под водой? – Да.. – Мюле осмотрелась. – Я могу отвести вас, как закончу. – А сами мы не найдём? – Вряд ли. Хотя ты можешь подойти к любому местному и спросить, где Ацето. Может, кто-нибудь проводит? Или хотя бы скажут дорогу. Я про себя повторил имя несколько раз, чтобы потом уже точно не забыть. А то будет, как обычно всё у меня происходит.. Мелкий, пока Мюле не смотрела, стащил прядь моих волос и, отойдя в сторону, принялся внимательно её изучать. Я внимательно следил за ним, ожидая, что он начнёт есть их, но он только внимательно их осмотрел. Хорошо, значит, я для него не еда. Можно спать спокойно. Вообще, из-за моей яркой расцветки ко мне дети и тянулись. Не то чтобы прямо не боялись, но однозначно интересовались сильнее, чем остальными. Не то чтобы это было поводом для гордости. Но хотя бы объясняло необоснованную симпатию ко мне. Может, и у Мелкого так же? Хотя принято считать, что белопёрки другие во всём, но есть же у нас и схожие моменты? – Ну всё, – вскоре протянула Мюле, оглядывая меня. – Можешь идти. – Спасибо. Встав, я принялся трогать себя за затылок. Было очень интересно. Волосы там теперь были такими короткими и колючими.. Меня даже передёрнуло, когда я провёл рукой по волосам. Так весело.. – Кажется, ему не нравится.. Мелкий, только я поднялся, приблизился ко мне и начал толкать в сторону. Видимо, так хотел, чтобы мы поскорее ушли, но я помнил, что и его надо обстричь. Пусть даже не надеется, что его это обойдёт. – Нет, тебе тоже надо. Он заскалился, но я шикнул на него, и он быстро притих, сжавшись. – Сядь. Это не больно и быстро. Он снова принялся тянуть губы, и мне даже показалось, что он пытается так что-то сказать. В смысле, именно произнести вслух, но боже, Мелкий. Мы теперь на суше, здесь тебя так никто не услышит. Как долго я думал.. Но и Мелкий чего глупит? Слышит же, как мы разговариваем, почему не может так же, повторять за нами? Веселее кричать в пустоту? – Говори вслух, если хочешь что-то сказать. Мы тебя так не слышим. Он кряхнул, отворачиваясь, и мы с Мюле неловко переглянулись. Что ж, хотя бы мы никого не задерживали, и можно было немного повоевать с ним. – Садись. Потом пойдём отсюда. Он продолжал стоять ко мне спиной, сжавшись и скрестив руки на груди. Ну, хотя бы не рычал. – Мы никуда не пойдём, пока тебя не подстригут, слышишь? Ещё немного постояв, Мелкий всё же развернулся ко мне, но очень недовольный. Я тоже не собирался сдаваться. Сказали надо – значит надо. И мы не уйдём отсюда, понятно? В конце концов он всё же сдался, и мне даже не пришлось держать его – он спокойно сидел и даже не тянулся к Мюле, чтобы укусить её. Я уже устал постоянно удивляться с его поведения, и сейчас то, что и другой человек разделял мои чувства, немного облегчало моё состояние. Всё же, он был странным, и я не один это видел. Ну, хотя бы его странность была хорошей. Можно не бояться находиться рядом с ним. Но Мюле всё равно торопилась, видимо, желая поскорее отпустить его. Или убрать от себя, скорее? В любом случае, Мелкий освободился намного быстрее, чем я, и хотя всё было хорошо, он всё равно обшипел Мюле напоследок. Я только виновато посмотрел на неё. Как будто это была моя вина, что он такой невоспитанный. Ну или как это назвать? Это не совсем невоспитанность. Просто он ещё не может нормально взаимодействовать с людьми. Для его вида и возраста это нормально. Мелкий, вообще-то, ещё вежливый. К "нормальной" белопёрке никто бы даже не приблизился. Просто не смог бы, дело даже не в желании. Немного отойдя от площади, мы столкнулись с Акделем. Я давно его не видел (со вчерашнего