Фанфик к фанфику "Наложница"

*** — Неудобно со мной, да? — спросила вдруг Алиса. — В каком смысле? — Как было бы хорошо, если бы я просто делала то, что ты хочешь, и была при этом жизнерадостной и спокойной. — Ну… если бы ты была спокойной и довольной, то это в самом деле могло бы быть неплохо. Мне, знаешь ли, приятнее, когда ты счастлива, чем когда ты непонятно чем маешься. — Я вообще-то стараюсь быть понятной. Неужели это у меня не получается? — Ну почему же… Получается. Ты просто хочешь, чтобы любимый человек не обижал и не оскорблял тебя, правильно? А уважал, считался с твоей волей и тому подобное. Так? — Вроде того. Это очень большие запросы? — Да нет. Нормальные. И совсем скромные. Ни Луну с неба не просишь. Ни неземных страстей. Так что я счастлив, что могу удовлетворить твои запросы. Нет ничего хуже, чем не знать, чем порадовать и как не огорчать свою любимую девочку. — Девочка до 20 лет была. Теперь уж тётенька. — Для меня ты девочка. Да и ведёшь ты себя как девочка. — Инфантильно? — Да нет. Просто слишком нежная и искренняя, — ласково пояснил Паша. — Но такую я тебя и люблю. На этих словах его голос дрогнул, и он отвернулся. Алиса внимательно всмотрелась в лицо друга. И подумала, что они слишком долго беседуют. Обычно они тратили на разговоры не более минуты. А рекордом были пять минут пару лет назад. И хотя поговорить им явно стоило, чтобы разобраться в недоразумениях и проблемах, в том числе и в своих отношениях, но теперь, когда всё более-менее прояснилось, да ещё с таким обнадёживающим результатом, самое время вспомнить и о том, ради чего она полетела к нему. Можно было конечно дождаться и инициативы со стороны Паши. И затем просто благосклонно ответить на неё. А можно было и самой первой проявить эту готовность ответить. После его слов самое время было подойти и обнять или поцеловать в знак благодарности и солидарности. А там уже всё в Пашиных руках. Но был нюанс, который она должна, просто обязана сообщить Паше до того как у них что-то начнётся. Ведь потом она может забыть. И хотя конечно же очень скоро вспомнит, но может быть уже слишком поздно. Вот только как ему такое сообщить? Он наверняка будет не в восторге от такой новости. Особенно если подтвердятся опасения, что проблема и на него распространяется. — Паша, ты должен знать одну вещь. — Какую? — Я понимаю, что это невероятно, но факт. — Угу. Ты сплошное невероятно, но факт. — Паша, я сейчас серьёзно. Очень. — Я понял. Так что у нас? — Я надеюсь, что всё обойдётся, когда это коснётся тебя. Но есть небольшой риск, что не обойдётся. — Можно яснее? — Да, сейчас. Я просто слова подбираю. Очень уж деликатная проблема. В общем, если сразу не получится — не удивляйся и не расстраивайся, ладно? Это наверняка как-то преодолимо. Главное — знай, что проблема не в тебе, а во мне. — Боже мой. Это разве яснее? Что сразу не получится? — Сейчас поймёшь. Понимаешь, в чём дело. Те мужчины, с которыми мне довелось общаться в недавнее время… у них почему-то не получилось. — Не понял… — Ну что тут непонятного. Ни у одного не получилось, понимаешь? Но ведь не может быть, чтобы не получилось ни у кого. Значит, причина их осечек во мне. — Ты имеешь в виду, что… Неужели правда не получилось? — Правда. — О… я бы им конечно посочувствовал… в другой ситуации… Но если это помешало им… То я даже рад. Алиса, да я просто несказанно рад! Значит… — Да, от этого меня спасло. — О, поздравляю. Но это и правда чуднО. — Я и сама это понимаю. Правда, из-за этого они меня чуть не убили. — Разозлились? — Не то слово. — Твои синяки из-за этого? Результат их злости? — Некоторые да. — И что же тебя спасло от их ярости? — Они же и спасли. — Каким образом? — Просто их мнения разделились по поводу того, что со мной делать в такой ситуации. Некоторые хотели убить на месте, особенно если окажется, что они вообще никогда не смогут. — Ну, а остальные? — А остальные сказали не паниковать раньше