***
— Фейниэль! Девчонка замедлила шаг и повернулась на звук. В светлой голове мелькнула идея спрятаться за дерево и присесть за поросшим мхом валуном, но в последний момент девочка решила не разыгрывать друга, который, очевидно, и так её заметил. Парень с тёмными кудрявыми волосами, отросшими почти по плечи, догнал её очень быстро, пробравшись между деревьями. Молодые люди обменялись короткими приветствиями. Он немного тревожно оглядел местность, пытаясь вспомнить, бывал ли в этой части леса раньше. — Далековато же ты забрела на этот раз, хорошо хоть я следы твоей обуви узнаю. Всё утро, что ли, тут бродишь, Фейн? — он спрашивал с улыбкой, а в серых глазах узнаваемо заискрилось желание пропустить уже эту часть и поделиться чем-то новым. — Ну да, — Фейниэль ответила с такой интонацией, словно это было чем-то само собой разумеющимся. Взбудораженность друга, которую он излучал в каждом своём движении, она не заметила, погружённая в свои мысли. — Что-то случилось? — улыбка парня стала более сдержанной. Он наконец-то заметил, что Фейн, судя по всему, сегодня было не так легко заразить хорошим настроением. О причинах юноша мог только догадываться, а девочка разъяснять не спешила. — Ничего необычного, Денир. Совсем ничего. Поэтому я и пришла сюда, — ответила она, отводя взгляд. — Я не думала, что здесь меня станут искать. — Так я помешал? — он знал ответ наперёд, но хотел лишний раз подтвердить свои мысли. — Нет, — Фейниэль помотала головой и попыталась ответить приободряюще: — Вместе искать приключения куда веселее! — Да, это верно, — согласился парень, как-то виновато запуская пятерню в каштановые волосы. — Но ты, наверное, не для того меня искал, да? — догадалась Фейн. — Ну-у-у, как бы это сказать-то… — Денир прошёл к валуну и облокотился об него, заглядывая в яркие зелёные глаза девочки. — Поиск приключений ведь не помешает мне пригласить тебя на праздник? — Праздник? — переспросила Фейн, удивлённо вскидывая брови. — Ну, как же? Весеннее равноденствие совсем близко, всю следующую неделю будет веселье. — Не люблю я такое, — буркнула девчонка. Она обошла Денира и опустилась на корточки, перебирая руками траву. Он немного помолчал, ковыряя носком сапога землю. Фейниэль не была удивлена тому, что разговор направился в это русло, но не хотела поддерживать сию тему. Обычно он тоже не появлялся на большинстве праздников, но с течением времени начинал ощущать определённое давление, и девчонка понимала, что противостоять такому тяжело. — Ты не сделаешь исключение? — с надеждой спросил парень, устраиваясь рядышком. В травах он был не силён, да и не шибко стремился запомнить все названия. Денир мог только наблюдать за тем, что срывала и откладывала подруга, подыскивать похожее и собирать в собственную стопку. Иногда Фейниэль из «его» стопки даже ничего не выбрасывала, говоря, что он набрал всё верно. — В этом году мне нужно там быть, — продолжил юноша, наверное, заподозрив, что подруга никак своё молчание разбавлять не планирует. — Отец говорит, что будет крайне некрасиво, если я не появлюсь на празднике и не приму участие. С остальными будущими мужчинами посостязаюсь, приедут гости из других мест... Денир рассказывал что-то ещё, но девочка увлеклась изучением растений рядом, срывая и откладывая в сторону те, что обычно в знахарстве использовала её мать. Фэйниэль не слушала, пока парень несколько раз громко не позвал её по имени. В ответ она невинно улыбнулась, но по лицу было видно, что нить разговора она потеряла. Парень тяжело вздохнул и отвёл взгляд. Отчего-то он казался ей немного смущённым в данный момент, что даже стало жаль, что она не слушала речь. Девчонка не намеревалась обижать друга подобным поведением, более того, знала, что последние несколько лет Денир предвкушал своё посвящение в мужчины. А оно планировалось сразу на следующий день после его шестнадцатого дня рождения, до которого осталось ждать всего пару месяцев. Знала и часто наблюдала, как он готовится, убеждённый, что старшие специально для него придумают какие-то новые испытания. Фейниэль порой хотелось прямо сказать, что если в этой деревне кто и возьмётся за новое, то одобрения остальных не получит, но расстраивать друга не хотела, потому держала язык за зубами. — Значит, не пойдёшь? — Не-а, — без раздумий ответила Фейниэль. — Я такое потрясающее место нашла, буду его исследовать. — Я… — парень как-то непривычно запнулся. Он сильно зажмурил глаза, чувствуя, как щёки начинают гореть, и выпалил: — Я хотел позвать тебя на танец! Девочка недоумённо