вечера?), так что даже немного испугался. Или дело было в другом, не суть.. – Что происходит? – быстро уточнил он. – Все куда-то пропали. – Сказали, всех надо подстричь сегодня. Ну, волосы. Укоротить. Стоило пояснить. Я не думал, что Акдель поймёт, тем более, что это было земное явление, и даже мы ничего не знали, пока Ил не рассказал. – О, – сразу вытянулся он. – А я думаю, что с тобой не так, и кто тебя погрыз. А где твои волосы? В смысле, остриженные. – Там где-то остались, – я оглянулся. – На столе. – А можно прядь взять? Ты такой яркий и красивый. – А, да пожалуйста, – я пожал плечами. – Их ещё не выкинули, вроде. – Спасибо. После этого он ушёл, а я, глянув на Мелкого, пошёл искать местных жителей. Ацето же, да..?******
– И что вам сказали? Бору ходил к Ацето со мной – каким-то образом он узнал о моих планах и присоединился к нам. Только поэтому Хартл и заметил, наверное, что нас нет? Хотя как будто он только и делает, что следит за Бору. Просто когда мы вернулись, они так уныло сидели с Илом. И куда только опять пропал Акдель..? – Ничего ценного. Удивились, сказали следить за ним, чтобы его никто не обижал.. Я бы закатил глаза, типа, серьёзно, защищать его? Это людей надо защищать от детей белопёрок, что за бред? Но Мелкий был таким спокойным и тихим, что, скорее, обижать будут как раз его. Я даже сам видел, как на него косились некоторые люди. Привалило заботы, конечно. – .. и всё. Да, по делу нам так и не ответили. Как Мюле и сказала, это был первый подобный случай, и никто не знал, что можно делать, а что нет. Так что Бору сам решил, что в любом случае заберёт Мелкого с собой в Редхильдс, и там уже будет решать, что делать дальше. Мне это казалось не совсем правильным решением, но как будто был выбор. Искать ему опекунов здесь на всякий случай? Как будто кому-то можно доверять. А что ещё остаётся? Только понадеяться, что в Редхильдсе с пониманием отнесутся к этой ситуации.. – Замечательно, – фыркнул Хартл. – Что вы, интересно, будете делать, когда будет распределение? Или ты так и будешь таскать его с собой? – Не вижу ничего странного. Он же безобидный. Вряд ли мне запретят взять его с собой. – Ему ещё расти и расти до разумной стадии. – Он поразумнее некоторых взрослых будет, – Бору вскинул брови, явно намекая на самого Хартла, но тот, кажется, не понял. – Не такой уж он и глупый. Вполне понимает, что от него хотят. И даже слушается. Мюле к себе спокойно подпустил. – Ещё один, – Хартл закатил глаза. – Вы вдвоём будете за ним следить? Всё, он поспал с тобой один раз, и тебе хватило, тоже в опекуны заделался? После этого он уставился на Мелкого, будто выискивая причины докопаться. Они нашлись на удивление быстро, ну или у Хартла был какой-то талант. – Он даже не ест при нас. – Он ещё маленький, – Бору уже начинал злиться. – Дети обычно так себя и не ведут, – решил поделиться и я. – Никто в детстве не ест на глазах у других. – Ты что, наблюдал за детьми? – фыркнул Хартл, и я пожал плечами. – Мы были охотниками. Само собой получалось следить за ними, когда мы подкармливали некоторых. Хартл вскинул брови, кажется, раздражённый, а Бору заинтересованно уставился на меня. – Вы что, все тут какие-то важные люди? Я один ничего не делал целыми днями? – Акдель ещё есть. – Акдель северянин, он в спячке полжизни провёл. Ты в курсе, сколько ему? Тридцать пять восходов. Возмущённо глянув на меня, он громче повторил. – Восходов, Лито. Я не знаю, как у вашего вида, а мне даже пятнадцатого нет. Но как он выглядит и только сейчас дорос до зрелости. Ужас. Звучало и правда не очень, но если честно, мне было всё