Фанфик к фанфику "Наложница"

*** — Компенсировать? — Да. — Каким образом? — Просто побыть со мной столько же лет, сколько мы потеряли. — То есть десять? — То есть одиннадцать. — Хм… А какой смысл просить об одиннадцати годах, если ты вообще навсегда меня купил? — Да просто так. Дополнительные гарантии. — А ты случайно не надумал продать меня мне обратно? — Более неподходящего момента для такого вопроса ты просто не могла найти. — Почему? — А как ты думаешь — охота мне продавать тебя сразу после того как я получил очередное подтверждение того, что не могу без тебя обходиться, а? Как я могу продать такую восхитительную любовницу и просто любимую девушку? — Продать — не значит расстаться. — Ну да, знаю я тебя. — Я же говорила уже, что никуда от тебя не денусь. — Время покажет. А поверить в это непросто. После стольких-то лет… — Ну хорошо. Можешь не продавать. — Вот спасибо за разрешение. — Но тогда я не понимаю смысла твоего вопроса про компенсацию. Пока я твоя собственность — ты и так получишь компенсацию. Автоматически. И вообще — неужели обладание мной на правах собственника тебе больше нравится, чем обладание мной на правах любимого, выбранного свободной женщиной? — Нет конечно. На правах любимого конечно лучше. Но вот только раз в месяц для меня слишком мало. — Но теперь же будет больше. Даже слишком много. — Слишком много? Интересно, как это. Секс не полночи, а несколько раз в сутки? Каждый день? В любой момент, когда захотелось? — Тебя только секс интересует? — Ты прекрасно знаешь, что не только. Но зато в обязательном порядке. Так что, свободная женщина, попробуй захотеть этого так же сильно, как я. — А у меня есть выбор? В качестве твоей собственности я обязана захотеть всего, что ты велишь. Учитывая твои права хозяина. — Эх, Алиса. Ты же понимаешь, что права мои липовые. Разве что на поиграть и пошутить. — У тебя есть и настоящие. Основанные на моей любви к тебе. — А настоящие не помешали тебе динамить меня десять лет… Даже одиннадцать. — Ничего себе динамить. А как же почти сотня ночей, на протяжении которых ты почти не отпускал меня? Разве что на неизбежное восстановление способности продолжать. — Тебе пришлось трудно? Почему ты не сказала? — Нет, не трудно. Я не про трудно, а про то, что странно в такой ситуации говорить, что я динамила. — Нет, не странно. Потому что эту сотню я должен был получить не за десять лет, а за год. Хотя бы. — Паш, а ты в самом деле не жалеешь, что купил меня? — Это ты так кокетничаешь? — Нет… — Тогда почему спрашиваешь? — Потому что интересно. Паша вздохнул. — Нет, не жалею. — А почему тогда вздыхаешь? — Потому что жаль, что ты такие вопросы задаёшь. — Надеюсь, что ты не очень много потратил. — Всего два кристалла. — Как будто это о чём-то говорит мне. — Это не много. Учитывая, что за тебя я отдал бы все кристаллы, какие есть во вселенной. — Что во мне такого ценного? — Ты женщина. — Ну и что? — Женщина — единственное существо, способное подарить мужчине ребёнка. Никакие кристаллы на это не способны. — Есть и другие женщины. — Есть. Но ты единственная женщина, без которой я не могу обходиться. — И всё же — что можно купить за эти два кристалла? — Смотря где. — На Земле. — На Земле они не принимаются в качестве валюты. — Ох и скрытный же ты стал. Вот что значит не общаться толком несколько лет. Раньше ты сразу же рассказал бы мне всё про эти кристаллы. — Да про них нечего рассказывать. И вообще — ты сама скрытная. — Я? А что я скрыла? — То, что хотела быть со мной всё время. — Но я же уже рассказала об этом. — Ага. После того как я сам едва вытянул это признание. А ещё ты давно не рассказываешь мне, как тебе хорошо со мной. Какое удовольствие ты испытываешь при нашей близости. Какие ласки тебе нравятся. — Ты и так знаешь. — Я хочу услышать это снова. И слышать всё время. — Я думала, что тебе надоест, если часто это повторять. — Так ты скажешь что-нибудь? — Подскажи, что именно. — Что тебя особенно сильно