уставилась на него, изучала своими большими зелёными глазами, словно видела Денира в первый раз. Если бы не отличный слух, убедила бы себя в том, что ей послышалось. Она смотрела молча, не зная, рассмеяться и превратить это всё в шутку или обговорить подобное предложение серьёзно. Всё же, они были уже не детьми, пусть в виду особенностей Фейн и выглядела младше своих лет. Мать уже не раз напоминала, что девочкам в её возрасте нужно заботиться о своей репутации и думать о будущем. В голове проносилось всякое: всё же, развлечения девочка любила, в танцах ничего плохого не видела, но взгляды односельчан сильно разнились с некоторыми её представлениями. Все мысли смогли вылиться лишь в один глупый вопрос: — Ч-чего? — На Танец. Тебя, — уже более смело сказал парень, немного напрягаясь под взглядом подруги. Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем Фейн нашла, что ответить. — Не думаю, что другим это понравится, — отозвалась она, не принимая и не отвергая приглашение. — Понимаю, что ты обязан пойти: тебе предстоит быть посвящённым в мужчины. Но полуэльфке там не место. — А вот и место, — не согласился Денир. — Нравиться должно нам, а не другим. Фейниэль выразительно посмотрела на него. Ден, может, и был в общих чертах готов стать настоящим мужчиной, серьёзным и до ужаса ответственным, обзавестись семьёй, да все толковали, что он не взрослеет из-за «дурного влияния полуэльфки». Не то, чтобы эти речи что-то меняли: молодые люди продолжали общаться и проводить много времени вместе. Парень никогда за Фейн не прятался, не позволял перекладывать вину за свои проступки на неё, однако это не сильно меняло картину. Острый слух девочки улавливал разговоры односельчан, что судачили о виновности «эльфской подстилки» и её дочери во всех происходящих бедах. И если погнать прочь их не могли хотя бы из-за того, что Теона, мать девочки, лечила всю деревню, очернять на словах не стеснялись. Фейниэль осознавала, что появление на празднике в паре с Дениром привлечёт слишком много внимания, и разговоры, которые только начали смолкать после того, как он подарил ей выкованный своими руками браслет, вновь загуляют по устам всей Ранни. А ответить им будет как всегда нельзя. Они были уже не детьми, чтобы делать что-то подобное, не думая о последствиях. Пусть Фейн, будучи ровесницей Денира, и не соответствовала внешне своим годам, снисхождения за это не получала. Если другие девочки в пятнадцать были уже полноценными девушками и нередко даже выходили замуж, — хилая, тощая и низкорослая Фейниэль, не одарённая характерными женскими округлостями, казалась ещё совсем ребёнком. И Денир, по словам односельчан, всё не выходил из детства, всюду таскаясь за «маленькой ведьмой». Спустя столько лет избегания праздника весеннего равноденствия заявиться на сборище и танцевать вместе… — Здесь тише, чем в деревне, — молвила Фейниэль, — Прости, но я не пойду. Денир вздохнул, понурил голову, но ничего не ответил. Отказы принимать он умел, и полукровка всем сердцем надеялась, что её самый близкий друг сейчас не чувствовал себя виновато за уговоры. В конце концов, она же ему не именно в танце отказала, а только в компании на празднике. Согласись она на это заманчивое предложение — начнётся очень долгий путь к тому, чтобы вновь прийти в себя, пытаясь игнорировать окружающих. Полукровка знала, что на своём уровне Ден старался пресекать несправедливое отношение к ней, но старшим противостоять просто не мог по статусу. — Может, мне всё же не идти туда? — спросил Ден. — Здесь, с тобой, интереснее, чем там… Фейн не знала, приукрашивает он или нет, ведь речи о потрясающих испытаниях и красоте обряда посвящения давали понять, что Денир всего этого действительно хочет и очень ждёт. Так что, подобрав хороший аргумент, девочка повернулась к другу и без тени грусти сказала: — Я никуда не денусь, ты же всегда знаешь, где меня искать. Так что иди на праздник без меня, но повеселись за двоих. — А ты где будешь? — полюбопытствовал Ден. Находить подругу он, может, и умудрялся, но поиски порой занимали не один час. — Если смотреть на сидение дома с матерью за изготовлением лекарственных средств и прогулками в лесу, я выбираю второе, — ответила она. — Ты что же, теперь всё время здесь пропадать будешь? — удивился Денир. — Я понимаю, что на праздник не хочется, но Теона… — А где ещё? — полукровка не дала договорить. Она поднялась и зашагала в дай Небо в этот раз известном ей направлении. — Мама хочет, чтобы я продолжала её дело, а я не думаю, что мне это нравится. — У