равно. Хотя бы Акдель жив. Его можно поздравить уже с этим, учитывая все его рассказы о жизни на севере. – Где он вечно ходит, кстати? – решил узнать я. Вдруг Хартл знает? А то, похоже, они общались с Акделем, и вон, как он переживает за него. Может, Акдель говорил ему, где пропадает или что делает? – Понятия не имею. – Может, надо поискать его? – Да оставь, – отмахнулся Хартл. – Пусть осваивается. – Не шататься же в одиночестве целыми днями, – заспорил я. – Хотя бы тебя мог позвать. – Может, он ищет своих? – Тут нет северян, кроме него, – Бору осматривал свои руки. – Отметили уже все, кому не лень. Прошло несколько дней с нашего выхода, и за это время мне (да и, похоже, всем) ни разу не попался на глаза кто-то с севера. Не знаю, забыл ли Акдель о своих планах отыскать кого-то вроде себя, или уже сам смирился с судьбой. Но, тем не менее. Шёл четвёртый, вроде как, день? Акдель всё ещё был единственным таким здесь. Ни белых, ни бесцветных. Печально, наверное? – Ну, они наверняка тут есть, – Хартл пожал плечами. – Где-то. Тут и толпа не такая значительная, чтобы можно было судить о чём-то. Своих братьев и сестёр я тут тоже не видел. Про тебя вообще молчу. Королевский, у-у. Я недовольно глянул на него. Что опять начинается? – Просто.. Интересно, на севере вообще много людей? – Судя по тому, что Акдель рассказывал, не особо. – Как они не вымерли до сих пор? – Может, они на пути к этому? – Хартл пожал плечами. – И нам повезло. Знаем одного из последних северян. Я ждал слов от Бору. Обычно он всегда начинал злиться, если Хартл говорил какой-то бред, но сейчас с его стороны была только тишина. Что, согласен с Хартлом? Это правда, то есть? Ну, на самом деле.. Не то чтобы мне было дело. Вымрут и вымрут. Мой вид, похоже, тоже вымирает, и ничего. Кого это вообще волнует. – Интересно, он сильно переживает? – Да он забыл уже. Переживать ему больше не из-за чего, конечно. – Хотя бы так. Было бы грустно, если бы он расстраивался из-за этого. Но так.. Если он не переживает, то и нам не надо. – А ты боишься? – Хартл уже знакомо весь выгнулся, подпирая голову рукой. – Что останешься без друга? – А вы не мои друзья? – Ты считаешь нас друзьями? – он польщённо заулыбался, аж хватаясь за грудь. – А вы нет? – Ну, меня обычно все ненавидели. – Интересно, почему, – Бору надо было это сказать, конечно. – Да, – Хартл задумчиво почесал щёку. Правда не понимает или издевается? Вдруг мы все отвлеклись на странный кашель в стороне. Подавившись рыбой, Мелкий попытался достать кости рукой, но в итоге только расцарапал себя об свои же зубы, но кости из горла так и не достал. Бору закатил глаза и, со вздохом поднявшись, направился к нему. – Ну и что ты наделал? Тот грустно пропищал что-то, но я плохо расслышал – были там слова или нет. Хартл недовольно глянул на меня, будто выискивая понимания. И осуждения. – Зря ты с ним так возишься, конечно, – намеренно громко сказал он, так, чтобы Бору услышал. – Почему? – даже не отвлекаясь от Мелкого, спросил Бору. – Ну вот будут нас распределять. И скажут тебе: "Нельзя с детьми, пусть идёт вон. Белопёрка тупая". Мелкий уставился на него, втянув воздух и вздув грудь. Не знаю, что он хотел этим показать, но, наверное, то же возмущение. Мне тоже не понравилось. Хартлу бы аккуратнее? Возможно, он шутит, конечно, но это всё равно было очень грубо. – А он уже охотиться разучился. Спасибо, Бору. Глянув на Мелкого, он добавил: – Или и не умел никогда. – Он слишком упитанный, – я на всякий случай ещё раз оглядел ноги и руки Мелкого. – Так что вряд ли у него были проблемы с едой. А если их не было, то вряд