Лев в гнезде

Чем ближе к двенадцати подходила стрелка высоких напольных часов, тем меньше людей оставалось в гостиной Гриффиндора. Гарри и Рон, отмучившись с прорицаниями, играли в волшебные шахматы. За соседним столом Невилл, высунув язык, старательно списывал с чьего-то конспекта домашнее задание по зельям. Несколько девочек-второкурсниц о чем-то шушукались в уголке, периодически бросая заинтересованные взгляды в сторону четверокурсников, негромко обсуждавших предстоящий в следующие выходные матч Хаффлпафа против Равенкло. Тишина и покой царили в башне. Гермиона листала словарь по древним рунам, но строчки расплывались перед глазами. Отложив книгу, она потерла виски и откинулась на спинку кресла. Живоглот, до этого спавший у хозяйки на коленях, приоткрыл один глаз, лизнул ее руку и снова свернулся большим и пушистым клубком. Девушка запустила пальцы в его густую шерсть, наслаждаясь ее теплом. Мысли текли медленно и размеренно, тихий стрекот часовых стрелок отдавался дрожью в чуть испачканных чернилами пальцах. В камине ярко полыхал огонь. Его жар волнами накатывал на ее ноги, укрытые пледом, а запах тлеющего дерева напоминал о детстве, когда они с отцом ходили в походы и готовили на костре. Тогда Гермиона еще не знала, что она волшебница. Еще не было никаких странностей, которые начали приключаться с ней спустя пару лет: книги пока не летали по дому, ручки не норовили помочь написать домашнее задание, а во время годовых тестов у экзаменатора не вырастали внезапно длинные заячьи уши. Тогда она была… просто Гермионой. Обычной девочкой, в глубине души очень сильно верящей в чудо. Встряхнув волосами, Гермиона решительно захлопнула словарь. На неожиданно громкий звук обернулась вся гостиная, но девушка не обратила внимания. Скатав пергаменты в свитки, она засунула их в сумку, отправив туда же чернильницу и перо, и резко встала. Живоглот неохотно спрыгнул с ее коленей и с видом оскорбленного достоинства принялся вылизывать заднюю лапу. Обернувшись пледом целиком, Гермиона подошла к камину и села на ковер у самой решетки. В лицо дохнуло жаром, стало тяжело дышать, но именно этого ей сейчас так не хватало — тепла. Девушка протянула к огню обе ладони. — Сгоришь же. — Надеюсь, ты выучил в том году водопризывающие чары, Уизли. Фред забавно сморщил нос и покосился на свою палочку, торчащую из кармана штанов. — Лучше не проверяй. Гермиона прыснула. Действительно, о чем она? Это же Уизли! — А где Джордж? — вдруг обнаружила она отсутствие второго близнеца. Фреда и Джорджа крайне редко можно было увидеть по отдельности, практически никогда. И если сейчас в гостиной находится только один… — А, — махнул рукой Фред, — спать пошел. Гермиона прищурилась. Не нужно было быть очень проницательным, чтобы понять, что парень что-то утаивает. С другой стороны, пока это не выходит за рамки школьных правил, это целиком и полностью его дела. Если никто не покрывается гигантскими фурункулами и не блюет в углу персиковым джемом, она не станет вмешиваться. Но зарубку в памяти Гермиона сделала. — Ладно, — пожала она плечами и вновь обратила свой взгляд на огонь. — Хэй! Гермиона! Спокойной ночи! — помахали ей Гарри и Рон, стоя в лестничном проходе. Рыжий держал под мышкой коробку с шахматами и хмуро разглядывал свои ноги. Видимо, сегодня удача была не на его стороне. Девушка махнула им в ответ, и мальчишки скрылись в темноте. Тяжелые напольные часы пробили полночь. — А ты чего спать не идешь? — неожиданно спросил Фред. Он все еще стоял возле камина, засунув руки в карманы и нависая над Гермионой, как скала. Это слегка нервировало, но недостаточно, чтобы попросить его уйти — они же все-таки в свободной стране живут, где каждый волен делать, что хочет. Смысл вопроса дошел до девушки чуть позже. — Спасибо за заботу, но я вполне могу сама решить, во сколько мне ложиться. Должно быть, это прозвучало резковато, потому