вас снова был тяжёлый разговор? — ответ был очевиден, но Денир не мог не уточнить. Он встал и направился следом за подругой, стараясь по мере возможности запомнить место. — Угу, — полуэльфийка не стала вдаваться в подробности. А парень обычно всё понимал и без этого. Фейниэль больше всего хотела стать известной волшебницей, но мать девочку магии никогда не обучала, хотя, как говорили в деревне, сама ею владела. Теона желание девочки относительно такого будущего не поддерживала, объясняя, что император отлавливает сильных и слабых магов, посему советовала обучаться чему-то более приземлённому и не привлекающему лишнего внимания. Что уж говорить, девочку такой расклад очень огорчал. Она, быть может, некогда и была готова заняться, например, врачеванием, да только нападки односельчан сильно сбивали настрой. Фейн понимала: это не изменится. А в последние месяцы стала ясно осознавать, что, пожалуй, и не хочет помогать односельчанам. Не заслужили. За исключением, разве что, нескольких семей, которые ни Теону, ни её дочь-полукровку не трогали. Но обучаться мастерству врачевания ради малого количества людей, когда Теона всё равно помогала всем без разбора, Фейн не казалось заманчивой идеей. Иное дело, если бы Теона отказывала обидчикам и распространителям клеветы, заставляя проявлять уважение. Но то была бы не Теона. А Фейниэль ловила себя на мысли, что идти тем же путём, что и её мать, желания нет. Отца девочка не знала — он пропал, когда она была ещё младенцем. Не бросил, а именно пропал, уйдя по важному поручению с другими эльфами. Во всяком случае, так это звучало из уст Теоны. Образ Леонеля — так звали второго родителя — вырисовывался из рассказов матери, которая утверждала, что на её месте он поступал бы с обидчиками точно так же. Фейн не имела возможности проверить сии утверждения, но перестать идеализировать образ второго родителя в его полное отсутствие не могла. В конце концов, она наблюдала только за человеческим окружением, но мечтала встретить уж если не родного отца, то других эльфов, дабы видеть и их образ жизни, сравнивать с привычным. При таком желании доступны ей были только книги, редкие истории матери и заходивших время от времени в деревню сказителей. Но волшебным образам высших эльфов Фейн всей душой хотела соответствовать, а потому обидчикам не отвечала, наслушавшись рассказов о том, что эльфы — добры и умеют прощать. На расспросы девочки, почему бы в таком случае не уйти жить к эльфам, Теона всегда отвечала одинаково: Леонель вернётся, и будет очень печально, если не сможет найти на прежнем месте свою семью. Оспорить такое было сложно, тем более, мать рассказывала, что для эльфов время течёт не так заметно. В возвращение мужа Теона верила безоговорочно. Другой темой споров было переселение в ближайший город. Ведь можно оставить записку дома, приходить в деревню Ранни раз в пару недель, спрашивать, не объявлялся ли Леонель. Девочка была даже готова переехать сама, оставив мать в комфортном доме. Но помимо нежелания расставаться, останавливали и доводы Теоны: император Кризаор не жаловал ни эльфов, ни полуэльфов. За две сотни лет правления отличить слухи от истины было сложно, история переписывалась и корректировалась, а барды, сказители и просто любящие поговорить путешественники могли приукрашивать рассказы. Поэтому настоящую причину плохого отношения императора к эльфийской крови не знали, но его жестокое обращение с ними засвидетельствовали не раз. Потому Фейниэль убегала в пещеру под водопадом, пряталась в лесу и сидела очень тихо, когда имперские офицеры заявлялись к ним в деревню. Никто, на удивление, за все эти годы ни разу не выдал полукровку. Во всяком случае, в их дом с обыском пока не приходили, Теону не допрашивали, леса в поисках полукровки не сжигали. Иногда Фейн размышляла о том, что молчание односельчан было куплено постоянной помощью, которую оказывала Теона. В такие моменты девочка даже злилась на себя, рассуждая, что матери и самой не в удовольствие хлопотать над некоторыми односельчанами, и делает она всё это исключительно ради безопасности дочери. И продолжаться так будет до тех пор, пока не вернётся Леонель, который, несомненно, первым же делом уведёт свою жену и дочь в какой-нибудь красивый эльфийский город. Отчего-то Фейниэль была уверена, что города остроухих обитателей Аванойта непременно красивее, чем у людей. Но найти живого представителя эльфийской расы ей пока не удавалось. Люди к эльфам, как поговаривали, редко шли. Сами эльфы тоже к людям особо не