ли начнутся. Даже если он отвыкнет или потеряет сноровку, то надо будет просто немного потренироваться и всё. И вообще, у белопёрок это в крови, и не стоит за него переживать. С чем, с чем, а с едой у него точно проблем никогда не будет. Хартл снова закатил глаза. – Вы достали умничать? Ты что, пока кормил детей, ещё изучать их умудрялся? – Ну.. Я бы объяснил. Определение упитанности было не такой уж и тяжёлой темой. Ещё и довольно очевидной? И что тут изучать, спрашивается. Ты просто смотришь и всё. Когда ты постоянно видишь детей, ты же замечаешь какие-то закономерности, можешь оценить, как быстро кто растёт и какой прирост веса? Это не так уж и сложно. Но говорить об этом с Хартлом? Спасибо, не хочу. – Бред какой. Зачем вообще кормить их? Сами не могут добыть пищу – всё, пока, нежизнеспособное убожество. – Нам говорили подкармливать только, ну.. Более-менее упитанных. А совсем дохлые да, пусть умирают. – Какой ты жестокий, – быстро переметнулся Хартл, но я уже только отмахнулся. Я уже понял, как у него это работает, так что.. Пусть говорит, что хочет.******
– Как ярко, – снова застрадал Акдель. – Я не могу. Хартл поскрёб его плечо, обеспокоенно разглядывая. – Ты привыкнешь. Я внимательно следил за ними, ожидая очередных подколок и издевательств, но пока Хартл держался. Меня это немного оскорбляло. Был бы это Бору или я, нас бы уже обсмеяли. Акдель у Хартла на особом положении? Хотя они первыми сошлись, и всё правильно, но всё же. – Надо больше на вас смотреть, – Акдель убрал руки от лица, и я заметил, что глаза у него уже все раскраснелись и намокли. Даже жалко его стало. Неужели настолько всё плохо? Хватило его ненадолго. – Но какие же вы невыносимые.. – Умойся, – посоветовал ему Бору. – Глаза прополощи. – Это должно помочь? – Хотя бы раздражение уберёшь. Акдель быстро достал свою бутылку с водой и принялся открывать её, потом полоскать глаза. Выглядело это странновато. Я не думал, что это хорошая идея – лить воду прямо на глаз, даже не выдвинув третье веко? Но Бору остановил бы его, если бы он делал что-то не то? Так что я просто отвернулся, чтобы не видеть ничего страшного, и оглядел Ила. У него на волосах были блестящие элементы, так что да, на солнце на него смотреть было немного сложно даже нам. Первое время, ладно. Я вообще был привыкшим к блестящим людям, и реакция Акделя меня даже удивляла. Понятно, конечно, что на севере нет такого разнообразия, как у нас, но не настолько же всё плохо, чтобы они вот так страдать начинали от одного только вида? Вскоре я заметил, что Бору рассматривает меня. – Что? – Ну, раз мы говорим про окраску. Я никогда не видел людей вроде тебя. – Я же говорил, это редкий вид, – снова заладил Хартл. И плевать, да, что когда он это говорил, с нами был только Акдель? – Королевские же? – спросил Ил с каким-то сомнением, и Бору развернулся к нему. – Такая окраска. Королевские их называют. Все виды имели такие названия, но мне не нравилось наше. Какое-то слишком наглое оно было? К правящей семье мы не имели никакого отношения, и зачем тогда нас так называть? Никто не знал. И я бы не назвал свой окрас каким-то особенным. Были и красивее. Мне вот всегда нравились девицы и кораблики. Вот кто точно заслуживает внимания или красивого названия. Но они девицы и кораблики, а я королевский. Что за бред. – У него тут ещё жёлтый, – Акдель упал на моё плечо и принялся перебирать мои волосы. – И коричневый. И чёрный. Я уныло выдохнул. Ну и что, сколько цветов насчитают они? Они разделят фиолетовый и сиреневый? Лакша всё заверяла меня, что у меня аж семь цветов, а не четыре, как я