впечатлило? Алиса положила Пашину руку на низ своего живота. — Вот самое сильное впечатление. То, что там сейчас — твоя семенная жидкость. — Несмотря на то, что в этот раз беременность не наступит? Если цикл не сбился. — Да, не наступит. Но дело и не в этом. — Нам надо подстроиться под твой цикл. — Подстроимся. — Какой режим ты планируешь использовать? В какие дни разрешаешь приставать к тебе? — С шестнадцатого по двадцать восьмой. — Всего 13 дней из 28? Маловато. — Не жадничай. Это больше, чем день в месяц. — Даже не день, а пара часов. И всё равно мало. — Тебе же нужен работоспособный сотрудник в экспедиции, а не беременный. — Так-то конечно да… Работоспособный сотрудник мне очень нужен. Но, если получится ребёнок — он тоже был бы весьма кстати. Даже больше, чем сотрудник или экспедиция. — Ты же так хочешь этот проект. — Верно. Но если выбирать — проект или ребёнок, то ребёнка я хочу ещё больше. — А как же приключения, авантюры? — Это тоже своего рода приключение. Ещё какое. Разве не так? — Нет ну почему же. В каком-то смысле очень даже… — Или ты против? Ты не хочешь ребёнка? Или хочешь, но не сейчас? Тебе не восемнадцать. Какой смысл откладывать теперь-то? Пора бы уже подумать о потомке. — Паша, а может ты вообще не собирался в экспедицию? — Собирался. Но принимаю во внимание и сюрпризы вроде беременности. — Ты давно задумался насчёт ребёнка? Или только сейчас? — Я не строю планы сделать тебя беременной первым делом, можешь не волноваться. Но так-то я в курсе, что от секса бывают дети. А так как у нас будет много секса, то… — Дети бывают только если секс перед овуляцией. — И если цикл сбивается. — У меня не сбивается. — Пока да. Но всё бывает. — Ты что — хочешь ребёнка? — А ты нет? — Хочу. Но не в экспедиции. — Тогда давай так. Не станем нарочно делать ребёнка. Это в самом деле лишние сложности. Но если он появится — свернём экспедицию. — Свернуть такое дело из-за залёта? — Залёт тоже большое дело. Самое большое. А к экспедиции можно вернуться и позже. — Так странно, что это говоришь ты. — Почему? — Да так. Вспомнилось, как ты разочаровался в Гай-до, когда тот увлёкся заботами о Вандочке. — Когда это было-то. Я был подростком. Несмышлёным подростком. — С тех пор тут что-то изменилось? — Ага. Вандочка почти взрослая. — Я не про неё, а про нас. — И у нас всё изменилось. — Мы стали спать вместе. И это заставило меня подумать над возможным отцовством. — Ты же знаешь, что мы спали в незалётные дни. — Но теоретически могли залететь. Так что при очередной встрече я всегда с особым интересом осматривал твой животик. Не округлился ли. Не подрос ли. — А я-то думала, что он сам по себе тебе нравится. — И сам по себе тоже. Одно другому не мешает. — Ну раз так… Конечно я хочу ребёнка. — Правда? — Да. Очень хочу. Давно. — И ты ничего не сказала мне? Ты думаешь, что я отказался бы сделать тебе ребёнка? — Ммм… Я же не знала, хочешь ли ты ребёнка. — Конечно я хочу. — Но ты же не говорил. — Это и так ясно. — Из чего? — Из того, что я хочу тебя. Эрекция — признак желания размножаться. — Ой, Паша. Ну это биологически. А психологически бывает по-разному. — У меня не по-разному. — Ну что тебе сказать. Если хотел ребёнка — надо было так прямо и сообщить. — Да уж. Но я же тоже не знал, что всё так просто. — А как иначе-то? — Ну как. Сама по суди. Не успеем встретиться — а ты уже якобы по делам сбегаешь. И что я должен был думать? — Да, я тоже виновата… Но когда была в плену… только о том и жалела, что до сих пор не родила нашего ребёнка. Ну и о том, что мало секса тебе дала… Если бы со мной что-то случилось — то хоть наш ребёнок остался бы. А так… — Знаешь, я конечно не в восторге от этой истории с похищением. Но вынужден отметить, что в некоторых моментах она повлияла на тебя хорошо. — Да, «опыт — сын ошибок трудных». — Значит… как только закончится экспедиция — сразу займёмся детёнышем? Попробуем? — Если не передумаешь. — Это вряд ли. Может, и ты немного угомонишься, когда у