заглядывали, а если таковое и происходило, то остроухие прятались, и были в этом мастерами. К счастью для себя и к несчастью для одной жительницы деревни Ранни. — В город нельзя, к эльфам нельзя. Буду в лесу жить! — буркнула девочка. Денир прыснул в кулак, решив, что она шутит. Но лицо полукровки было серьёзным как никогда, так что подобная реакция друга задела. Фейниэль быстро зашагала прочь. Не настолько быстро, чтобы Денир не мог её догнать, но поравняться с собой она не позволяла, ускоряясь, пока он не окажется чуть позади. — Брось, ты же не серьёзно? — с нотками обеспокоенности поинтересовался он. — Ещё как серьёзно! — возмутилась Фейниэль. — Я в одной книжке читала, что эльфы в деревьях живут. Найду себе дупло по размеру и… И не смей меня отговаривать! — Ладно-ладно, как скажешь, — ответил Денир. Девочка обернулась, чтобы иметь возможность видеть его лицо: говорит ли он серьёзно или подыгрывает, сочтя сказанное шуткой. Парень не улыбался, поднял руки в защитном жесте, показывая всем своим видом, что не собирается мешать. Это было даже обидно — неужели лучший друг совсем-совсем не станет уговаривать?.. Затея Фейниэль только звучала забавно, а на деле Ден знал, что она вполне может упереться и приложить все силы, чтобы воплотить это в жизнь. Тем не менее, ещё немного попытавшись поравняться с дочерью травницы, он всё же нарушил гнетущее молчание: — Фейн, в тебе же эльфийская кровь! — в ход был пущен хороший аргумент. Девочка остановилась и повернулась к нему всем телом, удивлённая и недоумевающая, к чему это вообще прозвучало из его уст. — Я понимаю, что ты в деревню не хочешь возвращаться из-за людей, — начал он, нервно заламывая пальцы, — но сам праздник в честь равной длины дня и ночи года должен тебя радовать. Больше всех слов Фейниэль не любила «должен» и все его производные. Оно ассоциировалось всегда с чем-то неприятным: дом должен быть чист, ты должна помогать другим, вы должны вернуться к полудню, мы должны подождать… Вечно мысли связывали это слово с неприятной, нежеланной ответственностью перед кем-то, кого нельзя оспорить. Девочка не успела ответить — Денир продолжил свою мысль: — Весеннее равноденствие — это же, можно сказать, один из самых приближённых к эльфьим способ почтить изменения в году. К нам, наверное, иноземные сказители зайдут, расскажут, как эльфы такое празднуют. Подумай хорошо, может, не стоит уходить до праздника? — Иноземные сказители будут рассказывать то, что я десятки раз слышала, — парировала она. — Или наши местные подхватят и будут пересказывать одно и то же до следующего года. В этот раз ты меня не убедил, — Фейниэль фыркнула и развернулась обратно, рассматривая деревья впереди, словно действительно искала глазами что-то подходящее в качестве нового дома. — А… А ты знала, что у нас был маг? — как бы случайно обронил Денир. — ЧТО? — девочка развернулась к другу очень резко, от выкрикнутого ею слова где-то неподалёку вспорхнула стая птиц, напуганная приближением невиданного громкого неприятеля. Полукровка испытующе глядела на парня широко распахнутыми глазами. — Да-а-а, — протянул он, начиная ходить кругами. Фейниэль, кажется, забывала моргать, следя за глазами друга. — Поселился в таверне, к нам заходил рано утром. Я тебя потому и начал искать, а потом подумал, что лучше сначала на праздник позвать. Ты же про праздник слушать не захочешь, как я про мага расскажу. Ты совсем из деревни уйти решила, а он, может, как раз останется на праздник. — Ты не придумываешь? — спросила девочка. Изумление на её симпатичном лице медленно сменилось недоверием. — Нет, клянусь своим сердцем! — Денир торжественно прижал ладонь к груди. — У нас в деревне необычный гость. Заходил прямо в кузницу к моему отцу. Мать втихаря назвала чёртом, просила не связываться. А отец взялся. Сказал, что чужак принёс оружие из отличного, редкого металла. Отец взял пару кинжалов. Говорит, сплав будет дорогой, на этом можно безбедно прожить несколько месяцев, — радовался парень. — Какие кинжалы! — Фейн всплеснула руками, подошла к парню вплотную и, глядя снизу вверх, спросила с неприсущей ей строгостью: — Как ты понял, что он — маг? — Он с моим отцом говорил про твоих… ну, про эльфов, — неуверенно проговорил юноша. Но для убедительности добавил: — Ты бы видела это! Высоченный, волосы седые, а лицом совсем не старик! — Да ладно тебе, — Фейниэль, непривычно быстро отойдя от минуты приятной взволнованности и отчего-то не очень веря в такую удачу, внезапно поникла. — Пару лет назад был тут торговец один, помнишь? Тоже