сам считал, опуская оттенки и всё прочее. Жёлтый-оранжевый-фиолетовый-коричневый. Всё. Но некоторым было важно разделить фиолетовый на сиреневый, фиолетовый и тёмно-фиолетовый, который Акдель сейчас очень мило назвал чёрным. – А тут вообще прозрачные. Как забавно. – Многовато цветов ты знаешь для северянина. Акдель гордо вскинул голову, посмеиваясь. – Да. Когда он улыбнулся, я увидел его зубы, и мне стало слегка не по себе. У всех северян они такие длинные? Ужас какой. – Всё просто, на самом деле. Коричневые водоросли можно есть, жёлтые нельзя. А фиолетовые можно, но тогда будет слишком хорошо и лучше не надо. Я даже посмеялся, отворачиваясь. У нас тоже были такие водоросли, после которых можно было "уплыть". Одна из вещей, которые было жалко бросать. Теперь их даже не попробуешь. Но, наверное, на суше и свои какие-то такие вещи есть..? Надо только их найти. Как? У нас такие водоросли и рыбы отличались крайне яркой и нелепой окраской, а на суше у таких водорослей (или как они тут называются) есть какие-то отличительные признаки? Я ничего не видел, вроде. Надо будет спросить, наверное? О таком же можно спрашивать? – Да что такое, – снова хватаясь за затылок, зашипел Акдель. – Что она со мной сделала? – Чё ты. – Я не знаю, мне как будто туда чем-то острым тычут, – Акдель потёр шею, удивлённо морщась. – Но так я ничего не чувствую. У вас ничего такого нет? Ни у кого? Никто не ответил. Похоже, у остальных и правда не было таких проблем, но никто не хотел это говорить, потому что тогда Акдель снова разноется, что опять мы ему врём, скрываем от него какие-то "наши" секреты и так далее. Надоело уже немного. – Дай посмотрю, – Хартл склонился к нему. – Нет тут ничего. – Но постоянно же.. Сколько мы сидели, он так дёргался уже несколько раз. Учитывая, что началось это после стрижки, можно предполагать, что виновата и правда "она". С другой стороны, у остальных всё нормально. Может, это с Акделем что-то не так? – Вы опять мне врёте? – Да никто тебе не врёт. Просто непривычно. Пройдёт скоро. Акдель устало поморщился, раздирая себе шею. – Зачем это вообще нужно? Кто-нибудь узнал, в чём смысл? – Говорят, так аккуратнее. – А просто расчесаться мы не могли? – Я бы не расчесался, – посмеялся Хартл. – Из моих волос можно было верёвки вить. Я согласно покачал головой. У меня тоже было примерно подобное, но Лакша оторвала мне тот колтун. Да, и с тех самых пор я ходил с разной длиной волос слева и справа головы. Сейчас всё стало однородно. И да, было очень непривычно. И весело. Я не знал, что с короткими волосами так приятно жить. Ничего перед лицом не мешается, не лезет в рот. Не надо вечно их поправлять, завязывать, снова спутывать. Почему под водой никто не придумал ножницы? Все бы только оценили. – О, а может.. Ну, волосы, они же из кожи растут? – Хартл оглядел нас. – Может, тебе как-то так остригли волос, что он остался.. Вот как бы кожа. А вот волос. И он изогнулся, и теперь растёт и колет тебя изнутри? – Чё ты несёшь? – разозлился я. – Не бывает такого. – А откуда ты знаешь? Тебя когда-нибудь стригли раньше? – Нет, но звучит как бред. Хватит людей доводить? Акдель, кажется, и так ему не поверил, но мне всё равно хотелось уже высказать Хартлу пару приятных слов, иначе он и дальше будет продолжать этим заниматься, а не надо. Это изначально не было весело, и зачем вообще это делать? Ему нравится, когда люди в замешательстве? Хартл и правда из этих. Любителей подстрекать и заниматься всякой такой ерундой. Это плохо, когда такие есть где-то рядом, и так же – кто-то, кто будет верить им во всём на слово. – А почему