тебя будет ответственность за маленького. — Можно подумать, что я ерундой занималась. — Нет конечно, не ерундой. Но по сравнению с воспитанием ребёнка — почти. — Не стоит так уж обесценивать мои достижения. — Вот когда возьмёшь на руки своего первенца — тогда и скажешь, где достижения, а где так. — С этим не спорю. Я и сама примерно так думаю. — Вот и отлично. Я уже жду не дождусь окончания экспедиции. А ведь так мечтал о самой экспедиции. — Кстати, ты хотел знать мои впечатления от секса. — И? — Меня удивило, что ты почти не целовал меня в этот раз. И от моих поцелуев уклонился. Мягко, но всё же. — Ты же сама призналась, что есть риск спазма. Поэтому я и решил, что нужна максимальная бережность. — А причём тут поцелуи? Они мешают бережности? — Иногда да. Я боялся, что, начав тебя целовать, просто сорвусь. — Теперь понятно… Но впредь можешь срываться. Риска больше нет. — Впредь обещаю срываться. Лучше даже сейчас… Или нет, пока только аванс. Паша наконец-то дал себе волю вволю поласкать рот Алисы. Млея от ответных ласк девушки. — Вот за такими твоими поцелуями я и полетела к тебе, — призналась Алиса, когда Паша перебрался к шее. — Как мотылёк на огонёк, — отозвался Паша с сочувствием, отвлекаясь от шеи. — Увы. Разочарование было опустошающим. Вместо ночи любви с тобой… это похищение… неизвестность, где ты и что с тобой. — Понимаю… Паша привлёк Алису к себе и обнял. — А если бы тебя не похитили… если бы мы встретились, как обычно… То после одной ночи-полуночи ты снова упорхнула бы от меня? Неужели получается, что похитители невольно оказали нам услугу и заставили нас наконец-то сойтись? — Не думаю. Мы и без них сошлись бы. — Неужели? — Ты же собирался позвать меня в длительную экспедицию. — А это как-то помогло бы нам сойтись? — Возможно. — Это каким же интересно образом? — Ну… мы наконец-то выговорились бы… — Добавь — и налюбились бы. — И налюбились бы тоже. А ещё нам пришлось бы быть вместе перед овуляцией. — И ты думаешь… — И я думаю, что ты не устоял бы. Так что из экспедиции мы вернулись бы уже не вдвоём, а втроём. — Да, заманчивый расклад. Но я постараюсь не обременять тебя беременностью до конца экспедиции. — Посмотрим. Удобнее конечно было бы беременеть после…, но если случится раньше, то ладно уж. — Алис, ну в крайнем случае будем избегать общения перед овуляцией. — Хорошая идея. Возможно, пригодится. А может и сработает. — Да, давно я не общался с тобой перед овуляцией. Не знаю, как сейчас, а раньше я был сам не свой в эти дни. И едва мог дождаться, когда эти дни пройдут. Чтобы наконец-то утолить желание. Ты была чудо как хороша и обольстительна. Просто квинтэссенция женственности и желанности. — Я помню. Я потому и решила, что лучше нам вообще видеться только после овуляции. Я же и сама тоже еле сдерживалась накануне… И летела к тебе сразу как только проходила овуляция. Хотя биологического смысла спешить уже не было. Но надо же было разрядить накопившееся напряжение. — Точнее — это я к тебе летел. Едва получив приглашение. — Ну да… — И заметь — я неслучайно старался всегда сам прилетать. Никогда не приглашал тебя на свидания. Не хотел, чтобы летела ты, рискуя угодить в ловушку по ложному приглашению не от меня. Теперь ты видишь, что это было правильным правилом. А ты подозревала, что у меня кто-то есть, и что я не приветствую твои появления якобы только потому, что боюсь разоблачения в измене. — Да, любимый. Ты был прав, никогда не приглашая меня, а прилетая сам… Это было безопаснее. Но только для меня. — А этого и достаточно. Тем более удивительно, что ты бросилась неизвестно куда по этой записке. И ведь там была даже не просьба о помощи или спасении. А всего лишь типа приглашение на свидание. — Ну что делать… Каюсь, поддалась искушению… Прямо как… помнишь, как мы полетели к генератору голода? Хотя тогда знали, что нельзя лететь. Но ничего не могли с собой поделать. Даже Гай-до подчинился зову. — Да, очень похоже. Кстати… Паша вскочил. ***