лицом и голосом не старик, а ресницы, брови и волосы на голове — точно снег. — Фейн, — парень решительно взял её за руку и потянул назад, намереваясь, судя по всему, силком потащить обратно в Ранни. — Он оружие эльфийское принёс. Настоящее! Если отец его ещё не расплавил, можешь посмотреть, я попрошу. Как простой человек может отобрать у эльфов кинжал? Сама подумай: оружие можно отобрать или выиграть в честном бою, забрать у мертвеца или украсть. Ещё, конечно, купить, но зачем кому-то покупать кинжал из дорогого сплава, чтобы сдать кузнецу и посоветовать переплавить это с другим металлом, делая дешевле? Не выгодно как-то. — Подожди, — девочка вырвалась из хватки друга, но только для того, чтобы схватить за руки его. — Так он с эльфийским оружием заявился? — Отец просил не болтать об этом, — виновато проговорил юноша. — Ден! Ты всё ещё уверен, что он — маг? А если настоящий эльф? — девчонка радостно подпрыгнула. И, не веря собственному счастью, стремглав помчалась обратно в деревню, увлекая Денира за собой. В юной головушке тут же появилось множество вопросов, сглаживать переход от одной темы к другой девочка не умела, так что собиралась спрашивать прямо. Ей хотелось узнать хоть капельку больше о дальних странах и старых легендах, древних битвах и великих героях, о магии, в конце концов.***
Мортифер, будучи лунным эльфом, по своей природе был склонен к большей активности именно в сумеречное время. Первая ночь в таверне прошла спокойно. Он не ощущал приближения других теней и был уверен, что сокрытие своего магического следа, чего не умели дроу, тоже помогло отвести возможных преследователей. Почти вся ночь прошла в медитации, в успокоении непокорного хлада, осознании произошедшего и размышлениях о грядущем. Просто заявиться к лесным эльфам, владения которых были ближе всего, и ждать от них безоговорочного доверия было бы глупо. Даже если лесные собратья бы и поверили тени, то никаких гарантий, что он не окажется в новом плену никто не мог дать. Перспектива смены одного рабства на другое не прельщала. Идти через всю империю Сорг в земли лунных эльфов, если он хотел использовать главным аргументом и ценнейшим сведением пробуждение разрушительного Риндана, — казалось неразумной тратой времени. Сумеречный народ бы спросил, чего же обращённый эльф не пошёл с такой важной информацией сразу к союзникам — лесным эльфам. Заподозрили бы неладное. И, в общем-то, такой порядок действий действительно вызывал вопросы. Сам Мортифер на месте собратьев не доверился бы кому-то, кто действовал тем же путём. А лесные эльфы вряд ли предложили бы что-то кроме плена, пусть и с более комфортными условиями, чем у дроу. Какой резон верить живому оружию тёмных эльфов? Получался замкнутый круг. Если бы мужчина ещё помнил что-то до обращения и мог апеллировать к старым знакомствам, к родственникам и друзьям, знавшим его много десятков или даже сотен лет — одно дело. Но Мортифер не ведал ни возраста, ни родственных, дружеских или рабочих связей, ни места жительства, ни иных деталей своей жизни до плена. Ничем аргументировать искренность своих слов не мог, а будучи пешкой тёмных эльфов — активно убивал своих собратьев. Поначалу, конечно, попусту не ведая, что не является тёмным эльфом, а после — не имея возможности противостоять велению жрицы и жажде крови Вирднейла. Можно бы найти лояльных и понимающих людей прямо в человеческой империи, но смертные могут быть искусными лжецами и донести все ценные сведения Кризаору. Отчего-то Мортифер знал, что правитель Сорг был тесно связан с Ринданом в прошлом, и ничем хорошим это тогда не закончилось. Поэтому не желал распространяться о пробудившейся силе древнего артефакта среди людей, искренне надеясь, что они и от дроу или эльран об этом случайно не узнают. Единственным приемлемым вариантом оставалось поискать небольшие обособленные группы эльфов на границе с их владениями. Искать лесного или лунного эльфа в сердце империи Сорг, по мнению Мортифера, было глупо. А уж убедить маленькую группу было куда проще, чем заявиться в эльфийское селение или обращаться к стерегущим границы стражникам. Сочтя, что это не самый плохой план, Мортифер расслабился и перестал гадать о туманном будущем. «Тебе самому-то не хочется завладеть Ринданом?» — вдруг заговорил демон. «Нет», — мысленно ответил ему эльф. «Достать его было бы непросто, если он находится под защитой нагов, но ты же любишь сложные задачи, не так ли?» — не унимался дух. «Мне не настолько скучно, чтобы отправляться за Ринданом самолично только