нас не остригли одинаково? – вскоре заинтересовался Акдель. – Ила вообще обкромсали всего, бедный. – Довольно удобно, вообще-то, – он помотал головой. У него от волос почти ничего не осталось, и, честно, выглядело немного жутко. Я никогда такого не видел, чтобы особи были настолько.. Безволосыми? Непривычно. Всё непривычное – жутко. И Мелкий тоже не оценил. Обшипел его, когда мы потом встретились. У Ила чуть сердце не отказало, похоже. – А должны были? – Может, это от цвета зависит? Акдель оглядел Хартла и Бору. Они оба были двухцветными, но волосы им обкромсали по-разному. Не сходилось. Или, может, важно распределение цветов? – Вряд ли. Но это странно. Одежда у нас всех одинаковая. Когда мы только вышли, тут были стражники, и у них были одинаковые эти.. Оружие. А стригут нас почему не одинаково? Я удивлённо выдохнул, морщась. И когда он успел так всех рассмотреть и сравнить..? Оружие ещё разглядывал, господи. Вот неуёмный. – Местные тоже все по-разному выглядят. – Может, это чтобы легче запоминать было? – предположил я. – Ну, на лица у многих память плохая. А так цвет. Уловить можно. – Цвет в любом случае видно хорошо. Стричь зачем? Ещё и по-разному. – Ну а если два одинаковых человека? Там, ну.. По форме, или как это назвать. Можно попытаться запомнить. – Не знаю, Лито, у меня не настолько плохо со зрением. Я, наверное, должен был обидеться, но мне было всё равно. Я же не говорил, что у меня плохо с памятью? Хотя я всегда больше ориентировался на цвета людей. Ну и учитывая, что я близко общался только с Лакшей, сложно сказать, как бы я отнёсся к тому, что в моём окружении два человека одного цвета. Я бы путал их? Не мог запомнить их имена? Посмотрим. Может, тут что-то изменится. Пока, правда, я не видел никого перекрёстного. Ни другого тиаса, к которым относилась Лакша, ни даже идолов-карпов-анемонов-северян. Мелкого не рассматриваем, он ребёнок, его от других белопёрок можно хотя бы по этому отличить. А вот если речь о взрослых.. – .. Мда, тебе весь красный состригли. Ты теперь как-то странно смотришься. Печально. Отвлёкшись от своих мыслей, я развернулся к Хартлу и Акделю. Хартл после этих слов так вытянулся, будто его задели за живое. Хотя многие обычно ценили свои волосы. Это признак здоровья и красоты, вообще-то, и особенно хорошо это было видно на переходе одного цвета в другой. Насколько чёткая граница, насколько оба цвета хорошо видны. Хартл был чёрно-красным, и сейчас красного почти нигде не осталось, только лёгкий налёт справа. Почему-то я обратил на это внимание только сейчас (хотя как будто мне есть дело до него и как он выглядит). Но он и правда стал выглядеть странно. Одноцветно, у-у. Ладно, у меня не было никаких предрассудков по отношению к ним. Сложно что-то говорить, когда правящая семья одноцветная, но просто.. Скучно? Не интересно. – Да, кстати, – решил влезть и Бору. – Я всё думаю, что не так с тобой. А ты как будто заболел. – Вы издеваетесь? – сразу посерьезнев, спросил Хартл. – Можно было это не говорить. – Нет, ты же должен знать. Бору издевался очевидно, но насчёт Акделя я сомневался. Или он действительно ненамеренно это делал, или так хорошо скрывал издёвку? Я надеялся на последнее, потому что уже достало, что Хартл ко всем лезет, а мы все молча сидим и терпим. Сам я ругаться не любил, потому оставалось надеяться на соседей. Как подло.. – Я видел себя в зеркале. Знаю, как я выгляжу. – Ешь, что ли, побольше, чтобы волосы быстрее отросли. Хартл возмущённо выдохнул, но больше ничего не сказал. Я только отвернулся, чтобы моё довольное лицо не разозлило его ещё больше. Хе-хе..