времени, списать всё на то, что я наверняка просто заколдовала их. И что наверняка с другими женщинами у них всё будет получаться. И призвали не терять прибыль из-за досадной осечки, а продать меня подороже. — Они собирались продать тебя? — Ну да. Похоже, они сразу собирались похищать с целью продажи. — Ясно… Паша ясно себе представил, какое впечатление произвела на похитителей нежная и поразительная красота Алисы. И при всех возражениях против вытекающих из этого намерений чисто по-мужски он понимал, каким непреодолимым могло быть вызываемое этой красотой желание обладать ею. Настолько сильное, что многие мужчины без раздумий согласились бы умереть, если бы перед этим могли испытать счастье слиться со столь волшебной силой. Уж ему ли не знать. Вот только ему-то выпало счастье хоть изредка прикасаться к Алисе и вообще познать таинство любви с ней. А вот остальным нет. Хорошо ещё, что большинство хотя бы свою любовь встречают, и благодаря этому могут излечиться от наваждения влечения к Алисе. И к тому же имеют достаточный уровень для того, чтобы не застревать в физическом желании, а могут сублимировать его и наслаждаться красотой души Алисы — уже сколько угодно. — Ну и как? Потом-то они «расколдовались»? — Паша, ну откуда же мне знать? Они продали меня и спешно исчезли. Надеюсь, что расколдовались. — Вот как? Тебе их жаль? — Немного. Хотя конечно же было бы лучше, если бы они вели себя иначе. — Понятно. Как обычно. Ладно, тогда я тоже надеюсь, что они расколдуются. — Почему? — Чтобы никто из них не стал искать тебя, чтобы потребовать расколдовать или убить. — Но я же не виновата в их проблемах. — Не виновата. Но они-то этого не знают. — Ну вот, теперь ты предупреждён. — Ты думаешь, что у меня могут возникнуть такие же проблемы? — Ну… я понимаю, что это маловероятно, учитывая опыт прошлого нашего общения… — Вот именно. — Но я же говорю — проблема-то во мне. Словно проклятие какое-то. Хотя в некоторых ситуациях оно здорово выручило меня, это я признаЮ. Но теперь я не знаю, как получится с тобой. — Подумаешь. Попробуем — и сразу станет ясно. — Вот я и говорю — если что — ты не удивляйся. — Договорились. — Ты совсем не переживаешь? — Пока не из-за чего. — Хорошо, если так. — Теперь моя очередь признаваться. — Тебе есть в чём признаваться? — Да. — О боже. Что ты от меня скрываешь? — Сейчас узнаешь. Но только тоже не удивляйся. — Да говори же. — Какая нетерпеливая. — Паша! — Ладно, ладно. В общем… помнишь наш визит на Блук? — К ушанам? — Ну да. — Помню. И что? — А помнишь нашу встречу с продавцом невидимых рыбок? — С моим знакомым? Да. — Он был очень рад встретить тебя. И всё вспоминал, что ты когда-то в детстве поверила ему, что у него в аквариуме невидимые летающие рыбки. И как он подарил тебе шапку-невидимку в знак благодарности и признательности за доверие. — Да помню, помню. А причём тут это-то? — Сейчас скажу. Когда ты осматривала товары неподалёку от нас, он шепнул мне, что видит, как я смотрю на тебя. — Как именно? — Ну, а как я мог смотреть на тебя в наш медовый месяц? Как совершенно помешанный от любви. — Да, было время… — Эй, ты хочешь сказать, что сейчас уже не то? — В каком-то смысле не то. Тогда у нас была такая романтика. — Мы можем всё вернуть, Алиса. Да и сейчас тоже своя романтика есть. Просто более взрослая. — Да уж. Что может быть романтичнее, чем купить меня на рынке рабов. — Боже, но ты же сама туда угодила. И если только захочешь — больше никогда не попадёшь в неприятности. Достаточно просто не покидать меня больше. — Ты так уверен в себе. — Есть основания. — Какие? — Тебе об этом говорить или про ушана? — Про это, а сначала про ушана. — Ушан сказал, что сочувствует моей любви и хочет сделать мне подарочек И сделал. — А дальше? — А дальше — сама думай. — Ты хочешь сказать, что он подарил тебе что-то такое, что как-то связано с нынешней ситуацией? — Да. — И как же? — А ты не догадываешься? — Паша, но как тут