ради интересных ситуаций», — отозвался эльф. «А сможешь спать спокойно, сообщая нечто столь важное незнакомым тебе эльфам, пусть даже светлым?» — Вирд продолжал провокацию. «Ты же понимаешь, что всецело разделишь мою судьбу?» «Тебе не возвращаться в иной мир бесплотным духом, — сказал демон. — Получат лесные эльфы Риндан — и что?» «Думаешь, они за ним отправятся? — Мортифер упрямо не вёлся на идеи духа, понимая, что тот будет делать всё, чтобы возыметь хоть самую короткую в истории Аванойта власть над Ринданом. — Договорённость с нагами не позволяет брать ни один из старых магических артефактов. Узнают, что дроу открыли охоту за столь мощным предметом — предупредят нагов, чтобы перепрятали его, выставят защиту получше. Поступят ли они иначе? У нас есть только один способ проверить». «Ну-ну», — Вирд смолк, но обращённый чувствовал, что разговор себя ещё не исчерпал и данная тема будет продолжена позднее. Мужчина впервые с момента успешного побега смог позволить себе не просто остановиться и передохнуть, а уснуть. Обычно теням было достаточно часа, чтобы отоспаться и восстановить силы, и Мортиферу редко было нужно больше. Но в этот раз, измотанный, он провалился в сон почти сразу, проспал и сам рассвет, и несколько первых часов после того, как солнце полностью вынырнуло из-за линии горизонта. Не то, чтобы это было плохо, просто обращённый нашёл столь затяжной сон очень уж необычным для себя. В людской деревне, тем не менее, это было даже плюсом: смертные крайне редко поднимаются засветло, насколько ему было известно. Этот день эльф намеревался потратить на закупку всего необходимого перед тем, как выдвинуться в долгий путь. Он понимал, что с самого утра рассчитаться с ним хозяева таверны, скорее всего, не смогут, да и по утрам в единственном подобном заведении на всю деревню наверняка хватало иных хлопот. Так что решил даже не затрагивать эту тему. Денег, полученных от Кюля, бывшего хозяина Аретты, было более чем достаточно на запланированные затраты. Мортифер оделся, скрутил и убрал волосы назад — смертные здесь не носили такую длину; взял камни и оружие, надежно спрятав это всё под плащом. Он спустился, ответил на приветствия хозяев «Мудрой Мыши», и, уточнив, где находится торговая площадь, решил, что непременно отправится туда, предварительно зайдя за Ареттой в конюшню. Она казалась в кои-то веки отдохнувшей и бодрой, при виде обращённого не попыталась забиться подальше в своём деннике, а наоборот, вышла вперёд, высовывая голову. Мужчина погладил её, чувствуя, что животное больше не проявляет страха и нормально реагирует на его холодную руку. Он осмотрел её более критично. Место, где до исцеления была рана, уже совсем не беспокоило Аретту, и, к счастью, она не нуждалась в новых подковах. Однако для удобства перевозки даже тех немногих вещей, что ещё надлежало купить, было бы неплохо приобрести седло и всё, что к нему прилагается. Когда тень добрался до нужного места, торговцы уже активно суетились за своими прилавками, хоть покупателей пока что было не очень много. Некоторые смотрели на шагавшего между пёстрыми рядами чужака с недоверием и молчали, другие — беззастенчиво зазывали к себе, громко заявляя о своих товарах — самых лучших, едва ли не единственных в своём роде. Мортифер вежливо отказывался, либо просто проходил мимо, делая вид, что ничего не слышит или не замечает активной жестикуляции торговцев. Обращённый не считал людей хуже или лучше эльфов, просто был не заинтересован в большинстве из того, что замечал на прилавках. Он держал в голове то, что нужно было приобрести: точную карту, бурдюк для воды, дорожную сумку, толстый, широкий пояс с подкладкой для хранения мелких предметов, приличную одежду, снаряжение для лошади. Оттого он не желал распалять внимание на другие вещи. Проводить полдня под солнцем, к которому всё ещё до конца не привык, Мортифер не хотел, так что бегло оценивал ассортимент и брал нужное не по наилучшим качествам и уникальности, а по соответствию критерию «сгодится». Одежду взял первым делом, найдя не ткани да фурнитуру, а готовые изделия. Шить по своим меркам, может, и было бы удобней, но эльф не хотел тратить на это время и терпеть чужие прикосновения, всё время страшась, как бы у портных не возникло вопросов к ледяной коже. Он выбирал не из ярких дублетов, вычурных и богато расшитых камзолов, что, на удивление, тоже продавались в деревушке, а из вещей попроще, скромнее, но практичнее. Со штанами возникла небольшая неурядица: то, что лежало отшитое, готовое к продаже, оказалось