что с лица Фреда мгновенно пропала дружественная улыбка, сменившись испуганной растерянностью. Ох, Гермиона, кажется, ты слегка переборщила… — Я имею в виду… Прости, — сдалась она. — Извини, мне просто захотелось немного посидеть у тепла. На улице такая метель, замок продувает насквозь. — Ли уже третий раз за неделю заходил к мадам Помфри за бодроперцовой настойкой, — согласился Фред, по своему складу характера мгновенно забыв обиду, и присел рядом с Гермионой на ковер, откинувшись спиной на край дивана. — Да и мне бы не помешал глоточек. — Ты заболел? — Гермиона прижала тыльную сторону ладони ко лбу Уизли. Жара она не почувствовала, наоборот — нагревшаяся у огня кожа столкнулась с резким холодом. От резкого контраста девушка отдернула руку. — Температуры вроде нет. Фред проводил ее пальцы каким-то странным задумчивым взглядом и слегка повел плечами. — Действительно, холодно тут. — Это точ… — Надо греться, — философски заметил Уизли и вдруг, улучив момент, сдернул с Гермионы плед. Не успела она открыть рот для возмущенной отповеди, он подтянул ее к себе и накрыл их обоих тканью, так что девушка очутилась почти у него на коленях, как бы в коконе из его рук и покрывала. Представив себе, как вся эта конструкция выглядит со стороны, Гермиона заполыхала щеками и попыталась вырваться. — Отпусти меня! Но Фред оказался неожиданно сильным. Его длинные пальцы сцепились в замок, который не вскрыть ни отмычкой, ни «алохоморой», и надежно приковали Гермиону к нему. Пока она ерзала, Уизли по-хозяйски поудобнее устроил ее перед собой, положил подбородок ей на плечо и блаженно затих. Девушка тоже замерла, сраженная тем, насколько просто для него оказалось взять и обнять совершенно чужого человека. Она бы так не смогла… Спиной Гермиона чувствовала, как поднимается и опускается его грудь при дыхании, теплый воздух щекотал ее ухо, да и в целом действительно было намного теплее, чем в одиночку. Сидеть так — буквально в обнимку с парнем — было для Гермионы не просто в новинку. Правильнее сказать, любой другой, посмевший провернуть подобное, отправился бы в больничное крыло с разбитым носом и еще долго бы не смог сесть на метлу. С Фредом же все почему-то воспринималось… нормально. Так, как должно быть. Словно он и вправду имел полное право сидеть вот так, крепко прижимая Гермиону к себе, дышать ей в ухо и тихо храпеть… Стоп. Храпеть?! — Хр-р-р-р… — Эй! Мотнув головой, Фред проснулся — или умело сделал вид. Гермиона не видела его лица, но легко вообразила себе искреннее раскаяние и хитрый огонек в глубине карих, исключительно честных глаз. Вот же ж… Чертов Уизли! И вдруг Гермионе стало все равно. Непривычное спокойствие сошло на нее. Хочется Фреду пообниматься? Хорошо. Хочется ему пообниматься именно с ней? Да без проблем. От нее не убудет. Да и в конце концов… разве ей так уж неприятно его общество? Поразмыслив немного, Гермиона подвинулась ближе к Фреду, прислонившись спиной к его груди, и закуталась в плед по самый нос, наслаждаясь теплом и уютом. Но ее действия неожиданно возмымели обратный эффект. Обнимавшие ее руки дрогнули, и Фред медленно разжал пальцы. Девушка обернулась. Он запустил пальцы в волосы и совершенно поник, даже в оранжевых отблесках пламени его лицо казалось пепельно-серым, очень усталым и совершенно разбитым. — Извини, — тихо сказал он. — Извини, Гермиона, я… Она не знала, что у него произошло. Она вообще не могла вообразить, что такого должно было случиться, чтобы Фред выглядел так убито. Если только… — Джордж? Парень дернулся, будто перед ним стоял ящик с соплохвостами и ему предстояло выгулять и накормить каждую из десятка тварей. Выражение его лица стало совсем растерянным. — Я ничерта не понимаю, — простонал Фред. — Сначала он начал где-то пропадать вечерами, причем врал, что отбывает наказание у Амбридж. Но я-то знаю, что никаких наказаний он не получал! Потом