можно догадаться? — Всё очень просто. Он подарил мне нечто вроде шапки невидимки, но для взрослых. — Ничего не понимаю. — Он подарил мне невидимую ленту. И сказал мне, что, если я хочу обезопасить свою любимую, то есть тебя, то должен завязать эту ленту у тебя на талии. — И что дальше? Ты завязал её? — Да. — А почему я не заметила? — Ну… наверное, в тот момент тебе было не до этого. И поэтому ты ничего вокруг не замечала. — В какой такой момент? — Во время близости. — А почему… — Ушан сказал, что в таком случае эффект намного сильнее и надёжнее. — О боже… Ты обсуждал это с посторонними? — Да нет же. Ушан сам сказал. Я смолчал. Только поблагодарил. Я вообще сначала растерялся. — А как ты мог завязать ленту во время… — Подловил подходящий момент. При первой же возможности обеспечил удобное положение нас обоих. И завязал. — И о чём ты только думаешь в такие моменты. А я-то, наивная, думала, что ты думаешь о другом. Хотя бы сосредоточиваешься на наслаждении. — И это тоже. Но мог же я разок уделить внимание ещё одному важному делу. — Паша, но я не помню никаких лент, даже невидимых. — Так она же ещё и неосязаемая. — А, это конечно многое объясняет. А откуда тогда ты сам знаешь, есть ли у тебя в руках эта лента? — Ушан сказал просто представлять, что она в моих руках. Сначала попросил меня ощутить её, когда передавал её мне в руки. А потом просто представлять. — И ты поверил? — Ты же поверила в невидимость рыбок. — Но я маленькая была. — А я был влюблённый. Сейчас, впрочем, тоже такой же. — Ясно. — Думаешь, что ушан разыграл меня? — Не знаю. — Вот и я не знал. И просто сделал так, как он предложил. — Пашка…, а если бы это было что-то вредное? — Мне показалось, что можно рискнуть. — Мог бы предупредить меня. Спросить моего согласия. — А ты не подняла бы меня на смех? — Когда я поднимала тебя на смех? — Ну или просто не поверила бы. Ты и сейчас-то сомневаешься в подарке ушана. — Ну да… То есть теперь уже не знаю. Шапочка-то по-настоящему делала меня невидимой. Это помогло мне спасти экспедицию «Пегаса» от пиратов… А что касается ленты… Так что ушан сказал тебе про её свойства? Она способна дать безопасность? А подробнее не говорил? — Ушан сказал, что, пока я не сниму с тебя эту ленту, ни один мужчина не сможет причинить тебе вред. — Он именно так сказал? — Да. — А что он имел в виду… — Откуда же мне знать. Или ты думаешь, что я должен был у него уточнять? Мне как-то неудобно было обсуждать с посторонними такие деликатные вещи, особенно касающиеся тебя. Сама же этого не хочешь. — Учитывая недавние чудеса с внезапной и массовой дисфункцией похитителей…, а что, если это благодаря ленте? А, Паш? Как ты думаешь? — А я пока не знаю, что думать. Но всё совпадает. Лента одета. И внезапная и массовая дисфункция, как ты выразилась, настолько необъяснима, что можно поверить и в то, что это из-за ленты. — Почему ты раньше не говорил про ленту? — Думаешь, я всё время о ней думал? Просто забывал обычно. Да и не так уж много мы общались, как ты знаешь. — Но не так уж и мало. — Алиса, ты всерьёз думаешь, что после нескольких недель разлуки я в состоянии думать о ленте, а не о близости? — Сейчас же рассказал. — Так повод случился. Вот и рассказал. — И что теперь делать с лентой? — Что хочешь. Могу «снять», если она тебе мешает. — Да не то чтобы… Я же её даже не ощущаю. — А ушан говорил, что может она ощущаться. — Как? — А ты ничего не чувствуешь? — Нет. Или погоди… Небольшое тепло вокруг талии? — Так точно. — Так…, а если бы я захотела переспать с кем-то, кроме тебя… что тогда было бы? Лента помешала бы? — Не знаю. Скорее всего нет. Ушан, похоже, имел в виду, что никто не сможет без твоего согласия. Если тебе очень это интересно — можешь попробовать. — Паша, не накручивай себя. Я не собираюсь пробовать. Это просто теоретический вопрос. Меня намного сильнее другое сейчас интересует. — Как получится у нас с тобой? Алиса кивнула. — Давай выясним. ***