слишком коротко для высокого эльфа. Ходить с голыми ногами и дальше не очень хотелось, посему выбор Мортифера остановился на тёмных штанах, длину которых могли скрыть его тонкие сапоги. Дольше всего по времени он пробыл в кузнице, хозяин которой этим утром не спешил открывать. Там эльф собирался избавиться от лишнего оружия, оставив себе только удлинённый кинжал и один из пары клинков. Он бы избавился от этой ноши полностью, но понимал, что в пути могут возникнуть некоторые конфликтные ситуации, в том числе вооружённые. В таком случае оставлять себя с голыми руками было бы непредусмотрительно. Кузнецом был уже немолодой темнокожий коренастый мужчина с густыми кудрявыми волосами и пышной бородой, закрывавшей всю шею. Он представился как Инрар. После пары самых обычных вопросов при любом знакомстве, ранниец выяснил, что посетителя зовут Фер и он остановился в «Мудрой Мыши». Инрар был очень удивлён услышать, что пришелец хочет не приобрести у него что-то, а сдать на переплав. Поначалу Мортифер даже подумал, что получит отказ, хотя подобное предложение не должно было казаться странным. Затем в кузницу без тени стеснения зашла явно привыкшая к подобному поведению женщина, круглолицая и опрятная. Инрар немедля попросил её выйти, сильно озадачив женщину своей просьбой. Только после этого началось изучение принесённого добра: двух коротких кинжалов и одного клинка. Ещё два коротких кинжала эльф решил временно оставить при себе — слишком много оружия на сплав бы вызвало чересчур много опасений, да и вряд ли Инрар смог бы полноценно расплатиться за предложенное. — Господин, это ведь не в империи выковано? — полушёпотом полюбопытствовал кузнец. — Вам доводилось работать с подобными металлами? — обращённый ответил вопросом на вопрос. — Это ведь эльфийская сталь… — по интонации раннийца было не очень понятно, спрашивал он или утверждал. Он взял сначала один из коротких кинжалов. Грубые пальцы прошлись по узорам на рукояти, отмечая углубления, откуда Мортифер ранее вынимал драгоценные камни. Тем не менее, рукоять не выглядела бедно: она оставалась богато украшенной золотыми инкрустациями. Затем человек поднял обоюдоострый кинжал на уровень своих глаз, изучая тонкость лезвия, внимательно рассматривая крепкое ребро, шедшее вдоль всего клинка. — Подойдёт для легирования, — сказал Мортифер, вырывая Инрара из размышлений. — Да, конечно, — сказал он, задумчиво прочёсывая бороду пальцами. Он молчал некоторое время, решаясь, и, наконец, собрался с духом, чтобы спросить: — Это ваше оружие? — Вы видите рядом со мной кого-то ещё? — с лёгкой усмешкой поинтересовался эльф. — Вдруг за ним заявятся, — кузнец с осторожностью высказал опасение. — Не заявится, — убедительно проговорил тень. — Хозяин оружия прямо перед вами. — А чего продаёте? — Времена не самые лёгкие, я странствую, вот и избавляюсь от ненужного, — пояснил он без капли лжи. — И откуда же у вас такое оружие? — продолжил расспрашивать кузнец, который, казалось, хотел взяться за заказ, но всё ещё боялся возможных последствий. — Это старьё видало виды, — Мортифер не любил лгать, но ситуация толкала на грань. — Переходило через поколения. Подарок моей семье от старого знакомого. Не могу найти достойное применение всему этому, я не воин и не коллекционер. Но, насколько мне известно, в здешних краях любят оружие и украшения из сплавов с эльфийской сталью. — Да, маги в городах их охотно скупают, — согласился Инрар. Он бы порекомендовал чужеземцу предложить кинжалы и клинок на переплав в большом городе, но явно не хотел упускать такой подарок судьбы. — Я заплачу столько, сколько смогу. С добычей металлов беда, раньше с гномами торговали, а теперь они больше с нами не соседствуют, добывать сырьё сложно. Всё, что есть в империи, уходит, в основном, на оружие. И у вас, господин Фер, не каждый бы согласился такое взять. Мортифер согласно кивнул. Он не собирался сколачивать состояние, окружать себя небывалой роскошью, приобретать земли или дома. Скорее, понимал, что деньги временами крайне необходимы, а идти ему предстоит очень долго. Кузнец заплатил серебряными и медными монетами. Эльф счёл, что иметь размен — полезно, и, не настаивая ни на чём более, удалился. Чуткий слух, однако, уловил, как кузнец ругал некоего Денира, судя по голосу — юнца, вероятно, сына, — за подслушивание. Тень не забеспокоился, ему было всё равно, даже если вся деревня будет его обсуждать. Он намеревался переночевать и выдвигаться в путь на следующий день, с рассветом. Вернувшись в «Мудрую Мышь», эльф в