стал исчезать на переменах, а на занятия являлся с видом кота, объевшегося сметаны. У нас было столько планов с завтраками, а он теперь даже не хочет слышать о них… Гермиона не перебивала. Чувствовалось, что Фреду и вправду надо выговориться. Но все же кое-что ее смущало в его словах. Действительно, такое поведение было совершенно нехарактерно для Джорджа. Ну, на сколько она его знала. Врать близнецу, который знает тебя как свои пять пальцев и ни на секунду не поверит в настолько невнятную ложь? Невероятно глупо. Так же глупо ведет себя Рон, когда рядом оказывается Лаванда… — А может, у него девушка появилась? — осторожно поинтересовалась Гермиона. — А? — Фред завис. Приоткрыв рот, он глупо пялился куда-то прямо перед собой, и вид у него был настолько забавный, что девушка не удержалась и хихикнула. Кажется, мысль, что у брата-близнеца может кто-то появиться, даже не приходила ему в голову. — Ты серьезно? — А почему бы и нет? — пожала плечами Гермиона. — Джордж же такой… — Занудный? — Интересный, — она не позволила сбить себя с толку и сердито покосилась на Фреда. — С ним, наверное, всегда есть о чем поговорить, ну и… — Она замолчала. Воображение слишком лихо нарисовало ей, чем еще можно заниматься с парнем. Особенно в каком-нибудь старом пыльном кабинете, подальше от чужих глаз. И особенно — на седьмом курсе. Фред, видимо, тоже догадался и не стал просить ее закончить мысль. Какое-то время они сидели молча. Гермиона задумчиво перебирала пальцами густой ворс ковра, думая о завтрашней трансфигурации и позевывая в кулак. Уизли потирал подбородок, уставившись на витиеватый рисунок каминной решетки, и по лицу его легко можно было понять, о чем он думает. Мысль, что у Джорджа появилась девушка и тот не удосужился рассказать даже своему брату-близнецу, явно очень не нравилась Фреду. Когда зевки сдерживать стало уже просто невозможно, Гермиона наконец решила попрощаться. — Я, наверное… Слушай, я… — начали они одновременно. Девушка улыбнулась. Фред тоже дернул уголками губ, отчего его лицо будто посветлело, став удивительно красивым и добрым. Гермиона почувствовала, как быстро-быстро забилось сердце в груди, и спешно отвела взгляд. — Ты первый. — Ага… — неуверенно промычал он. — Слушай, я хотел спросить… — О чем? — Спать хотелось все сильнее, да и сердце никак не хотело успокаиваться, выбивая о ребра ритмы самбы, и Гермиона начала немного раздражаться. Сцеживая зевоту в кулак, она отчаянно старалась не нагрубить и не обидеть явно чем-то мучимого парня. — Слушай, уже ночь, а завтра на занятия. Это важно? То, о чем ты хочешь спросить. — Можно… еще немного посидеть с тобой рядом? — наконец решился Фред. — Еще немного. Прошу. Гермиона вздрогнула и медленно подняла голову. Уизли сидел на ковре, прислонившись спиной к дивану. Пальцами правой руки он вцепился в запястье левой так, что те побелели. Он смотрел на нее с мольбой во взгляде, надеясь, веря — совсем как бездомный щенок, в каждом прохожем видящий нового хозяина. А Гермиона никогда не могла пройти мимо такой несправедливости. — Разумеется. — Ее голос тихо растаял в темноте и глухо затерялся в шерсти его свитера. Глубоко за полночь. В темной гостиной Гриффиндора нет ни души. Все школьники давно видят третьи сны в своих кроватях на вершине башни. И лишь двое все еще сидят у камина, завернувшись в один плед, и слушают шелест пламени и дыхание друг друга. Он обнимает ее за плечи, а она мягко гладит его по запястью. Ее волосы щекочут ему нос, когда он украдкой пытается услышать их запах; по ее спине пробегают мурашки каждый раз, когда она касается его руки. Их пальцы сплетены крепко — так крепко, что этот замок не вскроешь ни отмычкой, ни какой-то там «алохоморой». Между ними нет почти ничего общего — только плед, тепло и этот миг, который, как им кажется, закончится слишком быстро — для тех, кто только сейчас осознал, насколько он важен.