сопровождении Гонтрана повёл лошадь в конюшню. В стойлах к тому моменту уже было чисто, но человек всё равно повёл Аретту в уже облюбованный ею денник. Мортифер сам расседлал её, сухо ответил на расспросы хозяина таверны о том, как ему спалось и нужно ли что-нибудь, и вернулся в харчевню. Впервые за долгое время он мог спокойно и вкусно поесть, пользуясь тем, что посетителей в это время оказалось немного. Тень совершенно не хотел компании, поэтому расположился в углу, подальше от входа. Гонтран и Орса не донимали его расспросами, не желая нарваться на неприятности, если он всё же окажется «имперцем». Но, съедаемые любопытством, подсылали детей. От них, собственно, Мортифер и узнал, что денник Гонтран использовал только для благородных людей и имперских офицеров, что время от времени заглядывали в деревню, манифестируя очередное распоряжение правителя. Ну и проверить, как идут дела в разных уголках империи, дабы своевременно подавить восстание, если таковое готовилось. Мальчики рассказывали больше, чем узнавали, ибо отвечал в духе: «Как? А разве ваши родители вам не сказали? Спросите их настойчивее». В конце концов, троица сдалась и убежала к Орсе, донимать вопросами уже её.***
Полуэльфийка бежала наперегонки с другом через всю деревню, думая лишь о том, чтобы поскорее увидеть, возможно, самого настоящего эльфа впервые в своей сознательной жизни. Она оббегала людей, торопливо извиняясь, перепрыгивала через препятствия, не в силах сдерживать улыбку в преддверии некой значительной перемены в череде похожих друг на друга дней. Однако радость пропала сама собой, когда на повороте девочка столкнулась с матерью, не имея возможности спрятаться. — Фейниэль! — женщина вздохнула с облегчением, торопливо подошла к дочери, приобнимая и целуя в макушку. — Хвала небу, ты цела! — Что со мной могло случиться? — спросила та, жестом за спиной показывая Дениру идти дальше. Тот, судя по звуку знакомых шагов, удалился за ближайший дом и остался там, дожидаясь. — Ох, много всего, дорогая, — как-то неясно объяснила травница, торопливо снимая с себя битком набитую сумку. Эту процедуру девочка хорошо знала, поэтому не сопротивлялась, когда мать повесила сумку ей на плечо. — Меня предупредили, что сюда идут имперцы. Не знаю, когда они дойдут до Ранни, но, прошу, милая, скройся в лесу, иди к водопаду, сиди очень, очень тихо. Я собрала тебе всё необходимое. — Да, хорошо, спасибо, — отмахнулась девочка и уже собиралась продолжить свой путь, но мать перехватила её за руку, разворачивая к себе. — Лес в другой стороне, звёздочка моя. Пошли, я провожу тебя, — настояла она, зашагав в противоположном от таверны направлении. — Нет, я сама пойду, — девочка вырвалась и на всякий случай даже отошла на пару шагов. — Знаю дорогу и все места там. Денир мне только покажет кое-что, и я сразу уйду в лес. — Милая, не стоит рисковать, — предостерегла мать. — Из того, что я слышала от торговцев, слуги императора очень ожесточённо проверяют всё и всех. Мне будет спокойнее, если… — На праздник же я всё равно не иду, — напомнила с долей обиды в голосе Фейн, не дав матери договорить. Желание увидеть того самого чужака, при котором, по словам Денира, было эльфийское оружие, оказалось сильнее. — Ну, — женщина посмотрела вокруг, нашла взглядом выглядывавшего из-за угла сына кузнеца, и, подумав ещё немного, сдалась. Отнимать маленькие радости у дочери ей не хотелось. — Ладно, Фейниэль, но будь очень осторожна, хорошо? Не задерживайся здесь. — Конечно. Ты тоже будь осторожна, — ответила полуэльфийка и, обнявшись на прощанье, продолжила свой путь. Денир догнал её чуть погодя, изначально попытавшись отговорить в пользу слов Теоны. На самом деле, парень не был уверен в том, что заглянувший к ним человек хоть сколько-нибудь владел магией, но пошёл на некоторый риск. Если бы Фейн стала учиться у мага прямо в деревне, то получила бы именно то, чего хотела: умение обращаться с магией, чему отказалась обучать её мать. И тогда никаких побегов в лес не нужно, подруга бы не скучала и занималась интересным ей делом. Но, вспомнив об имперцах и их проверках, он даже не знал, что хуже: если чужак окажется магом-эльфом или обычным человеком. К счастью для себя, юноша не взялся утверждать, что это именно маг. Не мог он просто подвести Фейн к этому незнакомцу и заявить, что это — колдун. Не поверила бы ни за что, не имея никаких доказательств. Как их найти — парень не знал, решил просто приукрасить то, что отец обсуждал с этим чужеземцем, выдвинув предположение, а не утверждение.